Практикант. Дело о скрипке и подковах

— Твое первое дело! — долговязый парень (кажется, его все зовут Тим) небрежно сунул мне на ходу тонкую папку и скрылся в лаборатории.

Тяжелая дверь за ним быстро закрылась, а я так и остался стоять в длинном коридоре, уставившись на синюю пластиковую папку, которую уже держал в руках. Первый день практики, двадцатая секунда в здании Академии, и уже пора что-то делать.

Честно говоря, до сих пор не уверен, что в центре профориентации ничего не напутали. Мне всего четырнадцать лет, восемь из них я более или менее серьезно занимаюсь плаванием. Написал шесть фантастических рассказов в школьный журнал и пять раз участвовал в туристических слетах. Вроде больше ничего такого за мной не значится. А, ну, да, девятка по математике, но это по десятибалльной системе. Хотя мой общий средний балл по итогам года едва дотягивал до семи с половиной.

За какие такие заслуги меня отправили в Стратегическую Академию на все лето — совсем не понятно. Не то, чтобы мне это не нравилось, но удивляло. Наверное, все-таки за математику. Хотя... Не уверен. Может, просто с кем перепутали.

Большая часть класса осталась в городе работать в школьной оранжерее. Петров, как и хотел, распределился на железную дорогу. Рустам укатил в горы изучать местную фауну. Самохин вообще осел у деда на пасеке, и это ему зачтется за практику. Вера, понятное дело, — в библиотеке. Лизон вышагивает по парижскому подиуму. Тараска с Ильей напросились к геологам. Alice ставит на уши городской архив — налаживает им там компьютерный учет. Обе Аньки, кажется, — нянечками в дежурных яслях. Звезда класса Витек (со средним баллом — почти десять из десяти возможных) — в отделе рекламы местной газеты. А Юля... Ну, Юля, как и положено, где-то гастролирует со своей скрипкой. Да, и Костик в городской больнице — с ним давно все ясно — он рожден стать врачом.

Почему же меня, обычного школьника, Никиту Щеглова, весьма посредственно окончившего восемь классов средней школы, отправили на практику в Стратегическую Академию? За тысячу километров от дома. Что у них тут на побережье своих вундеркиндов что ли нет?

— Чего стоишь? — координатор Тим вынырнул из лаборатории прямо передо мной. — Через две минуты катер уходит с причала А7. Ты уже должен быть там.

Увидев, что я подвис в своих размышлениях еще где-то далеко на подступах к Академии, он снисходительно добавил:

— Дело-то открой, там все написано.

Папка почему-то не открывалась. Тим приложил мой большой палец к выпуклой эмблеме Академии в углу папки, и ультратонкий ноутбук нового поколения легко поддался. Таких я еще не видел, он мне сразу понравился. Впрочем, ноут не торопился со мной сотрудничать, а запросил код доступа.

— Пароль — дата рождения Самохина. После первого открытия сменить на более надежный. Менять пароль каждые двадцать часов, — на ходу пояснял Тим, выпроваживая меня на улицу.

В общем, я толком и не успел рассмотреть огромное стеклянное здание Академии, выстроенное в виде купола в прибрежных скалах. Голубоватая полупрозрачная конструкция так искусно было вписана в местный ландшафт, что увидеть Академию во всей красе можно было, только оказавшись совсем рядом. Ладно, надеюсь, у меня еще будет время рассмотреть это чудо современной архитектуры.

Самохин? Причем тут мой одноклассник Ванька Самохин? Мы никогда не были друзьями. И в гости он меня на день рождения не приглашал. Хотя дату появления Самохина на свет я, конечно, знал (как и дни рождения остальных одноклассников, соседей и просто... людей). У меня, вообще, хорошая память на даты, и другие цифры, и еще всякое... Но кого сейчас этим удивишь?

— Андрюха, забирай новенького на катер! — Тим ловко передал меня светловолосому юноше в пляжных шортах, и сам опять где-то скрылся.

— Опаздываем, — бросил на ходу парень и вприпрыжку помчался вниз к причалу.

