Правильная сторона

В офисе «Рейн Консалтинг» стояла знакомая тишина, нарушаемая лишь мерным гулом компьютеров и редкими щелчками клавиатуры Кати. Алиса допивала свой эспрессо — они наконец-то смогли купить нормальные зёрна, и это было одним из немногих, но весомых признаков того, что они не просто выживают, а потихоньку выкарабкиваются. Второй монитор на столе Кати, купленный с рук, казался главным символом их «роскоши».

Дверь открылась с лёгким скрипом. В проёме стоял молодой человек в белых кроссовках ограниченной серии, идеально сидящих джинсах и куртке без каких-либо лейблов, стоимость которой явно превышала цену Катиного монитора раз в двадцать. Но вся его напускная респектабельность трещала по швам и рушилась, стоило лишь поднять взгляд на его лицо — затуманенное бессонными ночами, с глубокими тенями под глазами, в которых читалась смесь вызова и глухой усталости.

— Алексей Марков, — представился он, неуверенно переступая порог. — «Чистый Лист».

— Алиса Рейн. Присаживайтесь, — жестом она указала на свободный стул, сама оставаясь на месте и изучая его. Он выглядел как типичный представитель стартап-тусовки — много стиля, но за ним читалась неуверенность.

Пока Марков занимал место, телефон Алисы на столе тихо вибрировал. Она бросила на экран беглый взгляд.

Сообщение от Кати:

«Нашёл себя. ИП "Марков А.В.", пара упоминаний в блогах про эко-активизм. Ни сайта, ни офиса. Классика жанра — все средства в пиар и один приличный костюм для встреч с инвесторами.»

Алиса кивнула, сохраняя невозмутимое выражение лица. Она подняла глаза на Маркова с вежливой, деловой улыбкой.

— Расскажите о вашем проекте.

В это время её пальцы под столом быстро набрали ответ Кате:

«Поняла. Но послушаем. Иногда за глянцем скрывается здравый смысл. Хотя голод в глазах настораживает.»

— Я... я основатель «Чистого Листа», — начал Марков, нервно теребя молнию на рюкзаке. — Мы занимаемся экологичной доставкой. На электрокарах, с нулевым выбросом. И я... мы пытаемся создать нормальные условия для курьеров. Обучение, доля в прибыли, не просто «гоняй как лошадь».

— Похвально, — нейтрально заметила Алиса. — Но с такими расходами вы либо гений, либо банкрот. Или вам помогает какой-то очень щедрый инвестор?

— Помогал, — Марков горько усмехнулся. — Фонд «Кентавр». Артем Кротов. Сначала всё было хорошо, а сейчас на раунде А... — Он наконец достал из рюкзака пачку мятых бумаг и протянул её Алисе. — Они требуют 70%. Полный контроль. И всё, что я строил — эти социальные программы, — они хотят закрыть. Называют это «неэффективными издержками».

Алиса молча пролистала документы, затем перебросила их на стол Кате. Та взяла их с видом человека, которого отвлекли от действительно важного дела. Её взгляд скользнул по тексту, останавливаясь на ключевых пунктах.

— Любопытно, — наконец произнесла Катя, откладывая документы. — Пункт 4.3. «Инвестор вправе блокировать любую операционную деятельность, связанную с «непрофильными активами». К которым, судя по приложению, относятся ваши программы обучения. — Она посмотрела прямо на Маркова. — Похоже, вас мягко направляют к выходу.

Марков сглотнул и кивнул, не в силах вымолвить ни слова.

В этот момент телефон Алисы на столе тихо завибрировал. Она бросила на него взгляд.

Сообщение от Кати:

«Смотрим пункт 7.1. Принудительный выкуп доли по номиналу в случае «потери доверия». Номинал — 10 тысяч рублей. За твой «Чистый Лист». Щедрость душевная. И где он возьмёт нам гонорар? Пойдет собирать бутылки?»

Алиса медленно подняла глаза на Маркова. Он сидел, сгорбившись, и смотрел на свои руки. В его позе читалось отчаяние, но не наивность, а скорее ясное понимание тупика.

— Хорошо, Алексей, — сказала она, и её голос звучал твёрже, чем она ожидала. — Мы разберёмся с вашим «Кентавром».

Марков поднял на неё взгляд, в котором смешались неверие и надежда.

— Правда? Но... я должен вас предупредить, у меня не так много…

— Обсудим условия, исходя из вашей ситуации, — парировала Алиса.

Когда Марков, бормоча бесконечные благодарности, вышел, Катя повернулась в кресле.

— Надо же, — произнесла она безразлично. — Кажется, мы только что согласились работать за идею. Аванс — сто тысяч. Это даже не покрывает месяц аренды этого чулана.

