Правило трёх

«Выживает не самый сильный и не самый умный, а тот, кто лучше всех откликается на происходящие изменения.» Чарльз Дарвин

Глава 1

Пробуждение в безмолвии

Холод был первым, что вернулось к нему. Не свежесть утреннего воздуха, а пронизывающая, влажная стужа, впитывающаяся в кости сквозь ткань одежды. Сознание плыло, цепляясь за обрывки сна — яркий свет, металлический привкус страха, чужие руки.

Коннор открыл глаза. Над ним был не белый потолок палаты, а сплетение гигантских сосен, упирающихся в свинцовое небо. Каждая мышца, отточенная годами тренировок, закричали в знак протеста. Он лежал на ковре из хвои и гниющих листьев. Так... Где?

Инстинкт сработал раньше мысли. Он не вскочил, а плавно, бесшумно перекатился за толстый ствол кедра, приглушив дыхание. Глаза, сузившись, сканировали местность. Глухой лес. Густой подлесок. Ни дорог, ни звуков цивилизации. Только шепот ветра в кронах и отдаленный крик ястреба. Аляска? Монтана? Канадская граница? Информации мало.

Его рука автоматически потянулась к бедру, где должна была быть кобура. Вместо нее — пустота. В карманах — ни ключей, ни телефона. Только в глубоком кармане куртки он нашел флягу. Алюминиевая, стандартная, пустая. И нож. Не армейский «Кабар», но добротный складной с фиксатором клинка. Это было уже что-то. Значит, его не просто выбросили. Его экипировали.

Его взгляд упал на клочок бумаги, выцветшей и жесткой, валявшейся рядом с тем местом, где он лежал. Он поднял его. Это была карта. Старая, самодельная. Рельеф, реки, несколько горных пиков. И в самом центре — жирный крестик, помеченный словами, Поселение «Тихая Гавань». А ниже, у края, неровным, словно торопливым почерком, были выведены слова, от которых кровь стыла в жилах быстрее, чем от горного ветра:

«7 дней. Вас пятеро. Вернутся трое».

Коннор медленно сжал карту в кулаке. Лицо его не дрогнуло. Внутри все замерло, превратившись в холодный, отполированный расчет. Он не был человеком в этой ситуации. Он был инструментом. Инструментом выживания. Правила игры были объявлены. Жестокие, четкие, без права на апелляцию.

Его размышления прервал приглушенный стон метрах в двадцати. Коннор замер, слившись со стволом. Из-за заросля папоротника поднялся мужчина. Высокий, худощавый, в дорогих, но безнадежно испорченных ботинках. Его лицо было бледным, глаза метались по сторонам с животным ужасом.

— Эй! — Его голос стал высоким и пронзительным. — Есть здесь кто-нибудь? Это какое-то шоу? Я готов заплатить в два раза больше, только верните меня обратно!

Идиот, — беззвучно констатировал Коннор. Он кричит, тратит силы и привлекает внимание. Первый кандидат в «лишние».

Пока что Коннор мысленно окрестил его бизнесменом. Пытался сориентироваться, но тут слева послышался шорох. Из-за деревьев вышел другой. Молодой парень в тактической жилетке поверх худи, с лихорадочным блеском в глазах.

— Вау, — прошептал парень, озираясь. — Это… это же настоящий девственный лес. По всем признакам. Смотри, следы оленя! — Он указал на землю, которую Коннор уже изучил пять минут назад.

«Гражданский выживальщик», — Мысленно поставил оценку Коннор. Энтузиаст. Теоретик. В лучшем случае — бесполезен. В худшем — опасен.

— Эй, ты! — крикнул бизнесмен, заметив его. — Ты знаешь, что происходит? Как мы здесь оказались?

Парень вздрогнул, но попытался взять себя в руки.
—Я… Тайлер. Кажется, мы в Монтане. Или, может, в Айдахо. Суть в том, что нам нужно… э-э-э… сориентироваться. Понять, где мы находимся.

В этот момент позади них раздался спокойный, низкий голос, в котором читалась усталость, но не страх.

— Нам нужно остановиться и подумать. Прежде чем мы куда-то пойдем.

Коннор повернул голову. Рядом с упавшим бревном стоял чернокожий мужчина. Он уже успел осмотреть себя, отряхнуть одежду. Его движения были точными и экономными.

— Оливер, — представился он, кивком охватывая обоих. Врач. По тому, как он держался, Коннор это понял сразу.

— Виктор, — отозвался бизнесмен, на мгновение вернув себе подобие самообладания. — Виктор Стоун. И я хочу знать, кто, чёрт возьми, отправил меня сюда!

— Требуйте у того, кто это устроил. Но прежде всего, нам нужно понять, где мы находимся. — сухо парировал Оливер. — Пока что у нас только это. — Он показал свою, идентичную карту.

Тайлер оживился.
—Значит, это квест! Выживание! Посёлок "Тихая гавань".… Я читал про такие заброшки!

— Это не квест, — ледяным тоном оборвал его Коннор, наконец выходя из-за дерева. Его появление было настолько внезапным, что Тайлер отшатнулся, а Виктор инстинктивно сделал шаг назад. Только Оливер не дрогнул, лишь внимательно посмотрел на него. — Это ультиматум. Вчитайтесь. «Вернутся трое». Это значит что двое из нас не дойдут до пункта назначения.

Повисло тяжелое, густое молчание. Слова, прочитанные каждым про себя, прозвучали вслух и обрели чудовищную весомость.

— Это… розыгрыш, — слабо выдохнул Виктор.

— Нет, — Коннор бросил на землю свою смятую карту. — Это не шутка, и нам нужно узнать, кто и с какой целью собрал нас здесь. .

И в этот момент, словно сама природа решила подтвердить его слова, из чащи, не издав ни единого звука, вышел пятый. Подросток, лет шестнадцати. Темные волосы спадали ему на глаза, а в его напряженной позе читалась готовность в любой момент ринуться прочь. Его взгляд, темный и не по-юношески острый, скользнул по всем им, задерживаясь на секунду дольше на Конноре, и в нем не было ни капли удивления. Было лишь знакомство. И знание.

— Джейден, — тихо, почти неразборчиво, представился он.

Оливер первым нарушил возникшее напряжение.
—Хорошо. Теперь мы все здесь. Значит, первое, что мы делаем —…

— Первое, что мы делаем, — перебил его Коннор, — это определяем, где мы находимся, и ищем источник воды. Без воды через три дня мы будем представлять собой лишь органическое удобрение для этого леса. Спорить будем в пути.

Он повернулся и сделал первый шаг на север, откуда, судя по карте, должна была течь река. Он не оглядывался, проверяя, идут ли за ним. В его мире выживает тот, кто делает первый шаг. И последний.

Оливер, помедлив, кивнул Тайлеру и Виктору и пошел следом. Виктор, бормоча что-то под нос, нехотя последовал за ними. Тайлер бросил взгляд на Джейдена.

— Идешь?

Подросток ничего не ответил. Он лишь молча тронулся с места, держась на почтительной дистанции от всех, его взгляд постоянно блуждал по лесу, будто он видел в нем не только угрозы, но и что-то еще. Что-то, чего не видел больше никто.

Лес молчал. Вернее, он наполнялся звуками, но это были не городские шумы, к которым они все привыкли. Это было гнетущее, живое дыхание чужого мира: треск ветки под невидимой лапой, отдаленный плеск воды, шелест листьев, в котором чудились шаги. Каждый звук заставлял вздрагивать Виктора и заставлял Тайлера напряженно вглядываться в чащу, пытаясь применить свои теоретические знания.

Коннор шел первым, его спина была прямой, шаг — упругим и точным. Он не оглядывался, но Оливер, шедший следом, понимал — он видит и слышит всё. Он был сканером, постоянно считывающим информацию с окружающего пространства.

— Мы должны идти на север? — тихо спросил Оливер, сверяясь с картой. — Судя по рельефу местности, здесь должен быть спуск к воде.

— Идем на звук, — не оборачиваясь, бросил Коннор. Его голос был ровным, лишенным эмоций, как инструкция по сборке. — Карта — это всего лишь план, а лес — это реальность. В лесу можно услышать шум реки.

Виктор с трудом передвигал ноги и тяжело дышал.
—Я не понимаю... Кому была нужна эта... эта клоунада? Похитить пятерых взрослых мужчин? Это стоит бешеных денег! — Он вытер пот со лба. — Значит, это выкуп. Должно быть.

— Выкуп? — Тайлер фыркнул, пытаясь казаться уверенным. — Слишком пафосно. Это реалити-шоу. Новый формат. «Выживание по-настоящему». Нас снимают скрытые камеры, — он огляделся, пытаясь найти объектив в узловатых ветвях сосен.

— Тогда где блондинки с питьевой водой? — ледяным тоном спросил Коннор.

Тайлер замолчал.

Джейден шел последним. Он не участвовал в разговоре. Его взгляд скользил по коре деревьев, по мху, по положению солнца, пробивавшегося сквозь хмурый слой облаков. Он не просто шел — он читал лес, как книгу.

Через час они вышли к реке. Не к ручью, а к настоящей, мощной реке с ледяной, мутной от талых вод водой. Она ревела, разбиваясь о валуны, и один ее вид вселял отчаяние.

— Отлично, — проворчал Виктор. — Теперь что? Будем строить плот?

Коннор молча сбросил рюкзак и достал пустую флягу. Он подошел к самому краю, опустился на корточки и стал медленно наполнять ее, фильтруя воду через сложенный в несколько раз носовой платок.

— Будем кипятить воду у костра. — коротко пояснил он, отвечая на немой вопрос Оливера.

— Костёр! Верно! — оживился Тайлер. — Я знаю, как добыть огонь трением! Только нужно найти подходящее дерево...

Пока он говорил, Джейден молча отошел в сторону, к старому, полузасохшему дереву. Ловким движением ножа он срезал несколько полосок бересты с поваленного дерева и набрал горсть сухого мха из-под корней. Потом, не глядя на остальных, он принялся выкапывать в земле небольшое углубление, обкладывая его камнями.

Коннор наблюдал за ним, не выражая ни удивления, ни одобрения. Просто фиксировал.

— Эй, парень, что ты делаешь? — обратился к нему Тайлер, чувствуя, что его инициатива с добыванием огня уплывает.

Джейден не ответил. Он сложил бересту и мох в ямку, сверху аккуратно положил несколько сухих щепок, которые нашел под корягой. Потом достал из кармана тот же армейский нож, что был у всех, раскрыл не лезвие, а пилку для напильника, и быстрым, отточенным движением чиркнул ею по металлической части застежки на своих штанах.

С треском, ослепительно ярко, вспыхнула искра. Одна, вторая. На третью разгорелся, и через мгновение весело запрыгал маленький, но совершенно реальный огонь.

Воцарилась тишина, нарушаемая только треском костра и ревом реки. Все смотрели на Джейдена. На его ловкие, уверенные руки. На огонь, который он добыл за две минуты, в то время как Тайлер собирался потратить на это полдня.

— Спасибо, — тихо сказал Оливер, первым нарушив молчание. Его взгляд был тяжелым и полным вопросов. — Где ты этому научился?

Джейден пожал плечом, отойдя от костра и снова уставившись в лес. Он не искал одобрения. Он просто делал то, что было необходимо.

— Откуда ты знаешь? — спросил его Коннор. Его голос прозвучал не громче шепота реки, но все его услышали.

Подросток медленно повернул к нему голову. Его глаза, темные и глубокие, встретились с взглядом военного.
—Читал, — буркнул он и отвернулся.

Это была ложь. И все это поняли.

Виктор, грея руки у драгоценного огня, снова заговорил, пытаясь вернуть себе иллюзию контроля.
—Итак. Правила. «Семеро одного не ждут», как говорится. Нас пятеро. Значит, мы — команда. Действуем сообща. Дойдем до этой тихой гавани, все вместе и предъявим им, что их правила не работают.

Коннор, наполняя теперь и фляги Оливера и Тайлера, усмехнулся. Звук был сухим и безрадостным.
—Хорошая речь. Прямо предвыборная. Только ты не учел одну вещь.

— Что? — насторожился Виктор.

— Математику, — Коннор поднял на него взгляд. В его глазах не было злобы. Была лишь простая, неумолимая логика. — Если нас пятеро, и прийти должны трое, то двое — это не пассажиры. Это либо балласт, либо угроза. Команда? — Он снова усмехнулся. — Здесь нет команды. Есть группа временного сосуществования. До первого серьезного испытания.

Оливер резко поднял голову.
—Мы не станем подчиняться правилам маньяков. Мы останемся людьми.

— Люди, доктор, — холодно парировал Коннор, — в условиях дефицита ресурсов превращаются в животных. Быстро. Ты еще не видел жажду. Настоящую. И голод.

Он встал и потушил только что разгоревшийся костер, засыпав его землей.
—Идем. Вода у нас есть. Теперь нужно укрытие до темноты. И еда.

— Ты что, сумасшедший? — взвизгнул Тайлер. — Мы только что развели его!

— И оставили дымовый сигнал на пол-леса, — Коннор кивнул на тонкую струйку дыма, все еще поднимавшуюся из-под земли. — Тот, кто нас сюда бросил, может следить. Или не только он. В лесу не бывает дружественных огней. Только чужие.

Он снова пошел, не дожидаясь согласия. Оливер, сжав челюсти, последовал за ним. Виктор и Тайлер, обменявшись потерянными взглядами, поплелись следом.

Джейден задержался на секунду. Он посмотрел на то место, где был костер, потом на уходящего Коннора, и в его глазах мелькнуло нечто, похожее на понимание. Почти на уважение. Потом он бросил взгляд через реку, в непролазную чащу на том берегу, и его лицо снова стало закрытым и настороженным. Он что-то знал. Что-то, о чем не говорил.

И пока группа углублялась в лес, на том берегу, в глубокой тени кедров, что-то большое и темное бесшумно сдвинулось с места.

Глава 2

Границы доверия

Солнце начинало клониться к вершинам сосен, отбрасывая длинные, искаженные тени, которые сливались в единую ползучую темноту. С каждым шагом вглубь чащи лес смыкался за спиной, словно живой организм, поглощающий следы их присутствия. Воздух становился гуще, холоднее, пропитанным запахом влажной земли и гниющей хвои.

Коннор шел, не снижая темпа, его тело работало как отлаженный механизм. Он не просто продирался через заросли — он находил путь там, где другие видели лишь сплошную стену из веток и папоротников. Его глаза постоянно двигались, сканируя местность, читая невидимые знаки: поломанная ветка, свежий след на мягкой почве, направление роста мха на коре деревьев.

— Эй, мужик, — хрипло окликнул его Виктор, с трудом перелезая через огромный, покрытый скользким мхом ствол упавшей сосны. — Может, сделаем передышку? Или ты решил загнать нас насмерть в первый же день?

Коннор не обернулся, но замедлил шаг.
—До темноты меньше двух часов. Нужно найти укрытие. Ночью в лесу два варианта: ты спишь в безопасности, или ты становишься чьим-то ужином.

— Чьим, например? — съехидничал Тайлер, пытаясь скрыть собственную усталость. — Енотов что ли?

Внезапно Коннор остановился так резко, что Оливер, шедший за ним, едва не наткнулся на его спину. Коннор медленно поднял руку, сжимая ее в кулак, — универсальный знак «стоп». Все замерли.

— Вон там, — тихо сказал Коннор, указывая взглядом на участок мягкой земли у подножия старого кедра.

Все, кроме Джейдена, который бесшумно растворился где-то сзади. В земле были отчетливо видны несколько глубоких отпечатков. Они были огромными, размером с большую обеденную тарелку, с чёткими следами пальцев и вмятинами от когтей.

— Боже... — прошептал Оливер. Его медицинский ум мгновенно оценил масштаб: существо, оставившее такой след, должно было весить несколько сотен килограмм.

— Гризли, — безразличным тоном констатировал Коннор. — Взрослый самец. Прошел здесь не больше часа назад.

Тайлер побледнел. Его показная уверенность в своих знаниях мгновенно исчезла, столкнувшись с материальным доказательством смертельной опасности.
—Ч-что делаем? — выдавил он.

— Идем дальше, — Коннор уже двигался, но теперь его маршрут изменился, огибая место со свежими следами широкой дугой. — И не шумите.

Этот инцидент в корне изменил атмосферу в группе. Теперь угроза была не абстрактной, не написанной на клочке бумаги. Она была реальной, тяжелой, пахнущей плотью. Виктор перестал жаловаться и шел, сосредоточенно глядя под ноги, стараясь не наступать на сухие ветки. Тайлер нервно озирался, держа свой нож наготове, как короткий меч.

Оливер воспользовался моментом, когда они обходили заросшую лощину, чтобы поравняться с Коннором.
—Ты уверен, что нам не стоит держаться ближе к воде? У нас ее осталось не так много, — он показал на свою наполовину пустую флягу.

