Право быть человеком

ЕРЕСЬ БОГОВ

Человек - наполовину - прах,

наполовину – Бог

Джордж Байрон

1

Сколько ступенек на эскалаторе, по которому я только что пробежал вниз? Глупый вопрос. Без всяких сомнений. Глупый и совершенно нелепый. Кому придет в голову считать ступеньки, на движущейся лестнице!? Пойду чуть медленней - не досчитаюсь вчерашнего количества, побегу – собьюсь со счета. Да и зачем забивать себе мозг такой пустой и никчемной информацией? Вопрос сродни тому, который задают сороконожке; с какой ноги та начинает ходить? Сороконожка задумывается и тут же падает. О таких примитивных, рефлекторных, действиях задумываться нельзя. Упадешь. В нашем мире, однообразных, бездумных, автоматических телодвижений так много, и мы совершаем их так часто, что невольно приходишь к выводу - думать вообще явление паразитическое, рудиментарное. Выработанные рефлексы и заученные движения, вот все что нужно современному человеку чтобы не сбиться с ритма. Качественное программное обеспечение для нормального, полноценного функционирования вколачивается вместе с умением держать в руке ложку и ходить на горшок.

Вставая рано утром, совершаем, будто вложенную программу, уйму действий в промежутке между кроватью и чашкой кофе. И только когда ароматный напиток, горький и крепкий, начинает струиться в нас, мы, наконец, понимаем, что уже проснулись, а не продолжаем спать, убеждаясь, что такой вкусный кофе во сне не бывает.

В голове вьется змеиный клубок, впечатлений сумбурного сна, воспоминания того, что происходило с тобой по ту сторону реальности, а ты только и можешь, что усердно чистить зубы, плескать в лицо прохладную воду и удивляться всему тому бардаку, что устроили в мозгу ночные кошмары. Ну, или эротические сны, у кого что, уж извините.

Все эти утренние ритуалы, плавные маневры, совершаемые с опаской и осторожностью, редко бывают осмысленными. Сонное тело подчиняется с трудом, тупит, капризничает, бунтует, натыкается на неизвестно откуда берущиеся препятствия и вообще, порой напоминает переполненный мусорный пакет, который до помойки несешь аккуратно и нежно, стараясь не зацепить за углы. При этом все равно цепляешь и обязательно рвешь. От эдакой безнадеги телу хочется обратно в кровать, под упругий поток прохладного воздуха исходящий из кондиционера, под покров приглушенных шумов доносящихся с улицы до двадцатого этажа. Но надо продолжать жить. Двигаться, мыслить, имитировать бурную деятельность. Из-под одеяла, это не очень получается. Жизнь не стоит на месте и все кто считает себя живым – продолжают двигаться. Это закон выживания.

Мы к сожалению, или к счастью, уже не первобытное общество. Нам нынче не позволяет собственная гордыня считать себя дикарями, мы второбытные. Да, именно так! Второбытные дикари, обставившие со всех сторон охоту на мамонта сложнейшими ритуалами. Как бы мы не изощрялись, что бы ни выдумывали в попытке достигнуть цели, мы все равно охотимся на мамонта. Кто скажет что это не так?! Во времена каменного века, привычно было иметь только набедренную повязку из шкуры, кремневый топор, дубину. Быть достаточно голодным, чтобы заставить себя оторвать задницу от насиженного места у огня, добытого таким осатанелым трудом, как долгое трение двух сухих деревяшек. Теперь все иначе! Разумеется, мы же теперь не просто дикари, мы квазидикари, в квадрате, в кубе, в прогрессии. Наш «мамонт» нынче распылен частями в виртуальной реальности, в банковских кредитах, в золотовалютном резерве страны, в валовом продукте, дипломах об образовании от модного университета, который нахрен никому не нужен. Несчастный лохматый слон, всего лишь звено в пищевой цепочке. Да и тот размазан на сотни километров полок супермаркетов и торговых центров с завидным ассортиментом, вместе с набедренными повязками от Армани, и костяными бусами, оберегающими от сглаза и порчи вкрапленными в них стразами.

Охота – это принцип человеческого существования. Добыча – цель, охота - способ ее достичь, а все ради чего? Единственное, разумное объяснение таким примитивным выкладкам это - основной инстинкт. Самец охотится, чтобы накормить себя и свою самку, ожидая, что она принесет ему потомство и станет беречь огонь в их общем логове. Что из этого утверждения не подходит к нашему веку? Только слова, которыми мы научились все это называть и усложнять. Суть дела не изменилась. Единственная проблема, в нашем веке, порой трудно, наверняка, понять кто самец, а кто самка.

Добывать мамонта с каждым новым поколением становится все трудней. И не только потому, что мамонты вымерли вовсе. Теперь уже недостаточно быть просто самцом, здоровым и сильным. Нужно еще уметь убедить всех прочих охотников, что ты достоин большего чем просто обгладывать кости, а имеешь право на кусочек мяса, да пожирней, да поувесистей.

Заковырка в том, что быть хорошим добытчиком еще не залог успеха. Надо правильно и умело совершать все обряды и ритуалы, которыми мы обросли как мхом со всех сторон. Носить правленые бусы, амулеты от ведущих шаманов, не претендовать на леопардовые накидки вождей, и не заглядываться на их самок. Не позволять соседним племенам выплачивать нам дань гнилым мясом, за право пользоваться водой из нашей реки. Иначе их ждет участь, охотится только на дранных шакалов, что обречены обгладывать кости гнусной падали…

Господи! Что за мысли приходят в голову в такую раннюю пору! Вроде бы и должен был уже проснуться после стрессовой поездки в метро, в семь утра. После пробежки вдоль загруженного проспекта с картонным стаканом кофе в руке, которым успел обжечься пару раз, а все равно клонит в сон. Это накопившаяся усталость. Когда ее совсем немного, ты пересиливаешь себя, держишься, но она как колбочка в песочных часах, все пополняется и пополняется крупинками недосыпов, переутомлений, стрессов. Наверное, моя колбочка усталости уже заполнилась до краев, и я становлюсь просто неадекватным. Я начинаю дуреть от повинности выполнять все эти вычурные камлания цивилизованного общества. Пора остановиться!

Возьму неделю отпуска за свой счет. Вот честно! Куплю самый дешевый тур куда-нибудь в Турцию (на дорогой денег не хватит - однозначно), и завалюсь на пляже, под жаркое весенние солнце, пока не обуглюсь до состояния головешки. Буду надираться в хлам дешевым пойлом, запекаться в песке Средиземного моря как говядина в духовке…

Мечта идиота. Кто же отпустит меня сейчас в отпуск, ближе к лету! Когда на носу годовая проверка, новые санкции пожарной охраны, два судебных иска на фирму, аттестация, и маниакальное стремление руководства превратить нас в станочный парк исполнительных агрегатов, а не в особей хоть отдаленно похожих на людей. Правду сказать все вышеупомянутые проблемы с властями, проверки, иски, меня не очень-то и касаются, просто оседают как на рядового сотрудника обычной нервозной пылью. Я штатный исполнитель, «крупный специалист» по нажиманию кнопки открывания дверей и мастер по просмотру десятка довольно однообразных картинок в черно-белых мониторах.

И ладно, если бы мне досталась охрана центральных ворот, где хоть редко, но случаются заметные события. Нет ведь. Молодого, «сильно перспективного» сотрудника поставили на задворки безразмерного, многокилометрового, когда-то секретного предприятия, на самую дальнюю проходную.

- Ты работаешь у нас уже два года, - сказал рассеянно Фролов, начальник кадрового отдела, вылезая из-под стола и перебирая в руках пучок спутанных проводов. – А все еще на ставке молодого. Сам не заявишь о себе, мы и внимания не обратим. Молчишь, так и молчи дальше.

При этом, он почему-то, свирепо уставился на принтер и сбросил провода обратно на пол. Вдруг это чудо японской канцелярской техники ожило, истошно заверещало и выплюнуло лист бумаги.

- К чему это вы Артем Георгиевич?

- Ну, понятно, Семенов, твой сменщик, - продолжил уже бодро Фролов, плюхаясь в кресло. - Вы с ним вместе на работу поступали, примерно, в одно время - оболтус! Ведь у него залет на залете. То выпьет, то спать завалится на посту, то и вовсе не придет, а если придет, то с какой-нибудь б…., бабой раскрашенной как задница павиана! Не был бы такой напряг с сотрудниками, так давно бы уже уволили. Ну, а ты-то, что молчишь!? За два года ни одного опоздания, ни одного прогула, сданы все нормативы на «отлично», не пьешь, не куришь. Золото, а не сотрудник!

- Положите меня в банк, я стану жить на проценты.

- Не язви Нестеров! – Фролов окончательно расслабился и откинулся в кресле, почесывая тыльной стороной авторучки у себя за ухом. – Неужели такому молодому парню не нужны деньги? И девочек погулять, и в кабак по праздникам, кино, мороженное, все такое.

- На «все такое» я в ночном клубе стриптизером подрабатываю, между сменами.

Как бывший замполит Артем Георгиевич как-то неестественно напрягся, но вовремя вспомнил, в каком веке он живет, и сделал поправку на шутку не входящую в репертуар отставных военных. На его морщинистом лице промелькнула тень улыбки, и он достал из принтера отпечатанный лист бумаги, на котором, с проворством матерого бухгалтера, расписался и влепил круглую печать.

- Иди с этим в финансовый, подпиши у начальника, а потом в кассу. Шеф расщедрился на премиальные.

- Может тогда и в отпуск на недельку? – скромно заикнулся я, уже зная, какой последует ответ и сопровождающий его жест.

- Фигушки! Вам оболтусам только дай мизинчик, по самые колени обкусите! Главный будет после обеда, зайди к нему тоже. Да и еще, Олег! С шефом про стриптиз в ночном клубе шутить не надо, он на две звездочки старше меня по званию – не поймет.

С шефом, как обычно, разговор был короткий. Он не предлагал что-либо, как делают нормальные руководители, он приказывал. Это как раз в его духе, просто отдавать приказы, и очень искренне удивлялся, когда сотрудник отвечает отказом. Слова типа «нет», «не хочу», «а оно мне надо», шеф воспринимал как измена родине и карал самым неудобным графиком работы, лишением премиальных и личным «фе», как высшей мерой недоверия.

- Мы собираем группу на курсы переподготовки, со следующей недели, - сказал шеф, не отвлекаясь от заполнения какой-то бумаги убористым, мелким почерком. - Тебя я внес в список, все подробности у Фролова. Свободен.

- Что за курсы? – спросил я у лысины светящей мне прямо в лицо как полированное зеркало. Ведь все же знают что шеф близорукий. И чего выпендриваться и упорствовать? Не проще ли надеть очки или вставить линзы и больше не сгибаться над столом в три погибели.

Бывший полковник пригладил лысину, остатки жиденьких волос по бокам, и поднял на меня удивленный взгляд. Но все же снизошел до ответа.

- Курсы тебе не повредят. Ты же у нас единственный в штате кто в армии не служил, так что поднимешь свой профессиональный уровень, так сказать. Зато самый умный, как я посмотрю! Штаны просиживал в каком-то институте и все картинки в азбуке видел. – Гражданские шуточки у шефа явно не клеились, но были оригинальными. - Если все пойдет гладко, - разоткровенничался шеф, - то откроем новые посты, три объекта, а тебя главным на один из них. Улавливаешь!? После курсов разумеется.

- Надолго курсы эти? Да! И кто за все платит!?

- Пару недель. Но с сохранением зарплаты, плюс командировочные, хоть там вы, дармоеды, и будете на всем готовеньком…

После суточного дежурства башка чугунная. Перед глазами картинки с десятка мониторов, а мозг продолжает мысленный обход территории с отчетами на контрольных точках. Никогда у меня не получалось быстро переключиться и отвлечься. После работы забежал на строительный рынок купить всякую мелочь на дачу. Думал хоть там отвлекусь, ан нет, даже сидя в вагоне метро продолжаю сканировать пространство и окружающих. Ну что за напасть! Вот напротив женщина, лет сорока, может больше. Одета не модно, аляписто, непрактично. На лице глубокие морщины, вокруг глаз темные круги, руки натруженные, даже грубые. В ней нет праздности, только повседневные заботы о хлебе насущном. О великовозрастном охламоне лет семнадцати прожигающем жизнь сидя за компьютером, да о муже выпивохе и бабнике, меняющем работу раз в два месяца. Ее лицо и невольные движения выражает всю гамму эмоций бушующих в ней затихающим ураганом. Умиротворяющий, однообразный стук колес сморил ее недолгой дремотой.

Рядом с ней мужчина лет пятидесяти. Глядя на такого сразу представляешь образ профсоюзного активиста. Человека, живущего на холостых оборотах, убивающего собственное и чужое время на пустые дела и разговоры. Потертый, засаленный костюм, потрепанный портфель, стоптанные туфли. Обвислое пивное пузо, мешки под глазами после вчерашней пьянки с «деловым» партнером, как дополнение к общей картине.

Мой цепкий взгляд улавливает незначительные детали, мелочи, которые, как сам я думал, давали некоторое представление о человеке. У молодого парня что стоит у двери, подозрительно топорщится внутренний карман куртки. Там явно что-то тяжелое. На «опера» или сотрудника полиции не похож, наверняка сунул за пазуху легальный травматик, а теперь пыжится, и строит из себя бог весть что. Другой, с жиденькой бородкой и рыбьими глазами мертвой хваткой вцепился в ручки спортивной сумки. Отводит взгляд. Раза три, пока мчались по тоннелю между станциями, смотрел на часы в сотовом телефоне. Не удивлюсь, если при возможном обыске, в сумке обнаружатся тяжелые наркотики или пакет травки приготовленный на продажу.

Все это мне не нужно. Я уже не на работе. Но никак не могу заставить себя не вглядываться в людей выискивая невольно потенциальную опасность или подозрительное действие.

Глубокий вздох, прикрыть глаза и мысленно прокатиться по городу от дома до дачного домика. Пока мысленно, вспоминая оптимальный маршрут, а уже часа через два в действительности, раскрыв все окна и с громкой музыкой. Чтоб вышибла весь гонор «сурового охранника» после суточной смены. Это всегда помогает.

Лишь на мгновение прикрыл глаза, как в распахнувшиеся двери вагона вошла толпа людей и я не смог подавить выработанный рефлекс. Стал изучать вошедших пассажиров, тихо ругая самого себя.

- Простите, что привлекаю ваше внимание, уважаемые дамы и господа. – Услышал я довольно высокий и пронзительный голос молодого человека стоящего в самом начале вагона. – Я представитель молодежного движения «Свободная нация». Наша акция призывает вас обратить внимание на чиновничий произвол и бессилие власти погрязшей в паутине коррупции. Прочтите наше обращение прежде чем выбросить. Мы не просим денег, мы не призываем к борьбе, мы просто говорим правду которую от вас скрывают.

Сказав это молодой человек пошел по вагону раздавая пассажирам, явно довольным тем, что не встретились с очередным попрошайкой, листовки отпечатанные на бытовом принтере. Для себя я отметил: парень был немного не уверен в себе, зажат. Но тем не менее в нем чувствовалась какая-то скрытая ярость. Я бы охарактеризовал его эмоции как праведный гнев, не будь этот активист неизвестного мне движения одет как уличная шпана. Предложенную листовку я взял, не читая, аккуратно сложил пополам и демонстративно сунул в карман куртки.

Уже после того как вышел из метро, и шел через дворы к своему дому, я вынул воззвание из кармана и бегло прочел.

Большую часть листа занимали фотографии лиц с краткими подписями. Имена, фамилии, род деятельности. В воззвании говорилось что все они стали жертвами полицейского произвола. Что всех их насильно удерживают в некой тюрьме, а у родственников отказываются принимать заявления о пропаже человека. На первый взгляд все сказанное больше напоминало истерический бред, если бы не одна маленькая деталь. Пару дней назад я случайно услышал от знакомого, не понаслышке знающего суть дел происходящих в полиции, что заявления о пропаже людей действительно перестали принимать к рассмотрению. У меня не было логического объяснения этой байки, поэтому ничего не оставалось кроме как только принять к сведенью такое громкое заявление. Я не сторонник любых активных действий связанных с массовыми выступлениями. Не по нутру мне этот хаос и безумие, что рождается в разношерстной толпе. Пусть даже собранной с благими целями. Не то время. Нет харизматичных лидеров и «зажигающих» ораторов призывающих «…мы наш, мы новый мир построим!». Да даже если и найдутся такие безумцы, то их быстро приструнят. Искусство усмирения непослушных отшлифовано до зеркального блеска. Как исключение, попадаются редкие экземпляры не поддающиеся обработке. Финал понятен. Эта листовка тому подтверждение.

За окном щебетали сотни птиц. Майская погода баловала нас жарким солнцем, ночными грозами и буйным цветом всего, что только способно было цвести. В этот предрассветный час птиц было слышно особенно четко. Еще немного, и загудит вдали автострада, помчаться электрички, станут расползаться из дачного поселка на машинах те, кто выбрался из душного города к маленьким клочкам природы вчера вечером. Время на даче идет совсем по-другому. Не так как в городе, степенно, размеренно.

Анька долго вертелась, просыпаясь, потом взглянула на меня приоткрыв один глаз, увидела что я не сплю и придвинулась ближе.

- Сколько время, Олежка? – спросила она, поудобней устраиваясь на моем плече.

- Без пятнадцати четыре, спи, рано еще.

- А ты, почему не спишь?

- Я сплю, просто глаза открыты, - прошептал я и прижал Аню еще ближе. – Тебя в институт сегодня везти?

- Я на электричке доберусь, - пробурчала Анька сонно. - Отдыхай. Тем более что в городе все равно пробки такие, что уже сейчас надо выдвигаться.

- Твои, часом, на дачу не собираются? – не унимался я, понимая, что уснуть теперь не смогу.

- Не знаю, отец вроде собирался. Только вы с ним тут полегче, - напомнила Аня напрягаясь. - Много не пейте, ты же знаешь что у него сердце слабое.

- Да какое пить, тут есть то некогда. Кстати, когда у тебя сессия?

- Я досрочно все сдам, так что не знаю. А что? – спросила Анька копошась под одеялом.

- Меня на переподготовку отправляют, на пару недель. -

Аня поднялась на локтях и посмотрела на меня. Волосы растрепаны, торчат в разные стороны, глаза сонные, чуть припухшие от вчерашнего пива. Нижняя губа немного отвисла, а уголки рта опустились, она была такая смешная, что я не смог сдержать улыбку.

- Это что же получается, - возмутилась она, - что я целых две недели не буду видеть этой наглой рожи!?

- Зато эта рожа, не будет тебе мешать спать по ночам перед сессией.

- Так нечестно! – запротестовала Аня и стукнула меня кулачком по груди. – Признайся, что собрался с какой-то крашенной, длинноногой блондинкой на курорт в Крым, а мне плетешь истории про то, что тебя засылают на сборы!

- Переподготовку! – уточнил я страдальческим тоном.

- Знаю я вашу переподготовку – наливай, да пей. У самой отец военный! Чему вас учить? Дураков учить – только портить. Особо пристально пялиться в мониторы камер наружного наблюдения и мартышки могут! Как ее зовут!?

- Ань! Это паранойя! Нет никакой крашеной блондинки с длинными ногами, нет никаких Крымских курортов.

- Это не паранойя, это трезвый взгляд на жизнь! Стоит оставить тебя одного, без присмотра, так ты начинаешь кадрить смазливых фиф пахнущих как конфетки.

- Ты тоже пахнешь как конфетка.

- Но я не смазливая фифа!

- Да, ты уродливая простушка, мышонок с бантиком, зубрила, и пигалица!

- Ты забыл добавить – с пушечным ранением в голову.

- Да тут артиллерийская батарея постаралась!

- Ты что действительно считаешь меня уродливой простушкой?

- Я слишком эгоистичен и самовлюблен, - вывернулся я. - Поэтому не стану терпеть что-либо низкосортное и безвкусное возле себя. Ты, между прочим, не исключение.

- Отговорка корявая, но спишем ее на бессонную ночь и ранний час. Прощаю. А ты сможешь приезжать на выходные?

- Я понятия не имею, где будут эти самые курсы. Я не знаю, какую забаву приготовило нам руководство и поэтому утверждать ничего не могу. Хочу заверить только в одном, я постараюсь быть на связи, регулярно желать тебе спокойной ночи, пусть и не всегда в письменном виде посредством СМС, порой только мысленно.

- Я не хочу, чтобы ты уезжал, - забубнила капризно Анька, - и мне нравится, что ты не даешь мне спать по ночам.

- А уж я-то как не хочу, ты даже представить себе не можешь, аж чешусь весь от нежелания! Но после курсов мне пообещали небольшое повышение, не век же сидеть на проходной и изображать из себя бдительного охранника на пустом комбинате.

- Когда много работаешь и много зарабатываешь, не остается времени тратить деньги.

- Не волнуйся, на это безобразие время всегда найдется.

Аня бесцеремонно стянула с меня одеяло и укуталась в него, усаживаясь на кровати.

- Ну вот, теперь и я спать не хочу! – пожаловалась она. - А все ты со своими крашеными блондинками и курортами!

- Тебе кофе или чай? – спросил я, меняя щекотливую тему.

- Да! Кофе! А еще булочку с маком, - размечталась Аня закатывая глаза кверху и облизывая губы языком. - Бутербродик с колбаской и с сыром на таких поджаренных тостах с ломтиками подтаявшего масла. И еще персиковый джем, и шоколадную конфету. Нет! Две шоколадных конфеты!

- Может тебе еще пульт от телевизора и массаж?

- Массаж после завтрака, а пульт я уже нашла. Все, вали отсюда! Бегом марш на кухню! – Сказав это. Анька начала толкать меня пятками в бедра, выпихивая с кровати…

Я спустился вниз. Прошел в ванну, умылся, привел себя в порядок. Разумеется, готовить Анютке все те разносолы, что она заказала я не стану, не потому что не смогу или мне лень, по причине более банальной. Вчера, отправляясь на дачу, мы набрали пива в ларьке у станции, какой-то насмерть пересоленной рыбы, от которой до сих пор остался неприятный привкус во рту, но не удосужились заехать в магазин за едой, так что придется собирать завтрак из тех скромных запасов, что еще выжили в холодильнике.

Мне нравилось возиться на кухне в то самое время, когда Аня валялась на кровати и громко комментировала музыкальные видеоклипы или новости, бесконечным потоком идущие в утреннем эфире. Внизу, в столовой я тоже включал телевизор, но убавлял громкость звука до минимума, чтобы была возможность хоть как-то реагировать на Анины реплики со второго этажа.

С едой в доме был, мягко говоря, напряг. В холодильнике, как говорится - мышь повесилась. Мне удалось обнаружить засохший и оттого свернувшийся дугой кусочек сыра, корку уже окаменевшего хлеба, одно сырое яйцо, на вид вроде еще пригодное к употреблению. Не бог весть какие деликатесы, но с голоду мы не помрем. Все-таки придется везти Аню в город, ну, или хотя бы до станции, чтобы самому зайти в магазин, накупить продуктов и забить пустую утробу холодильника. Хоть я завтра и уезжаю, бросать любимую девушку на голодную смерть – неразумно. Легче эту подкормить, чем новую заводить.

На полках среди кастрюль и мисок, я с удивлением обнаружил закрытую, уже слегка заржавевшую банку сгущенного молока. Растворимого кофе не было, поэтому пришлось возиться с зернами и еще с ручной, по всей видимости, антикварной кофемолкой, в которой кто-то прежде пытался измельчить весьма пахучие семена или орехи. Сколько себя помню, эта кофемолка стояла на шкафу в кухне и за все эти годы ее никто оттуда не снимал.

Горбушку хлеба удалось разделить надвое и размочить над паром от закипающего чайника, обмазать содержимым единственного яйца и поджарить на сковородке. Изувеченный, ссохшийся сыр растекся по скворчащим гренкам и придал завтраку более или менее цивилизованный вид. Сгущенку я набухал в сваренный кофе, тем более что сахар отыскать так и не удалось. Перегнувшись через подоконник распахнутого настежь окна, я сорвал еще желтый одуванчик и поставил в пустой стакан на подносе с завтраком, который приготовился нести наверх.

Правду сказать, я рассчитывал на то, что наша подготовка действительно пройдет в очень щадящем режиме, примерно так, как представляла себе Аня. На первый взгляд все к тому шло. На служебной «Газели» нас доставили в подмосковный пионерский лагерь типа «Орленок» который, похоже и не собирались готовить к приезду детворы. То ли сама территория лагеря перешла в частные руки, то ли место было слишком не детское, в такой непосредственной близости от крупного промышленного предприятия, оживленной автострады и выросших как грибы коттеджных поселков, вокруг большой мусорной свалки. Но все оказалось не так просто. Несколько инструкторов сразу же дали понять, что две недели из нас будут вить веревки, а кто скиснет и сбежит, тот «козел» и «чмо». Вечером прошли «пионерские посиделки» у костра, где нам вкратце объяснили, как над нами будут издеваться. Свое слово они сдержали. Больше всех лютовал невзрачный старикашка с жиденькой бородкой - Владимир Александрович, отставной полковник «железнодорожных войск» особого назначения. Как оказалось, его курс - стрелковой подготовки был главным, и ему уделялось больше всего времени и внимания. До сих пор понять не могу, откуда «железнодорожники» умеют так ловко стрелять. Моим спасением стало то, что до поступления на работу в охранную фирму я стрелять не умел вовсе. Здесь меня немного научили держаться за пистолет правильно, и отличать его от пулеметов, гаубиц и ракетных установок. Я принимал информацию в чистом виде, в то самое время как мои несчастные коллеги успевшие подпортить себе нервную систему в рядах вооруженных сил, были вынуждены переучиваться стрелять правильно, по «железнодорожному».

Какими только нехорошими словами мы были «обласканы» каждым из инструкторов по отдельности и вместе взятыми. Каких только издевательств не натерпелись, но никто так и не рискнул все бросить и уйти. Хоть я и был весь в синяках, обложенный матюгами с ног до головы, с ноющими от перегрузки и усталости мышцами, я все равно считал, что подобные курсы пошли мне на пользу. За всю свою жизнь я не стрелял так много, не бегал так напряженно и далеко. Нас жестоко наказывали, если мы ошибались и делали что-то неправильно. Способов наказаний было множество. Все они, так или иначе, заставляли нас быть собранней внимательней и проворней. Были и теоретические занятия, короткие передышки вместо полуденного сна. Нам рассказывали о боевых отравляющих веществах, о взрывчатке и способах ее применения, о системах скрытого наблюдения и о том, как обманывать некоторые из датчиков, взламывать замки и портить чужую технику. Рассказывали о тактике, об обороне и наступлении. Теоретические занятия больше напоминали увлекательные лекции, но тем не менее, складывалось впечатление, что из нас готовили не простых, штатных охранников на скучном предприятии, а какую-то элитную команду быстрого реагирования. Хотя, наверняка, до настоящих профессионалов нам было еще очень и очень далеко.

- …Все это мы вдалбливаем вам лишь для того, чтобы вы понимали в своей работе с чем можете столкнуться – объяснял Владимир Александрович. – Умение обойти датчик, засветить прибор ночного виденья, это так, для общего развития. Главное - не прозевать! Думайте! Учитесь рассматривать ситуацию с разных сторон. Запомните! Если в какой-то момент вы схватились за пистолет – значит до этого, вы где-то серьезно «накосячили»!

Я уже сбился со счета сколько сот раз мне пришлось отжаться за один только день. Уронил патрон в тире - десять отжиманий. Промахнулся мимо наклеенной бумажной полоски на мишени – десять отжиманий. Неправильно выполнил команду – упал-отжался пятьдесят раз! Система простая и очень доходчивая. И это притом, что грубыми словами нас поносили очень вежливо, на «вы» и с милыми улыбками. Еще бы, ведь мы не на военной службе, мы штатские, а инструкторам еще придется отчитываться за качество нашей подготовки, хотя свое дело они знали, и упрекнуть их было не в чем.

- …Я не понимаю, чего они от нас хотят! – возмутился Сашка Старожилов в последний день нашего пребывания в этом «пионерском лагере». – Мы им что зеленые береты или коммандос, а!? Где это видано, чтоб простой охранник учился стрелять как агент ГРУ!

- Раньше надо было возмущаться! Теперь-то, какой смысл!? Завтра домой уже. Или у тебя позднее зажигание, если только сейчас понял, чем занимался две недели.

Сашка лишь недоуменно на меня посмотрел и продолжил потрошить окурки из пепельницы, извлекая из них остатки табака на обрывок газеты.

- Ну, а сам-то ты как думаешь, Олег, зачем нам все это нужно? – Спросил Сашка, отвлекаясь от самокрутки.

- Мне за «думаешь» пока премиальных не дают. Начальник сказал бурундук птичка – значит птичка, и нефига тут думать. Лично я считаю, что такие занятия только на пользу. Или тебе в кайф торчать на проходной и отлавливать несунов!? Главный инженер с комбината грузовиками ворует, а ты пишешь докладные, если у слесаря в кармане гайку нашел. Вот тоже блин, радость великая!

- Хочешь сказать, что после такой подготовки мы будем писать докладные на главного инженера?

- Не знаю как вас, может я что-то пропустил, пока отжимался, но меня писать докладные здесь не учили. Прежде я даже представить себе не мог, что стрелять можно не целясь, навскидку и что самое забавное, даже во что-то попадать. О каких докладных вообще речь!?

- Глупо, после таких напрягов, ставить нас обратно на проходные. В чем прикол-то?! Не пойму. – Сашка опять нахмурил брови и стал слюнявить и вертеть огромную самокрутку.

- У тебя точно позднее зажигание и врожденное тугодумие.

- Просто у меня курево кончилось! Я курить хочу смерть аж как! Висну и торможу, не хуже компьютера. Мозг без никотина вообще не фурычет!

- Ого! У мастодонта в полтора центнера весом вдруг наметился мозг! Впечатляющий виток эволюции! Что раньше молчал про курево? Я думал ты косяка решил дернуть. У меня где-то в чемодане пачка нормальных сигарет припрятана. А с мозгом поаккуратней, это не компьютер, его не отформатируешь. Голова, она, понимаешь, не только для того, чтобы в нее кушать…- Рефлекторно увернувшись от внушительного кулака и оказавшись на безопасном расстоянии от Сашки, я невольно отметил практическую пользу изнуряющих занятий.

- Ну и гад же ты Олежка! Не видишь что ли товарищ помирает, уши пухнут! Неси скорей свое курево, не то я сейчас точно кого-нибудь особо умного вместо боксерской груши отметелю!

Войдя в подъезд, мучаясь жуткой головной болью от вчерашних излишеств в честь окончания обучения, я с сожалением обнаружил, что в доме по какой-то причине нет света. И лифты, разумеется, не работают. Редкий случай в нашем районе. Перспектива тащиться с тяжелым чемоданом на двадцатый этаж совсем не радовала, но я решил, что это будет последнее испытание на неделе, которое я стойко должен перенести. Ковыляя по лестницам в загаженном и душном подъезде, я уже не думал о том, что войдя домой окажусь в каменной пещере высоко над землей, без света, воды, с раскисшим холодильником и орущим бесперебойником компьютера. Я мечтал, что начальство сжалится надо мной. Измученным, исстрадавшимся душой и телом, и позволит недельку отдохнуть, зализать синяки и ссадины. Я уже не рассчитывал на горячий песок на берегу Средиземного моря, сойдет и любимая подмосковная дача, с тучами комаров, горластыми птицами, и наглыми, отожравшимися на местной мошкаре лягушками. Если не сжалятся, буду давить на то, что работал все первомайские праздники и выходные, что две недели вообще не отдыхал и похоже отжался на полжизни вперед. Не дадут отпуск, буду требовать компенсацию в денежном выражении. Может, хоть деньгами от меня отделаются. Людей и впрямь не хватает, что ж я не понимаю что ли!

Естественно же, стоило мне только всунуть ключ в личину замка, шаря в темноте руками по железной двери, как тут же загудели двигатели в лифтовых шахтах, заурчали электрические счетчики на лестничной клетке, а яркий свет ламп чуть не ослепил. Как все-таки обидно присутствовать при таких нелепых и даже смешных ситуациях. Чувствуешь себя последним идиотом. Каким-то патологичным неудачником! Нет бы сел себе возле подъезда и терпеливо ждал, когда свет включат, выслушивая вечные недовольства и сплетни престарелой консьержки, и бессмертных старушек на скамейке у входа. Не напрягаясь, вошел бы в лифт, и… свет тут же снова выключают. Достойный финал дня очень ленивого, хронического неудачника. Нет, так дело не пойдет, все случилось так, как должно было случиться, это не я неудачник, это просто у нас цивилизация несовершенная. Взращенная на основе колеса, она то и дело дает сбои на ухабах истории.

Войдя в квартиру, я понял, что свет отключали совсем ненадолго, на час, не больше. Даже холодильник не успел разморозиться.

С самого утра всей командой тряслись в пыльной «Газели», отмахали полсотни верст на перегруженной, ухабистой трассе. Отстояли в длиннющей пробке на проспекте Мира уже в городе, потом ждали дежурного в конторе, чтобы принял документы. Прощаясь с командой, врезали по бутылочке пива и разбрелись по домам. Я еще минут двадцать тащился в метро, пугая пассажиров своим потрепанным видом, рваным камуфляжем, разбитой скулой шрамом на лбу, сбитыми пальцами и локтями. С легкомысленным красным чемоданом на колесиках я смотрелся как рассеянный турист, которому вместо путевки на Багамы подсунули тур в осажденный Багдад.

Наполнив ванну прохладной водой, я позаботился о том чтобы все окна и двери в доме были закрыты, включил оба кондиционера на полную катушку и прихватив с собой коктейльчик с веселеньким названием «Вертолет», неизвестно как оказавшийся в холодильнике, погрузился в чуть желтоватую воду.

Откисал я долго и блаженно, успел сделать несколько звонков. В первую очередь наколотил три СМСки Аньке, а уж потом обзвонил всех родственников и знакомых, доложил о прибытии. После водных процедур, я вышел в совершенно выстуженную квартиру и с нетерпением продолжил потрошить холодильник в поисках домашней снеди. Мама оставила довольно вкусный суп, хоть я и не очень любил питаться супами, великолепное овощное рагу, и несколько кусочков сдобного пирога с грибами.

Изучив в большом зеркале свою физиономию, отмеченную следами усиленных тренировок и учебным мордобоем, я решил, что для мужчины это не очень зазорное явление быть немного побитым, но все же склонен думать, что потрепанными должны быть враги настоящего мужика, а не он сам. Поэтому прикрыл все ссадины ровненькими полосками лейкопластыря.

Вот и я получил бонус в большой, цивилизованной охоте на виртуального мамонта, и теперь мои дела будут плавно налаживаться. По идее после таких курсов я должен продолжить самообразование и научиться урывать самые смачные трофеи в этой вечной охоте, но время покажет, способен ли я вообще на что-то подобное или так и буду до конца дней своих вегетарианцем, что в вольном переводе с языка какого-то дикого племени означает – хреновый охотник.

Да, за две недели меня сильно потрепало. «Гламурные» репетиторы с военной выправкой и ГБшным проворством, явно получали удовольствие, вколачивая в нас прописанные в инструкциях истины для служебного пользования. Их «искрометный» юмор крепко врезался в возбужденное сознание и теперь вызывал только нервную дрожь и истеричный трепет. За короткие, но насыщенные две недели мои каштановые волосы заметно посветлели, стали какими-то рыжими, словно выгорели на солнце. Хорошо, что еще не поседели! Короткая прическа стала как щетина. Рельеф мышц неплохо проявился, но сильно болел. Обозначились кубики пресса, жирок поубавился. Немного выпрямилась спина, изменилась походка. Да и как ей было не измениться, если я был на сто процентов уверен, что вывихнул один палец на ноге, растянул колено, и в пояснице что-то очень подозрительно хрустнуло, когда меня в очередной раз размазали по борцовским матам. Тут волей-неволей станешь ходить ровненько и аккуратненько, словно лом проглотил, не дай бог что-нибудь опять вывихнется или сместится само собой. Жалея себя и растирая ушибы, я обдумывал план действий на остатки дня. Выпить я успел крепко, так что если и соберусь куда-то ехать, то только общественным транспортом, за руль сам не сяду. Сегодня пятница, а на работу только в понедельник. Так что у меня есть полных два дня, чтобы смотаться на рынок, закупить мясо для шашлыков и скрыться в комарином раю дачных кущ.

Шашлык для меня это особый пунктик. Я перепробовал тысяча и один рецепт, из разряда тех, что считались правильными. Но теперь мясо готовлю единственным способом, невзирая на упреки знакомых, которые пока еще не пробовали мой вариант рецепта. Это и шашлыком назвать невозможно. В первую очередь требуется качественное мясо. Я лично очень люблю свинину, но не жирную, ребрышки, и часть спинки. Покупаю у знакомого мясника одним куском, если удается. В зависимости от того, какая собирается компания, мяса может быть и три кило и пять, в любом случае к приготовлению мяса приходится подходить очень серьезно. Я давно уже выработал для себя всю последовательность действий, поэтому точно знаю, что надо делать. Цельный кусок мяса я чуточку надрезаю под ребрышками, обильно смачиваю газированной минеральной водой и закрепляю на железной крестовине обычной проволокой, чтобы часть туши держалось крепко и не елозила. Надрезы нужны для того, чтобы было где задержаться крупным кристаллам морской соли. Подерусь до синяков с тем, кто скажет что соль значения не имеет! Еще как имеет! Соль должна быть только морская, крупная, чуть сероватая! Раскисшая от минералки соль цепляется за надрезы в туше и впитывается в свежее мясо, закрепленное на железной раме. Вот и все. Костер, сложенный из сухих дров к этому времени должен уже нагореть, не мангал, не барбекюшница на древесном угле с парафиновой горючей смесью для розжига, а обычный костер на дровах без всяких примесей. И возле этого костра с наветренной стороны втыкается в землю единственный большой шампур с мясом. Готовится мясо, таким образом, очень долго. Часа полтора выжаривается одна сторона, столько же другая. Тут главное внимательно следить за огнем. Он не должен быть очень жарким, и в то же время очень хилым. Никаких других ингредиентов больше не добавляется. Соусы маринады и подливки все лишь испортят. Только перед тем как подать на стол, уже срезанные куски, я лично посыпаю молотыми семенами укропа, но это мой личный вкус. Вообще, считается, что к мясу, приготовленному таким способом, соусы не нужны вовсе! Быть может только пиво, или очень сухое красное вино, да и то не всегда. Все остальные кулинарные извращения моих знакомых на мангалах, я теперь считаю только порчей продукта. Замоченные в вине или, не дай бог, в уксусе куски мяса, отношу к разряду безвозвратно испорченных и посему утраченных для употребления. Приготовленное по моему рецепту мясо никогда не уступает самым изысканным блюдам, тем более побывавшим предварительно в маринаде. Лично мне, оно кажется и сочней, и ароматней, и натуральней. Вот все, что нужно нормальному мужику, для того чтобы доказать, что он умеет правильно обращаться со своей добычей!

Родители приехали на дачу только в субботу вечером. Я до этого времени старался не напиваться и ждал того момента, когда они появятся и выслушают свою порцию историй о моих недавних приключениях, уже не по телефону, а воочию. Анька к тому времени перестала охать и ахать по поводу моей подпорченной шкуры, но то и дело, с удовольствием, заглядывала мне под майку, восхищенно и простодушно ощупывая окаменевший рельефный пресс. Субботний вечер выдался холодный, я бы даже сказал необычный для лета, накрапывал мелкий дождь. Анечка все время прижималась ко мне плотнее, залазила под мою куртку, чтобы согреться, или просто очень соскучилась и теперь не хотела от себя отпускать прижимаясь еще сильней. За то время пока меня не было, она успела втихаря, «без доклада», сделать еще более короткую прическу, и чуть изменила цвет волос. Я только для вида, немного повозмущался, но потом снизошел до одобрения. Ей действительно шли такие короткие, подростковые прически. С ее небольшим ростом и вечной склонностью к дистрофии это смотрелось гармонично и естественно. Труднее всегда было смириться с тем фактом, что всякий раз когда Анька идет покупать одежду, ее выбор останавливается на магазинах для подростков, отчего я чувствовал себя немного неловко, словно продолжая наши отношения, совершаю что-то противозаконное. И это притом, что она всего-то на два года младше меня, и институт в котором она учится уже второй по счету. До сих пор не понимаю, на кой черт ей сдались столько высших образований? Наверное, это тоже какая-то компенсация маленького роста и тинейджерской внешности.

2

- Кабинеты номер три и четыре, это криогенные лаборатории. – Господин Костюхин только приоткрыл железную дверь, за которой не было ничего кроме ящиков с оборудованием. – Эти комнаты совершенно изолированы, вам их осматривать во время обхода не придется. Мы просто установим там камеры наблюдения. Поставим замки определяющие личность сотрудника.

- Если я правильно понимаю, то ваша компания арендует весь бункер под главным цехом.

- Так и есть, – сказал Костюхин и очень напряженно посмотрел на часы, давая всем своим видом понять, что и так уделил мне слишком много времени.

Я понял его намек, но избавлять от своего присутствия и вопросов не собирался. Коль скоро они хотят чтобы наша фирма оберегала их офис, лаборатории и сотрудников, то ему придется выложить мне гораздо больше информации. В конечном счете, именно на меня ложится ответственность за этот объект.

- И офис будет здесь же? В этом старом бомбоубежище?

- В институте, где мы прежде арендовали помещение, была военная охрана, какой-то специальный отдел, но теперь, ввиду некоторых разногласий с руководством, мы не можем себе позволить находится там. – Костюхин говорил с явной неохотой. Хоть он и был руководитель проекта, как мне сказали, делиться информацией для него было как принудительная сдача крови. – Главное чтобы лаборатории и пять кабинетов офиса были надежно отделены друг от друга. Когда нам предложили это помещение, нас в первую очередь устраивало что оно разделено такими мощными дверями и переборками.

- Завтра приедут специалисты из нашего технического отдела, - напомнил я, - и переделают все двери. Открываться и закрываться они будут автоматически, и только по карточкам допуска, которые будут выданы вам. Распределите их среди сотрудников сами. Мы же в свою очередь настаиваем, чтобы у нас был доступ ко всем помещениям.

- Полгода потрачено на ремонт и подготовку этих катакомб для работы. Это крупный бизнес, и люди, которые за ним стоят строго спросят за свои финансовые вложения. – Ушел от ответа Костюхин, нервно заламывая костлявые пальцы.

- Насчет нас не переживайте, мы свое дело знаем. Закроем объект так, что мышь не проскочит.

- И еще, Олег, с вас я конечно не могу брать клятву о неразглашении всего того что вы, возможно, здесь увидите, но поймите, если к вам, или вашим сотрудникам вдруг кто-то обратится за некоторыми разъяснениями, то разумным будет дать нам знать. Чтобы у вас был стимул сотрудничать с нами, мы готовы поощрять любое уведомление. А за ваше личное молчание мы рассчитываем приплачивать всей службе охраны, помимо зарплаты еще и премиальные. Вы понимаете, о чем я говорю?

Разумеется, я понимал, о чем речь, но что-то кольнуло. Словно какая-то недосказанность, неуверенный жест, мимика лица. Можно назвать это интуицией, первым впечатлением, но я словно бы почуял какой-то подвох. Выказывать свое недоверие этому скользкому, странному типу было бы глупо, и совершенно безосновательно, я лишь утвердительно кивнул и прошел к следующей комнате, просто вынуждая Костюхина продолжить рассказ о проекте.

Долговязый, нескладный… Глядя на Виктора Павловича Костюхина можно было подумать, что все его существо только и занято работой. Он выглядел не просто уставшим и измученным, скорее изможденным, находящимся на грани срыва человеком. Ни строгий, довольно дорогой костюм, ни безупречно ухоженные руки, не скрывали его чудовищного нервного напряжения. Он словно отбывал повинность сопровождая меня. Мыслями он был явно далеко и в иных сферах, формально, вводя меня дежурными фразами в курс дела.

В этой короткой, ознакомительной экскурсии, я лишь составлял для себя общее впечатление от всего объекта. Некоторые мелочи и осознание деталей пришли потом.

В течении недели мое руководство приводило на объект еще несколько, на вид, довольно состоятельных людей, которые воспринимались не иначе как финансисты и спонсоры. Не могу себе представить, какой прибыли они ожидали, вкладывая средства в лабораторию, а скорее фирму создающую новое программное обеспечение, как нам сказали. Компьютеры действительно ввозились на территорию большими партиями. Но еще был большой компрессор, агрегат для работы с газами, болоны жидкого азота, гелия. С натяжкой можно было представить, что программистам подобные вещества могут понадобиться. Я разумеется, слышал от знакомых что уже существуют где-то процессоры компьютеров которые необходимо охлаждать такими низкими температурами. Мог даже притянуть за уши к компьютерщикам электронный микроскоп, который устанавливали явно не русские, а англо-говорящие специалисты. Одной из задач которого, могло быть, участие в разработке новых микросхем, печатных плат и прочей микроэлектроники. В наши дни техника становится все меньше и меньше. Я не мог понять только одного, на кой черт всем этим физикам и математикам и технарям вдруг понадобилось медицинское оборудование. Можно убедительно врать по этому поводу, можно откровенно молчать и держать все в секрете, но неужели есть способ связать воедино хирургический стол, реанимационный комплекс, химическую лабораторию и новейшие разработки в области программирования. Если и можно, то ничего вразумительного не получается, во всяком случае для меня. Все выводы наводят только на мысль, что здесь будет твориться что-то противозаконное, или просто скрытое от особо любопытных, компетентных органов. Ведь весь этот комплекс находится в бункере под землей.

За исключением двух помещений, мы контролировали весь объект. Даже коридоры. Это выяснилось в тот момент, когда по всем указанным точкам специалисты расставили камеры видео наблюдения. Недоступными для нас остались туалет и складское помещение.

Правду сказать мне было фиолетово, чем будут заниматься эти коммерсанты от науки. Хоть производством синтетических наркотиков, хоть экспериментами по клонированию, пусть даже строят в своих необъемных серверах новую виртуальную реальность, мне начхать. Больше беспокоился о том, как бы суметь справиться с возложенными на меня обязанностями. Ведь до этого назначения, пусть и не на большую руководящую должность, мне еще не приходилось командовать людьми, тем более такими, которые еще пару лет назад натаскивали меня самого, как молодого и неопытного новичка. Повышение зарплаты сумело сделать меня немного близоруким и невосприимчивым. Не заморачивая себе голову здешними тайнами, я продолжал обкатывать схемы взаимодействия, утрясал графики дежурств и контролировал посты. Успокаивал себя лишь тем, что если вдруг почую что-то неладное, то непременно смоюсь, найду вескую причину чтобы уволиться не вызывая подозрений. Без шума и крика, без истерик и громких разоблачений. Не выходила из головы мысль, что под видом вроде как мирной и законной деятельности здесь будут производить наркотики или того хуже устроят подпольную клинику по изыманию донорских органов. Бред конечно, но что я могу знать об этом!? Нарываться не буду, просто сбегу. Да, довольно трусоватая позиция, но бодаться с финансовыми воротилами, а проще говоря бандитами, стоящими за этим бизнесом, я не стану. Да и как я заподозрю неладное, если не могу отличить разработку новых лекарственных препаратов от производства наркотиков, а легальные медицинские услуги, от подпольных операций.

Грузовик разворачивался медленно, неторопливо, огромный и неуклюжий «мерседес» еле-еле помещался в узком промежутке между двух зданий бывших цехов, где как раз находился вход в подземный бункер, бывшее бомбоубежище. Мне доложили с проходной о его появлении еще десять минут назад. Казалось, что водитель был немного под мухой, он то и дело покидал кабину и неуверенной походкой вышагивал к воротам. Затем возвращался снова за руль и, включив заднюю передачу, продвигался еще на полметра ближе.

Я терпеливо и безучастно наблюдал его действия в монитор, но открывать двери не торопился. Предложенную мной же процедуру встречи постороннего подписал сам шеф, и я не намерен был ломать еще такие хлипкие правила.

Водитель позвонил в дверь, и я ответил по коммутатору.

- Слушаю вас.

- Оборудование для компании «Тритон».

- Ждите, я вызову сотрудника фирмы.

Думая что ждать придется долго, водитель спокойно отошел в сторону и закурил. Ответственный за разгрузку этой фуры лаборант стоял у меня за спиной, с картой допуска и документами наготове. Не знаю, как прежнюю службу безопасности, но нас, лаборанты и сотрудники офиса откровенно побаивались и всегда выполняли все наши требования.

Взяв дубинку и личную карту доступа, я обратился к притихшему программисту, терпеливо ждущему у дверей:

- У вас есть накладная, и список всего оборудования что привезли?

- Да, вот он, - сказал очкарик и протянул мне мятый лист бумаги. – Мы уже все согласовали.

- Да знаю я. Сделайте мне копию, поставьте число и подпись, я подошью к дневному отчету, после того как мы примем все оборудование.

Разгружать машину вывалили почти все математики и программисты этой нелепой шараги. Единственные, кто не участвовал в этой суете и таскании тяжестей, это я и собственно сам водитель фуры. Я лишь осматривал ящики, сверял с накладной и только потом позволял затащить раскрытые коробки внутрь. Набор оборудования был, мягко говоря, странным. Я не все запомнил, но некоторые предметы мне показались весьма загадочными и неуместными. Целый ящик шариков для пинг-понга, детский надувной бассейн, корм для собак и ученическая доска с набором фломастеров, детский пластилин, два кальяна и кофейный автомат. Целая коробка с детскими конструкторами и кубиками! Я не стал задавать вопросов, списки совпадали, но мне чертовски было интересно, зачем нужен такой нелепый набор.

После обеда моя суточная смена закончилась. Подменять пришел Сашка Старожилов.

- Ну, как дела? – спросил он прямо с порога. – Что сегодня учудили эти очкарики?

- Да ничего особенного. С утра все употелись разгружать фуру с нелепым барахлом, а сейчас друг другу показывают какие-то графики на мониторах и возбуждены как от картинок из «плейбоя».

Сашка криво ухмыльнулся и, сбросив форменный пиджак на диван, прошел к мониторам.

- Это еще что! – сказал он, переходя на шепот. - Вот этот с длинными волосами, - Старожилов ткнул пальцем в экран, указывая на одного из программистов фирмы. – И вон тот, кудрявый, они вчера сели посреди комнаты и стали гонять по полу машинки на радиоуправлении. Сделали небольшую трассу, какую-то полосу препятствий, и все это снимали на видео. Прям как дети малые. Вот блин тоже работа, гонять игрушечные машинки! Так и я могу!

- И что, полдня гоняли машинки?

- Нет, минут сорок, потом стали, как всегда друг другу графики рисовать.

- Что же это за работа такая?

- Знаешь, - Сашка хитро прищурился, - я думаю, что они разрабатывают компьютерные игры. Сам подумай. Столько компьютеров, да еще и таких мощных, целый сервер в лаборатории. Куча игрушек. Одна комната вся завалена электронными игрушками, куча программистов…

- И электронный микроскоп, - добавил я, не давая Сашке закончить свое «гениальное» предположение.

- Ну, - хмыкнул сменщик. – Микросхемы штука не простая, может у них какая-то новая технология внедрения программ прямо в чип.

- А операционная и реанимационный комплекс!? Для начальства, которое рано или поздно узнает, чем они тут занимаются!? И химлаборатория – чтобы чай заваривать!

- Ну, тогда не знаю! – сдался Сашка. – Да и какое мне дело. Если платят, пусть делают что хотят, хоть весь день пускай в преферанс режутся!

Все оборудование этих странных работничков, все их игрушки и какой-то очень не серьезный вид стали для меня словно нелепая головоломка. Я всячески пытался сложить воедино такую разношерстную компанию и их нелепые предметы, но никак не получалось. Последним, самым странным, но логичным пополнением лабораторий стал зверинец - собаки, мыши и волнистые попугайчики. Всю эту живность в конце второй недели, привезли с собой еще три новых сотрудника, которые выглядели также как и уже знакомые нам ботаники-программисты, не менее отрешенные, погруженные в себя.

Животных разместили в последней, пустовавшей доселе, лаборатории, той самой, которую я назвал операционной. В этот момент у меня закончились все идеи, и я уже не пытался выяснить сферу деятельности «подпольных» ученых.

Кто-то очень неплохо их финансировал, позволял всей этой братии неспешно заниматься своим делом и, похоже, не очень-то строго спрашивал результат. Естественно же за первые две недели ничего от них ждать не приходилось, и потому мы успели привыкнуть к их странным действиям. Мы хорошо наладили работу охранной службы. Как и на прежнем моем месте протирали штаны, давили на кнопки открывания дверей, и все так же пялились в мониторы, на затылки увлеченных своим делом сотрудников. Но теперь все это нам казалось забавным и даже веселым, потому что зарплата, полученная как обычно в начале месяца, всех сильно порадовала. Не сбылись мои предположения о том, что работы на новой должности прибавится. Я, как и прежде, ходил на службу два дня, потом два дня отдыхал. Иногда сам менял график по необходимости. Правду сказать охранять было совсем нечего. Мы находились в самом центре отлично укрепленного комплекса старых цехов, административных зданий, офисов и контор, с тремя довольно бдительными контурами охраны. Нам лишь оставалось просто не сойти с ума, коротая время от обхода до обхода.

Была среда. До конца моей смены оставалось еще часа три, когда я немного задремал. Даже не уснул, а так, на мгновение отключился. В дверь нашей комнаты тихо постучали. Я посмотрел на часы – времени - половина пятого. Бегло взглянул на мониторы внешних камер и, придерживая рукой дубинку, висящую на поясе, открыл дверь. Один из «математиков», весь взъерошенный, в мятом белом халате, стоял за дверью с пустой кружкой в руках.

- Чего тебе? - спросил я, стараясь быть спокойным и приветливым.

- Простите, - опомнился программист, и посмотрел на меня немного испуганным, заискивающим взглядом. – У вас случайно кофе не найдется, а то мы весь свой уже вылакали, а сходить некогда. Мы завтра вернем, честно, - зачем-то добавил программист, неуверенно переминаясь с ноги на ногу.

Сказав это, очкарик снова о чем-то задумался, и взгляд его остекленел. Он так и замер передо мной с кружкой в вытянутой руке словно нищий, ждущий подаяния. Пройдя к столу, я взял банку растворимого кофе и, отсыпав себе в стакан пару ложек, предложил программисту всю банку. Сменщик все равно кофе не пил. Еще секунды три парень смотрел на банку в моих руках, потом в свой пустой бокал и только после того как сообразил, что ему предлагают забрать все, опомнился.

- Какой сегодня день недели?

- Среда, – сказал я спокойно, напрягая губы, чтоб не выдать усмешки.

- Это значит, что выходные уже прошли?

- Те, что были до среды – конечно прошли.

- Ну, разумеется, если сегодня среда. О чем я спрашиваю! Простите.

Глядя на этого дистрофика, складывалось впечатление, что ел и пил заморыш только тогда, когда начинал падать в обморок от голода и обезвоживания. Как же надо быть увлеченным своим делом, что забываешь обо всем на свете!

Все еще растерянный и погруженный в собственные мысли, программист потянулся за банкой, но в какой-то момент остановился. Его глаза немного расширились, и на лице отразилось такое умиротворенное просветление, что впору писать с него портрет юродивого осененного божественной дланью. Запихнув пустую кружку в широкий карман белого больничного халата, он развернулся в сторону лабораторий и быстрым шагом прошел через узкий коридор прямо к приоткрытой двери.

Выждав немного, силясь понять все произошедшее, я как зачарованный проследовал за программистом к его рабочему месту.

Когда заглянул в кабинет, очкарик уже сидел за компьютером и быстро набивал ряд цифр в одном из столбцов таблицы.

Он так близко придвинулся к монитору, что почти касался толстого стекла кончиком носа. Тонкие и сильные пальцы проворно бегали по заляпанной, но еще довольно крепкой клавиатуре, замирали лишь на мгновение, нервно подрагивая. Я, стоящий у него за спиной, вроде как, и не существовал! Даже, если сейчас вытащу стул у него из-под задницы, он, наверное, не заметит. Да, заклинило парня основательно, не мудрено, что таких отрешенных требовалось как следует охранять. Сами они не способны были защититься даже от мух.

У меня было достаточно свободного времени. Парня будет таращить до очередного ступора, так что долбить по клавишам он не прекратит еще долго. Изъяв из его кармана все еще пустовавшую кружку, я сам насыпал туда кофе, пару ложек сахара и залил кипятком из кулера, который находился тут же у двери при входе.

Когда ложка звякнула в бокале, очкарик лишь на мгновение замер, прислушался, но уже через пол секунды снова погрузился в мир цифровых грез.

- От такого напряга тебе скоро башню снесет. Ты когда последний раз дома был? Как ни приду, ты всегда здесь околачиваешься.

- Дома еще хуже, - сказал программист, отвлекаясь, немного расслабился, откидываясь на спинку стула. – Я две недели, пока переезжали из старого офиса, домой ходил. Ну, типа как все нормальные люди, после работы заходил в магазин, кефир, колбаску, хлеба без плесени, свеженького. А на следующий день все портится! Представляешь! Я, оказывается, холодильник забыл включить.

- Тебе надо расслабиться, отвлечься, выехать на природу, пивка попить, шашлычок, девочки, водичка в реке. Окунуться, так сказать, в нормальную, современную жизнь. А то знаешь, майки с надписью «Олимпиада – 80» в этом веке уже не модно.

- Восьмидесятый это год когда я родился, - пояснил программист, ни чуть не смущаясь своей выцветшей, потертой майки.

- И до сих пор ставишь олимпийские рекорды! Тебя как зовут, чудила!?

Очкарик отпрянул от компьютера и как-то даже удивленно посмотрел на меня. В его взгляде смешалось и недоумение, и удивление, и какая-то растерянность. Он перевел взгляд на мой бейдж, зашевелил губами читая имя, а потом посмотрел на свой карман. Опомнился и полез куда-то в стол, доставая магнитную карту доступа с фотографией. Прочитал на ней свое собственное имя и расплылся в довольной улыбке.

- Андрей Пушкарев, – повторил он вслух и снова спрятал карточку в ящик стола.

- Вот и отлично, Андрей Пушкарев, кофе пей, а на счет прогуляться на природу, подумай. У меня два выходных, собираюсь на дачу, так что приглашение в силе до семи часов, потом один уеду.

Не знаю смог ли он услышать и понять мою последнюю фразу, но казалось, что оторвать его от компьютера на этот раз не сможет даже острый приступ кишечного расстройства.

Только через два с половиной часа после нашего короткого знакомства, он опять постучал в комнату охраны. У Андрея на плече весела холщевая сумка, замызганная и рваная. Одна штанина потертых брюк была подвернута почти до колена, поверх старой майки чудом сохранившейся со времен олимпиады он надел такую же мятую, как и его рабочий халат, джинсовую рубашку, основательно выгоревшую на солнце и не очень свежую. Если бы не знал что он программист в солидной фирме, учитывая то сколько они нам платят, то встретив на улице, принял бы его за бомжа или убогого, тронувшегося рассудком. Быть может, так оно и было, но не в самом критическом проявлении.

