Прачодаят

Летний ветерок легонько приподнял локон моих волос и закинул их прямо мне на лицо. Я сидела посреди прохладной веранды, прячась от обжигающих лучей июльского солнца. Уже целую неделю на улицах правила бал нещадная жара, заставляющая всех жителей города прятаться по домам или в крайнем случае бежать в кафешки за вкусными освежающими лимонадами. Я как раз относилась к последней категории граждан.

Разве не чудесно, что в центре такого большого города, как Москва, все ещё можно найти небольшие уютные уголки, куда ещё не ворвалась коммерция и толпы мажорных студентов-хипстеров? Я никогда не любила места, где слишком много людей. И да, увы, большинство таких мест долго не живут, особенно если грянула пандемия и все соответствующие ей социальные затруднения. Тем не менее, мне повезло. Мои любимые тайные места все еще продолжали своё существование, что радовало как меня, так и ,разумеется, их владельцев. Хотя радость их была довольно натянутой, так как за улыбками прятались капли пота, стекающие по лицу вовсе не от жары, а от мыслей о невыплаченных кредитах и разного рода задолженностях арендодателям.

Веранды пока что открыты всем желающим, но это временно. Правительство требует, чтобы мы все «чипировались» – шучу, сделали себе прививки, так называемую вакцинацию. Я в вакцину не верила, и мне совсем не хотелось пачкать свой организм вливаниями в него каких-то непонятных мне веществ. Для этого есть алкоголь, кофе, ну и всякое-разное, чего я, впрочем, никогда не приветствовала.

Сидя на прекрасной летней веранде, я разглядывала окружающих меня людей. Вон уже немолодая пара пьёт чай из красивого фарфорового чайника. Девушка-художница рисует на планшете, жаль, не видно что. Какой-то мужчина в солнечных очках бодро печатает что-то на своём ноутбуке. Наверное, он программист, обычно это они кодят где угодно и когда угодно.

Жизнь шла своим чередом, несмотря на все смерти и болезни, которые буквально сочились в массовое сознание через экраны телевизоров, ютуб-каналы и автомобильное радио. Мир переживал непростые времена, и мы с ним за одно, так как некуда деваться с этой подводной лодки.

Я ненадолго зашла в туалетную комнату, поскольку нужно было сполоснуть запотевшее лицо и липкие руки, ну и сделать некоторые другие неприлюдные дела.

При выходе обратно на веранду мой взгляд совершенно случайно упал на ноутбук мужчины в очках и я увидела там совсем не код, а вполне себе обычный текст. Мужчина печатал его весьма быстро и умело, что явно говорило о многолетнем опыте подобной деятельности.

«Интересно, — подумала я, — он все-таки писатель, журналист или, может быть, копирайтер?»

Я попыталась подойти ближе и как бы невзначай заглянуть к нему в экран. Первое, что я увидела, был именно литературный текст. Там были предложения, фразы, диалоги, имена.

«Значит, писатель», — подумала я.

Неожиданно мужчина резко развернулся и уставился прямо на меня. Черные очки немного съехали вниз, и я увидела почти бесцветные холодные глаза, в которых не читалось ничего хорошего.

— Чего смотришь? — резко спросил он.

Я растерялась.

— Да, я… извините, — смущенно попятилась назад, сгорая от стыда.

Только лишь когда я села за свой столик, наконец-то почувствовала, как покраснели мои щёки. Было так неловко, что я замерла на месте и буквально не двигалась. Меня напугал этот холодный бездушный взгляд, и я не хотела снова увидеть его, уж слишком он «морозил». Я боялась смотреть в сторону этого загадочного мужчины и какое-то время сидела абсолютно неподвижно.

«Так, соберись тряпка! — сказала я себе, пытаясь мысленно выдать себе же пощечину. — Чего ты так испугалась? Ну мужик, занят делом, не демон какой-то, обычный человек. Я не должна его бояться».

Пересилив себя, я все-таки повернулась в его сторону и увидела, как он все продолжает печатать свой текст.

Спокойно выдохнув, я развернулась обратно.