— Вода привлекает всех, — так же тихо ответил Коннор. — И оленей, и зайцев, и нас. А где олени, там и хищники. Ночью у реки — самое опасное место. Сначала укрытие. Потом вода.

— Логично, — кивнул Оливер, впервые с начала этого кошмара почувствовав нечто вроде уважения к леденящей расчетливости этого человека. — А как насчет еды?

Коннор впервые за все время бросил на него короткий, оценивающий взгляд.
—На третий день голод начнет сказываться на принятии решений. Пока у нас есть силы, его можно игнорировать. Сначала — безопасность.

Их разговор прервал Джейден. Подросток возник рядом так внезапно, что Виктор вздрогнул и чуть не вскрикнул. Джейден ничего не сказал. Он просто указал рукой в сторону, на небольшой скалистый выступ, частично скрытый свисающими ветвями ивы и густым кустарником.

Коннор внимательно посмотрел туда, потом на Джейдена, и кивнул. Без слов он понял. Они двинулись к выступу.

Место оказалось лучше, чем можно было предположить. Это была не пещера, а скорее глубокая ниша под нависающей скалой, образованная древним камнепадом. С трех сторон ее прикрывали камни и плотные заросли, оставляя открытым только один подход. Пол был сухим, усыпанным песком и хвоей.

— Здесь, — коротко сказал Коннор, сбрасывая свой тощий рюкзак. Его первым действием была не разгрузка, а осмотр периметра. Он забрался на один из валунов, огляделся, проверил, не видно ли их убежище с дальних подступов.

Тем временем Тайлер, воодушевленный находкой, снова попытался взять инициативу.
—Отлично! Теперь нужно натаскать веток для постелей и снова развести костер! Я займусь...

— Костра не будет, — оборвал его Коннор, спрыгивая вниз. — Дым и свет — как маяк. Ночью мы сидим тихо. И спим по очереди.

— По очереди? — переспросил Виктор, наконец-то опускаясь на землю с тихим стоном облегчения. — Кто будет нести вахту?

— Я возьму первый, — сказал Коннор. Его тон не предполагал дискуссий. — Доктор, ты второй. Твой сон и так будет чутким. Потом... — его взгляд скользнул по Тайлеру и Виктору, — ...теоретик. Бизнесмен, ты последний.

— Почему я последний? — возмутился Виктор. — Это произвол!

— Потому что ты самый истощенный, — спокойно ответил Оливер, прежде чем Коннор успел парировать. — Ты уснешь мгновенно, а под утро, когда тело требует сна сильнее всего, тебе будет тяжелее всего бодрствовать. Это медицинский факт, а не оскорбление.

Виктор снова замолчал, пробормотав что-то невнятное.

Джейден, тем временем, не участвуя в распределении, уже занимался делом. Он нарвал огромные охапки папоротника и еловых веток и принялся укладывать их на землю в глубине ниши, создавая нечто вроде примитивных лежанок, изолирующих от холодной земли.

— Интересно, а парень что, вообще говорить умеет? — раздраженно заметил Тайлер, наблюдая за ним.

— Он делает больше, чем ты, — заметил Коннор, разламывая свой энергетический батончик пополам и медленно пережевывая крошечный кусочек. — И говорит, когда есть что сказать.

Сумерки сгущались стремительно. Серые тени сливались в единую фиолетовую мглу, а затем в черноту. Звуки леса изменились — дневные птицы умолкли, уступив место ночным: где-то вдалеке ухал филин, слышался писк летучих мышей и непонятный, тревожный шелест в кустах.

Группа устроилась в своем каменном мешке. Теснота вынудила их сидеть плечом к плечу. Физическая близость не сближала, а лишь подчеркивала пропасть между ними. Коннор устроился у входа, его силуэт был неподвижен и обращен к темноте. Оливер, прислонившись к камню, пытался медитировать, чтобы сохранить силы. Виктор, съев свой батончик, уже начинал клевать носом. Тайлер нервно теребил свой нож.

Джейден сидел, обхватив колени, и смотрел в одну точку в темноте. Его дыхание было ровным, но по напряженности его спины было ясно — он не спал.

— Значит, так, — тихо, почти шепотом, начал Виктор, нарушая гнетущее молчание. — Давайте начистоту. Почему мы? У каждого здесь есть какая-то история. Что мы такого сделали?

— Может, ничего, — так же тихо ответил Оливер, не открывая глаз. — Может, мы просто статистика. Случайный выбор.

— Не верю в совпадения, — проворчал Виктор. — Коннор? — Военный не отреагировал. — Тайлер? Может, ты кого-то взломал?

— Я не хакер! — возмущенно прошептал Тайлер. — Я... я просто интересуюсь выживанием. Может, они собрали нас как идеальную контрольную группу? Бывший военный, врач, парень с теорией, бизнесмен... — Он замолчал, его взгляд упал на Джейдена. — ...и загадочный подросток.

Все посмотрели на Джейдена. В полумраке было видно, как его плечи напряглись еще сильнее.

— Ладно, парень, — с ложной легкостью в голосе сказал Тайлер. — Твой выход. Откуда ты? Почему лес для тебя как родной дом?

Джейден медленно поднял на него голову. В темноте его глаза казались бездонными черными дырами.
—Я отсюда, — его голос прозвучал хрипло, будто он давно не пользовался им. — Мои родители... они работали в заповеднике. Их... их здесь не стало.

В наступившей тишине слова повисли, тяжелые и зловещие.

— Что значит «не стало»? — мягко спросил Оливер.

Но Джейден снова ушел в себя, опустив голову на колени. Он уже высказал всё, что хотел.

Внезапно Коннор, сидевший у входа, резко повернул голову. Его тело напряглось, как у пантеры, готовящейся к прыжку. Он поднял руку, снова сжимая кулак.

Все затаили дыхание.

Из темноты, совсем близко, донесся звук. Не шелест и не крик птицы. Это был низкий, глубокий, носовой звук. Что-то между храпом и ворчанием. Звук большого зверя, неспешно идущего своей дорогой. И судя по тому, как он приближался, он шел прямо на них.

Звук был так близок, что, казалось, исходил из самого мрака перед их укрытием. Глухое, мерное сопение, перемежающееся с тихим шуршанием шерсти о кусты. Каждый мускул в теле Коннора был напряжен до предела. Он медленно, сантиметр за сантиметром, развернулся, прижавшись спиной к холодному камню, и поднял с земли увесистую палку — жалкое подобие дубины. Его глаза, давно привыкшие к темноте, безуспешно вглядывались в черноту, Пытаясь уловить движение.

Оливер замер, инстинктивно прижавшись к скале. Его сердце колотилось где-то в горле, отдаваясь глухим стуком в ушах. Он видел, как Тайлер, сидевший напротив, побледнел еще сильнее, его пальцы с такой силой сжали рукоять ножа, что костяшки побелели. Виктор зажмурился, как ребенок, убежденный, что если не видеть опасности, то ее и нет.

Джейден был единственным, кто не смотрел на вход. Его взгляд был прикован к щели между двумя валунами справа, как будто он ожидал угрозы оттуда. Его губы беззвучно шевелились.

Шаги — тяжелые, неторопливые — прошли в каких-то десяти метрах от них. Все застыли, ожидая рыка, рева, внезапного появления огромной тени. Но ничего не произошло. Сопение стало удаляться, шуршание затихло, и вскоре лес снова поглотил звук, оставив после себя лишь вибрацию страха в земле и в их душах.

Прошло несколько долгих минут, прежде чем Коннор расслабил хватку и тихо выдохнул.
—Ушел. Шел мимо.

Вселенная тишина взорвалась нервными вздохами облегчения. Тайлер опустил нож, его руки дрожали. Виктор вытер лицо ладонью.
—Господи... Я чуть не умер от страха.

— Он... он нас не почуял? — тихо спросил Тайлер, глядя на Коннора с новым, почтительным страхом.

— Почему-то нет, — ответил военный, и в его голосе впервые прозвучала легкая задумчивость. Его взгляд скользнул по Джейдену. Подросток уже сидел спокойно, снова уставившись в пол. — Воздух тянет от нас в сторону. Или он был сыт. Или... его что-то отвлекло.

— Или ему было просто неинтересно, — хрипло произнес Джейден, не поднимая головы.

Все снова посмотрели на него. Эта фраза прозвучала не как предположение, а как констатация факта.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Оливер.

Но Джейден снова замолк, уйдя в себя. Завеса, ненадолго приоткрывшаяся, снова захлопнулась.

Ночь тянулась мучительно долго. Коннор нес свою вахту с каменным бесстрастием, лишь изредка меняя позу, чтобы не затекали мышцы. Когда он разбудил Оливера, тот почувствовал, будто не спал и минуты. Сон был тяжелым и прерывистым, полным кошмаров, в которых за ним гнались огромные тени, а карта с надписью «Вернутся трое» пылала у него в руках.

Смена Оливера прошла в борьбе с одолевавшей дремотой. Он слушал ночной лес, и каждый звук казался ему приближающейся угрозой. Его медицинский ум, отточенный для диагностики болезней, теперь пытался диагностировать намерения невидимых существ в темноте. Он думал о словах Джейдена. «Я отсюда». Что это значит? Он вырос в этих лесах? Или... он был здесь в последний раз, когда исчезли его родители?

Когда он разбудил Тайлера, тот вскочил с таким диким взглядом, что Оливер на мгновение испугался, не примет ли тот его за врага.
—Тихо, — успокоил его Оливер. — Все спокойно. Просто смотри и слушай.

Тайлер кивнул, сглотнув, и занял пост у входа, сжимая в руках свой нож, как священный талисман.

Оливер попытался снова заснуть, но тщетно. Он лежал с открытыми глазами, глядя на темный силуэт Виктора, который, несмотря на все ужасы, храпел, посапывая носом. Самый истощенный, — вспомнил Оливер свои же слова. Или самый адаптивный? Может, способность Виктора отключаться была его формой защиты?

Его размышления прервал тихий, прерывистый звук. Сначала Оливер подумал, что это снова зверь. Но нет. Это был человеческий звук. Тихий, сдавленный плач.

Он приподнялся на локте. Звук доносился от Джейдена. Подросток сидел, скорчившись, его плечи мелко и часто вздрагивали. В свете пробивающейся сквозь облака луны Оливер увидел на его щеке блестящую дорожку слезы.

Осторожно, чтобы не напугать, Оливер перебрался к нему.
—Джейден? — прошептал он. — Ты в порядке?

Подросток резко дернулся, смахивая слезы тыльной стороной ладони с грубым, почти злым движением.
—Отстань.

— Я врач, — так же тихо настаивал Оливер. — Иногда просто поговорить...

— Разговоры не помогут, — голос Джейдена снова был грубым и надломленным. — Они не помогли тогда. Не помогут и сейчас.

— Тогда? Когда твои родители...?

Джейден резко повернулся к нему. В его глазах, полных слез, пылала такая яростная, неизбывная боль, что Оливер отшатнулся.
—Они не «исчезли», — прошипел подросток. — Их забрали. Как нас. Сначала папу. Потом... потом маму пошли искать. И ее тоже. А меня... меня они не нашли. Я спрятался.

Ледяная волна прокатилась по спине Оливера.
—Кто? Кто их забрал?

— Я не знаю! — почти крикнул Джейден, и Тайлер у входа нервно обернулся. — Люди. Не люди. Не знаю! Но они оставляли... знаки. Как на той карте. Такие же цифры. Такие же правила.

Он снова сжался в комок, уткнувшись лицом в колени, его тело снова затряслось от беззвучных рыданий. Оливер сидел рядом, ошеломленный. Его теория о случайной выборке рухнула в одно мгновение. Они были здесь не случайно. И Джейден был здесь не случайно. Он был единственным, у кого был шанс выжить в прошлый раз. И, возможно, единственным, кто знал, что их ждет впереди.

Оливер посмотрел на спящего Виктора, на нервно ерзающего Тайлера, на неподвижную спину Коннора, который, как теперь понимал Оливер, наверняка все слышал. И на сгорбленную фигуру мальчика, несущего на своих плечах груз старой трагедии.

«Вернутся трое».
Теперь эти слова звучали не как абстрактная угроза,а как конкретный, безжалостный приговор. И Оливер с ужасом осознал, что они уже не просто жертвы. Они — участники игры, правила которой были написаны очень давно. И счет в этой игре, судя по всему, уже был открыт.

Глава 3

Утро первого дня

Серое, безрадостное утро пробивалось сквозь плотную завесу тумана, превращая лес в призрачное царство. Влажный холод пронизывал до костей, заставляя скулить от напряжения каждую мышцу. Коннор, перенесший свою вахту до конца, разбудил всех на рассвете резким, но негромким щелчком пальцев.

— Подъем. День начался.

Оливер, не спавший по-настоящему с момента разговора с Джейденом, чувствовал себя разбитым. Его ум лихорадочно переваривал услышанное. Он наблюдал, как подросток, с красными от слез и бессонницы глазами, молча свернул свою лежанку из папоротника, избегая взглядов. Тайлер зябко ежился, растирая руки, а Виктор смотрел на окружающий туман с откровенным отвращением.

— И что теперь? Снова бесцельно брести, пока ноги не отвалятся? — проворчал бизнесмен, пытаясь стряхнуть с дорогих брюк налипшие иголки.

— У нас есть цель, — парировал Коннор, уже осматривая грунт вокруг укрытия. Он нашел то, что искал — несколько четких отпечатков, оставленных ночным посетителем. Он не стал показывать их другим. — Мы идем к Тихой Гавани. Но сначала — вода. Сегодня нам придется рискнуть.

Он объяснил план: двигаться к реке, но не к тому месту, где они были вчера, а найти более узкое и быстрое течение, возможно, в скальном каньоне, где меньше вероятность засады. Наполнить все фляги и как можно быстрее уйти от воды.

Джейден, слушая, молча кивнул, как будто подтверждая правильность тактики. Эта молчаливая поддержка не ускользнула от Коннора.

Двигались медленнее, чем накануне. Усталость, холод и психологическое давление делали свое дело. Каждый шаг давался с усилием. Туман скрывал ориентиры, и лишь внутренний компас Коннора и интуитивное чувство направления Джейдена не давали им заблудиться.

Примерно через час они вышли к реке. Коннор оказался прав — это было другое место. Река здесь сужалась, сжатая скалами, и с ревом несла свои ледяные воды по каменистому ложу. Шум был оглушительным, что имело свой плюс — он заглушал все другие звуки, и минус — они сами могли не услышать приближения опасности.

— Быстро! — скомандовал Коннор, занимая позицию на возвышении с хорошим обзором. — Оливер и Тайлер — к воде. Наполняйте все фляги. Виктор, ты с ними, прикрывай спину. Джейден, со мной.

Распределение ролей прошло без возражений. Даже Виктор, поколебавшись, взял в руки увесистую дубину и встал позади Оливера и Тайлера, нервно озираясь.

Пока они наполняли фляги ледяной водой, Коннор и Джейден стояли спиной к спине, охватывая взглядом противоположные сектора.

— Ты знаешь, куда мы идем, — тихо, так, чтобы никто не услышал, констатировал Коннор. Это был не вопрос.

Джейден помолчал, глядя на туман, клубящийся над водой.
—Знаю места. Не знаю... что там.

— Твои родители. Они были такими же? Собраны в группу?

Джейден резко сглотнул.
—Не знаю. Нашли только... их вещи. И знак.

— Какой знак?

— Три камня. Два белых. Один черный.

Коннор не ответил. Он мысленно положил эту информацию в ячейку с пометкой «враг». Враг, который оставляет знаки. Враг, который играет в игры. Самый опасный тип.

Внезапно Джейден напрягся.
—Слышишь?

Коннор насторожился. Помимо рева воды он не улавливал ничего.
—Что?

— Птицы. Умолкли.

И правда. Резкий, тревожный крик сойки, раздавшийся минуту назад, сменился гнетущей тишиной. Лес затаился.

— Готово! — крикнул снизу Оливер, закручивая последнюю флягу.

— Отходим! Немедленно! — скомандовал Коннор, уже спускаясь с валуна.

Они бросились обратно в чащу, подальше от открытого пространства реки. Сердце колотилось, в висках стучало. Они отошли на несколько сотен метров, прежде чем Коннор снова поднял руку.

— Стой.

Все замерли, тяжело дыша.
—Что? Что такое? — задыхаясь, спросил Тайлер.

— Мы не одни, — беззвучно прошептал Коннор. Его взгляд был прикован к участку леса слева от них.

И тут они все увидели. В просвете между деревьями мелькнула фигура. Человека. Затем вторая.

Это не были звери. Это были люди. Их было двое. Они стояли неподвижно, наблюдая. Одеты в темную, практичную одежду, лица скрывали балаклавы. Они не делали резких движений, не проявляли агрессии. Они просто смотрели. Как охотники, оценивающие дичь.

Виктор сделал инстинктивный шаг назад, споткнулся о корень и грохнулся на землю. Звук падения прозвучал как выстрел в звенящей тишине.