Судя по всему, бывали в его жизни и просветления, когда он вспоминал что живет в человеческом обществе, а не в мире цифр и стройных графиков.

- Как только речь зашла о пиве, мужское начало взяло верх!? – предположил я и самодовольно ухмыльнулся.

- Пиво придумали шумеры много тысяч лет назад. А еще они были отменные строители и математики, так что и мне пиво не повредит.

- Очень веский аргумент! С таким не поспоришь.

Мы выехали на проспект Вернадского, свернули на Лобачевского, потом на Мичуринский и дальше по Боровскому шоссе до поворота к платформе Переделкино. По дороге остановились возле супермаркета, где я обычно покупаю продукты на дачу.

- Я возьму пива и все такое, - предложил Андрей, когда я припарковался возле магазина.

У Андрея оказалась золотая кредитка, которой он пользовался за весь прошедший год лишь пару раз, и то только в тот момент, когда попадал в магазины где их принимают. Вопреки моим сомнениям он неплохо разбирался в пиве и всех сопутствующих вкусностях. В конечном счете, понадобилась тележка, чтобы допереть до машины все те припасы которые он заготовил на свои выходные.

На его лице выражалась такая искренняя радость тому что удалось вырваться из тесных и душных кабинетов лаборатории, что он не скрывал восторга то и дело высовывался из машины улыбаясь всем кто только попадался на пути. С таким персонажем на правом сидении, наполовину высунувшимся в окно с банкой пива в руках можно было обходиться без синих проблесковых маячков. Прочие участники дорожного движения в недоумении шарахались от моей старенькой «тойоты», уступая место в ряду.

Правду сказать изначально я ляпнул про выходные на даче своему новому знакомому без задней мысли, просто так, но теперь, когда он с удовольствием принял мое приглашение, я намеревался все же утолить зуд любопытства, и наконец-таки выяснить, чем занимается вся эта тихо помешанная компания.

Первым делом, как мы только въехали во двор дома, Андрей сбросил потертые сандалии и босиком пошел по траве, успевшей за три дня хорошо подрасти. Последний раз я прошелся по всей этой зеленой поросли косой еще в воскресенье, а сейчас наблюдал свежие побеги успевшие зацвести на июньском солнышке.

Я открыл дом, распихал все запасы в холодильник и успел переодеться. Когда вышел на веранду, то с удивлением обнаружил, что Андрей облюбовал себе место под старой яблоней и уже устроился там с ноутбуком в руках.

- Ну, хоть здесь-то ты можешь обойтись без своих вычислений!?

- Я просто проверил, работает ли здесь связь. Вдруг какие-то мысли появятся, да и чтоб в конторе меня не потеряли.

- В конторе я всех предупредил, так что волноваться не о чем.

Летом темнеет поздно. Было начало одиннадцатого, а небо все еще сияло чудесными переливами голубого. В наступающих сумерках все казалось приглушенным, ровным, не таким контрастным как днем. Андрей все еще мусолил единственную банку пива, делая по глотку в час. Быть может, в его представлении это и было напиваться, я тем не менее опережал его на четыре банки.

- В форме ты выглядишь очень грозно, - сказал вдруг Андрей, удобней устраиваясь в плетеном кресле. – Я первые дни даже немного побаивался. Ты ходил по лабораториям, всеми командовал и требовал какие-то бумаги и списки, отчеты. Лоб наморщен, рожа грозная, я тогда подумал, что ты лютый как цербер.

- На самом деле я белый и пушистый. Но правду сказать по отношению к вам у меня тоже много нецензурных эпитетов накопилось. Ходят пять сутулых ботаников, как дети малые играют в конструкторы, гоняют машинки, хвастаются друг перед другом какими-то графиками. Что еще о вас думать? Придурки!

- Работа такая, - заметил Андрей неопределенно. – Понимание некоторых вещей может придти только в измененном сознании. Кто-то для этого глушит стимуляторы, кто-то пьет без меры, а мы моделируем необходимые нам события и строим математические модели.

- Для создания компьютерных игр это так важно? В смысле создавать математические модели?

- С чего ты вдруг взял что мы занимаемся компьютерными играми? – удивился Андрей и допил-таки наконец первую банку пива.

- Не знаю, кто-то из ваших ляпнул, даже не помню кто, – соврал я без тени сомнения.

- Было бы клево клепать игрушки, - размечтался Андрей закатывая глаза к небу, - я как-то даже пробовал, но не получилось. То что интересно мне, для других просто бред. На самом деле мы занимаемся вирусами.

- А! Понял! Антивирусные программы! Что ж хороший, прибыльный бизнес, наверное.

- Какие антивирусные программы! – возмутился Андрей наморщив лоб. - Стали бы мы для этого держать целый комплекс лабораторий!

- Что-то я не понимаю, о каких тогда вирусах речь идет!?

- Бактериофаги. Вредоносные вирусы, жуткие твари. Мы создаем их математические прототипы.

- Во загнул! Это же опасные разработки! Оружие массового поражения! Чума, СПИД, сибирская язва, грипп наконец, и все такое!?

- В каком-то смысле – да. Когда-то это и был закрытый проект. Но не сейчас. Просто альтернативная технология на частном финансировании. Мы откололись от большой конторы, которая плотно подсела на коммерческие проекты. А нашей теме развернуться не давали, вот и нашли себе спонсоров на стороне.

- Честно сказать, мне по барабану, чем вы ребята там занимаетесь, но сам пойми, со стороны выглядит как-то странновато.

- Да ничего странного! – хмыкнул Андрей и потянулся к ящику со льдом за новой банкой. – Мы готовим революцию! Вот честно! Хакаем цивилизованный мир! Ты себе даже представить не можешь, как это круто!

Я даже не нашелся что ответить новому знакомому, взирающему на меня выпученными глазами. Конечно, догадывался, что человек может немного поссориться с головой, но чтоб дойти до такого клинического случая - видеть еще не приходилось.

- Могу представить, что за мысли сейчас возникли у тебя в голове, - успокоил меня Андрей. – Но предпосылки этой революции наметились уже давно. Постараюсь объяснить доходчиво и если вдруг начну лепить какие-то непонятные словечки, ты меня за хвост дергай ага, а то бывает, заносит.

- Я не настаиваю, можешь не напрягаться. Ну, только если в двух словах.

- В двух словах не выйдет, - сказал Андрей уверенно и удобней устроился в кресле. – Цивилизация давно уже добралась до атомарной структуры вещества и теперь нагло там копается, как у себя в кармане. Мы жонглируем первичной структурой сущего. Складываем как детский конструктор, и все это в целом называется нанотехнология!

- Я слышал о чем-то подобном, но был уверен, что такими сложными проектами занимаются целые институты, а не частные шарашки. Нужны типа ускорители, реакторы, и еще какая-то хренотень с город размером.

- Все не так сложно как кажется. Если вдруг не хватит какого-то оборудования, мы сумеем его найти, арендовать. Это не сложно. Основная задача сводится к математической модели собственно самого технологического, производственного, процесса. Тот, кому удастся это сделать, тот и будет в шоколаде.

- Электроника с каждым годом все мельчает, не удивительно что новые разработки докатились до атомарной структуры.

- Нанотехнология это комплекс задач, который собрать воедино не очень-то просто, - продолжил Андрей с видом матерого лектора. – Многое нам уже удалось, некоторые принципы уперли у буржуев, слепили по-своему. Но сам механизм непрерывно подкидывает какие-то сюрпризы.

- Да ну к черту твою работу, - возмутился я довольно правдоподобно. – Давай лучше о чем-нибудь веселом поговорим.

- Я думал тебе интересно. – На лице Андрея возникло выражение которое можно было прочесть как разочарование и обиду, одновременно.

- Мне интересно, но я не хочу заморачиваться на эту тему. Какой мне с этого прок? Какая выгода? Я делаю свое дело, получаю за это кучу бумажек с архитектурными памятниками древнего русского города Ярославля. Зачем мне еще напрягаться и забивать себе мозги. А то стану как ты, складывать продукты в неработающий холодильник повторяя наизусть таблицу умножения.

Похоже, что Андрей не обиделся, более того, он немного подтянулся и с искоркой в глазах стал отстаивать занятую позицию, стараясь в свою очередь подколоть меня.

- Скоро весь мир будет вынужден принять эти технологии как данность. Как неизбежность. Мы уже это делаем, вот только не многие об этом знают. Кто будет легко и просто ориентироваться в новом витке технического прогресса, тот и будет получать больше твоих любимых бумажек или других благ.

- Ну а какова твоя роль во всем этом?

- Я кайфую от того, что причастен к процессу.- Ответил Андрей с готовностью. - Это довольно вкусное чувство, встать на место творца и слепить мир, пусть пока под микроскопом, но по-своему.

- Я бы на твоем месте не увлекался такими забавами.

- Ты что верующий что ли? – спросил Андрей с явным удивлением.

- Ну не то чтобы верующий, но атеистом себя не считаю.

- Вот и ладно. Я свою меру знаю, ровнять себя с всевышним не стану.

- Один попробовал и всем известно, что с ним сделалось.

- Мы мелкого полета - если сравнивать…

- Я ни в коем случае не сомневаюсь в ваших умственных способностях. Не конкретно вашей компании, а всех ученых в целом, но есть у меня смутное подозрение, что вас порой так клинит, что страшно становится. Да так лихо, что вы потом сами страдаете от деяний рук своих, и простым смертным достается.

- Признайся, что ты насмотрелся тупых голливудских комиксов и теперь в каждом талантливом ученом видишь злого гения жаждущего покорить весь мир, особенно Америку и Нью-Йорк в частности расколов на алтаре науки очередной Криптонит.

- Да ничего я не насмотрелся, просто уверен что из ста процентов экспериментов, девяносто восемь неудачных и опасных.

- Иногда неудачи приводят к самым неожиданным выводам. И поверь мне, к самым удивительным открытиям.

Андрея распирало. Он как рьяный болельщик «Спартака» был готов вопить и кричать, биться насмерть и размахивать флагами. Он бил в барабаны дудел в дудки, и всеми способами давал понять что верный сторонник своей безумной идеи. Кто бы сомневался!? Что бы там не говорили, но я все равно считаю любую революцию безумной идеей. Как и сторонников любой революции считаю безумцами. Фанатиками – это громко сказано, но вот безумцами – точно.

За прошедшие два выходных я немного узнал о новой революционной технологии. Только и сделал для себя вывод, что горстка бунтарей, которых мы охраняли, были просто отщепенцами от большой клики воротил научного мира, поступательно продвигающихся в сторону «светлого будущего». Мое любопытство и недоумение на их счет было удовлетворено, и теперь я не видел необходимости вдаваться в подробности. Ведь я же не собирался вставать рядом с ними в борьбе. Я был простой, сторонний наблюдатель, пользователь, потребитель, это уж кому как удобно.

Тайны генетики, сложности клонирования, доказательства мозгодробительных теорем, нанотехнологии и освоение космоса с планетами солнечной системы, стоят последними в очереди проблем которые надо решать в обычной человеческой жизни. Нет, глобальное потепление, смещение полюсов, вспышки на солнце и разрушающийся озоновый слой, вопросы тоже очень важные и значительные, но их проблема в том, что я могу принимать их как данность, не более того. Да, магнитное поле пошло вразнос. Ось земли заваливается набекрень. Но, я-то тут причем, коль ничего с этим не могу поделать. Если от моей личной гражданской позиции что-то зависит – тогда пожалуйста, критикуйте, грозите пальчиком, осуждающе качайте головой. Но в вопросах глобальных, планетарных проблем, лично я, увы бессилен что-либо сделать.

Я зарабатываю себе на жизнь мелким собирательством, выкапыванием корней, и охотой на тушканчиков. Не лезу на чужие делянки, не пытаюсь переделать весь мир. Во-первых, не вижу смысла это делать, во-вторых, и в этом мире себя совсем неплохо чувствую. Так что если и нужны какие-то поправки, то совсем не значительные. Все остальное уже революционные настроения, сепаратизм и расовая дискриминация. Как бы я не пыжился, в конечном счете, я лишь пылинка на теле нашей планеты, я ничтожный атом вселенной, и нет галактике дела до какой-то мельчайшей крупицы с раскормленным самомнением. Вот и выходит, что жить надо спокойно, без высокого напряжения, без шума и гама, в обход сложных путей и героических подвигов.

Что, собственно, я с переменным успехом и делаю.

Кто-то, непременно согласится, с моей позицией. Кто-то, но не такие люди как Андрей. Он ведь убежден, что может изменить мир к лучшему. Он уже давно подсчитал, как это сделать, и теперь только осталось запустить тот крохотный механизм его математической модели, и вся вселенная завертится под его дудку. Не вижу смысла разубеждать таких людей. Хочет переделать мир – пусть переделывает. Я обыватель, я пользователь, я прикину что к чему и сделаю свой выбор. Понравится – приму и привыкну, не понравится – приучат. Вот и все.

3

Я всегда очень настороженно относился к словам, которые обзаводились такими приставками как «Супер, сверх, мега, гипер, ультра». Это ни в коем случае не относится к научным терминам которых я уже успел нахвататься из жаргона моих подопечных – Сверхновая, суперпозиция, мегатонна, ультразвук и даже к, выдуманному пока, термину гиперпространство! Больше всего напрягают - суперцена, сверхприбыль, ультракомфорт, гипермаркет. Есть в этом всем какая-то фальшь, некая искусственная натяжка, лукавство. Начинать курить с ультралегких сигарет - всегда проще и приятней, чем с дешевой «примы» или «беломора». На то ведь и рассчитано! В гипермаркете у тебя просто не хватает ни сил, ни времени разглядывать все суперцены по суперпредложениям, а ультрановый дизайн попахивает подкрашенной дешевкой, и выставленным счетом умноженным на два.

Если это не так, то я действительно просто параноик, и незачем тогда напрягаться. Я готов тратить уйму времени, чтобы ковыряться в мелочах и выискивать среди суперпредложений оптимальные для меня цены и качество. В наш век, когда можно купить два телевизора по цене одного, возникает подозрение, что тебе подсунули второй только потому, что выкинуть его на свалку «жаба душит». Выходит, что нам продают хлам! Уверен, что в большинстве случаев именно так и происходит. Всем давно известно, что если в продуктовом магазине вам предлагают что-либо со скидкой, то посмотреть на срок годности уцененного продукта совсем не лишнее. Может случится, что уже вечером этого же дня вы возьмете товар бесплатно на помойке сразу за магазином, что некоторые и делают.

Такие понятия о сути вещей превращают меня в очень неудобного спутника в любом шопинге. Вот тоже еще одно импортное слово смысл которого далек от понятия – совершение покупок необходимых и важных. Шопинг можно сравнить с охотой ради удовольствия.

Современному человеку вообще свойственно охотится ради удовольствия. Ничего с этим теперь не поделаешь. Мы заразились вирусом буржуйского потребительства и теперь подсчитываем симптомы этого недуга на теле нашего многострадального общества, опутанные кабалой кредитных историй.

Анька рассматривала полупрозрачный кусок ткани на двух бретельках как раз по цене одной сотки грунта на лунной поверхности. Это изделие и майкой-то назвать было сложно, размерами чуть больше носового платка. На витрине магазина красовалась надпись, вещающая о пятидесятипроцентных скидках. О супернизких ценах и отменном качестве. Верить или нет – дело личное. Я уже не пытался спорить, что-то доказывать, и даже возмущаться не рисковал. Изначально мы зашли в этот торговый центр только для того чтобы просто скоротать время. До отправления электрички было минут сорок, не торчать же на вокзале весь этот срок. Те, кто бывал там так поздно, наверняка поймет, о чем я говорю. Стоит только ненадолго задержаться, вынырнуть из толпы в тихий уголок, как тут же пахучие единицы неуверенно вышагивающих маргиналов, как назойливые мухи начинают окружать со всех сторон. Они вьются вокруг тебя, смотрят с пренебрежением, как на человека вдруг посягнувшего на их охотничьи угодья. За ними можно наблюдать, отмечать особенности их иерархий, отношений, и вообще своеобразие, а скорее безобразие вокзальной субкультуры. Но когда ты занят своими мыслями и тебе нет дела до слоняющихся вокруг мрачных субъектов, ты не стремишься оставаться в их обществе кроме вынужденного, короткого времени покупки билета и собственно посадки в поезд.

Глядя на Аню, я искренне не понимал, что она нашла в этих невзрачных тряпочках. То, что какой-то модный дизайнер, нетрадиционной сексуальной ориентации, наляпал на нее свое имя!? Быть может, он сшил ее собственноручно, вдохновленный «полетом пчелы вокруг граната за минуту до пробуждения». Сомневаюсь, что он вообще знает о существовании подобной убогости сляпанной трудолюбивыми, но очень хитрыми азиатами или на худой конец шумными и жадными балканскими цеховиками!?

Все-таки я просто злобствую. У меня, по совершенно непонятным причинам, паршивое настроение, и я готов видеть во всем только негативную сторону.

- Это прошлогодняя коллекция! – заявила Аня со знанием дела. – Фуфло какое-то подсовывают! А цены ломят как за новое!

- А ты просто прикинь, сколько стоит аренда торговой точки в этом дворцовом комплексе. А таких умных, как ты - полный город. И все фыркают, а платят только восторженные дурочки помешанные на модных штучках.

- Скоро там электричка? – отвлеклась Аня, теряя всяческий интерес к дорогим и плохо сшитым шмоткам.

- Через полчаса.

- Можно идти. Они обычно минут за двадцать поезд и подгоняют.

Электричка действительно стояла возле платформы, и мы поспешили войти внутрь, потому что количество желающих попасть в нее было как раз соответственно пятнице, когда большинство, самых умных, горожан, как и мы отправляются на дачу или домой минуя пробки, последней электричкой, ближе к полуночи. Я и за руль сегодня не садился по той же причине. Если по железной дороге еще хоть как-то, но все же можно уехать, то уверен, что заторы на автомагистралях рассосутся еще не скоро.

В электричке главное - занять удобное место. Если ездишь часто, то без труда протиснешься подальше от прохода, забронировав место напротив для друга, рюкзаком или сумкой, не обращая внимания на ворчащих старушек и суетливых дачников. Если неопытный - как мы с Анькой, то скромненько встаешь возле выхода и пьешь свое пиво, брезгливо придерживаясь за поручни на окнах и сиденьях. Успокаивая себя тем, что ехать недалеко, а постоять немного не вредно.

Мы как раз проезжали кольцевую дорогу, когда я увидел в раскрытые окна на прилегающей к платформе трассе целую вереницу военных грузовиков. Заметил их, но задумываться на тему появления не стал. Мало ли по какой причине в город могла въехать колонна военных тяжеловозов. Может, просто застряли и теперь ждут удобного момента, когда немного разгрузятся улицы. Или уже достигли назначенного места и сейчас станут выгружать бойцов с лопатами, дабы вручную изменить ландшафт местности и сбить с толку вражеские спутники-шпионы. Я проводил взглядом колонну и попробовал себе представить, что чувствуют люди, солдаты, находящиеся сейчас в грузовиках. Им предстояла бессонная ночь. Вопли раздухарившихся дембелей, тяжелая работа, жара. И все это за паршивую еду, которую неизвестно еще подвезут ли. И никакого выбора, никаких вариантов. Либо ты просто копаешь и молчишь, либо ты возмущаешься, и тогда копаешь за двоих, а вместо перекура у тебя отжимания с прихлопом и чтение устава наизусть. Как хорошо все-таки, что я не попал в армию. Я хотел, честно хотел, у меня отец военный, но сначала разомлевшая от моего рвения медицинская комиссия ставила на вид всем прочим, а после сильно разочаровалась, когда по документам выходило, что взять меня они не могут. Мой диагноз, о существовании которого я благополучно забыл, оказался несовместим с военной службой. Возмущаться я не стал, требовать пересмотреть мое дело, дать подписку, и все равно попасть в армию. Не хотите брать и не надо. Что касается моей липовой язвы, и сложной черепно-мозговой травмы, то есть подозрение что подобные записи в моей медицинской карте появились не без активного участия мамы. Сейчас я даже за очень большие деньги не пойду служить. Достаточно того, что в моей нынешней конторе всем заправляют бывшие вояки. Новые рыночные отношения немного научили их платить сотрудникам за проделанную работу. Но не так часто как хотелось бы и не очень-то много. Я торчал в ЧОПе только по той простой причине, что меня всецело устраивал график работы. Особенно первое время, когда не сильно-то спрашивали и напрягали. Сутки ненапряженной бдительности, а потом трое суток динамичного отдыха. И это при условии, что нам чаще всего удавалось спать по ночам. Тут с армейской службой нет никаких сравнений. А потом вошло в привычку такое расписание. Я занимался своими делами, пару раз в неделю ходил на работу, и всех это устраивало. Родители не говорили мне, что я бездельник и лоботряс. Понимали, что три выходных дня за просто так не дают. Зарплата была достойной. Небольшой, но все же достаточной, для того чтобы сводить концы с концами. Мне даже удалось взять потрепанную «тойоту» у нашего сотрудника. Отцовский гараж все равно пустовал, а машина в семье иногда была востребована.

Анька убежала рано утром. Оставила на столе записку с предупреждением, что после последнего экзамена поедет к подруге. Когда я включил телефон, то обнаружил, что дубликат записки с наилучшими пожеланиями пришел мне сообщением. Но еще было три упущенных вызова от начальства. Обычно они не дергали сотрудников на следующий же день после смены, надо полагать случилось что-то важное.

После ответного звонка в контору, мое настроение совершенно испортилось. Во-первых, меня отчитали так, что я невольно почувствовал себя виноватым в Карибском кризисе. Начальству сильно не понравилось, что на время выходных я отключаю телефон. Это потом, я убедил себя, что имею на это полное право и вообще могу никому не давать этот номер. Есть утвержденный график работы, и незачем пороть горячку. Во-вторых, мне сказали, что все мои посты как один разбежались и при очередном обходе никого не застали на месте. В это я вообще не мог поверить. Это уже было не смешно, но незачем валить все на меня. Я конечно ответственный за посты, но вынужден работать с теми сотрудниками, которых мне присылает кадровая служба. Прежде таких проблем не возникало. Вот что значит взять ответственность на ступеньках карьерной лестницы – одно расстройство.

Уже сидя в электричке, я просто заставил себя успокоиться и впредь не реагировать на подобные заявления и обвинения. Не нравится как я работаю!? Две недели положенные по закону, и ноги моей не будет в этой конторе! Делайте все сами, если не можете убедить сотрудников делать так, как вам хочется. Орать на себя и закатывать истерики не позволю!

Суббота, яркий, солнечный день, а я как болван тащусь на службу, на ковер к начальству! Ну, разве это выходные!?

До самого вокзала ехать не требовалось, можно было выйти пораньше, а там на автобусе прямо к месту. Подъезды к городу заметно изменились. Если вчера в темноте мы только и заметили что колонну военных машин, то сегодня вдоль кольцевой дороги можно было узреть целый гарнизон. На довольно большой площадке, которая прежде всегда была заставлена огромными фурами, теперь ютились десятка два танков, БТРы и несколько грузовиков с будками, неизвестного назначения. Солдаты с усердием расчищали себе место под самой дорогой, возводя палаточный городок. Была заметна и строительная техника и подъемные краны. Неужели городские власти заключили договор с армией на проведение строительных работ. Не могу представить, по какой еще причине в городе появилось столько военных. Не будут же они проводить учения в такой близости от столицы.

Как только я добрался до работы, меня встретили прямо у центральной проходной. Навстречу вышел Фролов, начальник кадровой службы, Сашка Старожилов и несколько людей в строгих, потертых костюмах. Рядом на стоянке стояли три незнакомых машины, одна из которых была полицейской.

- Только не говори Нестеров, что стоял в пробке! Мы тебя полтора часа уже ждем! – выкрикнул Фролов, увидев меня проходящим через вертушку центрального поста.

- Какая пробка! Вы о чем Артем Георгиевич, я вообще без машины.

- Ладно, пойдем.

Фролов нервно потер подбородок и быстрым шагом направился вниз по лестнице к выходу во двор.

- Что за спешка, Георгич? – спросил я шепотом, когда сопровождающие нас люди чуть отстали.

- У нас проблема Олег, на твоем посту утром сработала сигнализация. Благо бежать недалеко, но когда ребята ткнулись, двери не открылись. Карты доступа не срабатывают. Техники приехали еще в полдень и уже два часа там возятся. Мы сначала не могли разобраться, думали сбой в системе, да что там, пойдем, сам все увидишь. Вот целая делегация, полиция, следователь. В обход инструкций не попрешь.

- Вы на меня по телефону так орали, будто я виноват во всем этом.

- Ну не я же! – огрызнулся Фролов и как-то настороженно посмотрел на полицейских. – Ты же подписывал акт о приеме технических средств.

- Мне показали как работает, я убедился, сам попробовал – действительно работает, вот и подписал, что еще надо было делать, гарантийный талон с них потребовать!?

- Ладно, успокойся! Сейчас во всем разберемся.

Сотрудников технического отдела Костю и Сергея я знал хорошо. Они часто появлялись у нас на постах, то и дело, ковыряясь с камерами и пультами. От постоянного использования техника часто выходила из строя, и мы не реже чем раз в две недели писали заявку на очередную поломку или неисправность.

Костик, как самый опытный видавший виды технарь подключил к кодовому замку какой-то небольшой прибор и диктовал Сергею, более молодому сотруднику, показания датчиков.

- Ну, рассказывайте, что удалось откопать. – Обратился Фролов к Косте легонько хлопая его по плечу.

Увидев меня, Костя только кивнул головой в знак приветствия и снова отвернулся к железной двери.

- Все исправно, замок в полном порядке, одна проблема, - Сергей отодвинулся немного в сторону, а Костя указал отверткой на часть рукоятки дверей в самом центре. – Посмотрите сюда.

Все внимательно уставились на дверь, ничего особенного там не замечая. Костя это понял и указал прямо пальцем на деталь со вспученной краской.

- Это последствие перегрева. Если я все правильно понимаю, то с той стороны дверь просто заварена. Я понятия не имею, кто это сделал, как сделал, и главное зачем, но сомнений быть не может.

Как бы не веря словам Кости, один из людей в строгом костюме недоверчиво потрогал краску и отколупнул немного ногтем. Металл под этим подгоревшим слоем действительно был голубовато-синий. Такие же точно пузыри вздувшейся краски нашлись еще в четырех местах.

- Еще проход в бункер есть? – спросил следователь и окинул нас суровым взглядом.

- По плану нет, - ответил я уклончиво и украдкой взглянул на Фролова, который только одобрительно кивнул.

- Тогда вызывайте слесарей и пусть режут дверь.

Костя только недовольно хмыкнул, и стал собирать всю аппаратуру, половина из которой была его собственного производства. Сложив все в сумку, он медленно поднялся на ноги и, проходя возле меня, тихо пробурчал:

- Тут и килограмма тротила не хватит дверь сломать. Это ж бывшее бомбоубежище.

Я лишь принял к сведенью его слова. Вмешиваться в указание следователей не стал.

Вызванный слесарь с отрезной машинкой возился часа два, стер кучу абразивных дисков, но все же спилил петли. После трех или четырех десятков сокрушительных ударов кувалдой и выворачиванием косяка пятью ломами, дверь поддалась. К тому времени вокруг бункера собралось почти все руководство бывшего завода, еще парочка следователей, эксперты и просто любопытные работяги.

Лестничный пролет был не освещенный и дымный. Всюду пахло гарью и чем-то резким, похожим на кислоту.

Я снял фонарик с пояса Сашки Старожилова и прошел вперед освещая дорогу. Все-таки я считался ответственным за этот участок охраняемой территории, мне и следовало в этот момент проявить инициативу.

Добравшись до рубильника, я щелкнул тумблерами, но ничего не изменилось, только в конце узкого коридора что-то заискрило и автоматы в пакетнике опять клацнули отключаясь. Следом за мной спустился Сашка и один из следователей. Эксперт шел последним и явно не спешил вырваться в первые ряды.

Луч фонарика выхватывал из темноты какие-то нелепые нагромождения и баррикады. В одной из лабораторий мебель была просто свалена в кучу. Компьютеры разбиты все до единого, в нашей сторожевой комнате ни одного целого монитора, весь пульт обесточен.

Я хотел было отодвинуться в сторону, пройти дальше по проходу, как вдруг наткнулся на что-то звякнувшее под ногами. Следователь, стоящий у меня за спиной тоже услышал это звук и мы вместе посмотрели вниз под груду наваленных бумаг. Весь пол в боковом проходе был просто усеян гильзами. Я не большой специалист, но по всему видно, что гильзы автоматные. Мы обшарили все помещения, провели предварительный осмотр, так никого и не обнаружив. На мой взгляд, в лабораториях была не просто перестрелка, а настоящая бойня. Самым странным был тот факт, что ни одной капли крови, так и не нашлось. Куча стрелянных гильз, баррикады из сваленной мебели, разнесенные в пух и прах компьютеры и ни одной жертвы.

Следом за слесарями пригнали троих электриков, которые не стали возиться в самом бункере, а просто протянули кабели из соседнего цеха. Подключили мощные прожектора, и экспертная группа взялась за свою работу. В первую очередь вопросы задавали Фролову. Меня оставили на десерт, и пока не беспокоили, но и не отпускали. Я внимательно осмотрел все комнаты, даже в подсобку заглянул.

Возникало три главных вопроса. Первый – куда делись сотрудники, которые даже по субботам торчали на работе, в чем я был абсолютно уверен. Пропал так же Левшин, еще один мой сменщик. Вовка хоть и молодой сотрудник, он свое дело знал, переметнулся к нам из другой фирмы, где за дисциплиной следили ничуть не хуже. Второй вопрос, и наверное самый главный – Как!? Каким образом можно было заварить изнутри единственную бронированную дверь и бесследно исчезнуть. Я почти не сомневался, что в лаборатории был кто-то посторонний, стрелянные автоматные гильзы тому весьма наглядный пример. Андрей, тот самый программист, которого я приглашал к себе на дачу попить пивка, рассказывал, что проект, над которым он работал, был почти завершен и сетовал на то, что времени все равно катастрофически не хватает. Коль так, то и мой знакомый тоже должен был быть здесь. Это без вариантов. Куда он делся? И самый нелепый, третий вопрос, почему сразу не сработала система безопасности? Ведь судя по докладу группы которая пробежала каких-то пару сотен метров от проходной, на сигнал тревоги, дверь в бункер уже не открывалась карточкой, хотя замки щелкали и засовы срабатывали. Дверь уже была заварена.

С меня потребовали подробный отчет о том, что происходило в комплексе за последнее время. Что я мог сказать вразумительно? Практически ничего. Да именно так, ничего там не происходило. Сидели программисты, прилипшие к своим компьютерам, мы - охрана, в свою очередь, бдительно наблюдали их округлые затылки. Иногда происходили «важные» перемещения из кабинетов в туалет, и не более того. Последнюю неделю работа в лабораториях вообще была какая-то тихая и напряженная. Все сказанное, с моих слов было записано, запротоколировано и подписано. Что еще оставалось делать. Ничего вразумительного не нашли и эксперты. Просто зафиксировали факты и убрались.

Уже ближе к вечеру, когда мы все взмыленные и разгоряченные вышли от шефа, я не стал торопиться домой. Завалился в раздевалку, вытащил из своего шкафчика дубинку, свой фонарик и вернулся обратно к бункеру. Я бы не стал этого делать если бы уезжая полиция все опечатала, но они этого не сделали, что позволило мне пройтись по лабораториям еще раз.

Представим на минутку, что я программист. Сижу за компьютером и все вокруг меня практически не беспокоит. Напротив комната охраны, там на семи мониторах все шесть комнат этого бункера и внешняя камера над входной дверью. Ответственный и подтянутый охранник, регулярно появляющийся из своей коморки, неспешно прохаживающийся по коридору. Сотрудников, наверное, немного, кто-то гуляет свой выходной, кто-то, как и я, вырвался на дачу. Но только не Андрей, он фанат своего дела, и наверняка торчал на работе.

Как можно попасть снаружи? Только через единственную дверь с кодовым замком. Но это не просто, если нет ключа доступа. Значит, кто-то изнутри должен открыть, кому-то внесенному в список на центральном входе. Не клеится! Камеры центрального входа мы просматривали, и там не было никого постороннего.

Опустим этот момент. Неважно, как кто-то с автоматами наперевес попадает в лабораторию. Что происходит здесь? Судя по тому, как свалена мебель и оборудование, все происходило не очень быстро.

Я прошел по комнате программистов, изучая разнесенные в пух и прах компьютеры. Всюду гильзы, следы от пуль на стенах и потолке, все светильники разбиты автоматными очередями. Но компьютеры – другое дело. Их разбивали чем-то тяжелым, разбивали спешно, и очень умело. Я видел вывалившиеся наружу жесткие диски, которые просто принудительно выдирали из корпусов и разбивали. Те неизвестные, а судя по количеству гильз их было много, этого сделать не могли. Во-первых, гораздо проще просто прострелить компьютер, коль все равно устроили пальбу. Во-вторых, что еще могло потребоваться кроме компьютеров у этих математиков. Вывод. Компьютеры разбили сами программисты, и скорее всего Андрей.

Между прочим, наш сотрудник тоже был вооружен. Помповой винтовки мы в сейфе не обнаружили, как и полного комплекта патронов к ней. Поиск гильз от винтовки результата не принес. Я обошел все комнаты, постоял у всех баррикад, но ни одна гильза шестнадцатого калибра мне на глаза так и не попалась. Из чего следует, что винтовку из сейфа взяли, но воспользоваться не успели.

Интересный расклад получается.

Внимательное изучение лабораторий натолкнуло на мысль, что во всех без исключения комнатах мебель перевернута, разбита, но вот в «операционной», той самой, назначение которой вызывало у меня больше всего вопросов, столы и шкафы были лишь сдвинуты, а не сброшены на пол.

Когда мне только сказали что сделают ответственным за этот участок, еще до курсов подготовки, я пришел сюда, чтобы оценить объемы предстоящей работы. Здесь шло строительство полным ходом. Десяток рабочих что-то штукатурили, красили, бетонировали и клеили. Все полы были завалены строительным материалом, плитками и гипсовыми листами. Если правильно все помню, то в этом углу биолаборатории, находились ящики с кафельной плиткой. Сейчас на этом месте большой автоклав, справа от него мойка. Оп! Если здесь есть мойка, то и должна быть канализация. Туалет как раз за стеной, но сточная труба ведет именно сюда. Дверца под мойкой держалась только хлипким магнитиком. Я отвел ее в сторону и посветил фонариком. Пластмассовое ведро, какие-то моющие средства и порошки, резиновый коврик как раз под сифоном раковины. Отгибаю в сторону плотную резину и чуть не теряю дар речи.

Вот вам и разгадка того, как некто неизвестный, вооруженный автоматическим оружием попадает в это «наглухо закрытый» бункер. Под мойкой, прикрытый плотным и тяжелым резиновым ковриком был обычный канализационный люк. Такие повсюду в городе и перепутать их с чем-то другим просто невозможно.

Это в корне меняет дело. Ставит нас в неудобное положение, выявляет непрофессионализм и поспешность, но мы легко можем свалить все на рабочих, которые замаскировали люк так, что и видно не было. В первую очередь надо доложить Фролову, пусть он решает что делать. И потом, стало совершенно очевидно, куда пропали как минимум четверо человек. Наш охранник, и три арендатора. В такой люк можно запихать даже шефа, не то что кучу худых математиков, и поджарого охранника.

Артема Георгиевича я конечно пригласил проверить этот колодец. Нам вдвоем было совершенно необходимо, все как следует осмотреть, и принять окончательное решение по поводу случившегося. Когда Фролов спустился в бункер, мы вместе с ним открыли люк и с сожалением убедились только в том, что почти под самое горлышко колодец заполнен водой. Это было и разочарованием и облегчением. В любом случае даже если мы и знали о существовании люка, то даже представить себе не могли, как им кто-то сумел воспользоваться. Но не это меня беспокоило.

- Артем Георгиевич, вы же уже работали на этом заводе до нашей конторы, успели застать время, когда это был еще «почтовый ящик».

- Ну и что с того? Сейчас время совсем другое.

- Да я не об этом. Сколько рабочих было на заводе, в то время когда он нормально функционировал?

- Тысячи три, - ответил Фролов спокойно, еще не подозревая, о чем я пытаюсь узнать.

- Как же так получается, три тысячи рабочих и бомбоубежище всего-то на шесть комнат. Нескладушки. Или это бункер только для дирекции и любимых секретарш?

- Да что ты! Тут под каждым цехом бункер, а то и два. Просто этот единственный, который выходит наружу на территории. Не заметить его трудно, одна дверь чего стоит. Но после подтопления большей части подвалов их закрыли и обесточили.

- Арендаторов полиция искать будет, но а нам то, что делать?

- Ничего не делать. Полиции я завтра сам подскажу, пусть вызывают сантехников или водолазов и проверяют, куда ведут эти колодцы. Если они вообще куда-то ведут, не сам же ты туда полезешь?

- Я плавать не умею, – открестился я от такого веселого занятия как ныряние в канализацию.

- Тем более, нечего нам с тобой там делать. Зайди ко мне в кабинет, напиши заявление на отпуск, поставь дату последней смены. Я задним числом оформлю. Людей пока хватает, а тебе здесь пару недель делать нечего будет. Если понадобишься – вызовем. С шефом все сам согласую.

Домой я возвращался в очень подавленном настроении. Плелся пешком по улицам, сам не понимая, почему решил не ждать автобус. Можно было конечно пройтись до метро, и прокатиться пару остановок, но я поленился. Лишний раз прогуляться тоже полезно.

Анька прислала очередное сообщение о том, что задержится у подруги, и попросила ее встретить. Я успел заехать домой.

Отец паковал в прихожей огромный чемодан, тот самый, с которым я ездил на курсы переподготовки. Мама суетилась в комнате, вынимая вещи из шкафа.

- … Я возьму твой голубой свитер, и кожаный пиджак!

Отец только недовольно фыркнул, но все-таки стал искать в чемодане место, чтобы была возможность уложить еще и эти пожитки.

- Может, без свитера обойдусь? Говорят, что в Новосибирске жара стоит под тридцать, зачем он мне там нужен!?

- Куда это вы намылились? В какой такой Новосибирск? – спросил я прямо с порога.

- Все забывали тебе сказать, Олег, мы к моему брату летим, в Благовещенск, заодно решили заскочить в Новосибирск, к сослуживцу, – ответил отец, утрамбовывая вещи в чемодане коленом.

- Что, сегодня, что ли улетаете?

- Самолет через четыре часа.

- Ну, так я сейчас пойду машину из гаража выгоню!

- Брось Олег! – успокоил меня отец. – Сегодня суббота, дороги пустые, мы такси еще утром заказали. Уже звонили, сейчас подъедут. Не стали тебя беспокоить, думали, что на даче после работы отсыпаешься.

Я вспомнил, что однажды мама говорила о том, что намечается какая-то поездка, но тогда я пропустил мимо ушей, куда именно.

- Ну, и надолго вы собрались?

- На месяц, может чуть больше, – ответил отец спокойно. – Обратный билет умышлено брать не стали.

Не скажу, что я был очень огорчен таким порывом предков укатить в большое путешествие через всю страну. Тут одной разницы во времени, наверное, часов шесть, семь. А с другой стороны, что им еще делать. Отпуск у обоих длинный, пусть делают то, что запланировали. Теперь и я тоже в отпуске, может также, намылюсь куда-нибудь?

Проводив родителей до такси, я пожелал им удачно добраться и передать приветы родственникам, которых в своей жизни, наверное, только пару раз и видел.

Пока суетился возле машины, пока спускал на лифте чемоданы, целовались, обнимались, я пропустил один звонок. Анька уже сбежала от подружки и просила встретить возле метро.

Суббота, вечер. Неужели я не воспользуюсь такой возможностью - погонять на машине с ветерком. Я собственноручно написал заявление на двухнедельный отпуск, правда, за свой счет, но это все равно замечательная новость. Чтобы моя контора, для рядового сотрудника, в конце июня позволила отпуск! Это вообще неслыханно! Вот Анька обрадуется! Ниже сотни почти всю дорогу даже не сбавлял. Редко удается покататься по городу в таком темпе. Всегда бы так.

Анька плюхнулась на переднее сиденье и было начала рассказывать какие новости у ее подруги - многодетной мамы, которой в довесок к трем ненаглядным чадам, через пару лет угораздило родить двойню. Бедный отец семейства чуть не ушел в запой от такой новости. Но я придержал Аню и сказал:

- Только не говори, что на ближайшие две недели у тебя есть какие-то планы.

- Планов нет, лишь в том случае, если ты обрадуешь меня и скажешь, что тебе дали отпуск.

- В точку!

Анька навалилась на меня и крепко обняла. Игриво поцеловала в губы и перебралась ко мне на колени.

- И это еще не все хорошие новости!

- «Спартак» выиграл у «Реала»!? – она откинулась назад, спиной на руль, и неудачно надавила клаксон. Машина резко взвизгнула и Анька от неожиданности подалась вперед. Мы так треснулись лбами, что мне показалась, будто в голове что-то зазвенело.

- Какой «Спартак»! Какой «Реал»! Ты с дуба рухнула!

- Ну, тогда, - Анька хитро прищурилась и стала ерзать, упираясь мне в живот коленками. – Тогда я думаю, что ты решил мне сделать предложение выйти за тебя замуж!

- Я тебе предлагал в прошлом году, ты тогда такую кислую физиономию состряпала, что я больше не рисковал делать таких опрометчивых предложений.

- Просто у меня в тот момент было плохое настроение.

- Послушай, если под настроение будешь замуж выскакивать, ничего путного из этого не выйдет.

Поджав губы, Анька взъерошила на голове волосы, как бы помогая голове усердней думать, но потом развела руками заявив.

- Все сдаюсь! Идей больше нет!

- Предки укатили на дальний восток, примерно на месяц. И все это в куче называется свобода!

- Да! – Анька начала прыгать, перемещаясь в сторону сиденья справа. Открыла люк на крыше, и высунулась в него, размахивая шейным платком. – Свобода! Да здравствует свобода! – кричала она, вызывая сдержанные, а порой откровенные улыбки у случайных прохожих.

Мы заехали в круглосуточный магазин, набрали полную тележку продуктов. Обычно я в квартиру столько не покупаю, но мы собрались на дачу, а там есть погреб, в котором все купленное может храниться значительно дольше. В то время пока я придирчиво разглядывал каждый предмет, легкомысленно брошенный Анькой в тележку, от родителей пришло сообщение в котором они докладывали, что погрузились в самолет и уже взлетают. Это были хорошие новости. Родители давно вели разговор о том, что хотят устроить себе маленький тур по стране. В прежние годы отец много ездил по командировкам в разные города, теперь решил вспомнить прошлое и сравнить, насколько все изменилось с советских времен.

Любая другая девушка, если случайно заглянет в нашу корзину, просто в обморок упадет, увидев то, какие лакомства Анька нагребает в свое удовольствие. Худенькая, стройная, она, тем не менее, могла позволить себе есть все что угодно, совершенно не обращая внимания на количество калорий, жиров, и углеводов. Это я что ни съем, все идет в запас, если хоть на время бросаю занятия в спортивном зале, перестаю подтягиваться на турнике и вообще себя распускаю.

- Выпивку брать будем? – спросила Анька заворачивая к полкам со спиртным. – Пока время есть. Через полчаса уже не дадут.

- Мне виски, все равно какой, главное побольше и подешевле, а ты что будешь?

- Баккарди! Вампир! – Анька растопырила пальцы и стала на цыпочках подбираться ко мне. – Вот напьюсь рома и превращусь в вампира, стану пить из тебя кровь! – Похожа я на вампира?

- Ты похожа на маленького чертенка!

Выставив вверх указательные пальцы обоих рук, она приложила их к голове, изображая маленького чертенка, и извилистой походкой пошла вдоль ряда, изучая батарею бутылок.

- Я маленький чертенок! – бубнила она, шатаясь от одной полки к другой. – А может шампанского? Смешаем с текилой и упьемся в дрова!

От шоссе Энтузиастов мы мчались до Боровки по кольцевой, с явным превышением. Таких пустых дорог, я что-то на своем веку не припомню. На съезде у Боровского шоссе, была небольшая заминка, но я как обычно промчался вдоль ряда и полез с прилегающей к повороту полосы. Хамство конечно, но умудриться создать пробку на совершенно пустой дороге это просто чей-то неподражаемый талант. Большинство проблем чаще всего возникает от суетной и неумелой езды некоторых водителей. Я, конечно, тоже порой нарушаю, но хотя бы приучен перестраиваться через три ряда, все же, с включенным поворотником. Всегда стараюсь держать дистанцию и без толку не гоню выше положенного. Но когда дороги пустые! Остановите меня кто-нибудь если можете!

Как только мы съехали с эстакады, и вежливый водитель на потрепанной копейке позволил нам встать в ряд впереди себя, я заметил, что трасса плотно перекрыта военными грузовиками и милицией. Очередь на состряпанный второпях блокпост двигалась еле-еле. Некоторые машины отъезжали в сторону, становились у обочины разворачивались у уезжали обратно в город. Другие просто съезжали на обочину, выходили из машин и пытались что-то доказать. По направлению в область проезжали лишь немногие. Мы как раз зависли возле большого импортного грузовика, съехавшего с дороги на обочину.

- Что там за проблема!? – выкрикнул я обращаясь к угрюмому водителю-дальнобойщику возившемуся у кабины.

- Хрен его знает! Ищут кого-то. – Ответил водитель и тут же отвернулся.

- Ой, не нравится мне все это, – сказал я тихо осматриваясь по сторонам.

Анька тоже посмотрела вокруг и недоуменно пожала плечами.

- Надеюсь, тебя не ищут? Может ты преступник! Маньяк-убийца!? Насильник-потаскун!?

- Носильщики таскают багаж на вокзалах, а я скорее маньяк-убийца. Вообще-то у меня ствол нелегальный под сиденьем припрятан. Ан ну как начнут трясти машину, просто так без повода.

- Ты же ее всего год назад купил, скажи, что так и было.

- Умная да! А отпечатки! К черту! Не буду рисковать.

Вывернув из ряда, я проскочил двойную сплошную и проехав всего несколько сот метров в обратном направлении свернул к железнодорожной платформе. Мало кто из водителей знал этот хитрый переезд через железнодорожное полотно. Вообще-то это был деревянный пешеходный настил, но машина там помещалась. Немного потрясло, пришлось осторожно перекатиться через рельсы, по раскисшей после недавнего дождя грунтовке сквозь перелесок и выскочить в поселке на асфальтированную дорогу, которая считалась тупиковой, потому что не каждый решался проехать сквозь кусты, растущие в стороне от вкопанной в землю железной трубы. Моему сильно поцарапанному в некоторых местах танку такой маневр многого не стоил, так что я без проблем проскочил поселок и выехал на улочку, ведущую обратно к железной дороге, только уже с другой стороны.

- Ну, ты партизан! – охнула Анька и отстегнула ремень безопасности, чтобы перелезть на заднее сиденье за бутылкой воды.

- И японские танки тоже грязи не боятся! – ляпнул я, брызнув на стекло жидкостью из бачка омывателя. - Японцы в этом смысле молодцы, моторы у них хорошие, вот только на обшивке экономят, гады.

- Вот, вот, тебе только на танке и ездить.

- Если Георгич не брешет, то я, наверное, у конторы выкуплю «Ниву». Такая машина зависла, просто класс. Дно бронированное, корпус бронированный, двигатель и амортизаторы от «ситроена». Полный привод! Вот действительно танк. Перекрашу в веселенький черный цвет и сделаю свою собственную фирму по перевозке ценностей.

- Вот придумал тоже! – возмутилась Анька. – Еще за чужие цацки в тебя не стреляли. Фигу! Как ходил на работу, так и будешь ходить! Это ж надо было до такого додуматься!

- Да ладно, шучу я. Самому лень на себя такую ответственность брать. Просто бронированная машина понравилась.

- Вот и правильно, нефига! Ты мне еще пока живой нужен!

Возиться по дому было лень. Я загнал машину в гараж, выгреб из багажника все наши продукты и прямо в пакетах спустил их в погреб. Только самое необходимое переложил в холодильник.

- Олег! Скорей иди сюда! – услышал я голос Аньки со второго этажа.

Испуганный тем, что что-то произошло, я пулей влетел на лестницу и встал возле шкафа. Аня сидела на кровати и не отрывала взгляд от телевизора. Изображение было отвратительным, здесь в поселке всегда был очень плохой прием даже основных каналов. Но я тем не менее успел заметить на маленьком экране какую-то массовую драку, зарево пожара и приглушенную ругань оператора или корреспондента ведущих съемку.

- Что случилось!?

- В городе дикие беспорядки. Какая-то стрельба, уличные драки! Пипец какой-то.

- Очень вовремя мы оттуда смотались, не находишь?

- Какие-то полоумные слили почти целый бензовоз в люк канализации и подожгли, представляешь! А там газовые трубы, водопровод, электричество, так рвануло!

- Во дают! С чего это их так тыркнуло!?

- Еще сказали, что в городе на всех дорогах устанавливаются военные и полицейские блокпосты.

Как только Аня упомянула военных, я почему-то сразу вспомнил сотни стрелянных гильз в бункере, из которого так загадочно пропали все сотрудники, включая нашего охранника. Я даже на мгновение подумал, что эти события могут быть как-то связаны, но не найдя возможности их уложить в одну информационную плоскость, отвлекся.

Двое военных в полной экипировке очень напористо и грубо оттащили оператора новостей от военной машины, за которую тот встал, снимая бушующий пожар. Другие прикладами автоматов пытались усмирить разбушевавшуюся толпу в числе которых можно было заметить не только подвыпившую в выходные молодежь, что чаще всего устраивает погромы возвращаясь с очередного футбольного матча, но и женщин, зрелых мужиков, и стариков, машущих на солдат своими костылями. Странным было и то, что на стороне обычных граждан, против военных выступали и полицейские, так же неплохо экипированные.

Вой сирен, подоспевшие пожарные машины и кареты скорой помощи просто оттеснили толпу людей подальше от этого пожарища. Быстро снаряженные шланги с водой усмирили пыл разбушевавшейся толпы, в то самое время как сами брандмейстеры бросились врассыпную, когда на столбах что-то сильно задымило и фонтаном искр осыпалось вниз. Репортаж прервался как-то очень быстро. Изображения уже не было, но я услышал короткую автоматную очередь. На стандартном фоне декораций студии новостей, изумленный диктор смотрел куда-то в сторону. Еще через секунду опомнился и, повернувшись к камере продолжил, теребя в руках листочки бумаги.

- В редакцию поступают множество сигналов от граждан о массовых беспорядках в центральной и северной частях города. Причиной этого считают замалчивание истинных масштабов возобновившейся эпидемии, которая по информации некоторых источников уже унесла жизни более десяти тысяч человек. Власти отрицают сам факт разгула эпидемии. Корреспондентам кабельного канала удалось сделать короткую видеозапись в одном из приемных отделений инфекционной больницы в центральной части города. Эпидемия бушует c новой силой уже больше трех дней, но правительство упорно делает вид что проблемы не существует. -

На экране появилось очень нечеткое изображение, явно сделанное скрытой камерой, а то и вовсе телефоном. Длинный коридор с десятками больных, которых укладывали на кушетки, каталки, на составленные стулья, и даже прямо на полу. Диктор продолжал комментировать эти страшные кадры.

… - По словам сотрудника больницы, который пожелал остаться неизвестным течение болезни по всем признакам напоминает газовую гангрену. Скорость распространения заболевания чудовищна, ее источник и методы лечения не ясны. Следственные органы МВД и военные опасаются что речь может идти об умышленном заражении части столичного региона и прилегающей области. Правительство на чрезвычайном совещании в Нижнем Новгороде готовится принять меры по закрытию города на длительный карантин. Москва станет непреступной! Экологи связывают появление атипичной гангрены со странными явлениями в водоемах столицы. По заявлениям сотрудников столичного СЭС вода в реках и озерах города удивительным образом очистилась и теперь во много раз превосходит показатели применимые даже к питьевой воде что в открытых водоемах считается вообще невозможным!

Новости прервались на рекламу, и Аня выключила звук.

- Всему виной пришельцы! – сказала она почти серьезно. - Они наслали на землю бамбонную чуму, потом почистили нам напоследок водоемы, чтоб мы перед смертью чистой водичкой себя побаловали, а потом нам всем наступит большой космический кирдык!

- Ну во-первых не бамбонную, а бубонную чуму. А во-вторых, никаким пришельцам наша планета даже с доплатой не нужна. Ну, а если серьезно, то все это мне тоже не очень-то нравится, надо бы твоим позвонить, пусть тоже на дачу собираются, пока не поздно.

Анька осталась наверху названивая родным и одновременно переодеваясь, а я спустился вниз готовить ужин. Времени было половина двенадцатого ночи, но спать ложиться мы пока не планировали. Поставив на плиту чайник и кастрюлю с водой, чтобы отварить овощи, я вытащил из кухонного шкафчика полотенце и рулон фольги для мяса. Под полотенцем лежал патрон от охотничьего ружья. Наверное, мама, когда устраивала свою очередную генеральную уборку на кухне, нашла один закатившийся под холодильник, или под диван, вот и припрятала подальше. Не случайно он мне попался под руку. Я сразу вспомнил о ружье. Мне было лет семь, когда мы бродили с отцом в лесу под Калугой и случайно нашли брошенное ружье. Оно было не самым дорогим и судя по всему, выпало из машины, следы стоянки которой еще виднелись на примятой траве. Выглядели совсем свежими. По всей видимости, обладатель ружья так крепко «наохотился», что при погрузке в багажник выронил ствол из чехла. Отец, как бывший военный, прекрасно умел обращаться со многими видами оружия. Хоть и говорил всю жизнь, что занимался чисто бумажной работой, мне как-то с трудом в это верилось. Я ведь даже не знал, толком, где именно он служил и чем занимался. Ружье отдали какому-то мастеру, тот его значительно укоротил, обработал так, что теперь его можно было спрятать даже под курткой. Папа сказал тогда, мол это очень удобно для обороны дома, случись что. Длинное ружье хоть и стреляет прицельней и дальше, его гораздо трудней перезаряжать и держать приходиться обеими руками. Закупив у своих друзей не одну сотню патронов, отец устроил тайник на чердаке, куда и спрятал ружье. Теперь я резонно решил, что самое время переложить его поближе, вместе с патронами, да и мой служебный пистолет, который удалось выкупить по дешевке, тоже следовало вытащить из машины и держать под рукой. Благо патронов у меня к нему было не меньше трех сотен. Каждый раз на стрельбище, на ставших уже регулярными занятиях, дают по целой обойме патронов, а считать, как следует, сколько выстрелов я сделал, особо не утруждаются. Многие ребята знали, что я набираю патроны, поэтому каждый экономил кто пару, кто пяток, а кто и целый десяток стащить умудрялся.

Пройдя по дому и собрав весь свой небольшой арсенал под диваном на втором этаже, пока Анька не видела, плескаясь в душе, я вернулся на кухню. Вода из чайника наполовину выкипела, овощи только-только забурлили.

Быстро соорудив приправу из того, что попалось под руку, я засыпал ее в полиэтиленовый пакет и бросил туда кусок свинины нарезанный крупными ломтями. Пока буду возиться с овощами, мясо немного пропитается и тогда останется его просто запихать в духовку. При раскрытых настежь окнах, аромат от такой снеди будет чувствоваться во всем поселке. Лето, здесь каждые выходные воздух просто пропитывается запахом шашлыка томящегося на мангалах чуть ли ни в каждом дворе. Так что моя скромная стряпня никого не должна побеспокоить.

4

Утро началось с того, что во всем поселке отрубили свет. Я как раз проснулся в тот момент, когда за окнами зашумели деревья от резкого порыва ветра, и ярко зеленый циферблат электронных часов на полке погас. Времени было половина одиннадцатого. Хотя накатившие тучи и мелкий дождь убеждали в том, что солнце еще и не думало всходить.

Чувствовалась прохлада и свежесть. Я слышал, как притих счетчик в прихожей, вечно урчащий холодильник на кухне заткнулся и в нижней комнате тихонько запищал бесперебойник подключенный к компьютеру.

Яркий всполох молнии ударил совсем рядом, Сухой треск и громовой раскат подняли на дыбы всю округу. В домах напротив завыли сигнализации машин. Захлопали двери и окна. Раздались встревоженные голоса, вперемешку с лаем испуганных собак. Ветер стукнул в окно щедрой россыпью дождевых брызг, и дом слегка завибрировал, словно собрался дать деру от этого бедлама.

Новая вспышка и оглушительный раскат, теперь уже не так близко, где-то возле железной дороги. И вот знакомый вой сигнализаций доносящийся уже оттуда.

Анька перевернулась во сне, лицом ко мне, плотней прижалась и уткнувшись носом в плечо засопела.

Я чувствовал небольшую сухость после вчерашней вечеринки, и потому, в который раз, поздравил себя с такой вдумчивой проницательностью, что даже в пьяном состоянии сподобился-таки поставить возле кровати бутылочку с водой.

Дремать во время грозы бушующей за окнами – это полный экстаз.

Вокруг тихо, уютно, только капли дождя барабанят по железной крыше, да ветер треплет листву на деревьях. Его резкие порывы то и дело как морские волны ударяются в стены дома слегка раскачивая и без того старую хибару. Удар грома, хоть близкий, хоть далекий, на несколько мгновений оглушает, создает ощущение паники, тревоги, ветер усиливается, дождь начинает лить как из ведра, а потом короткая пауза, и все как будто замирает. Сумрачный свет сочится в окно, дробится, искажается в капельках и струйках воды бегущих по стеклу.

Я тихонько встал и стараясь не скрипеть половицами прошел к лестнице. Придерживаясь за перила, спустился вниз. Голова была немного тяжелой. Обычно я с утра не пью, но настроение было пасмурным, как и погода, к тому же мне совершенно некуда было торопиться. Я достал из холодильника начатую бутылку виски, выгреб из лотка немного льда. Еще час, другой, не будет электричества, холодильник потечет, и мне придется перетаскивать продукты в подвал. А те, что невозможно сохранить надо будет быстренько оприходовать. В памяти всплыл вчерашний репортаж из больницы. Меня слегка передернуло. Что за напасть, что за эпидемия?! Давно я не следил за новостями, да и газет не читал. Прошел через кухню, открыл дверь в гараж и перегнувшись через открытое окно передней дверцы машины повернул ключ зажигания. Приемник включился тихо, но я сразу услышал возбужденный репортаж, поэтому прибавил громкости.

Рассказывали о все тех же массовых беспорядках, которые длились всю ночь. Поджоги и погромы не прекращались. Полиция и войска введенные в город уже не могли контролировать ситуацию. Проливной дождь не справлялся с пожарами, бушевавшими в центре города. Огонь легко перебирался от одного старого дома с деревянными перекрытиями до другого. Тушить все не хватало ни людей ни техники.