«Странно, — подумала я, — он мне как будто кого-то напоминает. Это лицо, эти глаза... но кого?»

Действительно, внешность была вроде бы обычная, но в ней просматривалось что-то очень знакомое, словно я уже видела это лицо… но где и когда? Этого я не могла понять.

«Писатели, писатели…» — думала я и открыла Google. Я вбила туда словосочетание «российские писатели». Полистав несколько страниц, я так и не нашла человека, похожего на этого мужчину. Продолжая гуглить, внезапно наткнулась на фото, не очень чёткое, но достаточно узнаваемое.

Точно! Я поняла кто это!

Брови поползли наверх. Неужели, да ладно? Легендарная личность сидит прямо рядом со мной на одной веранде? Так бывает вообще?

Мое сердце очень и очень быстро забилось. Я ощущала, словно мне выпал какой-то небывалый единичный шанс. Встретить такого человека вот так — можно раз в жизни, и то не всем. Но что мне с этим делать, что? Просто насладиться этим знанием или… поговорить с ним? Будут ли я жалеть о том, что я это сделала… или не сделала?

Ворох мыслей трепыхался в моей голове. И ведь даже автограф не попросишь, книжек его с собой нет… черт. Может, сфоткаться с ним? Нет, это бред, он не согласится, он совсем не медийный…

И тут я придумала.

Я всегда была отчаянной девушкой. И я точно знала, что буду жалеть, если ничего не сделаю.

— Прошу прощения, что я вас отвлекаю, — подошла я к нему.

Честно говоря, у меня почти тряслись ноги, так я переживала. Ненавижу такие состояния, но жизнь требует смелых решений. Чтобы не жалеть потом о не содеянном.

— Я вас узнала... можно вас спросить о вашем творчестве? Если вы не против, конечно… — переминаясь с ноги на ногу, мямлила я, постоянно отводя взгляд куда-то в сторону.

Ох уж эти его глаза. Они уже не выглядели настолько холодными, как в первый раз, но все же.

— Спрашивай, — также довольно легко и лаконично разрешил он.

— Вот в вашей книге «Вечное сияние» вы заложили некие мировоззренческие концепции, скажите — источник этих идей пришёл к вам из религиозного опыта или из каких-то других направлений?

— Это совокупность моего опыта, и да, основой служат концепции буддизма и дзена, — спокойно и уже не так холодно ответил он, — тем не менее, я не мог бы сказать, что брал их из какой-то одной традиции.

— То, как вы описываете встречу с божественным, — продолжила я, но он прервал меня:

— Садись, — указал он на свободный стул с другой стороны стола.

—… говорят о том, что вы сами имеете богатый трансцендентальный опыт. Вы нигде и ни в каких интервью этого не освещаете, но хотелось бы знать, какие традиции и практики вам оказались близки при написании этой книги.

Выслушав мой вопрос, он сохранял молчание. Его взгляд, острый как бритва, упёрся прямо в меня. Мне было не уютно. Он все молчал.

— Я спросила что-то не то? — смущенно попыталась развеять повисшую тишину.

— Нет, — также лаконично ответил он, — но зачем тебе это знать?

— Про практики и традиции? — торопливо уточнила я.

— Про практики и традиции, — едко передразнил он меня.

Все-таки, как многие и говорили, сложно было назвать его приятным человеком.

— Мне интересна тема саморазвития, в какой-то степени, я, видимо, ищу ответы на свои вопросы…

— Вопросы о божественном? — неожиданно спросил он.

— О людях и их связи с божественным, — ответила я, — что-то в этом есть. Я общалась с язычниками, магами, колдунами… но все это то ли не дало мне нужных ответов, то ли и не могло их дать. Вот поэтому я и ищу ответ. На вопрос, который, по сути, даже не знаю как сформулировать.

Мужчина выслушал меня и снова промолчал. Мне все также было неловко, но уже не так, как в начале.

— А если я предложу тебе поехать в неизвестное место, где ты, возможно, узнаешь ответ, ты согласишься попробовать? — таким же прохладным голосом спросил он.

Я замерла. Что это было? Он это серьезно или так шутит?