Один из незнакомцев медленно поднял руку. В его пальцах что-то блеснуло. Не оружие. Нечто маленькое и металлическое. Он бросил этот предмет на землю перед собой, повернулся, и оба фигуры бесшумно растворились в тумане, словно призраки.

Минуту никто не двигался, боясь, что это ловушка.
—Что... что это было? — первым нарушил молчание Оливер.

Коннор, не спуская глаз с того места, жестом велел им оставаться, а сам, пригнувшись, ринулся вперед. Через мгновение он вернулся. В его руке был старый, потускневший армейский жетон. На нем были выбиты цифры и имя.

Он протянул жетон Джейдену. Тот взглянул на него, и его лицо исказилось гримасой ужаса и боли. Он узнал его.

— Это... это жетон отца, — прошептал он, и его голос сорвался. — Они... они оставили его нам. Как сообщение.

Коннор посмотрел на бледные, испуганные лица своих спутников, потом на жетон в руке Джейдена. Игра изменилась. Враг обрел лицо. Безликое, скрытое маской, но уже не мифическое. И он дал им понять, что следит. Что знает о них все. И что он уже здесь.

Туман медленно рассеивался, но тяжесть в воздухе оставалась. Она исходила не от погоды, а от маленького куска металла, который Коннор теперь передавал из рук в руки. Каждый по очереди брал его, и холод жетона, казалось, обжигал пальцы.

Тайлер вертел его, пытаясь разглядеть гравировку при тусклом свете.
—Значит... они реальны. Эти... наблюдатели. — В его голосе не было прежнего азарта, только леденящий ужас.

— Мы это уже установили, — резко сказал Виктор. Он так и не оправился от падения. Его дорогие брюки были порваны в колене, а в глазах стояла унизительная смесь страха и ярости. — Вопрос в другом. Что это значит? Зачем им подбрасывать нам это... этот сувенир?

— Это не сувенир, — тихо, но четко проговорил Оливер. Все взгляды обратились к нему. Врач смотрел на Джейдена, который сидел, обхватив голову руками, и раскачивался на корточках. — Это послание. Однозначное и адресное. Они знают, кто он. Они знают, что случилось с его семьей. И они говорят нам, что история повторяется.

— Повторяется? — Тайлер сглотнул. — То есть... они и его родителей точно так же...

Он не договорил, но все всё поняли. Джейден был не просто участником. Он был вещдоком, живым доказательством того, что эта жестокая игра ведется не впервые.

Коннор, до сих пор молча наблюдавший, наконец заговорил. Он смотрел не на жетон, а на лес вокруг, как будто сканируя каждую ветку на предмет скрытых камер.
—Значит, у врага есть архив. Или долгая память. — Он повернулся к Джейдену. — Парень. Ты должен собраться. Ты — единственный, у кого есть хоть какая-то информация. Эти «знаки», о которых ты говорил. Они были только камнями? Или что-то еще?

Джейден медленно поднял голову. Его лицо было осунувшимся, но слез больше не было. Был лишь холодный, выжженный взгляд.
—Камни. Пометки на деревьях. Стрелки. Как в игре. — Он замолчал, в его глазах мелькнуло воспоминание. — ...и звуки.

— Звуки? — переспросил Оливер.

— Из динамиков. Спрятанных в лесу. Голос... искаженный. Он объявлял правила. Как сейчас.

Слова повисли в воздухе, густые и ядовитые. Их ситуация была не просто похищением. Это был ритуал. Отлаженный механизм с устоявшимися традициями.

— Хорошо, — Коннор вернул жетон Джейдену. Тот сжал его в кулаке, словно это была единственная связь с прошлым. — Значит, они будут общаться. Манипулировать. Это дает нам точку опоры. Мы можем предугадывать их действия.

— Предугадывать? — с истерическим смешком выкрикнул Виктор. — Они как боги в этом лесу! Они видят нас, а мы их — нет! Они уже продемонстрировали, что могут подойти вплотную, когда захотят! Нам нужно не предугадывать, а прятаться!

— Прятаться? — Коннор фыркнул. — Куда? Они знают эти леса лучше нас. Наш единственный шанс — играть по их правилам, чтобы добраться до «Тихой Гавани». Там, возможно, находятся ответы. Или они сами.

— «Тихая Гавань»... — с горькой усмешкой произнес Оливер. — Ирония просто убийственная.

— Может, там помощь? — слабо предположил Тайлер. — Может, это лагерь для спасшихся?

— Или скотобойня, — мрачно парировал Коннор. — Перестаньте строить иллюзии. Они тратят энергию. — Он встал и встряхнулся, как собака. — Мы теряем время. Встаём и идём.

Их путь в этот день был отмечен гнетущим молчанием. Жетон стал тем самым слоном в комнате, о котором все думали, но боялись заговорить. Каждый шаг вперед был шагом в неизвестность, навстречу тем, кто знал об их прошлом и, возможно, предопределял будущее.

Джейден теперь шел не в конце, а рядом с Коннором. Он не говорил, но иногда жестом указывал направление, кивал, когда Коннор выбирал верный путь. Между ними установилось странное, безмолвное боевое братство. Оливер видел это и понимал: военный теперь видел в подростке не обузу, а единственного ценного союзника, обладающего критически важными данными.

К полудню они нашли еще один «знак». Свежая зарубка на стволе сосны, а под ней — аккуратная пирамидка из трех камней. Два серых, один — угольно-черный.

Джейден, увидев это, замер, и по его спине пробежала судорога.
—Это он. Тот же знак.

— Что он означает? — спросил Коннор, не отрывая глаз от пирамидки.

— Не знаю. Но в прошлый раз... после такого знака один из группы пропал. На следующее утро.

Тайлер, услышав это, отшатнулся от дерева, как от прокаженного.
—Так, стоп! То есть это... это метка смерти? На ком? На ком она сейчас?

Его панический взгляд скользнул по всем, задерживаясь на Викторе и Оливере, как на самых слабых.

— Успокойся, Тайлер, — строго сказал Оливер. — Это просто камни. Они не могут никого убить.

— А жетон? — язвительно бросил Виктор. — Это был «просто металл»? Они бросают нам кости, а мы пляшем, как марионетки! Может, эта метка на тебе? Или на мне?

Коннор игнорировал их перепалку. Он изучал зарубку. Она была свежей, сделана острым лезвием. Аккуратно, без суеты.
—Они здесь. Рядом. Следят за нашей реакцией. — Он обернулся к группе, и его голос прозвучал как удар хлыста. — И вы даете им именно то, чего они хотят — панику и рознь. Соберитесь. Идем.

Но семя было брошено. Теперь, идя по лесу, каждый из них, помимо медведей и наблюдателей, с опаской поглядывал на своих спутников. Кто из них отмечен? Кто станет тем, кто «пропадет к утру»?

«Тихая Гавань» манила впереди, но путь к ней был вымощен страхом и подозрениями. И правило «троих» из абстрактной угрозы начало превращаться в конкретный, изматывающий кошмар наяву.

Глава 4

Трещина

Солнце уже клонилось к вершинам деревьев, когда они наткнулись на ручей. Не на ревущую, полноводную реку, а на узкую, но быструю ленту чистой, прозрачной воды, стремительно несущейся по каменистому ложу. После леденящего ужаса, навеянного пирамидкой из камней, эта находка показалась даром.

— Слава богу, — простонал Виктор, едва не падая на колени перед водой. — Можно хотя бы напиться, не боясь, что тебя сожрут с потрохами.

Коннор, как всегда, занял позицию для наблюдения, пока Тайлер и Оливер с флягами подошли к воде. Джейден остался стоять в стороне, его взгляд блуждал по противоположному берегу, заросшему густым, Почти непроходимым кустарником.

— Эй, смотрите! — крикнул Тайлер, указывая на что-то в воде.

Все, кроме Коннора, повернулись. Между гладких камней на дне лежала банка тушенки. Жестяная, чуть помятая, но целая. Рядом валялась запечатанная упаковка сухарей.

Сердце у всех замерло. Это не была случайная потеря. Это был подарок. Приманка.

— Не трогать, — раздался спокойный голос Коннора.

— Ты с ума сошел? — Виктор обернулся к нему, и в его глазах загорелся голодный огонек. — Это еда! Настоящая еда! Мы сутки сидим на крошечном батончике и воде!

— Это ловушка, — парировал Коннор. Его лицо было каменным. — Они хотят посмотреть, что мы сделаем. Раздерёмся ли из-за этого. А возможно еда и вовсе отравлена.

— Бред! — фыркнул Тайлер, но его рука, уже потянувшаяся к банке, замерла в нерешительности. — Зачем им нас травить? Они могут просто прийти и застрелить нас, если захотят!

— Их игра не в убийстве, — тихо сказал Оливер, не отрывая глаз от тушенки. — Их игра — в нас. В том, чтобы мы сами превратились в животных. Голод — идеальный инструмент для этого.

— А вы, я смотрю, готовы стать людьми на сытом пайке! — срывающимся голосом крикнул Виктор. Адреналин, страх и голод делали свое дело. — Я не собираюсь голодать, чтобы удовлетворить ваши моральные принципы! Я беру это!

Он сделал резкий шаг к воде.

В следующий миг Коннор был рядом. Его движение было стремительным и неожиданным. Он не ударил Виктора, а просто схватил его за запястье и с силой отвел в сторону.

— Ты останешься здесь, — его голос прозвучал тише шепота, но в нем была сталь. — Или я тебя привяжу к дереву.

Глаза Виктора выдали животный ужас. Он вырвал руку, лицо его перекосилось от бессильной злости.
—Ты... ты маньяк! Ты нас всех здесь угробишь со своей паранойей!

— Его паранойя пока что держит нас в живых, — неожиданно вступился Оливер. Он встал между ними. — Виктор, подумай. Это слишком очевидно.

Пока они спорили, Джейден, не говоря ни слова, перепрыгнул через ручей вброд. Он подошел не к тушенке, а чуть выше по течению, и начал внимательно изучать землю на том берегу. Через мгновение он поднял руку, показывая, что нашел что-то.

Коннор мгновенно отреагировал, оставив Виктора под белым от напряжения взглядом Оливера. Перейдя ручей, он увидел то, что заметил Джейден: на мягкой земле четко отпечатался след — не звериный, а человеческий. Небольшой, вероятно, от кроссовка. И ведущий вглубь чащи.

— Они были здесь, — прошептал Джейден. — Смотрели, как мы нашли их "подарок".

Коннор кивнул. Его подозрения подтвердились. Они были лабораторными крысами в клетке, а их надзиратели наблюдали за каждым движением.

Когда они вернулись, напряжение в группе достигло пика. Виктор сидел на камне, мрачно уставившись в землю. Тайлер выглядел растерянным, разрываясь между желанием послушаться Коннора и мучительным голодом. Только Оливер сохранял подобие спокойствия, но и его терпение было на пределе.

— И что теперь? — с вызовом спросил Виктор, не глядя на Коннора. — Оставим эту еду как памятник нашей идиотской гордости?

— Нет, — неожиданно сказал Коннор. Все удивленно посмотрели на него. — Мы ее возьмем.

— Что? — не понял Тайлер.

— Мы не будем ее есть. Но мы возьмем ее с собой, — объяснил Коннор. Его взгляд был тяжелым. — Это наш шанс. Они дали нам ресурс. Значит, они будут ожидать, что мы за него поборемся. Мы не дадим им этого зрелища. Мы пронесем эту еду с собой, как напоминание. И как доказательство.

— Доказательство чего? — спросил Оливер.

— Того, что мы еще люди, — коротко бросил Коннор.

Решение было гениальным и одновременно невыносимым. Теперь, помимо всего прочего, они несли с собой символ своего искушения и своего сопротивления. Каждый шаг, каждый вдох напоминал им о еде, которая была так близко, и о силе воли, необходимой для того, чтобы не дотронуться до неё.

А в тени ивняка, на том берегу, пара невидимых глаз с интересом наблюдала за их уходом. Сцена разыгралась не по классическому сценарию. Крысы в клетке начали вести себя непредсказуемо. А это всегда было интересно.

Однако трещина в группе уже не была просто трещиной. Она превратилась в пропасть, которая медленно, но верно увеличивалась. И до «Тихой гавани» было ещё далеко.

Они шли молча, и этот груз молчания был тяжелее любой ноши. Банка тушенки, которую Коннор теперь нес в своем рюкзаке, отдавалась в сознании каждого глухим, навязчивым стуком. Это был не просто кусок металла с едой. Это был тест. И они его пока что проходили, но цена была — нарастающая грызущая пустота в желудке и ядовитое напряжение между ними.

Виктор шел, уставившись в спину Коннора. Его первоначальный страх перед военным медленно превращался в холодную, расчетливую ненависть. Этот человек был препятствием. Препятствием на пути к выживанию, к комфорту, к контролю. В мире Виктора такие препятствия либо покупались, либо убирались.

Тайлер, напротив, пытался заслужить одобрение. Он шел рядом с Оливером, бормоча под нос теории.
—Это классический прием давления, док. Лишение ресурсов с последующим контролируемым доступом. Так ломают волю у военнопленных. Они хотят, чтобы мы стали от них зависимы.

Оливер лишь кивал, экономя силы. Его взгляд был прикован к Джейдену. Подросток шел, как автомат, его лицо ничего не выражало, но врач видел мелкое, постоянное дрожание его рук. Шок от найденного жетона медленно сменялся у него чем-то другим — решимостью? Или отчаянием?

Их путь лежал вверх, на поросший лесом склон хребта. Согласно карте, пройдя по гребню, они могли срезать путь и выйти к старой лесной дороге, которая вела прямиком к «Тихой Гавани».

— Нужно найти место для ночлега до темноты, — объявил Коннор, оборачиваясь. Его глаза, холодные и оценивающие, скользнули по Виктору, задерживаясь на нем на секунду дольше. Он видел бунт, зреющий в его взгляде. — Здесь, на склоне, сложнее. Нужна плато или еще один выступ.

— Поздравляю, капитан Очевидность, — проворчал Виктор, но сделал это тихо, так, чтобы Коннор не услышал.

Именно Джейден нашел место. Не пещеру, а гигантскую, вывороченную с корнем ель. Ее корневая система, поднятая в воздух, образовала грязевой навес, а ствол лежал на земле, создавая естественный барьер. Место было неидеальным, открытым с одной стороны, но лучше, чем ничего.

Пока они обустраивались на ночь — на этот раз Коннор разрешил развести крошечный, хорошо замаскированный костёр для кипячения воды, — Виктор подошел к Оливеру.

— Доктор, нам нужно поговорить, — его голос был неестественно спокоен. — Наедине.

Оливер, устало подняв на него глаза, кивнул и отошел с ним за ствол поваленного дерева.

— Я не собираюсь здесь умирать из-за амбиций этого солдафона, — без предисловий начал Виктор. — Его тактика ведет нас к гибели. Мы слабеем с каждым часом. Сегодня мы упустили реальный шанс подкрепиться.

— Этот «шанс» мог быть последним ужином в нашей жизни, Виктор, — устало ответил Оливер. — Коннор прав. Это психологическая атака.

— А я говорю о практическом выживании! — прошипел Виктор. — Посмотри на них! — он кивнул в сторону Тайлера и Джейдена. — Один — напуганный ребенок, играющий в Рэмбо, второй — психически нестабильный подросток. Завтра или послезавтра кто-то из нас не встанет. И что тогда? Коннор бросит его, как балласт. Или, что более вероятно, первым кандидатом стану я.

В его словах была горькая правда, и Оливер это понимал.

— Что ты предлагаешь?

— Альянс, — отчеканил Виктор. — Ты и я. Мы — мозги. Единственные взрослые, мыслящие рационально. Мы можем контролировать ситуацию. Убедить Тайлера, он и так на нашей стороне. А этих двоих... — он снова кивнул на Коннора и Джейдена, — ...держать в узде. Или изолировать.

Оливер смотрел на него с растущим отвращением. Этот человек думал в категориях сделок и коалиций, даже здесь, в аду.
—Ты говоришь именно о том, чего от нас и ждут, Виктор. Расколе. Борьбе за власть.

— Я говорю о выживании самых приспособленных! — резко парировал Виктор. — Или ты хочешь положиться на милость того, кто видит в нас лишь инструменты? Решай, доктор. Со мной у тебя есть шанс дойти до конца. С ним... ты будешь следующим, кого он посчитает слабым звеном.

Не дожидаясь ответа, Виктор развернулся и ушел обратно к костру.

Оливер остался стоять в темноте, чувствуя, как грязь их положения медленно затягивает его. Он был врачом, его клятва — сохранять жизни. Но как сохранить их, когда группа раскалывается на враждующие кланы? Присоединиться к Виктору означало предать те немногие принципы, что у них остались. Остаться с Коннором — рисковать быть сброшенным за борт, когда ресурсы иссякнут окончательно.