Как все удачно сложилось, подумал я, вспоминая ту случайность по которой именно накануне событий родители вздумали в кои-то годы уехать из города, а я отправился на дачу. Удачно для меня, и моих родных, но только не для тех, кто сейчас с ужасом наблюдает в окна квартир, все те бурные события, лишь малую часть которых, отслеживали журналисты.

Не напрягая и без того слабый аккумулятор в машине, я выключил приемник и вытащил ключи из замка зажигания. На кухне курлыкал мой телефон. Разумеется же вчера я забыл поставить его на зарядку, а сегодня он исправно докладывал о том, что питание в батареях вот-вот закончится. Ну и черт с ним. Родители далеко от города, и оба звонить не станут, а сообщения так никто из них писать и не научился. А кому надо, тот найдет и без услуг сотовой связи. Наверное, с тех самых пор, как только в нашу жизнь так стремительно ворвались эти миниатюрные аппараты, уверен, что никто толком и не успевал угнаться за их прогрессом. Я помню, как еще набирал сообщения, силясь изобразить русские слова латинскими буквами, в то самое время как папа и мама с трудом могли даже включить телефон и нормально ответить на звонок. Техника двигается вперед, каждые полгода самые новые модели телефонов и плееров морально устаревают, а родители так толком и не научились обращаться с нехитрым набором клавиш. Я тоже старею. Мой компьютер, купленный пять лет назад сейчас – находка археолога! Мечта антиквара. Телефон, еще год назад считавшийся модным, дорогим и очень навороченным, теперь рухлядь, которая и даром никому не нужна потому, что в нем нет каких-то функций о существовании которых, я до сих пор ничего не знаю. Если устарела моя техника, значит, устарел и я сам, это почти аксиома в нашем веке.

Я стоял на веранде, меланхолично разглядывая давно некошеный, промытый дождем газон перед домом и сад, когда к воротам подкатил довольно большой джип. Сквозь редкие доски я видел только свет фар. Даже напрягаться не стал. У нашего дома была, пожалуй, единственная на всей улице площадка, на которой можно было спокойно развернуться. Но подъехав к воротам вплотную, джип и не думал разворачиваться. Хлопнула дверь. Вот теперь я немного напрягся. Анька вышла из кухни, держа в руках кружку с кофе.

- Ты кого-то ждешь? – спросила она спокойно, бряцая ложкой в бокале.

- Вообще-то нет.

Калитка открылась, и во двор вошел Андрей. Вот уж кого я точно не ожидал увидеть, так это его. Возможно, мне показалось, но его лицо было каким-то бледным, осунувшимся, он никогда не выглядел здоровым, поджарым и загорелым, но сейчас и того хлеще, еле ковылял.

Выйдя ему навстречу, я остановился на полпути.

- Что случилось Пушкарев? Какие хромые черти тебя занесли в такую глушь?

- Я не один, - сказал он тихо, и сел на скамейку возле тропинки.

У распахнутой калитки стояла Лена, сотрудница фирмы, из биолаборатории. Я ее сразу и не узнал без халата и вечно висящих на кончике носа очков. Подтянутая, стройная, почти с меня ростом. В конторе она обычно сидела за микроскопом, всегда с таким отрешенным выражением на лице, что и подойти страшно было. Лена приветливо улыбнулась и помахала мне рукой.

- Хорошо, что ты оказался здесь. В городе полный беспредел, а нам больше деваться некуда, - без церемоний Андрей отобрал у меня стакан с уже теплым виски и залпом допил, вытрясая последние капельки в рот. – Найдется у тебя убежище для троих обреченных?

- Да придумаем что-нибудь. Загоняй машину.

Я открыл ворота. Лена села за руль джипа и проехала вглубь двора по гравийной насыпи. Заглушила двигатель и хлопнув дверью поставила машину на сигнализацию. Я как-то не сразу обратил на это внимание. Андрюшка доковылял до веранды и присел на ступеньки. Лена подошла к Ане и с немного застенчивой улыбкой поздоровалась.

- Анечка, это мой знакомый и подопечный – Андрей Пушкарев, программист и зануда, Лена сотрудница фирмы, насколько я понимаю, заведует одной из лабораторий, которые мы охраняли в бункере.

- Простите, что мы свалились как снег на голову, - извинился Андрей. – Но мы с солидными припасами и сделаем все возможное, чтобы вам не мешать. Просто больше некуда было деваться.

- Да никаких проблем, располагайтесь! – радушно предложил я.

- Ой, а у нас света нет! – сказала Аня с виноватой улыбкой заводя Лену в дом.

Пока девчонки разговаривали на кухне, Андрей поднялся на веранду и тихо спросил:

- У тебя есть еще выпить?

- Есть, конечно, но учти, тебе придется мне кое-что очень подробно рассказать.

- В этом я и не сомневался, разумеется, я все расскажу, но еще мне нужна аптечка и бинт.

Андрей только отогнул ворот рубашки, и я увидел огнестрельную рану чуть выше ключицы наспех перетянутую скрученным в жгут льняным полотенцем. Крови почему-то почти не было, хотя пятно на рубашке, которое я в сумрачном свете сперва принял за оригинальную дизайнерскую находку, на самом деле оказалось кровавым.

Я принес все, что только смог найти. Уж что-что, а всякий перевязочный материал дома был в избытке. Все-таки дача! Лена взяла на себя обработку раны. Анька потребовала налить и ей в стакан чего-нибудь покрепче кофе, но я не стал изощряться, просто достал всю бутылку. Принес из кладовки коробку свечей, зажег три штуки, садясь рядом со всеми в холле.

Андрей стал рассказывать, Лена возилась с его раной, а мы с Анькой как два слушателя перед транзистором сидели и поочередно отхлебывали виски прямо из бутылки.

- В городе полный беспредел, – повторил Андрей стойко перенося Ленкины манипуляции в его ране. - Горят дома, заводы, магазины, и вообще все, что только может гореть, особенно в северной части. Ветер дует с этой стороны, так что до вас дымное облако не доносится. Военные блокируют город. По решению чрезвычайной комиссии вводится особое положение и карантин. Больницы переполнены, официальное число смертей занижается как минимум в два, три раза. Эпидемия приобретает массовый характер, хотя с ней-то как раз все понятно.

- Тебе может и понятно, а вот мы, извини, не в курсе. – Прокомментировал я его реплику, чуть повышая тон.

- Ее называют «красная чума». Не путай с экспансией коммунистических идей сквозь железный занавес, в сторону буржуйского запада. Против этой болезни нет, и никогда не будет лекарства, потому что собственно болезнью, она и не является.

- Яд?! – предположил я.

- Гораздо хуже. Чтобы рассказать о болезни, я должен сначала хотя бы вкратце растолковать ее причины. Помнишь наш с тобой разговор о нанотехнологиях? О том что мы «лепим» у себя в лаборатории?

- Да, что-то такое припоминаю, это вроде та самая область, в которой вы как раз и ведете свои расчеты, разработки.

- Не мы одни Олег. Наш проект мелочь, если сравнивать. Успешно над данной темой работали многие отечественные институты и лаборатории, но только один умник, собирал все данные в одну корзину. Его фамилия Конюшный, он профессор плагиата и академик стукачества, почетный член союза по подсиживанию талантливых специалистов. В общем, еще тот гнилой фрукт. Собранные под его крышей разработки, обрели весьма конкретную форму. Я как раз вместе с Леной работал в одной из его лабораторий, где впервые была получена модель «РАПтор» - Репродуцируемая автономная платформа. Построенная на основе нанотехнологий, с совершенной, революционной системой коммуникации, обработки данных и сложным многоядерным манипулятором. В дальнейшем новая модификация получила название «Матка». Эта модель действительно только и делала что размножалась, отсюда и название. Вложенная в нее программа позволяла создавать свои точные копии, которые в свою очередь делали тоже самое, используя при этом свободные молекулы и атомы. Мы все радовались как дети, пока перед нами не встала задача создать для «Матки» программное обеспечение.

- Слушай, Андрей, не грузи сложными терминами и попробуй объяснить проще и помедленней.

В разговор вмешалась Лена, не отвлекаясь от аккуратного нарезания бинтов на небольшие прямоугольники, она подхватила рассказ Андрея и продолжила более внятно.

- Если попробовать представить «Матку» как большой, вполне осязаемый предмет, то выглядит она примерно как игрушечная машинка с радиоуправлением. Только вместо колесиков лапки как у паука и один большой манипулятор, рука, клешня, назови как угодно.

- Теперь понятно, – согласилась Аня, прижимаясь ко мне поближе.

- Только у этой машинки помимо приемника, встроен еще и маленький, но довольно прогрессивный компьютер. Задача лаборатории, в которой работал Андрей, была сделать программное обеспечение для этого самого компьютера. Чтобы «игрушка» могла самостоятельно выполнять какие-то действия, без помощи того в чьих руках пульт управления.

- Это уже выглядит внятно, - подтвердил я. – Только если я правильно понял, эта машинка на самом деле очень маленькая, и уже обучена делать свои собственные копии ковыряясь клешней в молекулах и атомах.

- Совершенно верно, - продолжил Андрей. – Создать программу для такой крохотной вошки задача не простая. Ничто из того, что мы делали, не лезет в ее крохотный мозг, даже фрагментами. Но мы научились транслировать большие программы через приемник, что собственно и было действиями оператора. В таком случае все нанороботы действовали совершенно синхронно. Выполнять какие бы то ни было задачи, самостоятельно они были неспособны.

- Ну и нефига им было! – возмутилась Аня.

- Что касается меня, то я теперь склонен думать так же. Но, увы, моего мнения никто не спрашивал и не слушал. Из проекта нас поперли, извините, сапогом под зад. Все разработки Конюшный слил военным, а те навесили свои ярлыки, и все, к такой-то бабушке, засекретили. Последнее, что мне удалось узнать от Альберта, моего хорошего знакомого, который все-таки в проекте остался, так это страшную новость о том, что какой-то умник дотумкал вместо программы пришить спиновому компьютеру ДНК бактериофагов. Весьма гадских вирусов, о которых кстати тоже мало кто знает внятно.

- Мы ушли из проекта, - продолжила Лена, наматывая Андрею на плечо длинный бинт, - и начали работу в своем направлении. Андрей утащил кой-какую информацию, которую не спереть было просто преступлением. Мы занялись разработкой «полигона», нового проекта под который нашлось немало довольно щедрых финансистов…

- Это ж надо было придумать такое! – воскликнул Пушкарев допивая остатки виски из стакана. – Использовать ДНК! И как, черт возьми! Как программное обеспечение!

- А в чем проблема? – удивился я, с трудом переваривая всю полученную информацию.

- ДНК любого живого организма, и вируса в том числе, структура очень тонкая! Вмешиваться в нее посредствам манипулятора, хоть и способного жонглировать атомами, все равно, что делать операцию на мозге киркой и лопатой! Очень много посторонних факторов. Но природа на то и природа, чтобы не позволять никому вмешиваться в ее святая святых!

Лена глубоко вдохнула и, завязав последний узелок на повязке, прикрыла полотенцем раненное плечо и села рядом на подлокотник кресла, вытирая руки проспиртованной марлей.

- Одним словом чистая, экспериментальная «Матка» сбежала из лаборатории по вине идиота, который уходя домой вырубил все оборудование. Магнитное поле удерживающее роботов ослабло и прототип исчез, что совсем не удивительно. Это произошло теперь уже больше чем два года назад. С тех пор мы стали отмечать некоторые особенности, ее поведения, тем более что точно знали где надо искать. Андрей всеми силами пытался усмирить эту тварь, но ничего не получалось. ДНК вируса «Матке» показалось маловато, и она добралась до животной, а потом и до человеческой. Вот тут-то все самое интересное и началось.

- Первого измененного мы нашли три месяца назад, вернее он сам на нас вышел, – подтвердил Андрей. – Это был все тот же мой хороший друг Альберт, тот самый, который когда-то помогал уводить информацию из-под носа у Конюшного и его шайки в погонах и сапогах. Альберту было просто некуда деваться, и он пришел, если можно так сказать, ко мне. Его внешность так разительно изменилась, что появляться на людях ему вовсе было противопоказано.

- Так значит, тот третий, о котором ты упомянул, когда приехал, и есть этот ваш Альберт? – спросил я, понимая, что к этому меня пытались подготовить морально.

- Нет, Альберт остался в лаборатории.

- Но там все разгромлено!

- В офисе – да. Прости Олег, но то, что вы охраняли, только ширма. Основная часть лаборатории находится глубоко под землей, в тех самых бункерах, о которых ни вы, ни руководство вашего бестолкового завода не знает. Это я умудрился купить планы пятидесятых годов, где есть каждая комната этих катакомб, каждый этаж, вся система коммуникаций. Главным поставщиком идей в нашей фирме был именно Альберт, но по понятным и веским причинам мы никак не могли позволить кому-то постороннему, кроме нас, увидеть его. С инвесторами работал Костюхин и вносил свою не малую лепту. Строители-гастарбайтеры, под нашим контролем, постарались скрыть все возможные признаки других, осушенных нами помещений.

- Что же с ним такое страшное произошло, что вы его так тщательно прятали от всех!?

- Уже лет пятнадцать как Альберт был прикован к инвалидному креслу. Несчастный случай на дороге, вроде как незначительное смещение позвонков, а вся нижняя часть тела совершенно атрофирована. Таким, вечно толкающим инвалидное кресло, мы его и помним. Альберт первый испытал на себе изменения, результат деятельности нанотехнологических роботов. Сам себе ввел критическую массу готовых репликаторов. Он и на человека-то теперь перестал быть похож. Но процесс не стоял на месте, изменения все продолжались и продолжались.

- Стой, подожди, - остановил я Андрея. – Если я ничего не упустил, а поверь, я слушал внимательно и старался все понять, но чтобы изменения продолжались, ваша, эта самая, «Матка» должна была размножиться до состояния пыли.

- Ты все правильно понял Олег, именно так она и сделала. За то время, что она на свободе, при ее-то скорости, плюс прогрессия, она заполонила все вокруг. В первую очередь, конечно, видимые последствия начались в большом городе. «Матка» теперь в каждом из нас, во всех без исключения. И в тебе и во мне, в воздухе, в воде.

«Красная чума», о которой я говорил в начале - это побочный эффект, результат сбоя метаморфоз, изменений. В процессе исследования мы выяснили, что есть три возможных варианта развития событий, когда количество нанороботов в организме становится жизнеспособным, набирает критическую массу. Вариант первый – «красная чума». Роботы начинают действовать как озверевшие дизассемблеры и разбирают все в атомарную пыль. Через пять, шесть суток от человека даже скелета не остается. Первой страдает кожа, эпидермис сходит лохмотьями, оголяются мышцы, вены, капилляры. В лучшем случае человек умирает просто от потери крови. Вариант второй – никаких изменений. Полный ноль. По всей видимости, у тебя, Олег, и у тебя Аня, именно этот случай. Надо еще проверить, но это не редкость, поэтому удивляться нечему. И наконец, вариант третий – самый сложный и непредсказуемый. Используя код ДНК, и еще неизвестный нам пока фактор икс, нанороботы начинают переделывать организм просто до неузнаваемости, наполняя его новыми, нетипичными для человека функциями и возможностями. Порой такие изменения не совместимы с жизнью. Но нередко бывают и удачные трансформации. Проблема в том, что спиновый компьютер, работает на том же принципе сигнала и частоте, что и наш, мозг. Желания человека, его стремления, фантазии и просто мечты воплощаются в реальность. Во всяком случае, такая у нас версия. За неимением более внятных теорий мы придерживаемся именно ее.

- Альберт изменился так, - подсказала Лена – что теперь он обходится без своей инвалидной коляски, но совершенно перестал быть похожим на человека. Когда после принудительной инъекции критической массы нанороботов в его тело, по прошествии всего нескольких дней он стал ощущать боль в ногах, которые до этого был просто культями, он мечтал о том, чтобы научиться хотя бы ползать. Теперь он восьмиметровый змей с человеческим торсом, весь покрытый чешуей. Просто воплощенный ночной кошмар.

- Между собой мы называем его - Наг, – ухмыльнулся Андрей, явно успевший перебрать со спиртным.

- Пришлось собирать в бункере многих измененных, но Конюшный пронюхал про наше логово и прислал своих церберов.

- Церберов?! – удивился я чуть подаваясь вперед чтобы погасить свечи.

- Ну не в буквальном смысле, – поправилась Лена. – Он тесно сотрудничает с каким-то отделом ФСБ, так что собственная команда быстрого реагирования у него всегда наготове.

- Это его быки устроили пальбу в офисе. Именно они пытались уничтожить и забрать почти все то, над чем мы работали. Мне удалось уйти и унести с собой самые важные данные на жестком диске и флеш картах. В машине сидит Юра, специалист по криогенным установкам. Мы не рискнули его сразу выпускать, побоялись, что вы не выдержите такого зрелища. Решили сначала все рассказать, подготовить.

- Тем не менее, он сейчас рядом с нами? – поинтересовалась Аня и привстала.

Андрей только поднял руку и дал понять, чтобы она даже не пыталась подниматься. Лена неуверенно поднялась и держа в руках ключи от машины сказала:

- Он оборотень.

Юра с опаской вошел в комнату, мягко вышагивая на четырех когтистых лапах. На вид килограмм двести, не меньше. Короткая черная шерсть покрывала его тело ровным слоем, даже значительно деформированный, вытянутый череп был покрыт шерстью. Если хоть на секунду отвлечься, и не думать о нем как о бывшем человеке, то можно представить, что мои знакомые привезли с собой огромную сторожевую псину. Неестественно длинные пальцы, оканчивающиеся острыми и длинными когтями, клыки длиной в автоматный патрон. Уши - карикатурное подобие человеческих, но сильно вытянутые, стоящие торчком.

- Здрассте. – Сказал Юра усаживаясь словно сфинкс мощными передними лапами на ковер.

Лена, которая ходила его выпускать из машины, вошла следом и села рядом с оборотнем на табурет.

- Ему трудно говорить, но я склонен думать, что это делать необходимо, - прокомментировал Андрей короткую фразу оборотня Юры. - Этот вид, к сожалению единственный. Хоть мы и называем его оборотнем, всему причина некоторая схожесть с киношными персонажами. В действительности, он совершенно не способен изменять внешность, ни в полнолуние, ни когда-либо еще.

- И еще очень замучили блохи, - сказал Юра немного обиженно, но сдержанно.

- Как такое произошло? – спросил я глядя на это огромное, лохматое чудовище.

- В подземелье, там полным-полно блох…

- Простите Юра, я имел в виду, как подобное может произойти с человеческим телом?

- Я, конечно не биолог, - ответил мне Андрей, - но подозреваю, что нечто подобное, хранится в нашем ДНК. В так называемом мусорном ДНК. Даже не буду спрашивать слышал ли ты о таком. И еще, я почти на сто процентов уверен, что та «Матка», модифицированная, активная, она не обходится без связи между своими порождениями.

- То есть ты хочешь сказать, что все эти нанороботы между собой еще как-то связаны?

- Теоретически это возможно. Даже не просто возможно, а это условие, при котором они смогут обрабатывать такие массивы информации как код ДНК. Первые образцы имели только приемник, маленький, маломощный, но могли воспринимать сигналы управляющего компьютера. Теперь же, на новой платформе не просто приемник, но еще и приемо-передатчик. Это в корне меняет дело. По первым моим расчетам «матка» для решения сложных задач соединяет в последовательную цепь свои компьютеры. Они хоть и мелкие, но вполне способны решать весьма достойные проблемы. Объединенные в сеть, в десятки, сотни раз увеличивают мощность. Они создают некий массив. Проще говоря, действуют самостоятельно без подсказки извне. Этот процесс не может начаться до той поры пока нанороботов в организме не станет достаточно чтобы создать этот самый информационный массив. Мы называем такое накопление – критической массой.

Анька была не просто в шоке, она откровенно испугалась. Села на самый дальний край дивана и поджала ноги. Оборотень Юра это чувствовал, и поэтому ему только и оставалось, что отвести взгляд странных, пронзительно желтых глаз с вертикальной щелочкой зрачка.

Андрей поковылял на веранду и закурил. Я последовал за ним. Дождь уже давно кончился, облака сильно поредели, а в образовавшиеся бреши пробивались яркие солнечные лучи.

Я тихо приблизился к Андрею, спросил:

- А что произошло в конторе, в подробностях.

- Судя по всему, - ответил Андрей с готовностью, - у профессора появились планы подземных коммуникаций. Либо кто-то из наших скурвился и сдал всех. Теперь, это не имеет значения. Когда его отряд вломился через канализационный люк, меня рядом не было. В дальней комнате, на складе, задняя стенка чистая бутафория, она легко отжимается в сторону и можно пролезть в соседнее помещение через большую дыру в кирпичной кладке. Это внутренние перекрытия, их никогда надежными не делали. Они ни кого не хотели убивать. Стреляли вверх, по светильникам. Было их всего трое. Один сразу побежал заваривать дверь, два оставшихся стали собирать сотрудников в одной комнате. Я прошел через проход.

- И что? – потребовал я продолжения.

- Перед уходом включил сигнализацию. Их трупы мы оставили там, в канализации. Наг помог с ними разобраться, а потом вытащить их подальше от бункера. Ваш парнишка, охранник, даже выстрелить не успел, как один из вояк сломал ему шею. Его тоже пришлось бросить. Прости. Я разбил оборудование, собрал все материалы и ушел.

Конюшный дал указание воякам выгрести все материалы и файлы наших разработок. Мы наткнулись на интересную закономерность, и я имел неосторожность ляпнуть, о ней в сети. С этого все и началось.

- Сколько всего измененных, таких как Юра, было у вас на контроле. Прости, это неправильный вопрос, – посетовал я, - они все были твои друзья, знакомые, я не должен был так говорить.

- Все нормально, не парься. Мы действительно уроды. Но у нас еще есть все шансы разобраться с этой проблемой.

- Мы? – переспросил я удивленный неожиданной и чуть запоздалой догадкой. Андрей уже давно говорил обо всех измененных включая себя в их число.

- Да, мы. И я, и Лена, Юра и Наг все мы, с каждым днем становимся все меньше похожими на людей.

- А с тобой и с Леной что произошло?

- У меня что-то с головой. Мозг просто плавится от запредельной скорости. Я еще удивлялся, что могу дать данные по исходной программе, прежде чем ее обработает компьютер. Я как будто разгоняюсь, как гоночный мотор. Мир вокруг такой вялый, неспешный. Смотрю большой полнометражный фильм по одному кадру в секунду. Или читаю газету по слову в час. Убиться веником от таких способностей. Вот стою сейчас, с тобой разговариваю, а уже весь штакетник в заборе посчитал, все гвоздики, каждый листик на дереве и каждую вишенку. А еще голоса, эти голоса, неразборчивые, бубнящие, схожу с ума от этого гомона.

- А Лена?

- Все что угодно, - хмыкнул Пушкарев, - быть терпеливым и сдержанным, но злить ее я не рекомендую. Когда она начинает злиться, или пугается, то совершенно не может контролировать тот сумасшедший потенциал, что вырабатывается в ней в таком огромном количестве. Она просто шокер ходячий. Электростанция, а не человек. Мы замеряли мощность ее электрического разряда, так у нас два прибора зашкалило, все предохранители спалили. Вольт не много, амперы скачут в очень свободных пределах, но все равно очень высокие.

- Послушай, а Юра, он что действительно такой сильный как кажется?

- Можешь не шептаться, он все равно нас слышит. А когда нормальным был, в дверь входил голову пригибая. Просто помешан был на спортзалах, тягал железо как сумасшедший.

- Ну, и что теперь? Есть какой-то план действий?

- Какой может быть план! Что ты говоришь! В городе черт знает что делается. Блокпосты повсюду. Где спрятался профессор со своей шайкой, я не знаю. Да даже если я и узнаю что в том проку. У него там наверняка целая армия с пушками да бомбами. Этот гад что-то задумал, чует мое сердце. Не может быть, что он вот так вот спокойно взял и выпустил «Матку» на свободу. У него есть план. Он всегда и все делает с подвохом, с запасом, а если что не получается – мастерски умывает руки. Теперь мне только осталась придумать то, что придумал он.

- И всего-то. Не густо у тебя со стратегией.

- А что ты можешь предложить? Я лишен возможности, работать с файлами, у меня нет исходных данных, совершенно не на что ориентироваться.

- Сам только что говорил, что твоя голова любой дрессированной проволоке три очка форы даст, так что пораскинь мозгами. Исходи из того, что есть.

Девчонки быстро нашли общий язык. Это какая-то их секретная этика, даже если совершенно не знакомы, они все равно будут искать общий язык и лавировать на гране острых фраз и шпилек, отпущенных в адрес друг друга. Лена с Аней, похоже, нашли какие-то общие темы и переместились на кухню. Андрей вытащил из машины ящика три припасов, что по всей видимости также как и я предусмотрительно набрал в большом магазине. Так что с едой у нас проблем не будет.

Когда я вошел в комнату, Аня сидела на коленках возле Юры и прибирала руками короткую шерсть, оценивая, насколько запущен этот странный человек-волк. В конечном счете, она решила, что ему совершенно необходимо помыться. Вместе с Леной они сходили к Ане в дом, через улицу и принесли оттуда целую сумку моющих средств. Среди которых оказался и шампунь для мытья животных.

Мыли Юру тщательно. Ему, конечно же, чертовски не нравилось, что его обливают холодной водой из колодца, и всякий раз когда Анька с Леной плескали на него воду из ведер, оборотень очень натурально шипел и скалил зубы, что со стороны казалось жутковатым. У меня даже сердце замирало, когда огромный черный зверь, который в холке был аккурат в Анькин рост, начинает игриво перепрыгивать с места на место, весь в мыльной пене вставая на задние лапы. Я видел только острые когти, белые клыки и бугры мышц перекатывающиеся под кожей.

Каким причудливым завитком ДНК могла сформироваться такая тварь. Разумеется, я всеми силами старался себя убедить, что это человек. Не волк, не собака, не медведь а человек. Но почему именно оборотень, отчего такой облик. В свою бытность работы врачом, мама рассказывала, что порой ей приходилось бывать в психиатрических отделениях больниц, и те сумасшедшие, шизофреники, больные люди, что выстраивают для себя какой-то особый мир, не раз попадали в поле ее зрения. Сейчас я лицезрел именно такой случай, только воплощенный в реальность.

А ведь если разобраться, то каждый из нас существует в таком мире. Мы что-то для себя придумываем, какие-то правила, законы, принципы. Следуем им или нет, это другое дело, главное, что в нас самих есть какая-то сфера совершенно индивидуальных восприятий. Если быть предвзятым, и как следует протрясти любого обывателя, без проблем можно упечь в психушку, чуть ли не каждого, по ряду признаков. То, с чем человек себя ассоциирует, и становится ключевым в восприятии мира.

Спрашиваю знакомого, как дела, а он так спокойно без доли сомнения или боязни быть не понятым заявляет: «Какие дела у Козерога в год Собаки! Вот если бы я был Львом или Скорпионом – другое дело». Сколько эльфов и хоббитов бродит по земле? Точнее сказать, людей считающих себя этими модными персонажами современных сказок.

А с кем ассоциирую себя я? Да ни с кем, наверное. К гороскопам и сравнениям отношусь скептически. Не мечтаю стать вампиром или человеком-пауком. Даже похожим быть на кого-то не горю желанием. Я доволен собой таким, какой я есть. Две руки, две ноги, голова и брюхо. Я уверен в себе, прямолинеен и не склонен фантазировать.

Но в случае с Юрой все сводится к тому, что он в первую очередь мечтал об этом. Хотел стать похожим на оборотня. Быть может в его представлении это и есть истинная свобода самовыражения.

Что такое наши мысли? Импульсы, которые бегают по нервам. А что такое импульс? Это волна. Андрей говорил, что принцип работы микроскопического компьютера встроенного в тело каждого наноробота тот же самый, что и человеческого мозга. Любого мозга.

Проще говоря, он построен по той же схеме. Так чему же мы удивляемся, коль скоро роботы проявляют некоторую самостоятельность и переделывают вверенный им организм по тем представлениям, которые есть у обладателя тела.

Я конечно же не понял и половины из того скудного материала, что выложил мне Андрей, но в моем личном представлении все сходится и выглядит именно так.

За прошедшие три дня ничего не изменилось. Электричество так и не дали и Андрей начал нервничать. Связи с городом не было и Аня очень переживала за родителей. Программист не унимался (тем более учитывая ту скорость с которой Андрей думает), у него появились какие-то проекты и требовалось все как следует проверить. Но даже если бы мы и нашли источник питания, мой компьютер все равно не годился для решения тех сложных задач, которые собирался поставить Пушкарев. Аня и Лена очень хорошо ладили между собой. Юру похоже устраивала роль домашнего любимца. Для него я выделил папину комнату, где было полным полно книг. Он помогал по дому, хоть и неуклюже всегда охотно брался за любую работу и действительно, как я и предполагал, был доволен своим новым обликом.

Андрей поднялся ко мне на второй этаж прошелся вдоль полок с дисками и замер у рамок с фотографиями.

- Я собрался в город, - сказал он, как бы ни к кому не обращаясь. – Нет смысла ждать у моря погоды. Надо действовать.

- Хочешь и мне предложить прогуляться с тобой?

- Я, конечно, справлюсь и сам, но вдвоем будет легче.

- Ты утром бегал куда-то? Разнюхивал обстановку?

- Я добрался почти до кольцевой дороги. Там просто ужас какой-то. Военные расстреливают толпы людей рвущиеся прочь из города. Автоматный треск, вой толпы, кошмар. Кордоны стоят глухие, вдоль всей кольцевой курсируют бронетранспортеры и танки. Город в блокаде, хотя если честно я не вижу смысла в таких действиях. Что творится внутри, периметра даже представить боюсь. Пожары видно до сих пор.

- Всего три дня прошло.

- Три дня – это целая вечность. – Ляпнул Андрей многозначительно, и тут же сменил тему. – Нам придется лезть через подземелье. Знаю один безопасный проход. Другого пути нет. На поверхности нас просто пристрелят. Если я прав, то Конюшный со своей бандой засел в городе и что-то там готовит, что-то глобальное, задницей чую, ничем хорошим это не закончится.

- А как же твоя рана?

В ответ на это Андрей только отвернул ворот, и я увидел совершенно ровный, чуть розоватый шрам. С интересом наблюдая мое искреннее удивление, он добавил. – Побочное действие нанороботов. По всей видимости, они создают в теле каждого человека некую сканирующую сеть. И все время бдительно следят за целостностью организма. Сверяясь каждый раз с записанной в ДНК информацией. До сих пор не могу понять, как они считывают с нее данные и не ошибаются.

- В случае с Юрой они явно что-то перемудрили.

- Тут без его воли не обошлось, это что-то скрытое в самой нашей природе, в глубинах организма, то о чем мы до сих пор даже не догадывались. Я помню Юру, когда он был еще нормальный, вечно угрюмый, всем недовольный, смурной. А сейчас смотрю и не узнаю, будто заново человек родился. Как и не он вовсе. Первые образцы нанороботов довольно легко управлялись. Они по-прежнему могут это делать. Схема не изменилась. В отсутствии программного обеспечения, они стали использовать нашу ДНК как руководство к действию и всю свою сеть строили именно на ее основе. Тем не менее, внешний фактор нельзя исключать из уравнения.

- Посмотри на меня Андрей, - попросил я и встал с кровати. – Ты со мной разговариваешь. А я всего лишь охранник. Не надо мне забивать мозг такими сложностями. Если хочешь что-то объяснить, представь что перед тобой старшая группа детского сада.

- Все, я понял. – Андрей поднял руки и отошел чуть дальше к лестнице. – У тебя есть оружие? Уверен что есть, и сейчас нам оно пригодится.

- Есть обрез охотничьего ружья и служебный пистолет. Но я считаю что пистолет лучше оставить. Ведь ты же не думаешь, что нам есть смысл идти всем вместе!? Я сейчас девчонок имею в виду да и Юру тоже.

- Оставлять оружие нет смысла. Если что и случится, и Лена и Юра сами по себе отличное оружие, так что беспокоиться не о чем.

Я залез под кровать, вытащил ружье и пистолет, кожаный портфель на лямке, в котором хранил весь запас патронов.

- Ты пользоваться этим умеешь?

Андрей посмотрел на меня немного напряженно, и с таким видом будто я пошутил.

- Ну, в соревнованиях по стрельбе не участвовал, но тебе, случись что, могу дать фору.

- Я серьезно, между прочим!

- Я тоже. – Мотнул головой Андрей без тени иронии. - У меня три боевых награды и полтора года службы в разведке. Я как раз угодил в самый излет чеченской, мать ее…войнушки.

- Вот бы никогда не подумал. Прости, но твоя внешность и разведка, что-то не очень вяжутся.

- Те трое в бункере тоже так подумали, а они совсем не лохи были, это уж ты мне поверь. Я возьму ружье, если ты не против. Сколько патронов?

- Примерно штук восемьдесят, а может и все сто.

Я не люблю долгие прощания, это всегда сбивает с ритма. Быстренько собрались, так же быстро прикинули маршрут. Мне в этой вылазке явно придется быть ведомым, так что я и не напрягался на этот счет. Оказалось, что Андрей неплохо знает некоторые подземные проходы. И откуда только!? Может быть он из этих… диггеров! Как раз эти знания в свое время и натолкнули его на мысль устроить себе контору в одном из бомбоубежищ, проходы от которого тянулись под всем районом, чуть ли не до центральных станций метро, где без хорошего проводника и карты вообще невозможно было разобраться.

Нам всего-то требовалось проскочить под МКАДом и попасть в блокадный город. Ничего так себе задачка!

За Аньку оставленную на попечение Лены, которая была не многим старше ее, и зловещего вида оборотня, я не беспокоился.

Андрей точно знал, что надо делать и куда идти. Он помог мне собрать вещи в дорогу, и уже в начале ночи мы выдвинулись в путь. Мой напарник долго возился возле Ленкиного джипа, сливая бензин в две пластиковые бутылки. Плотно закрутил их и помыл с мылом снаружи. Четыре литра бензина, многовато, для того чтобы заправить зажигалку, и очень мало, чтобы сдвинуть с места машину. Ну не пить же его он собрался. Ладно. Ему видней.

Прошли весь поселок насквозь. В абсолютной темноте двинулись по просеке, в сторону шоссе и еще часа полтора шли вдоль леса.

По трассе, то и дело, проносились военные грузовики. В такие моменты мы старались уйти поглубже в лес и переждать, пока дорога вновь опустеет. Благо что одинокий рев мотора было слышно издалека.

Это была боковая ветвь железной дороги, уходящая куда-то в дебри лесного массива. Огни кольцевой трассы было видно уже отсюда, но мы двигались как бы вдоль кольца. Вышли к большой платформе спрятанной за бетонным забором. Это была явно какая-то железнодорожная база, тупиковый складской терминал.

- Слышишь, Андрей, а в городе электричество все еще есть. – Сказал я разглядывая цепочку оранжевых уличных фонарей.

- Кто бы сомневался, буркнул Пушкарев поднимаясь на платформу. Если его там не будет, ни какой военный заслон, хоть сотней танков не удержит разъяренную человеческую толпу. Электроэнергия, питьевая вода, и жратва. Вот все, что надо для удержания порядка. Не будет хоть одного из элементов, пиши - пропало. Ни одной армией не удержишь. Вояки давно готовились к этой блокаде. Наверняка заняли все стратегические точки.

Найдя какой-то обрезок трубы, Андрей поддел проушину замка и стал выворачивать. Хлипкие гвозди, загнутые с той стороны ворот легко разогнулись и осталось только хорошенько шваркнуть, чтобы окончательно сбить замок.

- А с чего это вдруг, мы ломимся на этот склад?

- Резервная дорога. Напрямую связана с одним из депо метрополитена. Сюда раньше, по ночам, курсировал грузовой состав. Что возил, куда возил, не знаю. Да и какая теперь разница. Ты случайно клаустрофобией не страдаешь?

- Я страдаю расстройством желудка, от того что мы никак не можем наладить нормальную жизнь. Только вроде бы в стране все стало налаживаться, нет, блин, нате вам! Корячтесь граждане дорогие!

- Нашел тоже, о чем переживать. Судьба у нашей страны такая, вечно бороться с какими-то трудностями. Сначала мы, а чуть позже и весь мир на уши встанет.

Больше мы не разговаривали. Андрей приоткрыл ворота и я увидел что в одном из помещений склада горит свет. Переломив обрез дробовика, Пушкарев вложил два патрона в стволы и прислушался.

- Там кто-то должен быть? – спросил я, завидя неясные тени.

- Нет. Но судя по всему, там кто-то есть.

Уже не опасаясь мой друг открыл ворота полностью и уверенно прошел через пространство склада прямо к той каморке, где горел свет.

- …Твою мать! – Выкрикнул Андрей вскидывая ружье.

Я даже не успел среагировать и замешкался вытаскивая пистолет из кобуры, как программист выстрелил поочередно из обоих стволов. Грохот был такой, что мне казалось - я оглох. В ушах болезненно заныл протяжный звон, но именно это состояние мне напомнило недавние курсы, на которых я две недели только и делал что каждый день палил по мишеням в тире. Андрей отшатнулся и встал за кирпичной стеной вынимая нож, а я, как и учили, выставил пистолет перед собой, чуть согнул колени и выпрямил руки от груди так, что хрустнуло в локтях. Завернув в проем я только краем глаза заметил движение и тут-же выстрелил, четко отсчитав две пули, заученно уклонился с линии возможного ответного огня и присел на одно колено через проем напротив Андрея.

Как оказалось, стрелял я уже в подранка, который бы и так через минуту отдал концы. Без сомнений эти двое, которых Андрей только что так уверенно застрелил, когда-то были людьми. Удивляюсь, как они не услышали нашей возни с замком возле ворот и громких разговоров. Хотя если и слышали, деваться из этого помещения им было некуда.

- Нифига себе зрелище, - только и вдохнул я осматриваясь, на всякий случай, по сторонам.

- Измененные. – Прокомментировал Андрей. Судя по одежде и запаху – бомжи или бродяги. Уже больше недели как из кокона вылезли. Хотя какое это теперь имеет значение?

Для людей они казались какими-то мелковатыми, неимоверно изможденными. Руки и ноги неестественно вытянулись, голова приобрела какую-то прямоугольную форму, глаза увеличились, выкатились наружу. Тот, которого Андрей застрелил первым так и остался лежать с развороченным черепом, с ошметком сырого мяса в зубах. Второй получил заряд дроби в грудь, и мои два выстрела только сократили его агонию. В довершение ко всему, из-под грязной и полуистлевшей одежды, вылезал огромный, чуть ли ни в полный рост этих несчастных, хвост. Длинный, скользкий, словно крысиный.

- Очень напоминают Горлума из фильма «Властелин Колец».

- Да, но только у того хвоста не было, – согласился я.

- А то, что они ели, судя по всему, когда-то было собакой. Значит, едим собак, и запиваем все это лимонадом «дюшес»! – резюмировал Андрей обращаясь к бездыханным телам. - Оба два и такие похожие. А вы не родственники часом? Смотри Олег, кожа бледная, скользкая, одежда влажная. У этого вон целый тулуп напялен был. И это в такую-то жару. Сразу видно ребята, что по улицам ходить вы не большие охотники. А значит, все это время отсиживались в тихом и холодном месте!? И сколько вас там было? Двое? Пятеро? А может целая стая? Если целая стая, то и остальные должны быть рядом! Если жрали только эти двое, значит они вожаки!

- Андрей помолчи!

- Что еще! – Возмутился Пушкарев и замер, понимая, что его просто несет.

- Успокойся и прекрати пороть чушь. Их всего было двое, и если ты присмотришься, то поймешь что они разного пола, это во-первых. Во-вторых, двух вожаков в одной стае не бывает. А в-третьих, еще одна такая истерика, и пойдешь в город один.

- Прости Олег, - извинился Андрей мгновенно опомнившись. – Не хотелось это признавать, но я немного испугался. Я здорово испугался, черт возьми!

- Я тоже. Я вообще первый раз в жизни выстрелил во что-то не похожее на мишень. Так что и мои нервы сейчас на пределе.

Если мы не найдем способа взаимодействовать, и каждый будет делать то что вздумается, мы так далеко не уйдем. Слышишь! Уж лучше сразу врассыпную! Если ты такой герой, вперед! Дерзай! Я привык работать в команде, где каждый несет ответственность за свои действия!

- Все! Я понял! Клянусь тебе, этого больше не повторится.

- Что трупы так и оставим?

- На счет них не беспокойся, очень скоро даже костей не останется, нанороботы распылят тела на атомы.

Лестница вела крутыми уступами уровней на десять вниз и прижималась к стене вокруг глубокого колодца, в котором, судя по всему, должна была находиться шахта лифта. Но большой грузовой лифт имелся только в конце складского помещения, да и тот основательно закис от ржавчины.

У нас на двоих был только один фонарик. На даче были и еще, но к ним не нашлось батареек. Зато я с удивлением обнаружил у себя в шкафу целую упаковку больших бенгальских огней, которые взял с собой, не раздумывая. Я точно помнил, что когда они горят, а горели они долго, то очень неплохо освещают все вокруг.

Вопреки моим ожиданиям, тоннель, в который мы спустились, оказался на удивление сухой и неплохо освещенный. Широкая бетонная платформа тянулась по всей длине, убегая за поворот. Справа от платформы обычные рельсы, с таким же точно электрическим приводом как у путей метро. В отличии от склада наверху, эта станция не казалась заброшенной и старой.

- Далеко идти?- спросил я Андрея, видя что тот уже успокоился и даже стал насвистывать какую-то простенькую мелодию.

- Если честно, то точно не знаю, я сам здесь первый раз. Будем аккуратно выглядывать из люков и смотреть что там вокруг. Разберемся. По моим скромным подсчетам километра три не больше, но дорога в этом месте петляет, так что с уверенностью сказать не могу.

- Тоже мне проводник, - буркнул я и стал застегивать куртку, потому что холод в тоннелях стоял просто зверский, как в холодильнике.

Андрей не обратил внимания на мои слова, переломил ружье и спокойно выкинул пустые гильзы на бетон, пнул ногой в сторону от платформы. Вставил два новых патрона и засунул обрез в брезентовый рюкзак за спиной, так, чтобы было легко выхватить.

- Тебе я, кстати, тоже рекомендую пополнить магазин. Если есть такая возможность. Успел заметить, что вас неплохо учили, движения еще конечно неуверенные, но, в целом, правильные. Чуть-чуть бы скорости прибавить, было бы вообще класс.

- Не будь занудой. Ты сейчас адекватно скорость воспринимать не можешь, для тебя что не сделай, все медленным покажется.

- Есть такая проблема. – Признал Андрей, шаря фонариком по пыльным стенам.

- Эти двое. – Напомнил я.

- Угу. И что с ними?

- Ты сказал что они из кокона вылезли. Что за кокон?

- Ну первый этап изменений проходит медленно, несколько месяцев может длиться. Потом процессы ускоряются и человеку кажется, что он заболел. Плохое самочувствие, желание пожрать, сонливость. Юра на последнем этапе так вообще в летаргию впал. Организм начинает выделять слизь, которая постепенно превращается в желе с такими дыхальцами как у личинки. Несколько дней идет финальная трансформация. Жуткое зрелище. Порой кажется что внутри кокона не человек а мясной фарш. И наконец кокон лопается и то что из него появляется больше не подвержено изменениям. Активность нанороботов в измененных субъектах после выхода из кокона заметно снижается. Критическая масса роботов самоустраняется.

- Хочешь сказать что пулевое ранение затянувшееся уже на следующий день…

- Говорит только о том, что я скоро буду окукливаться. – Закончил Пушкарев озвучивая мое предположение.

Мы шли уже минут двадцать, когда я стал чувствовать сильный поток воздуха, дующий навстречу. Пришлось сбавить шаг и подсветить узкую платформу фонариком, потому что светильников в этом тоннеле явно поубавилось. Впереди что-то гулко загрохотало и свалилось. Невзирая на спокойствие Андрея, я все же вынул пистолет из кобуры и понес в руках. Это могли быть и крысы, или просто подгнивший кусок жести рухнул от встречного потока, ведь мы же так и не закрыли ворота наверху, когда спускались, вот и устроили сквозняк. От тоннеля уходили в разные стороны как минимум по одному ответвлению через каждые двести, триста метров. Некоторые тоннели были завалены каким-то бетонным крошевом и заварены стальными прутьями. Другие казались вполне пригодными, для того чтобы можно было по ним проехать или пройти. Единственная странность, которую я заметил, так это то, что все рельсы на основном пути были довольно гладкие и без следов ржавчины, а вот те что уходили в сторону совсем не использовались и давно покрылись рыжим налетом.

Первый колодец, из которого мы высунулись, оказался буквально в сотне метров от кольцевой дороги. Я не без труда смог отодвинуть тяжелый колодезный люк, даже не догадываясь, что тот может быть такой тяжелый.

Луч прожектора установленного на вышке шарил по местности без всякой системы. Военные, все же, четко отслеживали периметр. Только я насчитал пятерых солдат, которые смотрели в сторону подъездной дороги через прицелы пулеметов.

- Рано вылезли. - Прошептал я прячась в высокой траве. Под ногами противно пахло болотом и какими-то помоями. Недовольно поморщившись я заметил чуть в стороне сточную яму с протухшей водой.

- Надо погреться, заодно рылом поводим, посмотрим, что здесь да как.

Андрей сел на корточки и стал осматриваться по сторонам. Я лишь поглядывал в сторону колодца, готовый в любой момент юркнуть в него.

- Вояки очень плотно обложили город. Раньше бы и в голову не пришло, что простую с виду окружную дорогу можно так легко и просто заблокировать. Смотри часть отбойников разобрали и выставили поперек дороги и железнодорожного полотна. Так что если бы решили прорываться нахрапом, то точно бы влипли.

- Не удивлюсь, если они для пущей надежности все вокруг заминировали. Будь я на их месте, точно бы все минами обложил.

- Это ты верно мыслишь. – Андрей подернул плечами и стал сдвигаться обратно. – Нефига здесь без толку маячить, а ну как у них оптика с прибором ночного виденья. Вот мы тогда как два зайца улепетывать будем. Полезли вниз! Отряд боевых тушканчиков!

В тоннелях было удивительно тихо и спокойно. Я не большой специалист и вообще, первый раз в жизни спускаюсь в подземелье подобного рода, но почему-то был полон уверенности, что звуков здесь будет побольше. Да к тому же если прав Андрей, и в городе уже давно появились измененные, трансформированные, мутанты, парочку которых мы так опрометчиво и поспешно застрелили при входе в это подземелье. То надо полагать для них это самое удобное место.

Если бы со мной случилось что-то подобное, я бы непременно искал убежища в этих бесконечных проходах. А здесь тихо, даже признаков движения не наблюдается.

Мы прошли немного, всего метров пятьсот, на такой ровной, сухой и освещенной платформе расстояние совсем не чувствовалось. Совершенно не было ориентиров. Однородная серо-рыжая пыль покрывала глухой тоннель ровным слоем. Светильники, хоть и не все работали, были просто неотличимы друг от друга.

Андрей сбавил шаг, и внимательно осмотревшись по сторонам, спрыгнул вниз прямо на шпалы. Прошел к противоположной стене и стал дергать рукоятки неприметной двери, такой же точно как и в нашем бункере.

- Да шваркни ты по ней как следует!

В ответ на эту реплику Андрей только приложил палец к губам и продолжил тихонько толкать рычаги. Те поддавались, но сдвигались медленно.

Я спрыгнул следом. Подсадил Андрея повыше, когда он карабкался чтобы отжать еще и верхний рычаг. Наконец дверь с приглушенным скрипом отошла от косяка.

- Куда ведет этот проход? Мы всего-то прошли метров триста, не больше. Рано нам еще на поверхность.

- Помолчи! – попросил Андрей спокойно и стал подсаживать меня наверх.

Там был очень узкий колодец, совершенно ржавая и хлипкая лестница, уходящая вверх чуточку под наклоном. Андрей просто вскочил туда и потянул за собой бронированную створку.

- Только тихо, – прошипел он, - поднимись наверх и посмотри, что там.

Не задавая лишних вопросов, я стал взбираться по лестнице. По такой шаткой и хлипкой развалюхе мне еще никогда не приходилось карабкаться. Закрепленная железными костылями в старой и сырой кирпичной кладке она раскачивалась из стороны в сторону и норовила рухнуть в любую секунду. Неужели здесь больше не было нормальных выходов?

Поднявшись к люку я внимательно прислушался, но так ничего и не услышав над ним. Осторожно толкнул вверх. Яркий свет уличного фонаря резанул по глазам, и мне пришлось на какой-то момент отвернуться. Люк выходил прямо на площадку посреди временного военного городка, одного из многих натыканных по всей протяженности кольцевой дороги.

Какой-то активности на площадке не было. Я лишь заметил недалеко от люка большой военный грузовик, стоящий под еще одним уличным фонарем, с задранным капотом. В моторе грузовика ковырялся солдат раздетый по пояс. Даже не вдаваясь в подробности, я как можно тише поставил люк обратно и поспешил вниз сказать Андрею, что выход наверх в этом месте невозможен.

Их было трое или четверо, я не успел заметить. И это был только авангард. Подъехали на старой грохочущей дизельной дрезине, подвезли мешки с песком. Все в костюмах химзащиты, хорошо вооруженные. Двое молодых солдат стали разгружать мешки и укладывать их поперек платформы. Следом, еще минуты через три подкатил вагон, откуда выгрузили прожектора генератор и несколько ящиков с оружием. В тоннеле стало шумно и суетно. Вояки кричали, шумели и делали все очень безалаберно. Трое прошли чуть вперед мимо нас и осмотрелись. Больше всех кричал и возмущался молодой офицер. Рьяный, самоуверенный, он однозначно давал солдатам понять, что церемониться не будет. Два его заместителя, скорее всего сержанты, тоже не отставали от командира.

- Перекур пять минут, - скомандовал сержант, и первый плюхнулся на уложенные мешки, положив автомат на грудь, – потом потянем кабель. Пусть связисты пока разворачиваются.

- Ты уже понял, что мы влипли? – спросил я Андрея тихо толкнув его в плечо! – И откуда они только взялись в три часа ночи!

- Ровно три или уже больше?

- Три пятнадцать, - уточнил я глядя на часы.

- Вперед нельзя, назад нельзя, вверх опасно. – Пробубнил Андрей разговаривая как бы с самим собой. – Значит, идем вверх.

- Рехнулся что ли!? Вылезем в самом центре военного городка!

- Есть другие предложения? С одним ружьем и пистолетом нам сквозь этот пост не пробиться. Они готовятся к обороне. Несколько дней попарились на солнышке и вспомнили о том, что есть подземные коммуникации. Решили сделать себе что-то вроде курорта.

- Что совсем без вариантов?

- Совсем.

Стараясь быть тихим, Андрей потянул на себя дверь и подняв рычаг закрепил на железном язычке торчащем из стены. Ковырнул хлипкую кирпичную кладку и оторвав большой рыжий обломок подложил его под рукоятку замка, так чтобы невозможно было открыть. Подъем вверх шел уступами, неровно. Первый раз, когда поднимался, я не заметил боковое ответвление ливневого канала.

Зная, что возле люка могут оказаться люди, я опять осторожно приподнял железную плиту и сдвинул в сторону. Поменялся местами с Андреем, тот тоже высунул голову и внимательно осмотрелся.

- Справа от колодца грузовик, рядом водитель, – прошипел программист и глаза его азартно загорелись. – Слева палаточный городок и блокпост. Там шлагбаум и часовые.

- Знаю, но водила в моторе что-то ковырял, – подтвердил я уже понимая что задумал этот авантюрист. – Ты грузовик водить умеешь?

- У меня вообще прав нет. Слушай сюда. Я выпрыгиваю первый, иду к водителю. Ты следом и прикрывай мне спину. Я понятно все объяснил?

- Более чем. Но это самоубийство!

- Ага, - ответил Андрей и выскочил из люка.

Я даже не успел испугаться. Подумал еще, что надо будет это сделать, но Пушкарев начал действовать так стремительно, что я решил отложить свой испуг на потом. Голова, конечно, соображала плохо. После плесневелой вони, подземелья воздух снаружи казался чистым и ароматным. Оказавшись на асфальте, я так ловко подвинул люк, что тот мгновенно попал в пазы и закрылся почти беззвучно. Несколько палаток которые стояли вдоль тротуара казались пустыми и ни в одной из них свет не горел. Взгляд судорожно искал потенциальную опасность, но я ни кого не сумел заметить. Поблизости ни часовых, ни караулов, прямо тихий час в пионерском лагере, никакой дисциплины.

За спиной послышались щелчки взводимых курков обреза, и тихий голос Андрея.

- В кабину, салага!

Щелкнула рукоятка двери, заскрипела подножка. Я быстро прижался к переднему бамперу грузовика и прошел к кабине с другой стороны.

Андрей оказался посередине, испуганный солдат за рулем, я у окна справа.

- Что в кузове?

- Ничего, пустой. – Ответил солдат быстро, чуть заикаясь, наспех застегивая рубашку.

- Что с мотором?

- Ничего, просто протягивал гайки.

- Топлива много?

- Полбака, примерно.

- Открытый выезд в сторону города? Ближайший.

- На трассе, но там пост стоит. Четыре автоматчика, все с подствольниками, еще два пулемета, и гранат ящик.

- А если попроще?

- Можно вверх по эстакаде, мимо наших, прямо перед постом, но с той стороны придется ограждение таранить.

- Ну, тогда поехали. – Андрей даже как-то расслаблено откинулся на спинку кресла и осмотрелся. – Сколько жмет машина по асфальту?

- Сотню выжмет, если надо но не больше.

- А твое оружие где? – Пушкарев прижал оба ствола обреза к подбородку испуганного водителя.

- За сиденьем.

Достав автомат и бронежилет водителя, Андрей очень умело и сноровисто проверил рожок, запасной положил в карман куртки. Каску нацепил вояке на голову, а бронежилет повесил на дверь с его стороны, предварительно опустив стекло.

- Во что-нибудь врежешься и встанешь – застрелю, не справишься с управлением – застрелю. Не будешь выполнять команды – выкину из кабины на полном ходу. Вот теперь поехали.

Двигатель завелся мгновенно. Грузовик заревел, оглушая округу, но к моему удивлению никто не поспешил выскочить из палаток и посмотреть в чем там дело. Влажно хрустнули шестеренки в коробке передач, и мы покатились по распаренному асфальту прямо к эстакаде ведущей на кольцевую дорогу. Водитель действительно был опытный и знал, как нужно обращаться с двигателем на подъемах, выжимал чуть больше положенного оборотов на пониженной передаче, и только потом включал следующую скорость. Я лишь мельком увидел в зеркале заднего вида какие-то встревоженные тени, пробежавшие по ярко освещенной площадке от которой мы только что отъехали.

- Жми пацан! Жми! – приговаривал Андрей напряженно всматриваясь вперед.

Отбойников разделяющих полосы встречного движения на МКАДе почти не было, большую их часть растащили для того чтобы перегородить саму дорогу и часть подъездных путей.

- Меняемся местами – скомандовал программист и полез к правой двери. – За этим следи, чтоб не сиганул.

Водитель посмотрел на меня, как бы с надеждой, что я не буду тыкать ему в шею оружием, но увидел в моей руке пистолет и даже как-то скис. От тряски каска сползла ему на левое ухо, но он так крепко держался за руль, что не мог себе позволить хоть одно неосторожное движение. Между прочим, каска в умелых руках тоже неплохое оружие, но об этом обычно не говорят солдатам первогодкам.

За спиной раздался громкий треск. Мой напарник стрелял короткими очередями по два, три патрона. На четвертом или пятом залпе позади машины послышался резкий визг тормозов и глухой удар.

- Чем люди думают, не понимаю, – возмутился Андрей, - коль ввязались в погоню на УАЗике, так хоть бы стреляли вдогонку, чего просто так фарами мигать.

Я не стал отвечать. Как раз в этот момент проезжали мимо знакомого места.

- Сворачивай здесь, прямо через встречную полосу! – скомандовал я водителю и вцепился одной рукой за поручень на «торпеде».

Там, под эстакадой поста не было, просто завалили проход плитами, а сверху поставили вышку. Спуск с дороги здесь конечно был резковатый, но я надеялся, что полноприводный военный грузовик не перевернется.

Сигнал тревоги прошел по всем постам. С соседней вышки на нас уже направили прожектор, и короткие автоматные или пулеметные очереди резанули воздух. Еще один УАЗ с крупными буквами ВАИ на борту, выскочил на встречную полосу и быстро помчался наперерез.

- После спуска выезжай на дорогу и жми прямо, - рявкнул я на солдата, – и без самодеятельности!

- Чем ближе мы доберемся до Шаболовки, тем лучше! – выкрикнул Андрей выпустив еще одну короткую очередь.

Разрядив магазин Пушкарев открыл клапан рюкзака и стал вынимать бутылки с бензином. Кончиком ножа проделывал отверстия в пластмассовых пробках и вставлял бенгальские огни. Водитель рыскал по дороге не давая преследователям пойти на обгон. Наконец Андрею удалось поджечь оба фитиля и бросить бутылки под колеса УАЗика.

- Ага! Испугались! - закричал он высунувшись из кабины.

Я только заметил яркие оранжевые всполохи в зеркале заднего вида. Солдат-водитель тоже заметил, сразу выровнял грузовик на дороге и чуть сбавил обороты.

- В городе эпидемия, - напомнил он, сторонясь чуть влево на встречную полосу. – Если вовремя таблетку не принять, заразишься.

- Какую еще таблетку, – поинтересовался Андрей залезая в кабину целиком.

- В тех частях, кто на первом периметре, всем выдают лекарство, у меня в кармане рубашки коробка.

- Ты жми, жми, не отвлекайся.

Перегнувшись через меня Андрей бесцеремонно полез в карман вояки извлекая оттуда картонную коробочку. В ней с характерным звуком громыхали какие-то пилюли.

Включив лампочку над головой, Пушкарев высыпал содержимое коробки себе на ладонь и внимательно присмотрелся. Потом зубами расколол продолговатую пилюлю на две части и продемонстрировал мне ее содержимое.

- Голову дам на отсечение, что это изобретение Конюшного!

Я посмотрел на скол таблетки и увидел только запаянное в прозрачную стеклянную колбочку крохотное электронное устройство.

- Что это такое?

- Электронный глушитель. Попадая в организм, таблетка лишается оболочки, она попросту растворяется, контакты во влажной среде кишечника замыкаются, и устройство посылает модулированный сигнал всему организму. Частота сигнала должна соответствовать режиму ожидания «Матки». Платформа с манипулятором как бы находится в периоде ожидания. Это хорошее устройство, вот только хватает его ненадолго. Очень быстро выводится из организма, садится батарейка, и нужно принимать новую таблетку.

- А на шею повесить нельзя? – Удивился я. – Как амулет.

- Все это фикция! Каждый из нас вдыхает огромное количество роботов. Сигнал блокирует их репликацию, но если уж они набрали критическую массу и взялись что-то разбирать, то хрен ты их остановишь.

- Хоть бы они лапы друг другу пообрывали, что ли! – Возмутился я и показал водителю жестом в какую сторону сворачивать на перекрестке.