— Ну, если я при этом останусь жива и невредима, то почему нет, — ответила я ему.

— А если такой гарантии нет? — вновь покосился он на меня изучающим взглядом.

Я снова впала в ступор. Не понимаю, это игра или это что-то ещё? А точно ли это тот самый писатель или обычный маньяк, пытающийся меня куда-то заманить, пользуясь своим сходством с известной личностью?

Мысли вновь и вновь метались по моей голове. Напряжение возросло, и теперь я уже отчетливо ощущала, что нервничаю. Незаметно для себя я начала постукивать одной ногой по полу, видимо, чтобы немножечко снизить внезапно нахлынувшее напряжение.

— Не каждый способен шагнуть в неизведанное, — пожал плечами мужчина. В его взгляде просматривалась скука, а проблеск недавнего интереса куда-то исчез.

— Я бы все равно рискнула, — ответила я, не зная, вру я сейчас себе или все-таки говорю правду.

— Правда? Так бы и поехала, без гарантий и обещаний о безопасности? — ехидно улыбнулся он, явно потешаясь надо мной.

«Чертов садист, — подумала я, — очевидно, что он садист и абьюзер, как о нем и говорят. Зачем я впутываюсь в это?»

Поехать не зная куда, непонятно с кем, без гарантий вернуться оттуда живой. Какая замечательная перспектива, согласитесь? Вопрос лишь в том, настолько ли я глупа или отчаянно безумна, чтобы ввязаться в такую авантюру.

— Правда, — пожала плечами я, всеми силами стараясь показать, что мне все равно, — жизнь непредсказуема, а неизвестное и поболее.

— Тогда поехали, — сказал он, резко закрывая крышку компьютера.

«Что, прямо сейчас?!»

— Прямо сейчас, — словно отвечая на мои мысли, сказал он.

«Ну я и дура, боже мой, сидела бы дальше за своим столом, господи, а теперь-то что? Меня просто взяли на слабо! Как дурочку. Ну а если я не поеду? Поздно, я уже согласилась… а что он мне сделает? В крайнем случае изнасилует и убьёт, классная перспектива. Дура ты, Юля, как ты умудряешься влезать в такое?»

— Ок, я готова, — с легкой дрожью ответила я.

Мы встали из-за стола и вышли из кафе. Молча дошли до метро, спустились. Я не задавала ему вопросов, знала, что бесполезно. Ввязалась, глупая, сама виновата.

Мы ехали вниз по серой ветке и вышли на одной из достаточно далеких от центра станций. Покинув подземные туннели метро, мы отправились на автобусную остановку, где сели в неизвестную мне маршрутку. На ней мы проехали около двадцати с лишним минут. Снова вышли, оказались на новой остановке и пересели в другую маршрутку. Я уже не понимала где мы, оставалось лишь догадываться. Все это время я ощущала напряжение, но почему-то мне было достаточно спокойно. Я поняла, что основная тревожность была во мне в именно момент моего выбора, но после того, как я его сделала — меня как будто бы попустило. Тем не менее, мое сознание продолжало паниковать, подкидывая различные образы расчленёнок и маньячных делишек.

Мы снова вышли, на этот раз уже в полной глухомани и побрели по пыльной дороге в сторону дачных домов. Там стоял двухэтажный домик, весьма приличный на вид, в целом, как обычная дача.

Мужчина остановился перед входом на участок и повернулся ко мне:

— Ты попадешь внутрь только при условии, что все, что ты увидишь внутри, и все, что будет происходить, останется между нами.

Я кивнула.

Он открыл калитку, мы прошли во двор и сразу отправились в дом.

В доме было очень чисто, стены были словно из деревянной отделки. Ничего лишнего, все на своих местах. Мы прошли через большую гостиную и вышли на кухню.

— Какой чай будешь? — спросил мужчина.

— Э-э-э, я воздержусь.

Не хватало мне ещё пить не понятно что в незнакомом доме. Вдруг отрава или снотворное? Пожалуй нет.

— Боишься? Правильно. — оскалился писатель и указал на стол, — Садись.

Мы уселись за большим дубовым столом, что стоял у окна.