Вернувшись, он застал картину: Коннор и Джейден сидели у огня, молча деля последние крошки батончика. Тайлер тем временем нервно перебирал снаряжение. Виктор сидел поодаль, и его взгляд, встретившись с взглядом Оливера, был красноречивее любых слов: «Решение за тобой».

Внезапно Джейден поднял голову и посмотрел в темноту за пределами их лагеря.
—Кто-то идет, — прошептал он.

Все мгновенно замерли. Коннор бесшумно встал, нож в его руке выглядел уже не инструментом, а оружием.

Из темноты, не спеша, вышел человек. Он был один. Высокий, худощавый, одетый в камуфляж, но без балаклавы. Его лицо было обычным, ничем не примечательным, кроме глаз — спокойных и пустых, как у речного камня. В руках он ничего не держал.

Он остановился в десяти метрах от них, его взгляд скользнул по каждому, оценивающе, и остановился на Конноре.

— Приветствую! — произнёс он, и его голос звучал спокойно и уверенно, словно у диктора, сообщающего прогноз погоды. — Вы успешно преодолеваете первый этап, особенно в том, что касается контроля над своими инстинктами. Это достойно похвалы.

Он говорил с ними как лаборант с подопытными.

— Кто ты? — ледяным тоном спросил Коннор. Его тело было напряжено до предела, готовое в любой момент ринуться в атаку.

— Наблюдатель, — прозвучал простой ответ. — Я здесь, чтобы внести изменения. Правило «троих» остаётся в силе, но срок действия сокращён. Теперь у вас не семь дней, а трое суток, чтобы добраться до «Тихой Гавани».

В воздухе повисло ошеломленное молчание. Трое суток. Это было невозможно.

— Почему? — сорвался крик у Тайлера. — Это же невозможно!

Наблюдатель проигнорировал его слова.

— Вдобавок к этому, я хочу ввести дополнительное условие, чтобы стимулировать ваш прогресс. — Его безжизненный взгляд остановился на рюкзаке Коннора. — Ресурс, который я вам предоставил, должен быть полностью использован до рассвета. Всем составом группы. В случае невыполнения... последует наказание.

Он повернулся, чтобы уйти.

— Постой! — воскликнул Коннор. — Что это за наказание?

Человек обернулся на прощание. На его лице впервые промелькнуло нечто, отдаленно напоминающее эмоцию. Легкое любопытство.
—Вы ведь читали историю про мальчика, который оставил после себя только жетон? — Он кивнул в сторону Джейдена. — Невыполнение правил в той группе привело к тому, что его мать была возвращена нам по частям. По частям, которые мы потом находили по всему лесу в течение недели.

Он повернулся и растворился в темноте так же бесшумно, как и появился.

Оставив их в полной тишине, раздавленных ужасом, который был конкретным, осязаемым и в тысячу раз страшнее любых абстрактных угроз.

Все взгляды медленно, как по команде, повернулись к рюкзаку Коннора. К той самой банке тушенки.

Искушение перестало быть просто соблазном. Оно превратилось в приказ, который нельзя было ослушаться. Если съесть его, это означало признать свою слабость и стать частью их жестокой игры. А если не съесть — значит, подписать смертный приговор самому беззащитному из них. Джейдену.

Коннор медленно снял рюкзак и поставил его на землю перед собой. Он смотрел не на банку, а на лицо Джейдена. Подросток смотрел на банку с таким немым ужасом, словно это была отрубленная голова его матери.

Выбор, который предстояло сделать сейчас, был не о еде. Он был о том, сколько от человечности в них останется к утру.

Глава 5

Принцип домино

После ухода Наблюдателя наступила оглушительная тишина. Её нарушал лишь треск огня да тяжёлое, прерывистое дыхание Виктора. Он смотрел на банку тушёнки с таким голодным вожделением, что, казалось, мог прожечь её взглядом.

— Ну что, «капитан»? — его голос сорвался, выдавая смесь торжества и животного страха. — Слышал приказ? Или ты и его проигнорируешь, обрекая мальчика на участь его матери?

Джейден вздрогнул, услышав эти слова, и сжался в комок, уткнувшись лицом в колени. Его плечи снова затряслись.

— Закрой рот, Виктор, — прорычал Оливер тихо, но с такой силой, что бизнесмен невольно отступил на шаг. Он подошел к Джейдену и положил руку ему на спину, чувствуя, как тот весь напряжен, как струна. — Никто никого не отдаст.

— Это не мы решаем! — взвизгнул Тайлер. Его нервы, и без того натянутые, не выдержали. — Ты слышал, что он сказал! «По частям»! Мы не можем этого допустить!

— Именно этого они и хотят! — Коннор все еще стоял над рюкзаком, его кулаки были сжаты. Впервые за все время его лицо выдавало не холодную ярость, а острое, почти физическое отвращение. — Они хотят, чтобы мы стали их сообщниками. Чтобы мы ели их пищу, плясали под их дудку и чувствовали себя благодарными за то, что они не режут нас на куски сегодня. Это граница. Переступив ее, мы потеряем всё.

— Мы уже всё потеряли! — крикнул Виктор. — Мы в аду, черт возьми! Здесь нет принципов, здесь есть выживание! Ты готов пожертвовать жизнью ребенка ради своих высоких идеалов? Хорош из себя солдата строить! Ты просто трус, боящийся испачкать руки!

Слова повисли в воздухе, словно ядовитые пары. Коннор медленно повернул голову в его сторону, и в его глазах вспыхнул холодный огонь.

— Подойди и повтори это, — тихо произнёс Коннор.

Оливер резко встал между ними.
—Хватит! Драка сейчас — это именно то, чего они ждут! — Он обвел взглядом всех. — Мы должны принять решение. Вместе.

— Какое решение? — с истерикой в голосе спросил Тайлер. — Решение очевидно! Мы едим эту чертову тушенку и живем! Или мы ее не едим, и... — он бросил взгляд на Джейдена, не решаясь договорить.

— Есть третий вариант, — неожиданно сказал Коннор. Все посмотрели на него. — Мы ее выбросим. Сейчас. Прямо на их глазах. Покажем, что их угрозы на нас не действуют.

— Это самоубийство! — завопил Виктор.

— Это единственный способ сохранить контроль! — парировал Коннор. — Если мы уступим в этом, мы уступим во всем. Следующим условием будет заставить нас драться друг с другом. И мы сделаем это. Потому что привыкнем подчиняться.

— Он прав, — тихо сказал Оливер. Сердце его обливалось кровью при мысли о судьбе Джейдена, но логика Коннора была безжалостной и неопровержимой. — Это скользкий путь. Мы должны провести черту.

— Проведите её над трупом мальчика! — крикнул Виктор, не в силах сдержать эмоций. Страх и ярость охватили его, и он, не задумываясь, бросился вперёд, пытаясь схватить рюкзак.

Однако это было его ошибкой.

Коннор двинулся навстречу. Не для того, чтобы ударить, а чтобы блокировать. Но Виктор, ослепленный паникой, размахнулся и ударил его. Слабый, беспомощный удар, пришедшийся по плечу Коннора.

Все замерли. Даже Тайлер замолк, с ужасом наблюдая за происходящим.

Коннор не дрогнул. Он просто посмотрел на Виктора с тем же ледяным презрением.
—Ты перешел черту.

— Я делаю всё возможное, чтобы остаться в живых! — воскликнул Виктор, запыхавшись. — В отличие от тебя! Ты ведёшь нас всех к гибели! Я больше не хочу тебя слушать!

Он обернулся к Тайлеру и Оливеру.
—Вы со мной? Или вы с ним, и с его смертельным упрямством?

Тайлер, бледный как мел, заерзал на месте, его взгляд метался от Виктора к Коннору.
— Я... я не хочу, чтобы кто-то пострадал... — прошептал он.

— Решай, доктор, — не отступал Виктор. — Последний шанс.

Оливер посмотрел на Коннора. Тот стоял, непоколебимый, как скала, но в его глазах Оливер прочитал нечто новое — не просто решимость, а тяжесть. Он понимал цену своего выбора. Потом Оливер посмотрел на Джейдена. На Тайлера. На искаженное гримасой Виктора.

— Мы остаёмся вместе, — решительно заявил Оливер. — Все мы. Мы не поддадимся на их провокации. И мы не отдадим Джейдена. Мы найдём другой выход из этой ситуации.

— Другого выхода нет! — с надрывом крикнул Виктор. — Вы все сумасшедшие! Вы подписываете нам смертный приговор!

Он отшатнулся от них, его взгляд полыхал безумием.
—Хорошо. Хорошо! Если вы хотите умирать — умирайте! Но я не собираюсь! Я иду. Один. И я дойду до «Тихой Гавани». А вы... вы сгниете здесь со своими принципами!

— Выйти ночью — это верная смерть, Виктор, — в последний раз попытался переубедить его Оливер.

— Смерть — остаться с вами! — рявкнул тот в ответ. Он повернулся и не оглядываясь, шагнул в темноту, за пределы круга света от костра.

Они стояли и молча смотрели, как его фигура растворяется во мраке. Звук его шагов быстро затих, поглощенный ночным лесом.

Теперь их осталось четверо. Но правило «троих» вдруг стало жутко осязаемым. Виктор, по сути, просто ускорил его исполнение.

Коннор медленно подошел к рюкзаку, взял банку тушенки и, не говоря ни слова, швырнул ее что есть силы в лес. Глухой удар о дерево прозвучал как выстрел.

— Теперь они знают наш ответ, — сказал он, возвращаясь к костру. Его лицо снова было маской. Но в его глазах Оливер увидел не победу. Он увидел тяжелое предчувствие.

Они перешли черту, но цена оказалась слишком высокой. Они сохранили человечество, но потеряли одного из своих. Ночь, наступившая после этого, была самой тихой и самой страшной. Все они ожидали, что из темноты донесётся крик. Крик Виктора. Или что-то ещё более ужасное.

Первый камень упал и принцип домино был запущен.

Тишина после ухода Виктора была иной — густой, зловещей, наполненной ожиданием расплаты. Они сидели у потухающего огня, не в силах заставить себя говорить. Каждый прислушивался к ночи, напрягая слух, пытаясь уловить звук — любой звук, который расскажет им о судьбе беглеца. Но лес молчал, словно затаив дыхание.

Коннор нарушил молчание первым. Его голос прозвучал хрипло, будто он проглотил стекло.
—Вахта. Я первый. Оливер, ты второй. Тайлер, ты третий. — Он не стал назначать вахту Джейдену. Подросток сидел, прижавшись спиной к корням вывороченной ели, его взгляд был пустым и устремленным в никуда. Шок от угрозы и ухода Виктора вогнал его в ступор.

— Мы... мы правильно поступили? — тихо, почти плача, спросил Тайлер. Он смотрел на свои дрожащие руки. — Мы просто... позволили ему уйти. На верную смерть.

— Он сам сделал выбор, — безжалостно констатировал Коннор. — В этой ситуации каждый твой выбор — это шаг либо к выживанию, либо к гибели. Он выбрал гибель, поддавшись страху. Держаться вместе — это не гарантия, но это стратегия. Делиться на части — это самоубийство.

— Но он был прав в одном, — Оливер смотрел на тлеющие угли. — Мы подписали ему приговор, отказавшись от еды. Наша моральная чистота куплена ценой его жизни. Или, по крайней мере, нашего спокойствия.

— Нет, — резко парировал Коннор. — Они подписали ему приговор, создав эти условия. Мы всего лишь отказались быть их палачами. Разница фундаментальна.

— А Джейден? — Тайлер кивнул в сторону подростка. — Что, если они и вправду... если они...

— Они этого не сделают, — сказал Коннор, и в его голосе прозвучала стальная уверенность, которая заставила Оливера и Тайлера насторожиться. — Пока мы играем, он в безопасности. Его гибель — это конец игры. А им нужен спектакль. Угроза — их главный инструмент. Реализованная угроза превращается в простую жестокость, а она быстро приедается. Им нужен постоянный страх, а не разовая расправа.

Логика была безжалостной, как скальпель, и, возможно, верной. Но от этого не становилось легче.

Ночь тянулась мучительно долго. Когда Коннор разбудил Оливера для вахты, тот почувствовал, что не сомкнул глаз и на минуту. Он сидел, прислонившись к холодному стволу, и вглядывался во мрак. Его мозг, отточенный годами медицинской практики, анализировал их ситуацию как болезнь. Диагноз: внешняя агрессия по неизвестной причине. Симптомы: паранойя, истощение, социальная дезинтеграция. Лечение... лечения не было. Только паллиативная помощь — шаг за шагом, день за днем.

Он думал о Викторе. О его страхе, о его амбициях, о его готовности на всё. Возможно, в другом мире эти качества сделали бы его успешным. Но не здесь.

Внезапно из темноты донесся звук. Не крик. Не рёв. Это был короткий, оглушительно громкий хлопок. Звук выстрела. Один-единственный.

Оливер вздрогнул, и его сердце на мгновение замерло. В этот момент рядом с ним, словно из ниоткуда, появился Коннор. Он тоже услышал этот звук.

— Что это? — прошептал Тайлер, садясь от сна.

— Выстрел, — коротко бросил Коннор. Он стоял, вслушиваясь, но больше ничего не последовало. — Одиночный. Из пистолета. Не из винтовки.

— Виктор? — с надеждой в голосе спросил Тайлер. — Может, он... отбился? Защитился?

Коннор медленно покачал головой, и в его глазах не было ни капли надежды.
—Нет. Это был контрольный выстрел. Или сигнал.

Сигнал. Для кого? Для них? Или для других Наблюдателей?

В ту ночь никто не сомкнул глаз. Они сидели и в леденящем ожидании смотрели на рассвет. Когда первые лучи серого света озарили восточную часть неба, Коннор поднялся на ноги.

— Собирайтесь. Идём, — произнёс он.

— Куда? — устало спросил Оливер.

— Туда, откуда доносился звук.

Они не стали спорить. Теперь это было необходимо. Они должны были узнать правду.

Шли быстро, почти бежали, подгоняемые леденящим предчувствием. Коннор вел их безошибочно, как гончая по следу. Примерно через полчаса они вышли на небольшую поляну. И замерли.

Посреди поляны, у подножия одинокой сосны, лежал Виктор. Он был распростерт на спине, его широко открытые глаза смотрели в серое небо. На лбу, чуть выше переносицы, виднелась аккуратная маленькая дырочка. Удивительно, но крови было совсем немного. Убийство было совершено с невероятной точностью, без лишних эмоций.

Рядом с телом, на груди Виктора, лежал предмет. Не жетон. А маленький, дешевый диктофон.

Коннор подошел первым. Он не смотрел на тело, его взгляд был прикован к диктофону. Он нажал на кнопку воспроизведения.

Из динамика послышался знакомый, безжизненный голос Наблюдателя.

— Нарушение правила №7. Самостоятельное оставление группы карается исключением из игры. Условие по ресурсу не выполнено. Однако, демонстрация солидарности... интересна. Наказание откладывается. Продолжайте. «Тихая Гавань» ждет. У вас осталось двое суток.

Запись оборвалась.

Они стояли в оцепенении, глядя на тело своего бывшего спутника. Он был «исключен из игры». Хладнокровно, как ненужный файл.

— Правило №7... — прошептал Тайлер. — Значит, у них есть... устав. Свод правил.

— Который они открывают нам по мере нашего прохождения, — мрачно добавил Оливер. Он подошел к телу и машинально, по привычке, проверил пульс. Холодная, восковая кожа. Ничего. — Они не просто наблюдатели. Они — судьи, присяжные и палачи.

Джейден, который до этого момента держался в стороне, медленно приблизился. Он обратил внимание не на тело, а на сосну, возле которой лежал Виктор. На коре дерева, на высоте груди, был вырезан свежий, четкий знак. Пять камней: четыре белых и один черный.

— Он был отмечен, — тихо сказал подросток. — С самого начала.

И в этот момент до них наконец дошла вся глубина игры. Знаки, жетон, угрозы — это была не просто жестокость. Это был сложный, многоходовый алгоритм. Они были переменными в уравнении, результат которого был предопределен. И Виктор был первым, чье значение в этом уравнении обнулилось.

Коннор повернулся и, не глядя больше на поляну, пошел прочь.
—Идем. Мы ничего не можем для него сделать.

На этот раз ему не противоречили. Они шли за ним, оставляя позади первое неоспоримое доказательство того, что их кошмар реален. Тело Виктора было не просто трупом. Оно было вехой. Предупреждением. И страшным напоминанием правила «троих».

Теперь их осталось четверо. Но до «Тихой Гавани» было еще двое суток.

Глава 6

Цепь надежды

Они шли, не оглядываясь. Образ Виктора, застывшего в немом крике с пулевым отверстием во лбу, горел на сетчатке их глаз, отпечатавшись болезненным пятном в сознании. Лес, еще вчера бывший просто враждебной средой, теперь казался населенным незримыми снайперами, готовыми в любую секунду повторить свой хладнокровный выстрел. Каждый шорох, каждый треск ветки заставлял вздрагивать и сжимать заготовленные в руках дубинки.