Андрей резко дернул меня за плечо и развернув к себе лицом громко спросил:

- Повтори, что ты сказал!?

- Я говорю, хоть бы они сами себе клешни пооторвали.

- Фосфор! – выкрикнул Андрей и стукнул себя по лбу раскрытой ладонью. – Как же я сразу не допер!

- О чем это ты? – Поинтересовался я приподнимая брови.

- После поговорим. Давай выбираться!

- Что там на хвосте?

- Ничего, они идиоты что ли, лезть в город. У них и на периметре штаны мокрые! А уж в городе и вовсе…

- Что вовсе?

- Обделаются! Вот что!

Мы вновь поменялись местами и Андрей придержал водителя, чтоб так быстро не гнал. Немного расслабился сам, развалился на жестком сидении.

- А ты откуда, служивый? – поинтересовался Пушкарев, как бы невзначай нарушая неловкое молчание.

- Из Белгорода.

- То-то я смотрю у тебя говорок какой-то южный. Вон в тот скверик заверни, покалякаем.

- Не убивайте меня, пожалуйста! – взмолился солдат, но все-таки притормозил и даже включил поворотник.

- Да нужен ты нам! Ты все правильно сделал, нас вывез, нигде не накосячил. За что нам тебя убивать? Хочешь, к своим возвращайся, хочешь, присмотри себе квартирку в городе и живи спокойно. Сейчас, небось, не меньше чем треть столицы пустует. Помотайся по магазинам, подбери себе нормальный прикид, и вперед! Считай что в самоволке!

- Меня за такое расстреляют!

- Тебя все равно расстреляют, – злорадно пообещал Андрей. – А так глядишь, еще поживешь в свое удовольствие. А там и забудут как тебя звали. Если поймают, вали все на террористов.

- На каких террористов? - Удивился солдат, заглушив двигатель грузовика.

- Да какая разница, на каких! На самых страшных и безжалостных! Плети истории байки, фантазируй, выдумывай, тебе один черт никто не поверит. А ты гни свое, мол был в плену. Надо мной издевались, говори… пытали! От мамки с папкой выкуп требовали! Все время за водкой посылали, в карты обыгрывали! В общем хуже чем дембеля, такие страшные террористы!

- Хуже дембелей еще поискать надо! – озлобился солдат, явно не зная что ему делать дальше.

- Вот тебе армейский нож, вот тебе каска и бронежилет. Вот тебе автомат. Патронов маловато, да и те я тебе только на перекрестке оставлю вон в той урне, уж извини. Если машина нужна, забирай, если нет, то мы ее в пять секунд подпалим.

- Да пусть стоит, может пригодится, я просто ключи с собой заберу и секретку включу.

- Ну, смотри, как сам знаешь.

- Можно спросить?

- Рискни, - ответил Андрей с ухмылкой.

- А вы кто? А то странно как-то люди из города ломятся под пули лезут, а вы наоборот.

- Мы, брат, партизаны! Сидели в засаде глубоко под землей, и когда наш командир сообщил по рации, что срочно нуждается в нашей поддержке, мы все из своих убежищ и вылезли. И кто как может к месту сбора, как раз возле Шуховской телебашни. Мы борцы за свободу нации! Оппозиция установившемуся диктаторскому режиму! А таблетки свои выкинь! Если тебя до сих пор зараза не взяла, то и не возьмет значит, так что бояться нечего. Ну а если уж зацепит, то тогда ничто тебе уже не поможет. Ищи веревку покрепче и мыло.

Лично я думаю, что весь сарказм и болтливость которую Андрей проявил в общении с этим затюканным солдатиком, не больше чем просто реакция на волнение и страх. У него слишком высокая скорость реакции, он давным-давно испугался и сейчас у него как бы период расслабления. Вот он и чешет языком что помелом, успокаивая нервную систему.

5

- Я то думал что нам еще до утра придется корячится в этом долбанном подземелье. А тут так резко выпрыгнули на поверхность и на тебе, почти в центре города.

- Это еще что, - успокоил Андрей. – Нам теперь пешком на другой конец добираться. Если я все правильно помню, то контора в которой прежде отсиживался профессор со своими шавками, как раз в районе Цветного бульвара.

- Зачем же ты тогда говорил что нам надо на Шаболовку!?

- Ты можешь поручиться за этого солдата, которого мы бросили там, в грузовике? Я нет! А если он испугается и помчит обратно докладывать где мы, и куда мы!?

- Будь я на месте командиров этого салаги, упек бы его на губу, и забыл бы про все, что он рассказывал. Могли бы еще хоть полпути проехать. Ты перестраховщик. Они сейчас под страхом смерти в город не сунутся! А уж по адресам искать - точно не станут.

Дорога действительно предстояла не близкая. В то время, когда в городе полный бардак и неразбериха, ориентироваться в пространстве не так-то просто. Когда работало метро и прочий общественный транспорт, можно было легко попасть из точки «А» в точку «Б». Если на машине, то времени займет немного больше, но все же по знакомым улицам, хоть и придется постоять в пробках. А вот пешком, никто такие расстояния не отмахивает. Да и кому в голову придет тащится по центральному проспекту, пусть и набитому когда-то дорогими, теперь совершенно разграбленными магазинами, пешком. Мы только однажды с Анькой засиделись на каком-то фестивале, на Поклонной горе, возвращались поздно, метро закрыто, на такси денег нет, вот и решили прогуляться по ночному городу. Так пока доплели, Анька себе ноги в кровь стерла, а я потом неделю мучился от боли в мышцах. Позже специально проехал это расстояние на машине, по счетчику вышло двенадцать километров! Да, от Шаболовки до Цветного бульвара хоть и меньше, но идти мы будем не по ухоженным улицам, а по загаженному, блокадному городу, где нет нынче ни власти, ни законов, ни вообще каких бы то ни было правил. Здесь каждый сам себе хозяин. В ответе сам за себя.

Всего каких-то три дня прошло с того момента, как мы с Аней укатили на дачу, а так резко все вокруг изменилось. Вернулся не в город, а на пепелище.

Я видел следы чудовищных пожаров, которые бушевали здесь несколько дней подряд. Видел разбитые и перевернутые машины, наспех собранные баррикады, следы ожесточенных побоищ. Самое интересное, это тот факт, что я даже представить себе не мог, кто с кем воевал. Люди с властями!? Власти с измененными!? Измененные с людьми!? Или все они, вместе взятые, с армией присланной сюда для наведения порядка!?

Собственно, какое это теперь имеет значение. По словам Андрея когда нанороботы в организме человека набирают критическую массу, они готовы к действию. Если для себя они точно решили, что данный организм следует разобрать на атомы, то ничто их не остановит. Если вздумали поддаться внутреннему миру носителя и изменить его в рамках своих собственных возможностей – пожалуйста. Если приняли решение вообще не вмешиваться, как в моем случае, например, то оставят в покое. Как бы там ни было, они уже сделали свое дело и теперь чуточку убавили пыл, как мне казалось. Вернее хотелось, чтобы это случилось. Но это было преждевременное предположение.

Во дворе дома горел костер. Неприкрыто, прямо на детской площадке. В свете яркого пламени были заметны четыре сгорбившиеся фигуры, расположившиеся у огня по кругу. Мне под ноги попались какие-то осколки стекла звякнувшие на сухом асфальте. Люди у костра встрепенулись. Андрей спокойно достал обрез и взвел курки.

- Стой! Кто такие!? – Выкрикнули нам. – Скажите что-нибудь.

- Что-нибудь. – Прохрипел Пушкарев и спокойно подошел к встревоженным людям. Я приотстал, оставаясь в тени. Старался не делать лишних движений. Готовый в любой момент выхватить пистолет, так как заметил в руках полуночников охотничьи ружья и автомат.

- Что надо? – Спросил один из людей и встал в полный рост. Остальные брызнули в стороны, наставляя в нас разнокалиберные стволы.

- Живу я здесь, вот чего. – Ответил Андрей, внимательно вглядываясь в лицо молодого длинноволосого парня, единственного из компании, кто недвижимо оставался сидеть у костра. Он был без оружия.

Облегченно кивнув, все остальные тут же успокоились и расселись по местам.

- Ну, а вы чего здесь толпитесь? По домам не сидится?

- Двор охраняем. Вчера два мутанта бабку с первого этажа загрызли. Скоты. Так обглодали, что смотреть страшно. – Ответил рослый мужчина в плотной кожаной куртке с автоматом в руках.

- И этот тоже с вами охраняет? – Спросил Пушкарев указав обрезом двустволки на худого волосатого парня.

- А чем я хуже? – Спросил парнишка поднимая голову. На его лице через всю щеку тянулся длинный шрам. Кожа будто бы истончилась и теперь отслаивалась лоскутами. На шее был намотан длинный бинт который впитывал кровь и лимфу сочащуюся из разодранной щеки.

- У тебя «красная чума» парень.- Сказал Андрей окинув внимательным взглядом всех остальных.

- Я знаю. Мне осталось меньше суток, так хоть чем-нибудь помогу. – Ответил длинноволосый спокойно. И добавил с усмешкой. - У меня есть лекарство. – В подтверждение своих слов он достал из кармана полный пакет травы и пачку папирос. – Хочешь дернуть?

- И что? Помогает? – Подойдя поближе, но не снимая ладони с пистолета засунутого за пояс, поинтересовался я, стараясь внимательней рассмотреть внешнее проявление болезни.

- Не очень, но боль стерпеть можно, приглушает.

Рослый мужик с автоматом ободряюще похлопал парня по плечу и тут же обратился к нам.

- А вы что же, через город шли и никого не встретили? Тут в соседнем дворе, в подвале у мутантов лежку нашли. Их там штук двести залегало. Весь день выжигали, до сих пор воняет.

- Нет, не встретили. А что проблем от мутантов хватает? – Андрей оглядевшись, присел у костра на корточки, демонстративно снимая взвод с курков и пряча обрез в рюкзак.

- Вы как с луны свалились. – Хмыкнул один из охранников, появляясь из-за моей спины и опуская стволы ружья.

- Да мы на даче отсиживались, вот только в город приехали. –Ляпнул я, не очень то задумываясь о комичности слов. Все четверо и даже Андрей засмеялись, а мужик в кожанке смачно сплюнул через плечо и продолжил: - Вот там и надо было оставаться. Народ, кто не помер или уже на грани как Витька, так только и мечтает о том, как бы смыться отсюда подальше. Первый день бузили, громили все подряд. Стреляли друг в друга без всякой причины. А вот второй день уже что-то подозрительно тихо. «Красные», те кто чуму подхватил, тихо по своим углам помирают. Остальные по домам закрылись и ждут неизвестно чего. Вы что, правда сквозь оцепление прошли?

- Правда. – Кивнул головой Андрей. – У нас дело важное.

- Ну, вам видней. – Пожал плечами мужик и продолжил: - Мутанты опасней всех. Если нормальный человек магазины трясет, склады там, ну или еще что; где можно добыть еду и лекарства, то мутанты вообще с катушек слетели. Эти твари, никакой едой не брезгуют.

- Я слышал, что не все из них обезумели.

- Не знаю как ты сосед, но мне не приходило в голову с ними беседы разводить. После того, что они в торговом центре устроили, мы больше в переговоры не вступаем.

- В торговом центре? – Уточнил я, почему-то вспомнив большой торговый павильон возле нашего дома.

- Возле вокзала. Их всего штук сто было. Те кто выжил, говорили что мутанты от людей мало чем отличались, так с небольшими изменениями. Но вот мозги у них точно были звериные…

- Веселые деньки выдалась. – Подытожил Пушкарев, устраиваясь поудобней у костра.

- А ведь еще месяц назад писали в газетах и по телевизору талдычили все, кому не лень, что в городе проблемы. Но кто из нас слушал, кто верил? Плюнули как обычно и занимались своими делами. Всем было наплевать! Моя хата с краю! – Не унимался рослый мужик. – Родной брат СМСку прислал, просил перезвонить. А я весь в бегах в суете. Только через два дня случайно вспомнил. Звоню, а он трубку не берет. Приезжаю к нему домой, двери нараспашку, а в комнатах истлевшие трупы. Меньше чем за сутки даже костей толком не осталось. И похоронить нечего. Кого винить? К кому обращаться? Задолбала гребанная, бестолковая власть. Изо дня в день, одно и тоже. Проблемы там, проблемы сям. Вот и накаркали, суки!

Мы оставили охранников во дворе. Вошли в довольно темный подъезд, поднялись на третий этаж и замерли возле железной двери прислушиваясь к звукам. Андрей присел, поковырялся внизу, щелкнув какой-то железякой, а потом достал из кармана ключи.

- Добро пожаловать в мою холостяцкую обитель. Только в обморок не падай когда увидишь весь это бедлам.

Квартира действительно была очень запущенная и грязная. Не удивительно, что он предпочитал торчать на работе, чем возвращаться в это тараканий рай.

- Извини конечно, но это не квартира, а сарай!

- Уже в который раз подтвердил, что ты человек прямолинейный и открытый. Это мне и нравится. Зато здесь есть электричество!

Как бы в доказательство этого Андрюха включил свет в прихожей и стал сбрасывать с себя верхнюю одежду.- Самое главное, что мне сейчас нужно, так это добраться до компьютера. Ты будешь смеяться и можешь не верить, но твоя идея с отрыванием клешней у нанороботов, не лишена смысла. Я удивляюсь своей тупости и тому факту, что раньше не «дотумкал» до этого. Ведь все так просто!

- То, что по твоему просто, заставляет плавиться от напряжения мои мозги, – возмутился я, выискивая себе место где можно бы было устроиться поудобней и немного поспать. Коль скоро мой неугомонный приятель решил сесть за компьютер, то я буду ему нужен как пятое колесо в телеге.

- Тебе виски или водку?

- И то и другое, разбавить спиртом и в большом ведре.

Спать под шелест клавиатуры, менее приятно, чем под неровную барабанную дробь дождя за окном, но тоже терпимо. Анька часто засиживалась, допоздна выстукивая двумя пальчиками очередную контрольную работу, реферат или курсовую. И как только люди жили раньше без компьютера? Тут однажды пришлось шариковой ручкой составлять акт на работе, так мне пальцы уже через десять минут начало судорогой сводить. Отвык писать от руки, все больше клавиатурой. Что касается Андрея, тот, наверное, и вовсе забыл как держать ручку.

Запасы спиртного у Андрея оказались весьма скромные, чуть больше полбутылки теплого виски и непочатая поллитровка водки. Но и этого было вполне достаточно, чтобы я смог немного расслабиться. Напряжение выходило из меня какими-то импульсами, подергиваниями мышц, стекало словно капли воды после душа. Яркие эпизоды ночной прогулки, впечатления от всего увиденного проносились стремительными слайдами перед глазами, звуки приглушались, смешивались между собой, превращаясь в однородный гул.

Ощущения были странными и очень непривычными. Ведь чувствовал уже что сплю, но сознание как бы продолжало сканировать пространство, бодрствовало. Скользило, впитывалось в атмосферу, в дымный и прокуренный воздух, в кисловатые запахи доносящиеся с кухни. Как призрачный туман сочилось сквозь щели в стенах, выдувалось теплым потоком в раскрытую форточку. Все прозрачное, все проницаемое, словно лазерная голограмма. Бетонные стены сотканы из дыма и капель тумана. Я сам словно облако стелюсь над рыхлой землей-океаном, таким же подвижным и живым. У меня миллионы глаз, миллионы ушей, каждой клеткой своего бесконечного тела-облака, я чувствую камни и воду, землю и пепел. Мир как песчинка под микроскопом. Все досягаемо! Мне даже не нужно время, чтобы проникнуть сквозь тысячи километров, в любую сторону, над поверхностью земли. Мгновенно переместиться в любую точку, проходя любое препятствие насквозь. Это быстрей чем ветер, быстрей чем ломанная дуга молнии. Это уже не сон! Я отчетливо слышу, как пальцы Андрея сильно барабанят по клавишам. Чувствую запах его сигарет, не сплю, но все еще неподвижен. Созерцаю пространство огромным, необъятным маревом, не смотрю сквозь него, а вижу им. Словно это какой-то новый орган, и глаза, и нос, и чувствительные пальцы, собранные в одну гигантскую, невидимую псевдоподию!

Как спрут раскидываю бесчисленные щупальца в разные стороны. Это точно не сон! Запахи запущенной Андреевской квартиры смешиваются с устойчивой гарью над центральными улицами города. Я как пульсацию сердца чувствую напряжение в электрических сетях. Мгновенно перемещаюсь в сторону кольцевой дороги. Сознание подвижно, эластично, податливо. Какое дивное и новое ощущение! Такая стремительная динамика, что ее просто не с чем сравнить! Рефлекторно огибаю сторожевую вышку, водруженную наспех прямо над прозрачной трубой пешеходного перехода. Среди военных в оцеплении какая-то подозрительная активность. Соскальзываю в миллиметре от асфальта на завиток эстакады и со скоростью пули устремляюсь вдоль дороги мимо выстроенных в шеренгу танков. Только бы не проснуться. Чувствую себя как бестелесный дух, как привидение, летящее в предрассветный час над прохладной землей. Вот мой дачный дом, деревья в саду. Я отчетливо вижу, как в ближнем к веранде старом дереве еле заметно струятся соки, продираясь сквозь плотную древесину. Я слышу, как растет трава, как бьются сердца десятков, сотен, тысяч людей, птиц, животных. От таких впечатлений можно сойти с ума! Все так ново, непривычно. Я сдерживаюсь. Делаю глубокий вдох, контролируя собственное восприятие. Ощущаю себя как точку в пространстве координат. Мне не привыкать смотреть на мир сквозь объективы телекамер. Это просто не может быть сном! Это не болезнь! Это дар! А значит изменения коснулись и меня! Эта мысль прошла как-то очень спокойно, сдержанно, не вызывая бурю эмоций.

Прокручивая в голове недавние события, я отчетливо вспоминаю запуганного нами солдата - первогодка, которого мы бросили одного недалеко от центральных улиц. Оставили в городе, о котором ему говорили чуть ли не как о смертельной зоне. Мгновенно устремляюсь к тому месту. Солдат сидит в кабине, задумчиво уставившись в темноту двора сквозь пыльное ветровое стекло. В одном из окон на шестом этаже в старом доме от порыва ветра дернулась занавеска, затрепетала над обшарпанным подоконником и осела, зацепившись тонкой тканью за старый, давно покрытый несколькими слоями краски, гвоздь в раме.

С дерева в моем саду упала маленькое зеленое яблоко. Еще не скоро наступит тот момент, когда плоды созреют, но это яблоко подточил червь, и дерево избавилось от него самостоятельно. Как бестелесный дух проникая сквозь стены и дощатые перегородки, я замечаю что движения мои в этот момент слегка замедляются, как бы притормаживаются, будто в компьютерной игре, когда для полной динамики изображения не хватает ресурсов видеокарты. Очень забавное свойство! От такого аттракциона совсем не просто оторваться!

Аня лежит на нашей кровати, как обычно, свернувшись калачиком, накрутила под себя одеяло совершенно стянув его со спины. Еле заметно подрагивают реснички век, дыхания почти не слышно. Вот она беспокойно завозилась, окончательно закрутив вокруг себя все тряпочки на постели и удовлетворенно засопела.

Солдат довольно резко откинулся на спинку сидения, и заскрипел рукояткой, опуская боковое стекло в двери. Достал потертую одноразовую зажигалку с заметными глубокими царапинами на тыльной стороне. Этой зажигалкой, за короткий век ее службы, уже не раз пользовались как открывалкой для пивных бутылок. Сигареты без фильтра, какие-то незнакомые. Я отчетливо вижу надписи на украинском языке, но никак не могу прочесть. Стараюсь всмотреться, но туман только густеет. В теплой кабине уже накурено и затхло от казенных запахов. По лицу молодого парня видно, что он растерян, глаза полны слез. Голова устало склоняется к рулю от отчаянного бессилия, в попытке принять окончательное решение.

У Анютки во сне дернулись пальцы на руке, она прерывисто вздохнула и чуточку повернулась, откидывая руку назад.

Это что же выходит! С Андреевского виски меня так накрыло!?

Сам Пушкарев не переставая долбит по клавиатуре шумно сопя, закуривая одну за одной сигареты.

Лена устроилась внизу на диване, укрылась поверх одеяла еще и пледом с кресла. Я замечаю, что на нашей кухне мигают зелеными нолями ожившие электронные часы. Странный оборотень Юра, измененный, похоже, по собственному желанию, не без труда щелкает когтями кнопки дистанционного пульта от телевизора, выключив звук. В одно мгновение возвращаю рассредоточенное сознание обратно в Андрюхину квартиру. Словно бы каждый самостоятельный атом своего тела собираю как в пригоршню.

Стоит только открыть глаза и сон оборвется. От света яркой лампы без плафона, неизвестно как закрепленной на потолке, будет резать глаза. Захочется принять вертикальное положение и просто нечеловеческим усилием воли заставить себя встать и пройти на кухню в поисках холодной воды. Обычно от водки пить хочется еще больше.

Заскрипели и затрещали пружины дивана, под днищем что-то хрустнуло, и я свесил босые ноги вниз, на теплый и пыльный, рассохшийся паркет.

- Который час?

- Ты всего полчаса поспал. – Ответил Андрей, даже не обернувшись.

- Я не об этом спросил. – Буркнул я, и сам вывернул голову, стараясь посмотреть на часы.

Но продолжать это действие не потребовалось. Сразу десятки тысяч циферблатов завели хоровод перед моим мысленным взором с небольшим расхождением в показаниях. На всех тысячах хронометров, башенных часах, электронных табло и просто будильниках расположенных в разных частях города, области, время было примерно одинаковым, двадцать минут пятого. С удивлением и каким-то отупением я потряс головой и только подумал о том, что солнце уже, наверное, поднялось над городом, как тут же увидел все тем же странным, отрешенным и посторонним зрением оранжевое, чуть мутноватое пятно на белом, как лист бумаги, небе. Взор простирался откуда-то сверху, словно с какой-то крыши. Понятно, что видел не глазами, а чем-то посторонним, цветной камерой с сильно завышенной контрастностью, без плавных переходов и полутонов.

Все еще хмельное сознание на мгновение сжалось, напряглось, лихорадочно ища спасения, уютной норки в недрах моей головы. Но что-то большое, разумное успокоило, погладило нежным бархатным прикосновением.

Если я сошел с ума, то как-то очень быстро и тихо. Хотя, оттуда мне знать насколько стремительно это происходит. Ходишь себе, ходишь, нормальный человек, потом вдруг бац! Ты уже псих чокнутый и лечить тебя бесполезно, только усыплять как бешенную собаку.

Может и меня тоже, нанороботы стали кроить и лепить по собственному усмотрению, начиная этот процесс с похмельного мозга и возбужденной нервной системы.

Если все это лишь эхо бредового сна, то шансы, наверное, еще есть, если не сон, а жестокая реальность, то мне капут. Или как говорит Анька – кирдык. Еще через день у меня начнут расти щупальца, штук сто глаз на затылке и еще бог весть что!

- Ох, и нахлобучило же меня твое пойло! – прохрипел я силясь встать с раздолбанного, скрипучего дивана. – Шарикову пива больше не предлагать.

- А вот я бы сейчас пивка холодненького засосал полкило или литр. –Мечтательно отозвался Андрей, прикуривая очередную сигарету.

- Алкоголик ты прокуренный! Мечтать не вредно. О чем договорился с этой своей железякой?

- Это тебе не просто железяка! Лапочка! Мой хлеб с маслицем! Она же как любовница, избалованная подарочками, эксклюзивными программками, как букетами, чуть ли не каждый день! А ты – «железяка». В ухо можно схлопотать за такие слова.

- Извращенец.

- А ты черствый и бесчувственный ханжа. Совершенно не уважаешь чужое восприятие реальности.

- Это когда компьютер сравнивают с любовницей!? – возмутился я хрипло. – Это ты называешь реальностью!?

- Тебе никогда не говорили, что твой образ мышления очень удачно заточен под военного. Чуть больше опыта и вылитый прапорщик…

Разумеется, подобное мне говорили и не один раз. Только Анька, наверное, раз десять обзывала «солдафоном», вот только звание обычно давала повыше, не иначе как полковник или даже генерал, что впрочем, из ее уст не звучало как комплимент.

- Сеть почти вся сдохла. Буржуйские сайты пишут что попало. Все в один голос уверены, что в России буйствует какой-то очень опасный и свирепый вирус. Транспортное сообщение перекрыто, граница заблокирована в обе стороны. Это из общих новостей. Москва закрыта только по периметру. Выстраивают второе кольцо по области, но сам понимаешь, это не просто. - Андрей откинулся в кресле, вертя в руках бензиновую зажигалку. – Что касается нашей, то есть моей темы, то тут две новости. Одна плохая, другая очень плохая.

- Начинай с любой, - попросил я. – Хуже чем есть, уже не будет.

- Все свои расчеты я строил на модели прежней платформы. Та «Матка», что судя по всему, сбежала из лаборатории Конюшного, построена на более продвинутой схеме. И у меня нет исходных данных. Математическая модель – это как основа управления. Без модели ничего нельзя рассчитать и получить ответную реакцию.

- Это была какая новость? Плохая или очень плохая? – дежурно поинтересовался я, понимая, что самое интересное Андрей приберег на потом.

- Очень плохая новость в том, что нет ни какой другой возможности заполучить точную математическую модель, так называемый виртуальный прототип, не покопавшись в компьютере самого профессора.

- А это, как я понимаю, сделать совершенно необходимо?

- После того как ты обронил фразу о том, что наноробот может сам себя разобрать, я подумал что такой исход решил бы все наши проблемы одним махом.

- Как же так, один разбирает, другой тут же собирает, в чем же суть такого решения проблемы?

- Если создать моделированный реверсивный сигнал как часть кода, и транслировать его посредством сильных передатчиков, то все роботы будут действовать совершенно синхронно. Дал команду разобрать – значит, будут все как один разбирать сами себя. Пришлось повозиться. Самая уязвимая часть робота фосфорный мозг. Точнее сказать спиновый компьютер, построенный на основе атомов фосфора. Заставь я матку оторвать себе лапы, приемник, панель химбатарей – проблему это не решит. После выполнения команды, она обратится к компьютеру и найдя несоответствие системе, тут же восстановит утраченные части. Единственный шанс выправить ситуацию это внести поправку в константу существующей у всех уже созданных прототипов. Проще говоря - пусть делают свои копии, но уже не способные размножаться.

- Ты так подробно, занудно, и опять поносом умных слов все это объясняешь лишь потому, могу я предположить, что без заковырки так произойти не может.

- Прости. Если наноботы взяли в качестве программного обеспечения ДНК человека, то все мои теории вилами на воде. В этой живой спиральке может быть заложен код самосохранения. Я не хочу вдаваться в подробности, но если попробовать, то вкратце выглядит примерно следующим образом. Когда ты форматируешь жесткий диск своего компьютера, то выслушиваешь сто тысяч вопросов о том, уверен ли ты в своих действиях. Ведь так?

- Не знаю, никогда не форматировал. – Ответил я терпеливо и сдержанно, потому что у самого мозг закипал от новых, непривычных ощущений.

- Просто поверь, что это так.

- Ну, предположим, и что дальше?

- Операционная система сохраняет и страхует себя по поводу и без. От дурака или от специалиста ей пофиг. Она выполняет программу. Но это, ни в коем случае, не отражается на программном обеспечении. Словом, компьютер совершенно не волнует, что произойдет с теми программами, которые ты устанавливал после запуска основной платформы.

- Не морочь мне голову, Андрей! Скажи проще, это получится или нет?

- Я не знаю.

- Так бы сразу и сказал! А то кошмаришь мне мозг каким-то барахлом! Как нам добыть виртуальную модель у профессора?

- Как Джон Траволта! – хмыкнул Андрей и оскалился. – Приходим, приставляем пушку к его голове и забираем все что нам надо.

- А как же банда его дрессированных живодеров!? У тебя на всех пушек не хватит.

- Черт! Мне бы хоть пару недель назад к нему в гости наведаться. Сейчас бы не было этой дурацкой проблемы! – с досадой воскликнул Андрей и встав из кресла прошел к окну.

Бессонная ночь, выпивка, не могли не повлиять на его хоть и немного измененное сознание. Я тоже с трудом представлял, как мы можем добраться до чужого, хорошо охраняемого компьютера без применения силы, которой у нас собственно и не было. Пистолет и обрез ружья не в счет, против даже одного тренированного автоматчика.

Спорить и строить планы, сейчас, не было никакого смысла. Пока мы не сможем получить больше информации, любые наши предположения и проекты, лишь мыльные пузыри.

Поспал я в общей сложности всего час, не больше, но этого почему-то казалось достаточным. В сон не клонило, и я был готов к дальнейшим действиям. Наверное, сработала привычка коротких снов на работе, когда реагируешь на каждый шорох, шум и действие. Тем более, после такого обширного и странного видения, что накрыло меня с головой, я почему-то не рисковал еще раз даже попробовать уснуть.

- Знаешь, Андрей, если мы хотим что-то делать, то давай не будем тянуть. У меня совершенно нет желания торчать в этой зоне отчуждения и ждать пока в твоей гениальной голове созреет не менее гениальный план. Просто пошли к этому твоему Конюшному и поговорим, нормально, по-человечески. Может он только и ищет возможность найти собеседника.

- Ты конечно оптимист, Олег, но чем черт не шутит. Здравый смысл в твоем предложении тоже есть. В конечном счете, мы ничем не рискуем. Моих подопечных в бункере он разогнал, скажу ему, что он добился своего и теперь пусть выкладывает собственно саму суть вопроса. Хотя если честно я не уверен, что он до сих пор в городе.

- Будь на его месте, я бы стал искать сторонников. Некоторые изменились, мутировали. Прочих подкосила «красная чума». А гриф секретности на его проекте, не дает ему возможности, брать в свои сторонники кого попало.

- Уверяю тебя, что любой режим секретности – последнее на что Конюшный станет обращать внимание. Меня больше всего интересует его стратегия. Вольно или невольно выпустив «Матку» на свободу, он обзавелся планом. Создал целую схему действий, это как раз в его духе.

- Осталось только узнать что это за план.

- Выглядит наверняка просто и максимально эффективно. – предположил Андрей и стал осматривать комнату в поисках чего-то, что ему может понадобится в пути.

- Зачем идти сложным путем? Если есть простой.

Два часа назад входил в этот незнакомый подъезд старой девятиэтажки, а теперь словно вижу в первый раз. Все изменилось, все сдвинулось с мест и плыло словно плохое изображение в мониторе. Краски стали чуть более блеклыми, выступил рельеф, стали заметны даже самые незначительные трещинки и бугорки на стенах, в полу. Даже ранний летний рассвет был какой-то особенный, тихий, непривычный. Я смотрел на темные окна квартир и понимал, что мало кто сейчас за ними спит. Не включают свет, не обозначают свое присутствие, затаились и терпеливо выжидают продолжения событий. Неужели каких-то пять, шесть дней неразберихи и хаоса могут привести к таким значительным изменениям в поведении людей. Я сам себе задавал это вопрос и сам же отвечал на него утвердительно. Порой даже одного дня достаточно чтобы вывернуть все наизнанку в человеческом сознании. Вот я сейчас прошел по влажной от ночного тумана асфальтированной дорожке в тени деревьев и понял, то видение, что так неожиданно нахлынуло, и не думало прекращаться. Сон завис. Если это вообще можно назвать сном. Может, это и было пробуждение? Как непривычно иду одновременно по десятку улиц, заглядываю в сотню дворов. Парю над крышами, созерцая мир миллионами глаз. Не своих, посторонних, чужих, холодных и безразличных. Такой отрешенный взгляд воспринимался мной неумело, болезненно, но в то же самое время казался чем-то забытым, какой-то моей собственной способностью, которой я давным-давно не пользовался, и успел забыть это странное, я бы даже сказал, восхитительное ощущение. В этом взгляде не было времени. В единую секунду, в миг, я видел сотни тысяч картинок одновременно. С любой точки, с любой позиции. Это и картинками назвать трудно, глаза мои были на месте, и никуда на сотни маленьких частей не разбегались, это как образы во сне. Которые мы порой не можем отличить от реальности, во всяком случае, до того момента пока не проснулись. Устремленный неторопливый взгляд видит все, так как и обычно, помогает ориентироваться в пространстве. Но разум, он как бы воспринимает сигнал из эфира. Миллионы крошечных телестудий, висящие в воздухе крошечные веб-камеры транслируют в голову - каждая свое изображение. Создавая причудливый калейдоскоп то цветных, то черно-белых, а то и вовсе инфракрасных, и бог его весть каких изображений. Словно используя все возможности зрения всего живущего на земле.

Мы вышли прямо на проезжую часть, и пошли вдоль трамвайных путей к Октябрьской площади. Я неплохо знал этот район, когда-то часто ездил сюда в секцию рукопашного боя, еще в школе. В тусклом свете лицо Андрея казалось серым, утомленным. Черные круги под глазами выделялись особенно заметно, морщинки вокруг рта прорезались, углубились.

- Похоже, что и меня роботы взялись трансформировать. – Сказал я с некоторым сомнением и надеждой, что Андрей не подтвердит моих слов.

- Следовало ожидать. – Ответил спокойно Пушкарев вышагивая по тротуару. – Это лишь вопрос времени. Рано или поздно, думаю всех накроет, в той или иной степени. Помимо основной программы слишком много посторонних факторов. Уйма переменных, которые даже я учесть не могу.

- И как это будет? Я имею в виду, чего мне следует ждать, или к чему готовиться?

- Не знаю. Лично у меня все пока очень тихо и гладко, без побочных эффектов, без боли. Просто стал разгоняться как атомный реактор, голова чуть ли не кипит от такого напряга, хоть чайник ставь. А у тебя что?

- Я. Как бы это сказать… словно превращаюсь в туман. Нет, скорее в саму атмосферу. Распыляюсь сознанием на огромное расстояние которое вполне адекватно могу воспринимать. Не знаю, как выразиться еще точнее. Такое со мной случалось лишь пару раз, когда больше положенного сидел на работе пялясь в мониторы. Сознание как будто-то бы расслаивается.

- Это очень интересно. И давно?

- Сегодня ночью, когда прилег поспать, особо пробрало.

Андрей остановился и внимательно взглянул на меня, как бы изучая на предмет возможных внешних изменений.

- И сейчас, то же самое чувствуешь? – Поинтересовался он хитро прищурив глаза.

- Голову просто распирает. Вот говорю сейчас с тобой и одновременно присутствую в каждой точке города. Могу сдвинуться, изменить направление, слышу звуки, голоса, чувствую запахи. Знаю все, что происходит в каждую секунду во всем городе одновременно, и не только в городе.

- Оба-на! Вот это тебя зацепило, так зацепило! Давай проверим! – Предложил Андрей с каким-то жгучим азартом в глазах.

- Давай. - Согласился я. - Но чем это поможет мне?

- Если я правильно все понял, то ты словно бы можешь впитывать пространство независимо от своего тела, как бы создавать своих собственных фантомов? Видеть их глазами, чувствовать?

- Фантомы, это что-то такое очень ограниченное, в числовом выражении…

- Давай не будем вдаваться в подробности. Вот видишь угол дома, посмотри, что там в переулке?

- В каком смысле? – удивился я.

- Я хочу чтобы ты напряг свои способности и сказал мне, что находится там, за углом.

Я даже осмыслить еще не успел просьбу Андрея, как мое новое, обширное сознание всецело устремилось туда, за выступ стены. Я воспринимал и видел все так, словно стоял там.

- В боковой стене светятся два окна на втором этаже. – Стал перечислять я. - Напротив оранжевый «Москвич» проржавел совсем, насквозь, колеса спущены. Прямо за ним «Мерседес», вроде целый. На детской площадке сломаны качели, забор покосился. На асфальте разбитая бутылка и пятно гари. В луже мокнет газета.

- Стоп хватит! – Андрей словно бы выдернул меня из короткого сна. Одернул. - Не сходя с места ты видишь все это!? А есть ограничения?

- Не знаю, я еще не пробовал забираться слишком далеко, как-то боязно.

- А ты попробуй!

Словно сигнальная ракета запущенная высоко в небо, я устремился своим новым взором ввысь. Крыши домов стелились подо мной как детские кубики разбросанные по комнате. Выше только пустота. Я видел кряжистый гудящий сегмент телебашни прямо у нас за спиной. Подняться выше, что-то мешало, даже верхушки башни достичь было невозможно. По горизонтали ограничений было меньше. Я потерял счет времени. В то самое мгновение когда мое сознание с легкостью наблюдало оживленную суету на дороге при въезде в Орел, вторая часть чувствовала предел где-то возле границы Карелии.

- Скажем так, - ответил я Андрею. – Выше этой башни мне не подняться. А вот грозовые дожди в Питере и жара на юге страны вполне досягаемы. А если ты спросишь, что делают Лена и Аня, то они мирно спят. Юрка- оборотень включил магнитофон и гоняет всю мою фильмотеку. Ведь в поселке наконец включили свет. Военные в тоннеле никак не могут открыть люк, который ты заблокировал кирпичом. Приказ по постам усилить бдительность. Солдатик, которого мы бросили, уже потрошит торговый центр у метро с нескрываемым азартом. Модно приоделся и чувствует себя вполне комфортно. А на соседней улице, – я указал пальцем, - вот за этим домом, подозрительно большое скопление народу. Необычно много для шести утра.

- Матерь Божья! Вот свезло так свезло! Это ж надо! Ты хоть краем мозга понимаешь, что происходит!?

- Догадываюсь, но рад буду услышать твою версию.

- Зря ершишься! Это не шуточки! Я в самых смелых гипотезах, такое, даже не мог предположить. Давай так, Олег, выскажи свое мнение по этому поводу, а я заодно узнаю, насколько глубоко ты въехал в тему.

- Мое мнение очень простое! Мама! Роди меня обратно! Меня в дрожь бросает от этих метаморфоз!

- Только без истерики! Ты здоровый мужик и с головой у тебя все в порядке. Представь, что вся эта ситуация, есть азартная игра! Дикая лотерея, где ставка высока непомерно! Так вот ты, только что, вытащил выигрышный билет!

- Не дразни, просто расскажи что происходит, ты сконструировал этих блошек, так что будь любезен, растолкуй убогому, что за хрень со мной делается!

- Не кричи и не возмущайся. Как я уже говорил, невозможно предсказать как поведут себя роботы в отношении каждого отдельного человека. Сейчас они заполнили собой огромное пространство, и продолжают это делать, с каждым новым часом увеличивая собственную армию во много раз. Ареал их обитания расширяется. Тем городам, где они только набирают критическую массу, еще предстоит пережить все то, что происходит в Москве. Если конечно, мы не остановим их прежде. Они не глупые! Они другие. Мы даже в расчет не берем умственные способности отдельно взятой бактерии или вируса. Но наороботы это ни то, ни другое. Они умеют собираться в стаи для решения сложных проблем. Они как муравьи распределяют обязанности между собой по схемам, которые я просчитать не в состоянии! Они разумны. Пойми это! Я не знаю каким коленцем ДНК ты им приглянулся, но теперь ты контактер. Связующее звено между миром людей и миром нанороботов. На уровне телепатии, нервными окончаниями, способностями экстрасенса, не знаю как черт бы меня побрал! Но ты нашел контакт! Ваши вибрации совпадают! Вы работаете на одной волне! И теперь все, что завоевали нанороботы, в равной степени доступно и тебе. Уверен, что через какое-то время ты разберешься в деталях. Каких-то мелочей я не знаю и не понимаю, но в общих чертах это выглядит примерно так.

- И что теперь? Радоваться? Или искать веревку и мыло?

- Лично я бы на твоем месте не торопился. Пустить пулю в лоб никогда не поздно. С эдакими твоими способностями наши шансы на успех резко увеличиваются! Это козырь в руках! Выращивая в каждом из нас особую, альтернативную нервную сеть, из самих себя, роботы наладили контакт с окружающим пространством! Это гениально! Великолепно!

- Что-то не нравится мне весь это размах.

- Давай не будем торопиться!? Посмотрим, как будут развиваться события.

- Ну, если альтернатива твоему предложению только пуля в лоб, то тогда давай посмотрим. Я сам не горю желанием стреляться. Да и кому-то голову подставлять не собираюсь.

- Вот и отлично! Сейчас рвем когти к логову Конюшного. А там видно будет как действовать.

Андрей прошел до конца дома и повернул за угол, как раз в то самое место, которое он просил меня увидеть. Прошелся чуть вглубь двора и внимательно осмотрелся, сдержанно хмыкнул и вернулся на трамвайные пути. Я не стал интересоваться, все ли то о чем я говорил, он увидел, и так было понятно. В своей новой способности, мне сомневаться почему-то не приходилось.

Мы прошли еще метров триста, пока не услышали возбужденные голоса и шум с соседней улицы. Я уже говорил Андрею что там как-то очень подозрительно много людей собралось. Теперь же мы воочию убедились что тут происходило.

Навскидку трудно было определить количество, но примерно тысяча человек стекались к площади с разных сторон. Я услышал гул автобуса, очень характерный и легко узнаваемый. Большой рейсовый автобус выкатил на перекресток у памятника и встал поперек проспекта.

На нас не обращали внимания. Люди шли мимо, уверенно стекаясь к подкатившему транспорту. Вопли и крики слышались из центральной части стихийного митинга. Разгоряченная толпа колыхалась как вода, то расступаясь, то собираясь плотней.

- Что это за митинг? – спросил Андрей, ни к кому конкретно не обращаясь.

- Потенциально опасное стихийное собрание, – ответил я, пародируя тон одного из инструкторов с курсов, где нас мурыжили полмесяца кряду.

- Надо жалом поводить, вдруг, что интересное скажут.

- Или морду набьют, - предположил я, но уходить не спешил.

Часть боковых окон в автобусе были выбиты, бок оцарапан и прорван, но машина все еще была на ходу. Судя по тому как уверено толпа людей собиралась вокруг этого места, такое происходило уже не в первый раз. Лица митингующих были возбужденные, злые, немного безумные. Поведение совсем не походило на то, которое обычно можно видеть на любой мирной демонстрации.

- Братья мои! – услышали мы голос человека взобравшегося на крышу автобуса с мегафоном в руках. – Продажные чиновники и вражеские агенты сотворившие с нами такое, отсиживаются в уютных бункерах или давно убежали за границу к своим хозяевам!

Человек был довольно высокого роста, крепкий, накачанный, возрастом чуть старше меня. На нем была короткая кожаная куртка, узкие джинсы, заправленные в высокие армейские ботинки. Голова гладко выбрита, правильной формы округлый, чуть вытянутый череп покоился на массивной шее. Слыша его голос я подумал было, что это один из проповедников какой-то новоиспеченной секты. В действительности так оно и было, но глядя на внешность этого оратора можно было с уверенностью сказать что еще месяц назад он вскидывал руку вверх, выкрикивая националистские лозунги.

- Это что еще за скинхэд!? – удивился Андрей и с интересом стал осматривать окружающую толпу.

- … Нас бросили на произвол судьбы, перед лицом смертельной опасности. Вирус, созданный как оружие массового поражения, превратился в глас божий! Зверолюди проявили свою истинную сущность и теперь мы с уверенностью можем судить кто из нас достоин права называться человеком, сотворенным господом нашим, по образу и подобию своему! Нет теперь разницы между тем, кем ты был рожден, Грузином или чеченцем, киргизом или бурятом, белым или черным! Теперь сам бог, руками прислужников зла, дал нам возможность отличить человека от животного! От зверей затаившихся в нашем многострадальном обществе! Только чистая человеческая кровь не подвергается воздействию вируса! Только истинный человек не убоится заразиться этой дрянью, как бы ни пытались нас отравить зверолюди! Сохраним чистоту крови! Братья мои! Возродим человечество запятнанное и поруганное! Не дадим уродам расплодиться на нашей земле, захватить нашу страну! Нашу святую землю! Военные гарнизоны удерживающие город страдают от нехватки людей, ежедневно отбивая жестокие атаки мутантов рвущихся наружу! Они просят нас о помощи! И мы с честью возьмемся за оружие! За наших детей! За наших матерей! Смерть зверолюдям! Смерть ублюдкам!

- Смерть! – подхватила возбужденная толпа, надрывая протяжным эхом непривычно тихую площадь.

- Взгляните на своих бывших соседей, на тех, с кем многие годы жили рядом, не зная кто прячется под масками человеческих лиц! Ищите в подвалах и в парках! Огнем и железом изводите ненавистных тварей! Сохраните чистую кровь для наших будущих поколений! Братья мои! Уже не первый раз мы встречаемся на этой площади! Мы привозим вам оружие для самообороны, мы привозим продукты и воду! И мы будем продолжать делать это во имя сплочения чистокровного человечества в единый кулак! В единую власть! Смотрите на ваши старания! Почувствуйте силу! И знайте, что все что вы делаете не проходит незамеченным! С нами бог! С нами вера!

Из дверей автобуса выскочила троица крепких парней, таких же гладко выбритых и одетых, примерно, так же как и оратор. Эти новоиспеченные борцы за чистоту человеческой крови волокли троих связанных, как мне показалось на первый взгляд, обычных людей. Но, к сожалению, это было не так. На лицах этих несчастных уже проявились заметные метаморфозы. Изменился цвет кожи, деформировались конечности. Трудно себе представить на кого они были похожи. У одного нижняя челюсть явно деформировалась и выпирала наружу оголяя неровный ряд кривых и острых зубов. Грудь раздулась, спина выгнулась колесом, руки свисали чуть ли не до колен. Оставшиеся двое выглядели чуть более обросшими и крупными, чем те, которых мы так опрометчиво, с испугу, застрелили в заброшенном помещении склада, когда спускались в подземелье. И не обезьяны и не люди, а так, что-то человекоподобное. Страшное было зрелище, страшное и непривычное, особенно когда начинаешь думать что все это действительно живые люди, возможно, такие же, с которыми ты учился в одной школе, жил по соседству. Юра, чудовищного вида оборотень, по сравнению с этими несчастными просто царь зверей в этом странном, изменяющемся мире. Его внешность хотя бы пропорциональная, завершенная. Этим же беднягам такая устойчивая и стабильная трансформация не удалась.

Толпа сдвинулась ближе к автобусу. Люди поднимали палки, дубины и куски арматуры. Кто-то пытался пробиться сквозь толпу вооруженный топором, но все собравшиеся стояли слишком плотно и тесно.

- Сейчас будет линчевание, – прокомментировал события Андрей, немного смещаясь вправо, туда, где толпа стояла не так плотно.

- Их просто растерзают. - Шепнул я совершенно потеряв всякое желание оставаться здесь еще хоть на минуту.

- Вопят, кричат, и ни кто из них даже не догадывается, что они в меньшинстве!

- Ты уверен? – спросил я чуть напряженно.

- Ни в чем я не уверен, - огрызнулся Андрей. - Но думая таким образом, я питаю хоть малую надежду на то, что мы с тобой не окажемся перед лицом такой озверевшей толпы. – Все, мне надоело! Уходим! Совершенно нет желания глазеть на публичную казнь.

- Постой, - остановил я Андрея. – Мы сами расстреляли мутантов на складе. С перепугу или просто от того, что они перестали быть похожими на людей, так что поверь, нам в этой толпе самое место.

- Ты с катушек слетел! Что несешь!? Послушай себя!

- Дайте нам оружие! – Выкрикнул я громко. – Оружие!

Возбужденная толпа мгновенно подхватила мой клич. Не зря все же были потрачены полмесяца курсов с суровыми инструкторами. Люди еще плотней придвинулись к автобусу и я не упустил момента, оттолкнул от себя двух хилых на вид парней и просочился в первые ряды.

Новоявленные борцы за чистоту человеческой крови, как-то даже опешили, на время забыли о мутантах которых привезли на публичное линчевание, и похоже сами испугались возбужденных, обозленных блокадой людей.

Один из помощников оратора, мгновенно, без приказа юркнул в автобус и выволок оттуда под общий гомон большой ящик. Его товарищи стали принимать груз и вытаскивать на образовавшийся вокруг автобуса пятачок. Это были автоматы. Уже подготовленные к использованию, вперемешку, новые и старые разных моделей и модификаций. Цинки с патронами кто-то передавал прямо в разбитое окно автобуса и их принимали цепкие руки разгоряченных людей. Тут же, нетерпеливо вскрывая, расхватывали патроны, рассовывая их по карманам.

Открывать запаянные металлические ящики никого учить не требовалось. Все делали проворно и быстро, вспоминая армейскую службу. Я еле протиснулся к ящику с оружием и успел ухватить два «калаша», сунул подмышку и потянулся за магазинами. Насколько хватило ладони, сгреб штук пять, переложил в другую руку, опять потянулся, и вынул еще три пустых рожка. Видя, что я справляюсь с добычей стволов, Андрей также протиснулся в толпе к ящикам с патронами и оттянул к себе еще целую, не вскрытую цинку. Буквально после того как он оттащил зеленый ящик в сторону, толпа просто накинулась на автобус и удивленные и встревоженные скинхеды уже не в состоянии были справиться с ситуацией. Где-то в массе людей лязгнул затвор и раздалась короткая очередь в воздух. Все обернулись на стрелявшего, но никто ни на секунду не перестал давить и напирать, стараясь не упустить свой шанс заполучить оружие.

Уйти мы старались тихо и незаметно. Андрей взгромоздил цинку на плечо и поволок вниз по улице к мосту. Я пятился за ним прикрывая отход. Следовало предположить, что нечто подобное в городе должно было случится. Рано или поздно найдутся умники которые добудут оружие и попытаются взять ситуацию под контроль. Всегда найдется кто-то, пытающийся использовать события в свою пользу.

Борьба за чистоту человеческой крови, в сложившейся ситуации - очень удобный лозунг. Настропалить запуганную человеческую массу на, ни в чем не повинных, бедолаг – плевое дело. Взять на себя полномочия казнить и миловать. Отстаивать свои собственные интересы, стравливая верных и неверных, сочувствующих и противостоящих. Как все просто и последовательно. Нечто подобное без проблем можно было провернуть и на почве религиозных истерий, в утверждении суда божьего на земле, и бесах завладевших душами вероотступников. Крути нужный сценарий как угодно, и толпа пойдет за тобой. Потому, что люди боятся. Их зажали кольцом военных в оцепеневшей столице. Они умирают через одного, превращаются в странных существ или истлевая на глазах! Естественное разделение. Измененные будут сколачиваться в кучки. Остатки людей - биться за чистоту крови, а мертвым уже наплевать, кто победит в этой непонятной бойне.

Но есть виновник всего этого мракобесья и он не воображаемый негодяй, а совершенно конкретный человек из плоти и крови, выпустивший на волю странное и неизученное искусственное творение. Кто он? Злой гений или благодетель? Человекоубийца или новый мессия на витке эволюции? Для меня сейчас ответ однозначен. Каким бы положительным эффектом не обладало любое ускорение прогресса, оно не стоит человеческой жизни. Тем более сотен и тысяч невинных людей.

Мы отошли уже на довольно большое расстояние от возбужденной толпы, когда Андрей обернулся ко мне. Запыхавшись, он брякнул ящик себе под ноги и уселся верхом, закуривая очередную сигарету.

- Был такой художник, Иероним Босх. Так вот, события, что мы сейчас наблюдаем, мне очень напоминают те картины, которые он писал. Я вижу те же изувеченные гримасой страха лица, я вижу всплывшие на поверхность низменные животные чувства у представителей так называемой чистой крови. Я вижу грязь, мерзость и серость. Ни секунды не сомневаюсь, и не жалею, что участвовал пусть и опосредованно в создании «матки».

Если есть над нами всеми Бог, то он не позволит человечеству опрокинуться обратно в животное состояние, а если его нет, или ему все равно, то пусть так оно и будет.

Я не стал отвечать Пушкареву. Прав он или нет, не мое дело. У меня есть собственное мнение на этот счет, и я не склонен разделять его с кем бы то ни было. Думает что прав, пусть. Пока его интересы не противоречат моим, я буду помогать разобраться с этим запутанным делом, но как только наши пути разойдутся, я тут же оставлю его в свободном плавании.

Мое восприятие мира плыло, искажалось, набирая все больше нюансов и цветов. Нанороботы заселившие все сущее, занявшие атмосферу, которой мы дышим, дома, леса, дороги, людей, все что окружает нас, стали моим виртуальным телом. Если где-то горел огонь, я чувствовал это. Магнитное поле возле силовых кабелей и трансформаторных подстанций. Воспринимал как собственными, новыми органами чувств радиацию, химическую активность, загрязненность. Каждая травинка, каждая капля воды на протяжении нескольких тысяч километров в округе, не могла ускользнуть от моего присутствия. Это было странное чувство. Наверное, такое могут испытывать только божества, создавшее этот мир. Я лишь прикоснулся к мизерной истине, к иному восприятию реальности, и меня уже заносит так, что я становлюсь, просто равнодушен даже к себе самому. Я растворяюсь в пространстве, ширюсь, проникаю во все сущее. Я в каждом человеке, в каждом измененном, в каждом обреченном. Вижу радость наживы мародера, и отчаянье человека, только что потерявшего свою семью. Чувствую страх и недоумение того, кто заметил в себе странные, необычные свойства. Чувствую панику и ликование. Еще немного и мысли людей будут так же прозрачны, заметны, как песчинки в чистой воде. Объединяясь в единую сеть, роботы охватили своим присутствием огромное пространство и каким-то нелепым, фантастическим образом замкнули все это на меня. Возможно не на меня одного, но я чувствовал себя одиноким в этом странном ощущении. Одиноким и единым.

Наверное, со стороны мой отрешенный взгляд и неуверенная походка смотрелись странно. Словно наркоман со стажем, вкативший себе очередную дозу. Я чувствовал, что поглощаюсь этим технологичным туманом всецело, он словно бы растворяет мой мозг по всему своему существу, по своей бесконечной растущей сети. Еще немного и я впаду в состояние комы, вывалюсь из реальности. Такое впечатление, что все, что спрятано под покровом моих немногочисленных извилин просто закачивается в эту обширную паутину. Я как герой фильма «Газонокосильщик» растворяюсь в своем собственном виртуальном эго. Это нельзя допускать! Это непозволительная, вычурная форма самоубийства! Новый этап изменений, если прежде нанороботы брались за тела людей, трансформируя их, повинуясь подспудному желанию хозяев, то теперь очередь дошла и до сознания. Я не позволю себе такой слабости! Я не сдамся и не буду подопытным кроликом у дрессированных блошек!

Еще немного и Анька проснется. Она уже слышит звуки, доносящиеся с улицы. Щебет птиц, шелест листьев на ветру. Слышит сквозь сон неясное гудение телевизора, который Юра не выключал всю ночь. Ей чуточку одиноко и тревожно. Она одна и всецело понимает это. Я вижу, чувствую каждое ее движение, ощущаю ровный ритм пульса, уверенные удары сердца. Дыхание спокойное и расслабленное, поверхностное. Это помогает мне оставаться целым, не растворяться, не вываливаться из собственного тела, которое сейчас все больше воспринимается как кукла, игрушка, марионетка в собственных руках, меня, большого и сильного, стоящего над всей этой мирской суетой.

- Нам нужно найти место поспокойнее. – Сказал я Андрею и стал уверенно осматриваться по сторонам в поисках подходящего пристанища. – Контакт с сетью, созданной наороботами все отчетливей, и мне уже трудно воспринимать такой огромный поток информации.

- У нас очень мало времени. С каждым часом все меньше шансов застать профессора в городе.

- Если он будет в зоне досягаемости роботов, я найду его где угодно. – Успокоил я Андрея поправляя висящие на плече тяжелые автоматы.

- Нифига себе заявления. Вот уж от кого я меньше всего ожидал активности в этом деле, так это от тебя, Олег.

- А ты что же думал, я тебе только патроны подносить буду. Вы сами слепили это чудище, так теперь чему удивляетесь? Я не останусь в стороне, коль могу поучаствовать.

Андрей промолчал. Наверное, в своем собственном мозгу разогнанном до немыслимой скорости, он сейчас пытался разложить все по полочкам. Воспринимать мир с такой чудовищной задержкой, когда каждая фраза выдавливается из собеседника дольше, чем он успевает перебрать весь словарный запас, услышав только первую букву, это непростое испытание.

Мы пошли к центральному парку. Забрели вглубь тенистых аллей и удобно устроились на одной из скамеек возле неработающего фонтана.

Я, то и дело трогал себя, потирал руки, ощупывал лицо и подергивал плечами. Мне требовалось чувствовать тело также реально, как и прежде, иначе я рисковал навсегда забыть и потерять его в бесконечном пространстве, которое стелилось перед моим сознанием.

- Действовать будем следующим образом. Ты говоришь как нам следует идти, где искать и что искать, а я попробую не сходя с этого места, под твоим присмотром и охраной, проследовать этим маршрутом.

- Дурацкая идея! – заявил Андрей, с трудом понимая как я собираюсь это делать.

- Не более дурацкая, чем самим переться на «перья» да «волыны» тамошних мордоворотов. Может, вообще нет смысла топтаться по городу и искать иголку в стоге сена.

- Ладно, давай попробуем,– сдался Андрей. - Цветной бульвар, для точной ориентации возле станции метро. Или возле цирка, как тебе удобней. По бульвару, в сторону от центра, к эстакаде на Садовом кольце.

Я уже не слышал слов Андрея, только приглушенное бормотание, короткие фразы как опора в координатной сетке. Контора Конюшного, к которой меня вел Андрей, оказалась вовсе не на Цветном бульваре, а уже на Олимпийском проспекте, в очень неприметном сером здании, в подвале.

Мне было достаточно только найти дом с помощью Андреевских подсказок, дальше его комментарии только мешали и отвлекали. Я заметил во дворе дома охранника. Человек в черной форме, в бронежилете, с автоматом как у нас, висящим на шее. Рация на поясе противно шумела и в моем восприятии была как обширное синее пятно, словно кусок грязи, налипший на объектив скрытой телекамеры.

- Электромагнитное излучение и радиация в значительной степени влияют на целостность сети. Похоже, что роботы очень чувствительны к таким явлениям, – прокомментировал я Андрею свои наблюдения. – Некоторые, даже не сильные кислоты тоже весьма действенны.

- Учту на будущее, - буркнул Пушкарев неопределенно и опять замолчал.

Я почувствовал жар от пламени зажигалки, когда он прикурил сигарету. Почувствовал запах дыма, и это было очень кстати, мне нужно было понимать, что все мое виртуальное путешествие это только экскурсия по необычной и странной сети, доступ к возможностям которой я получил так неожиданно и внезапно.

Не было страха, не было неуверенности. Я знал что охранник каким бы бдительным он ни был, ни при каких условия не сможет распознать мое присутствие. Я проникал сквозь стены и двери сквозь системы коммуникации и людей, не воспринимая их как преграду. В это момент я был просто идеальным, уникальным шпионским устройством, которое невозможно было ни обнаружить, ни обезвредить, если не знать, как это делать. В первую очередь потому, что никто не предполагал такой возможности одного человека. Странное и забавное чувство. Будто играешь в компьютерную игру, захватывающий квест. Но к сожалению это была совсем не игра.