Покрепче прижав к груди ноутбук, я, спотыкаясь, поспешил за Андреем. К морю вела узкая крутая лестница со сбитыми каменными ступенями и резкими поворотами.

На причале уже нетерпеливо топталось человек семь, видимо, все ждали только нас. Стоило нам с Андреем последними запрыгнуть на борт, как катер резко набрал скорость.

Чувствовал себя я неловко. Наверное, надо было как-то представиться, поздороваться со всеми, познакомиться, в конце концов. Но шум волн, ветер в лицо и соленые брызги этому не очень способствовали. Стоять посреди палубы, да еще в обнимку с ноутбуком, на такой скорости было тоже невозможно. Чтобы не упасть, пришлось приземлиться на ближайшее свободное место.

Меня не покидало чувство, что все сегодняшнее утро — чья-то нелепая ошибка, и я сейчас нахожусь на этом катере совершенно случайно.

Лопатка и грабли в школьной оранжерее —это справедливо для всех, кто к четырнадцати годам не определился с выбором профессии. А я не представлял даже приблизительно в какой сфере смогу стать профессионалом, к чему стремиться. Родители на меня не давили, школьные специалисты по профориентации регулярно тестировали всех нас, но что там выходит по их тестам, они нам озвучивали как-то неконкретно и советов не давали. Не, то есть, они говорили, конечно, что у меня высокий IQ, аналитический склад ума, при этом достаточно развитая фантазия и хорошая спортивная форма. Но что со всем этим делать я должен был решить сам. Даже эта практика в Академии не считалась обязательной, это было лишь предложение попробовать свои силы. Впрочем, от таких предложений не отказываются.

Еще в марте идея про Академию незаметно лисицей прокралась в мой мозг, уютно устроилась где-то там внутри и пригрелась как раз на своем месте. Как будто у нее тут давно было забронировано. Прямо так и видел ее — огненно-рыжая, спит себе, свернувшись калачиком и укрывшись пушистым хвостом. Такую ни за что не выгонишь и даже не потревожишь. Ну, ладно, ладно — скажу честно — про лису это Юля придумала, но мне кажется, что все так и есть.

Стратегическая Академия... Никто точно не мог сказать, чем занимается эта секретная контора, но, наверное, там происходило что-то очень интересное.

И вот я уже здесь. Не скажу, что «в команде», но, по крайней мере, — с этими людьми. И мчусь на катере в открытое море. Все-таки это очень странно. Странно для меня.

А вот все остальные, кажется, ничуть не удивлены. Все остальные... Хотел бы я для начала рассмотреть их получше. Прижатый к груди ноутбук беззвучно вибрировал, и это уже начинало беспокоить. Ну, да, конечно, он ждал от меня смены пароля. Тим ведь предупредил, что после первого входа пароль следует сменить на более надежный. Стерев день рождения Самохина, я ввел милые сердцу цифры. День рождения Юли. Ноут противно запипикал и выдал сообщение, что пароль слишком простой. Восемь цифр — формат такой же. Значит, дело не в формате, а в самих цифрах. Это смутило и разозлило одновременно. Вот как?!

Кто-то слишком хорошо меня знал. Конечно, стоило предположить, что кандидатуру практиканта в Академию будут тщательно проверять и изучать, наверняка у них на меня собрано целое досье. Но вот до этого гадкого пипиканья ведь я не отдавал себе отчет, насколько все серьезно. И совершенно не чувствовал какого-то вмешательства в свою жизнь. Но, оказывается, информация уже собрана, обработана и заложена в программу.

Нет, с точки зрения безопасности, они, конечно, правы. Каждый, кто хоть мало-мальски знаком со мной, легко вычислит важные для меня фигуры и даты. Мои нежные чувства к Юле Звонцовой, наша дружба с пятого класса — ни для кого не секрет. Так что, если допустить, что мой ноут попадет в чужие руки, и кто-то захочет взломать код, то Юлькин день рождения — слишком простая комбинация. И тем не менее, я был зол!

