Повесть о настоящем злодее

Отголосок взрывной волны прошёл миниатюрным цунами по акватории чашечки едва не выбросив из неё свежезаваренный чай. К счастью, взрыв был неблизким, так что ни таинственное оборудование, мигающее множеством разноцветных индикаторов, ни пожелтевшие от времени журналы и записи, ни сам их владелец не пострадали. Хотя волосы у сидящего за столом молодой внешности человека и были покрыты сединой, высыпала она отнюдь не от страха обжечься чаем, и даже не от того, что кто-то решил поиграть во взрывотехника. Были вещи более непривычные, и более страшные. И оставили они на душе главного врага человеческой цивилизации раны столь глубокие, что седину свою он даже толком и не замечал.

Впрочем, Рен Керлю по прозвищу Реквием, как знало его теперь широкое общество, или же Роман Карпицкий, как запомнили его давно почившие родственники, счёл нарушение чаепития весьма возмутительным. В конце концов, последний хулиган безобразничал с попыткой ракетного обстрела его жилища буквально пару часов назад. Только наш недавний знакомый убедился в устранении угрозы и поручил хозботам привести в порядок сад камней, только заварка в чайнике настоялась, как вот вам – новые балбесы пожаловали. Впрочем, сиюминутное раздражение по поводу нарушенного полдника ушло так же быстро, как и появилось. Ярко голубые глаза, отчётливо выделявшиеся в полумраке освещённой лавовой лампой комнаты, не отражали более никаких особенных эмоций. Разве что скуку, и… если бы остался хоть кто-то, кто знал Карпицкого в молодости, то он бы заметил присутствие несвойственных ранее этому человеку смирения.

Роман неспешно поднялся с кресла, привычным движением набросил на себя висевший на велотренажёре лабораторный халат, после чего бесшумно покинул помещение под шелест сработавшей гермодвери. В самой комнате не было ничего особенно примечательного: древние книги на полках, относительно современная мебель, хоть и не лишённая налёта казённого функционализма, да голограмма, пытавшаяся изобразить аквариум, но периодически терявшая целостность и запускавшая движение световых рыбок вновь и вновь по одной и той же траектории. Оставаться нам здесь незачем, поэтому проследуем за нашим злодеем, пока он не успел сбежать из повествования.

Достаточно узкие коридоры не слишком-то нравились единственному обитателю этого места, но они были не данью замашкам какого-то бесчеловечного архитектора и не были предназначены для того, чтобы логово злодея воспринималось мрачнее для случайных посетителей. Нет, посетителей тут никто не ждал, а архитектура была на вторых, если не на четвёртых, ролях относительно экономии материалов и техники безопасности. Что было невдомёк нахальному посетителю, чудом сумевшему обойти внешний периметр безопасности и попавшему благодаря направленному взрыву в один из таких коридоров. Роман заинтересованно наблюдал из диспетчерской за смоделированной датчиками комплекса картиной гостя, настороженно крадущегося с ружьём в руках. Хулиган как раз закончил взрывать гермодверь, преграждавшую путь в один из полузаброшенных отсеков, некогда использовавшихся для карантинных мероприятий, а ныне служившего в качестве кладбища обветшавших машин.

– Роман Фёдорович, помилуйте, объясните, зачем этот достойный восхищения своей настойчивостью гражданин нарядился в столь нелепые одеяния? – чопорный, размеренный бас из динамика отвлёк Карпицкого от наблюдения. И действительно, вид гостя, обмотанного в какое-то подобие чёрных бинтов, был скорее комичным, чем угрожающим.

– Видимо, дорогой Константин, в этот раз меня решили испугать, выдав себя за какого-то киношного ниндзю. Подумали, что скончаюсь от инфаркта. Ну, или от смеха помру – тоже неплохо. Впрочем, может он и сам верит в то, что он ниндзя… Нормальный человек просто не попёрся бы в такую даль, чтобы попытать счастья в моём убийстве. Хотя, как-то проскочить через заслоны у него получилось, даже на мине не подорвался. Видимо хоть и больной, но не без таланта и везения.

– Никогда не устану удивляться тому, как вы, люди, совмещаете в себе столь блестящий разум и столь великую тягу к нерациональным поступкам. Голос из динамиков выдержал задумчивую паузу и продолжил: – Что прикажете делать с нарушителем?