— Рассказывай про себя, — командным тоном повелел он мне. Сам он тем временем приготовил себе чай.

Я начала длинную эпопею о том, как увлекалась эзотерикой с самого раннего детства, как качала чакры, выходила в астрал, видела осознанные сны, вызывала духов и многое другое. Рассказала ему и о том, что у меня была своя группа любителей магии и мистики, но как потом все повзрослели, обзавелись детьми и ипотеками, и им стало уже не до тонких материй. А я что? Мне 30 лет, я не была замужем, детей никаких не делала, да и, если честно, не стремилась к этому. Такой вот я гадкий утёнок, который так и не вырос в прекрасного социализированного лебедя со своим выводком и большим огородом.

Мужчина слушал меня и никак не реагировал, не перебивал, ничего не спрашивал. Он просто наблюдал.

В какой-то момент я поняла, что рассказала уже достаточно и замолчала.

— Как тебе этот дом? — спросил он совершенно невпопад, словно не слушал никаких животрепещущих историй моей жизни целых полчаса.

— Ну, красивый… — в некотором смятении ответила я.

— А что чувствуешь? — уточнил он.

— Я чувствую пустоту, словно тут на первом этаже ничего нет. Есть другое место, которое важнее.

Мужчина встал из-за стола и поманил меня за собой. Мы подошли к лестнице на второй этаж.

«Боже, мы идём в спальню?» — вновь занервничала я, но силой воли отбросила эти мысли.

Мы поднялись на второй этаж, и там я увидела очень большую комнату. Посреди неё стоял алтарь. Да, алтарь, со статуэтками каких-то юго-восточных божеств. Там лежали ваджры, кристаллы и много-много всего. Алтарь был потрясающим. Было видно, что на нем стоят антикварные вещи, не было никаких сомнений, что вся утварь алтаря была очень дорогой и старинной.

Я стояла с отвисшей челюстью и смотрела на это великолепие: резные деревянные статуи, которые уже немного окаменели от древности, большие кристаллы, красивые чётки, и даже подношения.

Мужчина подозвал меня к алтарю, но сам после этого ушел в другой конец зала. Вернулся он с каким-то антикварным подобием ножа.

— Возьми его, — протянул он мне эту вещь.

Я взяла.

От ножа ощущалась какая-то невероятная сила. Знаете, как бывает с «непростыми предметами». В нем что-то было. Я ощущала этот нож, словно он был живым существом. Внезапно все чувства стали ещё ярче и отчетливее. Мне показалось, словно теряю контакт с реальностью. Откуда-то возникли очень странные переживания.

Мое восприятие словно сдвинулось в какую-то иную сторону, теперь, мир состоял из энергий. Все проникало во все, все переплеталось… все объекты соприкасались друг с другом совсем не на тех расстояниях и не в тех формах, которые я видела изначально. И самое интересное, когда я направляла свой взгляд куда-то, то контакт с тем, на что я смотрела, становился значительно сильнее. Взглянув на писателя, я буквально замерла на месте, поскольку те ощущения, которые исходили от него, были невероятно живыми и горячими. Посмотреть — это как дотронуться, или, даже нет, ещё глубже — проникнуть.

Мы словно плыли в море энергий, и я ощущала его, а он меня. Во всем здесь была абсолютная искренность. Никакой фальши, ничего неестественного. Все так, как есть.

Такой контакт показался мне исключительно интимным. Я была смущена. Такое чувство, словно мы занимались любовью, не прикасаясь друг к другу. Интересно, может так и выглядит настоящая тантра?

Смотреть в глаза другому человеку, находясь в таком состоянии, это как обжечься углём или сунуть руки в розетку — продирает насквозь. Ощущения были очень экстатическими, причём даже запредельно экстатическими. Здесь было возбуждение без страсти, слияние, взаимочувствование и многое другое.

Посмотрев на алтарь, я увидела словно бы некую фигуру, от которой шла какая-то особо мощная энергия. Через алтарь к нам пришло «что-то» и это «что-то» находилось с нами в контакте. Не знаю, было ли это божество… ну, а кто ещё мог вызывать такое погружение?