Понятно, что придется принимать правила взрослой жизни. Если ты имеешь хоть какое-то отношение к секретным службам, будь готов к тому, что у тебя не останется своих секретов. Все, даже трепетные юношеские чувства, —это лишь часть информации о личности, которая будет профессионально собрана, обработана и закодирована. Ладно, это мне еще предстоит обдумать и осознать.

Чтобы, наконец, прекратить писк и вибрацию открытого ноута, я ввел в качестве пароля день рождения одного исторического деятеля, о котором почему-то подумалось в тот момент.

Ноут мигнул, и на экране появилась фотография спортивной девушки. Наконец-то я продвинулся дальше пароля. А это, интересно, чье фото? Просто заставка? Похоже, нет. Рядом с фотографией открылись активные ссылки: «анкетные данные», «краткая биография», «родственники», «друзья», «прочее». Если уж фотография имела отношение к делу, то я решил сначала повнимательнее рассмотреть саму девушку.

Фото было сделано в пол-оборота, и явно не постановочное. Девушка с интересом всматривалась куда-то вдаль. Длинные каштановые волосы были стянуты в высокий хвост и заплетены в косу. Козырек, очевидно, должен был защищать лицо от яркого света , но все-таки девчонка чуточку щурилась. Белый свободный свитер прикрывал плечи от солнца. А в качестве фона во всю ширь плескалось море.

Больше ничего интересного на фото я не заметил. Но это лицо было явно мне знакомо. Чтобы не терять времени в попытках вспомнить, кто она, перевел взгляд на текст. А, ну, конечно!

Илона Прекрасная, пятнадцать лет, дочь известного политика Михаила Королева и актрисы Елены Прекрасной. Родители в разводе, девушка проживает с отцом, точнее — в одном из его домов на побережье Черного моря, учится заочно в Приморской гимназии № 1, показывает отличные успехи в учебе, увлекается парусным спортом, литературой.

Список ближайших друзей уводил меня на следующую страницу, некоторые из этих имен мне были тоже известны. Да, и про саму Илону я кое-что начал вспоминать. Мы, конечно, не были лично знакомы, но девочка, которая в пять лет встала за штурвал парусника, разумеется, не оставила общество равнодушным. По крайней мере, соцсети разносили новости о ней — хочешь-не хочешь.

К тому же, кроме кораблей, Илона увлекалась еще волшебными сказками, и это тоже добавляло ей шарма. Кстати, да, — в последнее время я привык видеть ее именно в образе феи или средневековой принцессы —в локонах и кружевах. Несколько раз она участвовала в Больших Сказках. Фестиваль проходил уже лет двадцать в самом конце августа, но именно за последние три-четыре года он стал гораздо популярнее. Действо выплеснулось за пределы узкого сообщества сказочников на страницы глянцевых журналов и в эфир.

Обе Аньки у нас, кажется, ездили в прошлом году. Принцессами. Можно было поверить, что там интересно. Целый год шьют костюмы, готовят декорации, пишут сценарии, распределяют роли, репетируют онлайн и бурно обсуждают это все в Сети. Ну, а потом съезжаются на фестиваль и разыгрывают на сцене средневековые легенды и современные сказки. Мероприятие становится настолько увлекательным, что там уже собираются под сотню участников и тысячи зрителей, а также на Сказки слетаются фотографы и тележурналисты. В этом году даже Юля едет со своими друзьями-музыкантами — будут играть на королевских балах и рыцарских турнирах, создавать сказочную атмосферу. А, еще сосед этажом ниже уже полгода дудит на флейте песни менестрелей. Надо будет в августе точно съездить посмотреть на эти Большие Сказки.

Тем временем, самая настоящая сказка вырисовывалась прямо по борту. Деревянный парусник, стилизованный под старинный фрегат какого-то далекого века стоял на якоре и покачивался на волнах. С нереальными полупрозрачными парусами из суперсовременного материала. Паруса отливали сиреневым и голубым цветом. Название у парусника весьма подходящее — «Иллюзия».