- Здесь много комнат, – комментировал я для Андрея все, что видел. – В одной из них очень много компьютеров и еще какое-то электронное оборудование. В этом месте находиться не просто. Много военных. Некоторые, спят прямо на полу в спальных мешках, что-то наподобие казарм и складов. Хорошо подготовились, гады!

- Конюшного найти не сложно, - услышал я голос Андрея словно откуда-то издалека. – Он сутулый, одноглазый, сидит в инвалидной коляске с электроприводом. Левая часть тела парализована, работает только правая и та неуверенно. Я помню, когда он был еще нормальным, бодреньким одноглазым старикашкой, но после инсульта его совсем скрутило. Еще деньги ему собирали на инвалидное кресло всем институтом.

- Такие подробности мне не нужны, будь конкретней. – Одернул я Андрея, стараясь по привычке говорить негромко. Потому что, когда твое сознание созерцает вокруг себя потенциально опасных и незнакомых людей, а тело далеко – далеко, ты все равно словно под гипнозом стараешься говорить тихо, не привлекая к себе лишнего внимания. – Все, нашел! Он в большой комнате разговаривает с каким-то офицером.

Необузданный, дикий, странный просто физически ощутимый взгляд коснулся меня словно холодной рукой. Меня всего аж передернуло. Мысленно я понимал, что этого не может быть, даже нащупал руку Андрея, и как можно сильней вцепился в нее, стараясь не потерять связь с телом.

Меня словно бы ощупывали, сканировали, холодным, отрешенным взглядом. Таким бесстрастным и чуждым, что я невольно съежился.

С трудом ощущая собственные мышцы, я разлепил сведенную судорогой челюсть и хрипло прошипел только горлом:

- Здесь что-то странное! Словно постороннее присутствие!

- Что ты видишь!? – оживился Андрей и придвинулся ближе.

- Я не знаю, как может называться это, но похоже на самогонный аппарат увешанный электронным оборудованием, и он на меня смотрит.

- Эй Олежка! У тебя с головой все в порядке!? Ты что такое несешь! Какой самогонный аппарат! Ты в своем уме!?

- Я в своем уме и все у меня в порядке, если не считать такой незначительной мелочи как подглядывание в закрытое помещение в десятке километров отсюда. Говорю же, что эта дрянь на меня таращится! Она словно живая!

- Ну-ка попробуй подробней описать эту штуковину.

- Похожа на самогонный аппарат, стоит на большом ящике с лампочками, здоровая, почти в мой рост, и ко всему прочему похоже, что еще и фонит. В смысле радиоактивная.

- Это нанореактор, странная штуковина, устройство которой я до сих пор сам разобрать не могу. Судя по всему, именно в нем и был получен прототип последнего образца.

- От ящика с лампочками тянется кишечник проводов в соседнюю комнату. Там большой компьютер. Близко приблизиться не могу.

- Слушай, ты глаза открыть можешь, а то разговариваю как с покойником. – Возмутился Андрей и легонько толкнул меня в плечо.

- Типун тебе на язык! Последнее чего я хочу, так это чтобы со мной разговаривали как с покойником! Не дождетесь! Я лучше все на полпути брошу.

Открыв глаза, я с облегчением вздохнул и осмотрелся по сторонам. Андрей был какой-то растерянный, немного удивленный. На лице застыла сдержанная улыбка, и я только сейчас понял, что прежде не видел у него такого выражения на лице. Нет, улыбался он и раньше, но не так искренне, словно делал вид что смеется или веселится, а сейчас был самим собой. Без маски, без сделанной мимики. Естественный, открытый.

К сожалению, это приятное его состояние продолжалось очень недолго, какие-то считанные мгновения, потом лицо приобрело обычное чуть напряженное, озабоченное выражение.

- Нанореактор, это как раз та самая хрень, которая нам позарез нужна. Вернее не сам реактор, а то программное обеспечение которое поддерживает его рабочее состояние. Весь инкубатор.

- Прежде мне казалось, что нанороботы, это не совсем биологические структуры. Ведь если я правильно понимаю они искусственно созданные, о какой биологии вообще речь?

- Я не буду в очередной раз загружать твои мозги подробностями, но именно в этом самогонном аппарате, как ты его назвал и производятся, вернее синтезируются детали будущих роботов. Довольно сложный бульон с вложенными в него золотыми и силиконовыми пластинками, на которых сам синтез и происходит. Конюшный не успокаивается и не стоит на месте. Он ищет варианты внедрения программного обеспечения! Следует полагать, что данную проблему он так и не решил.

- Ну, а нам то, что с того?

- Это еще один козырь. Любое программное обеспечение из тех, что я разработал, оно, как бы это сказать, одностороннее не реверсивное. Если последнюю версию новой «матки» носителями которой являемся и ты и я и все вокруг, заставить выдрать свой собственный компьютер, то процесс остановится! Самая главная и первостепенная проблема, как это сделать без последствий! И как убедить свихнувшегося паралитика, что сделать это совершено необходимо!

- На мой взгляд, самый оптимальный вариант - это не париться с убеждениями, а просто пристрелить гада и дело с концом. Мы будем напрягать мозг, доказывая старому маразматику что черное это черное, белое это белое, а он будет кобениться и называть нас неполноценными только потому, что мы не разделяем его теорию и не хотим встать на его неправильную сторону.

- Пристрелить это очень заманчивая идея, но его охраняют, и наверняка есть кто-то, кто оплатив все эксперименты, ждет конкретных результатов.

- Вот это как раз и будет твоей задачей, - подсказал я. – Убеди того кто сверху, что ты умней и проворней, но сделай так, как тебе это нужно. Если я правильно все почувствовал, а мне кажется, что именно так все и есть, то в этом самом нанореакторе не просто «матка», а что-то гораздо большее. Там, в нем бултыхается законченная, завершенная версия того, что должно придти на смену, версия два точка ноль.

- Если все так как ты говоришь, а нам еще предстоит проверить эту теорию, то дело совсем труба. Новая «Матка» может быть защищена от тех смелых вторжений, что я для нее заготовил. Там в его окружении, сидят совсем не идиоты и все возможные степени влияния они предусмотрели.

- И все равно мне кажется ты слишком хорошего мнения о своих коллегах. Всегда найдется уязвимая точка, всегда должна быть лазейка. С этой теории меня палкой не сшибешь! Можете все вместе взятые, и каждый по отдельности считать меня законченным параноиком, но я как стоял на своем, так и буду продолжать стоять! Никто, пока что, мне убедительно не доказал, что компания создающая программное обеспечение для компьютеров, не оставляет себе лазейку для входа в оболочку любого из своих порождений. Будь это хоть трижды криво взломанная версия Виндоуз, я все равно считаю, что она стучит и докладывает обо всем и обо всех… кому надо. Представь себе компанию, которая производит и устанавливает сейфы. Ты покупатель. Вот тебе привезли огромный железный ящик, наладили, настроили, а ты, идиот такой, чего-то в него неправильно ввел. В конечном итоге сломал ключ в личине и, с выпученными от испуга глазами, названиваешь мастерам. В конечном счете, приезжает дяденька, который чуть ли не ногтем открывает сейф и помогает тебе окончательно разобраться с тем, как правильно им пользоваться. Из чего следует, что этот самый железный ящик охраняет твои ценности, нажитые непосильным трудом, только от кого попало, но не от специалистов этой фирмы.

- Мне твоя теория понятна, и она неправильная в корне, - заметил Андрей невозмутимо и расслаблено откинулся на спинку скамейки. – Есть универсальные приспособления, программы и декодеры, которыми открывается практически все. Но далеко не каждый может ими воспользоваться. Предположим, я делаю сейфы и ставлю их кому нужно за деньги, имея возможность открыть их в любой момент. Но ты-то тоже, извини, не лох педальный, ты сейф ставишь в самой дальней комнате, за железной дверью, за мелкой решеткой, а еще и подводишь датчики сигнализации на пульт вневедомственной охраны. Вот и выходит, что все мое умение не больше чем просто теория. В компьютерах та же самая проблема. Создав программную оболочку, я категорически не могу предусмотреть все возможные функции и учесть все требования заказчика. Помимо самой оболочки ты пихаешь в компьютер еще пару десятков чужих программ, которые в корне меняют условия доступа к компьютеру. Вот и получается, что универсальный ключ как таковой просто не существует. Неужели ты действительно думаешь, что кому-то есть дело до того хлама что навален в твоем железе! Будь то секретные данные из архивов КГБ, или фотки с порносайта. Сколько бы ни стоила информация на обычной персоналке, ее цена все равно не покрывает расходы на универсальную отмычку, в существование которой ты так рьяно веришь.

- Ну а твой компьютер, тот что ты разбил в бункере!?

- А что с ним не так?

- Те данные которые ты утащил в институте, неужели никто не захочет заполучить их. Ведь есть и другие конторы, что занимаются этой же проблемой.

- Во-первых, что мне уже не нужно, я продам и сильно цену ломить не буду. Во-вторых, если чего и захотят, просто придут и возьмут. Как в том же бункере, например. Трое автоматчиков, с липовыми корочками, и соседи всю оставшуюся жизнь будут думать, что я пособник террористов. Вот и вся арифметика. Хочешь спрятать данные, запиши на бумажку и закопай в огороде, под яблоней, в стеклянной банке. Умней еще никто ничего не придумал. Все остальное, так или иначе, можно добыть. Взломать компьютер, сейф, даже твою голову, посредством пыток, допросов и сладких пряников с психотропными подсластителями. Тебя подсадят на морфин, или еще что, а через неделю, за очередную дозу, ты расскажешь все, что угодно. Кратчайшее расстояние между двух точек – это прямая. Нет необходимости городить огород и навешивать в официальную продукцию несанкционированные отмычки. Это дорого, неэффективно и бессмысленно.

- Из твоих слов следует, что ваше творение, что так бесцеремонно обжилось в каждом из нас, все эти электронные букашки, не имеют ни одной системы защиты!?

- А зачем!? Лично я до последнего момента вовсе не верил, что возможность постройки автономной репродуцируемой платформы вообще существует. Но коль скоро это произошло, то сама по себе это «сикарашка», как ты ее называешь, не очень-то сговорчивая. Надо обладать большим количеством весьма точных, не обрывочных, данных чтобы уверенно командовать каждым ее шагом.

- Чем может помочь твоя командная программа, которая заставит «Матку» самой себе вырвать мозги и делать дефектные копии?

- Это остановит процесс. Но ситуации не изменит. Возможно, что все станет еще хуже.

- Если честно, я не совсем понимаю.

Андрей глубоко вздохнул, встал и сделав несколько шагов вперед, закурил, глядя на ровное зеркало воды в бассейне. Центральный парк вообще выглядел весьма унылым, заброшенным и разоренным. Я чувствовал себя в нем как-то очень неуютно, одиноко, и даже тревожно. Мне, наверное, не хватало человеческого общения. Мне не хватало людской суеты. Привычного шума улиц, чувства локтя. Близости других жителей города, в обществе которых я чувствовал себя чуточку уверенней, спокойней. Все вокруг словно бы вымерло. Быть может, так оно и было…

- Чтобы закончить мой универсальный код, нужно точно знать устройство новой платформы. – Пояснил Андрей, терпеливо подбирая слова. – Но и этого не будет достаточно. Та команда которая подходит для единичной модели, совершенно не клеится в сети. Я тебе уже говорил о том, что нанороботы объединяются в сеть, складывая, таким образом потенциалы микрокомпьютеров и приемников. У этих расширенных паутин есть ответная реакция. Обратный сигнал. Только благодаря этому обратному сигналу ты смог проникнуть в их информационное поле, так я считаю. Это сложно понять, еще сложней объяснить. Даже если мне удастся выключить всех созданных репликантов, вместе с ними пропадут и твои новые способности.

- Все измененные опять превратятся в людей? Юра из жуткого оборотня обернется нормальным человеком? И ваш друг Альберт!?

- Это маловероятно. – Остановил мое восхищение Андрей. - Роботы покопались в ДНК, внесли коррективы, такие процессы не реверсируешь. Вот я, к примеру, отупею, вернее стану как прежде. Потому что, как сам я думаю, мою ДНК эти паразиты пока не трогали. Ты перестанешь воспринимать занятое роботами пространство как собственные органы чувств. Коль внешних изменений с тобой не произошло, то и проблем не будет.

- То есть мою ДНК они тоже не затронули, так же как и твою?

- Это ты у них спроси. Я-то откуда знаю!

- А кто может знать, черт возьми, если не ты! – чуть ли не выкрикнул я, тоже поднимаясь со скамейки.

- Ты не просто пользуешься их сетью, – ответил Андрей, совершенно невозмутимо и сдержанно. – Ты проник в их структуру, и наверняка можешь оказывать заметное влияние. Это только мое предположение, нет фактов, но и проверить их без твоего участия я не смогу. Пойми! Роботы управляются сигналами, моделированными частотами, в самых сложных и тонких диапазонах. Таким универсальным генератором сигнала и является твой собственный мозг. Никакой компьютер не сравниться с человеческим мозгом! Запомни это! Ни одно программное обеспечение не сможет смоделировать образ мысли простого человека. Мы не умеем думать алгоритмами. Пытаемся, но все равно не умеем. Мы поддерживаем сотни тысяч независимых потоков информации, где головным, где спинным мозгом, но все это для нас так просто и естественно, словно дыхание. Ты первый, кто подключился к этой сети. Единственный, пока, кто может скользить по ней в любом направлении. Но сейчас ты только наблюдатель, а не пользователь. Ты ходишь, смотришь, открываешь какие-то неизвестные порталы, но ничего не делаешь, а ведь можешь. Только допусти эту мысль, и все получится.

Странным было одновременно присутствовать в нескольких местах. Единовременно, без протяженности в привычном исчислении. Я совершенно спокойно отслеживал все, что происходило у нас в доме, следил за военными на кольцевой дороге, внимательно наблюдал перемещения в лаборатории Конюшного и разговаривал с Андреем. Меня было слишком много, я сам был очень большим и таким размазанным в пространстве, что не восторгаться этому новому чувству просто не мог. Если с уничтожением этой сети, я потеряю и такую прекрасную, новую возможность, мне, наверное, тоже станет грустно, одиноко. Мир сузится, ограничится до возможностей моих собственных органов чувств. Станет таким, как был. А хочу ли я этого? Наверное, нет. Мне приятно думать о том, что за короткий период, за какие-то несколько часов или дней со мной произошло такое, что поставило выше обычных людей. Легко ли я расстанусь с этой привилегией? Это чувство как наркотик. Оно тешет, оно дразнит, возбуждает…

- Я достаточно хорошо изучил все повадки Конюшного. Он странный человек, но в некоторых вопросах не очень-то дальновиден. Важную информацию держит в одном месте. Скорее всего, в личном компьютере. А это несколько упрощает мои действия.

- Как бы там ни было, его охраняют и делают это весьма умело, насколько я могу судить.

- Мне нужно явиться к нему. – Андрей не поленился, прошел к урне и погасил окурок о край чугунной вазы. – Он очень хотел заполучить все мои разработки «полигона», того самого утилизатора, который я так долго разрабатывал и строил. Вот и предложу ему совместную работу. Добравшись до основной схемы «Матки» я смогу учесть новые параметры и внести коррективы в программу-блокиратор.

- Предположим. Это у тебя получится. Что потом?

- Будет необходимо найти достаточно мощный передатчик и транслировать программу с периодом повтора в несколько сотен циклов. Придется дать некоторое замедление, чтобы роботы смогли самостоятельно транслировать информацию друг другу.

- И все?

- Ну, в общих чертах да, все. А большего и не требуется. Эпидемия будет остановлена. Функции дизассемблеров блокированы, роботы со временем развалятся на составные части под воздействием естественных сил.

- Сколько времени это займет?

- День, два, неделю. Не могу сказать с уверенностью. Все зависит от того, как много изменений претерпела последняя модель. Если уж в его новой лаборатории стоит нанореактор, то речь может идти только о массовом производстве. И не абы каких платформ, а новых, модифицированных. Так что время сейчас не наш союзник.

После этой долгой беседы с Андреем, мы расстались. Два жестких диска, что Пушкарев нес с собой из дома, он отдал мне, чтобы я надежно их спрятал. Себе оставил только флешку, спрятанную в брелке. Я решил что, находясь рядом с ним, буду значительной помехой, начну отвлекать. Разумным в такой ситуации было отправиться домой. Не на дачу, а в квартиру. Пересечь кольцо блокады тем же путем, которым мы попали в город, теперь не представлялось возможным. Хоть со своими новыми возможностями я и мог наверное найти оптимальный и безопасный способ, я все равно не стал бы этого делать. Возникала мысль о том, чтобы бросить все и больше не участвовать в деле. Уничтожать собственными руками то, что сделало меня таким особенным, самое неразумное, что только можно было придумать. Я не в силах помочь всем тем, кто уже погиб от действия, не нашедших контакта с организмом человека, роботов, превратившихся в разрушителей. Те, кто мутировал, изменился, так и останутся. При уничтожении всей их сети, отключении каждой «Матки», многое станет невозможно. Так зачем же я участвую во всем этом?

Мне потребовалось некоторое усилие, чтобы сосредоточиться на задаче и самостоятельно добраться до своего района. Прежние, такие привычные навыки успели основательно притупиться. Приходилось сосредотачивать внимание на мелочах, а порой даже задумываться над тем, что я вижу. Вижу это глазами или уже своим расширенным посредством наносети сознанием.

Город за короткое время блокады изменился очень разительно. Не смотря на то, что центральная часть практически выгорела до основания, это было не самым заметным изменением. Следовало полагать, что произойдет что-то подобное. Дома в центральной части, располагались прежде очень плотно. Разумеется, и там случались пожары, но их тушили усиленные наряды. Но стоило упустить один единственный очаг возгорания, как огонь мгновенно перекинулся на соседние дома, и все покатилось как цепная реакция. Оберегаемые правительством Москвы исторические памятники, дома с не одной мемориальной табличкой на фасаде, были просто хорошими, сухими дровами в самом центре города. Прежде такая возможность не рассматривалась, но когда власть в городе полностью впала в состояние паралича, и каждый отдельно взятый человек был сам за себя, все произошло быстро. Рядом со старинными постройками было припарковано множество машин, старые деревья, падая, перебрасывали пламя и искры на соседние дома, и так продолжалось до тех пор, пока огонь не остановился сам собой. Чуть подмоченный редкими ночными ливнями, он все же угомонился, и теперь можно было наблюдать совершенно выжженный безжизненный центр города такой непривычный и пугающий.

К счастью я жил довольно далеко от центра. Идя по замусоренным, заваленным хламом и остатками баррикад улицам, я с удивлением наблюдал странную жизнь успевшую утвердиться в закрытом, зажатом в кольцо, городе.

Продовольствие и медикаменты в столицу все еще поступали из внешнего периметра. В какой-то момент, по словам свидетелей открывались заграждения на блокпостах, и тепловоз разгонял состав груженых вагонов пуская его накатом по рельсам. Толпы людей просто набрасывались на еще катящиеся вагоны и словно пираньи растаскивали с платформ все, что только способны были унести. Рассказывали, что в этой страшной давке гибли десятки человек. Редко можно было встретить праздно слоняющихся горожан. Каждый был чем-то занят. Я два или три раза нарывался на большие отряды самообороны которые патрулировали свои районы, выискивая чужаков рискнувших покуситься на их территорию, и измененных - мутантов, как они их называли, которые и сами не прочь были поохотиться на людей.

Двигаясь вдоль проспекта, я прошел соседний двор, в котором уцелело только одно жилое здание и школа. В нашем квартале людей было значительно больше, вот только все входы во двор были завалены баррикадами, очень надежными и умело собранными. Помимо того, что каждую арку и проход между домов заваливали железными прутьями и ящиками наполненными сырой глиной, кто-то догадался еще и сварить между собой металлические детали. Как не странно, но наши пять высоток стоящих в самом конце микрорайона оказались очень надежно укреплены. Для строительства ворот использовали металлические листы от разобранных гаражей-ракушек, детали сгоревших автомобилей и все железо которое только смогли стащить во двор. Я вот уже в который раз удивился тому, насколько просто и логично все произошло. Стоило только заблокировать проходы во двор заколотить двери подвалов и вот тебе готовая крепость, которую взять просто так, с наскока, не получится. Окна и балконы первых этажей и прежде были надежно укреплены металлическими решетками, так что и сквозь первый этаж попасть во двор не представлялось возможным.

Я долго стоял у баррикады, ожидая что кто-то с противоположной стороны меня заметит. Но ничего не происходило. Тогда я набрал полные легкие воздуха и что есть силы свистнул, привлекая к себе внимание.

Их было человек семь. Молодые ребята вооруженные кто дубиной, кто бейсбольной битой, кто отцовским охотничьим ружьем. Забавным показался молодой парень, на вид которому было лет пятнадцать, шестнадцать, вооруженный настоящим мечом и щитом. Я даже вспомнил, что не однажды видел его во дворе. Может, он увлекался исторической реконструкцией, может, просто был любителем потягать железо, но почему-то сомнений в том, что он умел владеть этим мечом - не возникало.

Вся разношерстная команда вывалила на гребень укрепления, внимательно и напряженно изучая меня.

- Прям крепость какая-то, а не дом! – выкрикнул я громко, осматривая напряженных стражей.

Вслед за молодыми дозорными на баррикаду поднялись два кряжистых мужика явно недовольных тем, что их побеспокоили.

- Олег! Ты что ли!? – гаркнул один из мужиков, глядя на меня из-под ладони приставленной ко лбу.

- А вы кого ждали!? Ну что!? Домой пустите?

- Бросьте лестницу скомандовал мой сосед Валерка. Это свой, из триста двадцатой, я его знаю.

Мальчишки засуетились и не откладывая своих нехитрых орудий умудрились спустить вниз к дороге веревочную лестницу.

Оказавшись во дворе, я внимательно осмотрелся и обратился все к тому же Валере, единственному кого я знал из всех присутствующих. Нет, я и остальных видел не раз, но вот лично знаком не был.

- С чего это вдруг вы так обложились со всех сторон?

- Мутанты! – только и прохрипел Валерка неопределенно махнув рукой. – Им тут как медом намазано, каждую ночь ломятся. Да еще и скинхэды эти со своими рейдами достали уже всех. И кто только раздал оружие придуркам, - сказал Валерка, косясь на пару моих автоматов и ящик патронов, торчащий из рюкзака. - Ладно хоть не настырные.

- Короче, все самое интересное я пропустил.

- А сам-то ты где был!? Да еще с таким арсеналом, - не выдержал сосед.

- Как где, на даче. На прошлой неделе родителей отправил на Дальний восток, а сам в тот же день на дачу и смылся. А арсенал, это трофей, пока посты проходил пришлось позаимствовать у вояк. - Соврал я с некоторой небрежностью.

- Город весь заблокирован! Как ты вернуться то смог?

- Вы как не местные, неужто никто не знает, сколько под Москвой нор да тоннелей нарыто. Ходи кто хочешь, куда хочешь…

- Мутантов видел? - спросил один из пацанов, поигрывая в руке здоровенной дубиной.

- Двоих даже пристрелить пришлось, в тоннелях ошивались и видать, не первую неделю или даже месяц.

- Так ты тоже, что ли из этих, бритоголовых!? – удивился Валера и чуть отпрянул.

- Вот еще не хватало. Я утром их сборище видел, горстка фанатиков. Не, мне с ними не по пути, своих проблем по горло. – Пояснил я избавляясь от дальнейших подозрений насчет оружия. Наверняка меня видели во дворе в форме, и не раз, так что примут на веру такое утверждение.

- У нас с патронами совсем плохо, – сказал вдруг Валерка серьезно. – Еще бы достать, совсем не помешало. Последние дни красные совсем не нападают, все перемерли наверное. А вот мутанты, будь они неладны, житья-покоя не дают.-

Я не устоял и сунул опешевшему соседу автомат из своего арсенала. В довесок брякнул к его ногам уже распечатанный цинк с патронами, положив сверху три пустых рожка. Столпившиеся вокруг нас защитники домов завистливо загомонили. Валерка с чувством пожал мне руку и без лишних слов, ловко подтянул ящик, стал набивать рожки патронами.

- А что кольцо вокруг города плотно стоит? – поинтересовался все тот же малый с дубиной.

- Крепко. Вояк нагнали уйму, и еще прибывают.

- Вот они бритоголовых и подкармливают, оружие им дают и продукты, как я думаю. – Предположил Валерка, явно пытающийся взять на себя функции местного лидера. – Говорил я вам, что вояки сами пачкаться сюда не полезут, они лучше этих отморозков науськают.- Он молодцевато забросил ремень снаряженного автомата на плечо и повертев в руках потертую охотничью винтовку, сунул ее кому-то из пацанов.

- Да все возможно. – Согласился я и собрался идти к себе в подъезд.

- Вы насовсем пришли, или скоро уйдете? – спросил меня парень с мечом в руках.

- Пока не знаю. Одному по городу болтаться тоже боязно. Говорят есть районы, где вообще никто не контролирует. Особенно центр. Там и вовсе пепелище. Сам видел, я-то в город кругами шел, пришлось поплутать на Таганке.

К счастью, каким-то удивительным образом в городе все еще поддерживалось нормальное электро и водоснабжение. Не без участия военных, надо полагать. Наверное, если бы этого не было, действительно удержать людей в пределах блокадной столицы не хватило бы никакой армии. Квартиру нашу не разорили. Я боялся, что в мое отсутствие в виду общего дефицита продуктов и медикаментов, к нам наверняка кто-нибудь наведается, но дверь была цела, и окна на балконе тоже не потревожили.

Мама, да и я, всегда были довольно запасливы, и потому количество продуктов в доме всегда хранилось с расчетом на неделю, а то и на две вперед. С голоду помереть, ближайшие пару недель, мне не грозило, но оставаться так долго в квартире я не собирался. В первую очередь, требовалось привести себя в порядок, переодеться и собрать вещи, чтобы в любую минуту быть готовым покинуть дом без долгих сборов.

Было необходимо значительное усилие, чтобы удерживать доступ к моей несчастной голове этому хаотичному потоку данных. Информация, порой совершенно бесполезная, лезла в голову сама собой, стоило мне только на мгновение отвлечься. Я решил для себя, что в первую очередь необходимо все подготовить, а уж потом в спокойной обстановке сесть и нормально погрузиться в новое информационное поле.

Самостоятельно сформировавшийся в голове приемник сигналов от миллиардов нанороботов похоже заработал уже уверенно и в совершенно автономном режиме. Мне уже даже не приходилось напрягаться чтобы просто между делом скользить в этой странной сети без каких бы то ни было заметных ограничений, не отвлекаясь от собственных дел.

Дабы не рисковать окончательно ввалиться в эту бесконечную пропасть, я потрудился завести будильник на шесть часов вечера и удобно устроившись на диване, попробовал уснуть. Обложенный со всех сторон подушками, с пистолетом на поясе, со стороны наверное выглядел смешно и нелепо. Но я хотел быть готовым к самым непредсказуемым исходам.

Сканирование пространства – оно практически ощутимо. Словно бы пальцами ощупываешь каждый миллиметр необъятной территории. Это значительно напрягает мозг, но в то же время наполняет незабываемыми, неповторимыми ощущениями полной свободы, легкости, уверенности в себе.

Проникая сквозь пространство, я в первую очередь отправился в то место, куда ориентировал меня Андрей, когда мы сидели в парке. Логово профессора сейчас интересовало меня больше всего. Разумеется, я не удержался от того, чтобы не скользнуть на дачу и не убедиться в том что там все в порядке.

На самом Олимпийском проспекте было довольно суетно. Я видел несколько автобусов выстроившихся в ряд вдоль обочины и пару сотен вояк в костюмах химзащиты. Колонну автобусов прикрывали четыре бронетранспортера. Были еще два грузовика, которые въехали прямо во двор, подогнав фуры вплотную к раскрытым дверям.

Андрей стоял в стороне, возле стены скрестив руки на груди. Конюшный, в своей инвалидной коляске, расположился чуть ближе к подъезду. Рядом с Андреем какой-то незнакомый мне парень, судя по всему, такой же штатный сотрудник лаборатории, каким был недавно и мой знакомый. Они тихо беседовали. Я приблизился максимально близко и сосредоточился, вслушиваясь в разговор.

- … мы ждали этого момента десять дней. После того как реакции стали необратимы, руководство проекта попробовало свалить всю вину на профессора, но он ловко перевел стрелки на вояк, которые вечно торопили с результатами.

Собеседник Андрея с опаской посмотрел на профессора, потом перевел взгляд на военных командующих погрузкой оборудования и продолжил:

- Капсульный блокиратор, который мы предложили в качестве альтернативы для личного состава оцепления, на самом деле не так эффективен как предполагалось.

- А сигнал на приемник? – Спросил Андрей не отрывая взгляд от ящиков с компьютерами, которые аккуратно вталкивали в грузовик.

- Сигнал проходит, - подтвердил собеседник. – Но компьютер блокирует выполнение стартовой команды. Режим – «отложенное действие» непрерывно транслирует только капсула, но ее хватает максимум на сутки. Потом приходится принимать новую таблетку.

- Да видел я уже, вояки эти ваши пилюли как хлеб едят.

- Кто хоть раз в больнице в разгар эпидемии побывал, не только пилюли как хлеб есть будет, он и дерьмо с солидолом ложкой уплетать возьмется, лишь бы не попасть в число зараженных.

- Большие мальчики, а в сказки верите.

- Я там был! – чуть ли не выкрикнул собеседник. – Врачи как зомби ходили с пустыми шприцами, вкалывая воздух всем, кто еще шевелился. До конца жизни теперь кошмары будут сниться!

- Послушай, Гена, а как так получилось, что прототип вышел из-под контроля?

- Тс! Не надо так громко. – Гена опасливо огляделся и прошептал Андрею на ухо. – У профессора есть план действий. Я думаю что это он выпустил «Матку». Однажды, случайно заглянул в его блокнот. Он его в коридоре обронил. Там все действия и этапы расписаны по пунктам.

- И один из этих пунктов завоевание всего мира!? – спросил Пушкарев иронично скривив рот.

- Не знаю как на счет всего мира, но вот власть в стране, он явно решил переделать. Работа над новым «джином» почти закончена. Маркеры уже все протестированы, осталось только запустить процесс…

Из дальнейшего диалога этих двух очкариков я, как обычно в разговоре с Андреем, не понял и половины. Единственное что вырисовывалось более или менее ясно, так это несколько незначительных фактов. Факт первый - как и предполагал Андрей, он без проблем просто пришел к профессору и, судя по всему, выразил желание участвовать в проекте. Ему не отказали, надо понимать. Факт второй - планы Конюшного многим более смелы, чем думал о них Андрей. И факт третий - они явно собираются смыться из города, потому что с каждым днем обстановка все больше выходит из-под контроля.

Один из военных подозвал к себе Гену. Тот неуверенной походкой прошел возле инвалидной коляски профессора и принял из рук военного какой-то список. Андрей остался стоять один. Медленно осматриваясь по сторонам, он еле сдерживал ироничную улыбку, о чем-то напряженно думая. Учитывая скорость с которой он воспринимал мир, в голове его сейчас проворачивались довольно массивные объемы информации.

- Надеюсь, ты все это слышал? – спросил вдруг Андрей, неуверенно обращаясь в пустоту. – Следи за тем, куда мы поедем. Постарайся запомнить маршрут.

Андрей говорил явно со мной. Тихо, почти не шевеля губами он четко формулировал мысли давая мне совершенно явные подсказки того, как следует действовать.

- Я уже увидел модель новой платформы. Мои предположения были верными. Ее конструкция значительно отличается от той, что проектировали мы прежде. Но план все еще в силе и вполне возможно, что осуществить его удастся без проблем. У Конюшного очень хорошая охрана. Завтра утром или сегодня ночью, попробуй найти Альберта. Я рассказывал тебе о нем, его прозвище Наг. Он наверняка все еще в бункере. Постарайся. Отслеживай меня каждые два три часа, я буду повторять указания.

Как стремительно изменился мир. Еще неделю назад такой привычный, стабильный, твердый, сегодня он напоминал мне туманное марево. Первозданный кисель, в котором зародились первые живые организмы. Все остальное прах, атомарная пыль в которую превратиться планета не останови мы сейчас этот процесс. И это больше чем просто инстинкт самосохранения. Разумеется я беспокоюсь за свою драгоценную шкуру, я тревожусь о том, что может случится с моими близкими, родными, знакомыми. Но есть что-то большее ради чего я готов и дальше продолжать действовать. Какая-то ответственность, что ли. Не могу дать определение этому чувству, этой уверенности в собственной правоте. Всего лишь несколько дней назад я общался посредством сотовой связи и не удивлялся таким возможностям. А теперь воочию наблюдаю и слышу человека, у которого нет ничего из привычных аппаратов. К сожалению, такая связь односторонняя, но это пока. Если я смог чувствовать наносеть, то наверняка есть еще кто-то, кто может делать это подобным способом. Ведь те несчастные измененные, которых мы так опрометчиво лишили жизни, там, в заброшенном складе, они же были похожи. Они выглядели примерно одинаково. Значит, есть какая-то последовательность, зависимость. Логика в этих трансформациях просто должна присутствовать. Может я не в состоянии ее просчитать, но могу почувствовать.

Андрей просил найти Альберта. Ничего себе просьба. Отмахать по взбесившемуся городу в одиночку порядка десяти километров, только для того, чтобы скомпрометировать себя поиском очередного мутанта засевшего в забытом бункере. Пусть прежде они с Андреем и были знакомы, встречаться в подземелье с семиметровым змеем не очень радужная перспектива.

Чертовски хотелось все бросить, забыть как страшный сон, раствориться в пространстве и не вспоминать больше о тесном человеческом теле. Растянуться на тысячи километров невидимым туманом, бестелесным облаком, разумной частью атмосферы.

Но нет! Я не могу позволить себе расслабляться до такой степени. Я не должен забывать, что все, что во мне есть, принадлежит в первую очередь телу, разум без которого существовать не может. Человек сам по себе существо законченное, завершенное, полноценное. И незачем принудительно форсировать события, и перескакивать ступеньки эволюции. Нужно заставить себя вырваться из этих наркотических ощущений и не злоупотреблять ими. Иное в голову просто не приходит. Мне одних суток хватило чтобы научиться получать удовольствие от этой странной медитации. Чтобы мой страх перед неизвестным, непознанным чувством превратился в устремление. Что же будет дальше, если я просто не заставлю себя оставаться нормальным, полноценным человеком.

Пытаюсь двинуть рукой, но вместо этого мое собственное сознание только устремляется вдаль по плотной сети раскинувшейся над обширной территорией. Мышцы не слушаются, сердце стучит ровно, так словно я сплю. Это не может продолжаться! Я не должен впадать в эту нирвану.

Усилием воли разворачиваюсь обратно. К той самой точке, откуда происходит это наблюдение. К себе самому безвольно развалившемуся на мягких подушках. Через города и села, через поля и леса, над дорогами и реками. Скорей! Потом будет поздно!

Вернуться к самому себе после стремительного полета – очень странное ощущение. В квартире пыльно и давно не проветривалось. На улице жара, а я даже не потрудился включить кондиционер. Зной кисловатым мороком повис над гладким полом, наполнив душное помещение резкими запахами. Я тут, я рядом. Мне хватит сил чтобы вырваться из этого странного виртуального сна. Я смогу! Нужно расходиться, проветриться и все пройдет. Это так же легко как оторваться от компьютера, просто нажать клавишу паузы и спокойно встать! Это только цифры, набор цифр.

Все такое интересное, новое. Так хочется скользить и скользить, в пространстве, не прилагая ни каких усилий. Расслабленно, свободно. Не чувствуя ни холода ни жары, ни ветра ни влаги. Вбирая в себя ароматы и впечатления всей той бесконечности событий, что происходят вокруг. Слышать, как растут травы, чувствовать потоки энергий, течь вместе с рекой к далекому морю не вдаваясь в подробности суетной мелкой человеческой возни.

Словно клещами вырываю себя из этой эйфории, немыслимым усилием воли заставляю протянуть руку и касаюсь лица вспотевшего и горячего. Пространство сворачивается, сужается так стремительно, что я невольно скрючиваюсь словно от боли. Но больше все же от обиды, что меня оторвали от чего-то большого, значительного, великого. Пустота звенит вокруг надрывно и резко. Мир глух и слеп. Не вижу ничего дальше комнаты и унылого пейзажа за окном. Как неприятно быть снова человеком, с ограниченными способностями, с купированными возможностями. Но лучше уж так, чем раствориться в приторно-сладком конфитюре нанотехнологической сети. Потерять единицу своего собственного значения в обмен на эфемерное, лживое ощущение свободы. Нет! Это не мой путь! Так расслабиться я себе не позволю.

Начинать тихий с виду, спокойный и умиротворенный вечер с боевых действий – это, как мне кажется дурной тон. Вот какого черта людям не сидится на месте!

Мне даже не понадобилось высовываться в окно, чтобы увидеть все происходящее во дворе.

С высоты птичьего полета наш двор-крепость выглядел весьма защищено. Стены дома высотой в двадцать пять этажей каждый. Всего четыре въезда во двор с прилегающих улиц и те так надежно завалены баррикадами, что перепрыгнуть их с одного маху не получится. Да и танк тараном не возьмет. Но танк как известно машина надежная, упертая, а именно он сейчас вертелся возле восточной баррикады разворачивая тяжелую башню прямой наводкой. К счастью стрелять из главного калибра танк не собирался. Он надрывно зарычал двигателем, вплотную прижался броней к завалам на проходе, давая солдатам возможность без проблем штурмовать это оборонительное укрепление.

Чуть приглушенно с протяжным эхом стрекотали автоматные очереди, сея панику и хаос в жиденькую толпу обороняющихся. Надо сказать не робкого десятка оказались эти мальчишки и матерые мужики, которые отступили вглубь двора, но позиций не сдавали.

Первое, что я не мог понять, за каким лешим военные стали сужать кольцо. Если мне не изменяет память до МКАДа от нашего микрорайона не меньше семи километров, так что понять такую точечную зачистку было не просто. И судя по всему, другие кварталы подвергались такому же интенсивному захвату. С поддержкой двух десятков танков, и такого же числа БТРов и пары батальонов автоматчиков, они штурмовали именно наш тихий район. Причины были, я в этом абсолютно уверен, вот только мне они не ведомы. Быть может район удобен как стратегическая точка. Может под ним важный объект, часть городских коммуникаций, скрытые бункеры или еще что. Слышал я об этом, но мне наплевать.

Мне уже не было смысла следить за тем, куда направился Андрей в компании профессора. Загородный пансионат на Ярославском шоссе был виден даже с дороги. Я неплохо знал ту трассу, поэтому новое логово Конюшного найду без труда. Вещи были собраны. Я успел принять ванну и переодеться. Нацепил старый камуфляж, высокие армейские ботинки и плотную брезентовую куртку с большим капюшоном. Обрез ружья припрятал в рюкзаке. Пренебрег кобурой, затолкав пистолет за пояс. Знаю что подобный способ ношения оружия не очень-то правильный, но так доставать оружие легче. Все рожки проверил и попарно связал изолентой. Вставил в автомат. Оставшиеся магазины распихал в карманы куртки.

Спокойствие было просто поразительное. Война войной, а дело есть дело. Я закрыл квартиру на оба замка, подтянул лямки, застежки, застегнул все карманы, только потом захлопнул вторую дверь с лестничной площадки и вызвал лифт. Ключи от квартиры перетянул резинкой и затолкал в нагрудный карман, чтоб не звенели. Пока стучащая и скрипучая кабина лифта ползла вверх на мой вызов, я с удивлением и даже каким-то отрешением разглядывал муху, сидевшую возле кнопки лифта. Обычная муха, ничем особенным не примечательная. Сидит себе спокойно вблизи вечно загаженной трубы мусоропровода и потирает лапки, видимо в предвкушении сытного обеда. В ее пространстве не произошло изменений. Для нее мир так и остался стабилен и привычен. Она проживет неделю, или может и того меньше и все, после нее останется потомство которое родится уже в новом мире и будет считать условия своего существования естественными, обычными, привычными. Их жизнь слишком коротка, чтобы суметь рассмотреть ее со сторонней позиции, с позиции человека.

А что моя жизнь? Чем собственно она разительно отличается от существования той же самой мухи притихшей на стенке. Я так же как и она сную в поисках добычи, уютного гнезда, и думаю, что век мой еще долог и все можно успеть. Как и муха, сидит себе, не беспокоясь о том, что стоит мне лишь хлопнуть ладонью, как от нее даже мокрого места не останется. Бах и нет больше мухи!

В долю секунды патрон из магазина влетает в патронник, успевает угнездиться там как следует когда по нему лупит боек заставляя детонировать капсюль и порох. Не успевшая удобно устроиться гильза вылетает наружу как отработанный материал, а пуля в красно-желтой медной мантии заворачивается, скользя по нарезке ствола отправляясь наобум в пространство, в надежде стрелка, что достигнет цели. Слишком короткая жизнь. Даже если сравнивать с долгим веком мухи. Меньше секунды требуется чтобы из магазина на смену пришел новый патрон.

Лифт дернулся и плавно дотянул до створок первого этажа. Я не буду ломиться через осажденный двор. Мне сейчас не хочется участвовать в этой бессмысленной игре в осажденных и осаждающих. Нет ничего такого ценного, что стоило бы защищать именно здесь. Я лишь спустился к пустующему остекленному закутку, где обычно сидела консьержка, и посмотрел во двор. Не глазами посмотрел, а так, как и делал это уже много раз, проникая сквозь расстояния не зная пределов.

Валерка, мой сосед притаился возле трансформаторного домика, держа наготове подаренный мной автомат. И ведь не сомневаясь начнет палить. Я неплохо знал соседа, всегда добродушный, отзывчивый, он не стал бы даже заряжать ружье, как бы уверенно на него не наезжали. Но сейчас, он готов противостоять полсотне автоматчиков ломящихся во двор. Это было просто самоубийством. И все ради чего? Ради трех десятков квадратных метров бетона подвешенных в воздухе!? Да ни за какие пряники! Ловить пулю лбом за такие сомнительные ценности. Мальчишка с мечом тоже притих, как раз за углом, возле завала, явно ожидая когда кто-то из солдат проскочит баррикаду и не оборачиваясь ринется на штурм двора. И ведь ударит же! Без колебаний, без сожалений. Люди в военной форме сейчас враги. Люди не похожие на людей сейчас враги. Люди, которые уничтожают всех, кто не похож на людей – сейчас враги. Наверное, будь я на его месте, я бы думал точно так же. Но, к счастью я не на его месте и мне незачем ввязываться в эту бессмысленную бойню. Пусть способность которая как дар свалилась на меня нежданно-негаданно и исчезнет вместе с новой наносетью которую мы так рьяно хотим уничтожить, я постараюсь воспользоваться ей более продуктивно. Как? Пока не знаю, ну уж точно не в этой бестолковой потасовке, кровопролитной, братоубийственной резне. Знаю одно – надо кончать с этим безумием.

Мальчишка дождался когда солдат неумело соскользнет с баррикады и встанет к ней спиной чуть присев. Проворный пацан в один шаг перескакивает газон, взмывает в воздух почти на метр и заносит меч для решающего удара. Очень правильное решение. Без предупреждения без оклика, сильный и уверенный удар в спину тяжелым самодельным мечом выточенным из автомобильной рессоры. Такое оружие пробьет солдата насквозь. Пришпилит как букашку к сырой земле и мальчишке даже не придется выдергивать клинок обратно. Он просто перехватит выпавший автомат и неумело, но все же выстрелит предусмотрительно присев за тело поверженного солдата. Люди воюют за свой дом, за единственное свое обиталище, за тех родных и близких что остались там. А за что воюют солдаты? За любовь к родине? За страх перед трибуналом за невыполнение приказа!? За пайку хлеба? За пустое лекарство, которое на самом деле только замедляет процесс, а не избавляет от разрушения. У них нет стимула. У них нет веры. Их заставили это сделать, не спрашивая хотят они воевать против своих же сограждан или нет. Видя такое рьяное сопротивление, они отступят. Напуганные и деморализованные они откатят танк на пару десятков метров и начнут молотить по квартирам не очень-то заботясь о том что будет там происходить. Когда стреляешь из пушки, результат лучше не видеть. Остается довольствоваться только самим фактом – попал, не попал. Не более того.

Пройдя сквозь парадную, я вышел с противоположной стороны к пожарной лестнице. Здесь окно было узкое и довольно высоко над землей, так что закрывать его решеткой никто не додумался. Выворачивая вместе с уплотнителем старую раму, я распахнул створку и спокойно, словно опытный парашютист, прижав руки к груди, спрыгнул вниз. Приземлившись на полусогнутые ноги, я тут же завалился в бок перекатываясь через голову по мягкому газону. Здесь было удивительно тихо. Стрельба слышалась откуда-то издалека. Быстрым уверенным шагом пересек улицу прошел возле разбитой витрины магазина и свернул за угол.

Я видел путь на многие десятки, сотни метров вперед. Мог с легкостью определить любое место, где удобно было устроить засаду. Но город был удивительно пуст. Совсем не потому, что в городе не осталось людей, просто они не хотели вмешиваться в это нелепое противостояние.

С новым своим умением просматривать пространство далеко вперед, я не боялся внезапного нападения, можно сказать был застрахован от неожиданностей. Возможно, что стимулом к таким поспешным действиям вояк послужил угон грузовика, который мы с Андреем увели прямо из расположения военной части. Может военные решили, что настала пора действовать более решительно и ограничивать свои действия простой охраной периметра они больше не желали. Не знаю и не хочу знать. Мне важно осуществить наш план и отвлекаться, на заведомо безнадежное дело, глупо. Противостоять грубой, неповоротливой военной силе руководимой политическими пройдохами, разворовавшими мою страну? Глупее не придумаешь! Сами сдохнут…

Вот еще один воинский отряд. Они далеко, в пяти или шести кварталах. Разумеется, что видеть меня они еще не могли, но я вовремя определил их местоположение и направление благо, что очень неплохо знал прилегающие к своему району улицы. Чтобы сосредоточиться, мне нужно было остановиться. Одновременно сканировать пространство далеко отсюда и адекватно воспринимать то, что находится у меня под ногами было непросто.

Я был рядом с ними. Чувствовал их возбужденное биение сердец, слышал шумное дыхание. Они волновались и чувствовали себя неуютно в городе. Боялись. Не понимали, почему они должны идти с оружием в руках против своих же сограждан. Высокий молодой офицер прошел вдоль неровной шеренги солдат, бегло оглядывая каждого бойца.

- К столице подходят усиленные части десантной армии. Высадка будет происходить прямо с воздуха, ввиду сложной обстановки на подходах к городу. Ожесточенные бои в области мешают своевременно налаживать связь и поставки. Мы только авангардная группа. Наша задача - занять позицию в районе станций метро и закрепиться там, наладив уверенное сообщение с тылом. Следом за вами по зачищенному району пройдет инженерная группа. В назначенных точках будут установлены маяки, на которые и будут ориентироваться пилоты самолетов с десантными группами.

То что этот командир был еще молодым и неопытным выпускником военного училища, сомнений почему-то не было. Не многим старше своих подчиненных, он, тем не менее, хорошо выучил урок о том, что приказы командования не обсуждаются, а выполняются. У него-то как раз сомнений не было. Он просто выполнял приказ.

Я не военный, мне не очень понятен смысл некоторых действий, но точно знаю одно, что солдаты в этой группе, напуганные и как мне показалось не очень подготовленные к такой ответственной операции, проявлять особую инициативу и рвать жилы не будут.

Им в поддержку подкатили два бронетранспортера с крупнокалиберными пулеметами на башнях. Прикрытые броней вояки сейчас направятся вверх по улице, и будут спокойно делать свое дело. Как и те, которые вломились в наш двор и устроили там пальбу из башенных орудий танков.

Немного отвлекаясь, я подумал, что это вполне логичный этап. Спровоцированный или нет, не имеет теперь значения. Логика этих действий немного прояснялась. В несколько этапов сузить кольцо блокады. Десантными группами и мобильными отрядами рассечь город на четыре части, или больше. Захватить центр и наладить устойчивые каналы связи. Дальше планомерно вычищать свою четвертинку до той поры пока в город полностью не перейдет под их контроль.

Почему-то вспомнилось одно очень забавное выражение американского генерала. Помню только, что высказывание это прозвучало в отношении очередной авантюрной, военной компании Соединенных штатов. « - Ведение боевых действий в городских условиях, это сродни поножовщине в телефонной будке», сказал умудренный опытом вояка, и по-моему был очень прав. Единственное отличие заключалось в том, что в его словах имелись в виду две равные, или примерно равные, противостоящие силы. Сейчас же армия верхом на броне выступала против фактически безоружных, напуганных людей, которые так до сих пор толком и не понимали, что же происходит с ними на самом деле.

Часть из них уверена, что в городе лютует дикая и необузданная эпидемия экзотической заразы, под названием «красная чума». Или атипичная гангрена, уж кому как угодно. Прочие думают, что доселе невиданные мутанты, до некоторых пор скрывавшиеся в подземельях, по каким-то причинам вылезли наружу и стали безобразничать и портить всем жизнь. Оставшиеся резонно решили, что само по себе такое произойти не может, в этом явно кто-то виновен, не бог, так пришельцы с далеких звезд, которые все-таки сподобились завоевать землю и, прежде чем это сделать, наслали на людей невидимые лучи способные превратить отдельно взятого человека в жуткого мутанта, который в дальнейшем станет прислужником пришельцев.

Смешно конечно. Но, а сам-то я, что бы пришло мне в голову не повстречайся на моем пути Андрей, который ближе всех был к этой проблеме и который растолковал мне все по понятиям, разложил, как мог, по полочкам. Я бы наверное склонялся к версии, что все происходящие действительно страшный вирус, который наслали на нас проклятые буржуи мечтающие заполучить не просто нашу страну как единое целое вместе с ресурсами, но еще и ее жителей, видоизмененных, доведенных до получеловеческого состояния, одичавших и злых. Таких, легко можно будет завоевать, превратить в дешевую рабочую силу и эксплуатировать нещадно за один только паек синтетической жратвы, которую сами завоеванные и будут себе производить.

Но это моя личная паранойя, и к счастью, не очень-то совпадающая с реальностью. Хотя кто знает.

Что бы сейчас не намечалось в городе, я должен быть подальше от этих событий. Вдали, как сторонний наблюдатель. Без героизма и вздернутых нервов. Отсижусь в своей норе, дождусь пока все в конечном счете не уляжется. Любым доступным способом вырваться из оцепления и покинуть опасную зону, вот минимальный план действий на сегодня. Надо захватить еще с собой знакомого Андрея, но это уж как получится.

Я не успел преодолеть и половины пути до кольцевой дороги, как над городом загудели тяжелые транспортные самолеты десантной армии. Мало того, что самолетов было не меньше трех десятков, еще многочисленное войско, которое оттуда вываливалось, совершенно расстроило все планы. Военные не рискнули выкидывать технику над крупным мегаполисом, и на мой взгляд, поступили разумно. Во-первых, я себе даже представить не мог как бы она приземлялась среди домов и на узких улицах, а во-вторых, собственно, против кого она может быть предназначена. Десантной армии вполне достаточно, чтобы навести здесь порядок. Или устроить еще больший бардак, чем был. Бритоголовые которые так рьяно взялись за установление собственной власти и пропаганды свих идей, не сдадутся без боя.

Это не моя война, не мой конфликт. Хоть я и нахожусь в самом эпицентре событий, участвовать в этих разборках я не желаю. У меня свой путь, своя задача. Ведь я еще даже не определился, на чьей я стороне. В рядах людей, уничтожающих мутантов, или среди мутантов, для которых человеческий облик лишь прошлое.

Подтянув лямки рюкзака и автомата, застегнув карманы и затянув ремень, я попрыгал на месте убеждаясь в том, что все вещи закреплены надежно. Я почти интуитивно выбрал направление и неторопливо размеренно побежал. Никогда даже представить себе не мог, что придется спасаться бегством из осажденного города. Бегать я не любил. Никогда не был сторонником этой бестолковой на мой взгляд растраты энергии, но в данный момент сильно пожалел, что уделял мало внимания хотя бы поддержанию соответствующей группы мышц.

Ветер сносил основную часть парашютистов в противоположную от меня сторону. Быть может кто-то, увидев как небо наполняется таким огромным количеством белых куполов так поразительно похожих на легкие семена одуванчика и скажет, что это красиво. Подобного сравнения в моей голове сейчас не возникало. На столице, как первой из крупных городов пострадавших от непонятной и таинственной эпидемии, сейчас обкатывали схемы взаимодействия. Если лаборатория профессора Конюшного и предложит какую-то вакцину или радикальное останавливающее средство, то жизнь от этого не наладится. Слишком удобный момент для того чтобы полностью взять власть в свои руки и всецело контролировать ситуацию. Ключ к этой власти умение дифференцировать, останавливать полностью или форсировать процессы вызванные активными действиями нанороботов. Тот, кто первый получит контроль над этими мелкими чудовищами тот и будет новый хозяин мира. Одно не понятно, каким боком причастен ко всему этому я!? Черт меня дери!

Я вбежал на железнодорожный мост. Как часто мне приходилось ездить под ним, порой разворачиваться на этой удобной эстакаде, но сейчас я искал возможность сдвинуться максимально близко к кольцевой дороге. «Нормальные герои всегда идут в обход…» как пел в детском кинофильме безобидный бандюга Бармалей, измышляя очередной коварный план. Так вот и я думал, сейчас на бегу, о том, коль скоро арена боевых действий разворачивается в самом городе, то оставаться в нем - верх неразумности.

Железная дорога была плотно заставлена пустующими товарными и пассажирскими вагонами. В некоторых местах даже приходилось пролазить между колес, чтобы перебраться на противоположную сторону.

Я уже шел минут сорок. Бежать было бессмысленно и опасно. Когда бежишь, не очень контролируешь обстановку вокруг и крайне сложно сосредоточиться на мелочах. Быстрого шага было вполне достаточно, чтобы уверенно отдаляться от зоны десантной высадки. Я уже слышал треск автоматных очередей, приглушенные хлопки взрывов и еще уйму мелких, почти неразличимых шумов. Не отвлекался на то чтобы посмотреть на события посредством своих новых способностей. И так было понятно, что мне каким-то удивительным везением удалось проскользнуть, наверное, на самый безопасный участок пути.

Сейчас доберусь до станции и пойду обратно в город. Придется ждать темного времени суток, чтобы уверенно проскользнуть сквозь все еще плотное оцепление. К тому же Андрей просил меня найти его друга Альберта, по прозвищу Наг. Где искать я знал, но почему-то близость этой встречи не грела меня радужными перспективами.

Возбужденные и встревоженные толпы людей вывалили на улицы. Не заметить и не услышать самолеты, пролетевшие низко над городом было просто невозможно. Наверняка многие видели как целая армия высадилась в центральной части. Одновременно с этой высадкой от блокпостов кольцевой дороги в центр устремились тяжелая бронетехника и грузовики с боеприпасами. Армия решила полностью завладеть столицей и блокировать любые беспорядки. Что ж, флаг им в руки и барабан на шею. Посмотрим, что с ними сделается через пару дней. Кто на новенького, как бы сказал Андрей Пушкарев, злорадствуя и предвкушая их удивление, когда выданные солдатам таблетки окажутся неспособны остановить распространение «красной чумы». В столице, наверное сейчас самая плотная, критическая масса этих тварей, так что разрушительное действие нанороботов вояки почувствуют на себе мгновенно.

Незаметно и спокойно, я присоединился к огромной стихийной толпе бредущей вверх по улице как раз в направлении моей бывшей конторы. Почти полчаса шел вместе с ними слушая о чем говорят люди. Одному из возбужденных пенсионеров решившему покомандовать в этой массе я даже удосужился показать удостоверение охранника, потому что старый козел принял меня за военного. Прочие над стариком только посмеялись и вообще перестали обращать на меня внимание.

Из всего что было сказано в рядах этих возбужденных граждан, становилось понятно, что они шли к ближайшему военному укреплению за разъяснениями о дальнейших действиях армии. Настроенны пока мирно, но дубины и бейсбольные биты прихватили, кое у кого виднелись и охотничьи стволы. Так что мой «калаш», вызывал только завистливые взгляды. Четыре дня проведенные в блокадном городе сделали людей очень нетерпеливыми и решительными. Идя вдоль дороги толпа то и дело разделялась на небольшие группки прочесывая близлежащие магазины и ларьки. Я шел в самой гуще и думал сейчас о том, что со стороны все это напоминает шествие муравьев-кочевников по тропическим джунглям, когда и животные и люди делают все возможное чтобы не попадаться на пути этих мелких, но коварных и решительных насекомых. Толпа, как рабочие термиты планомерно и последовательно утюжила прилегающее к дороге здания и постройки. Словно поток воды просачивалась во все щели, сминая препятствия на своем пути. Навскидку тысячи три, может чуть больше. Очень трудно посчитать, когда поток людей то разбегается, то собирается вновь.

В один момент, я чуть отстал, отделился, и вышел на узенький переулок, присаживаясь в тени дерева. Толпа как полноводная река текла рядом. На город опускались сумерки. Люди выламывали тоненькие деревья из перелесков, ломали заборы, вырывали длинные прутья. Кто-то нашел несколько бутылок с растворителем или маслом, и стали делать факела передавая друг другу жерди обмотанные промасленными, горящими тряпками. Где-то замелькали яркие лучики фонариков. Наконец, галдящяя, коптящая факелами толпа растворилась в развалинах. И я двинулся дальше.

Вот знакомый забор, разбитый, и почему-то сожженный, центральный пост на воротах завода. Сами ворота, похоже, вышибли, сбили с направляющих и сбросили на землю. Немного странно было приходить сюда, вроде как на работу, но в такое незнакомое, сильно изменившееся место. Административная часть зданий выгорела почти полностью. Пожаром зацепило так же несколько цехов и часть гаража. Предприятие пустовало. В подвале второго корпуса располагались комнаты нашей фирмы. Я был просто обязан зайти туда и проверить состояние дел. Велика была вероятность, что все выгорело и там, но проверить следовало. Идти сразу в разгромленный бункер не хотелось. Я прошел через гаражи и с удивлением увидел что огонь каким-то странным образом задел только деревянные ворота. Внутреннюю часть, где хранилось горючее, бочки с маслом и несколько еще крепких автомобилей, совершенно не пострадали. Среди машин, я легко узнал ту самую бронированную «ниву», которую Георгич обещал продать мне, после того как ее спишут с баланса фирмы. Я даже помню, что ее собирались перекрасить и подготовить к продаже. Сейчас машина стояла в дальнем углу гаража выкрашенная в яркий желтый цвет, вся облепленная бумагой предохраняющей окна и хромированные детали от краски. Ключи от машины, шеф хранил в своем столе, как раз рядом с оружейной комнатой. Не знаю как в других фирмах, но в нашей конторе, если возникала необходимость заступать на какой-то объект с оружием, этим распоряжался сам шеф. У него даже заместителя не было. И ключи от оружейной комнаты он держал только у себя и в единственном экземпляре. Кабинет директора, как впрочем, и оружейная комната были разнесены вдребезги. Пришлось поковыряться в куче разбитой в дрова мебели прежде чем я нашел ключи от машины. Нетрудно было догадаться, что тот кто устроил здесь такой погром, пытались добраться именно в оружейную комнату. Не было сомнений в том, что своей цели они достигли. Там в темном провале даже стреляной гильзы не осталось. И дубинки и газовые баллончики, и все оружие было вынесено. Изуродованная отрезными машинками дверь валялась на полу. Там же в груде мусора покоился раскуроченный сейф. Добыть там оружие я и не надеялся. Достаточно было того, что мне достались ключи от машины. Пусть не танк, но от автоматной очереди, случись что, она меня прикроет. А если придется уходить из города не по подземным коммуникациям, а по обычным дорогам, то лучший транспорт и придумать сложно. Вынув маленький фонарик, который захватил из дома, я посветил в оружейку. Сомневаться в том, что там ничего не осталось не было смысла, но проверить надо.