– Нетерпеливая ты, Костя, железяка. Давай ещё немного понаблюдаем, а там можно и отправить его к остальным. А если тебе скучно – подумай лучше, как не пропустить новых гостей.

***

На поверхности песок яростно бился о входной шлюз бывшего горнодобывающего комплекса, будто пытаясь избавиться от любых следов человечества. Усиливающаяся буря уже засыпала пробитую ядерным зарядом дыру в скале, ещё недавно открывавшую путь в тёмные лабиринты коридоров. Отрезан был путь к отступлению для неизвестного диверсанта. Потревоженные взрывом белые кости многих тысяч людей вновь скрылись под красной марсианской пылью.

***

Роман Фёдорович был человеком любопытным. Любопытство и любовь ко всему светлому довели его до получения степени доктора физико-математических наук в 23 года. И они же завели его в стены одного спрятавшегося в лесах под Владимиром исследовательского учреждения, славящегося своими зажигательными экспериментами. Роман Фёдорович до сих пор вспоминал работу в стенах «Радуги» с самыми тёплыми чувствами, хотя из-за неё он в итоге и оказался в этом проклятом месте.

Но у его любопытства тоже были пределы. Заблокированный в мусорном отсеке диверсант был, казалось бы, в отчаянном положении. Но признаки этого самого отчаяния он отнюдь не показывал. Взрывчатка закончилась у него ровно после входа в мусорный отсек. Сначала он пытался выкопаться наружу. После того, как запасы кислорода в его обмотанном нелепыми тряпками бронескафандре закончились, он бесстрашно улёгся спать, предварительно забаррикадировав дверь мусором. Попыток выйти на контакт вторженец не предпринимал, доктор же решил, что вмешиваться в естественный ход событий пока не следует.

При себе у гостя нашлись не только пищевые концентраты, но и микоризный принтер, подобный тем, что не дают помереть с голоду большей части землян. Генетически модифицированные грибы, выращенные на всякой дряни, были на вкус весьма сомнительны, но и ценили их не за гастрономические удовольствия, а за способность расти быстро и на любом субстрате. Так что спустя неделю фермер-сиделец уже собрал урожай уродливых сизых комков, прижившихся на пластиковой крошке. Особо крупные клубни он перемолол разбитым микроскопом в ступке из корпуса от робота-уборщика, после чего слизкая кашица отправилась в пищевой отсек скафандра. Наблюдавшему за действом Роману Фёдоровичу сделалось немного дурно, не столько от понимания того, насколько отвратным всё это должно было быть на вкус, сколько от варварского вида происходящего. Словно бы его вернули в послевоенное время, и он вновь видел те страшные годы, когда ради крошек пищи люди не останавливались ни перед чем.

Проблема воды решилась достаточно просто, ведь в наследство от бывшего карантинного блока теперешней свалке достался и санузел, который хозботы стабильно поддерживали в надлежащем состоянии. Парочка из них даже успела поплатиться существованием, высунувшись из технических тоннелей и попав под брошенные гостем куски металлолома. Узнав об утрате, доктор приказал Константину поменять ботам маршруты, но воду оставить. Подглядывать за санузлом Карпицкий и раньше не стремился, а после попросил и вовсе его на мониторы не выводить. Куда интереснее ему было понять, как же будет вести себя в стрессовой ситуации обычный, в сущности, земной человек.

Впрочем, диверсант явно подозревал о том, что за ним наблюдают. Хотя камер видно не было, он не стал селиться ни в одной из бывших палат, но построил себе шалаш из кусков металла. У входа в шалаш он даже изобразил подобие костра из поставленной в режим спасения и переливающейся оранжевым светом энергоячейки от ружья. Небольшое тепло и свет она могла давать ещё пару лет, что, видимо, радовало заключённого возможностью как-то влиять на окружение.