Несмотря на сильнейшее изменённое состояние сознания, я все-таки не могла прекратить думать. Мысли прорывались в мою голову как сквозь толщу воды. Я не была готова отпустить контроль полностью.

В какой-то момент все закончилось. Поток сошёл на нет. Осталось лишь ощущение эйфории и желание вновь прикоснутся к этому… блаженству.

Я все ещё пребывала в состоянии транса, когда писатель, закончив деяния с алтарем, отправился вниз по лестнице. Я пошла следом за ним.

Мы сидели на кухне, как и тогда, в самом начале. Он выжидающе смотрел на меня, а затем спросил:

— Это тот ответ, который ты искала?

— Пожалуй, да, — ответила я, — это даже больше, чем то, что я искала. Я не представляла себе, что такое вообще может быть.

Мужчина улыбнулся и потупил глаза вниз, словно был как-то смущен таким признанием. Неожиданно.

— Это не все, — ответил он, — приезжай в полнолуние и узнаёшь больше.

— А когда оно? — спросила я и внезапно вспомнила, что совсем забыла про свой телефон. Черт, наверняка кто-то звонил.

— Через три дня, — ответил он.

Я потянулась за телефоном и увидела три пропущенных звонка. От моего парня. Блин, интересно, как я ему все это объясню? И надо ли? Но я не хочу врать, придётся думать…

Неожиданно я поймала взгляд писателя. Он явно ухмылялся, понимая, что я встряла в некоторые непредвиденные сложности. Да-да, все готовы порадоваться, когда не им предстоит выкручиваться и придумывать всякие отмазки.

Я вышла из дома и отправилась в сторону остановки. Писатель ничего мне не объяснил и никак не прокомментировал произошедшее. Видимо, он считал, что ещё не время что-то комментировать или же действительно не видел в этом существенного смысла. Поди разбери.

Уже сидя в маршрутке, я позвонила своему парню Леше. По голосу было понятно, что он рассержен моим игнором, чему я, конечно же, не была удивлена. Оказалось, что он хотел забронировать нам столик в каком-то ресторане, но из-за того, что я не отвечала на звонки, он все отменил. Ох уж эти торопливые и слишком нетерпеливые мужчины.

Домой я приехала, когда уже стемнело. Жила я одна, хотя иногда ко мне приезжал Лёша, но обычно он жил в большой квартире своих родителей. Съезжаться мы пока не планировали, хотя на эту тему случались небольшие обмолвки. Вечером мы поговорили ещё раз, я же, выкручивалась как могла, сказала, что была в метро когда он звонил, а потом звонков почему-то не увидела. Соврала. Было неприятно, но ничего лучше я не придумала. К следующей поездке нужно подготовиться получше.

Я много размышляла о произошедшем, но, кроме этого, искала информацию, любые намеки на что-то схожее с тем, что я испытала. Как ни странно, ничего не находила. Ритуальные ножи использовались в разных культурах и традициях. Однако кое-что все-таки было. Скульптуры на алтаре явно относились к юго-восточным регионам, а это Индия, Китай, Малайзия и Индонезия. Больше всего они напоминали буддистские статуэтки. Ну, значит, все-таки есть куда копать дальше.

Ночь спустя все пережитое напоминало сон. День спустя казалось, что все это случилось вечность назад. Два дня спустя я едва верила во все произошедшее и всерьёз задумывалась о своём психическом здоровье. На третий день я совсем влилась в свою привычную реальность.

Одно лишь оставалось неизменным — я помнила, что обещала вернуться на полнолуние. Свои обещания я стараюсь сдерживать.

Почему-то на меня напала дикая лень. Я стала размышлять о том, нужно ли мне туда ехать, не попаду ли я в секту и многое другое. Что-то явно мешало мне, словно демоны сомнения прокрались в мою голову и устроили там бедлам. Было удивительно то, как быстро я утратила контакт с тем чудом, что пережила буквально несколько дней назад. Мне просто не верилось в это. Почему-то я думала, что, если приеду на то место — я его не найду, все это окажется сном.