Молчание было густым, как смола. Его нарушил Тайлер, его голос сорвался, выдавая нервную дрожь:
—Значит... они убили его. Холодно. Просто... за то, что он ушел.

— Они убили его за то, что он нарушил их правила, — поправил Коннор, не сбавляя темпа. Его спина была прямой, но в затылочных мышцах читалось напряжение стальной пружины. — Это важнее. Они демонстрируют абсолютный контроль. Не просто над нашими телами, но и над нашими действиями.

— А почему тогда они не убили Джейдена? — Тайлер кивнул на подростка, шедшего чуть позади. — Мы же не выполнили их условие с едой.

— Потому что мы остались вместе, — ответил Оливер. Он шел, глядя под ноги, анализируя произошедшее с клинической, отстраненной точностью, словно это могло защитить его от накатывающей тошноты и ужаса. — Это был тест на сплоченность. Виктор его провалил, выбрав индивидуализм. Мы... мы его прошли. Пока что. Угроза была инструментом давления, а не самоцелью.

— То есть мы правильно поступили? — в голосе Тайлера звучала отчаянная надежда найти хоть каплю смысла в этом безумии.

— Мы поступили так, как должны были, — уклончиво сказал Оливер. — Чтобы остаться людьми.

— Чтобы остаться людьми... — с горькой усмешкой повторил Тайлер. — А Виктор? Он что, перестал быть человеком из-за того, что испугался?

— Он перестал быть частью группы, — жестко вклинился Коннор. — И группа не пошла у него на повод. В этом мире выживает группа, а не индивид. Запомните это раз и навсегда.

Они шли ещё несколько часов, пока солнце не поднялось высоко в небо, но его лучи почти не достигали земли из-за густых крон деревьев. Голод, от которого они отмахивались, пока был адреналин, начал напоминать о себе тупой, ноющей болью в желудке и легкой дрожью в коленях. Энергия, полученная от последних крох батончика, была на исходе.

Именно Тайлер первым заметил ягодный куст. Не малину или ежевику, а невысокий кустарник с мелкими, темно-сизыми ягодами, усыпавшими его ветки.

— Смотрите! — в его голосе снова прорвался энтузиазм выживальщика. — Это... вроде как голубика! Или что-то похожее!

Он сделал шаг к кусту, но рука Коннора, словно стальная ловушка, легла ему на плечо.
—Стоять.

— Но это же еда! Натуральная! Это не их тушенка!

— Ты уверен, что это съедобно? — ледяным тоном спросил Коннор. — Ты можешь на 100% идентифицировать эту ягоду? Назвать ее? Вспомнить симптомы отравления?

Тайлер замер, его уверенность мгновенно испарилась.
—Ну... она выглядит...

— «Выглядит» — это билет к мучительной смерти в лесу с судорогами и остановкой сердца, — оборвал его Коннор. — Мы не трогаем то, в чем не уверены. Это правило №1 в выживании.

— Но мы умрем с голоду! — взорвался Тайлер, отчаянным жестом указывая на куст. — Мы не можем просто так пройти мимо!

— Можем, — непоколебимо стоял на своем Коннор. — Голод убивает через недели. Неправильная ягода — за часы. Выбор очевиден.

Пока они спорили, Джейден, молча наблюдавший за происходящим, отошел в сторону. Его взгляд скользнул по коре ближайших деревьев, по мху, по траве у их подножия. Через несколько минут он вернулся, держа в руках несколько бледных, похожих на пальцы, корнеплодов и пучок широких листьев.

Он молча протянул свою находку Оливеру.

Врач взял ее, внимательно изучил.
—Лопух. И... дикий пастернак, кажется. — Он поднял взгляд на Джейдена. — Ты уверен?

Подросток кивнул, единственный раз. Его глаза говорили: «Я уверен».

— Их можно есть, — Оливер повернулся к Коннору. — В сыром виде они невкусны, но питательны и безопасны. Это не ягоды. Ошибиться сложнее.

Коннор несколько секунд изучал Джейдена, затем перевел взгляд на коренья в руках Оливера. Он видел ту же дрожь голода в руках Тайлера, чувствовал пустоту в собственном желудке. Без риска не обойтись. Но этот риск был просчитанным. Основанным не на теории, а на знании.

— Хорошо, — он кивнул. — Но сначала пробую я.

Он взял у Оливера небольшой кусок корня пастернака, тщательно его осмотрел, понюхал и откусил маленький кусочек. Он жевал его медленно, прислушиваясь к ощущениям, готовый в любой момент выплюнуть.

Прошло несколько минут. Ничего, кроме горьковатого, землистого вкуса.
—Вроде нормально, — заключил он и отдал остальное Оливеру. — Ешьте. Медленно. Не наедайтесь сразу.

Это был не пир. Это была суровая, аскетичная трапеза. Коренья были жесткими и безвкусными, листья горькими. Но это была еда. Настоящая. Добытая ими самими, а не подброшенная их тюремщиками.

Пока они ели, Тайлер смотрел на Джейдена с новым, почтительным изумлением.
—Откуда ты всё это знаешь? — спросил он, уже без прежнего раздражения.

Джейден пожал плечами, отводя взгляд.
—Читал, — снова буркнул он свою стандартную отговорку, но на этот раз в его глазах промелькнуло что-то большее. Словно тень воспоминания. — Отец... учил. Говорил, что лес может прокормить, если знать его язык.

В этих простых словах вдруг открылась бездна. Не просто книга. Учитель. Отец. И знание, переданное непосредственно, ставшее частью его самого. Знание, которое, возможно, однажды уже спасло ему жизнь в этом же лесу.

Впервые за долгие часы в группе повисла не тягостная, а почти мирная тишина. Они сидели на корточках, медленно пережевывая жесткие коренья, и этот скудный обед казался им величайшим пиром. Это была их маленькая, никем не санкционированная победа. Они не просто нашли еду. Они нашли крошечный островок контроля в океане чужого произвола.

Коннор наблюдал за ними, и в его глазах, обычно пустых, мелькнуло нечто, отдаленно напоминающее удовлетворение. Они учились. Не просто выживать, а мыслить. Адаптироваться.

Когда они снова тронулись в путь, их шаг был чуть увереннее. Голодная дрожь в ногах утихла. Они несли с собой не только память о смерти Виктора, но и хрупкую, тонкую, как паутина, цепь надежды. Они смогли что-то сделать сами. Без указки свыше. Без унизительной подачки.

И эта цепь была прочнее, чем они могли предположить. Потому что за ней стояло нечто большее, чем просто еда. Стояло знание. А знание, как известно, — сила. И их тюремщики, наблюдавшие за ними с какого-то скрытого поста, наверняка это прекрасно понимали. И, возможно, даже одобрительно улыбались. Игра становилась все интереснее.

Скудная трапеза дала им не столько силы, сколько душевную опору. Осознание, что они могут добыть пищу самостоятельно, пусть и самую примитивную, изменило атмосферу. Страх никуда не делся, но к нему добавилась тень уверенности — хрупкой, как первый лед, но реальной.

Они двигались вдоль старой, давно заброшенной лесовозной дороги. Колеи заросли мхом и молодыми побегами, но направление было четким, и это позволяло идти быстрее, не продираясь сквозь чащу. Солнце, наконец, пробилось сквозь облака, заливая лес пятнами золотистого света. В иной ситуации это можно было бы назвать красивым.

Именно на этом отрезке пути Джейден снова замер. Он смотрел не на дорогу, а вглубь леса, туда, где среди деревьев виднелся темный провал — вход в то, что выглядело как небольшая пещера или расщелина в скале.

— Что там? — спросил Коннор, следуя за его взглядом.

— Укрытие, — коротко ответил Джейден. В его голосе прозвучала странная нота — не страх, а нечто вроде болезненной ностальгии. — Наше. Когда... когда все началось в прошлый раз. Мы прятались там несколько дней.

Оливер и Тайлер обменялись взглядами. «Наше». Он говорил о своей семье.

— Там можно найти что-то полезное? — спросил Тайлер, в голосе которого снова зазвучала надежда. — Может, они что-то оставили?

— Не знаю, — Джейден покачал головой, но его ноги уже несли его к пещере. Он шел, повинуясь не логике, а старой, глубокой памяти.

Коннор, после секундного раздумья, кивнул.
—Проверим. Но осторожно.

Пещера оказалась небольшой, не глубже пяти метров. Воздух внутри был влажным, пахло гниющими листьями и землей. Луч света от фонарика Тайлера (который он, к всеобщему удивлению, нашел в самом дальнем углу своего рюкзака) выхватил из мрака следы давнего пребывания людей: обугленные камни старого кострища, самодельную лежанку из еловых веток, давно истлевших.

Именно Джейден нашел тайник. Он подошел к задней стене, к трещине, почти скрытой нависающим каменным выступом, и засунул туда руку. Когда он вытащил ее, в пальцах он сжимал маленький, завернутый в промасленную, пожелтевшую тряпицу сверток.

Руки у него дрожали, когда он разворачивал его. Все замерли в ожидании.

Внутри лежали три вещи. Простой складной нож, чуть более качественный, чем те, что были у них. Небольшая жестяная коробочка с одной-единственной таблеткой внутри, подписанной от руки: «Йод». И потрепанная, самодельная записная книжка в кожаной обложке.

Джейден открыл книгу. На первой странице, написанной уверенным почерком, было сказано: «Если ты это нашёл, мы, возможно, уже не вернёмся. Береги сына».

Оливер ахнул. Тайлер застыл с открытым ртом. Даже Коннор сделал шаг ближе.

Джейден не проронил ни звука. Слезы текли по его грязным щекам беззвучно, оставляя чистые дорожки. Он медленно перелистывал страницы, испещренные схемами, заметками, наблюдениями.

— Он... он был инженером, — прошептал Джейден, его голос дрожал. — Занимался исследованием аномалий в этом районе. Ходили слухи о... пропавших людях, и он проводил расследование.

Он поднял на них глаза, и в них горел новый огонь — не боль, а ярость.
—Он все записывал. Здесь. Он знал, что за ними наблюдают. Он называл их «Смотрителями».

Коннор выхватил записную книжку из его рук с такой стремительностью, что это было почти грубо. Он начал листать ее, его глаза пробегали по строчкам с невероятной скоростью.

— Вот черт, — выдохнул он, и в его голосе прозвучало нечто, чего они раньше не слышали: потрясение. — Он не просто вел дневник. Он составил карту их активности. Частоты радиоперехватов. Расположение постов. Он считал, что их база... — Коннор поднял голову, его взгляд был острым, как лезвие, — ...находится в «Тихой Гавани». Не поселок. А нечто другое. Старый правительственный объект. Возможно, заброшенная шахта или лаборатория.

Наступила оглушительная тишина. Информация обрушилась на них лавиной. Это меняло всё.

— Значит... «Тихая Гавань» — это не финиш, — медленно проговорил Оливер. — Это логово зверя.

— И мы идем туда по их приглашению, — мрачно добавил Тайлер.

— Нет, — возразил Коннор. Он сжимал дневник так, что костяшки его пальцев побелели. — Теперь мы идем туда не как жертвы. Мы идем с информацией. У нас есть цель. Не просто выжить. Нанести ответный удар.

— Ответный удар? — скептически фыркнул Тайлер. — Мы против них? У нас три ножа и дневник!

— У нас есть знание, — поправил его Коннор. — И у нас есть ярость. — Он посмотрел на Джейдена. Взгляд подростка был сухим и холодным, как обсидиан. Вся его боль, все его страхи, казалось, кристаллизовались в единое, твердое намерение. — И мотив.

Он снова углубился в дневник.
—Здесь есть схемы. Примитивные, но рабочие. Ловушки. Сигнализация. Он изучал их патрули. — Коннор вырвал несколько страниц и сунул их во внутренний карман. — Это наше новое оружие.

Они провели в пещере еще час, тщательно обыскивая каждый уголок, но больше ничего ценного не нашли. Однако найденного было более чем достаточно. Мир их тюремщиков перестал быть мистическим, всесильным злом. Он обрел контуры, слабые места, историю. Отец Джейдена подарил им карту, и пусть она была старой и неполной, но это была карта реального врага.

Когда они снова вышли на свет, их походка изменилась. В ней появилась целеустремленность. Страх никуда не делся, но теперь у него был конкретный адрес — «Тихая Гавань». И они шли туда не просто выживать. Они шли туда, чтобы найти ответы. И, возможно, чтобы отомстить.

Джейден шел, сжимая в кармане старый нож отца. Он больше не был просто мальчиком, за которым охотятся. Он стал наследником. Наследником войны, которую начал его отец. И он был намерен ее закончить.

А в дневнике, среди схем и заметок, была одна фраза, подчеркнутая дважды: «Они боятся непредсказуемости. Их система рушится, когда жертва перестает быть жертвой и становится охотником».

Они еще не знали, насколько отец Джейдена был прав. Но они собирались это проверить.

Глава 7

Заповедь отца

Лесная дорога вилась змеей, уводя их все дальше от места ночлега и пещеры, ставшей нечаянной усыпальницей прошлого. Но теперь это прошлое шло рядом с ними, тяжелой поступью, втиснутое в потрепанный дневник. Коннор не выпускал его из рук, временами останавливаясь, чтобы вглядеться в какую-нибудь схему или бегло пролистать страницы, написанные плотным почерком отца Джейдена.

— Он был одержим, — наконец проговорил Коннор, ломая многочасовое молчание. Его голос был низким, предназначенным лишь для тех, кто шел рядом. — Но одержимость эта была системной. Он не просто бегал по лесу с параноидальными идеями. Он вел полевые исследования. Смотрите. — Он показал Оливеру страницу с набросками графика. — Здесь он фиксировал время появления патрулей в разных секторах. Выводил их маршруты.

Оливер кивнул, его медицинский ум с интересом впитывал новые данные. Болезнь обретала структуру, патоген — имя и методы.
—Он пытался найти закономерность. Сбор данных, анализ, выводы.

— И какие выводы? — вклинился Тайлер, с опаской поглядывая на дневник, словно тот был заряженной взрывчаткой.

— Что они не всевидящие, — отчеканил Коннор. — У них есть слепые зоны. Временные окна. И главное… — Он перелистнул страницу и ткнул пальцем в схематичное изображение некоего сооружения, похожего на антенну. — Он считал, что их система наблюдения требует ретрансляторов. Узлов связи. И эти узлы… уязвимы.

Джейден, шедший все это время с опущенной головой, поднял ее. Его глаза горели.
—Он говорил, что если ослепить одного, другие на время тоже перестанут видеть. Как паутина. Дернешь за нить — дрогнет вся сеть.

— Именно, — подтвердил Коннор. — Он называл это «принципом домино». Мы не можем сокрушить всю систему. Но мы можем вызвать локальный сбой. Достаточный, чтобы проскользнуть или нанести точечный удар.

Оливер покачал головой, в его голосе зазвучала трезвая, врачебная осторожность.
—Это гипотезы. Основанные на данных одного человека, который… в итоге проиграл. Мы не знаем, насколько его информация устарела. Возможно, они давно модернизировали свою сеть.

— А возможно, и нет, — парировал Коннор. — Высокомерие — частая болезнь тюремщиков. Они считают себя богами в этом лесу. А боги редко обновляют свои системы безопасности. Зачем? Ведь их стадо и так послушно.

— Мы не послушны, — тихо, но четко сказал Джейден. Все посмотрели на него. — Мы здесь. И мы знаем больше, чем они думают.

В его словах была простая констатация факта. Они перестали быть просто жертвами. Они стали переменной, которую старые уравнения, возможно, уже не учитывали.

К вечеру они достигли развилки. Лесовозная дорога расходилась надвое: одна ветка, более широкая и ухоженная, уходила на северо-восток. Другая, старая и почти полностью заросшая, петляла на восток, в сторону, согласно карте отца Джейдена, одного из предполагаемых ретрансляторов.

Коннор остановился, сверяясь с картой из дневника.
—По основной дороге — прямой путь к «Тихой Гавани». Быстрее. И, без сомнения, под пристальным наблюдением. — Он перевел взгляд на заросшую тропу. — Второй путь ведет в сторону их инфраструктуры. Дольше. Опаснее. Но… с элементами неожиданности.

— Вы предлагаете отклониться от маршрута? — спросил Оливер. — Они ясно дали понять, что будут наказывать за любые нарушения.

— Они наказали Виктора за оставление группы, — поправил Коннор. — Мы группой и остаемся. Мы просто… выбираем более сложный маршрут. В дневнике указано, что в этой зоне их наблюдение слабее. Отец Джейдена называл ее «мертвым углом».

— «Мертвый угол»… — Тайлер сглотнул. — Звучит зловеще.

— Это звучит как возможность, — возразил Коннор, поворачиваясь к остальным. Его лицо выражало решимость. — Мы продолжим двигаться по старой дороге и проверим эту теорию. Если он прав, мы получим тактическое преимущество. В противном случае… — Он пожал плечами. — Вернёмся к плану «А». Будем продолжать выживать.