С момента моего последнего визита в бункер ничего не изменилось. Все тот же разгром и бардак. Пыльный воздух, обесточенные системы вентиляции и освещение. Поваленная на пол мебель и остатки оборудования.

Андрей говорил, что проход как раз в подсобке за фальшивой стеной. Сейчас в темноте определить это было не очень просто, но я прошел в конец коридора и стал ощупывать стену.

Когда это помещение только готовили к сдаче два десятка плохо говорящих по-русски строителей, всем заправлял Владимир Костюхин, коммерческий директор фирмы «Тритон» - официальный представитель арендаторов этого помещения. Быть может он заплатил строителям сверху, что бы те сделали фальшивую стену, может сами «яйцеголовые» умудрились приспособить ненадежное покрытие, для того чтобы устроить себе проход в пустующее, неучтенное помещение. Мы и не заподозрили подвоха, когда нас просили не устанавливать камеры возле подсобки. Говорили, что нет ни какой необходимости в таких мерах предосторожности. Как оказалось, совершенно напрасно, мы так легко доверились этим, серьезным с виду, людям. Но как бы там не было, они своего добились. Хотя ощущать себя лохом обведенным вокруг пальца, не очень приятно. Да уж ладно…

На уровне колен, в щели гипсокартонного покрытия обнаружилась довольно широкая капроновая лента. Я легонько потянул ее в сторону, предварительно выкинув из подсобки все ведра и швабры, какие-то рейки и обрезки пластиковых труб. Фальшивая стена легко откатилась в сторону, шурша по гладкому полу. Кирпичи из стены были не просто выломаны, но еще и аккуратно обтесаны. Не было ни каких сомнений в том, что это делали строители. Я еще раз посмеялся над всеми нашими потугами устроить на объекте строгий режим контроля. Ведь у нас под самым носом был совершенно неконтролируемый проход в другие комнаты бункера.

- Альберт! – громко выкрикнул я, слушая как эхо путается в темном лабиринте неосвещенных комнат. - Альберт! Мое имя Олег, меня прислал за тобой Андрей Пушкарев. Я работал здесь охранником. Возможно, что Андрей обо мне говорил.

Что было еще сказать? Снова и снова повторяя его имя, я стал потихоньку проходить вглубь помещения и с удивлением обнаружил, что дальше небольшой лестничной площадки пройти совершенно невозможно. Площадку ограждали железные перила, ровные ступеньки уходящие вниз, но к сожалению почти вся эта лестница ведущая на уровень ниже насколько я мог видеть, была заполнена застоявшейся, пахнущей болотом водой.

- Альберт! – вот уже в который раз выкрикнул я и понял, что дальше кричать нет смысла. Либо он меня просто не слышал, либо не рисковал появиться на виду у незнакомого человека.

Разочарованный и злой, я уже собирался было уходить, когда мне на правое плечо легла огромная рука.

- Тихо, – прошелестел негромкий голос из-за спины и я весь напрягся от неожиданности, с силой сжимая, ставшую скользкой рукоятку автомата. Свет фонарика направленный в сторону темной воды предательски задрожал, и сердце забилось как у кролика.

Если попробовать определить по звуку, то голос звучал примерно в метре надо мной, из чего можно было сделать вывод, что тот, кто там находился либо очень высокого роста, либо встал на какую-то подставку. В наличии подставки я почему-то сильно сомневался.

- Меня прислал Андрей. Сказал, что найду вас здесь. – Выговорил я еле-еле послушным ртом.

- Нашел, и что теперь? – поинтересовался шипящий голос у меня из-за спины.

- Андрей примкнул к научной группе профессора Конюшного, в надежде стащить математическую модель новой платформы. Юра и Лена живут сейчас в моем доме. То есть на даче, за городом. Я тоже туда собираюсь.

Мелкие камни и песок зашуршали, когда таинственный Альберт сместился немного в сторону. Удивляюсь, как я его не заметил войдя в эту темную комнату.

- Есть хочу. – Сказал Альберт и чуть отстранился назад. – У тебя случайно ничего съедобного не найдется?

- Что-нибудь придумаем, - успокоил я и подался вперед. – В городе неспокойно, но поискать можно.

- Тебе рассказывали, на кого я похож?

- В общих чертах, - намекнул я, не вдаваясь в подробности.

- Это хорошо. А то некоторые, не в состоянии вынести такое зрелище, без предварительной подготовки.

- Да здесь темень такая, хоть глаз коли.

Как бы в ответ на это за спиной щелкнул переключатель и сырое помещение озарилось светом яркой лампы подвешенной на стене у меня за спиной.

Осторожно, без резких движений, я обернулся. Альберт был действительно зрелищем не для слабонервных. Если внешность Юры, хоть как-то, но можно было сравнить, хотя бы с очень большой собакой, то Альберт выглядел просто исполинской коброй. Нижняя часть тела в диаметре не меньше сорока сантиметров, постепенно увеличивалась, и ближе к торсу становилось обычной, человеческой. От тазовых костей почти ничего не осталось, либо они полностью изменились, либо уменьшились в размерах. Все тело ученого покрывала мелкая, размером не больше копеечной монеты чешуя темно-коричневого цвета, ровная, блестящая и немного выпуклая. Сильные, и тренированные руки оканчивались удлиненными пальцами с острыми, изогнутыми когтями. Череп приобрел какую-то угловатую форму, очертания носа и скул почти не просматривались, зато глаза, посаженные глубоко в вытянутые глазницы были очень выразительными.

- Страшное зрелище? – Спросил Альберт сворачивая семиметровый хвост упругими кольцами.

- К внешности Юры я привык довольно быстро, - ответил я неопределенно. – Сейчас такое время - вообще трудно чем-то удивить.

Смотреть на Альберта было не просто. Естественное желание изучить и внимательно рассмотреть все особенности такого странного существа, (назвать его человеком язык не поворачивается) перебарывалось с трудом. Действительно будто пришелец с другой планеты. Черные, совершенно лишенные зрачка, глаза, казалось, смотрят на тебя всегда, даже когда Альберт поворачивал голову. Тем не менее, я заметил, что находиться несчастному в вертикальном положении не очень-то удобно. После нашего короткого знакомства, он дал мне меньше минуты чтобы рассмотреть его а потом немного ослабил стойку и оказался как раз на уровне моей груди. В этом положении самая широкая часть туловища, защищенный плотной чешуей живот и бывшие бедра, были его опорной точкой. Извивая упругий хвост, он как бы переносил вес тела то в одну сторону, то в другую, всякий раз подаваясь немного вперед. Не совсем змеиная техника передвижения, но тоже весьма грациозная и логичная. К сожалению, двигался этот исполинский змей не очень быстро.

- Ты говоришь, что на поверхности черт знает что творится? – спросил Альберт, передвигаясь в комнаты бывших лабораторий.

- Час или полтора назад, в центре высадилась целая десантная армия. Оцепление с кольцевой дороги смещается в оба направления и в сторону центра и в область.

- Какие глубокие и точные сведенья. – Альберт остановился и как-то напряженно подобрал хвост. – Такая информированность в оглохшем городе, это неспроста.

- Нанороботы изменили твое тело, приятель, мне похоже, отформатировали мозг и навесили новый софт! Так что пользуюсь обновленной версией интуиции, ясновиденья, яснослышанья и прочими способностями.

- Так значит, ты тоже измененный. – Успокоился Альберт и стал разгребать руками завалы в проходе.

- В какой-то степени. А почему Андрей и Лена называли тебя Наг?

- Древнеиндийский бог-повелитель змей. Мы не родственники, но очень похожи. – Пояснил Альберт с долей юмора и иронии.

- Я собираюсь выбираться из города. – повторил я. - Поедешь со мной? А то, так и подохнешь с голоду в этой дыре.

- Надо забрать оборудование. Модель «полигона» и компьютер.

- Хорошо, - согласился я. – Ты собирай пожитки, а я пойду разберусь насчет транспорта. Есть машина на примете, но к сожалению не знаю, много ли в ней бензина. Единственное, что радует, так это то, что ехать недалеко.

Сказав это, я поспешил выбраться на поверхность. Когда оказался на улице то заметил, что уже совсем стемнело. С юга на город надвигался плотный грозовой фронт заволакивая серой мглой звездное небо. Будет дождь. И не просто дождь, а самый натуральный ливень с грозой. Уже сейчас в надвигающейся массе облаков были видны яркие голубые всполохи. Пыльный ветер гонял по асфальтированной площадке пепел и золу выгоревших зданий, в почерневших изнутри административных корпусах, что-то громко хлопало и завывало. Я прислушался, но в городе казалось очень тихо. Либо ничего не происходило, и десантная армия уже заняла все позиции, либо звуки ожесточенного сопротивления просто не доносятся сюда.

Пройдя в гараж, я открыл машину и стал собирать в мастерских все что нам могло пригодиться. Бак бы не просто пустой, он был сухой. Насколько мне известно машину не заводили вот уже год или того больше. Вот еще с чем придется повозиться. Выбираться из города пешком, под проливным дождем в компании семиметрового змея, не родственника древнеиндийского бога Нага, ну совсем не грело. Как впрочем и тащиться через канализацию или секретные, когда-то, тоннели метро, тоже казалось хоть и более безопасно, но все равно очень далеко. Тем более, что коль уж военные нашли этот проход и там устроили блокпост, не лишним будет прикинуть, что все возможные люки и лазы они просто заминировали. Лучше сделать все возможное, чтобы очухать маленький броневик, чем очертя голову рвать когти.

Из притаившегося в углу гаража «Нисана» с мятым правым крылом и вывороченной дверью, удалось достать еще нормальный аккумулятор, и слить литров пять бензина. Пришлось залезть под машину и выкрутить пробку бензобака, чтобы слить все топливо до последней капли.

Еще немного горючего нашлось в пластмассовой пятилитровой канистре, в кузове служебной газели, да и в самом баке плескались какие-то остатки. В грузовике оказалась солярка, но я резонно решил, что долить ее в общую массу топлива лишним не будет. Мотор машины мне за это конечно спасибо не скажет, но что поделать, может быть, удастся разжиться топливом где-нибудь по дороге. Да и потом, стоит ли так переживать по поводу угнанной машины. Случись что, так мне еще придется избавляться от нее, заметая следы своего присутствия.

Наг, вполз в гараж с большой сумкой, держа ее в левой руке и тремя автоматами на плече. В правой, он нес помповую винтовку, которую я тут же узнал. Это была та самая винтовка, что хранилась в сейфе нашей сторожевой комнаты.

- Хороший арсенал! – только и заметил я, глядя на то как умело Альберт обращается с оружием.

- Хороший, вот только патронов маловато. Эти козлы, когда в бункер ломились, только и успевали рожки менять. Так что рассчитывай не больше, чем на сотню патронов.

- Сделаю все возможное, чтобы нам даже не пришлось хвататься за оружие. Устраивать войнушку, последнее из списка того, что мне сейчас хочется. Хотя патроны у меня есть, хоть и не много.

- Ты что собрался ехать на этой колымаге! – Возмутился Альберт, увидев какую машину я готовлю для выезда.

- Особо выбирать не приходится, извини, эта колымага, как ты говоришь, хотя бы обвешана броней.

- Да я же в нее не влезу! – настаивал Альберт придирчиво изучая салон.

- Выкинем переднее и заднее сиденья, нам сейчас не до комфорта.

Машину удалось завести только к девяти часам вечера. Хорошо, что вообще удалось это сделать. Разбавленный соляркой бензин не способствовал скорейшему пуску застоявшегося двигателя, аккумулятор норовил вот-вот сдохнуть, а когда все это наконец заработало, выяснилось что в машине вообще не горит ни одна фара. Рисковать, глушить мотор и возиться с электропроводкой и поиском подходящих ламп я не стал.

Выехали в полной темноте. Лишь благодаря низким тучам немного подсвеченным огнями города, я еще хоть как-то мог ориентироваться, то и дело наезжая в темноте на какие-то ухабы. Альберт действительно в салон еле поместился, так что даже мне пришлось потесниться давая ему возможность это сделать.

До МКАДа от моей бывшей работы было рукой подать. Мы проскочили пустующий пост ДПС и выехали на более освещенную дорогу, ведущую как раз, к развилке на кольцевой.

Включив полный привод, я не сильно разгонялся и старался держаться в тени. Прятаться долго не удалось. Военные нас заметили, и я услышал сигнал тревоги и треск автоматных очередей. Хоть бы не нарваться на крупный калибр из башни БТРа, только это меня сейчас беспокоило. Съезжая с эстакады я поддал газу и со всей дури вломился в хлипкий металлический отбойник из рифленого железа на противоположной стороне дороги. Двигатель фыркнул и заглох. Упершись всеми четырьмя колесами в еще сухую землю, броневик остановился на склоне выдрав перед собой кусок отбойника.

- Вот и покатались! – прошипел Наг и передернул затвор автомата.

Устраивать тут перестрелки мне совсем не хотелось. Нам повезло, что мы умудрились проскочить довольно далеко от сторожевой вышки и потому короткие очереди до нас долетали с редкими, безвредными попаданиями. Я с разочарованием узнал, что оказывается крыша этого хваленого броневика такая же как и у обычной машины. Три или четыре пули угодили в крышу и застряли где-то в обивке.

Выжав сцепление, я стал раскачиваться на месте, стараясь сдвинуть машину, заставить ее катиться под уклон. В стекло с моей стороны гулко ударил свинцовый плевок, я дернулся, рефлекторно уклоняясь, но стекло удержало пулю, покрывшись белой паутиной мелких трещин. Еще парочку попаданий оно выдержит, а потом будет совсем плохо. Судя по всему, стреляли не из автомата, а из снайперской винтовки, причем не простыми патронами. Хотя что я могу знать о таком оружии. Только то, что оно капельку мощней и прицельней, не более того. К счастью от моего рывка машина дернулась, со скрипом продавила отбойник и покатилась вниз. Рискуя в любой момент перевернуться, я дождался пока скорость будет достаточной для того, чтобы резко бросить сцепление предварительно переключив коробку передач на пониженную скорость. Колеса скользили по склону, но двигатель так и не заводился. Наконец я бросил педаль полностью и с удовольствием услышал хлопок и надрывное урчание. Резко свернул возле железнодорожного полотна. Резонно решив, что уж лучше проеду в опасной близости от постов, по ровной, но не освещенной дороге. Чем буду в полной темноте крутиться где-то по раздолбанным проселкам во дворах, всякий раз рискуя налететь на вкопанный в землю рельс или бетонный столб.

Суета военных на освещенной трассе никак не прекращалась. Редкие, но довольно точные автоматные очереди заставляли меня мотаться по дороге из стороны в сторону, петляя как заяц, уходя от выстрелов, опасливо поглядывая на датчик топлива.

По всей видимости, большая часть солдат отправилась в город. Оборона кольцевой дороги сильно ослабла, я даже не видел БТРов, и танков, которые курсировали вдоль всего МКАДа до этого. Не жалея двигателя, я выдавливал из машины максимальную скорость. Семьдесят километров в час, по неосвещенной трассе, с неработающими фарами, с мутным потрескавшимся стеклом - да я просто безумный гонщик! Микрорайон пролетели почти без остановок и торможений. Сразу, после того как вылетели на большую трассу, попали в полосу довольно сильного дождя. Я тянул к железнодорожному переезду. Там дорога была не то, что отвратительная, а просто невыносимая, но выбора не оставалось. Держаться дальше на трассе, я побоялся. Мой топливный коктейль из смеси бензина разных марок, растворителя и дизельного топлива, закончился километрах в трех от нашего дачного поселка. Ехали бы по трассе – хватило, а здесь в грязи бывшего колхозного поля, дышащий на ладан двигатель, перерасходовал лимит.

Мы с Альбертом выбрались из машины, и я с сожалением осмотрел изувеченную, помятую и обстрелянную Ниву, которую когда-то хотел купить для себя, а теперь просто угнал из гаража собственной фирмы. Жаль что прогулка на этом броневике оказалась такой короткой. Но самым обидным было то, что придется еще - мне идти, а Альберту ползти несколько километров, под проливным дождем и в жуткую грозу по раскисшему полю.

Тщательно укутав свои пожитки в большой, предусмотрительно прихваченный кусок полиэтилена, Альберт осмотрелся по сторонам и спросил:

- Стоит торопиться? Послали за нами погоню или нет?

- Какой идиот попрется за нами в такую погоду? Военные вообще не проявляют излишнего героизма, так что бегать за какой-то одинокой машиной не станут. Удивляюсь, как нам удалось проскочить и не нарваться ни на одну мину. Правду сказать я опасался именно этого.

- Да и крыша в этом танке совсем жестяная, рикошетом пробило, как гнилую банку.

- Тут идти осталось километра три. Доберешься?

В ответ на это Наг только высокомерно хмыкнул, и неторопливо пополз вдоль дороги, причудливо и странно извиваясь.

Его голова и плечи были как раз на уровне моего пояса. Поднимаясь на пригорки Альберт усердно помогал себе руками, цепляясь за стебли травы и выступы. Огромный баул на спине болтался из стороны в сторону, но держался крепко. Я то и дело оглядывался на дорогу, в плотной стене дождя пытался рассмотреть нет ли кого позади нас. Осматривал окрестности по средствам своей новой, такой удивительной способности, к которой, надо сказать, очень быстро привык.

- Ты говорил что Андрей отправился к Конюшному. Зачем? – спросил Альберт останавливаясь возле берега небольшого озера.

Я тоже остановился, теперь уже не беспокоясь о том что промокну, струйки воды затекали под ворот, хлесткий дождь вымочил одежду, от чего она стала тяжелой и противно липла к телу.

- Когда пробирались в город, я случайно ляпнул фразу, которая натолкнула Андрея на идею как остановить нанороботов.

- Ну и как же? – прошипел Альберт поднимаясь на массивном хвосте, так чтобы быть вровень со мной.

- Дать команду роботам самим себе вырвать мозг. Синхронную команду. Андрей отправился к Конюшному, чтобы добыть математическую модель того прототипа «матки» которую выпустил на вольные хлеба профессор.

- «Джин». Прототип Конюшного называется «Джин». «Матка» была только первой разработкой, довольно бестолковой.

- Да какое это имеет значение.

- Имеет, к сожалению. Вырвать собственный компьютер наноробот конечно в состоянии, но стопроцентной гарантии я не дам. Исходя из моих собственных вычислений, это теперь не просто отдельные одичавшие дизассемблеры, это гораздо больше и сложней. У них намечаются признаки коллективного разума, их эволюция так стремительна, что мы не в состоянии отследить все ее этапы.

- Ты считаешь, что ничего не выйдет?

- Я так не говорил, подобное можно было провернуть примерно полгода назад, когда проблема не была такой глобальной. Но роботы уже добрались до структуры ДНК, и теперь учатся у нее.

- Андрей пытался объяснить мне все эти сложности, но простите меня убогого, я ни черта не понял.

- Ты знаешь как устроен муравейник?

- В общих чертах.

- Нанороботы, на сегодняшний день, устроены в сотни раз сложнее. Уверенно мы можем говорить только о тех, которых смогли изучить и отсканировать. Они самомодернизируются, собираются в колонии объединяя в единую цепь свои крошечные мозги, при этом избавляясь от некоторых деталей предусмотренных конструкцией. Колонии делятся на активные – принимающие решения, на пассивные или транспортные – передающие сигналы и материалы, и на рабочие – производящие сами себя и перестраивающие внутренние структуры. Связь между ними двух видов – волновая, посредством приемо-передатчика, и сетевая, при помощи транспортной структуры. Сама информация может быть в виде импульса спинового компьютера, а может быть в виде псевдомолекулы. Информационные молекулы умела лепить и первая «Матка». Это почти что звенья ДНК, но очень короткие.

- Выходит, что приказ вырвать себе мозг просто не пройдет? – предположил я.

- Сигнал пройдет, но вот выполнят ли они его, вот в чем вопрос.

- Как же тогда быть? Смириться и ждать когда дядя Конюшный придумает способ дрессировки этих блошек и начнет всем указывать что делать?

- Конюшный потерял контроль над ситуацией! В этом я уверен абсолютно. Он всегда был недальновидный и самоуверенный. Лично я считаю, что надо найти способ с ними договориться.

- Договориться? – возмутился я. - С сикарашками которых даже в микроскоп не видно!

- Это единственный выход. Нужно убедить их перенаправить свою деятельность и установить запрет на вмешательство в структуру ДНК человека.

- Надавать по попке ата-та-та и поставить в угол за плохое поведение? Фигня все это! Если ты сам говоришь, что они очень быстро развиваются, то рано или поздно все наши запреты и табу для них перестанут существовать.

- Возможно, что и так, но другого способа нет.

Я подтянул сильно отяжелевший, промокший рюкзак и пошел по дороге, давая понять новому знакомому, что не собираюсь больше торчать под проливным дождем и обсуждать тему мне чуждую и непонятную. Альберт опять опустился вниз и пополз следом.

- Я знаю точно что на роботов, во всяком случае на ту сеть с которой я поддерживаю контакт, очень плохо действует электромагнитное излучение.

- Предлагаешь всюду устанавливать индукционные катушки, как фонари на улицах? Да мы сами от них загнемся!

- Я чувствую сеть, умею по ней скользить, пользуюсь ее возможностями, и мне это нравится. Но я не могу пока установить обратную связь.

- Когда начало меняться мое тело, я тоже очень боялся, переживал, а теперь весьма доволен тем, во что я превратился. Пусть я перестал быть похожим на человека, но я чувствую себя полноценным, свободным…

6

Андрей стоял в комнате Конюшного переделанной из санаторного люкса в рабочий кабинет. Их было только двое, я как третий, сторонний наблюдатель не мог быть замечен, но видел все отчетливо хоть и весьма контрастно и мог свободно перемещаться по комнате, словно бестелесный призрак. Звук их голосов был чуточку искажен, но все это наверное потому, что слышал я не ушами, а посредством той удивительной сети, что сплели нанороботы подчиняя себе окружающий мир.

-… Идеальный! Совершенно управляемый, сверхмощный спиновый компьютер, который станет главным во всей разросшейся колонии! Ты как программист, должен прекрасно понимать, что это единственный шанс взять управление наноботоами в свои руки.

- Компьютера нет, а эпидемия только разрастается, все, что по мнению «Джина» не жизнеспособно, подвергается дизассемблированию. «Красная чума» косит людей сотнями тысяч.

- Вот тебе и решение проблемы перенаселения, – заметил профессор довольно цинично и с усмешкой.

- А Альберт, а Юра! В кого они превратились!? И еще несчитанное количество измененных, которые сейчас переживают первые стадии трансформации!

- Новый компьютер должен остановить этот процесс!

- Слишком много сторонних, неучтенных факторов! Но даже если такой компьютер возможен! Кто будет управлять им!? Кто будет писать программы для него!? Бред!

- А что предложишь ты?

- Остановить эпидемию, уничтожить роботов и объединить усилия для создания более надежной, предсказуемой системы. Как первичная задача. Ассемблеры с собственной, встроенной программой.

- Остановить этот процесс уже невозможно! – чуть ли не захлебнулся криком профессор, прыская слюной. – Этот маховик уже раскручен! Все! Теперь нужно только управление. Поздно прописывать три закона робототехники!

- Пока мы будем создавать компьютер вымрет три четверти населения планеты, а оставшиеся превратятся в неописуемого вида тварей, которым будет уже глубоко наплевать какую систему управления мы изобрели.

- Мы проводили исследования оставшихся без видимых изменений людей, это очень большой процент.

- В том то и дело, что видимых! «Джин» копается в святая святых! В ДНК человека, а уж если он там чего напутает, последствия будут чудовищными! Человечество, как вид, вымрет на этой планете!

- Так останови этот процесс! Возглавь работу над новым компьютером и верни все в прежнее русло!

- Этот компьютер! Это огромная нагайка для всего человечества! Это рабские цепи! Хомут! Ярмо!

- А атомная бомба, а бактериологическое оружие, а яды, а монополии!? Это по-твоему не плеть? Это не ярмо!? Я предлагаю сместить приоритеты. Предлагаю взять все в свои руки!

- Все, вышеперечисленное, тоже нельзя сбрасывать со счетов.

- Да, так и есть, но у тебя нет атомной бомбы, монополии и прочего, но зато у тебя будет компьютер!

Я открыл глаза. Выдергивать себя из сети, из этой новой медитации приходилось насильно. Это было очень неприятно и болезненно, словно закрываешься в темном чулане выключаешь свет и оставляешь себе только маленький фонарик чтобы не наткнуться лбом на косяк или угол. Анька сидела напротив, глядя на меня. Я уже давно почувствовал ее присутствие, но никак не мог оторваться от подслушивания разговора Андрея с профессором.

- Ты очень изменился. Мне даже страшно думать о том, кем ты стал.

- Прекрати, Анюта, я такой же как был.

В ответ на мои слова Анечка только замотала головой, и на глазах у нее навернулись слезы.

- Ты вот валяешься тут рядом на диване, а тебя все равно нет. Ты ушел два дня назад, и больше не вернулся. Вместо тебя пришел кто-то чужой. Другой, незнакомый, холодный! Что за бес в тебя вселился Олег!? Кем ты стал!?

- Не я это сделал. Я только жертва. Я не виноват в том что мой мозг просто распирает от необычных и новых ощущений, я не могу остановить этот процесс! Все происходит помимо моей воли.

- Однажды ты говорил, что ни за что в жизни не поменяешь меня на все сокровища мира. Выходит, что поменял.

- Что ты такое говоришь! Я все тот же! И не собираюсь менять тебя на сокровища, тем более их никто не предлагает.

- Так докажи мне это! Останься со мной, не отдаляйся. Юра стал чудовищным оборотнем, но он этого хотел. Альберт превратился в огромного удава с человеческим торсом, он не рассчитывал на такое изменение, но оно его вполне устраивает. Это было их желание, их воля! А чего желаешь ты?

- Я хочу быть рядом с тобой. Даже там, в городе, когда у меня только начались эти видения, только проявилась эта способность, я первым делом заглянул сюда, к тебе!

- Я и так знала, что ты обо мне думаешь. И без всяких новых возможностей чувствовала тебя. Мне не нужна никакая особенная способность, чтобы ощущать твою заботу и любовь. У меня уже все есть. Способность любить тебя со всеми твоими недостатками, со всеми капризами и тараканами в голове! Твою прямолинейность и самоуверенность, тебя всего как ты есть, без ретуши и грима. Разберись в себе, выясни, наконец, что для тебя важно, а что нет. В любом случае, знай, что тот Олег, мой милый Олежка, которого я так любила – он еще не вернулся. Но я буду его ждать. Буду верить в то, что он все-таки найдет в себе силы вернуться и обнять меня так как он это делал прежде.

После разговора с Аней, меня что-то кольнуло. Появился какой-то внутренний дискомфорт, словно я изменил своей подруге с длинноногой блондинкой, а она узнала об этом но не закатила скандал, а просто пристыдила. Напомнила мне обо всех моих обещаниях и клятвах. Но я не чувствовал в себе каких бы то ни было изменений. С моей точки зрения, я оставался все тот же, прежний. Хотя, ей наверное видней. Самого себя, свои собственные действия, порой бывает, очень трудно оценить.

Альберт и Юра в светлое время суток отсиживались дома, только по ночам выходили на свежий воздух. Альберт принес с собой довольно мощный компьютер и они с Юрой то и дело обкатывали на нем какие-то модели ситуаций. После того, как я рассказал им о намерениях Конюшного создать сверхмощный компьютер на том же принципе, что у нанороботов, они очень увлеклись темой и порой мы даже забывали о существовании этой «сладкой парочки». Странно было наблюдать в дальней комнате двух монстров согнувшихся в три погибели над маленьким монитором. Один свирепого вида оборотень, с когтистыми лапами, упругой черной шерстью, с повадками игривого щенка забывающего порой, что весит чуть меньше двух центнеров, второй семиметровый змей, с человеческим торсом покрытый чешуей - воплощенный ночной кошмар. С непривычки любая их фраза, даже безобидная кажется смертельной угрозой, любое действие – нападением. Но все мы быстро привыкли к такому соседству.

Мои способности только ширились и утверждались. Я никак не мог оторваться от созерцания пространства, продолжал изучать обстановку в городе, забирался в самые недоступные места. Не было уже восторга или ужаса от всего что являлось моему взору, если можно так назвать эти размазанные в пространстве, обостренные чувства. Я видел сотни, тысячи умирающих людей. Видел измененных, мутантов которые прячутся в городе и за его пределами. Видел обычных горожан, которые не подверглись разрушительному действию нанороботов, и не превращались в жутких человекоподобных тварей. Чувствовал их недоумение, их обреченность. Войска введенные в город, откровенно лютовали, принимая жесткие меры по наведению порядка. Им никак не удавалось взять под контроль столицу, потому что каждое их действие или бездействие вызывало волну отчаянного, сопротивления. К концу второй недели после введения блокады у гражданского населения появилось слишком много оружия. В том числе танки, и БТРы, не говоря уже об автоматах и пулеметах которые теперь торчали чуть ли не из каждого уцелевшего дома. Националистам, ярым борцам за чистоту человеческого вида, удалось объединить вокруг себя довольно много сторонников и уверенно удерживать власть в некоторых районах, где с помощью оружия, где убеждением и публичным самосудом над несчастными мутантами выловленными в подземельях или брошенных домах. Большой ареной противостояния людей и измененных стал метрополитен. Бои там шли совсем не шуточные, и казалось, что всему этому никогда не будет конца. Но к середине июля, собственно сама эпидемия нахлынула новой волной, теперь уже среди военных. У нас уже заканчивались продукты, вынужденное безделье сводило с ума, а необходимость делить дом с посторонними, и вовсе отдаляла нас с Аней друг от друга. Я почти не отрывался от своей сети. Нанороботы снабжали меня всей необходимой информацией, а в пространстве каждое мгновение что-то происходило, что-то менялось и все это втягивало меня еще глубже и глубже. Я прибывал в некой эйфории от такого удивительного состояния, но слова Ани словно заноза засели во мне и то и дело одергивали от окончательного ухода из реальности.

Была жаркая июльская полночь. Юра и Альберт как обычно тихо сидели за компьютером в холле, Лена спала на диване в папиной комнате, Анька на моей кровати, а я сидел у окна в кресле погруженный в пространство. Меня заинтересовал мутант, измененный, который вот уже неделю обитал в подвале под нашим многоэтажным домом в городе. Внешне он все еще напоминал человека, но только в самом непристойном его виде. Судя по всему, и в прошлом не очень-то приятной внешности субъект, от долгого обитания в канализации и вовсе опустился. В первую очередь у него было отвратительное лицо. Ввалившийся нос, деформированная челюсть, гнилые обломки зубов. Уши почти вросли в череп, волосяной покров перераспределился и теперь больше рос на загривке, чем на самой голове, вся кожа покрылось какой-то отвратительной серо-зеленой слизью. Худые конечности неестественно вытянулись, пальцы стали напоминать костяные крючья, глаза помутнели и почти не двигались, словно вросли в глазницы. Округлый, морщинистый живот, впалая грудь, выгнутая дугой спина с уродливыми, выпирающими костяшками позвонков, а самое отвратительное это половой орган, который вырос до каких-то невероятных размеров, что больше напоминал купированный хвост.

После того, как военные в нашем дворе разнесли в пух и прах все укрепления и баррикады, люди стали отсиживаться в своих квартирах и дежурства во дворе прекратились. Прежде этот мерзкий мутант питался только отбросами и крысами, содержимым канализации и мусоропровода. Но теперь, когда двор не был защищен, он осмелел и уже не первую ночь подряд стал выползать наружу. Бесшумно пробираясь сквозь завалы в подвале, этот урод мог себе позволить шастать по лестнице соседнего подъезда сколько угодно. Поднявшись до третьего этажа, он опасливо высунулся в разбитое окно и перебрался на балкон квартиры. Ночь была жаркая, и окна все были нараспашку.

Какое-то омерзение охватило меня в тот момент, когда я смог увидеть отвратительную и возбужденную морду этой убогой твари. Благодаря своим возможностям я прекрасно мог осмотреть всю квартиру еще до того как эта дрянь в нее проникнет. В квартире было трое людей. Семейная пара и ребенок, девочка, лет четырех. Как раз в этот момент мать и отец сидели на кухне, девочка спала в своей комнате, когда мерзкий ублюдок прокрался к ней на балкон. Во мне что-то заклокотало, вскипело! Хотелось кричать, бить тревогу, но как! Что мой крик, что мой шум, это никак не поможет бедной девочке, не встревожит родителей. Все мое тело начала бить мелкая дрожь. Чем больше я сосредотачивался на собственных ощущениях, тем хуже становилась картинка, терялся контакт. Можно было сместиться в пространстве, избавить себя от созерцания отвратительной сцены, но я не мог. В тот момент я не понял, как все получилось. Я словно бы потянул руку и схватил уродливую тварь за горло. Давая волю фантазии, мысленно крошил ему мозг в мелкий фарш. Эффект был поразительный. Мутант завыл, забился в мелких судорогах, заколотил руками по воздуху словно бы отбиваясь от роя разозленных пчел, совершенно забыв об опасности, откинулся на перила балкона и перекатился через ограждение. Падая вниз мутант продолжал попытки словно бы сбросить с себя налипших пиявок, молотил уродливыми пальцами по голове по глазам. Через мгновение все было кончено. Его безобразное тело шлепнулось во двор переломившись о бордюр. Фонтан слизи, крови и нечистот которыми была наполнена эта жалкая оболочка, брызнул в разные стороны, образовывая зловонную лужу возле подъезда.

Я слышал как хлопали двери квартир, лестницы и балконы заполнили возбужденные голоса, слышал лязг затворов, взведенные курки. У меня больше не было сил наблюдать за всем этим отвратительным событием. Во всем теле чувствовалась какая-то слабость, отрешенность, незначительное волнение которое бывает когда представляешь себе ужасную ситуацию которая вот-вот могла произойти, но чудом не произошла. Я глубоко вдохнул, откинулся на спинку кресла вцепившись рукой в подлокотник. Потребовалось несколько минут, прежде чем я смог до конца понять, что же там произошло. Это было первое действие, которое я смог совершить посредством этой новой возможности. Нанороботы как бы подчиняясь моему крайнему возмущению, выполнили мысленный приказ и убили мерзкую тварь. Нет сомнений в том, что даже если бы он и не упал с третьего этажа, он бы все равно умер. Своим сознанием я готов был просто растерзать монстра на мелкие части, и роботы выполнили это мое желание. Те самые таинственные и невидимые «джины» подчинились. И страшно и радостно осознавать все это. Радостно в первую очередь от того что удалось предотвратить трагедию, уже готовую было разыграться в этом доме, а страшно становилось от того, что наносеть мне подчинилась. Я давно чувствовал, что контакт с ней день ото дня становится все ясней и уверенней. Если в первые дни я не мог совладать с тем оглушительным потоком информации, со шквалом впечатлений и событий, то теперь все иначе. Появились словно бы разные уровни, расставились акценты. Я разделяю события, сосредотачиваю внимание на том, что меня интересует и отсекаю лишнюю, незначительную для меня информацию.

Я тону в этой сети, я растворяюсь в ней, и это меня пугает. Аня права, меня прежнего больше нет. Если сеть дает мне такие удивительные возможности, позволяет не просто наблюдать события, но еще и оказывать на них влияние, то это в корне меняет дело.

Осторожно, на цыпочках, я вышел из комнаты и спустился вниз на кухню. Заварил себе чай и сел возле окна, не включая свет. Если это не случайное совпадение, в чем я уверен почти на все сто, то стало быть настал тот момент, когда для меня открывается новая потайная возможность. Управлять событиями, не сходя с места. Быть везде одновременно, и оказывать влияние, управлять, воздействовать. Надо удостовериться в этом. Нужно попробовать повлиять на что-то или кого-то.

Сам не замечая как вновь погрузился в информационное поле, я скользнул к дому отдыха, где обосновался Конюшный со своей бандой. Если нанороботы способны выполнять мои мысленные приказы, и воздействовать на живых существ и технику, то мне следует развить в себе эту способность! В это с трудом верится, это могло быть случайностью, но чем черт не шутит, вдруг действительно смогу!

В комнате Андрея все лишнее было убрано, шкафы, кровати, тумбочки, все вынесли. Комнату заполняли только стойки с компьютерными башнями, какие-то ускорители, процессоры, и еще бог знает какой хлам. Андрей самозабвенно увлекся разработкой новой модели компьютера, строил в виртуальности модель этого сверхгиганта. Я приблизился на максимально возможное расстояние, пока все в моем восприятии не начало плыть. Излучение вычислительной техники создавало значительные помехи, воспринимались как твердая оболочка, сквозь которую невозможно проникнуть.

Нанороботы это пыль, мельчайшие существа для которых нет преград. Они могут проникать во что угодно и способны существовать практически в любой среде. Неужели излучение оргтехники может быть такой значительной преградой?

Я чувствовал сеть, она словно тончайшая паутина оплетала все вокруг, словно туман искрящийся в лучах восходящего солнца, и стоит только взмахнуть рукой, как вслед за твоим движением возникает причудливый завиток сотканный из тонкой взвеси. Каждый из нас, все люди, все предметы все пропитано этим таинственным туманом. Нанороботы строят свои собственные сети, сбиваются в колонии, словно пылинки. В Андрее они тоже есть. Они помогли ему увеличить скорость восприятия, ускорили процессы умственной деятельности, пропитали всю его нервную систему и перестроили по своему, а вернее сказать, по внутренней потребности его сознания. Так значит надо думать, что ДНК это не использована роботами как программное обеспечение, а просто как рабочий материал, как исходник. Если потребность человека соответствует способностям роботов внести изменения в клеточную структуру, то все в порядке. Трудолюбивые блошки берутся за дело и с течением времени изменяют тело своего носителя. Если запросы не совпадают с возможностями, если есть дисгармония, несоответствие, то роботы просто разбирают тело на атомы и молекулы. Вот вам и ответ на вопрос почему происходят все эти события. Это не роботы монстры и чудовища, это наши собственные идеи и желания воплощаясь в жизнь, становясь руководством к действию, убивают нас, трансформируют и меняют. Эти «джины» не задают вопросов, они просто выполняют то что пожелал человек, вот и все. Андрею хотелось чтобы голова лучшее соображала, усваивала больше информации, просчитывала больше вариантов - получите, распишитесь. Юра чувствовал себя неуютно в человеческом теле и совершенно реально представлял себе того чудовищного оборотня на которого хотел быть похожим. Хотел – получи. Альберт подпал под влияние первичной трансформации. Его страстное желание хотя бы ползать, вытекло в отращивание змеиного хвоста. Он уникальный гибрид, теперь ноги у него не устают, зато: «…лапы ломит и хвост отваливается». Но в отношении меня, нанороботы проявили некоторую самостоятельность, сами решили, на что я могу сгодится и, как меня заточить под свои нужды. Это забавно, интересно, но я бы все равно предпочел остаться прежним. Эти способности превращают меня в какого-то наркомана, в отрешенное существо, которому всякий раз, очень тяжело возвращаться в реальный мир. Я могу понимать настроение сети, чувствовать пространство, внутреннее напряжение людей. Могу слышать ритм сердца любого живого существа в зоне действия сети, которая с каждым днем все ширится и множится. Мало того, я могу управлять, отдавая мысленный приказ. Может быть это моя личная особенность, умение четко и конкретно формулировать, а точнее формировать мысль. Вибрации моего мозга очень удачно совпадают с вибрацией всей сети? Вполне возможно, почему бы и нет.

Андрей на какое-то время задумался и откинулся на спинку кресла. Клавиатуру компьютера он держал на коленях, а чуть подрагивающая от напряжения рука зависла над клавишами.

Любое человеческое действие это импульс, сигнал который посылается мозгом по нервным окончаниям к мышце. А что будет если этот сигнал пошлет не его мозг, а мой? Что, если я попробую дать сигнал его руке шевельнуться? Коль я не могу приблизиться к работающей электросети, то надо попробовать воздействовать на человеческую нервную систему.

Стараясь представить как проходит сигнал от головы до кончиков пальцев в моей собственной конечности, спроецировал все то же самое, на руку Андрея. Первый раз ничего не произошло. В какой-то момент мне показалось что нанороботы не сразу поняли, что от них требуется. Они, как дрессированные мышата, замерли в недоуменном ожидании. Вторая попытка, похоже, позволила мне дернуть несколько мышц на руке приятеля. И только с пятой или шестой попытки, когда я приложил максимум усилий и больше сосредоточился на процессе, рука Андрея непроизвольно двинулась в сторону.

Мой приятель заметил это и здорово напрягся. Нахмурив брови, он чуточку наклонился вперед и сжал руку в кулак. Усилием воли я разжал пальцы на его руке, отчего у Андрея глаза просто полезли на лоб. Отодвинув руку подальше от клавиатуры Андрей нарочно ее расслабил удобно разместив на подлокотнике. Я опять, словно дергая за ниточки марионетку, сместил его руку обратно к клавишам. В глазах Андрея появился какой-то живой интерес.

На мониторе компьютера было открыто окно какой-то текстовой программы, в которой он писал свои исходники, и мне потребовалось только ткнуть его пальцем первую попавшуюся клавишу. На экране потянулась длинная строчка из одной буквы «ю». Пушкарев опять напряг руку, приподняв палец. Затем вновь расслабил. Теперь я чувствовал его руку как свою собственную. Это было странно и не просто, но мне удавалось хоть и неуверенно но все же двигать двумя его пальцами и смещать кисть то вправо, то влево. Таким образом я смог хоть и коряво, но все же набить на клавиатуре короткое приветствие.

- «Привет. Олег»

Андрей смотрел на экран и не мог поверить собственным глазам. Он не стал набивать ответ на клавиатуре, просто спросил:

- Олег! Ты!? Скажи что ты, иначе мне сейчас башню снесет!

Андрей опять расслабил руку, а я только потянул ее к клавише на левой стороне клавиатуры.

- «Яяяяяяяя»

- Ты научился влиять на сеть! Я правильно все понимаю?

- «Да, и не только».

- Это просто чудовищно! Ты хоть на миг понимаешь, что это значит. Все что я здесь пытаюсь наваять – ломанного гроша не стоит в сравнении с твоими возможностями! Я изобретаю паровоз в космическом веке! Все это хлам!

- «Все так, я становлюсь сильней».

- Нам срочно надо встретиться. Работать над компьютером можно еще долгие годы, все проекты очень долгосрочные. Конюшный сам отдал мне модель «джина» я сейчас разбираюсь с его слабостями и уязвимыми точками. Есть несколько идей, но их надо проверить. Если ты нашел Альберта, или хотя бы знаешь как передать ему информацию, сообщи, что у «джина» есть уязвимая точка в энергосистеме. Сигнал для отключения всей сети должен быть двойной. Я потом объясню, я сейчас только работаю над тем чтобы синтезировать нужный код. Пусть Альберт обратит внимание. Ты меня понимаешь? Олег!

- «Да. Тяжело держать связь, устал».

- Хорошо. Просто отлично! Завтра я опробую сигнал на тестовой группе роботов. Если он пройдет, то полдела сделано. Остальное – как повезет.

Я отлипал от сети словно от засохшего клея. Хоть и чувствовал себя уставшим, я все равно не желал возвращаться в реальный мир, ограниченный парой глаз, парой ушей, и вообще телом. Мне нравилось состояние полной отрешенности и масштаба восприятия. Я растворялся в сети и чувствовал себя полноценным, законченным. Но в этот раз хватило силы воли не провалиться снова в сладкие сплетения тончайшей паутины. Это хуже чем наркотик, это отражения рая. Вседозволенность, безнаказанность, полный контроль! Вот чего мне не хватает!

Самого себя выругав за эти мысли я встал, вылил в раковину остывший чай и прошел в зал. Увидел, что все в доме уже давно спят, тихо поднялся по лестнице и скинув в себя рубашку и брюки вполз под одеяло. Анютка почувствовала мою возню, не открывая глаз пошарила рукой, нащупала шею и придвинулась ближе. Уткнулась мордашкой в плечо и тихо засопела. Во сне она на меня не злится. Она помнит меня таким как я был. Не отрешенным, не посторонним, а веселым, немного ворчливым, прямолинейным, самоуверенным, но добродушным и отзывчивым. А кем я стал? Лежу сейчас рядом с ней, а самому только и хочется что закрыть глаза и опять погрузиться в калейдоскоп новых ощущений. Меня нет рядом, она права, я ушел и не вернулся. Я перестал быть самим собой. Как быстро, однако. Наверное, то же самое, происходит и с наркоманами. Которые погружаются в эгоистичную оболочку собственной эйфории, и растворяются в ней до той поры, пока совершенно не доконают свое тело. Но я не наркоман, у меня есть воля, есть разум, который способен все взвешивать трезво и адекватно. Я не позволю себе расслабиться. Не позволю чертовым букашкам завладеть моим телом и использовать его. Ведь они именно используют меня. А я никогда, никому не позволял себя использовать. Я лучше останусь каким и был, без схваченных с неба звезд, но понятным и предсказуемым. В сущности, чем я отличаюсь от тех измененных, мутантов которые сейчас только осознают себя, привыкают к новым возможностям. Чем я отличаюсь к примеру от Альберта или Юры, только тем, что не превратился в страховидного монстра. Так ведь монстр, он не снаружи, не в клыках и когтях, монстр внутри, незаметный, маленький, но злобный.

7

После короткого двухнедельного шока, блокадный город оживился. Заработали радиостанции и телевидение, правда, только один канал. В некоторых районах появилась сотовая связь. Военные, встретив ожесточенное сопротивление мутантов, ценой больших потерь, захватили часть окраин и наладили снабжение продовольствием. Был введен строжайший пропускной режим в подконтрольных зонах и комендантский час. На блокпостах скопились огромные очереди из людей желающих покинуть город. Но любое бегство было бесполезным. Я точно знал, хоть об этом и не говорили, но некоторые крупные города также были блокированы и переведены на особое положение. В борьбе с чумой преуспел один из научных отделов Конюшного. Это стало поводом для шумных новостных сообщений. В лаборатории была создана новая электронная капсула, которая имплантировалась в тело человека. Новый прибор позволил значительно снизить смертность. Но в борьбе с мутациями, которых день ото дня проявлялось все больше, прогресса пока не намечалось. Некоторые городские районы были полностью под контролем измененных и военные не могли вытравить их оттуда. Силы оказались неравны. Силу и сплоченность мутантов явно недооценили. Причины таких серьезных провалов, как водится, не разглашали.

- Помнишь то место, где вы с Андреем спустились в подземелье? – Спросила Лена за завтраком.

- Конечно, - кивнул я в ответ, - только там в тоннелях военный блокпост. Или мины везде понапиханы. Да и въехать в город сейчас не проблема, блокаду практически сняли.

- Я, ты и Аня да, мы можем вернуться в свои дома, а вот Наг и Юра… Им через посты не пробраться.

- Пусть остаются здесь.

- Слишком опасно. – Прошипел Наг вползая на кухню. – В бункере я буду чувствовать себя спокойней. Тем более, что припасы на исходе, а в городе сейчас наладили снабжение, так что Лена сможет нас подкармливать. Мы слишком долго сидели на вашей шее, так что пора и честь знать.

Соглашаясь с Нагом, оборотень только кивал угловатой головой скаля хищную пасть в подобии улыбки.

Предложение вернуться в город показалось мне логичным. На даче действительно становилось неуютно.

Выехали поздно вечером. Лена усадила в свой джип Аню и Альберта. Юра залез в мою машину на заднее сиденье. То расстояние которое мы с Андреем протопали больше чем за полтора часа, на машинах оказалось крохотным отрезком. Всего каких-то пятнадцать минут и вот мы уже возле того самого забора, за которым находился склад. Я прошел внутрь. Помог Альберту и Юре собрать вещи и оружие. Самому в подземелье больше лезть не хотелось. Оставшиеся два автомата и патроны я спрятал за обшивкой задних дверей машины. Пистолет, как обычно это делал, заныкал под сиденье. Обрез ружья остался на даче. Патронов для него было немного, тем более, что в сроке годности некоторых из них я был уже не уверен. Лене было удобней въезжать в город со стороны Можайского шоссе, поэтому как только мы проводили оборотня и Нага, она коротко попрощалась, поблагодарила за гостеприимство и уехала к объездной дороге.

Проспекты и улицы были пустыми. Никаких заторов, пробок и затруднений. Мы прокатились по совершенно безлюдному микрорайону. Выехали на трассу и остановились только возле блокпоста на эстакаде, через которую я больше недели назад прорывался на бронированной «ниве». У обочины выстроилась длинная колонна грузовиков МЧС. Вблизи бывшего гипермаркета на пустой автостоянке сейчас разворачивали мобильный госпиталь. На самом МКАДе были заметны огороженные бетонными плитами вертолетные площадки. Я давно заметил что вертолеты стали все чаще патрулировать городские улицы.

Военный в костюме химзащиты махнул мне жезлом и указал на обочину. Я подчинился, съехал с дороги к бывшей автобусной остановке. Небольшой навес из железной рамы сейчас был обложен мешками с песком, накрыт гофрированными листами жести. Из узких бойниц торчал ствол крупнокалиберного пулемета. Из этого укрепления к нам вышли еще пятеро военных.

- В городе особое положение. Выходим из машины, предъявляем документы, машину и личные вещи к осмотру! – Отчеканил один из них заученную фразу.

В какой-то, момент я пожалел о том, что взял с собой оружие, но отступать было поздно. Судя по тому как серьезно настроены вояки, обыскивать машину они будут тщательно и с пристрастием.

- Мы на даче отсиживались, да вот не дождались, пока все кончится, решили вернуться.

- Угу. – Согласился солдат кивая головой. – Сейчас многие возвращаются. Продуктовое снабжение только по спискам жилищного управления. К сканеру пройдите.

Возле укрепленного мешками блокпоста стоял навес с устройством, которое я вначале принял за какой-то металлолом.

- Сюда лицом, руки раздвиньте, ноги на ширину плеч. – Бубнил военный подводя меня к странному устройству.

Справа от нас раздалась короткая автоматная очередь. Вояки все как по команде присели на одно колено и взвели оружие. Еще одна короткая очередь, теперь уже слева от укрепления, через дорогу. Стреляли из крупного калибра БТРа.

- Крылатые! – Услышал я громкий выкрик. Кто-то из военных резанул серое ночное небо трассирующей очередью. Анька тут же юркнула в машину. Я присел на корточки и подобрался к ней поближе. Низкие облака ползущие над городом осветили сразу четыре прожектора. И тут и там грохотали десятки стволов. Но пока мне ничего не удавалось разглядеть. Тот солдат, что нас остановил, попытался встать на ноги и сменить позицию, но стоило ему только выйти на открытый участок дороги, как тут же на него словно бы набросили черную атласную ткань. Что-то очень стремительное и большое буквально рухнуло с неба сбивая вояку с ног. Раздался душераздирающий вопль. Прожектор в укреплении под бывшей остановкой сместился к нему и я смог разглядеть очень странное существо чем-то напоминающее отвратительную помесь летучей мыши и изможденного голодом человека. Яркий свет, попавший на летучую тварь, как фотоснимок отпечатал на глазной сетчатке образ существа. Крылатый был несомненно измененным, мутантом. Жилистым, сильным. С огромными, как у летучей мыши крыльями вместо рук, с килевидной грудиной словно у птиц. Рот существа больше напоминал воронку испещренную мелкими зубами. Ноздри приплюснутого носа были широкими, вздернутыми. Волосяной покров отсутствовал совершенно. Тварь обернула вояку огромными крыльями как покрывалом буквально на пару секунд. Солдаты не решились стрелять, поспешили на помощь, но вскоре крылатый монстр удивительно легко взмыл в воздух становясь почти невидимым на фоне оранжево-серого неба. Тело военного рухнуло на асфальт как раз в свет фар моей машины. Анька только коротко вскрикнула и закрыла лицо руками. Череп солдата был просто разодран. Кожа содрана мышцы порваны. Остатки мозга брызнули на обочину крупными каплями. Я полуприсядью пробрался к капоту машины, откуда смог дотянуться до автомата зажатого в руках погибшего. Вояки молотили в небо из всех стволов, но похоже что крылатых тварей это совершенно не беспокоило. Я не смог посчитать с уверенностью, но на все сто процентов знал, что их не единицы а десятки. Совершенно одинаковых, похожих друг на друга как братья-близнецы. Подняв автомат, я так же стал прочесывать небо короткими очередями, готовый в любую секунду забраться в машину. Один из военных лишь мельком взглянул на меня, но мешать не стал. Все стихло так же внезапно как и началось. В небе больше не слышны были короткие хлопки крыльев, не были заметны стремительные силуэты. Прожектора все еще шарили по низким тучам, но стрельба прекратилась.

- Доложить о потерях! – Выкрикнул кряжистый офицер держа в руках рацию.

Я вынул рожок из автомата передернул затвор. На землю вылетел не отстрелянный патрон. Нажав спусковой крючок, я поставил оружие на предохранитель, и нагнулся чтобы подобрать выпавший боеприпас.

- Один погиб, двое ранены. – Доложили офицеру по рации с другого поста.

- И у нас один. Высылайте бригаду.

Неторопливо вставив патрон обратно в магазин я протянул стоящему рядом со мной солдату оружие убитого.

- И что? Часто у вас такие налеты? Может мне обратно, на дачу?

- Только по ночам. Днем эти гады где-то отсыпаются. Да и нападают только на открытом месте. За секунду обгладывают череп и высасывают мозг. На прошлой неделе штук сорок таких уродов подстрелили.

- Отставить разговоры! – Вмешался офицер бегло просмотрев наши документы. – Проезжайте! Вот пропуск. Если остановят патрули предъявите. Делать вам здесь нечего.

Анька сидела в машине бледная и напуганная. Не удивительно. Хоть все это время она и жила в одном доме с двумя устрашающего вида монстрами, ей видимо как то в голову не приходило, что и тот и другой опасные хищники. А меня больше всего беспокоил вопрос, почему летающих тварей так много и почему они так похожи. Ведь вся теория о том, что сам человек своей собственной фантазией создает образ для работы нанитов – рассыпается на глазах. Не могут сразу, столько людей мыслить одинаково. Это просто невозможно.

Я быстро сел в машину, объехал обезображенное тело солдата и поспешил в город. Голова просто пухла от таких стремительных событий. Все теории Андрея, Альберта, сыпались в прах. Крылатые монстры питающиеся человеческим мозгом, да еще и в таком количестве могут быть только продуктом программного обеспечения. Нанороботы создавали тварей по какой-то схеме, матрице. Что это!? Закрепленная в памяти электронных блошек удачная трансформация? Или они развились до такой степени, что готовят себе живую силу?

- Олежка! Давай сначала заедем к моим родителям, а потом к тебе, – попросила Анютка сдерживая дрожь, – я не хочу оставаться одна.

Кивнув ей в ответ, я только добавил газу, проскакивая перекрестки с неработающими светофорами. Мне самому хотелось побыстрей добраться домой. С родителями Анюты все было в порядке. В их доме жили в основном отставные военные. Посему оборону и дисциплину держали строгую. Да мы и не беспокоились особо. Я регулярно контролировал их положение и докладывал Аньке. Пообнимавшись и нацеловавшись с ее родителями, убедившись воочию, что все с ними в порядке, мы двинули ко мне.

Сотовая связь работала. Я несколько раз пытался набрать номер Андрея, но его телефон был вне зоны действия сети. После того как вынул и перенес в квартиру все ценное из машины, попробовал найти Пушкарева посредством своих способностей, но и моя обширная сеть не смогла обнаружить его. Все дело в том, что я должен хотя бы примерно знать, где находится тот или иной человек чтобы осуществить поиск. Анька все еще была в шоке. И от событий на блокпосте и от общего впечатления, которое оставлял потрепанный город. Она долго не могла уснуть, вертелась, вставала.

- Теперь всегда так будет? – вдруг спросила она вернувшись из кухни с чашкой кофе.

- Надеюсь что нет. Не хотелось бы мне привыкать к такой жизни. Вот честно. Хоть мне и достались не самые плохие способности, я все равно готов с ними расстаться без сожаления лишь бы жизнь вернулась в прежнее русло.

- Убиться веником от таких научных достижений. Уж лучше бы этим «яйцеголовым» очкарикам поскорее выдумать смирительную рубашку для своих сикарашек.

- Если они этого не сделают, то обещанный конец света наступит уже совсем скоро. Человеческая цивилизация, какой мы ее помним, больше не будет существовать.

- Жить в мире, где с неба на тебя валятся мозгососущие твари, мне бы тоже не хотелось. Уж поверь! Черт. До сих пор перед глазами тот солдат…

Анька села на кровать поджав ноги. Подтянула к себе пульт от телевизора и уставилась в голубой экран заставки плеера. Смотреть единственный работающий канал не было ни сил, ни желания. Двадцать четыре часа по нему транслировали какие-то бесконечные заседания чрезвычайных комиссий и блоки новостей. Мы нашли несколько старых фильмов и веселых сериалов, лишь бы хоть чуточку отвлечься от всего происходящего. Необходимость делить жилье с несуразными монстрами отпала, что позволило немного расслабиться, перевести дух, но пока только в пределах квартиры.

Стоило только солнцу оторваться от горизонта, как стены вокруг квартиры сотряс протяжный вой и треск. Ну почему, в семь утра, даже в блокадном городе, охваченном эпидемией и толпами монстров у соседа найдется дрель!? За каким дьяволом этому придурку приспичило в такую рань, просверлить отверстие в стене, отрезать кусок арматуры от несущей балки или заколотить гвоздь!? Далеко в городе, видимо где-то на проспекте, слышался вой сирены и неразборчивые призывы через рупор мегафона. Можно было разобрать лишь отдельные фразы, суть которых сводилась к тому что эвакуация жителей будет происходить организованно и только через пропускные пункты. Была еще какая-то информация о правилах использования личного транспорта, но я уже не вслушивался в подробности.

После скромного завтрака я стал собираться. Эвакуироваться из города мы пока не собирались. Я был намерен разобраться с некоторыми вопросами. После сборов, ближе к полудню, я показал Анютке как пользоваться оружием. Хуже всего ей удавалось до конца заполнить рожок автомата. Хрупкие женские пальчики не очень-то для этого подходили. А в остальном получалось нормально. Наша квартира была очень высоко, да и припасов на балконе было еще на месяц если не больше. Здесь она будет чувствовать себя защищенной. Тем более, что я смогу следить за ее безопасностью посредством своих способностей. Наверное, смогу даже защитить, находясь хоть в сотне километров от дома. Аня была недовольна моей идеей отправиться в город, но мешать не стала. Понимала, что в такой ситуации мне лучше не перечить.