Сквозь туман забвения и чувство полной неопределённости я снова поехала туда. Да, я запомнила маршрут, с этим не было никаких проблем. Мне требовался час, чтобы добраться до этого дома. Дома писателя.

Кстати о писателе, я все упорно избегала упоминания его имени. Так вот, Павел. Павел Повельный. Так он был известен по своим книгам, но мало кто знал, что это имя лишь псевдоним. Настоящие свои данные он скрывал. Это было ясно и так, но мало кого беспокоило. Какая разница как его зовут, да пусть хоть Борис или Ягдым, разве это важно? Хотя с Ягдымом было бы сложнее завоевать популярность…

К слову говоря, своему парню я придумала новую сказку. Сказала, что еду на ретрит и буду какое-то время недоступна. В целом, это была почти правда, ведь все это напоминало некий ретрит.

Выйдя перед домом писателя, я выключила телефон. Так, на всякий случай. Я подошла к зданию и обнаружила, что у двери нет замка. Как же мне до него достучаться? Дверь была очень толстая и дубовая. Моя попытка в неё постучать была такой же бесполезной затеей, как бросание гороха об стену. Я попыталась обойти дом и постучат в окна, но не тут-то было. Дом находился на высоком фундаменте, и окна были значительно выше, чем я могла до них достать. Как необычно.

Я вернулась к двери и грустно села на ступеньки. Мне было непонятно, каким образом я могу попасть внутрь. Немного погрустив от безысходности, я внезапно поймала в своей голове довольно дельную мысль: нужно настроиться на него. Точно.

Идея заключалась в следующем. Я должна была вновь поймать это состояние и чувство нашей связи, что была в тот день.

Сев на пол перед дверью, я сосредоточилась и закрыла глаза. Я постаралась вспомнить те чувства и ощущения, что были во мне три дня назад. Все это было словно во сне, но чем больше я старалась, тем отчетливее проступали образы и переживания того момента.

Внезапно дверь передо мной открылась, и на пороге появился Павел.

— Заходи, — бросил он мне, совершенно не удивившись тому, как я расселась у него на крыльце.

Я прошла за ним в дом. Все было точно также как и в тот раз. Мы прошли на кухню, он снова предложил чай, и на этот раз я согласилась. Чего уж теперь терять. Выпив по кружке чая, мы отправились наверх.

На алтаре горели благовония, стояли свечи, лежали фрукты. Ещё я заприметила чашу с вином.

Павел взял тот же самый нож, но потом положил его и поднял жезл. Кажется, он назывался ваджра.

— Повторяй за мной, — повелел он мне.

Я кивнула.

Мы начали нараспев читать некую манту. Она была очень приятной, и чем больше я ее повторяла, тем больше хотелось снова ее повторить. В какой-то момент я вошла в состояние транса, и мир передо мной поплыл, почти как тогда. Очень медленно и постепенно во мне пробуждались сложные и забытые чувства, появилось чувство какого-то вдохновения. Оно было тоньше, чем ощущения в тот раз, но воспринималось как более возвышенное. Я поняла, что мы поднялись с самого нижнего уровня вибраций на более высокий, поэтому все стало таким тонким и проницаемым.

— Пей, — сказал он мне, протягивая чашу с вином.

Я выпила. Это было обычное красное вино, весьма терпкое и будто с примесью каких-то специй. Вкус у него был горьковатым, но обладал очень насыщенными оттенками. От него внутри меня разгорелся огонь, начало становиться очень жарко и горячо. Мое тело загорелось, и жар все продолжал нарастать.

— Это пробуждает духовный огонь. — сказал Павел, — Вспомни о творчестве, что ты любила делать больше всего.

Я постаралась вспомнить. Рисование, точно. Я много рисовала и хотела стать художницей, но потом бросила эту затею. Мои друзья критиковали мои рисунки, родители говорили, что я этим не заработаю. Никто или почти никто меня не поддерживал в этом. Мне стало так обидно, и ещё этот испепеляющий жар все продолжал поджигать меня изнутри. В горле образовался ком, ком обиды, который я никак не могла проглотить. На глазах навернулись слёзы. Ох, кажется, сейчас меня порвёт.