От этой же энергоячейки был запитан и крохотный медиаблок, входящий в состав стандартной экипировки корпоративных скафандров, в которых отправлялись в свой последний путь диверсанты с Земли. Добавлен он был, как считал Карпицкий, для того, чтобы бойцам было не так скучно умирать без нейросвязи и с отсутствующим модулем памяти. Впрочем, возможность использовать это чудо техники у гостей появилась впервые за долгие двадцать лет, что прошли с первого сброса на Красную планету таких-вот добровольцев. В памяти медиаблока, по жестокому решению земных властей, содержались только весьма унылые сериалы про кровожадного Доктора Реквиема, который спит и видит, как бы сжечь всех землян своими гигантскими орбитальными лазерами, спрятанными в глубинах космоса, а заодно превращает в пепел все марсианские колонии. Специально ли творцы сих произведений перестарались в приукрашивании истории для поднятия лоялистских настроений, или же это испуганные беженцы, скрывшиеся от него на барже «Прометей» до сих пор с широко раскрытыми глазами впаривали всем желающим свои байки, было не столь ясно, но результат превосходил все ожидания: даже сам Карпицкий не хотел бы встретиться со своим киношным двойником. Хотя поджаривание Фобоса и последний рывок «Цербера» были сняты вполне неплохо: выглядело всё очень эффектно, а полковник Химмель, призывающий из глубин своего бронескафандра отбить Марс, вышел совсем как настоящий.

После удовлетворения потребностей базовых, в госте проснулось и чувство высокого. Среди кусков титана, композитного углепластика и легированной стали диверсант смог обнаружить обычный железный ржавый болт. Отмочив его в воде и смешав отслоившуюся ржавчину ещё с какой-то пакостью, он получил немного рыжей жидкости, которую той же ночью пустил в дело. Поутру доктор Карпицкий наблюдал на экране вид стены, на которой был изображён гротескно уродливый гоблин с растрёпанной копной волос, дегенератской улыбкой и огромными очками. На уродца вот-вот должен был наехать громадный каток с эмблемой AFFL. Надпись сверху гласила: «Реквием – по Реквиему!», а внизу мелкими буквами было приписано:

«Месть грядёт,

Земля ведёт

Ре Керлю – на эшафот!»

Плохо выспавшийся, и в целом уставший за последние полвека от подобной низкосортной пропаганды, доктор Карпицкий творчества не оценил:

– Нет, мне надоело. С этим решительно пора что-то делать! У них там даже рифмовать нормально разучились! Константин, готовь бульдозер!

– Слушаюсь, Роман Фёдорович, через полчаса будет.

***

Бульдозер нашли не сразу. Большая их часть улеглась в спячку сразу после строительства комплекса, а после пробудки старой техники Константину обычно долго приходилось объяснять старикам новые реалии и обосновывать собственную легитимность как мозга базы. В итоге искину пришлось вызвать одного из ботов снаружи, оторвав его от бесконечной работы по созданию защитных сооружений. До места бульдозер доехал лишь спустя сутки, засыпал все коридоры реголитом, и прожужжал Карпицкому все уши о том, что условия труда абсолютно бесчеловечны, а сам он будет жаловаться в профсоюз. Доктор лишь сочувствующе вздыхал и вводил многотонную махину в курс дела.

– Вы действительн-о-о хотите, чтоб-ы-ы я проби-и-л проход на сва-а-алку? Изво-о-о-льте, я-я-я вам что-о-о-о, т-а-а-анк? Где э-э-это написано-о-о у меня-я в должностны-ых? Я протесту-у-у-у-ю-ю-ю! – бульдозер не обращал внимания на сбивавшиеся динамики и иногда гудел в такт сервоприводами, будто пытаясь заменить этим недоступную ему жестикуляцию. – Ази-и-имова на ва-а-ас нет!

– Цыц! – пропавший было Константин взял бота под прямой контроль. – Роман Фёдорович, разрешите начинать?

– Начинай уж, что спрашивать.

Отношение к роботам у Карпицкого было весьма сложным: с одной стороны, кроме них у него никого не осталось, да и не лазерами едиными ограничивались его научные интересы, ведь без мало-мальски самостоятельно соображающих роботов построить что-то в поясе астероидов было бы весьма сложно. Но воспоминания о прорыве после войны их шарашки на юг, когда ему пришлось в борьбе с просочившимися сквозь бывшую линию фронта дронами потерять далеко не одного товарища, никуда не делись, в отличие от более поздних.

Доктор махнул ладонью и бульдозер начал стремительно набирать скорость. Сам Карпицкий предусмотрительно скрылся за углом и продолжил дальнейшее наблюдение уже через визор шлема силовой брони, оставшейся от погибших в этих тоннелях бойцов «Цербера».