День был жарким и душным. Машина, оставленная на солнечной стороне двора, прогрелась как баня. Пришлось долго проветривать салон. В баке болталось чуть больше двадцати литров. Немного, но до Ярославки и обратно должно хватить. К сожалению прокатиться с ветерком по совершенно пустым проспектам мне удалось лишь до Садового кольца. При выезде с набережной в сторону Смоленской площади меня остановили военные на мосту. На развязках и по обоим берегам стояли танки и несколько грузовиков.

- Мне нужно на другой конец города! – Выкрикнул я в открытое окно солдату остановившему меня под мостом у Киевского вокзала.

- Центр закрыт! Возвращайтесь обратно!

Понимая что дальше меня не пустят, я развернулся, проехал через пешеходную зону и удобно примостил машину на парковке возле вокзала. Сняв клемму с аккумулятора закрыл машину ключом и вышел обратно к мосту.

От фонтана было видно, что входы в метро заблокированы. Общественный транспорт не работал. Пришлось воспользоваться своими возможностями чтобы оценить обстановку на станциях под торговым центром и понять, что под землю лучше не соваться. Там всюду были видны укрепления наспех сложенные из армейских щитов и мешков с песком. Как те, что устроили в тоннеле под МКАДом военные.

Солдат на мосту опять преградил мне путь.

- Я же сказал в центр нельзя. Возвращайтесь.

- Что, даже пешком нельзя?

- Тем более пешком. – Настаивал солдат грубо выталкивая меня с территории блокпоста.

- Я хочу поговорить с командиром.

- Не положено! – Ответил как отрезал солдат и отвернулся.

Я стянул с плеча автомат, передернул затвор, и подняв стволом вверх выстрелил в воздух.

Вот тут-то на меня сразу обратили внимание. Человек пятнадцать, в том числе и офицеры мгновенно бросились ко мне со всех сторон. Рядовой, что стоял буквально в трех метрах, вскинул оружие и направил мне в голову.

- Брось автомат! Брось автомат! Руки за голову! – Кричал он. А я просто физически ощущал как бешено заколотилось его сердце в этот момент.

Осторожно щелкнув предохранителем, я положил автомат на землю и поднял руки. Два сержанта в этот момент уже перепрыгнули пластиковое ограждение и навалились на меня грубо скручивая руки за спиной. Повалив на асфальт лицом вниз вынули из кобуры пистолет и охотничий нож.

- Кто стрелял!? – Рявкнул рослый майор, выскакивая за ограждение.

- Я. – Только и получилось у меня выдавить на выдохе.

- У меня приказ стрелять без предупреждения в случае потенциальной опасности. Тебе дураку жить надоело? – Буквально прорычал офицер нагибаясь надо мной.

- Мне нужно попасть на другой конец города.

- Движение гражданских лиц по городу запрещено. Обыскать. Конфисковать оружие и пусть катится ко всем чертям.

- У меня важная информация для лаборатории профессора Конюшного. Это касается модификаций базовой платформы. – Выпалил я, сделав глубокий вдох и чуть упираясь локтем, чтобы севший мне на спину сержант не мешал повернуть голову.

Пауза длилась примерно полминуты.

- Отставить сержант. – Услышал я короткую и теперь более сдержанную фразу. – Последняя поставка из лаборатории была три дня назад. Мы получили диагностические сканеры. Прямой связи с ними нет.

- Была бы связь, я бы просто позвонил. И не тащился бы через весь блокадный город рискуя собственной шкурой, ради паршивой флешки.

Меня подняли на ноги. Майор внимательно изучил служебное удостоверение охранника и с некоторым недоверием вернул.

- Я был охранником в одном из отделов лаборатории. – Опередил я возможные расспросы офицера. – Один из ученых передал мне важную информацию и просил вручить лично профессору Конюшному. Где находится лаборатория я знаю.

- Возле Шереметьево, по Ленинградке. - Кивнул головой майор отводя взгляд.

- На Ярославском, за Мытищами.

- Верните ему оружие. – Тут же приказал офицер. – У меня приказ сдерживать и проверять всех выходящих из центра. В центральную часть города соответственно тоже никого не пускать. Все районы внутри Садового кольца мы не контролируем. Был потерян целый десантный батальон. Так что тебе одному, там вообще ничего не светит.

- Поверь, майор я не собираюсь рисковать. Думал смогу проехать по кольцу. Бензина в машине впритык.

- Город хорошо знаешь? А то мои бойцы все не местные, даже с картой путаются.

- А то.

- На садовом, тоже не все участки безопасны. Там наши сканеры вообще зашкаливают. Меня просили прислать подкрепление в институт Склифосовского. Знаешь где это?

- По пути. Там заблудиться невозможно.

- В институте развернут госпиталь. Патрули в оцеплении не менялись уже три дня. Мутанты очень агрессивны, вооружены…

- Измененные. – Поправил я военного.

- Что, извини?

- Они не мутанты. Измененные.

- Да плевать! – Рявкнул офицер багровея. – Я не успокоюсь пока всех их не выкошу, не раздавлю как тараканов!

- От этого никто не застрахован. Никакие пилюли не помогут. Они обычные люди. Я вчера на Боровском шоссе при въезде в город был свидетелем нападения крылатых.

- По данным разведки у них логово где-то в районе Таганки. А еще оборотни, «белые» и говорят, что еще какие-то громадные твари в метро завелись. В верхах обсуждается план массированной бомбардировки. Газовой атаки, да еще бог знает что. Так что я рисковать людьми не буду.

Рядовой вернул мне автомат. Я снял оружие с предохранителя и повесил на плечо. Пистолет вложил в кобуру.

- Ну что майор, где твое подкрепление?

- Подожди минут двадцать, сейчас соберем. У нас со связью совсем беда. - Как бы в подтверждение своих слов вояка включил рацию. Я услышал плавное, даже какое-то гармоничное шипение. Обычно пустой эфир шипит намного резче и выше. А этот звук больше напоминал плохо записанные звуки морских обитателей. Песни китов и щелчки дельфинов.

В голове сам собой возник довольно ясный образ человекоподобного существа, с тусклыми, словно бы слепыми глазами оплывшими веками, дряблой кожей, всего опутанного сетью проводов. Неестественно длинные и подвижные пальцы мутанта плавно двигались в такт изменяющемуся тону радиошума. Измененный как будто меломан покачивал головой в такт эфирным волнам меняющим частоту. На долю секунды мне показалось, что странное существо меня заметило. Весьма подвижные и выразительные мышцы лица напряглись, все тело насторожилось и даже шум и звуки в эфире в это мгновение заметно изменились.

Сжав пальцы рук в кулаки, я вырвался из сети, отлип от этого навязчивого видения. Но ощущение постороннего взгляда не улетучилось, цепляло как репейник. Это слепое чудовище заметило меня и даже сейчас продолжало наблюдать за каждым моим действием.

- Выключи. – Попросил я.

Казалось что шипение волны звучит у меня в мозгу, пронзило насквозь. Словно бы холодная щупальца потянулась ко мне из темноты. Но майор выключил рацию и все тут же прекратилось. Я хотел сказать военному, что кто-то нарочно глушит их частоту. Но не решился. Появление этой твари в моем обостренном восприятии пространства было не случайным. Я невольно напрягся. Машинально прошел вслед за офицером к противоположному концу моста и замер возле одного из танков, облокотившись на горячую броню.

Опять занырнув в пространство наносети, я мысленно перенесся к тому самому пансионату, где должны были находиться ученые из группы Конюшного. Сейчас, когда кольцо блокады сдвинули до окружных бетонных дорог в области, попасть в город из ближайшего Подмосковья будет несложно. Быть может группа вернулась в свои привычные лаборатории на Цветном бульваре? Пансионат был пуст. Выглядело все еще обустроено и ухоженно, но ни единого признака присутствия человека или измененного, я пока так и не смог обнаружить. Это было странно. Мысленное перемещение к Цветному бульвару, тоже не дало результатов. Город как будто вымер. Возможно мне показалось, но моя свобода в сети стала какой-то ограниченной, неполной, купированной. Может быть это связанно с тем, что я не смог как следует сосредоточиться и был вынужден следить за окружением вокруг себя. Но как бы там ни было, двигаться дальше к Ярославскому шоссе было совершенно бессмысленно. Если там никого нет, то и мне там делать нечего. Еще раз проверяя окрестности пансионата, я вдруг наткнулся на стаю собак. Беспородные дворняги что-то усердно грызли. Маловероятно, что это были отбросы из столовой. Последние несколько дней я так часто мог видеть обглоданные полуразложившееся трупы, что эпизод со стаей собак обгладывающих чей-то скелет меня не должен был впечатлить, если бы ни одна мелочь. Куски мяса и полуразложившийся, изломанный труп покоился в механизированной инвалидной коляске. В совпадения я не верил. Сомнений не было. Это был труп профессора. Рядом с большой площадкой стояли три автобуса и грузовик. Погрузку персонала и оборудования так и не завершили. Внимательно изучив двор я понял, что повсюду в нем видны следы ожесточенной борьбы. В некоторых местах заметил следы от взрывов гранат. Дырки от пуль. Гильзы разбросанные неровными кучками. Лужи запекшейся, высохшей крови.

Гулкие шаги. Майор в паре с щуплым лейтенантом подошли ко мне. В руках у молодого офицера был прибор чем-то напоминающий подводное ружье с затупленным концом. От рукоятки этого устройства тянулся длинный витой шнур в довольно массивный ранец закрепленный на спине лейтенанта.

- Это лейтенант Шахов. Командир разведгруппы. Связи нет, и поэтому я не рискну отправлять полную группу. У меня людей и так не хватает. Он и еще трое солдат. Доведешь их до института, а потом они вернутся ко мне. Дальше делай, что хочешь, твои проблемы. Вот тебе пропуск через посты. И в следующий раз не привлекай внимания стреляя в воздух, если не хочешь словить пулю.

Над рекой промчался военный вертолет. Пролетев над мостом, он мгновенно развернулся и сдвинулся чуть вперед над Смоленской улицей к высотке МИДа. Гулко застрекотал пулемет на борту вертолета. Встрепенувшиеся вояки выгнали танк поперек моста и развернули башню. Осыпав улицу россыпью гильз вертолет попятился. И в этот момент из высотки слева шарахнул залп ярких огней. По вертолету и солдатам стреляли обычными праздничными фейерверками. Хлопки салютов звучали громко, осыпали блокпост и технику снопом искр, но не могли причинить серьезного вреда. Выстрел танкового орудия с короткими паузами зачистил средние этажи здания. Клубы пыли и черного дыма вырвались из окон под самой крышей. Вертолет чуть сменил позицию и еще полоснул короткой очередью по перекрестку на Садовом.

От КПП к передовой мчался полицейский бронированный «Тигр». Еще подходя сюда, я видел полицейское оцепление возле Киевского вокзала. Вот оттуда видимо и примчался броневик. Удивляюсь, что полицейские проявили такую прыть и рвение. Дверь броневика открылась и оттуда выпрыгнули двое. Оба в полицейских бронежилетах, суетливые, осторожные. Они тут же сместились к танку за который перебрался я, когда вертолет только начал зачищать сектор на перекрестке. Поверх брони на парочке из полицейской машины были еще ярко голубые накидки с надписью «пресса». Крепкий бородатый мужик в бейсболке повернутой козырьком назад, держал в руках массивную камеру. Второй не выпускал из рук микрофон с логотипом новостного канала.

- Сейчас за моей спиной разворачивается настоящая бойня. Орды мутантов пытаются пробиться через армейские посты. Военные удерживают транспортный узел ценой чудовищных потерь, обеспечивая безопасную эвакуацию граждан уцелевших в блокадной столице. Им на помощь подоспел отряд полиции…- продолжающий вещать корреспондент и снимающий его оператор укрылись за броней танка с тыльной стороны. Журналист все время прижимал голову, сгибался при звуке каждого нового выстрела, а оператор напротив, пытался высунуться на открытое место чтобы отснять все происходящее.

Правду сказать, я еще не разу не слышал ответного выстрела с противоположной стороны. Вообще не мог понять во что стреляли десантники. Кроме салютной установки отгремевшей совершенно не прицельно из высотного здания никаких других выстрелов со стороны центра слышно не было.

- Снято. – Кивнул головой оператор сместившись за гусеницу танка и отводя камеру.

Журналист убрал микрофон и сам на секунду выглянул из-за брони.

- Что здесь случилось? - спросил корреспондент обратившись ко мне.

- Салют в честь снятия блокады, – буркнул я с усмешкой. Да и как сдержать ехидную ухмылку, если журналюга сначала выпалил в эфир сногсшибательные новости, а потом задал вопрос на тему, что собственно происходит.

Уловив мой сарказм журналист криво и натужно ухмыльнулся, но больше донимать не стал. Они о чем-то шептались с оператором, а я только поглядывал по сторонам и ждал пока все уляжется.

Минут через десять, пара танков выдвинулись вперед к перекрестку у министерства. Вояки выползли из укрытий, но все еще были настороже. Вертолет пролетел вперед, заложил большой круг и умчался куда-то в сторону делового центра.

Я тоже вышел на мост. Пригибаясь, прошел вдоль ограждения к Смоленской набережной, ища взглядом молодого лейтенанта. Журналист и оператор как хвост прилепились за мной.

Заметив меня, майор хлопнул по плечу командира разведчиков и направился к одному из постов расставляя солдат по периметру.

Шахов только махнул мне рукой и стал спускаться к набережной. На длинном пандусе ведущем к реке стоял обычный джип. Возле него уже мялись трое солдат. Журналист и оператор молча семенили следом.

- Ты за руль, - коротко скомандовал лейтенант и отдал ключи.

- Мы должны поехать с вами, лейтенант. У меня разрешение на полный допуск от командования.

- Это разведывательная операция. – Пробубнил в ответ Шахов, косясь на далекий силуэт майора.

- Я военный корреспондент, – продолжал гнусавить журналист с надрывом, скандально и напористо.

- В машине больше нет места. – Отпирался молодой офицер, строя кислые рожи.

- Дорожная инспекция нас не остановит, а солдаты могут ехать в багажном отделении обеспечивая прикрытие с тыла,- настаивал неуклонно журналист.

- Пусть едут, - вмешался я, - будет заварушка, просто выкинем их на ходу, как приманку.

Моя фраза журналисту явно не понравилась. Какими бы полномочиями он сейчас бы не был наделен пусть трясет корочками и допусками перед военными. Я сам по себе и журналист это понял сразу, но тем не менее, несмотря на мою угрозу, упрямо полез в машину.

Усаживаясь на водительское место, я пристегнулся, завел двигатель. У моего приятеля была такая же дорогущая игрушка, поэтому я точно знал, что машина заводится с кнопки, а не только ключом. Положив автомат на колени, я снял ручной тормоз и стал ждать, пока все усядутся. Сравнивать мощность двигателя в этом агрегате и моей старенькой полуторке не было смысла. Если бы в салон вот так утрясались помимо меня еще шестеро здоровых мужиков, с оружием и в броне, я бы точно засомневался, что моя старая «тойота» сдвинется с места. А этот джип, похоже, даже тяжести не почувствовал. Выкатив обратно на мост, я подождал пока отползет танк перегородивший проезд и тут же выехал на встречную полосу. Не жалея двигателя и набрав приличную скорость, джип буквально вылетел на Садовое кольцо, где я повернул налево. Объехав парочку сгоревших машин также по встречке промчался мимо арки, откуда был выход к станции метро Смоленская. У тоннеля под Маяковской пришлось притормозить. В этом месте, кольцевая казалось совершенно заблокированной. Сам тоннель был завален машинами и каким-то строительным мусором. Обломками заборов, бетонными плитами. На подъездах от тоннеля к Тверской, тоже все завалено и заставлено.

- Этот участок контролируют только возле Белорусского вокзала, - подсказал лейтенант Шахов нервно оглядываясь по сторонам. Журналист на заднем сидении что-то бурчал в диктофон, а оператор то и дело вертелся задевая локтями мое сиденье.

Долго не раздумывая, я подъехал к сгоревшей легковушке и уперся в нее бампером. Машина все равно не моя. Переключив автоматическую коробку передач на пониженную, я врубил полный привод и стал толкать сгоревший остов машины пробивая себе дорогу. Выходить и ворочать вручную эту груду металла, никто не решился. Натужный рев двигателя в звенящей тишине пустого квартала, казался одиноким и нелепым. Собранная наспех хлипкая баррикада легко развалилась и мы смогли выехать на площадь. Лейтенант открыл окно и высунул в него свое устройство напоминающее подводное ружье. Щелкнул простеньким тумблером на рукоятке и прибор тут же отозвался пронзительным писком. Через пару секунд пищащий звук заряжающегося прибора стих и Шахов стал водить сканером из стороны в сторону проверяя пространство возле метро.

- На что реагирует этот сканер? – спросил журналист с диктофоном в руках, чуть ли не наседая сверху на щуплого лейтенанта.

- На скопление микрочастиц распыленных в воздухе.

- Микрочастиц чего? – не унимался гнусавый журналюга тыкая в лицо офицера крохотную коробочку диктофона.

- Не тормози, не тормози! Ноль, восемь единиц от критической массы, - чуть ли не завизжал Шахов, - надо сваливать!

- Не паникуй лейтенант. В метро затаились. Логика у них человеческая, так что днем нападать не рискнут. А если и сподобятся, то только в большом численном преимуществе. – ободрил я горе-вояку.

Журналист сел обратно и я заметил в зеркало заднего вида, как он вынул из кармана коробку с таблетками и проглотил одну пилюлю. Покосившись на коллегу оператор хотел было тоже закинуться очередной дозой, но глядя на отряд разведчиков и на меня передумал. Я понимал и знал, что таблетки не помогут, а военные наверное уже были «подшиты» новыми капсулами.

- Тебя как зовут лейтенант? – Спросил я побледневшего офицера, выруливая через дворы обратно на Садовое кольцо.

- Сергей.

- Хорошо, будем знакомы, я Олег. Ты Сергей штуковину свою спрячь, мешать она тебе будет, да и проку с нее как от лыж в бане.

- Умный да? – хмыкнул лейтенант. - Ты потом смоешься, а мне к майору с докладом.

Над контрастным от яркого солнечного света асфальтом мелькнула черная тень. Мгновенно, скрылась за домами резанув горячий воздух над крышей машины. Это были точно не голуби. Я только поддал газу, стараясь держать джип в центре дороги.

- Доживи сначала до доклада. Окна закрой.

В полутора метрах справа от нас шлепнулась стеклянная бутылка. Длинный огненный поток мазнул проезжую часть кривым завитком. Я тут же крутанул руль резко нажимая тормоз. Опять газ и теперь уже через все полосы наискосок. Опять тормоз и резкий разгон. Очумевшие от странных маневров вояки и журналисты вжались в кресло. Еще четыре бутылки с зажигательной смесью рухнули на асфальт в опасной близости и мне пришлось даже пролететь на скорости через растекающийся горящий бензин. Если вдавить педаль в пол, то минуты за две я окажусь как раз возле Сухаревской площади. Но я продолжал маневрировать.

В багажнике послышался грохот. Один из солдат высадил заднее стекло ботинком, а второй тут же высунул автомат открыв беглый огонь.

Я как раз вырулил на эстакаду над Цветным бульваром. Здесь место было широкое и преследующим нас крылатым негде будет укрыться от автоматных очередей. Скорость была около сотни, когда взорвалось переднее правое колесо. Я успел притормозить, дернуть ручник и вывернуть руль вправо до упора. Джип долю секунды балансировал на грани, прежде чем опять встал на колеса. Удалось избежать опрокидывания, но ехать на такой машине дальше невозможно. Быстро отстегнув ремень безопасности, я заглушил двигатель и выбрался наружу вскидывая автомат. Стоя на длинной эстакаде мы были ограничены в маневре. Под мостом и вдоль домов была куча припаркованных и брошенных машин. Тут до института всего-то метров восемьсот, не больше, так что потратим больше времени вскрывая очередное транспортное средства, нежели доберемся пешком.

Вместо того, чтобы достать оружие, Шахов продолжал вертеться на месте водя сканером. Его солдаты были расторопней и осторожней. Выбрались из машины через разбитое окно и тут же присели так же как и я, задрав стволы вверх. Последним выбрался журналист, зажав ладонью правую часть лица.

- Ты в порядке, Антон? - Спросил журналиста оператор.

- Снимай, не останавливайся.

На самом деле оператор и не думал выключать камеру. Один из солдат выпустил короткую очередь в сторону крыши высокого жилого дома.

- Не трать патроны! – Гаркнул я. – Далеко! Уходим!

В это момент лейтенант навел на меня свой сканер и тут же отпрянул, как от чумного. Положив длинную трубку прибора на сгиб локтя Сергей потянулся за автоматом. Я мгновенно понял, что произошло и какие показания выдал ему прибор. Опередив лейтенанта я выхватил пистолет. Оружие было заряжено. Патрон в патроннике, достаточно снять с предохранителя и взвести курок. Одной рукой это сделать несложно. К сожалению стоит допустить хоть одно неловкое движение и оружие нацеленное лейтенанту в голову выстрелит.

Поднять на меня ствол Шахов так и не решился. Все продолжал пятиться.

- Ты один из них! В тебе четыре и три десятых критических единиц!

- И что с того? Это не повод, чтобы наставлять на меня автомат!

- Ты затащил нас в ловушку!

- Уймись дурак! Мне плевать на вас и ваши проблемы! Сами навязались!

Двое солдат разрывались между опасным местом на крыше, куда уже пытались пристреляться, и нашей спонтанной разборкой. Оператор стал наводить на меня камеру но я предугадал и его действия. Выстрелив под ноги здоровяка тут же наставил пистолет обратно на лейтенанта.

- Не вздумай меня снимать! Пристрелю! Институт Склифосовского вверх по улице, метров семьсот. Серое здание с колоннами. Мимо не пройдете. Бегите.

Ни один из разведгруппы не сдвинулся с места. Журналист выглядел напуганным, солдаты откровенно недоумевали. Сам Шахов не знал как относиться к ситуации.

- Масса микрочастиц превышает нормальный уровень! Ты должен был либо умереть, либо мутировать.

- Поверь мне, есть вариант когда не происходит ни то, ни другое. Похоже на то, что ты приятель понятия не имеешь, что за хрень вообще измеряешь и чего на самом деле стоит бояться.

- Ну так просвети меня если такой умный, – огрызнулся Сергей вешая автомат обратно на плечо.

- В другой раз.

Уходя от разбитого джипа быстрым шагом, я только метров через двадцать убрал пистолет в кобуру. Вояки осторожно последовали вслед за мной. Я не слышал о чем они переговариваются, но уже через сотню метров они припустили, догоняя меня на середине широкой улицы.

Крылатые, что так активно забрасывали нас бутылками с зажигательной смесью на Триумфальной, явно были разведкой или наблюдателями. Они не охотились, не пытались напасть еще раз. Я слышал взмахи крыльев и какие-то громкие выкрики за домами во дворах, но нам на глаза бестии не показывались. Зато возле самой Сухаревской площади нас поджидал весьма неприятный сюрприз. Возле церквушки, и на площадке перед рестораном на ограждениях подземного перехода сидели словно сфинксы около двух десятков оборотней. Пегие, рыжие, почти белые и такие же иссиня-черные как Юра. Их стая занимала теплый и уютный пятачок в тени чахлых деревьев. Похоже было на то, что я заметил их первым и остановился. Отсюда был уже виден край больничного комплекса, заваленный каким-то мусором вдоль всего забора. Оборотни тоже нас учуяли и стали перемещаться ближе к дороге. Внешнее сходство с моим знакомым Юрой было просто поразительным. Кто-то из оборотней чуть больше, иные помельче. Но на первый взгляд, как говориться, из одной стаи.

Я знаю, что они умеют разговаривать и человеческого в них могло остаться очень много. Сохраняя все еще почтительное и весьма безопасное расстояние, я в пол оборота развернулся к лейтенанту.

- Не вздумайте стрелять. Иначе нам крышка.

- Ох черт! – только и выдохнул оператор наводя камеру.

Солдаты машинально подняли автоматы к плечам беря на прицел лежбище у метро.

Если в человеческой толпе выделить главного на первый взгляд не просто, то среди измененных, это получилось как-то проще. Заметив пятнистого крепыша который, поднялся лишь на передних лапах разглядывая нас с высоты крыши бывшего киоска, я сразу решил что вожак именно он. В гибриде человека и волка наверное должны проявиться какие-то животные инстинкты. А времени прошло много, вожак должен был утвердиться в своем статусе.

Глядя прямо на оборотня, я как бы мысленно протянул руку к его шее, заставляя нанороботов повысить активность в области спинного мозга. Не прошло и трех секунд как пегий вожак тут же вскочил, поднялся на задние лапы и протяжно завыл, да так громко, что эхо от его воя прокатилось по всем окрестным дворам и улицам. Лапы оборотня при этом судорожно тряслись а спина изогнулась как натянутый лук. Другие оборотни мгновенно остановились. Я ослабил мысленную хватку, и не без усилия, надламывая момент перехода из короткого транса шагнул навстречу.

Пегий вожак несколько секунд очухивался от жесткого удара, затем грациозно спрыгнул с крыши киоска и неторопливо выдвинулся мне на встречу. Компания разведчиков и журналист с оператором остались на своих местах. Со всех сторон, из переулков, из разбитых окон первых этажей, из переходов, медленно выходили другие оборотни зажимая крохотный отряд в плотное кольцо. Помня о силе и сноровке Юры, я не сомневался, что здоровенные чудовища воспринимают нас не иначе как добычу. Вожак стаи остановился в пяти шагах от меня.

- Я знаю что вы умеете говорить.

- И не только это. – Ответил оборотень не двигая челюстью. Странно было слышать человеческие слова из оскаленной неподвижной пасти свирепого на вид хищника.

- Я такой же как вы. – Продолжил я разговор тщательно подбирая слова. – У меня не изменилась внешность, но ты уже успел понять на что я способен. Моих сил хватит на то чтобы убить каждого из вас, кто посмеет напасть.

- Мы очень голодны. В городе почти не осталось пищи.

- Я верю, но ничем помочь не могу. Оставаясь здесь вы не найдете себе пропитание.

- Твои люди шли в больницу?

- Да. Но они не мои люди, я просто указал им дорогу. До больницы мне нет дела.

- Военные прячут в подвале три десятка заложников. Они наши.

- Таким образом они защищаются от вас?

- Нет, мы не нападали.

Я продолжал говорить а сам с ужасом понимал что внешнее сходство с Юрой еще давало мне право думать об этих существах как о людях. Оборотень говорил с трудом. Значение некоторых слов мне приходилось буквально угадывать. Долго обдумывал фразы, а его поведение и без того весьма отличное от человеческого просто пугало.

- У нас был новый дом в ботаническом саду. Но пришли люди и военные, они забрали коконы. Там были наши родственники, дети.

- Военные в госпитале себя обезопасили от вашего нападения.

- Они нашли способ лечить болезнь красных. Мы окружили и не даем уйти. Крылатые нас понимают и помогают. Среди заложников из их стаи тоже есть несколько.

- Пустите нас в госпиталь. Я попробую разобраться. Они считают вас чудовищами, не знают что вы умеете говорить, и все еще остаетесь людьми.

- Я верю тебе. Ты действительно такой же как мы. Крылатые это видят. У них интересные способности. Но разучились говорить, только пишут, если хотят пообщаться.

- Не могу обещать результат, но постараюсь помочь.

- Мы знаем что в город привозят пищу. Ее дают только людям. Таким как мы ничего не достается.

- Они вас боятся.

- Проходите. Мы будем ждать до вечера. Потом прилетят крылатые, их трудно удержать.

- Хотел бы я и сними поговорить.

- Не советую, - замотал головой оборотень делая шаг назад.

Издав короткий рык пегий вернулся к своему киоску и с проворством кошки взобрался на его крышу. Пронзительный скрежет когтей по тонкому металлу стал как бы жирной точкой в нашем коротком разговоре.

Шахов даже не пытался достать сканер. В этом месте и при стечении подобных обстоятельств мысль о замерах должна была быть последней в очереди на рассмотрение. Журналист Антон весь взмок. То ли от быстрого шага, то ли от страха который очень выразительно и неприкрыто отпечатался на его лице уродливой гримасой.

- Они нас пропустят в институт. Военным удалось сдержать оборону только потому, что взяли заложников. Вот поэтому стая здесь и ошивается.

- Это тебе зверюга обо всем поведала?- спросил лейтенант немного цинично.

- А благодаря чему, козлина, ты до сих пор жив и еще не стал обедом. Они очень голодны.

- Как ты смог их убедить? – вмешался в разговор оператор не прекращающий все это время съемку.

- Пообещал не убивать. Хватит уже трепаться. У вас времени до заката. Потом за дело возьмутся крылатые.

Я откровенно не понимал, что я здесь делаю. Иду с какими-то чужими мне людьми в больницу. Веду совершенно не нужные мне переговоры. Попусту трачу время в тот момент, когда на самом деле должен хватать в охапку Аньку, родственников и валить из города. Ведь понимаю, что толку в бегстве не будет никакого. Что рано или поздно критическая масса нанороботов накопится в любом месте, куда бы ни сбежали. Уже через месяцы здесь станет также безопасно как было. Адский кошмар и казни небесные обрушатся на другие регионы. У меня недостаточно информации. Я что-то упустил. Утратил важную деталь, без которой не складывается общая картина. Ведь создавая сканер, что так бережно несет лейтенант Шахов, ученые руководствовались знаниями всего процесса. Хитроумный прибор измеряет массу нанороботов в единице объема. В какой единице не знаю, но если во мне их четыре с лишним единицы, то видимо в объеме человеческого тела. Значит у тех, кого считают относительно здоровыми, эта масса значительно меньше. Но вот почему? На этот вопрос Андрей мне так и не дал ответа. Он отделывался от меня какими-то запредельно сложными терминами и понятиями, а я только фыркал, вместо того чтобы потребовать более ясных формулировок. В конечном счете моя жизнь поставлена на карту. Было сказано, что до того момента пока нанороботов не станет достаточно для начала трансформации, процесс не запускается. Тогда почему в последнее время он стал таким стремительным? Почему роботы лепят чудовищ будто по шаблону. И крылатых, и оборотней, и еще бог знает кого. Методом проб и ошибок выделили для себя наиболее жизнепригодные, устойчивые формы изменений? Я могу скользить по сети, могу использовать ее способности, могу даже воздействовать на что-то хоть это и дается с трудом. Но я не один. Черт бы меня побрал за тупость! У этой сети есть администратор!

8

В институт вошли через ворота главного входа. На КПП нас остановили два сержанта и получивший донесение о нашем прибытии капитан. Всех вошедших прогнали через рамку сканера. Разумеется же на мне эта рамка засвистела так, что сбежался чуть ли не весь личный состав вперемешку с очумевшими врачами.

- У нас чумной на последней стадии! – выкрикнул капитан наставляя на меня оружие. Один из сержантов попробовал забрать у меня автомат, но тут же отлетел в сторону. Подоспевшая экстренная бригада измученных медиков лишь отшатнулась.

- Я не чумной а измененный. И, мать вашу, уберите пушки, иначе я просто развернусь и уйду.

- Лучше делать, что он говорит, - посоветовал Шахов вставая за спиной у капитана.

- Как бы там ни было, я должен вас осмотреть. – Заявил крепкий на вид доктор с ярко выраженной кавказской внешностью.

В ответ на это я демонстративно расставил руки как бы позволяя провести внешний осмотр. Доктор понял, что я не дам ему много времени. Бегло взглянул на руки. Пощупал пульс. Заглянул в глаза приподняв веки. Осмотрел кожный покров, прощупал мышцы на ногах и руках.

- Жжение в груди, головокружение? Тошнота, вялость? Боль в мышцах, удушье? Поверхностный зуд? Боли в сердце?

- Да нет же! Ничего из перечисленного. Я же говорю, что я измененный, а не чумной.

- У меня все, – заявил доктор обращаясь к капитану. - Чумы у него нет. А измененные, живыми к нам еще не попадали.

- Если не считать тех, которых вы держите заложниками. – Напомнил я, обращаясь к капитану.

- Что ты на меня так смотришь? – Гаркнул капитан буравящий меня ненавидящим взглядом. – Это был единственный способ удержать оборону института!

- Этот способ себя исчерпал. Если до вечера заложники не будут возвращены сюда явятся крылатые. Оборотней вокруг, только я видел, примерно полсотни.

- Ты вообще не чьей стороне, казачок?

- Убери оружие капитан! Иначе так никогда и не узнаешь на чьей стороне стоит измененный, с четырьмя с половиной единиц критической массы.

- Требуется срочная эвакуация. Доктора считают, что нашли устойчивый способ борьбы с чумой. Эпидемия будет распространяться дальше и если эти знания будут утрачены, погибнут еще сотни тысяч невинных людей. Еще миллионы превратятся в зверолюдей!

- Разведчиков надо отправить обратно. Требования следующие: Уверен что оборотни пойдут на сделку, при условии, что вы отдадите им заложников. Я договорюсь. После эвакуации им придется заплатить. Они голодают и чтобы уверенно контролировать периметр уже занятый военными, придется поставлять продукты не только уцелевшим, но и измененным.

- А почему ты, хрен с горы, вдруг решил что можешь диктовать условия? – Спросил капитан явно не довольный таким положением дел.

- Я ничего не решил. Откровенно мне наплевать на все, что произойдет с этим местом после моего ухода. Хочешь контролировать ситуацию - иди, поговори с оборотнями. Их вожак сидит на крыше киоска возле метро. Вот только чем ты докажешь свое право вести переговоры?

Было похоже на то, что капитан сдался и уже принял решение. В любом случае ему требовалось время, прежде чем он отдаст нужные распоряжения и начнет сборы. Я заметил как доктор осматривавший меня прошел дальше по коридору и шмыгнул в один из кабинетов. Интерес ко мне уже потеряли и поэтом я тихонько проследовал за ним, стараясь не привлекать лишнего внимания.

Это было травматологическое отделение. Кабинет куда я вошел, был светлым и довольно чистым. В самом центре стоял операционный стол, лампа освещения, реанимационная стойка в углу, еще какие-то приборы и шкаф с медикаментами. На операционном столе покоилось тело Нага. Длинный змеиный хвост спускался на пол и был свернут больше чем в два кольца. Со стороны эти кольца при ярком и контрастном освещении были похожи на автомобильные покрышки. На кушетке за старенькой ширмой бездыханное тело крылатого. Оба существа были мертвы. Прошиты пулями в нескольких местах. У крылатого была пробита голова и вся грудь просто разодрана автоматными очередями. Видимо стреляли в упор.

- Проводите исследование доктор?

- Больным чумой, тем которых удалось спасти, помогают родственники и остатки персонала. Я же должен вести протоколы вскрытий, коль мне достались такие редкие экземпляры.

Подойдя немного ближе к операционному столу я взглянул в лицо змееподобного монстра. Это был не Альберт. Этот казался меньше и не такой мускулистый. В общих чертах анатомия была схожая. Такие же измененные и почти рудиментарные тазовые кости, чешуйчатая кожа немного серебристого окраса. Челюсть более выразительная, агрессивная. Зубы очень крупные, почему-то с черным, перламутровым отливом. На руках длинные, чуть больше трех сантиметров когти, уплотненные и толстые. Удар таких когтей разорвет человека на части.

Возле окна стоял штатив с крупной цифровой фотокамерой. От камеры тянулся короткий шнур к ноутбуку на подоконнике.

- Многих измененных вы уже препарировали в этом кабинете? Есть какой-то архив?

- Пока я выделил восемнадцать устойчивых и повторяющихся мутаций. – Ответил доктор с охотой и некоторым энтузиазмом. – Выяснил что финальные стадии трансформаций не влияют на смену пола. Хоть и было такое предположение. У меня нет соответствующего оборудования, но готов сделать ставку на то, что если я проведу комплексный анализ ДНК то точно выясню, что здесь присутствует и человеческая и животная. В каждом организме словно в адском коктейле смешались признаки самых разных видов. Еще мутанты делятся на тех, кто ведет ночной образ жизни и дневных. Почти все взрослые особи хищные, плотоядные. Реже всеядные.

- Наверное собрали много материала?

- Правду сказать, молодой человек, я бы так и продолжал работать, если бы не превышение критической массы в моем организме. Мне удалось разработать способ замедлять реакцию. Вот видите. – Доктор указал на провод ведущий от операционного стола и кушетки. – Это электромагниты. Простейшая схема собранная нашими техниками буквально на коленке. Как только мы выяснили, что магнитное поле замедляет реакцию распада и развития болезни, мы тут же снабдили все палаты этими примитивными устройствами. Кстати. Мое кресло сейчас свободно. Вы можете посидеть в нем пару часов пока военные установят связь и примут решение.

- Боюсь доктор, что я очередной девятнадцатый образец в вашей коллекции. Изменения не коснулись внешности, но внутри, черт знает, что творится.

- Мутация без внешних изменений? Стоит обратить на это внимание. При длительном воздействии на организм человека изобретенным мной прибором активность частиц снижается до трех четвертей. Если провести эвакуацию в незараженную зону, то есть шанс спасти много жизней.

- Сейчас меня больше интересует вопрос, что делать с теми кто уже изменился.

- К сожалению могу сказать с уверенностью что такие серьезные генетические изменения невозможно будет исправить. Это критический, необратимый сбой в ДНК!

- Какие еще устойчивые мутации вы зафиксировали?

- Ну, я не для всех придумал названия. Просто составлял описание и примитивные, внешние анатомические данные. – Доктор открыл экран ноутбука и продемонстрировал фотографии, поочередно увеличивая каждую из них.

- Со змеем, оборотнями и крылатыми вы уже знакомы, как я понимаю, если так легко вступили в переговоры. Вот к примеру очень интересная мутация с условным названием «Щитомордник». У них четыре руки, и некоторые зоны кожного покрова превратились в роговые наслоения. Очень развитый скелет, и сегментарный роговой панцирь на уязвимых местах. К сожалению в мое распоряжение поступил труп разорванный на куски, обычные пули чаще всего не могут пробить панцирь. Этого взорвали гранатой.

Судя по фотографиям в бедолагу выпустили столько пуль что некоторые даже вплавились в роговой панцирь грудины и лба. Измененному стреляли в голову. Но образовавшийся на лбу киль, из ребристых роговых наслоений, уверенно сдерживал даже прямое попадание. Четыре руки образовались из двух. Обычная человеческая конечность как бы разделилась. Вырос еще один палец. На четырех руках было двенадцать пальцев причем каждый увеличился в размере а один был противостоящий двум другим.

- Вот интересный и редкий образец, - продолжал доктор не жалея для меня времени. –Я назвал его «Паркурщик». Ну знаете, такие резвые ребята которые прыгают через всякие препятствия. Очень гибкий и подвижный мутант. Ареал обитания мне не ясен. Зрение как у кошек, да и структура мышц изменилась таким образом что стала больше напоминать анатомию гепарда. Судя по строению скелета передвигаться могут на двух и на четырех конечностях. Как приматы. Кости черепа и скелета серьезно не деформировались, но как и в случае с четырехруким стали крепче. Масса тела по отношению к обычной, человеческой – снизилась. Если сравнивать строение скелета с представителями животного мира, то скорей подойдет для сравнения гиббон. Да, у «Паркурщиков» сформировался весьма длинный и массивный хвост. Очень мускулистый и цепкий. В отличии от оборотней их тела совершенно лишены волосяного покрова. А вот еще один удивительный образец, - не унимался доктор входя в раж. – Я назвал их «Люминесценты».

На экране монитора появилось фото двухметрового амбала весом килограмм в триста с буграми мышц, вздутыми венами. Мышцы верхней части туловища были настолько огромными что почти скрывали голову. Шея и плечи буквально слились образуя вокруг черепа что-то на подобии мышечного воротника.

- Очень сильные и весьма флегматичные. Пожалуй один из немногих видов склонный к всеядности. У них даже кости челюстей деформировались весьма незначительно. Особенность помимо чудовищной силы в ярких пятнах и полосах возникающих на поверхности тела. Все эти странные узоры очень красиво и ярко выглядят в темноте. Как татуировка, только светится и перемещается по телу очень плавно. Что интересно, именно у этих существ даже после смерти продолжали затягиваться раны. Вообще я наблюдаю удивительную живучесть всех осмотренных образцов. Высокую степень регенерации тканей и умение регулировать скорость обмена веществ.

- Как вы узнали что электромагнитное излучение оказывает замедляющий эффект?

- Из наблюдений. Люди которые часто бывали на улице заболевали скорей. А те кто был связан с какой-то работающей электроникой, компьютерами, или сидел дома в окружении работающих бытовых приборов обращались на неделю, а то две позже. Но к сожалению среди таких людей, удержавших развитие микрочастиц чаще возникали мутации. По моим подсчетам полный цикл от привычного человеческого облика до того что я вам продемонстрировал, проходит всего за три, четыре дня. Те коконы, что хранятся у нас уже второй день, не сегодня, так завтра будут готовы.

- И особи вырвавшиеся из этих коконов будут уже взрослыми? - предположил я.

- Без сомнений. Они будут соответствовать тому возрасту в котором началась мутация. Но это ничего не значит. Я выяснил и уверенно могу сказать что все эти существа вполне способны размножаться.

- И этот змееподобный гигант, по-вашему способен нести яйца?

- Не думаю. Сердце у него как у теплокровного. Скорее он будет живородящий. Брюшная полость этих существ весьма укреплена и в то же время достаточно эластична. Опора при движении приходится ниже области паха, если вы сможете заметить, как раз на том уровне где у обычного человека находятся колени. При такой дистрофии тазовых костей это вполне возможно. Хотя перед нами именно сейчас мужская особь.

Дверь распахнулась, и в кабинет заглянул капитан. Теперь вояка смотрел на меня не так гневно и похоже, был готов обсудить все более спокойно.

- Пойдем казачок, пошепчемся.

- Спасибо за интересный рассказ доктор.

Выйдя в коридор я почти нос к носу столкнулся с пациентом этой клиники. Человек шел вдоль стены еле переставляя ноги. Все тело, будто после сильнейшего ожога. Куски омертвевшей кожи сползают лоскутами. Обнажились мышцы, вены трахеи и сухожилия. Часть конечностей была обмотана полиэтиленом. Неприкрытые участки напоминали заветренное, потемневшее мясо. Нарезанными на длинные ленты простынями пропитанными кровью были обмотаны так же все конечности и грудь под больничной пижамой. Больной был на грани. Его тело подверглось самой жестокой и отвратительной пытке. Оно было заживо разодрано в молекулярную пыль. Стало сырьем для нового строительного материала. Биомассой в чудовищном замысле бездушных тварей. В какой-то миг наши взгляды пересеклись. Больной смотрел только одним глазом. Второй удерживался в глазнице только благодаря тугой повязке. В этом взгляде не было ничего, ни боли ни отчаянья, просто усталость и безразличие. Я не мог помочь. Разве что только собраться с силами и пристрелить несчастного. Чтоб не мучился. Но лучше не просить меня ни о чем подобном. Это неправильно. Так не должно быть.

Выйдя за капитаном во двор, я уже точно знал что буду делать и как действовать.

- Мы обсудили нашу проблему, - начал капитан без особых церемоний. – За возможность безопасной эвакуации всего персонала и пациентов, я пойду на уступки. Коль вызвался быть посредником, поговори с тварями. Скажи – мы готовы выполнить их требования в обмен на безопасный выход.

- Думаю что с этим проблем не будет. Не забывай капитан, они хоть и выглядят странно, все равно остаются людьми.

- Десантному батальону, что возле Кремля полег, это расскажи.

- А они пробовали поговорить прежде чем стрелять?

- Откуда мне знать. Там все погибли. Понимаешь! Все до единого!

- Вот и не повторяй их ошибок, капитан.

Выходя на площадь возле метро, я не скрывался. Напротив, хотел чтобы меня заметили. Метрах в сорока от подземного перехода на меня бросились десятка два собак. Самых обычных дворняг, которые всегда ошивались в этом районе побираясь у торговых палаток.

Мысленный возглас «Сидеть!» подействовал на псов как кнопка пульта дистанционного управления. Псы послушно сели и жалобно заскулили.

Оборотни вели себя более сдержанно. Медленно вышли навстречу образовав неровный круг. Мелкие шавки тут же исчезли.

Первым со мной заговорил очень крупный на вид представитель стаи. Это был не тот пегий вожак, а более крупный и суровый. У этого здоровяка речь была более внятной и весьма напористой.

- Ты тот, кто взялся решить проблему?

- Я обо всем договорился. Солдаты и люди в госпитале просят безопасный проход к зоне эвакуации. Вам будут возвращены все коконы, а по завершении сделки будет выдана провизия.

- О провизии мы не просили, – зарычал оборотень и его глаза сузились, а ноздри раздулись. Верхняя губа потянулась вверх обнажая огромные клыки.

- Знаю. Это я от себя добавил. Мне тоже нужны гарантии. Есть вероятность, что сразу получив коконы вы наброситесь на солдат.

- Почему ты думаешь, что мы этого не сделаем даже зная, что получим еду?

- Потому что вы люди. У вас человеческая логика, хоть животные инстинкты и толкают вас порой на необдуманные и поспешные действия.

- Мы просто хотим жить. И не виноваты, что с нами такое произошло.

- Все хотят жить. И я тоже. И даже эти псы, что вертятся возле вас, видимо принимая за своих.

- Что на уме у военных? – спросил вожак уже спокойней, садясь возле меня.

- Просто хотят эвакуировать людей через безопасный проход и сбежать отсюда забыв все как страшный сон.

- С этими все понятно. Мы обеспечим. Сам бывший полицейский и поступил бы так же. Задавая вопрос, я имел в виду тех военных, что званием повыше и сидят далеко отсюда. Как будут решать всю эту проблему?

- Ну ты спросил. Я-то откуда знаю. Мы с тобой в одном положении. Я такой же измененный. Да, не оброс шерстью, не свечусь в темноте и рук только две, но мы в одной лодке. Ни один сканер не пропустит меня к эвакуационным пунктам.

- Если все так, то с тобой хотят поговорить.

- Еще кто-то?

- Крылатые. Мы смогли найти с ними общий язык. Трое прилетели за тобой и сейчас ждут в переходе. Они видели как ты разговаривал с военными.

- Вообще-то твой предшественник не советовал мне с ними общаться.

- Я бы тоже не советовал. Наши мозги им так же по вкусу. Просто будь осторожней.

В том прошлом, когда еще не было всего этого кошмара, спускаясь в метро я чувствовал какую-то защищенность, уверенность. Как любой изнеженный городской житель прятался под землей от палящего солнца, от ветра дождя или снега. А теперь спускаясь по ступенькам в темный провал пахнущий гарью и фекалиями, даже не знаю что думать. Бояться? Нет, мне не страшно. Я уже видел тех, кто пригласил меня на это разговор. И убежден, что внутри, в сознании, они такие же как были. Как люди. Не мутанты, не монстры, а просто люди, наделенные таким же набором фобий, что и каждый из нас. Выглядят необычно. Да, но человеку вообще свойственно выпендриваться. А уж про внешний вид и говорить не стоит. Буйство фантазий и полный отпад… и это еще мягко сказано. Это я про современные нравы и вкусы. Одни любители пирсинга чего стоят… брр!

Крылатый стоял в середине перехода под единственно уцелевшем фонарем. Кожистые перепонки темно-коричневого цвета окутывали его тело как накидка. Худое, похожее на скелет обтянутый кожей, тело таило в себе что-то демоническое, темное, потустороннее. Заметив меня, он приблизился к стене. В когтистом отростке, который, судя по анатомии его крыла, был когда-то большим пальцем на руке, он держал черный маркер. Быстрыми, но не очень ловкими движениями, он оставил на стене короткую надпись:

- Военные хотят нас убить.

- Если это утверждение, то вполне возможно. Если вопрос – то хрен его знает, - ответил я. – Единственный способ уцелеть, это просто сбежать из города.

- Другие военные тоже хотят убить? – Написал на кафельной плитке крылатый старательно выводя буквы как первоклассник в прописи.

- Другие военные? – удивился я, еще раз внимательно прочитав надпись. В ответ на это мой собеседник только закивал головой, а второй, стоящий все это время в тени, протянул кусок ткани зажатый единственным когтем.

Пятнистая тряпка оказалась окровавленным обрывком рукава от военной куртки. Единственным знаком отличия который я смог обнаружить был очень странный значок почти черного цвета. По форме он напоминал Кадуцей Меркурия обвитый двумя змеями. По бокам жезла два символических крыла, а под ними латинская буква «S» выделенная светло зеленым цветом. Значок был обшарпанный, потертый. Я прежде не видел таких эмблем. И эта тряпка с символикой была мне не знакома. Надо думать, что крылатые добыли доказательство того, что в городе были еще какие-то войска. Быть может натовские диверсанты, разведчики. Глядя на этот обрывок рукава, скорей действительно были…

- Западная разведка, первая мысль которая приходит в голову.

В ответ, на это мое предположение, крылатый только пожал плечами.

- Можно, я оставлю себе эту эмблему. Покажу воякам, может смогу что-то выторговать или, хотя бы, получить больше информации.

Одобрительно закивав головой крылатый, тот что вел «разговор», раскрыл уродливую, изогнутую как воронка бензобака круглую пасть испещренную мелкими зубами, и издал такой пронзительный вопль, что я невольно заткнул уши.

В переход, с противоположной стороны улицы буквально ввалился третий представитель крылатых бестий. По темному тоннелю, он второпях, пытался лететь шаркая крыльями по стенам, задевая беленый потолок и замусоренный пол. Размах крыльев этих созданий впечатлял, метра четыре с половиной не меньше. В лапах крылатый держал довольно большую сумку. Рослый, тот что вел переговоры, забрал сумку и шмякнул ее на пол, ближе ко мне. На дне сумки лежала каска, два укороченных автомата которые я видел впервые. Пистолет. Обрывки одежды, какие-то мелкие приборы. Средства связи. Все предметы, за исключением оружия были либо испорчены либо залиты кровью. Не завидую участи прежних владельцев этих шмоток. На дне сумки покоился компьютер. Довольно компактный ноутбук с мотком проводов.

- Этих доказательств будет достаточно. Вот только мне еще нужно знать где вы накрыли этих «туристов»?

Карябая на стене ответ, крылатый, как мне показалось, подрагивал от смеха. Ему было забавно. Ответом были всего четыре буквы ВДНХ и короткая подпись, как пояснение «15».

- Их было пятнадцать человек? – Спросил я крылатого, стараясь смотреть ему в глаза и не обращать внимания на уродливую, зловонную пасть.

Все три бестии только гортанно завыли и словно, как по команде, бросились к выходу поднимая с пола душную пыль взмахами сильных крыльев. Наверху у входа в метро звонко залаяли собаки, заурчали хриплыми басами оборотни.

Подхватив сумку, я поспешил наверх из темного перехода. Нужно было дать отмашку воякам в институте, чтобы отправляли разведку и начинали эвакуацию.

Вернувшись обратно в институт, я коротко доложил капитану о чем сумел договориться. Здесь уже полным ходом шла подготовка к отправлению. Только тот доктор, который так долго и подробно рассказывал мне о своих исследованиях никуда не торопился. Он спокойно препарировал труп змееподобного монстра, делая время от времени, снимки цифровой камерой.

- Я смотрю вы не торопитесь?

- Мне некуда ехать. Тем более, что всех больных взять не смогут. Некоторым уже нельзя помочь, а хотя бы стакан воды принести я в состоянии.

- Скажите, эти исследования, указание сверху, или личная инициатива?

- Это мой материал, моя работа. Я не знаю будущего, но коль скоро эти существа появились и у меня есть возможность их изучить я буду это делать. Ведь больше некому.

- Зачем? – не унимался я видя, что доктор имеет собственное представление о сложившейся ситуации.

- Причины две. Если меня ждет такая же участь, я смогу быть полезен тем, кто будет рядом со мной. И вторая причина, более циничная, если я окажусь по другую сторону баррикад, образно говоря, то хотя бы буду знать с кем имею дело.

- Вы дадите мне материалы вашей работы? Сами понимаете случиться может все что угодно, а дублировать информацию всегда полезно.

- Это без проблем. Я специально сделал несколько резервных копий. Подождите немного молодой человек я сейчас закончу с этим исследованием и запишу вам диск.

- Я разговаривал с крылатыми…

- О! Не знал, что они умеют говорить! Видите ли строение их челюсти претерпело такую значительную деформацию…

- Вы правы, - перебил я доктора, - они не говорят, в привычном смысле этого слова, могут только писать. Но это тоже весьма цивилизованный способ общения не так ли?

- Да, да, совершенно с Вами согласен.

- Так вот, крылатые боятся что военные рано или поздно нанесут бомбовый удар по городу.

- Пустые страхи! Уверяю вас! Это совершенно невозможно! Мне доподлинно известно, что и в других городах средней полосы так же фиксируется значительное повышение фоновой критической массы микрочастиц. Что, по-вашему они будут бомбить ядерным оружием все эти города? Чтобы сильнейшей электромагнитной волной решить проблему! Несусветная глупость. Болезнь не разбирает кто есть кто. Военный или гражданский, богатый или бедный. Мутации затрагивают всех без исключения. У кого-то так и остаются в латентном состоянии, у кого-то входят в активную фазу трансформации или деструкции. Этот механизм регулирования мне пока неизвестен.

- Но это могут сделать и не наши военные. – В доказательство своих слов я поставил на край операционного стола сумку с остатками снаряжения спецгруппы, выпотрошенной крылатыми.

Без капли брезгливости поковырявшись в ворохе окровавленных ошметков и тряпок. Доктор достал короткий автомат.

- МР-5. Девятимиллиметровый штатный автомат для спецопераций, – прокомментировал он извлеченное оружие. - Пистолет не знакомый, первый раз такой вижу, без маркировки, пустой. Патронов к нему нет. Спутниковая связь. Штатный анализатор отравляющих веществ. Ага! А вот эта эмблема мне знакома. – Доктор извлек обрывок рукава с кадуцеем и буквой «S». Это знак военного медицинского специалиста. Эта группа точно была заслана для того, чтобы собрать информацию и выяснить степень опасности происходящих событий. Надо признать разведка у них хорошо работает.

- Вот и я об этом же. Если здесь все выйдет из-под контроля, бомбежка ядерным оружием может начаться и с той стороны.

- Но это мировой конфликт! И к тому же эпидемия направлена концентрическими кругами и никак не зависит от ветров и воздушных потоков.

- Несмотря на то, что сидите в этом кабинете, вы кажется весьма информированы.

- Пока работала связь, для врачей госпиталя постоянно делали отчеты со всех постов наблюдения. Мы получали самую свежую информацию, которая только добывалась.

- Ладно. Поживем-увидим, до чего все это докатится.

Минут через десять диск с собранными материалами был готов. Доктор отдал мне плоды своего исследования без сожаления и пожелал удачи. Приятный и уверенный в себе оказался человек. Рассудительный и очень ответственный. Жалко было оставлять его в этом лепрозории. Хотя был уверен, что у него все сложится хорошо.

Во дворе ждала машина скорой помощи. Разведчики уже погрузились и собирались выдвигаться.

- Передайте майору условия сделки. Если он их не примет, ситуация выйдет из-под контроля и тогда пусть не ищет виноватых.

- Ты поедешь? – Спросил Сергей Шахов, помогая затолкать в скорую какой-то ящик.

- Нет. Зачем я вам нужен. Водитель дорогу знает. А я своими делами займусь.

- Ну как знаешь.

Лейтенант сильно изменился, с того момента, как мы познакомились. Не внешне, а скорее внутренне. Передо мной стоял действительно уверенный в себе офицер, знающий, что и как делать. От трусоватого размазни не осталось и следа. Вот как преображает человека суровая реальность! Отвернувшись от меня, он залихватски свистнул.

Солдаты и санитары стали выносить из подвалов обещанные оборотням коконы. Прежде мне их видеть еще не доводилось. Весьма компактные, плотные мешки, чем-то напоминающие вареники из рисового теста. Студенистые, подвижные как яичный желток. С двух противоположных концов на этих мешках будто роговые отростки. От одного отростка к другому тянулся шов, или складка. В уплотненных частях были заметны четыре или пять дыхалец, как трахеи, чуточку торчащие над поверхностью. Под полупрозрачной оболочкой угадывались очертания живого существа. Выносили коконы вчетвером на растянутом за углы одеяле или простынях. Осмелевшие и потому, подошедшие вплотную к воротам клиники, оборотни забирали сородичей. Сразу парами грузили на спины и тащили к подземному переходу. Мне это говорило только о том, что логово оборотней под землей. Цветущие кущи ботанического сада теперь не казались такими безопасными.

Взвалив на спину сумку с теми вещами, что отдали мне крылатые, я пошел вниз к Цветному бульвару. Надеялся привести в порядок машину которую мы бросили на эстакаде. Тащиться обратно пешком совершенно не было желания. Бак, там был, почти под завязку. Выбитое заднее стекло не проблема, а процесс замены колеса не займет много времени.

Машина была на месте, даже не сильно поцарапанная. Сменить колесо, выгрести из багажника груду гильз и битого стекла, действительно отняло у меня не больше получаса. Не очень-то церемонясь, я прошелся по припаркованным машинам. Залазил только в те, что были уже разбиты или со вскрытыми капотами. Мне нужны были запасные канистры и топливо про запас. Неизвестно как все произойдет дальше, топливо в блокадном городе никогда не помешает. Удалось найти несколько пластиковых канистр с трех десятков машин только сорок литров бензина. На это мародерство, ушло еще не меньше часа. Пока вертелся под эстакадой видел как по мосту пронеслись около двух десятков грузовиков. Сверху всю колонну прикрывал вертолет. Криво ухмыльнувшись, я в очередной раз поздравил себя с такой вдумчивостью и предусмотрительностью, что догадался отогнать машину вниз под мост и спрятать в тени. Самому, достаточно было только присесть у будки с пестрым рекламным щитом, чтобы и дальше оставаться незамеченным. Мавр сделал дело, мавр может уходить.