— Вспоминай, — сказал Павел, — все, чего ты хотела в детстве, но тебе не давали.

Воспоминания накрыли меня с головой. Я словно вновь стала маленькой девочкой, у которой отбирают игрушки злые мальчики. Я вспоминала себя и невольно вернулась в то состояние, когда все было таким ярким и пронзительно живым.

Жар продолжал жечь меня, из глаз потекли слёзы. Это не были слёзы обиды, это были просто слёзы, вызванные какими-то чувствами изнутри. Возможно, они возникли от ощущения всего того, что было заперто во мне долгие и долгие годы.

«Очищение, вот что это, — внезапно осознала я, — очищение от обид, чужих ожиданий, собственных сравнений себя с другими. Все это выходит из меня, словно чёрный дым, порождаемый жаром моего внутреннего огня».

Все, что мешало мне — сгорало во мне. Я чувствовала себя живой печью. Все во мне горело с такой интенсивностью, что было просто невероятно. Как я выдерживаю это? Меня раздирало изнутри. Это похоже на сдирание кожи или даже скорее выворачивание внутренностный наизнанку. Я выворачивалась наружу. Вся моя Тьма покидала меня.

Что происходит с человеком, которого больше не мучает страх? Мучает ли его что-то другое? Что происходит, когда привычные страхи покидают нас, оставляя после себя лишь пустоту? Что скрывается за пустотой?...

Полнолуние — отличное время, чтобы отсечь все, что теперь кажется тебе лишним. Сегодня это — не мое. И это тоже не мое. И вон то, тоже не имеет ко мне никакого отношения.

Что остаётся от капусты, если отделить от неё все листы? Остаётся только самое главное, а если не верите — проверьте, ха-ха.

Я никогда не чувствовала такой легкости и безмятежности. Даже самые ранние годы детства не могли сравниться с этим ощущением. Это и не удивительно, ведь, чтобы это испытать, нужно сперва приобрести весь тот балласт, который столь ненавязчиво и постоянно придавливает к земле, лишая нас мечтаний, веры в чудеса, способности доверять миру, другим людям и даже себе. Сегодня я была столь легка, что казалось, дуновение ветра способно унести меня прочь, словно лист, куда-то очень и очень далеко, в страну запредельной пустоты, края бестелесных форм и невоплощенных замыслов. Одно лишь дуновение — и я поднимусь вверх, мои ступни оторвутся от земли, я воспарю над ней, закручиваясь в незримом вихре невозможных событий, несомая незримой силой к самой вершине мира. Я чувствовала себя птицей, чья душа уже готова была воспарить, влекомая бескрайним небом и космическим пределом. Ещё один шаг, один лишь шаг и я… буду там.

Я занесла ногу над незримой Бездной, но внезапно тёплая рука, опустившаяся на мое плечо, увлекла меня вниз, назад к земному и материальному. Я выдохнула задержавшийся во мне воздух и отступила.

— Не сегодня, — сказал знакомый мужской голос, — еще рано. Прежде предстоит многое сделать.

Осознав себя сидящей в комнате перед алтарем, я повернулась в ту сторону, откуда, как мне показалось, до меня доносился голос. В паре метров от меня сидел Павел. Он пристально созерцал алтарь, после чего наконец перевёл свой взгляд на меня.

— Сегодня ты заглянула туда, куда стремятся все, кто хоть когда-нибудь хотел узнать о том, что лежит за гранью нашей реальности. В Беспредельное. Поздравляю.

— Я чуть не ушла туда, — вздрогнула я, вспомнив, как хотела взмыть в небо, но была остановлена грубой чужой силой.

— Да, — подтвердил мужчина, — этого стоило ожидать. Но хорошо, что ты этого не сделала.

— Я тоже сейчас чувствую, что я поступила правильно, — согласилась я, — это было слишком легко.

— Пройти по краю Бездны, вот, что сложнее всего, — ответил Павел, — только идущий по краю может оставаться здесь, но получает такую силу, о которой можно только мечтать. Правда, когда она приходит — никаких мечтаний не остается.

— Почему? — удивилась я.