— Мы тоже не с миллионных сделок начинали, — Алиса всё ещё смотрела на закрытую дверь. — Он не сбежит.

— Прекрасно. Будем работать за идею и за душу клиента, — Катя усмехнулась. — Он пахнет неудачей за версту.

— Он пахнет так же, как мы полгода назад, — спокойно ответила Алиса, наконец переводя на неё взгляд. — И иногда, Кать, нужно просто оказаться по правильной стороне.

Катя задержала на ней взгляд, потом резко развернулась к мониторам.

— Ладно. Но когда он не найдёт денег и предложит расплатиться с нами партией своих экологичных авосек, вспомни этот разговор.

Её пальцы уже застучали по клавиатуре. Протест был чисто символическим.

****

Катя погрузилась в цифровые следы «Кентавра» с привычной одержимостью. Её царство состояло из баз данных, реестров и корпоративных отчётов, скреплённых между собой причудливой логикой финансовых потоков.

— Смотри, — её голос прозвучал хрипло от бессонной ночи. Она развернула монитор, показывая Алисе сложную схему со стрелками. — «Кентавр-Консалтинг», «Доставим повсюду», «Вектор Развития». Формально — разные подрядчики. Фактически — один и тот же офис в Мытищах и один директор. А теперь посмотри на суммы.

Алиса проследила за её пальцем. Цифры были внушительными.

— Комиссия за «юридическое сопровождение» сделки в пять миллионов, — сказала она. — Прямолинейно.

— И это ещё не всё, — Катя переключила вкладку. — Вот три стартапа, которые отказались от сделки с «Кентавром» в прошлом году. Через месяц у них начались внезапные проверки из налоговой. Ещё через два — проблемы с арендодателями. Все трое закрылись.

— Кротов не просто жадный, — заключила Алиса, вставая и подходя к доске. — Он методичный. Ему важно демонстрировать последствия неповиновения. Уничтоженные стартапы — это его способ поддерживать репутацию.

Она взяла маркер и написала имя «Кротов» в центре доски.

— Мы не можем бороться с ним напрямую, мы не в той весовой категории. Нам нужно не атаковать, а изменить правила игры.

— Его образ. «Зелёный инвестор». «Социально ответственный визионер». — Алиса повернулась к Кате. — Это не просто пиар для него. Пока он в рядах «святых», у него доступ к государственным грантам, налоговым льготам и деньгам европейских фондов, которые проверяют не только доходность, но и ESG-отчётность. Вся его финансовая конструкция держится на этом фасаде.

Они действовали как тени. Катя нашла блогера, которого Кротов когда-то «выдавил» из бизнеса, и анонимно снабдила его деталями по текущим схемам. Алиса через подставной аккаунт в профессиональном чате задала всего один вопрос: «Коллеги, а вы проверяли контрагентов на связь с «Вектором Развития»? Говорят, там нечисто». Одновременно она отправила анонимные запросы от имени гипотетического журналиста в те самые европейские фонды, намекая на необходимость внеплановой проверки их «социально ответственного» партнёра. Они не лгали. Они сеяли сомнения, как ядовитые споры. Это была грязная работа, но они убеждали себя, что цель оправдывает средства. В воздухе витала тяжелая мысль: этот раунд не выиграть с чистыми руками.

Они не требовали от Кротова ничего. Они просто выстраивали вокруг него стену, кирпичик за кирпичиком, из намёков, вопросов и готовящихся публикаций. Они создавали для него реальность, где малейшее новое пятно на репутации привело бы к большим финансовым потерям.

*****

Тишину в офисе разорвал телефонный звонок. Алиса взяла трубку.

— Слушаю.

Голос в трубке был срывающимся от восторга.

— Алиса! Это Алексей! Они согласились! «Кентавр»... Кротов... они только что прислали новый меморандум. Двадцать пять процентов! Без права вето! Все социальные программы остаются!

Алиса поймала взгляд Кати и медленно, почти торжественно, подняла большой палец. Уголки губ Кати дрогнули в едва заметной улыбке, и она снова уткнулась в монитор, но теперь ее плечи были расслаблены.

— Я... я не знаю, как вас благодарить, — Марков говорил захлебываясь. — Вы вернули мне дело всей моей жизни. Это настоящая справедливость!

— Мы просто уровняли игровое поле, Алексей, — ровным тоном ответила Алиса. — Поздравляю.

Когда она положила трубку, в офисе воцарилась особая тишина — не пустая, а наполненная значением.

Катя откинулась в кресле.

— Справедливость, — произнесла она, глядя в потолок. — Звучит... непривычно. Может, иногда ты и права бываешь...

Алиса подошла к окну, глядя на вечерний город. Она не чувствовала триумфа. Она чувствовала нечто более редкое и ценное — моральное удовлетворение. Они не просто заработали. Они сделали правильное дело. Они были на стороне света, и свет победил.