Мне не надо было заглядывать в ноут, я и так знал, что это один из трех кораблей Илоны. Вообще, за эту девчонку можно было только порадоваться. В одиннадцать лет она выиграла свою первую регату. Став самой юной победительницей крупных международных соревнований, малышка неминуемо попала на первые полосы газет. Находясь на пике популярности, она подписала несколько рекламных контрактов, и стала лицом, по крайней мере, двух торговых марок. Одна из них производила спортивную одежду, вторая —шампуни для волос. Может, были еще какие-то, но я знал только эти, поскольку сам занимался спортом и видел в бассейне эту рекламу. Странно, что все это каким-то чудом сохранилось в моей голове, и я вспоминал все больше и больше подробностей.

На вырученные от рекламы средства крошка купила свой первый корабль «Эдельвейс». Но, кажется, ее в нем что-то не устраивало. Корабль она сдала в аренду туристической фирме, и на паруснике теперь катают отдыхающих в прибрежной зоне.

Начитавшись книжек по истории, Илона решила пойти по стопам Петра I и самостоятельно построить свой флот. У целеустремленных подростков возможностей сейчас — почти как у императоров.

Верфи на побережье заработали на полную мощность. Все доходы от рекламы, от аренды «Эдельвейса» и призовые за победы в соревнованиях Илонка вкладывала в строительство кораблей. Родители не запрещали ей распоряжаться самостоятельно заработанными средствами. И вообще предоставили возможность самой строить свою жизнь. И корабли. Ну, или родителям просто в тот момент было не до нее. У папы — выборы, у мамы— премьеры, и еще развод — один на двоих.

Тогда, воспользовавшись ситуацией, Илона ушла в гимназии на заочное обучение и с утра до вечера пропадала на верфях. Ее настоящее имя — Илона Прекрасная к тому времени по сути уже стало брендом.

Так, стараниями Илоны на верфях Южной акватории появились «Иллюзия» и «Илларио». Очень девочковые с виду корабли обладали при этом прекрасными скоростными характеристиками. Откуда я все о них знал? Да, из разных источников. Просто знал. Ну, да, — умею в нужный момент вспомнить нужное. Это удобно.

Сейчас мир непрерывно сливает на тебя такой поток информации, что волей-неволей будешь знать даже то, что тебя совершенно не касается. Ну, и потом если у тебя есть продвинутая младшая сестра, то все эти сказки, куклы, корабли под алыми, голубыми и сиреневыми парусами будут неминуемо кружить где-то рядом. А! Точно! Еще же есть куклы. Оказывается, я знал и про них.

Алинка — моя девятилетняя сестра просто обожала эти новые куклы, выпускаемые по итогам фестиваля Большие Сказки. Каждый год проводился крупномасштабный конкурс, начиная с опроса в Сети и заканчивая авторитетным жюри на телешоу. Так теперь всенародно выбирали самые удачные костюмы и образы. С авторами заключали контракты и запускали в производство целые кукольные серии. Например, «Лунная Принцесса» была хитом прошлого сезона. Алинка не успокоилась, пока не обзавелась всеми куклами из этой сказки.

Кажется, одна из подруг Илоны как раз была автором в всей лунной коллекции и до этого еще несколько раз занимала призовые места в прошлые годы. Точно! «Куклы в костюмах от Эльжбеты Эль» — вспомнил я красивую витиеватую надпись на кукольных коробках. Ого! Оказывается, я знал и это имя.

Ну, может, я просто не такой уж плохой старший брат. И хотя бы в пол-уха слушаю иногда, что там трындит моя младшая сестра, чем она живет.

Не переставая прижимать к себе ноутбук, я поднялся с катера на фрегат последним. Обстановка тут была отнюдь не сказочная. Да, праздничная. Но очень-очень тревожная.

На фрегате явно намечалось что-то волшебное, для девчонок.

«Иллюзию» украшали гирлянды золотых фонариков, между ними трепетали на ветру голубые ленты, к мачтам были прикручены корзины с белыми, голубыми и сиреневыми цветами, ветер гонял по палубе конфетти. Изысканно, достойно, ни капли розового цвета, и все же...