–О-о-стано-овите-е-е! – только и успел проголосить бульдозер перед тем, как врезаться в преграду. Точно выверенный искином удар многотонной машины выбил гермодверь из креплений, не сдвинув её с места. Бульдозер начал голосить что-то о медицинской страховке. Роман Фёдорович, забыв о силовой броне, шлёпнул себя по лбу, едва не заработав сотрясение мозга.

– Ну, Константин! – раздосадовано проворчал он. – Никак нельзя было сделать всё как-то посолиднее?

– Принято. Субличность бульдозера переведена в режим молчания на пять минут. Активировано аварийное освещение. Включаю звуковое сопровождение из художественного кинофильма «Киборг-убийца». Приятного наблюдения!

Свет в облюбованном диверсантом складе и прилегающих коридорах померк, после чего зажглись тусклым пульсирующим светом красные лампы. Из системы аварийного оповещения раздался глухой звук барабанов, постепенно начавший смешиваться с заунывной электронной мелодией из древнего фильма. Загудел приводами и сам бульдозер, медленно продавливая путь вперёд. Препятствие не выдержало и упало вместе с баррикадой, пропуская чудовищную машину внутрь. Но принявший смертельно серьёзный вид бульдозер не стал проезжать всё помещение насквозь и аккуратно остановился прямо перед шалашом диверсанта.

– ИМЕНЕМ СУВЕРЕННОГО МАРСА ПОВЕЛЕВ-А-АЮ ВА-А-М СЛОЖИ-И-ИТЬ ОРУЖИЕ! НЕ ПЫ-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы…

Начав было грозную речь, бульдозер запнулся и смущённо замолчал. Барахливший динамик всё-таки не выдержал тряски и приказал долго жить, не дав боту даже напоследок возмутиться.

Впрочем, сдавать оружие никто и не планировал. Незваный гость стремительно выкатился из санблока и обрушил на машину беглый огонь из энергоружья. Лишённый голоса бульдозер лишь жалобно пропищал в ответ на уничтожение передних катков мелодию похоронного марша, и опасливо закрыл навигационные приборы ковшом. Диверсант же решительно бросился в открывшийся проход. Оглядевшись в коридоре, и убедившись в том, что завал устранён и дальнейший путь свободен, он быстро, но осторожно направился вперёд.

«Какие они нынче отчаянные пошли, вот таких-то ребят нам тогда и не хватило…» – грустно подумал Карпицкий, наблюдая на информационной панели за перемещающейся фигуркой. От размышлений его оторвал голос Константина в шлемофоне.

– Объект вошёл в заданную зону, начинаем процедуру?

– Да.

Стоило только отдать безмолвный приказ, как диверсант остановился, будто почувствовав беду. Но было уже поздно. Бронезатворы молниеносно запечатали сегмент коридора, а заодно – и находившегося в нём вторженца. Раздалось размеренное гудение. Небольшие, но шустрые боты-убийцы, чем-то похожие на металлических богомолов, выпали из потолочных ниш, и бросились к врагу.

Наблюдающий за происходящим доктор был вынужден отметить исключительные способности наблюдаемого объекта.

Спустя пару десятков секунд стремительных перебежек, невообразимого рукоприкладства (совмещённого, конечно же, с ногоприкладством) и хаотичной стрельбы, гость остался в одиночестве посреди кучи раскиданного по отсеку радиоэлектронного лома. Убедившись в отсутствии новых врагов, он подошёл к бронезатвору и с досадой ударил по нему ногой, о чём тотчас же пожалел. После того, как боль отступила, он сел, прислонившись к стене, и просидел так несколько минут. Внезапно он встал, покачнулся и резко начал ощупывать скафандр. Пробитые ботами дыры обнаружились практически сразу, в большом количестве. Заткнуть их не удалось и вскоре диверсант начал ощутимо покачиваться, после чего с глухим звуком упал на пол.

Не прошло и пары минут, как сквозь узкие технологические тоннели в изолированный отсек забрались новые боты и выстроились в отдалении от тела. Один из них осторожно подошёл, сделал в шею диверсанта инъекцию, после чего остальные начали оживлённо запаковывать павшего врага в кокон из фиксирующего оборудования.

– Славно! Хорошо зафиксированный диверсант в расстреле не нуждается. Разберитесь с ним уже, и отправьте в хранилище, – доктор вышел из брони, размял плечи, после чего после чего посмотрел на часы и добавил: – И сделай мне чаю, будь добр!

– С чабрецом?

– А у нас он есть?

– Нет.

– …