— Да, — тихо согласилась Алиса. — Сегодня — да.

Настроение было приподнятым. Они выиграли. Они были на подъёме, и будущее виделось ясным и правильным.

******

Спустя месяц после победы над Кротовым в офисе «Рейн Консалтинг» снова появился Алексей Марков. Он в аккуратном костюме, и держал в руках коробку дорогого шоколада.

— Не смог проехать мимо, — улыбнулся он, ставя коробку на стол. — Спасибо вам ещё раз. Жизнь налаживается.

Они пили кофе, и Марков делился новостями. Говорил он оживлённо, но временами в его речи проскальзывали новые, чужеродные нотки.

— Вы знаете, я сейчас много думаю над системой мотивации сотрудников, — сказал он, и его взгляд стал сосредоточенным, деловым. — Надо же как-то поощрять самых лучших. Я хочу ввести грейды, премии за эффективность... Например, отдельно награждать тех, кто доставляет максимум заказов с минимальными затратами энергии. Это же выгодно всем — и бизнесу, и экологии.

В офисе на секунду повисло молчание. Катя перевела взгляд с монитора на Алису, одна её бровь чуть приподнялась.

Алиса почувствовала лёгкий укол тревоги. Звучало всё разумно, прогрессивно, но где-то на заднем плане скреблась мысль: а что будет с теми, кто ездит медленнее?

— Звучит... продуманно, — осторожно сказала она. — Но ваше главное преимущество — это командный дух. Люди верили в вашу общую идею.

— Так оно и есть! — оживился Марков. — Но идея должна подкрепляться справедливой конкуренцией. Чтобы каждый видел, что его труд ценится по достоинству. Иначе пропадает стимул работать, развиваться...

Он ушел, оставив после себя странное, неоформленное беспокойство. Воздух будто сгустился.

Катя медленно развернулась в кресле.

— Слышала? «Затраты энергии», — произнесла она безразличным тоном, но взгляд её был острым. — Ещё вчера он говорил о «достоинстве курьера». Сейчас — о «затратах энергии». Интересная эволюция терминов.

— Он просто учится управлять, — ответила Алиса, но в её голосе прозвучала неуверенность, которой там не было прежде. — Учится считать деньги.

— Нет, — Катя снова повернулась к монитору. — Он учится говорить, как Кротов. Пока только говорить.

******

6 месяцев спустя

Курьер в униформе премиальной службы доставки передал Алисе небольшой, но ощутимо тяжелый кейс из черной кожи. Внутри, на бархатном ложе, лежали швейцарские механические часы. От них пахло деньгами и хорошим вкусом.

— От Алексея Маркова, — пояснил курьер. — С благодарностью.

Катя, наблюдая за этим, медленно отодвинула свою кружку с чаем.

— Интересно, сколько смен мог бы отработать курьер его компании за эти часы, — произнесла она, глядя на коробку с отстраненным видом. — Двадцать? Пятьдесят?

— Перестань, — Алиса прикрыла крышку кейса. — Он просто благодарен. Помнишь, с чего он начинал? Он не забыл.

— Тем более странно, — пожала плечами Катя, но больше не настаивала, развернувшись к монитору.

****

Их рабочий день на следующее утро прервал звонок на городской телефон. Алиса сняла трубку, ожидая услышать голос нового клиента.

— Алло? Меня зовут Денис, я... мы виделись в офисе «Чистого Листа», когда вы работали с Лексом... с Алексей Петровичем, — голос был сдавленным, почти шёпотом, слышался фоновый гул улицы. — Меня уволили. По статье. За невыполнение KPI.

Алиса жестом привлекла внимание Кати и включила громкую связь.

— Успокойтесь, Денис. Расскажите по порядку.

— Там всё поменялось, — слова полились быстрее, прорываясь сквозь панику. — После прихода денег от «Кентавра»... Нам ввели тотальный контроль. GPS-трекеры, которые пищат, если свернул не туда, рейтинги, штрафы за опоздание на две минуты... Все наши программы обучения свернули. Сказали — «неэффективно».

Он сделал паузу, чтобы перевести дух.

— А сам Лекс... он теперь «Алексей Петрович». Офис в башне, охрана с серьезными лицами, дресс-код. Я ему вчера задал вопрос по проекту, а он посмотрел на меня как на пустое место. А сегодня — увольнение. По статье! Теперь я никуда не устроюсь!

Когда он, выдохшись, замолчал, в офисе повисла тяжёлая тишина. Катя медленно подняла на Алису взгляд.

— Ну что же, — она произнесла тихо и очень четко, — кажется, наш ученик сделал домашнее задание.

Катя листала ленту деловых новостей, когда её пальцы замерли. На экране было знакомое, но до неузнаваемости изменённое лицо.