Хм, это ж надо было в такое превратить военный по определению корабль. Просто гнездышко фей, а не фрегат. Но ни одной сказочной феи не было видно среди этого сиренево-бело-голубого великолепия.

Все, кто сейчас находился на борту, явно служили в Стратегической Академии и не имели никакого отношения к празднику. Они осматривали корабль, что-то фотографировали, записывали, искали и, похоже, не находили.

Андрей (парень в пляжных шортах, в чьи руки меня заботливо передал Тим) пока я думал о куклах и рассматривал нетронутый праздничный торт на верхней палубе,кажется уже успел обежать каюты и облазить трюм. Сейчас он стоял с растерянным видом перед пузатым начальником и держал за хвост большую тряпичную крысу с тремя синими бантам и на этом самом хвосте.

Я не слышал, о чем Андрей докладывает своему (или уже нашему?) руководителю, но по тому, как он недоуменно пожимал плечами и разводил руками, я понял, что он рассказывает ему о ватных крысах в трюме, и в них он не очень разбирается. А там их должно быть полно. Надо же, оказывается, я знаю и про ватных крыс.

Пузатый и усатый начальник в форменной рубашке Академии смотрел на Андрея нетерпеливо и как-то даже недовольно, как мне показалось. Сам не знаю, почему, я поспешил прийти парню на помощь.

— Добрый день, — не очень уверенно поздоровался я с пузатым и усатым.

Не зная, как следует к нему обращаться, я решил хотя бы представиться прежде, чем заговорить по существу вопроса:

— Никита Щеглов, прибыл к вам на практику, — довольно бойко, к своему удивлению, доложил я.

— Как понимаю, знаешь, что это? — спросил пузатый, указав на толстую коричневую крысу, которую Андрей держал за хвост.

— Это ватные крысы. Их должно быть много в трюме. Дань традиции. На таких кораблях раньше всегда были крысы. Но современные девочки к настоящим крысам как-то не очень... Поэтому заводят на борту этих — они нарядные, тряпичные и симпатичные. Считается, что старинные корабли требуют присутствия крыс. Если в каком-нибудь порту настоящие крысы захотят переселиться на фрегат, то ватные крысы их не пустят — место уже занято.

Пузатый и усатый поморщился, но сдержался и пока не стал меня перебивать. Чтобы неиспытывать его терпение, я решил ускориться с рассказом.

— Они безвредны для людей, но при приближении настоящих крыс включается ультразвук, на частотах которые не выносят эти грызуны. К тому же только у крыс, так сказать, первого поколения была внутри вата. А сейчас внутри у них гель, вбирающий влагу. Знаете, такие пакетики, которые кладут в обувь для просушки? Или, например, детские памперсы? Что-то такое, специальный гель, только более современный. Каждая ватная крыса может впитать до ста объемов собственного веса, и это позволяет поддерживать оптимальную влажность в трюме, — с этими словами я взял у Андрея зверюгу и погладил ее по животу, под руками явно ощущались жесткие сухие крупинки. — Вот эта совсем худая еще, — видимо, они недавно только в море.

— Понятно, что недавно, — наконец, Андрей вступил в разговор. — Вчера около десяти вечера «Иллюзия» вышла из порта, Илона с подругами отмечали какой-то праздник На фрегате было не менее шестнадцати человек —экипаж корабля и приглашенные гости. А в пять утра корабль уже был обнаружен береговой охраной, без команды и без единого пассажира на борту. Дрейфовал вдоль каменистой отмели, чудом там не остался. Это уже наши его на якорь здесь поставили, чтобы дальше течением не уносило.

Хорошо, что вопрос с крысами был закрыт. А я ведь еще кое-то о них знал. В банты на хвостах зашивают или просто прячут разные заклинания и обереги. И еще есть поверье, что в моменты настоящей опасности, ватные крысы, как и свои реальные собратья, покидают корабль незадолго до его гибели. Правда, если люди были добры к ним, то они могут вынести на сушу на своих спинах того, кто им дорог. Поэтому точно не стоит держать ватную крысу за хвост вниз головой и называть ее «памперсным отродьем». Кажется, Андрюху им спасать не захочется.

