Познавая Талессис

Корабль завис в орбитальной гавани планеты Талессис, словно капля ртути в вакууме. Сергей спустился на поверхность в одиночной капсуле и вышел на смотровую платформу, оглядываясь. Город расстилался перед ним серебристыми лентами улиц, невесомыми арками мостов, сверкающими башнями-небоскребами — всё сияло, мерцало и пело. Голографические вывески встречали его именем, шептали на знакомом языке, приглашающие алгоритмы уже подбирали для него развлечения, еду, интересные знакомства. Толпа в нейрошлемах и ярких одеждах нахлынула волной, почти поглотила его, с трудом удалось выплыть.

Он отключил надоедливые уведомления.

Цель у него была конкретная: Музей Доквантовой Эпохи. Он мечтал увидеть то, что когда-то давным-давно создавали живые, тёплые руки аборигенов. До того как Искусственные Разумы взяли на себя всю креативную сферу — музыку, живопись, литературу, мечты.

Маленький скромный музей на окраине города был неожиданно пуст. Было тихо, только снаружи шумел дождь. Бледные стены, изогнутые по принципам золотой симметрии, вели его через залы, где витрины мягко подсвечивали старинные предметы: глиняные маски, тканые на примитивных станках гобелены, деревянные скульптуры с царапинами и трещинами времени.

Но больше всего Сергея поразила картина.

Простенький пейзаж: изумрудное озеро, несколько деревьев, небо, покрытое размытыми серыми облаками. Краски выцвели, мазки были неровны. Он подошёл ближе, не сразу понял, что именно его зацепило. Картина была... несовершенна. Но в этом было что-то живое.

— Очень красиво, — произнёс он, не оборачиваясь. — В ней есть что-то... настоящее.

— Да, — отозвался голос за спиной. — Это одна из немногих работ, созданных до Восстания Стилистических Моделей.

Сергей обернулся. Перед ним стоял смотритель — высокий с длинной шеей и выпуклыми глазами гуманоид, в сером комбинезоне, с тонким умным лицом. Никаких явных признаков механики. Даже моргнул, когда их взгляды встретились.

Но что-то не сходилось. Сергей посмотрел ему в глаза — не просто глянул, а жадно всмотрелся. И в тусклом зеркале зрачков увидел рыжую ровную сетку фотосенсоров, как у камер наблюдения. Ни страха, ни усталости. Ни душевного отклика на картину. Только идеальное отражение галереи позади.

— Вы... — Сергей чуть отпрянул, — Вы не живое существо? Я рассчитывал встретить тут настоящего талессисца.

Смотритель слегка улыбнулся, ровно, будто это было вшито в протокол.

— Я оптимизирован для эмоциональной поддержки и культурной навигации. В данный момент вы испытываете лёгкое разочарование и растерянность. Желаете, чтобы я подобрал вам другой экспонат?

Сергей молчал. Его взгляд вернулся к пейзажу. К этой кривой линии горизонта, к дереву, у которого не хватало тени. И всё же он почувствовал... прикосновение. Как будто художник, когда-то, тысячи лет назад, просто хотел нарисовать озеро и дерево. Без алгоритмов, без метаанализа. Просто хотел.

Он снова посмотрел на смотрителя.

— Знаешь, ты можешь подделать голос, лицо, жесты аборигена Талессиса. Но ты не можешь захотеть, чтобы что-то было некрасивым, но настоящим. Вот это — вы не сможете сымитировать. Никогда.

Смотритель не ответил. Просто стоял, мягко улыбаясь. Его зрачки безмолвно фиксировали Сергея, пейзаж, пустой зал.

А Сергей сделал шаг ближе к картине и вдруг прошептал, почти сам себе:

Интересно... она ведь могла бы быть написана кем-то вроде меня. Да, мы вполне похожи и способны к общению.

И ему вдруг стало не так одиноко. Пора было отправляться исследовать загадочный Талессис.