— Аля, смотри, — её голос прозвучал сухо.

Алиса подошла к её монитору. В студии бизнес-канала, в дорогом костюме, с безупречной причёской сидел Алексей Марков.

«...ключевой приоритет сейчас — стремительное масштабирование, — говорил он ровным, уверенным голосом, без тени прежних эмоций. — Мы выходим на новые рынки с агрессивной ценовой политикой, чтобы очистить их от маргинальных игроков. Экспоненциальный рост требует жёсткой оптимизации издержек и выстраивания чёткой вертикали власти. Эффективность — вот новая социальная ответственность.»

Камера крупным планом поймала его глаза. В них не было огня, лишь холодный стальной блеск, знакомый Алисе по десяткам встреч с топ-менеджерами из крупного бизнеса.

Алиса не шелохнулась. Она смотрела на экран с странным чувством — не шока, а скорее горького прозрения.

— Мы... — её голос был едва слышен. — Кажется, что-то пошло не так.

Они молча смотрели, как их бывший клиент, чьё «доброе дело» они спасали, уверенно рассуждал о том, как будет давить мелких конкурентов и выжимать эффективность из сотрудников.

Катя молчала два дня. Она не отвечала на вопросы Алисы, почти не выходила из-за компьютера, питаясь чаем и печеньем. Её пальцы летали по клавиатуре, выуживая из цифровых недр то, что Марков пытался скрыть за новым глянцевым фасадом.

Наконец, она откинулась в кресле. Лицо её было серым от усталости.

— Смотри, — её голос был хриплым. Она развернула монитор. — Новые типовые контракты. NDA, который запрещает сотруднику обсуждать что-либо о компании даже с родственниками. Non-compete на три года по всей стране — человек оказывается в кабале.

Она переключила вкладку.

— KPI. Нормативы по времени доставки, которые можно выполнить, только нарушая ПДД. Реализмом тут и не пахнет.

Ещё одна вкладка.

— Система штрафов. Опоздание на 1 минуту — 500 рублей. Недостаточный «рейтинг вежливости» — 1000. В среднем выходит 25-30% от зарплаты. Классика жанра.

Алиса в это время обзванивала свои контакты в индустрии. Отзывы были однообразными и не утешительными: «Каторга», «Лекс сломался», «Из соц. проекта сделали адскую контору», «Он стал тем, с кем сам же боролся».

Они сидели в гробовой тишине, глядя на собранные доказательства. Они не просто ошиблись в клиенте. Они вырастили его.

******

Офис «Чистого Листа» в Москва-Сити поражал пафосной роскошью и абсолютным безвкусием. Золотые детали, глянцевый чёрный гранит, огромные экраны — всё кричало о деньгах, но не о стиле.

Их провели в кабинет Маркова. Он сидел за массивным столом из красного дерева, одетый в идеально сидящий костюм. В его манерах сквозила спокойная, уверенная властность.

— Алиса, Катя, — он кивнул, не предлагая сесть. — Чему обязан визитом?

Алиса отбросила дипломатию. Её голос был ровным.

— Мы помогли вам, Алексей, чтобы вы не стали таким, как Кротов. Чтобы вы сохранили свои принципы. А вы, кажется, усвоили его методы лучше, чем мы ожидали.

Марков медленно откинулся в кресле. На его лице появилась лёгкая, почти снисходительная улыбка.

— Вы научили меня главному, — тихо произнёс он. — Вы спасли мой бизнес, Алиса. И я понял —чтобы он больше никогда не оказался на грани, нужна не доброта, а сила. Теперь он в безопасности. Навсегда. Разве не этого вы хотели? Кротов был прав в одном: в этой песочнице выживает тот, кто диктует правила, а не тот, кто в них играет.

Он встал.

— А теперь, если у вас нет конкретных деловых предложений, — он сделал жест в сторону двери, — у меня совещание.

****

Дверь закрылась. Они молча спустились и вышли на улицу.

Катя первая нарушила молчание.

— Ну что, сыграли в благотворительность, — сказала она, закуривая.

Алиса тяжело вздохнула.

— Мы две дуры. Включили мамочек-защитниц и купились на дешёвую драму.

Катя усмехнулась.

— Главное — быть на правильной стороне, да? А знаешь, что самое гадкое? Я почти поверила. На пару месяцев мне показалось, что наша работа может что-то менять к лучшему. Что ж, по крайней мере мы чувствовали себя героями, пока на ней были, на этой самой правильной стороне. Корпоративная культура закончилась ровно в тот момент, когда он перестал в ней нуждаться.

Она потушила окурок.

— В следующий раз, когда к нам приползет такой же уставший идеалист в белых кроссовках, давай сразу просить тройной гонорар.

Алиса ничего не ответила. Лучше бы они действительно работали за авоськи.