— Капитан-дракон! Капитан-дракон! У нас проблема! — группа из трех сотрудников Академии пыталась докричаться с самого носа фрегата до моего пузатого и усатого собеседника.

Значит, мне не привиделось. И на металлической табличке, вшитой у нагрудного кармана форменной рубашки руководителя, на самом деле значилось «капитан-дракон». Вообще, я прочитал гравировку еще в самомначале разговора, но подумал, что тут какая-то ошибка, и из-за отблесков солнца на полированном металле мне не удается разобрать надпись правильно. Нет, действительно, мой начальник имеет звание «капитан-дракон», и к нему, судя по всему, так и следует обращаться. У меня, честно говоря, язык пока не поворачивался.

— Что тут у вас? — устало спросил капитан-дракон, приближаясь к тем, кто его звал.

— Посмотрите, это невероятно! — выступила вперед низенькая женщина средних лет в форме Академии.

На носу корабля была вырезана из дерева большая деревянная фигура —ростра. Кажется, все говорили сейчас именно о ней. В этом не было ничего удивительного, на кораблях такого класса всегда устанавливали на носу какую-нибудь прекрасную деву или ревущего льва, ну, или другие пафосные фигуры. Ростра возвышалась над волнами и устремлялась вперед. Рассекая грудью воздух, она прокладывая путь всему кораблю.

Впрочем, как раз с самого корабля она не очень хорошо просматривалась, поэтому сейчас сразу трое «академиков» (как я про себя решил называть всех служащих этого заведения) показывали капитану фотографии носовой фигуры на своих планшетах. Капитан-дракон на удивление подозвал меня.

— Заешь, кто это? — по-прежнему никак не обращаясь ко мне и предельно кратко спросил он.

Конечно, я ее знал. Миа Сонг — японская девочка- иллюзионист. К тринадцати годам она покорила планету. Три мировых турне. Кажется, сейчас ей уже шестнадцать. К настоящему времени она стала героиней популярных комиксов, и ни один из ее фокусов до сих пор не разгадан. В последние полгода Миа ушла в тень, свернув гастроли, но поговаривали, что это исключительно ради подготовки новой программы.

Короткая стрижка, ровная челка, вздернутая верхняя губа, три маленьких сережки в левом ухе и большое кольцо в правом — забавно было видеть такое точное портретное сходство с японской девочкой в огромной деревянной фигуре на носу псевдо-старинного корабля. Надо заметить, ростра была сделана на удивление изящно. Вытянутое в струнку тело и вскинутые к небу руки передавали настроение полета. Миа Сонг, как она есть, просто парила над волнами и рвалась куда-то вперед и ввысь, подставив ладони солнцу.

Стоп. Но что-то действительно с ней сейчас было не так. Конечно, как я сразу не заметил! Глаза. Удивительные, всегда искрящиеся радостью глаза великой фокусницы и фантазерки сейчас были печально закрыты. И даже короткие густые ресницы четко впечатались в дерево. Пусть это всего лишь корабельная скульптура, но в ней теперь было столько тоски и обреченности, что даже суровый капитан-дракон сочувственно вздохнул. Хотя, может, мне это просто показалось, и вздохнул я сам.

Да, именно на эти изменение в лице статуи трое дотошных сотрудников пытались обратить внимание руководства.

— Капитан-дракон, это совершенно точно! Посмотрите! Еще вчера она выглядела так! — самая низенькая дамочка в форме умудрялась выше всех протягивать свой планшет.

— Посмотрите крупный план! Это фотографии почти двухлетней давности с торжества по поводу спуска на воду. Именно такой она вышла с верфи! И всегда была такой! Вот прошлогодняя регата. А вот весна этого года, — уже второй сотрудник листал фотографии на планшете перед самым носом капитана.