— Потому что настоящая сила рождается из призвания, у неё есть судьба. Следуя пути силы, человек следует определенной судьбе. И чем больше сила, тем более предопределена его судьба. В конечном счете, он получает все то, что помогает его пути, его судьбе. Именно так и рождается настоящая сила. Она лишь следствие избранного пути.

Я повернулась к алтарю. Мой взгляд скользил по статуэткам незнакомых мне божеств, людей, зверей, существ. Сегодня я узнала кое-что важное для меня. Я узнала свою судьбу. Точнее, я почувствовала ее. Как чувствуют голод, радость или счастье. Мне не было страшно, но я точно знала, что если бы это все случилось со мной как-то иначе, без всего того выворачивания наизнанку, я бы не смогла этому радоваться. Я бы испугалась. Но сейчас во мне не было страха, однако я ощущала, как с каждой секундой невероятная божественная безмятежность покидает меня. Я была разбитым сосудом, из которого медленно, но верно вытекала вся благодать.

— Я не хочу с этим расставаться, — выдавила я с сожалением, пытаясь внутри себя заткнуть все бреши, через которые из меня уходила божественная сила. Однако чем больше я старалась это остановить, тем быстрее она уходила.

— Остановись, — резко сказал Павел.

Я замерла. В одно мгновение все мысли во мне остановились, и я словно зависла в бездвижности.

— Вот! — указал он пальцем на меня, — вот, что ты должна делать. Прекрати суетиться, иначе расплещешь все добытое.

Я медленно выдохнула и постаралась расслабиться. Видимо, мне предстоит длинная практика, раз я так быстро утратила контроль над собственным сознанием.

Вечер был мягким и томным. Мир сочился бархатистыми волнами. Возвращаясь к себе домой, я с интересом рассматривала все, что меня окружало. Теперь мой взгляд был не запылён обыденностью, я могла видеть вещи как никогда четко, я воспринимала самую сокровенную суть каждого встреченного мною предмета, человека или явления. Мир напоминал игру энергий, смыслов, реальностей. Он раскрылся передо мной, как красивая и долгожданная конфета. Я смаковала ее, довольно причмокивая и радуясь всем ее привкусам, формам, фактурам.

Подходя к своему подъезду, я неожиданно увидела около неё знакомую фигуру.

— Привет! — сказала я ей.

— Привет, — ответил мне Алексей, — вас пропустить?

— Было бы неплохо, — рассмеялась я.

Парень продолжал смотреть на меня невидящим взглядом. Он так и не понял, кто сейчас прошёл перед ним.

Зайдя в свою комнату, я много смеялась.

Смех наполнял меня восторгом и легкостью.

Танцуя по кухне, я подпрыгнула.

И решила больше не возвращаться на землю.

Но через мгновение я вспомнила, что еще будет новолуние. В новолуние я снова буду в шаге от Бездны, я вновь загляну за грань и вернусь оттуда с новыми дарами.

Мои ноги снова коснулись земли.

Что ж, значит, останусь. Мне нужно как-то прожить оставшуюся половину месяца. Снова придётся быть человеком, играть в человеческие игры, постигать мир обыденности, мир четких форм и границ. Вот оно, настоящее испытание — не шагнуть за грань, а остаться здесь. Зная все — все равно остаться здесь.

Я остаюсь, чтобы продолжить свою судьбу.

Меня ждёт такое незабываемое приключение, от которого я никогда не смогу отказаться.

И я этому очень рада!

Счастлив тот, кто обретает свою судьбу. Ничто не наполняет нас так, как ее невероятная сила.

Если бы я знала раньше… но я знаю об этом сейчас.

Будь счастлив каждый человек, идущий путём своего сердца, поющий в унисон со своей душой, танцующий в один такт с собственной волей, творящий свой путь под симфонию незримых сил.

Силы тебе дойти до всех вершин и не останавливаться ни на одной.

Я в тебя верю, ты сможешь.

Давай.

Встретимся там.

Ты сам узнаешь где.

Когда придет для этого время.

Поверь.

Удачи, и хранят тебя боги всех земных и небесных сфер.