Они выбрали заросшую тропу, и идти по ней стало труднее. Ветки хлестали по лицам, корни мешали сделать шаг, но вместе с этими трудностями пришло странное ощущение: они словно действовали по своей воле, а не по заранее заданному сценарию.

Шли до самых сумерек. Когда свет начал угасать, они нашли укрытие — не пещеру, а гигантский дуплистый вяз. Его сердцевина была выгнила, создавая достаточно пространства, чтобы втиснуться всем четверым.

Пока Тайлер и Оливер обустраивали ночлег, Коннор и Джейден сидели у входа в дупло, вглядываясь в сгущающиеся сумерки. Коннор снова листал дневник.

— Твой отец… он был хорошим солдатом, — негромко сказал Коннор, не глядя на подростка. — Пусть и гражданским. У него был стратегический ум. И мужество.

Джейден молчал секунду, затем кивнул.
—Он всегда все продумывал. Говорил, что самое опасное — это паника. Что нужно всегда держать в уме запасной выход.

— Мудрая заповедь, — Коннор захлопнул дневник. — Мы сейчас им и пользуемся.

Ночь прошла относительно спокойно. Ни выстрелов, ни голосов из динамиков, ни зловещих посланий. Лишь обычные, пусть и пугающие, звуки ночного леса. Возможно, теория «мертвого угла» имела право на жизнь.

На рассвете, собравшись, они двинулись дальше. И примерно через час пути тропа вывела их на край глубокого оврага. На противоположной стороне, почти скрытая ветвями, стояла мачта. Невысокая, около пятнадцати метров, увенчанная нехитрой конструкцией из проводов и антенн. Рядом — небольшой металлический ящик, вероятно, с аппаратурой.

Ретранслятор.

Они залегли в кустах, наблюдая. Ни души. Только мерное, почти неслышное гудение электроники доносилось снизу.

— Ну что, «капитан»? — прошептал Тайлер. — Мы его… выключаем?

Коннор изучал объект, его взгляд был холодным и расчетливым.
—Нет. Мы его не трогаем. Пока что.

— Но почему? — не понял Тайлер. — Это же наша цель!

— Потому что слепой враг — самый опасный, — тихо объяснил Оливер, догадываясь о ходе мыслей Коннора. — Если мы выведем его из строя, они мгновенно поймут, что мы здесь. И кинут сюда все силы. Мы потеряем элемент неожиданности.

— Доктор прав, — кивнул Коннор. — Сейчас этот ретранслятор для нас ценнее работающим. Мы знаем его расположение. Это козырь, который мы прибережём на потом. На тот момент, когда нам по-настоящему понадобится темнота.

Он сделал несколько пометок в дневнике на чистой странице, зарисовал схему подхода.

— Мы идем дальше, — Коннор отполз от края оврага. — Теперь мы знаем, что дневник — не вымысел. Мы знаем, где один из их нервных узлов. Это уже победа.

Они ушли так же тихо, как и пришли, оставив мачту гудеть в тишине леса. Но теперь они уходили другими. Они были не просто беглецами. Они были разведчиками на вражеской территории. И в их руках был план.

Пусть призрачный, пусть отчаянный. Но план. А там, где есть план, есть и надежда. И месть, холодная и неторопливая, ждущая своего часа.

Они шли по старой дороге еще несколько часов, и с каждым шагом чувство, что они идут верным путем, крепло. Лес вокруг был неестественно тихим. Ни криков птиц, ни шороха мелких зверьков. Только ветер в кронах и их собственные шаги. Эта тишина была красноречивее любых слов — они были в «мертвом угле», и, похоже, теория отца Джейдена работала.

Именно нос Коннора первым уловил изменение. Он замер, подняв голову, и сделал несколько коротких вдохов, словно волк, чующий добычу.
—Дым.

Все остановились, напряженно вслушиваясь и втягивая воздух. Сначала они ничего не почувствовали, но через мгновение до них донесся едва уловимый, но отчетливый запах гари. Не свежего костра, а старого, тлеющего.

— Костер? — с надеждой спросил Тайлер. — Может, там люди? Другие... как мы?

— Или патруль, — мрачно парировал Коннор, уже доставая нож. — Держимся вместе. Идем на запах. Тише мыши.

Они свернули с тропы и начали пробираться сквозь чащу, двигаясь против ветра. Запах становился все сильнее. Вскоре они увидели сквозь деревья зарево — не яркое, а тусклое, рыжеватое, и столб густого серого дыма, поднимающийся к небу.

Выйдя на опушку, они были поражены открывшимся видом. Перед ними лежала не стоянка и не лагерь, а поляна, усеянная почерневшими и ещё дымящимися останками деревьев. Земля была чёрная от копоти, и кое-где тлели корни. Было очевидно, что пожар здесь произошёл недавно, возможно, всего пару дней назад.

— Лесной пожар? — неуверенно произнес Оливер.

Коннор медленно покачал головой, его глаза сузились.
—Слишком локально. Смотри. — Он указал на границу поляны. — Огонь шел ровной линией. Это контролируемый пал. Выжигание.

— Зачем? — удивился Тайлер. — Кому тут жечь лес?

Джейден, молчавший до этого, сделал шаг вперед. Он смотрел не на дым, а на землю, внимательно изучая почву.
—Чтобы скрыть следы, — тихо сказал он. — Отец писал, что они так делают. После... после того, как забирают людей. Сжигают место.

Ледяная тишина повисла над выжженной землей. Они смотрели на это пепелище, и у каждого в голове звучали слова Наблюдателя о матери Джейдена. «...возвращена нам по частям. По частям, которые мы потом находили по всему лесу...»

— Может... может, это не то место? — со страхом в голосе проговорил Тайлер.

— Это то самое место, — Коннор указал на край поляны. Там, у подножия обгоревшей сосны, лежал предмет, не поддавшийся огню. Металлический. Он блестел на фоне черной земли.

Коннор жестом велел оставаться, а сам, пригнувшись, ринулся через пепелище. Он вернулся через минуту. В его руке была сильно обгоревшая, но уцелевшая пластиковая карточка. Пропуск. На нем можно было разобрать лишь несколько букв имени: «...ИКО...» и часть фотографии — уголок пустых, невидящих глаз.

— Это не Виктор, — тихо сказал Оливер, смотря на пропуск. — Это кто-то другой.

— Их было больше, — мрачно констатировал Коннор. — Мы не первые. И не последние. Они утилизируют улики.

Внезапно Джейден, который все это время ходил по краю поляны, замер и резко поднял руку. Он нашел что-то. Не металл, не пластик. Он нашел след. Свежий, четкий отпечаток автомобильной шины, уходящий в лес, в сторону от их маршрута.

— Грузовик, — прошептал Коннор, опускаясь на колено рядом со следом. — Проехал не больше суток назад. — Он поднял взгляд, и в его глазах вспыхнула та самая холодная решимость. — Они пользуются дорогами. Значит, у них есть логистика. База снабжения.

— Ты хочешь пойти по этому следу? — с ужасом спросил Тайлер. — Это же ведет прямо к ним!

— Это ведет к их тылам, — поправил Коннор. — К тому, о чем нет записей в дневнике. К их уязвимому месту. Мы не пойдем к «Тихой Гавани» вслепую. Мы узнаем, откуда они берут провизию, топливо, откуда вывозят... отходы.

Оливер смотрел на след, потом на обугленную поляну, потом на побледневшее лицо Тайлера. Идти по следу грузовика — это был прыжок в неизвестность, куда более опасный, чем их текущий путь. Но это был также шанс. Шанс увидеть изнанку системы.

— Они выжгли это место, потому что считают его неважным, — сказал Оливер. — Мусорной свалкой. Они не ожидают, что кто-то полезет на их помойку. А именно там часто можно найти самое ценное.

Коннор кивнул.
—Их высокомерие — их слабость. Они думают, что все контролируют. Мы проверим, так ли это.

Решение было принято. Они свернули с намеченного пути, углубившись в чащу, двигаясь теперь не к призрачной «Тихой Гавани», а по свежему, пахнущему бензином и пеплом следу грузовика. Они шли навстречу самой большой опасности, но и навстречу самым ценным знаниям.

С каждой минутой лес снова менялся. Тишина «мертвого угла» сменилась нарастающим гулом. Сначала они приняли его за шум в ушах от усталости, но звук нарастал. Это был не природный гул. Это был низкочастотный, монотонный гул работающего генератора.

Они подходили к чему-то важному. К чему-то реальному. И страх перед этим местом смешивался с жгучим, почти невыносимым любопытством. Что они найдут в конце этого следа? Склад? КПП? Или нечто совсем иное, о чем даже отец Джейдена не догадывался?

Глава 8

Река которая не спит

Гул генератора превратился в оглушительный рев, заполнявший сознание. Он бил по барабанным перепонкам, заставляя кровь пульсировать в висках. Лес вокруг этого места был мертвым — ни птиц, ни зверей, только вибрация, исходящая от земли.

Коннор остановился, подняв руку. Впереди, за рядами молодых елей, он увидел участок, обнесенный забором из сетки-рабицы. На этом участке, обдуваемом всеми ветрами, стояли дизельный генератор, который дрожал от напряжения, и металлический контейнер, укрытый от непогоды и опутанный проводами и антеннами.

— Узел связи, — констатировал Коннор, его голос едва перекрывал шум. — Серьезнее, чем прошлый. Одна камера на юго-восточном углу. Патрулей не видно.

— Может, обойти? — крикнул Тайлер, прижимая ладони к ушам. — Слишком шумно!

— В этом шуме — наше прикрытие! — парировал Коннор. — Быстро и четко. Я и Джейден — к забору. Оливер, Тайлер — прикрываете тыл!

Джейден молча кивнул. Его лицо было бледным и сосредоточенным. В последние часы он ушел в себя еще глубже, будто готовился к чему-то важному.

Под прикрытием воя механизма они подобрались к ограждению. Сетка в одном месте была ржавой и плохо прикручена. Пара усилий — и они проскользнули внутрь.

Возле контейнера витал запах солярки и разогретого железа. Дверь была заперта на массивный висячий замок. Коннор достал нож, чтобы поддеть засов, но Джейден опередил его. Не глядя, он запустил руку в узкую щель между стенкой контейнера и фундаментом. Через секунду он вытащил оттуда небольшой запылённый камень, а из-под него — ключ.

Коннор на мгновение застыл в нерешительности. Всё было слишком удобно и просто. Однако времени на раздумья не оставалось. Он вставил ключ в замок, и тот щелкнул, открываясь.

Внутри царил полумрак, нарушаемый лишь мерцанием светодиодов на панели управления. Воздух был сухим. Контейнер оказался тесным рабочим местом: стойка с оборудованием, кресло, стол. На столе, в луче света из открытой двери, лежала одинокая тетрадь в простом картонном переплете.

Коннор схватил ее. Страницы были чистыми, кроме первой. На ней ровным, безличным почерком были выведены столбцы цифр и аббревиатур, похожие на технический журнал или сменный рапорт. Ни имен, ни локаций. Только данные.

— Пусто, — разочарованно выдохнул Коннор, отдавая тетрадь Джейдену. — Логи передачи данных. Бесполезно.

Джейден взял тетрадь. Его пальцы нежно коснулись обложки, и на мгновение в глазах промелькнуло что-то невыразимое — не разочарование, а скорее… удовлетворение. Он молча спрятал тетрадь за пазуху.

В этот момент его нога задела что-то металлическое под столом. Раздался тихий лязг. Джейден наклонился и поднял предмет. Это была фляга. Старая, алюминиевая, армейского образца. Такая же, как у них. Но на ее донышке была выцарапана гравировка. Не имя, а просто дата: «17.08».

Он замер, сжимая холодный металл в руке. Дата ничего ему не говорила. Но сердце почему-то сжалось. Он посмотрел на флягу, потом на панель управления, и его пронзила мысль: здесь был кто-то до них. Другой пленник? Техник? Он судорожно сглотнул и сунул флягу в карман.

— Пора, — жестко сказал Коннор, выходя наружу.

Они вернулись к другим, отступая тем же путем.

— Ну что? Нашли что-то? — тут же спросил Тайлер.

— Технические журналы, — ответил Коннор, пожимая плечами. — Ничего, что могло бы нам помочь.

Оливер, внимательный ко всем деталям, заметил странную скованность в плечах Джейдена и то, как тот инстинктивно прижимал руку к карману, где лежала фляга. Но врач списал это на стресс и усталость.

— Значит, идем дальше? К «Тихой Гавани»? — спросил Оливер.

— Идем, — подтвердил Коннор. — Теперь мы знаем, что их система не всесильна. У нее есть узкие места. Это уже что-то.

Они ушли, оставив узел связи ревущим в пустоте. Никто не видел, как спустя десять минут после их ухода один из темных мониторов в контейнере коротко мигнул и погас, а затем так же молчаливо зажегся снова, будто фиксируя их визит в своем бездушном протоколе.

Джейден шел, сжимая в кармане чужую флягу. Она была просто вещью. Случайной находкой. Но почему-то именно она, а не пустая тетрадь, вызывала у него глухую, непонятную тревогу.

Они уходили от рева генератора так быстро, как только позволяли силы, пока оглушающий гул не сменился далеким, почти призрачным гулом, а затем и вовсе растворился в привычных звуках леса — шелесте листьев и пении невидимых птиц. Воздух снова стал чистым и холодным.

Первым не выдержал Тайлер. Он остановился, опершись руками о колени, и тяжело задышал.
—Я больше не могу. Ноги просто отваливаются. И пить хочу до сумасшествия.

Коннор огляделся, оценивая обстановку. Солнце уже клонилось к закату, отбрасывая длинные тени.
—Воды в флягах почти нет. Нужно найти источник. И укрытие. Быстро.

— Может, вернуться к тому ручью? — предложил Оливер. Его собственное горло пересохло, а губы потрескались.

— Слишком далеко и рискованно, — покачал головой Коннор. — Пойдем вперед. По логике, с этой возвышенности вода должна стекать в низину.

Именно Джейден, молчавший всю дорогу, первым услышал это — отдаленный, но отчетливый шум воды. Не тоненький ручеек, а нечто более мощное.
—Впереди, — коротко бросил он и, не дожидаясь ответа, пошел первым, резко сменив направление.

Через пятнадцать минут изнурительного спуска по заросшему склону они вышли к реке. Настоящей, шириной метров двадцать, с быстрым, пенящимся течением, несущимся между валунов. Вода была ледяной, прозрачной и, казалось, самой желанной вещью на свете.

— Ура! — крикнул Тайлер и, забыв обо всех предосторожностях, бросился к воде, чтобы зачерпнуть ее пригоршнями.

— Стой! — резко окликнул его Коннор. — Не пей сырую!

Тайлер замер у самой кромки, раздраженно обернувшись.
—Опять? Коннор, я умру от жажды, а не от бактерий! Я не могу больше!

— Умрешь от обеих причин сразу, если подхватишь какую-нибудь заразу, — сухо парировал Коннор, скидывая рюкзак. — Оливер, подтверди.

— Он прав, Тайлер, — врач с трудом оторвал взгляд от манящей воды. — В горных реках, конечно, риск меньше, но кишечная палочка или лямблии не дремлют. Без медицинской помощи это может быть смертельно. Нужно вскипятить.

— И как мы это сделаем? — с вызовом спросил Тайлер, разводя руками. — У нас нет котелка! Даже этой чертовой тушенки нет!

— Есть фляги, — сказал Коннор. Он уже доставал свою. — Наполним их и будем греть у костра, пока металл не станет горячим. Это не идеально, но лучше, чем ничего.

Пока Коннор и Оливер организовывали процесс, Тайлер мрачно сидел на берегу, с завистью глядя на бегущую воду. Джейден же стоял чуть в стороне, внимательно изучая противоположный берег.

— Смотрите, — тихо сказал он, указывая рукой.

Все последовали за его взглядом. Метрах в ста выше по течению, с другого берега в воду упало большое дерево, образовав своеобразный естественный мост.

— Отлично! — оживился Тайлер. — Можем перебраться на ту сторону!

— Зачем? — нахмурился Коннор. — Наша цель — «Тихая Гавань», она по этому берегу.

— А если это ловушка? — неожиданно мягко вступил Оливер. — Мы идем по самому очевидному пути. Тому, по которому они нас и направляют. Что, если эта река — не препятствие, а ориентир? Чтобы мы не сбились с маршрута? Может, на том берегу их внимание слабее?

Коннор задумался, анализируя карту в своем уме.
—Рискованно. Мы можем потерять время. Но... твоя логика имеет смысл. Они ожидают, что мы пойдем по пути наименьшего сопротивления.

— Давайте проверим, — настойчиво сказал Джейден. Его настойчивость была непривычной. — Хотя бы немного. Если ничего нет — вернемся.

Коннор несколько секунд изучал его, затем кивнул.
—Хорошо. Перебираемся. Но осторожно. Тайлер, ты первый. Проверишь, надежно ли дерево.