— Да, понятно, все, — недовольно поморщившись, капитан-дракон отстранился от назойливых сотрудников.

— Что-нибудь понимаешь? — обратился он почему-то ко мне.

— Ну, это плохо... — тихо ответил я. — Если ватные крысы не ушли, значит, прямой угрозы кораблю не было. Но что-то очень нехорошее случилось с людьми. Когда ростра закрывает глаза — это большая беда на корабле.

Сам не понимаю, откуда я это знал. Прочитал, наверное, где-то, я много разного читаю.

— Сколько крыс по судовому журналу должно быть в трюме? — спросил капитан-дракон у Андрея.

— Сто сорок восемь, — четко ответил тот.

— Сколько ватных на борту? — продолжил свою мысль главный.

— Все здесь, — отрапортовал Андрей.

— Значит, Щеглов прав —угрозы кораблю не было.

Ух, ты! Он знает мою фамилию! А, ну, да, я же сам представился. Но он ведь ее запомнил! Хотя он наверняка про меня все знал с самого начала. Нет, удивительно было не это. А то, что такой важный капитан с седеющими усами серьезно отнесся ко всему, что я ему сказал. И про ватных крыс, и про ростру.

— Это что еще такое ??! — взревел капитан- дракон, когда прямо перед нами по палубе промчался золотой вихрь .

— Он, наверное, спал в шлюпке под сиреневым брезентом! Мы его не сразу заметили! А тут Андрюха поставил на него корзину с цветами. Вы же велели нам разобрать корзины. А он кааак вскочит, как понесется!

Наверное, меня сегодня уже трудно было удивить. И тем не менее... Сейчас на моих глазах бело-золотой единорог метался по палубе корабля посреди Черного моря. Впрочем, от причалов не так далеко — всего полчаса на скоростном катере, и «посреди моря» — это я уж так, для красного словца. Но факт оставался фактом — единорог был здесь, на борту фрегата «Иллюзия».

— Уберите его от меня, — процедил капитан-дракон, тяжело дыша.

Но было уже поздно. Ноздри капитана раздувались все шире и шире. Глаза налились кровью. Форменная рубашка треснула по спине, и черный блестящий гребень дракона поднялся вдоль всего позвоночника. Манжеты на рукавах тоже лопнули, запонки с эмблемой Академии, звякнув, покатились по палубе. Руки капитана на моих глазах начали превращаться в драконьи лапы.

В последний момент силы воли у капитана все же хватило, чтобы отвести взгляд от единорога. Хорошо, что я не видел, как пламя вырвалось из пасти дракона и попало в пюпитр рядом с праздничным тортом. Тоненький нотный сборник вспыхнул, поднялся в воздух и прогорел дотла прежде, чем кто-то сообразил, что это опасно (особенно учитывая, что мы на деревянном корабле).

Капитан —дракон глубоко вздохнул, глядя на линию горизонта. И еще несколько долгих вздохов ему понадобилось, чтобы окончательно вернуть себе человеческий облик. Он повернулся к команде, когда сумел полностью справиться с собой.

— Прошу прощения, —мужественно и твердо извинился он перед нами.

Все с облегчением выдохнули. Ему можно было верить.

Единорог продолжал метаться на носу корабля. Он чуял дракона рядом, но людей боялся не меньше.

— Как понимаю, настоящий? — скорее констатировал факт, чем спросил капитан.

— Очень даже, — ответил Андрей, отряхиваясь от голубых лепестков и нотного пепла. — Вполне себе из плоти и крови, теплый и упругий. Очень сильный.

Единорог тем временем заходил уже на пятый или шестой круг по палубе, не подпуская к себе никого.

Он был шикарный- с роскошной волнистой гривой, с таким же густым и длинным хвостом и к тому же, как поется в песенке про елочку, мохноногий — белоснежные кудельки закручивались над самыми копытами. Вроде бы он был белый, но, наверное, кожа была у него золотой, потому что сквозь белые шерстинки на спине и по бокам отчетливо просвечивало и переливалось на солнце настоящее золото.