Тайлер, окрыленный возможностью действовать, быстро и ловко преодолел природный мост. Остальные последовали за ним. Оказавшись на том берегу, они почувствовали разницу. Лес здесь был гуще, диче, словно менее обласканный человеческим вниманием.

Они двигались вдоль реки около получаса, как вдруг Джейден, шедший впереди, снова замер. Он стоял у странного сооружения — груды камней, сложенных в виде невысокого столба. Сверху на нем лежала палка, а на палке висел потрепанный, выцветший от солнца и дождей рюкзак.

— Что это? — прошептал Тайлер. — Чей-то лагерь?

— Могильный знак, — мрачно произнес Оливер, подходя ближе. — Так отмечали места гибели в старину.

Коннор подошел к столбу и осторожно снял рюкзак. Он был пуст. И старый. Очень старый. Ткань истлела в руках. Но в одном из карманов он нашел единственный артефакт — проржавевший, но узнаваемый солдатский жетон. Имя и даты стерлись безвозвратно.

— Он не из нашей группы, — тихо сказал Коннор, поворачивая жетон в руках. — Он здесь давно. Очень давно.

— Значит, мы не первые... — Тайлер сглотнул, смотря на жетон с суеверным страхом. — Игра идет... годами?

— Десятилетиями, — поправил его Оливер. Его лицо было бледным. — Это не проект. Это... традиция. Институт.

В этот момент из динамиков, скрытых в листве ближайших деревьев, раздался щелчок, а затем — знакомый безжизненный голос Наблюдателя. Он прозвучал гораздо ближе, чем когда-либо.

— Отклонение от маршрута зафиксировано. Напоминаем: время ограничено. «Тихая Гавань» ждет. Вернутся трое.

Голос замолк. Наступила тишина, более зловещая, чем любой шум. Они стояли у древней могилы, с жетоном давно умершего человека в руках, и понимали, что попали в механизм, который перемалывал жизни задолго до их рождения.

— Они видят нас, — обреченно прошептал Тайлер. — Даже здесь.

— Но они не стреляют, — заметил Коннор, озираясь. — Они лишь предупреждают. Значит, мы еще в игре. — Он бросил жетон обратно к подножию камня. — Мы идем назад. К реке. Наш путь — по назначенному берегу.

На обратной дороге никто не произнес ни слова. Давление было таким физическим, будто сам лес сжимался вокруг них, подталкивая в нужном направлении. Они снова перебрались по дереву и начали искать место для ночлега, теперь уже на «правильной» стороне.

Мысль о том, что они всего лишь очередные пешки в затянувшейся на десятилетия игре, витала в воздухе, отравляя остатки надежды.

Глава 9

Чужие грехи

Обратный путь по знакомому берегу был мучителен. Они шли, оставляя за спиной не только другую сторону реки, но и доказательство чудовищной древности этой игры — могилу с истлевшим рюкзаком и стертым жетоном. Осознание, что их страдания — лишь звено в длинной цепи, давило сильнее усталости.

Молчание, наконец, прервал Тайлер. Его голос прозвучал надтреснуто, выдавая накопившуюся истерику.
—Я не понимаю! Ладно Виктор, он был жадным и слабым... но этот парень на том берегу... он был солдатом! Значит, сила и навыки — не гарантия? Тогда за что? Я... я всего лишь тестировщик игр! Я искал баги в виртуальных мирах! Моя самая большая опасность — это выгорание от монитора! Почему я здесь?!

Его отчаяние висело в воздухе густым облаком. Оливер, шедший рядом, тяжело вздохнул. Врач в нем не мог оставаться в стороне.
—Я — хирург. Всю жизнь боролся со смертью по правилам. Стерильность, этика, клятва... Здесь нет ничего из этого. Только грязный, животный расчет. Может, в этом и есть причина? Собрать тех, кто по своей сути — созидатель, и заставить уничтожать?

Коннор, не оборачиваясь, бросил через плечо свои обычные рубленые фразы:
—Боевой врач. Афганистан. Видел, как ломаются люди. Система здесь — та же война. Только цели размыты, а правила пишутся на ходу.

Все взглясты невольно устремились к Джейдену. Он был ключом. Единственным, чья связь с этим местом была кровной и трагической.

— Твои родители... — мягко начал Оливер. — Они были такими же, как мы? Участниками?

Джейден замедлил шаг. Он не смотрел на них, его взгляд был прикован к лесной тропе, будто он читал по ней невидимые строки.
—Их забрали. Как нас. Сначала отца. Потом мама пошла искать... и не вернулась. — Голос его был плоским, лишенным эмоций, отчего слова звучали еще страшнее. — Я нашел только... знаки. Как те, что оставляют нам. И вещи. А потом... пришли люди. В форме. Сказали, что произошел несчастный случай. Собирайтесь, мальчик, мы отвезем вас в приют.

Он замолчал, сжав кулаки.
—Я сбежал. Потом меня все равно нашли. Но не полиция. Другие. И привезли... сюда.

— Значит, ты — наследник, — голос Коннора прозвучал с новой, леденящей интонацией. Он наконец обернулся, и его взгляд был тяжелым и проницательным. — Не жертва. А продолжатель. Их интерес к тебе... иной.

Эта мысль ошеломила всех. Джейден был не просто пленником. Он был частью сюжета, растянутого во времени. Причиной, по которой могли собрать именно эту группу.

— Навыки, — тихо проговорил Оливер, собирая воедино разрозненные факты. — Тестировщик, способный найти слабое место в системе. Врач, поддерживающий жизнь в экстремальных условиях. Солдат... — он посмотрел на Коннора, — ...тактик и убийца. И мальчик, который знает лес и является живой легендой этой игры. Нас не наказывают. Нас... используют. Как инструменты.

Сумерки сгущались, окрашивая лес в багровые тона. Они снова замерли на опушке, но теперь их молчание было иным. Не молчанием загнанных зверей, а молчанием людей, впервые увидевших контуры чудовищного механизма, в который они попали.

— Идем, — нарушил тишину Коннор. Его голос был низким и решительным. — Нам нужно укрытие. Завтра мы перестанем быть инструментами.

Они шли, пока последние лучи солнца не начали тонуть в фиолетовой мгле. Лес, еще недавно казавшийся бесконечным и однородным, наконец подбросил им немного удачи. Склон холма был усеян валунами, а между двумя самыми большими из них зияла чёрная щель — вход в небольшую пещеру, скорее даже грот. Не такое укрытие, как у отца Джейдена, но всё же нечто похожее.

Коннор, как всегда, первым проверил его на запахи и следы. Пусто. Сухо. Пол был усыпан песком и хвоей, словно кто-то уже использовал это место до них.

— Здесь, — коротко бросил он, и в его голосе впервые за долгое время прозвучала не команда, а почти облегчение.

Рисковать костром не стали — ночь была ясной, и свет мог выдать их. Они сидели в сгущающейся темноте, в кромешной тишине, нарушаемой лишь их дыханием и отдаленным уханьем филина.

Ужин был скуден и краток. Они жевали последние жесткие, землистые коренья лопуха и дикого пастернака. Еда не утоляла голод, а лишь обманывала желудок, наполняя его грубой клетчаткой. Они запивали ее глотками воды из фляг, экономя каждый глоток.

Смерть Виктора, древняя могила и голос Наблюдателя висели в воздухе невысказанным приговором. Молчание было гнетущим, но слова казались еще тяжелее.

Тайлер сидел, обхватив колени, и смотрел в темноту. Когда он заговорил, в его голосе слышалась не просто усталость, а горькая, юношеская обида.

— Я... я собирался на свидание, — начал он, и слова прозвучали нелепо и пронзительно в этом каменном склепе. — Первое за... ну, за долгое время. Девушка из соседнего отдела, Лиза. Договорились встретиться в парке у фонтана. В семь. — Он нервно рассмеялся. — Я даже купил новые кроссовки. Специально. И долго репетировал, что буду говорить... Какой дурак.

Он замолчал, собираясь с мыслями, будто вновь переживая тот день.

— Последнее, что я помню... Я стоял перед зеркалом в прихожей. Поправлял волосы. Проверял, не торчит ли бирка на куртке. За окном уже темнело, и я боялся опоздать. Включил телефон, чтобы посмотреть время... и тут в квартиру пошел какой-то странный запах. Сладковатый. Как миндаль... или перегоревшая проводка. Я обернулся, чтобы проверить, не оставил ли чего на плите... И всё. Провал. — Он с силой сжал свои колени. — А проснулся я здесь. В грязи и в этих... этих проклятых кроссовках. Они теперь все в дырах и грязи.

В темноте было слышно, как он сглотнул.

— Она, наверное, думает, что я её просто кинул. Стояла там, у фонтана, ждала... А я... я здесь. Жую коренья и боюсь заснуть, потому что мне кажется, что я никогда уже не проснусь в своей кровати.

Все смотрели в его сторону, но в темноте не могли разглядеть его лица. Это была первая искренняя исповедь, в которой не было скрытого укора.

Оливер вздохнул, и этот вздох был полон такой усталости, что ее можно было почти пощупать.
—У меня была ночная смена.Тяжелая операция. Аневризма. Четырнадцать часов на ногах. Помню, как мы вышли, наконец, из операционной. Я мыл руки... вода была ледяная. Потом... потом я пошел в ординаторскую, чтобы написать заключение. Сел за стол... положил голову на руки, просто чтобы на секунду закрыть глаза... и все. Провал. Проснулся уже здесь.

Он замолчал, и в тишине было слышно, как он потирает ладони — ладони хирурга, которые теперь держали дубину и раздирали коренья.
—Я все думаю...тот пациент. Выжил ли он. Или я... я его бросил.

Коннор сидел, неподвижный, как один из валунов у входа. Его силуэт в проеме пещеры был черным и резким на фоне чуть более светлого неба.
—Мы были в казарме. Отбой. — Его слова были обрублены, как всегда. — Проснулся от скрипа двери. Подумал — проверка. Потом... укол. Резкая боль в шее. Металлический привкус во рту. И руки. Кто-то держал меня за руки. Сильные. Профессиональные. Больше ничего не помню.

В гроте снова воцарилась тишина, но теперь она была иной. Не враждебной, а... общей. Они поделились своими последними мгновениями нормальной жизни. Их похитили из их личных войн, чтобы бросить в одну, общую.

Все молча повернулись в сторону Джейдена. Он сидел, прижавшись спиной к стене, и, казалось, слился с камнем.

— Джейден? — мягко позвал Оливер.

Долгая пауза. Когда он наконец заговорил, его голос был низким, пропитанным старой, выцветшей болью.
—Я не сбежал из леса. Меня поймали. Через три дня после того, как пропали родители. Я искал ягоды у ручья... Из кустов вышли двое. В камуфляже. Они были в масках. Я побежал. — Он горько усмехнулся. — Но куда бежать? Они знали лес лучше. Меня скрутили и бросили в багажник какого-то внедорожника.

Он замолчал, сцепив руки так, что костяшки побелели.
—Привезли в какое-то старое разваленное здание. Полузаброшенный ангар или огромный сарай. Разбитые окна... а внутри — перегородки, как в лабиринте. Камеры. — Его голос дрогнул. — Меня бросили в одну из них. Дверь — железная решетка. Пол — бетон. Иногда приходили. Задавали вопросы. О родителях. О том, что я видел. Что помню.

— Сколько? — тихо спросил Оливер.
—Я не знаю. Сменилось несколько стражей. Я думаю что прошло несколько месяцев. Потом... один из них, новый, стал приходить чаще. Смотрел на меня... как на инструмент. Говорил: «Система требует завершения. Ты – недостающий элемент».

Джейден глубоко вздохнул, и этот вздох был похож на стон.
—Потом... меня повели. По длинному коридору вглубь ангара. Помню запах плесени и машинного масла. А потом... укол в шею. Тот же металлический привкус. Как у тебя, — он кивнул в сторону Коннора. — И я проснулся там же, где и вы. Рядом с вами. В том самом лесу. С картой в руке. С тем же ножом. — Его голос сорвался, превратившись в яростный шепот. — Они держали меня в клетке... чтобы бросить обратно в ту же мясорубку. Сделать участником в Игре, из которой они же меня и вытащили.

Его рассказ был самым страшным. Потому что его кошмар был единым и непрерывным. Лес плавно перетек в бетонную клетку, а клетка — снова в лес.

Они сидели в тесном каменном мешке, четыре призрака в кромешной тьме, делясь друг с другом обрывками своих прошлых жизней — единственным, что еще напоминало им, что они были людьми. Завтра им снова предстояло надеть маски выживающих и сделать выбор, ведущий к хаосу или гибели. Но сегодня, в этой пещере, они ненадолго перестали быть инструментами в чужой игре.

Это было мало. Но это было всё, что у них осталось. И это было бесценно.

Глава 10

Последний привал

Утро не принесло облегчения. Они молча собрали свои убогие лагеря, оставив позади лишь обрывки прошлой жизни. Движения их были скованы голодом и усталостью, но отточены до совершенства. Когда с одежды были стряхнуты последние крошки хвои, Коннор окинул всех тяжелым взглядом.

— Мы направляемся к «Тихой Гавани», — произнёс он твёрдо, не оставляя места для возражений. — Я провёл всю ночь в раздумьях и пришёл к выводу, что все другие варианты были бы равносильны смерти. У нас нет ни еды, ни времени. Это единственный выход.

Оливер молча кивнул, смирившись с неизбежным. Джейден лишь глубже натянул капюшон на глаза. Но Тайлер нервно провел рукой по лицу.

— То есть мы просто... сдаемся? Идем туда, куда они нас гнали, как скот на убой?

— Мы движемся навстречу тому, кто держит нас на поводке, — поправил его Коннор. — Это не капитуляция. Это последняя тактическая перегруппировка. У них есть стены, крыша и еда, а у нас — ничего. Мы до конца играем в их игру, но решающий ход остаётся за нами.

Больше спорить никто не стал. Решение было принято.

Первые часы пути прошли в тягостном молчании. Но вскоре напряжение стало настолько сильным, что его необходимо было ослабить.

— Знаешь, о чём я думаю? — произнес Тайлер, хрипло нарушая тишину. — Мне кажется, наша ситуация похожа на самый ужасный квест в истории. Здесь нет ни лута, ни сюжета, только постоянные дебаффы «Голод» и «Усталость». И финальный босс, которого ты даже не видел.

Коннор, не оборачиваясь, усмехнулся.
— В моём представлении это больше похоже на провальную миссию, когда брифинг изначально был невыполним.

— А в моей — на неудачную клиническую операцию, где пациент умирает на столе, а ты не знаешь почему, — добавил Оливер.

— Эй, Джейден, — обратился Тайлер, — а что ты думаешь об этом?

Подросток шел молча несколько секунд, затем коротко бросил:
—Похоже на ловушку для зверей. В которую попался дважды.

Эта мрачная аналогия на мгновение охладила их пыл. Но лишь на мгновение.

— Ну, признавайтесь, — Тайлер снова начал разговор, стараясь вернуть лёгкость в интонацию. — Если вдруг окажетесь дома, то что сделаете первым делом? Я, например, закажу самую большую пиццу «Пепперони» в истории. И съем её сам, не делясь ни с кем..

— Гамбургер, — без колебаний ответил Коннор. — Двойной чизбургер с беконом. И литр колы.

— Для меня идеальный вариант — это чашка настоящего кофе, — вздохнул Оливер. — Свежемолотого. И тёплый душ. Долгий.

— А я... — Джейден задумался. — Я бы просто пошел в кино. Один. Чтобы никто не трогал.

Эта простая, почти детская мечта снова напомнила всем, насколько разным было их «до».

Постепенно шутки уступили место более серьёзным разговорам. Казалось, они чувствовали, что с приближением к "Тихой Гавани" их время стремительно сокращается.

— Вы не поверите, но я всегда хотел научиться играть на гитаре, — сказал Тайлер, глядя на свои руки. — Купил ее год назад. Она так и стоит в углу комнаты, вся в пыли. Всё время откладывал на потом. Говорил себе — вот закончу этот проект, вот будет больше времени... А времени не стало.

Оливер смотрел на него с грустным пониманием.
—Мы все откладываем. На завтра. На понедельник. На следующую жизнь. Пока жизнь не напомнит, что у нее нет плана «Б».

— У меня был план «Б», — мрачно усмехнулся Тайлер. — Сбежать в Новую Зеландию. Работать удаленно, смотреть на океан. Я даже визу начал оформлять. Папка с документами лежит на столе. — Он покачал головой. — А теперь мой план «Б» — просто не упасть от истощения раньше времени.

Они шли еще какое-то время, и Тайлер снова заговорил, но на этот раз его голос стал тише, задумчивее.

— Я... я ведь так и не женился. Не завел детей. Всегда думал, что успеется. Что сначала нужно встать на ноги, построить карьеру... А теперь смотрю назад и понимаю, что все эти проекты... они не имеют никакого значения. Никакого. Единственное, что имеет значение, — это люди. А я... я был один. В своей уютной цифровой пещере.