«Вот бы Алинка обрадовалась, окажись она здесь,» — почему-то подумал я, вспомнив, как относятся к единорогам маленькие девочки.

— Не пугать! Отойти всем на корму! — скомандовал капитан-дракон

Сотрудники Академии, не делая резких движений, поспешили к нам со всех уголков корабля.

— Из заповедника? — вполголоса спросил главный у подоспевшего юноши с планшетом.

— Нет, — покачал головой тот, — связались с Ахмедовым —директором заповедника. У него таких нет. В заповеднике всего шесть голов, четверо родились уже там. И они все белые. А этот какой-то золотой. В заповеднике такие тонконогие —как скаковые лошади, — запнулся лейтенант-жук (я уже успел прочитать его табличку).

— А этот? — уточнил капитан.

— А этот мощный, как тяжеловоз, он в полтора раза крупнее, — ну, по сравнению с теми, из заповедника.

— И откуда? — безо особой надежды на разумный ответ все же спросил капитан.

— Да, как с луны упала эта рогатая лошадь, — возмущался Андрей, растирая ушибленную лодыжку. — Хорошим манерам, видимо, не обучен. Вон он как мне копытом саданул, — как бы извиняясь за свою неуместную шутку, продолжил парень.

На загорелой икре четко отпечатался след подковы.

— Не может быть! — почти выкрикнул я

Все резко обернулись ко мне, и я поймал несколько осуждающих взглядов — капитан же просил не пугать единорога. Меня это сразу смутило, и я начал сбивчиво объяснять.

— Он подкован! Посмотрите, он подкован! Понимаете, единороги они только похожи на лошадей, но они же ведь совсем не лошади. Увидеть единорога —уже настоящее чудо, но они очень осторожные, и редко кого к себе подпускают. А уж чтобы подковать единорога... Это невозможно! Нет, так не бывает!

Теперь уже все уставились на ноги этого чудесного создания. Единорог недовольно фыркал и продолжал гарцевать по палубе. Да, сомнений быть не могло, на всех четырех копытах поблескивали новенькие золотые подковы.

— Вызывай кого-нибудь из заповедника — капитан отдал распоряжение лейтенанту с планшетом. — Пусть забирают пока. И глаз чтобы с него не спускали.

Окинув взглядом фрегат и посмотрев на часы, капитан-дракон добавил:

— Сотник, Борисова, Щеглов — со мной в Академию, поработаем над списком. Остальные заканчиваем здесь, все протоколы и фотографии грузим в общую папку, но под грифом «секретно».

На обратном пути активная и шумная дамочка Борисова и молчаливый лейтенант Сотник уткнулись в свои планшеты, разыскивая в Сети информацию. Кстати, да. Мужчина средних лет и среднего роста Антон Сотник носил успокаивающе простое звание «лейтенант». Не «лейтенант-волкодав», не «лейтенант-орел» и даже не «лейтенант-медуза». А просто «лейтенант». И это радовало.

Борисова —та самая низенькая сотрудница, которая выше всех подпрыгивала со своим планшетом около ростры, тоже носила звание лейтенанта. Только она уже была, «лейтенант-актиния». Мне показалось это удивительным несоответствием, уж слишком много в ней было энергии и движения. А актиния —это ж вроде водоросли такие, которые на одном месте всю жизнь колышутся. Ну, ладно, ладно, даже со своей шестеркой по биологии знаю, что это не водоросли, а простейшие морские животные. Но им все-таки явно не свойственна движуха. Чего, однако, совершенно было нельзя сказать о Борисовой. Хотя... Если, например, приклеить ей туфли к полу, лишив возможности бегать туда-сюда, то она же и секунды не сможет не двигаться — будет одно сплошное колебание, сотрясание окружающей среды и выброс эмоций. Ладно, пусть лучше бегает, так спокойнее. Если честно, пока совсем не хотелось знать, на какие она способна метаморфозы и перевоплощения. И вообще никаких подробностей про ЭТО. На сегодня с меня достаточно дракона.

Да, звали все Борисову Маргаритой Сергеевной.