Он замолчал, и в его глазах стояла неподдельная, глубокая грусть.

— Я бы сейчас отдал все свои сбережения... за один ужин с семьей. За возможность обнять маму и сказать ей... сказать, что все эти годы я был счастлив просто знать, что она есть.

Больше он ничего не говорил. Они шли молча, и каждый думал о своем. О невысказанных словах, несовершенных поступках, несделанных звонках.

Лес редел. Они вышли на опушку, за которой виднелась широкая, поросшая низким кустарником поляна. До «Тихой Гавани», судя по карте, оставалось совсем немного.

— Почти пришли, — безразличным тоном констатировал Коннор.

В этот момент, когда Тайлер, погруженный в свои мысли, делал шаг в сторону, чтобы обойти кочку, под его ногой раздался тот самый, словно костяной, щелчок.

Он не успел даже вскрикнуть, как земля с сухим шуршанием ушла у него из-под ног. Короткий полёт, глухой, влажный удар — и наступила тишина, которую пронзил его сдавленный, захлебывающийся стон.

Все подбежали к краю ямы. Внизу, в полумраке, Тайлер лежал на спине, пронзённый двумя тёмными, обугленными кольями. Одно из них было воткнуто в его бедро, а другое — в бок. Он словно был пригвоздён к земле.

«Не двигайся!» — крикнул Коннор, спрыгивая вниз. Оливер последовал за ним.

Тайлер лежал с широко открытыми глазами. Его дыхание было хриплым, а кожа бледной, как снег.

«Док...» — его голос был едва слышен. — «Скажи мне правду. Всё плохо?»

Осматривая раны, Оливер встретился взглядом с Коннором. Врач молча покачал головой. Положение было критическим.

«Держись, Тайлер», — голос Оливера дрогнул, и он сжал руку друга.

Тайлер понимающе кивнул. Слез не было. Было лишь горькое, полное принятие.

«Мама... — прошептал Тайлер, глядя в небо. — Я... я ей так и не позвонил... Скажите ей... что я... я просто...»

Его дыхание стало прерывистым, клокочущим. Он смотрел в небо, но уже не видел его.

«И что... я... любил...»

Он не успел договорить. С последним вздохом из его груди с шипением вырвался воздух, а взгляд стал пустым и безжизненным.

Они стояли над ним, не в силах произнести ни слова. Не было ни пафоса, ни криков. Только тихая кончина человека, который в конце жизни сожалел не о несбывшихся мечтах, а о том, что не успел сделать простых вещей.

Они молча стояли, глядя на яму, прикрытую ветками и землёй, под которой покоился Тайлер. Молчание давило тяжелее, чем когда либо.

Первым нарушил его Оливер. Он вытер грязную ладонь о штаны И тихо, словно про себя, произнёс:
—Он был хорошим парнем. Сломанным, напуганным... но хорошим. Он не заслужил такого конца. И вообще не заслужил попасть в такое место.
—Никто из нас не заслужил, — отозвался Коннор. Его лицо было каменным, но в глазах стояла та же усталая тяжесть, что и в голосе Оливера.

Коннор медленно повернулся и посмотрел на оставшихся — на врача с потухшим взглядом и на подростка, который видел в этой яме отголосок собственного прошлого.
- Нам надо идти дальше, - сказал Коннор.

Он развернулся и пошел вперед, к "Тихой Гавани". Оливер и Джейден бросили последние взгляды на присыпанную землей яму и молча последовали за ним. Теперь их осталось трое. Пустота, оставленная Тайлером, была громче любого слова. Они унесли ее с собой.

Они шли молча. Слова, казалось, застряли где-то в горле, подавленные тяжестью потери и неизбежности того, что ждало впереди. Пустота, оставленная Тайлером, была почти осязаемой — четвертым, безмолвным спутником, шагавшим между ними.

Лес постепенно утрачивал свою первозданную красоту. Деревья редели, а земля под ногами становилась каменистой. Воздух, который раньше был наполнен ароматами хвои и влажной земли, теперь наполнился пылью и чем-то металлическим, что было чуждо этому месту.

«Должно быть, близко», — хрипло проговорил Оливер, первый нарушив молчание за последний час. Он с трудом переставлял ноги, каждое движение давалось ему с огромным усилием. Голод и истощение делали свое дело — мир вокруг плыл в легком тумане, а в ушах стоял постоянный звон.

Коннор, который шёл впереди, лишь кивнул, не оборачиваясь. Его спина, обычно прямая, сейчас была слегка согнута — не от слабости, а от груза ответственности, который он на себя взял. Он довёл их до этого места, куда бы оно ни привело.

Джейден шел последним. Его взгляд был прикован к спине Коннора, но мысли витали далеко. Он вспоминал Тайлера. Его глупые шутки. Его страх. Его последние слова о маме. И его собственную, давнюю боль, которая теперь, казалось, пульсировала с новой силой. Он чувствовал себя проводником, ведущим их к чему-то, что знал на уровне инстинкта, но не мог объяснить разумом.

Они продолжали идти по холмистой, безжизненной местности в течение ещё одного часа. Наконец, поднявшись на очередной увал, они наконец увидели это.

Впереди, в широкой котловине, зажатой между голыми скалами, расположился комплекс зданий. Это не был город или посёлок, скорее, какое-то учреждение. Его окружал высокий забор из тёмного металла, почти чёрного цвета, с рядами колючей проволоки наверху. За забором виднелись низкие бетонные постройки без окон, а над ними возвышалась квадратная башня с антеннами.

Место казалось безжизненным и заброшенным, но от него веяло такой леденящей холодностью и порядком, что по коже пробежали мурашки.

«Тихая Гавань», — прошептал Оливер, и в его голосе не было ни капли надежды. Это было констатацией факта. Факта их поражения.

«Похоже на тюрьму строгого режима», — мрачно заметил Коннор, его глаза сузились, анализируя подступы, слабые места. Старые привычки умирали последними.

«Или лабораторию», — тихо добавил Джейден. Он стоял, вглядываясь в даль, и его лицо было бледным. «Там, где я был... она выглядела так же».

Они простояли на гребне холма несколько минут, словно надеясь, что картина перед ними исчезнет, растворится как мираж. Но она не исчезала. Она ждала.

Спуск в долину занял еще полчаса. С каждым шагом стены «Тихой Гавани» становились все выше, внушительнее, безжалостнее. Они видели камеры наблюдения, повернутые в их сторону. Их видели. И все же — никакой реакции. Никто не вышел их встречать. Никто не кричал, не стрелял. Эта тишина была страшнее любого приема.

Наконец, они оказались в ста метрах от массивных металлических ворот. Теперь они могли разглядеть все детали — следы ржавчины на сварных швах, тусклый блеск объективов камер, даже мелкие царапины на металле.

И тогда, как по невидимой команде, ворота с низким, скрежещущим звуком начали медленно, плавно отъезжать в стороны. Открывался проем, достаточно широкий, чтобы внутрь мог проехать грузовик. Из темноты за воротами не доносилось ни звука.

«Что ж, — Коннор глубоко вздохнул и расправил плечи, словно готовясь к последнему параду. — Пришло время завершить этот спектакль».

Он первым вступил на утоптанную землю перед забором. Его шаги были твердыми и уверенными. Оливер, бросив последний тоскливый взгляд на свободу позади, и Джейден, сжав кулаки, последовали за ним.

Их шаги по щебню гулко отдавались в звенящей тишине. Они переступили порог.

Внутри был просторный бетонный двор, окруженный зданиями. Воздух был холодным, искусственным, пахло озоном и стерильной чистотой. Свет лился откуда-то сверху, с крыш, — яркий, безжалостный, не оставляющий теней.

Их встретили. Внезапно, словно из ниоткуда, появились шесть вооруженных фигур в камуфляже и черных балаклавах. Они были спокойны и собраны, их движения были отточены до совершенства.

Стражи провели быстрый и эффективный обыск. Пустые фляги и ножи были изъяты и аккуратно сложены в сторону. Один из охранников жестом указал им идти вперед, к центру двора.

Там, под ярким светом, стояли три простых алюминиевых стула. И на одном из них сидел человек. Тот самый Наблюдатель.

Его лицо было обычным, без особых примет. Однако его глаза... Они были прежними — безжизненными, пустыми, лишёнными всяческого сострадания. Они равнодушно скользнули по троим пленникам, словно он рассматривал отчёт, а не живых людей.

«Поздравляю с завершением активной фазы», — произнес он ровным, монотонным голосом, похожим на гудение неисправной лампы. В давящей тишине двора его слова звучали особенно громко.

Коннор, не обращая внимания на усталость, пристально посмотрел на него.
«Где мы находимся? Что это за место?» — спросил он.

«Тихая Гавань» — это место очищения», — сказал Наблюдатель, не моргнув глазом. «Лаборатория человеческой природы. Место, где стираются все социальные маски и обнажается истинная суть человека. Его сила. Воля. Инстинкты».

«Вы называете убийство детей "очищением"?» — голос Оливера дрогнул от ярости и отчаяния. Он смотрел на этого человека, и его медицинская логика отказывалась принимать существование такого чудовищного, холодного безумия.

«Мы называем это эволюцией, доктор, — возразил Наблюдатель. — Естественный отбор, направляемый разумной рукой. Слабые погибают, а сильные получают шанс на новую жизнь».

«Какую жизнь? В этой тюрьме?» — прорычал Коннор.

«В мире, который живёт по новым правилам, в мире, где царят сила и порядок».

В этот момент тяжелая дверь в одном из зданий бесшумно отъехала в сторону. В проеме, подсвеченный светом изнутри, возникла высокая, подтянутая фигура в темном, идеально сидящем тактическом костюме. Его лицо скрывала гладкая, глянцево-черная маска без единой прорези. От него исходила почти физическая аура власти и контроля.

Наблюдатель, обычно невозмутимый, сделал резкий почтительный шаг назад и склонил голову. Вооружённые стражи, стоявшие по периметру, вытянулись в струнку.

Человек в маске медленно, неторопливо и уверенно, прошёл через двор. Его скрывающийся под маской взгляд, казалось, изучал каждого из них, оценивая и взвешивая. Он прошёл мимо Коннора, скользнул по Оливеру и остановился прямо перед Джейденом.

Тишина во дворе стала абсолютной, давящей. Казалось, даже воздух перестал двигаться.

Затем, медленным, почти церемониальным движением, он поднял руки к голове и снял маску.

За ней скрывалось лицо мужчины лет пятидесяти. Его черты были суровы и исполнены силы, на висках серебрилась седина, а глаза — пронзительные и холодные, словно серые льдинки — смотрели на Джейдена, словно отражая его самого.

«Здравствуй, сын», — произнес человек низким, твердым голосом, в котором не было ни капли тепла.

Джейден отшатнулся, как будто его ударили. Кровь отхлынула от его лица, оставив кожу мертвенно-бледной. Его губы задрожали.

«Отец...» — это был не крик, а сдавленный, надломленный шепот, полный такого шока и невыносимой боли, что Оливер затаил дыхание, а Коннор инстинктивно сжал кулаки, его собственное неведение ошеломляло. «Ты... жив?»

«Я не просто жив, Джей», — голос отца был спокоен и неумолим, как течение ледниковой реки. — «Я — Архитектор. Основатель всего этого». — Он сделал широкий, властный жест, обводя рукой весь комплекс. — «Тихая Гавань — моё творение. Мой ответ гниющему миру».

«Нет...» — Джейден покачал головой, его глаза наполнились слезами, которые он отчаянно пытался сдержать. «Это невозможно... Мама... они сказали, что вы оба... погибли...»

При упоминании о матери в глазах мужчины промелькнула тень глубокой печали, но она быстро исчезла.

«Твоя мать... Элиза... Она погибла. Это произошло случайно, во время одного из наблюдений, трагическая случайность». Он произнес эти слова спокойно, но Джейден, хорошо знакомый с каждой интонацией его голоса по давним воспоминаниям, уловил в них едва заметную дрожь. Эта боль была искренней.

«А ты... а ты здесь? Ты один из них?» — голос Джейдена срывался.

Отец выпрямился, его взгляд снова стал твердым и неумолимым. — Я тот, кто сменил предыдущего создателя этой системы. Тот, кто поддерживает её работу. Тот, кто ищет достойных».

Оливер смотрел на эту сцену с растущим ужасом. Коннор стоял неподвижно, его мозг лихорадочно обрабатывал информацию, пытаясь понять, как это меняет ситуацию.

«Ты... ты все это устроил? — Джейден смотрел на отца с отвращением и болью. — Ты бросил меня в эту мясорубку? Своими руками?»

«Я дал тебе шанс! — в голосе отца впервые прозвучала страсть, леденящая и пугающая. — Я оставил тебе знаки! Дневник в пещере! Нож, чтобы ты мог защищаться! Я наблюдал за тобой все это время в ангаре, готовил тебя! И ты... ты превзошел все мои ожидания! Ты выжил там, где другие сломались! Ты нашел союзников! Ты вел их! В тебе есть это, Джейден! Сила! Лидерство! Ты — мое наследие!»

Он шагнул к сыну, его глаза горели странным, фанатичным огнем.
«Эти двое...— он кивнул на Коннора и Оливера, — ...они были твоим испытанием. Последним. Ты привел их сюда. Ты доказал, что можешь вести. Теперь докажи, что можешь делать трудный выбор. Окончательный выбор».

Он протянул руку. Один из стражей молча вложил в нее пистолет. Отец протянул оружие Джейдену.

«Система должна быть чистой, сын. В ней нет места посторонним. Нет места старой привязанности. Это — цена силы. Цена нового мира. Прими ее. И займи свое место рядом со мной».

Джейден стоял, не в силах пошевелиться. Холодная тяжесть пистолета в его руке казалась невыносимой. Он смотрел на отца — человека, чье возвращение из небытия должно было стать чудом, а обернулось самым страшным кошмаром. Он смотрел на Коннора и Оливера — людей, которые стали ему за эти несколько дней ближе, чем этот человек за всю жизнь.

— Сын, — голос отца прозвучал мягко, но в этой мягкости была стальная пружина. — Ты прошел долгий путь. Не останавливайся сейчас. Вспомни, чья кровь течет в твоих жилах.

Джейден медленно поднял пистолет. Рука предательски дрожала.

— Он ошибается, — раздался спокойный, хриплый голос Коннора. Он смотрел на Джейдена не как на палача, а как на того самого мальчика у костра. — Сила не в том, чтобы подчиниться. И не в том, чтобы убить. Она в том, чтобы сказать «нет». Даже когда это стоит жизни.

Оливер сделал шаг вперед, его руки, словно готовые врачевать, были пусты, но открыты для всех.
—Джейден, послушай меня. Ты не инструмент. Не наследник чьего-то безумия. Тот нож, что ты нашел... та фляга... он оставил их не потому, что верил в тебя. Он проверял систему. Ты для него — просто подопытный. А для нас... — голос Оливера дрогнул, — ...для нас ты парень, который не сломался. Который помнил о матери. Который был человеком, когда все вокруг пытались стать зверями.

Джейден сжал веки, пытаясь выдавить из глаз предательскую влагу. Перед ним стоял призрак отца, которого он оплакивал. И двое живых людей, с которыми он делил последний кусок и последнюю надежду.

— Он мой отец... — прошептал Джейден, и в этих словах была вся боль одиноких месяцев в бетонной клетке. — Я должен...

— Ты никому ничего не должен, — перебил его Коннор. Его голос был тихим, но абсолютно четким, как приказ перед атакой. — Кроме себя. Решай, кто ты. Узник его правил... или свободный человек, который сам выбирает свой путь. Даже если этот путь заканчивается здесь.

Джейден посмотрел на отца. Увидел в его глазах не любовь, а холодный расчет. Увидел того, кто ради своей «системы» позволил умереть людям. А потом посмотрел на Коннора и Оливера. Увидел в их глазах усталость, горечь, но и странное спокойствие. Принятие. Они были готовы к любому его выбору. Потому что доверяли ему. Не его крови. Ему.

Губы Джейдена дрогнули. Он сделал глубокий, прерывистый вдох.
—Прости... — выдохнул он. И в этом слове была не просьба о прощении, а прощание. Со всеми иллюзиями. Со всей болью. Со всем что он пережил. — Прости...

Его рука с пистолетом дрогнула. Мускулы на лице напряглись в последней, отчаянной борьбе. Он зажмурился, пытаясь заглушить голос в голове — голос отца, голос прошлого, голос боли. Перед его закрытыми глазами проплыли образы: мать, улыбающаяся на старой фотографии; Тайлер, жалующийся на голод у костра; Оливер, перевязывающий рану; Коннор, ведущий их сквозь чащу. Последние обрывки человечности в этом аду.

Он открыл глаза. Взгляд его был чистым и пустым одновременно. Решение было принято.



Раздался оглушительный выстрел.