Однако, как же быстро нас нахлобучило. Давно ведь знали, что лабораторный, неконтролируемый прототип сбежал на волю, а никаких мер не приняли. Ни власти, ни военные, никто вообще не оказались готовы к такому стремительному развитию событий. Ладно население, о нем думают в последнюю очередь, а что же правительство? Толстопузые депутаты, министры, генералы и прочие тузы. Не уж-то, кто-то из них сейчас корчится от боли сдирая с себя окровавленные ошметки драгоценной шкуры? Или вот-вот готов вылупиться из кокона чудовищным монстром, способным взмыть в небо и налететь оттуда в крутом пике на бестолкового зеваку и высосать его мозг. Что-то как-то не верится мне в это. Неужели больше двух лет служба безопасности ни сном ни духом? Прошляпили такую подставу, а теперь и концов не найти. Винить нужно только самих себя. На несчастный, многострадальный народ эту проблему не перекинешь. Мол не так голосовали, мол не тому доверились. Вот если б мы взялись рулить мы бы вырулили. По факту, народ – жертва. Те, из власть имущих, кто был вовремя осведомлен – смылись. Оставив для решения проблемы кого попало. Военные гнут свое. Закрыть, зажать, держать оборону, стрелять и бомбить. А кого, от чего, им фиолетово. Вот дали дуракам сканер, так они его тут же в дубинку превратили. Не в буквальном смысле конечно. Сами не знают, что измеряют, и за что сортируют. Перепуганный лейтенант да капитан как показания прибора увидели, так сразу ствол в рожу тыкать. Чужак! Враг! Злобный мутант! Вот уж действительно насмотрелись голливудских киношек. Сейчас до меня никому нет дела. Я никто! Крохотный винтик, блошка. В нынешнем военном положении, если не пристрелят, не сожрут мутанты или сам вскоре сдохну. Ни меня, ни Аню из города легально не выпустят. А нелегально мы сами не поедем. Куда ехать? Если успешного метода борьбы с нанороботами, решившими несколько разнообразить фауну планеты, просто не существует. Их можно до пупочной грыжи колотить электромагнитными импульсами, но безрезультатно. Это ничего не даст. Их можно травить, морозить, пытаться перепрограммировать, с тем же нулевым результатом. Вот и остается ждать. Не бросаться сломя голову в неизвестность, а просто ждать и пытаться выжить, приспособиться. Устраивать собственную жизнь. Проблема таких масштабных, глобальных ситуаций в том, что я никак не могу на них повлиять. Да и никто не может наверное. Был Андрей Пушкарев, который хоть как-то, но понимал логику событий, но от него ни слуху ни духу. Куда делся, чем занят, жив ли вообще? Был Конюшный с целой лабораторией, ботаников, биологов, программистов. Теперь от них даже костей наверное не осталось. А сколько миллионов людей, за этот короткий период катастрофы пропали, развеялись в пыль? Никто не считал. А сколько еще будет жертв? Сколько будет несчастных испытывающих на себе все прелести «красной чумы» или ломку трансформации в нечто несуразное, звероподобное.

Набив машину припасами, которые по крупицам удалось собрать в разграбленных окрестных магазинах и ларьках, я выехал на бульварное кольцо. Больше всего радовали пять ящиков дорогого виски, которые почему-то остались нетронутыми в подсобке винного магазина. Грабители постеснялись сбить замок. Но я не грабитель, мне можно. Стая оборотней в полукилометре от этого места изнывала от голода и не потрудилась пошакалить в сотнях торговых точек. Или макароны и крупы теперь не еда? Им подавай свежее мясо, да чтоб еще побегать за ним, поохотиться! Я нагреб банок сто рыбных и мясных консервов, несколько пакетов муки, сахара, чая. Пакетов двадцать молотого кофе. Чем не добыча? Тем более, что в доставшийся мне джип все это влезло без проблем. Да блин! У меня нет полутора центнеров мышц. Нет клыков, и когтей. Я собиратель. Мелкий всеядный собиратель и пока черт возьми, меня это устраивает.

Большую часть пути по бульвару проехал без приключений. Вечерний город был тихий, хоть и непривычно пустой и гулкий. Катить по пустой дороге с банкой пива в руках это просто тихий бунт маленького человека. Вольница. Уверенность в собственной безнаказанности. Я даже не помнил, взял ли с собой права. Машина не моя, да и кто меня остановит? Полицейский -оборотень!? Ну-ну, пусть попробует…

Стоило только подумать, что сейчас без проблем сверну на Новый Арбат и быстренько прокачусь до военного блокпоста у Киевского вокзала, как тут же случилась заминка. Возле пятнадцатого дома на Никитском из подворотни вылетело пятеро крылатых. Ударив по тормозам, я по привычке вывернул руль вправо и тут же отстегнул ремень. Крылатые бестии выволокли из подворотни обезображенный труп. Следом за еще свежим покойником выбежали бродячие псы звонко облаивая крылатых видимо покусившихся на их добычу. Парочка псов устремилась ко мне. Я лишь открыл люк на крыше, изловчился в него пролезть и поставив возле себя банку с пивом саданул короткой очередью перед капотом. Собаки тут же бросились врассыпную не переставая лаять, а вот крылатые пронзительно заверещали и взмыли в воздух. Все кроме одного. Последний оставшийся примерно пару секунд смотрел на меня. Как бы убедился в том что я не намерен в него стрелять. Покосился на банку пива стоящую на крыше и тут же отвернулся. Цепкими пальцами ног любитель высасывать чужие мозги ловко обшарил карманы несчастной жертвы вынул какие-то документы. Тут же отшвырнул в сторону. Снял с обглоданной руки часы и тут же нацепил себе на лодыжку. Порылся еще в грязных лохмотьях. Извлекая мобильный телефон сунул его в зубастую пасть, то и дело оглядываясь на меня. Наконец сдернув с брюк трупа ремень так же как и его гоп-компания натужно взмыл в воздух задевая крыльями ветки деревьев, ловко огибая троллейбусные провода над дорогой.

Сев обратно в кресло, я закрыл люк отложил на правое сиденье автомат, банку с пивом допил и выкинул в ворох припасов позади меня. Подальше от этого места. Плавно объехав растерзанное тело, которое уже через минуту станет добычей собачей стаи, ворон и голубей, я с пробуксовкой дал газу и помчался по унылому бульвару к повороту на проспект.

До поста буквально летел, лавируя между наставленными вдоль набережной бетонными блоками и брошенными машинами. На том КПП где был днем, уже принимали машины с эвакуированными из института. Солдат на посту узнал машину и меня, пропустил без задержки. Я остановился за стенкой укрепления из мешков с песком. Нашел взглядом майора и тут же направился к нему, прихватив с собой сумку с добычей крылатых.

- Мне про тебя доложили, – буркнул майор, невольно отводя взгляд. – Думал ты уж и не появишься.

- Да уж не сомневаюсь. Доложили. Капитанчик у тебя рьяный. Далеко пойдет.

- Спасибо, что решил вопрос миром. Мы сейчас уже вторую колонну грузовиков из больницы принимаем.

- Нет проблем, если что обращайтесь. Вот вам еще подарочек. – Я передал офицеру сумку.

- Что это? – спросил майор нахмурившись. - Очередная личинка? Или крыса?

- Нет. Это доказательство того, что в городе орудует западная разведка.

Быстрым движение открыв сумку майор буквально вывалил все содержимое возле машины и стал разглядывать.

- Ценным может оказаться ноутбук, спутниковый аппарат связи. Специалисты разберутся.

- Колись, где взял?

- Крылатые подогнали. Порвали вражеских разведчиков на ВДНХ. Не знаю сколько их еще по городу и в окрестностях шляется.

- Да, эти твари похоже везде, куда ни плюнь.

- Я про разведчиков!

- А. Эти. – Майор почесал затылок. Поднялся в полный рост и еще раз поворошил окровавленные тряпки и снаряжение носком ботинка. – Этим займутся те, кому следует. Слушай. Шахов сказал, что ты с оборотнями ловко развел. Как тебе удалось? Я конечно могу прислать из области пару грузовиков с живыми коровами или овцами, уж что найду. Но дальше то что?

- Обкладываешь квадрат пушками да танками, пулеметами да снайперами, на всякий случай, а потом как бы ненавязчиво предлагаешь мирно побеседовать. Просто вбей себе в голову, что это люди. Они умеют говорить, они мыслят человеческими стереотипами. Хотя нынче, не без влияния животной сущности. От хищников в них уже много что проявилось, как я думаю.

- А крылатые? – не унимался вояка.

- С ними сложней. Буйные шибко. Говорить разучились, но могут писать. Все понимают прекрасно. Хочешь наладить контакт - найди способ пообщаться. У них свои страхи. В больнице остался доктор. Он там видать не один день изучал их внутренний мир, так сказать. И архивчик у доктора имеется уже весьма солидный. Советую ознакомится, многое для себя проясните. Вот собственно и все. Информацию я слил. Ах да, вот еще что, я машину заберу, если ты не против, хорошо?

В ответ на мою просьбу майор только махнул рукой. Его голова сейчас забита куда более важными проблемами чем ничейный джип. Вот и ладненько. Не зря день потратил. Хоть пока и не нашел чего хотел.

Пропуск выданный мне майором оказался очень кстати. Удивляюсь как я утром вообще смог проскочить мимо всех этих постов. Или их уже после полудня натыкали? Наш район обложили очень плотно. Здесь было куда больше машин. Люди на улицах торопились закончить свои дела до наступления комендантского часа. Военные укреплялись на ключевых перекрестках, заваливали баррикадами проходы через дворы. В вечернем небе появились несколько дирижаблей. Непривычно было видеть эти странные, тихоходные летательные аппараты. Хотя с другой стороны логично. Дирижабль может находиться в воздухе гораздо дольше, чем вертолет или беспилотный разведчик. Уверен, что сейчас на город наведен не один десяток спутников сканирующих пространство мелкой гребенкой тончайшей аппаратуры. Надеюсь они понимают, что делают. Потому, что если к зиме ситуацию не разрулят, для нас настанут тяжелые дни.

Вернувшись домой, почувствовал себя усталым. Вроде весь день шастал без дела, особо не напрягался, если не считать конечно трех ходок по выниманию продуктов из джипа, а устал как черт. Анька ужасно обрадовалась, что я вернулся целый и невредимый. После душа еще больше захотелось есть и спать. Но пока это была непозволительная роскошь. Выйдя на балкон, я порылся в инструментах. Выволок в прихожую моток проволоки, все удлинители, которые только смог найти. Включил старый компьютер у себя в комнате, просто, чтобы работал. Телевизор у родителей в спальне, оба кондиционера и, найденный в шкафу ионизатор воздуха. Причем, включал я всю аппаратуру нарочно через удлинители скрученные спиралью. Чтобы возникало хоть и слабое, но все же магнитное поле. Вышел в подъезд, прислонился к стене и попробовал просканировать собственную квартиру наносетью. Это практически не удалось. Слишком много помех. В представлении сети, мои три комнаты и кухня больше напоминали кроличью нору, с множеством проходов и уровней. Ну, что ж, не зря старался.

- Что нового в городе? – Спросила Анютка усаживаясь возле меня на кресло.

- Бардак, если коротко. Пушкарева найти не удалось. Ни в квартире, ни в других известных мне местах, его нет. Весь центр внутри Садового кольца, просто дикая территория. Военные туда сунуться боятся.

- А что это за диск?

- Очень интересная информация от одного доктора из института Склифосовского. Помог им сегодня с эвакуацией. Представляешь, Альберт и Юра вовсе, не единственные в своем роде. Подобных им, внешне почти неотличимых, полным полно.

- Это очень странно, - согласилась Анька устраиваясь поудобней. – Ты же говорил, что все трансформации происходят под влиянием подспудных фантазий и мыслей человека.

- Выходит, что я ошибался. Кстати, фотографии на диски весьма откровенные, без купюр, так что слабонервных просим не смотреть.

- Да брось ты Олежка, что я мертвяков не видела что ли?

- Эти ребята не просто мертвые, они, черт возьми, страшные.

Как раз первой оказалась фотография черепа крылатого. Доктор нарочно делал акцент на всех анатомических особенностях. На структуре черепа, мышц. Зрелище, было действительно, не для слабонервных.

- Ой мамочка! – отпрянула Аня от экрана компьютера. – Я это чудище мельком видела и полночи уснуть не могла, а тут во всех подробностях. Да уж. Согласна. Ты, как-нибудь без меня, такой паноптикум разглядывай.

- Ну а ты чем занималась?

- Да так по мелочам. Готовила, стирку затеяла, новости весь день смотрела. Звонила родителям. Тут в новостях какой-то генерал выступал. Долго рассказывал такой бред, что даже мне смешно становилось. Говорил по бумажке о каких-то реликтовых метеоритах, о какой-то доисторической заразе жившей чуть ли не в первобытном бульоне. Но правды - ни слова. Его журналисты трясли как грушу, все требовали, чтобы он выложил план конкретных действий.

- Надо думать отделался общими фразами ни о чем? – предположил я, продолжая листать фотографии с докторского диска.

- Скользкий тип, другому бы и не доверили. Единственное, что он ляпнул, можно сказать проболтался. Военные рисковать личным составом больше не будут. « … В связи со сложившейся ситуацией и многочисленными жертвами, мы вынуждены изменить тактику проведения войсковых операций, сводя потери личного состава до минимальных». – Процитировала Аня слова генерала нарочито понизив голос.

- Если растерять войска в борьбе с этими сикарашками, не ровен час остаться и вовсе без армии. Значит, что-то надумали. Или действительно бомбить будут или просто расширят кольцо блокады и пустят все на самотек. Рано или поздно, «яйцеголовые» академики выдумают способ дрессировки этих блошек!

- Послушай. Если они бомбить начнут, может нам это, того, опять на дачу?

- Во мне больше четырех с половиной страшных единиц критической массы. Так как мы с тобой жили не на разных полюсах планеты, в тебе, я думаю, не меньше. Мы не пройдем через этот новый военный сканер. Возможно, до дачи доберемся, ну а дальше что? Скоро осень, а те наши дома для зимовки не очень то и приспособлены.

- Ой мама, мамочки! Мы скоро сдохнем! Знаешь, Олежка, а я не боюсь. Когда ты рядом, весь такой серьезный, деловой, мне спокойно и уютно. И даже умереть не страшно!

- Ты полегче с такими мыслями. Вон на кухне сборник анекдотов, займи голову позитивом. Лично я помирать не собираюсь и без боя, если что, не сдамся! Ясно!

- Да ладно тебе, салдафон. Не бурчи. Это у меня шутки такие -плоско заточенные. Слушай, а давай халявного вискаря шардарахнем?

- Вот это разумное предложение. Я скоро закончу, немного осталось. А ты пока найди на дисках какую-нибудь комедию, или тупой боевичок, а то новости нынче не радостные.

Диск с информацией и фотографиями, который я выклянчил у доктора, оказался весьма полезным. За короткое время врачу удалось провести вскрытие многих измененных и умерших в результате разрушительного действия «красной чумы». Доктор просто настаивал на термине мутанты. Я лишь принял его позицию, но не хотел применять этот термин к себе самому. Я ведь тогда, получается, тоже мутант. Но это мелочи. Больше всего меня поразила таблица составленная доктором. Список устойчивых мутаций, которые были подтверждены, как минимум, после вскрытия трех особей одного вида. И индивидуальные мутации, не имеющие больше аналогов и повторов. Индивидуальные, были порой весьма нелепы и даже омерзительны. Большинство из них было не жизнеспособно. На операционный стол для вскрытия эти индивиды попадали не после тяжелых боев, а по причинам более банальным. Падение с крыши, несчастный случай, нападение бродячих собак или крыс, отравление или даже истощение. Крысы, кстати, тоже стали заметно видоизменяться, что совсем не радовало. Тут, до всего этого кошмара в городе, серых наглых шустрил было столько, что чуть ли ни наступали им на спины в некоторых районах. А тут еще и мутации их зацепили. Не дай бог к этому списку еще добавятся собаки, голуби, и вороны. Вот тогда действительно будет паноптикум. От обилия мяса и костей мелькающих на фотографиях меня начало мутить. Я выключил компьютер и решил, что займусь разбором материала на этом диске в другое, более подходящее время.

9

Это был самый серьезный и жесткий прорыв за весь сезон. К слову сказать военные сами спровоцировали агрессию со стороны измененных. Их неудержимое и ни чем не обоснованное желание занять центральную часть города переходило всякие рамки. Отстрел всего живого и способного подавать признаки жизни производился из башенных орудий, крупнокалиберных пулеметов и минометов. Действия военных начались с первых дней августа. Я как обычно собирался проехать посты и пройтись по центру собирая новую информацию, но все радиальные проспекты были наглухо перекрыты. Отогнав машину в безопасное место во дворах, я собрал оружие, оборудование и вышел к блокпосту где всего-то топталось около десятка солдат. Впереди за домами слышались раскаты взрывов, валил черный дым. Стрекотали пулеметы, автоматы, ухали ружейные выстрелы.

Стараясь не выходить на открытое место молодой капитан внимательно изучил мои пропуска и тут же вернул.

- Проход закрыт! – выкрикнул офицер стараясь перекричать рев вертолета пронесшегося над проспектом.

- А что происходит?

- Мутанты с голодухи совсем озверели. Первую роту накрыли у Даниловского монастыря, вторую прессуют где-то на Мытной. У нас связи нет. Отправили для прикрытия два БТРа и танки, но что-то тихо пока. Всего выстрелов десять и сделали. Час прошел как заткнулись.

- А подкрепление?

- Вот вертолет прислали, сейчас еще авиация подоспеет.

В это момент от третьего транспортного кольца к торговому центру у метро подкатили семь бронетранспортеров на броне которых верхом сидело еще не меньше трех взводов автоматчиков.

- Вот сейчас мы им вжарим! – выкрикнул капитан и тут же побежал докладывать командирам пополнения оперативную обстановку.

Солдаты быстро спрыгнули с брони и столпились за машинами в ожидании приказа. На улице стало тесно и я отступил вставая позади всех.

Колонна броневиков выдвинулась очень скоро. Ведя огонь из крупного калибра башенных орудий БТРы встали каскадом на одной полосе и начали продвигаться к большему перекрестку возле рынка. Временный блокпост опустел. Я взобрался на остов сгоревшей машины. Отсюда было лучше видно. С крыши высотного дома прямо на проезжую часть полетели десятки бутылок с зажигательной смесью и дымовые шашки. Оттуда же с крыш раздалась серия длинных автоматных очередей. Несколько солдат упали. Бронетранспортеры сбили строй задрав стволы башенных пулеметов, когда из арки этой высотки появился щитомордник. Помимо того что сам мутант был весь в чешуйках роговой брони, поверх потрепанной военной одежды на нем был еще и бронежилет. В каждой из четырех рук он держал по автомату. Солдаты те которые сразу заметили противника сгруппировались, встали плотней и выставили щиты. Но озверевшего, явно обезумевшего щитомордника это не смущало. Он открыл огонь из всех четырех стволов. Тот броневик что оказался впереди всех вовремя заметил засаду и протаранив ограждение разделяющее полосы движения попробовал подставить корпус перекрыв собой линию огня, но как только он оказался развернут тылом атака тут же началась с противоположной стороны. На броню впрыгнула огромная кошка. Черт возьми, таких измененных я еще не видел! По виду так просто исполинский саблезубый тигр, но вот на кончике хвоста был заметен странного вида нарост. Да и сам хвост у этой невероятных размеров кошки был загнут как у скорпиона.

Один удар кончиком хвоста в броню и чудовищной силы электрический разряд пронзил насквозь всю боевую машину. Двигатель броневика мгновенно заглох, из моторного отделения повалил густой черный дым. Проворная кошка отпрыгнула в сторону и так же как и появилась, мгновенно исчезла. Щитомордник возле арки отступал неохотно, да и то только в те моменты когда пуля попадала в бронежилет или в него самого. Не прекращая шквальный огонь он умудрялся перезаряжать оружие одной парой рук, в то время как вторая пара просто выкашивала пространство позади броневиков. Когда заканчивались магазины второй пары оружия он пускал в ход первую и тут же вставлял новые рожки.

Вот еще один БТР задымился окутанный сетью голубых всполохов. Бежево-серая тень огромной кошки метнулась к подземному переходу. Солдаты отчаянно отстреливались прячась за уцелевшие боевые машины. Парочка крылатых, тех что оказывается швырялись с высотки бутылками с зажигательной смесью камнем бросились вниз пикируя на забившихся под щиты солдат. Рывок! И вот человек в полном военном обмундировании взлетает в воздух. Его подхватывает второй крылатый, третий. Острый коготь на крыле вспарывает брюхо вояке, срезает лямку бронежилета.

Щитомордник продолжает вести огонь явно не жалея ни себя ни оружие. Несколько пуль попадают ему в голову, но похоже только отбрасывают смертника на небольшое расстояние. Из положения лежа безумец продолжает вести огонь силясь подняться обратно на ноги.

Сквозь пролет арки мне было видно как на фоне гаражей за домом, пригибаясь на массивных лапах промелькнул силуэт оборотня. Его руки и ноги были заняты, а вот в зубах он держал за загривок все ту же огромную кошку раненную и явно не способную больше вести бой.

В моей собственной голове будто взорвалась граната. Какой-то просто неконтролируемый прилив гнева пронзил чудовищной болью все тело. Над улицей раздался оглушительный вопль и рев одновременно. Все кто был сейчас в поле моего зрения просто повалились наземь корчась в ужасных судорогах. Мои сжатые до боли кулаки выламывали, вырывали нервную систему каждого присутствующего. Подчиненные воле нанороботы пускали один за одним болевые сигналы по всем нервным окончаниям не разбирая человек или мутант попал под удар.

Стрельба прекратилась. В руках одного из солдат сжавшего оружие судорожной рукой замолк последний автомат направленный стволом вверх. Рядом со входом в метро рухнул крылатый бьющийся в конвульсиях, скатываясь по грязной лестнице в подземный переход. Еще секунда и я ослабил хватку. Спокойно спрыгнул с обгоревшей машины и прошел к арке, где упал отчаянный щитомордник.

Паника и страх. Вот то единственное что сейчас билось в оглохших мозгах вояк и мутантов. Они готовы были на все что угодно лишь бы покинуть проклятое место. Протяжные стоны, хриплые завывания, нервно подергивающиеся, полу парализованные тела вот все чем завершилась эта бессмысленная и жестокая бойня.

Рвотный комок подкатил к горлу. Я сдержался чтобы меня не стошнило от всего увиденного. Подвергшиеся шоковой атаке нервные окончания солдат и мутантов превратили их в беспомощных младенцев нагадивших прямо под себя. Еще минут десять они так и не смогут сообразить что же с ними произошло на самом деле.

Мне больше нечего здесь делать. Нет больше желания куда-то ехать. Добраться до дома, принять душ, и напиться вот все что я запланировал себе на это день.

Середина августа выдалось чертовски жаркой. Дождя не было больше месяца. Несколько раз над городом собирались тучи, но дождь так и не пролился на землю. Только сухой и пыльный ветер гонял по пустынным улицам мусор и сажу недавних пожаров. После случая у Даниловского рынка я почти неделю никуда не выходил из дома. За это время многое изменилось. События не стояли на месте. Центр города был полностью эвакуирован и теперь войска отступили дальше третьего транспортного кольца. В заводских, индустриальных районах так и вовсе, до самого МКАДа, как и в первые дни блокады. Надеюсь что моя шоковая атака послужила сигналом для отступления. Не могу представить что докладывали командиры оставшихся в живых взводов, но напор и пыл армия поубавила. Среди мутантов появилась четкая организованность и продуманность действий. Измененные вели себя очень слаженно, не как дикая стая или одиночки-хищники, а действительно как целая армия. Я не раз замечал тесное взаимодействие разных видов. Оборотни и крылатые действовали сообща с щитомордниками и пумами. Огромные кошки способные электрическим разрядом испепелить живого человека стали настоящей проблемой. В бою такой мутант с легкостью ускользал от пуль взбирался по совершенно отвесной стене, передвигался по крышам домов. Пумы собирались мелкими группами. Не как оборотни, а по три, пять крупных особей занимая самые верхние этажи брошенных зданий. Лишь в случае опасности они прятались на станциях метро и подвалах домов.

Я откровенно маялся от безделья. Наблюдал странную городскую жизнь не выходя из дома. Всего пару раз, да и то вынужденно прогуливался к организованным в районе пунктам снабжения. И к узлу связи, который, также устроили военные. В папиных записях нашелся телефон тех дальних родственников, к которым они с мамой поехали. Оказалось, что у отца случился сердечный приступ, после всех переживаний и невозможности вернуться в город. Услышав мой голос, короткий доклад о происходящем, он разумеется, сделал вид что успокоился, но я ему не верил. Вернуться в Москву им не разрешали. Предоставили временное жилье там же, на дальнем востоке, в каком-то военном городке на самом краю страны. Про события в блокадном городе ходили просто душераздирающие слухи. Отчасти так и было, но я соврал отцу, сказал, что журналисты, как всегда, сгущают краски. Сказал, что жизнь постепенно налаживается и приходит в норму. Грустный и долгий получился разговор. Благо, что бесплатный. После того, как военные просканировали меня повторно, мне выдали еще один пропуск и регистрационную карточку. Меня посчитали, учли, записали, внесли в список отказников. А заодно и в список смертников. В их представлении со дня на день у меня должна была начаться последняя стадия «красной чумы». И мне и Аньке в эвакуации, разумеется, было отказано. Ее родители долго переживали по этому поводу, но свой шанс упускать не стали. Переехали к родственникам, куда-то в Новгородскую область. Мы остались одни. Стали заложниками этого города. Нашего города, в котором вместе выросли.

Дверь на балкон была распахнута, сухой ночной ветер трепал занавеску, мел бахромой портьеры пыльный паркет. Начало пятого, а восход еще даже не наметился. Я подложил подушку повыше, почти сел натянув на себя одеяло, наблюдая за тем, как рыщет по небу прожектор военного поста на соседней улице. Комендантский час. Ночной город, ослепший и оглохший, наполняли сотни звуков, новых, непривычных. Услышь я такие, еще пару месяцев назад, меня бы прошиб холодный пот. А сейчас нормально, лежу себе и слушаю все эти завывания клекот, улюлюканья. Протяжные вздохи, хриплое уханье. Редкие пулеметные очереди, залпы осветительных ракет с шипением пронзающие ночное небо. Приглушенные щелчки и невнятные, но грозные выкрики в мегафоны на блокпостах. Далекое, еле слышимое стрекотание лопастей вертолета барражирующего над темной зоной. Электроэнергия поступала только в охраняемые кварталы города, где воякам удалось собрать таких же, как мы с Анькой. Уцелевших, с высокой критической массой нанороботов в организме, но по какой-то причине не подверженных мутации. Хотя, на мой взгляд абсолютно нейтральных не осталось. У каждого хоть что-нибудь да проявилось или изменилось. Но эти перемены были незначительными или почти незаметными. К примеру у соседки, вреднющей старушенции, из квартиры напротив, стали вновь расти зубы и темнеть седые волосы. Чему старая перечница была несказанно рада. Похоже забыла про все свои болячки и большую часть времени проводила на улице, с такими же как она, пожилыми сплетницами. Я продолжал пользоваться возможностями наносети изучал город, все то, что в нем происходило. Вот и Анька тоже не осталась в стороне от всех этих стремительных перемен. И ее зацепило, проявилось. Я боялся этого момента, переживал, пряча свой страх глубоко в душе. Точно знал что рано или поздно это должно произойти. Первое время было как-то непривычно, а сейчас даже понравилось. С ней произошла довольно странная трансформация, как раз такая, что относится к разряду индивидуальных и к счастью, малозаметных. Анютка теперь стала способна менять цвет кожи. Ну просто, как хамелеон. Могла почти полностью слиться с поверхностью, на фоне которой оказывалась. Причем делала она это совершенно осознанно. То выбелит себе лицо, добавит румянца, тени под глаза, и это без всякой косметики. То наоборот, напустит на бархатную кожу бронзовый загар, сменит цвет волос, и так в день по нескольку раз. Вот и сейчас во сне почти скинув с себя одеяло она буквально потерялась на атласной простыне, пустив по коже еле заметные светящиеся цветные узоры. Завитки, кружева, всполохи, концентрические круги, которые расходясь от груди к конечностям вспыхивали на кончиках коротких, взъерошенных, волос в такт ударам сердца.

Наверное потом я все же уснул, буквально на полчаса или час. Даже не уснул, а так, задремал, как обычно это делал на работе. И вроде как сплю, но все равно слышу и чувствую все, что происходит вокруг. Так и не смог понять, что же это было на самом деле, то ли сон, то ли одно из произвольных скольжений по паутине все расширяющейся сети. Да и скольжение было какое-то не контролируемое, хаотичное, сумбурное. Словно короткие эпизоды из разных жизненных сцен, причем не из моей жизни. Из чьей-то чужой, посторонней. Запомнилось короткое мгновение. Моя бывшая контора, по работе в которой я успел соскучиться. Но будто бы не та прежняя, а сегодняшняя, полуразрушенная, сожженная. Какие-то возбужденные, напряженные лица. Ни одно не знакомо. Еле слышное бормотание. Мое сознание словно бы заостряет внимание на этом моменте. Я просыпаюсь.

Анютка хлопнула дверью, выскочила из ванной, прямо на ходу наматывая на себя коротенькое полотенце юркнула на кухню. Там как раз закипел чайник. Зашумела вода, стукнула дверца холодильника.

Я легко поднялся, накинул на себя халат и тоже вышел на кухню.

- Знаешь Ань, по чему я действительно соскучился? По нормальной, яичнице. Вот чтобы без всяких изысков, как ты любишь это делать, а просто пара яиц еле зажаренных на сковородке. Можно даже без соли. А еще лучше, просто сырые. Взять вот так, ополоснуть теплой водой, протереть салфеткой, пробить небольшую дырочку и высосать.

- Даже не знаю, что тебе на это ответить, – ухмыльнулась Аня косо глядя на то, как варварски я завариваю чай, насыпав заварку прямо в кружку. – Боюсь в предусмотренном для нас пайке смертников свежие яйца не предусмотрены. Послушай! У тебя там крылья часом не пробиваются?

- Да это я так, фантазирую. Нет конечно же. Лежал вот и думал, чем бы себя занять. Военные взялись нас обеспечивать, ничего не требуя взамен. А без дела сидеть, уже надоело, если честно. Вот если бы на море, где пляж, песок… А тут даже читать не хочется. Действительно, хоть на дачу выдвигайся, там всегда работа найдется.

- А как же твой проект?

- Да у меня уже в глазах рябит от писанины этой. И материал кончается, надо ехать в город и опять набирать фотографии, рисовать карты, вести черновые наброски.

- Хоть ты и очень ревностно относишься к своим исследованиям и стараешься не подпускать меня к ним… Знаю, знаю я очень впечатлительная! Мне все равно очень нравится эта тема. Ты один из немногих, кто может позволить себе шастать там где только вздумается. В тех местах, на которых военные, уже давно крест поставили. Ни одна тварь дрожащая тебя тронуть не смеет.

- Пусть только попробует, – хмыкнул я.

- Вот и я о том же! Поехали на Красную площадь! Я давно там не была. Солдатики тебе бензина, сколько хочешь дают, почему бы не съездить? Чуть позже когда, дай бог, все устаканится за твой материал могут хорошо отвалить вкусной «зелени».

- А деньгами мы стены вместо обоев оклеим? Куда их здесь девать эти деньги? Перерыв сделать надо. Поеду, прогуляюсь. Хочу прокатиться до своей бывшей конторы. Ты со мной?

- Я фотоаппарат возьму, – загорелась Анютка моим предложением.

Ей очень не терпелось попробовать в деле фотоаппарат стоимостью как пять моих бывших зарплат, с запасом оптики, примерно как три годовых оклада. В городе сейчас ценились только продукты питания и спиртное. Многие магазины бытовой техники были вообще не тронуты. Вывозить из блокадного города можно личные вещи, не больше. Я прихватил этот аппарат в одном из своих мародерских рейдов. Уж лучше я, чем дорогая и полезная вещь бесследно исчезнет в городских руинах.

Никогда не думал, что займусь таким нетипичным для меня делом как составлением атласа. Именно так «Атлас закрытого города», вот было название моего исследования. Ведь для меня действительно не существовало недоступных мест. Я мог проникнуть куда угодно, как посредством сети, которая до сих пор впускала меня как пользователя, так и физически. Просто приезжал куда хотел и изучал. Местные обитатели чаще всего охотно шли на контакт. У них с перемещением, как раз, возникали огромные проблемы. Даже внутри одного, новообразованного вида тут же появилась борьба за первенство и дележка территории. Собственные охотничьи угодья требовались всем. Заключались какие-то союзы, сделки, договора, но тут же распадались. Объявлялись войны, кровопролитные, свирепые стычки. Но все как-то прекращалось само собой как только случались первые потери. Заводились разговоры о всеобщем перемирии, но голод заставлял опять нарушать границы и правила. Я был во всем этом, как невидимый наблюдатель. Те оборотни и крылатые которым я помог договориться с военными у больницы называли меня неприкасаемым. В какой-то мере это действительно было так. Я как бы выработал весьма устойчивую защитную реакцию. И теперь сами нанороботы транслировали в опухшие мозги особо борзых сигнал опасности, при каждом моем появлении. Ну, а если урод не высокого ума, или не понимал намеков, то вскипятить ему извилины было секундным делом. Это в равной степени относится и к обычным людям, не затронутым мутациями. Среди них тоже порой, но очень редко, попадаются отменные уроды. По сути дела мутант, измененный, это тот же самый человек, только вывернутый нанороботами наизнанку. Всем скрытым наружу. Звериные инстинкты проявляющиеся вместе с внешностью выпячивают все негативное, что прежде было скрыто под личиной цивилизованности.

Я подъехал к бывшей конторе с главного входа. Когда был здесь последний раз, то моему взору предстали лишь руины и разорение. Сам же внес малую лепту. Угнал из гаража бронированную «ниву». Теперь в моем распоряжении целый город брошенных автомобилей. Все оставшееся внутри блокадного периметра считалось безвозвратно утерянным, смертельно опасным, и даже вояки которые, по долгу службы торчали на блокпостах под защитными электромагнитными щитами не зарились на дорогие авто и брошенные пожитки бывших москвичей.

С тех пор заброшенный много лет назад «почтовый ящик», оборонный завод, по производству, до сих пор не знаю чего, несколько изменился. Во-первых, в цехах явно слышались звуки интенсивной работы. Даже в мою бытность работы охранником, я что-то не слышал такой активности в мастерских. Гудело какое-то оборудование, верещали станки. Слышался гул козлового крана, маневрирующего на заднем дворе, за цехами. Ворота проходной по-прежнему были выломаны и валялись на земле сбитые с направляющих полозьев. Трое усердных работяг, то ли таджики, то ли узбеки, пытались их разрезать отрезной машинкой и сварить заново, исправляя вмятины и трещины. Сам же проем ворот был перегорожен натянутым тросом. Снаружи трос был обмотан по спирали красной изолентой. Оставив джип на парковке возле фасада административного здания, я подошел к проходной. Рабочие у помятых ворот покосились на меня, но почти сразу отвлеклись продолжая заниматься своим делом.

Из охранной будки мне навстречу вышел Сашка Старожилов. Если бы не его туповатая кривая ухмылка по любому поводу, я бы ни за что не признал в этом громиле бывшего напарника.

- Олег! Ты что ли! – Спросил Сашка подходя ближе.

Я не верил своим глазам. За то время пока мы не виделись Старожилов прибавил в весе не меньше центнера, это при его-то прежних ста пятидесяти, и стал на две головы выше. Я несколько секунд смотрел на приятеля не зная, что ему ответить. Голова совершенно лысая, утяжеленная массивным роговым наростом от бровей до макушки. Вздутые бицепсы и плечи, выпирающая как надутые шары грудь. Кулачищи размером с Анькину голову. Квадратный подбородок подпертый двумя колоннами шейных мышц. Под легкой рубашкой завязанной узлом на талии, как протектор тракторных шин косые кубики могучего, мясистого пресса. Расслаблено висящие руки не касались бедер, мешали перекаченные спинные мускулы. В общем и целом Сашка был похож на быка, особенно с этой роговой нашлепкой на черепе и костяшках пальцев.

- Эка тебя разнесло, братец!

- А че. Мне нравится, – пробасил Сашка оскалившись. – Мне б еще спину и пояс подкачать… вообще улет.

- А ты собственно, что здесь делаешь?

- Как что!? Работаю. Это ты в отпуске числишься, а мне не давали. Я свои смены все как положено отстоял. Время было, качался в спортзале, но там кто-то стену вынес, так оттуда ворота хорошо видно, вот я и перебрался из этой душной каптерки.

- Ты что же, полтора месяца ходил на службу, и не заметил что охранять собственно нечего.

- Мое какое дело. – Удивился Старожилов неторопливо отстегивая карабин тросика на воротах, давая нам возможность пройти на территорию. – Мне никаких распоряжений не поступало. Начальства нет – значит я главный, а теперь военные всем командуют. Да! Фролов с шефом приезжали с какими-то важными чинами. Сами тоже в форме и при погонах. Ха! Шеф шевелюру отрастил, а у Георгича полный рот своих зубов! Помнишь, как он раньше железками своими шамкал? Вот ремонтную мастерскую здесь сделали. С других предприятий рабочих нагнали. Технику всякую. Административный корпус конечно сгорел, но цеха в полном порядке. Я даже оружейку восстановил, вот у меня и ключ есть. Оружие конечно не служебное, но какое нашел. Пулеметы, автоматы, ружья, даже гранатомет есть. Тут всякая шпана бегала, у них отобрал. Представляешь, в меня даже стреляли. Будут зарплату начислять, я потребую чтоб надбавили. Я башкой две пули словил! Во! – Сашка продемонстрировал два косых шрама чуть выше виска. Один длинный, видно пуля прошла по касательной, второй овальный, с небольшим углублением потемневший и с крохотными трещинами. Было похоже на то, что горячий свинец чуть проплавил роговую броню моего бывшего сослуживца.

Сашка Старожилов никогда особым интеллектом не отличался, а сейчас так и вовсе стал похож на дауна, который видимо не очень понимал, что происходит в окружающем его мире.

- Ну послушай, я рад за тебя! За короткий срок такую форму себе набрал. Просто завидую. Да тебе даже оружие выдавать не надо, сам как танк смотришься!

- Правда! – заулыбался Сашка поигрывая мышцами на руках. – А то я в зеркало смотрю и все равно чувствую что-то не так, какой-то мелочи не хватает…

- Может татуировку сделать. – Предложила Анька, давно принявшая этот разговор как общение с клоуном.

- Татуировку? Хм. От плеча и до бедра, через всю спину, чтоб смотрелась так нормально, четко, – закивал головой Сашка, соглашаясь. – Очень клеевая мысль. Я сам даже и не допер.

Глядя на него можно было с уверенность сказать, что мышечная масса у него наросла, в большей степени, за счет усыхания головного мозга. Разумеется, это произошло не без участия нанороботов. Но Сашке было зелено-фиолетово, как, и посредством чего. Его радовал сам факт обретения такой незаурядной, шикарной, как он, наверное, считал, внешности.

- Я собственно, вот что пришел. Хотел заглянуть в бункер. Андрей, один из программистов фирмы, обещал мне кое-что передать. Сказал, если меня не застанет, оставит в шкафчике, в раздевалке.

- А! Да! Приходил один программист, тощий такой, белобрысый. Ага. Помню. Оставил портфель. Я его на посту, в стол положил.

Мы прошли через двор, немного огляделись. Встали у двери в бункер, которую не починили, а заменили на более легкую. Теперь это была не стальная плита весом в полтонны, а простая железная дверь с обычным замком.

- Эх блин, ключи забыл, - посетовал Сашка в сердцах хлопнув себя по бедру. – Лень возвращаться.

- Как же внутрь тогда попасть?

- О! Зацени Олежка! Я Джаггернаут! Ха! – Выпалив эту фразу Старожилов с размаху заехал головой в дверь да так сильно, что железная створка смялась, вылетела из пазов замка и повисла на прогнутом косяке, тоже, между прочем, сваренном из стального профиля.

- Ну ты силен брат! – восхитился я довольно фальшиво, но мой бывший напарник похоже не заметил в этой фразе насмешки. - Фонарик дай.

- Там свет починили, не беспокойся.

- Похоже теперь еще и дверь чинить придется.

- А! – махнул рукой Сашка в сторону работяг выбежавших на шум, - пусть не расслабляются, а то ходят как задохлики, то обед, то перекур, то в домино костями стучат. Вот и будет чем заняться дармоедам.

Анька юркнула в подземелье первой. Я лишь натужно улыбнулся в ответ на Сашкину фразу и тоже последовал в убежище по узкой лестнице.

- Ну нифига себе! – Чуть ли не выкрикнула Анька слегка приседая и сжимая кулачки. – Вот это экземплярчик! Пока ты ему зубы заговаривал, я снимков двадцать успела сделать!

- Да я тоже в шоке! Вроде нормальный парень был, а тут на тебе, без малого триста кило живой дурачины.

Еще направляясь сюда, я просканировал все помещения бункера. Даже те, что были скрыты, спрятаны за фальшивой стеной. Пусто. Никого. Да и не удивительно. Место рассекречено, оборудования почти не осталось, зачем сюда заявляться. Тем более в такой близости от военных постов. Салдафоны последнее время совсем очумели на каждый шорох открывают просто шквальный огонь из всего, что только может стрелять. А снабжают их вооружением очень неплохо. Блокадный город стал для властей приоритетной точкой. Все силы и средства сейчас были брошены на то, чтобы локализовать проблему и не допустить распространения смертельной угрозы. Резонно полагая, что корень зла кроется в руинах столицы.

В нашем бывшем служебном помещении, я нашел портфель, в котором лежала карта города с какими-то пометками, несколько компьютерных жестких дисков. Оптические диски помеченные только цифрами и бывший Андреевский ноутбук, с которым тощий программист никогда не расставался. В том, что на дисках и в компьютере была важная информация, я почему-то не сомневался. По какой-то причине Пушкарев знал, что рано или поздно я появлюсь в конторе и найду оставленное послание. Еще в портфеле лежал бумажный сверток в нем десять ампул, в коробке выложенной обрезками поролона. На коробке от руки кривая надпись сделанная черным фломастером. «Все что угодно, только не разбей».

Возвращаясь обратно к дому мы смогли наблюдать довольно странную картину. Со стороны центра, к укрепленному на проспекте КПП, подкатил тяжелый грузовик с прицепом-платформой для перевозки строительной техники. На платформе покоились остатки танка. Именно так, остатки. В груде оплавленного металла трудно было узнать некогда грозную боевую машину. Мутанты не сдавались. Не желали терпеть военных на своей территории. Прожженный танк это явно их работа.

Придя домой, я поспешил быстро переодеться, принять душ и сел разбираться с оставленным для меня посланием. Как я и предполагал, вся важная информация хранилась именно в компьютере. Когда я включил ноутбук то сразу заметил, что все иконки программ были собранны в нижнем левом углу. А в самом центре рабочего стола маячила одна единственная папка с подписью: «Включи меня». Содержимым папки был видео файл. Заработал плеер. На экране появилось изможденное, бледное лицо Пушкарева. Он вел запись с встроенной в компьютере камеры. За его спиной были узнаваемые, полуразрушенные приборы лабораторного комплекса из которого мы только что приехали.

- Привет Олег. Надеюсь это ты. Сегодня двадцать шестое июля. Пятница, по-моему. Если ты слушаешь это послание то это значит, что военные добрались до нашей лаборатории где мы с тобой познакомились. Они ищут нас везде, где только могут. Приходится уходить в центр города. Там будет проще продолжать работу, хотя, большую часть своих исследований мы все же смогли успешно завершить. Военная разведка висит на хвосте, но им мы ничего не оставим в наследство. От прежней исследовательской группы Конюшного, почти никого не осталось. Я не знаю каким образом, но информация о проекте стала доступна западным спецслужбам. Кто-то слил нас буржуям. Группа спецназа захватила лабораторию ночью, там в санатории. Они искали исходники, которые, ныне покойный Конюшный держал на своем сервере. Я успел извлечь всю информацию и уберечь ее от захвата. Жизнями сотрудников и профессора пришлось пожертвовать. Хотя подмывало побегать и поиграть в пиф-паф. Мне очень жаль, что они погибли, но не оставалось выбора. Я слишком завяз в этой теме и уже не принадлежу себе. Сейчас, в том портфеле, что достался тебе, хранится полный набор всех исходных материалов по всем проектам связанным с «Маткой», первым прототипом. «Джином» новой версией, которому собственно сейчас и принадлежит весь город и большая часть западной территории. И наша последняя разработка «Страж». Там же техническая документация по моему проекту «Полигон». Но о нем в другой раз. Это не продолжение апокалипсиса, это его вялотекущая фаза. «Страж» новейшая наноплатформа, которую нам удалось разработать и создать в кротчайшие сроки. Чтобы убить чудовище – потребуется настоящий монстр, – очень натужно хихикнул Пушкарев и продолжил: - «Страж» по сути свирепая тварь. Мне так и не удалось создать для него полноценное программное обеспечение, но я ввел несколько жестких алгоритмов. Эти программы пристегнуты к «Стражу» как цепочки ДНК, но сделанные мной. Молекулярное кодирование и передача информации единственный способ управлять роботами. Сейчас ты наверное скажешь, - «Не морочь мне голову, говори конкретней!». Скажу проще. «Страж» - это твое лекарство. Новый наноробот, а точнее наномонстр, уничтожит все предыдущие модели в твоем организме и заменит их собой. Но у новинки есть ограничение численности. Больше трех критических единиц он не разовьется. И не может жить вне организма человека. В сравнении с прочими, он очень большой и тяжелый. Мало того, он так же привяжется к твоему ДНК и станет уникален, неповторим, индивидуален. Робот будет следить за целостностью твоего тела, уничтожать посторонних агентов, вирусы, бактерии. Будет латать тебе шкуру, регулировать работу внутренних органов. Увы если к этому моменту у тебя возникли какие-то изменения, или как говорят военные – мутации, «Страж» примет их как константу. Поясняю – он будет работать с той ДНК которая есть на момент его активации. В комплекте десять ампул. Береги их. Надеюсь, что в будущем мы все же справимся с деянием своих рук, ну а пока… Да поможет нам Бог! Для активации «Стража» вскрой ампулу и выпей. Диски с информацией подключи к какому-нибудь компьютеру. Лучше без операционной системы. Просто включай машину время от времени и все, чтобы наши труды не пропали даром. Спецназу напавшему на лабораторию в конечном счете ничего не досталось. Они все погибли. Нам удалось все-таки отбиться, ценой больших потерь. Остатки догрызли крылатые, щитомордники или оборотни. Ну вот собственно и все. Я даю тебе «Стража» лишь потому, что всецело тебе доверяю. Ты должен сохранить диски, и документы. Это резервные копии, на тот случай если до меня все же доберутся. Придет время и кто-нибудь за ними явится. Может быть даже я сам. Но не сейчас. Повторюсь, мы уходим в центр города. Там мы в большей безопасности. Береги себя Олег. И спасибо за все. Может еще свидимся.

Уверенным движением Андрей отключил запись.

Анютка сидела на диване позади меня и на глазах у нее наворачивались слезы.

- Он вывернется, – успокоил я ее. – Если уж НАТОвскому спецназу не сдался, то точно вывернется. За него не беспокойся.

- Я за нас с тобой беспокоюсь. Мне мои новые способности конечно нравятся, но я и без них как-то неплохо себя чувствовала.

- Мы должны позволить «Стражу» навести порядок в наших телах. Я например не поручусь за те коленца которые выкидывает прежняя сеть нанороботов. Двенадцатимиллионный город лежит почти в руинах. Все кто смог выжить, превратились в исчадье ада. А у нас с тобой нет путевки за блокадный периметр.

Шмыгнув носом и смахнув с глаз капельки слез Анька буквально на глазах поменяла цвет кожи, перекрасила волосы в ярко синий цвет и схватила одну из ампул лежащих в коробке на столе.

- Просто выпить и все?

- Угу. – Кивнул я в ответ и тоже взял ампулу.

В полупрозрачной мутной жидкости поблескивали золотые крупинки. Я встряхнул содержимое и вскрыл запаянный кончик прикрыв бумажной салфеткой.

- Давай, за будущее,- предложил я поднимая ампулу как рюмку. – Пусть оно будет лучше чем наше прошлое.

Ампулы еле слышно звякнули, и я выпил содержимое действительно как спиртное, на выдохе, готовясь почувствовать на языке самый непредсказуемый вкус.

Содержимое склянки было очень соленым и тягучим, будто растительное масло. Промыв пустую ампулу водой я допил содержимое и выкинул стекляшку в корзину под столом. Анька сделала то же самое.

- Ну вот и все. Обратного пути нет, и не будет. По крайней мере мы стабилизировали свое состояние, а это, вселяет надежду.

Уже после того как мы выпили содержимое ампул я нашел в компьютере Андрея подробное описание той программы, которую должен выполнять «Страж». Выходит, что поторопился, но в целом все сделал правильно. Как любой самоуверенный мужик стал тыкать кнопки только что купленной бытовой техники, не потрудившись заглянуть в инструкцию. Пушкарев, с его суперспособностями мыслить наперед и просчитывать всевозможные варианты, видать предусмотрел подобное поспешное действие с моей стороны и запаял в ампулы раствор с нанитами, готовый к употреблению.

Вот всегда так с людьми. Один старается, работает, выдумывает что-то для пользы человечества, а другой, хвать, толком не разобрался, сунул пальцы в мясорубку, а потом винит во всем несчастного изобретателя. Который, кстати, в инструкции четко указал, что пальцы в мясорубку совать нельзя.

Не знаю каков будет результат применения нанороботов «Стражей». Этого не мог предугадать даже Пушкарев, но в любом случае я был ему благодарен. За короткий срок, в условиях общей паники и хаоса, он смог напрячься, разобраться в том, что уже успел начудить «Джин». Узнать последовательность действий наноробота в контакте с информационными молекулами ДНК. Нашел способ пустить его неуемную энергию в мирное русло. На ошибках учатся, совершенствуются. Я сейчас вспоминал наш прежний разговор о том, что порой отрицательный или непредсказуемый результат, может привести к самым удивительным открытиям. Рад, что это оказались не просто слова.

Следующие полторы недели, мы были предоставлены сами себе. Заметных изменений или неприятных ощущений в связи со сменой обитающего в нас микропаразита, ни я ни Анька не почувствовали. Андрей просил сохранить информацию, что я успешно и сделал. Собрал из магазинных частей довольно приличный компьютер и загрузил в него оставленные им диски. Создал полный архив резервных копий и так же спрятал весьма надежно. Лишняя электроника в доме никогда не будет лишней, тем более, что любая работающая техника плохо влияет на «микрочастицы», которых панически боялись все прочие.

Промышленность не сидела на месте. Там, за кольцом блокады, в других городах где критическая масса нанороботов еще не была достигнута в полном объеме, продолжали упорно бороться на этом невидимом фронте. Делали все возможное, чтобы скрытая война не превратилась в явную. Как это произошло здесь. Военным на вооружение поступали все новые и новые образцы снаряжения и оборудования. Во временно образовавшейся столице государства - Нижнем Новгороде, сейчас работал целый институт, изучающий проблему нанитов, методы их работы и способы защиты. К чести ученых, собранных в спешном порядке со всей страны, дела у них шли совсем неплохо. В новостях стал уже традиционным раздел посвященный именно этой проблеме. Ни один выпуск не обходился без рассказа о новинках в борьбе с «микрочастицами» вызывающими жуткие мутации. К сожалению большинство непосвященного населения были уверенны, что эти самые «микрочастицы» - реликтовый вирус, или кремнеорганическая бактерия которая сменив химический состав, мутировав в углеродную форму жизни, собственно и послужила когда-то отправной точкой для развития многообразия видов на нашей планете. Умные на вид тетеньки и дяденьки всерьез обсуждали эту проблему вещая в эфир такие фантастические домыслы и убеждения, что просто смешно становилось. Не знаю как я сам относился ко всем этим скоморошьим пляскам с бубном, если бы ни был так посвящен в тему. Работы над оборудованием были засекречены. Число посвященных в этот вопрос можно было перечесть по пальцам руки. Иностранные специалисты, тоже требовали своей порции информации. В некоторых странах западной Европы ситуация приближалась к критической. Но все это происходило будто на другой планете.

Я же для себя решил, что моя работа впоследствии станет важна. Мой «Атлас» темной территории каждый день пополнялся новыми заметками, исследованиями и описаниями видов. Даже жить как-то стало проще и интересней. Теперь когда я занялся важным и полезным делом, скучать времени не оставалось. Мы с Анькой чуть ли не каждое утро выезжали в самый центр темной территории и проводили там по десять часов кряду, а то и больше. Всякий раз находилось что-нибудь новое, ранее невиданное. Несколько дней назад я заметил высокую активность в районе Алтуфьевского шоссе у метро Владыкино. Вертеться возле кладбища в три часа ночи нам с Анькой как то не захотелось, поэтому мы решили отложить это исследование на более поздний срок. Те существа которые там вертелись, показались мне весьма странными. По внешнему виду очень похожи на обычных людей. Но что-то явно было не так, походка, реакции. Таинственные существа быстро скрылись из виду, и только когда я вернулся домой и смог изучить этот район на карте, я понял что рядом с этим местом находился Курчатовский институт. Появление этих существ возле ядерного реактора было не случайным. Там явно что-то замыслялось.

На этот раз мы подготовились более основательно и выехали с рассветом. Первый военный пост на проспекте возле дома, проехали без проблем. А вот на втором, при въезде на Метромост у Воробьевых гор, задержали надолго.

Остановивший нас сержант тут же послал солдата, чтобы доложил начальству. Нам ничего не поясняли. Обычно через реку проезжали без остановок и никогда не задерживались, а тут что-то явно произошло. Анька от нетерпения ерзала в кресле новенького хаммера, угнанного мною прямо из автосалона, я же вышел из машины чтобы осмотреться.

Минут через двадцать, когда терпение уже было на исходе и я готов был просто развернуться и уехать домой, к блокпосту подкатил армейский УАЗик. Мне навстречу вышел высокий человек в звании полковника. Одет военный был не по-походному, в полевую, а в повседневную форму, но при оружии.

- Вот товарищ полковник, - козырнул сержант офицеру передавая ему наши документы и пропуска. – Это тот о ком докладывал капитан Емельянов позавчера.

- А сам он где? – строго поинтересовался полковник.

- На шестом посту была попытка прорыва, час как уехал.

Кивнув головой полковник подошел, теперь, уже к моему хаммеру и внимательно оглядел меня с ног до головы.

-Так бродяга! Руки на машину! Посмотрим, голубчик, что у тебя интересного.

Я подчинился. Нервировать военных не в моих интересах. Полковник быстро ощупал карманы, пояс, жилет с парой запасных магазинов. Вынул из кобуры пистолет, осмотрел и вернул обратно.

- Нестеров Олег Николаевич, и Касаткина Анна Юрьевна, - отчеканил полковник хлопнув меня по плечу. - Забавные вы у нас ребята. Вы или наркоманы конченные, или головой тронулись. Двенадцать выездов только за прошлую неделю и все на темную территорию. Вы что там делаете?

- Это наш город, полковник, - ответил я немного надменно, но спокойно. – Просто гуляем.

- Фотографируем, - пояснила Анька вставая рядом со мной. – А что теперь это запрещается, или мы нарушаем комендантский час?

- Мы патрулям ни разу не попадались, – подтвердил я.

- А знаете почему? – спросил полковник фальшиво смягчая тон. – Потому что патрули туда не ходят. Сами только, что слышали, была попытка прорыва. Монстры рвутся за периметр с упорством бульдозеров! По земле, под землей, по воздуху!

- У нас пропуска есть, сами выписали, – возмутился я довольно натурально, хоть уже и понимал, что именно наши частые поездки, а больше всего возвращения, вояк и заинтересовали.

- И похоже зря это сделали. У нас люди там сотнями пропадают! Мы за каждый метр территории ведем ожесточенную войну. А они, мать вашу, на прогулку, фотографировать туда как на пикник ездят! Мародеры! – Выкрикнул полковник.

- Именно поэтому меня и называют неприкасаемым.

- Это почему же позволь спросить?

- Мутация такая, - пожал я плечами стараясь придать лицу простодушное выражение.

- На самом деле, он ядовитый, - хихикнула Анька.

- Ну ладно, предположим с дружком твоим все понятно, а ты? – Обратился полковник к Анютке. – Ты чем ценна, что тебя это зверье не трогает?

Отвечать на это вопрос Анька не стала. Просто прислонилась к корпусу машины и тут же будто слилась стала одним целым с темным кузовом. Причем хоть и с небольшой задержкой, но и одежда что была на ней тоже поменяла цвет делая девчонку совершенно незаметной, даже в двух шагах.

Увидев это, полковник и сержант невольно отшатнулись, выпучив глаза. Анька тут же обрела прежний вид, и добавила: - Плюс ко всему Олежка меня никогда не оставляет одну, а он неприкасаемый.

- Приказ по постам! – прорычал полковник буравя взглядом перепуганного солдата. – Тепловизоры не выключать даже днем! Ладно, мне плевать. Но скажу, что слышал доклад о вас, и попросил задержать если вы снова появитесь. Мне уже надоело слать похоронки родственникам убитых солдат, а ваши экскурсии на темной территории откровенно раздражают не только меня. У вас обоих, - офицер бегло взглянул в бумаги и пропуска, - больше четырех критических единиц. У людей с одной единицей возникали проблемы при эвакуации, а вам так и мечтать не стоит. Если только не поможете завершить одно дело. Обещаю, я лично выведу вас за кольцо блокады.

- Хорошее предложение полковник, но увы, запоздалое. Мы уже мутировали, и как ты смог заметить чувствуем себя вполне комфортно даже на темной территории.

- Предложите что-нибудь посущественней, – вмешалась Анютка подойдя ближе к офицеру.

- Хорошо. Что вы хотите? – спросил полковник невольно отстраняясь от Анюты.

- А вот это зависит от того, что нужно сделать.

- Оставьте пост, сержант! – приказал полковник. – Проверить периметр охраняемой зоны!

Очумевший сержант чуть ли не бегом умчался подальше от КПП сообразив, что все в дальнейшем сказанное будет не для его ушей.

- Группа спецназа пропала в центре города. В назначенное время не вышли на связь. Спутник в контрольных точках их не обнаружил. Командование выслало три танковых отделения…

- И что?

- Удалось эвакуировать один танк да и у того внутри все выгорело!

- Я видел такие танки. Мы-то вам зачем понадобились?

- Поставлена задача любой ценой завершить операцию. У меня наготове новая группа, но я не уверен, что и у них получится выполнить поставленную задачу.

- А что за задача?

- Скажу, если проведешь их в назначенный район.

- Хочешь хороший совет полковник? Не рискуй людьми. Оставь все как есть. Со временем само утрясется. Ты ведь мне не доверяешь. Я такой же мутант, а следовательно заодно с теми кто сейчас на темной территории.

- Если учесть что связь в городе не работает, то становится непонятно, как эти бестии умудряются быть в курсе событий. Прорывы случаются на самых проблемных участках. Мы должны знать чтобы быть эффективными.

- Вы не понимаете даже четверти из того что там происходит на самом деле.

- Так помоги нам!

- Нет. Выходите на контакт сами. Я не буду посредником.

- Значит на твою помощь рассчитывать не стоит?

- Нет конечно же. Я не хочу вмешиваться. А тебе, полковник, нечего предложить взамен.

- Там гибнут люди. – Напомнил полковник, уже не надеясь на то что я передумаю.

- В первые дни, когда они гибли тысячами, миллионами, вас это не очень-то беспокоило. Вы просто закрыли город отстреливая каждого, кто приблизится к периметру. Женщины, дети, просто жители ни в чем ни повинные. А как докатилось до вас, то стыдно писать похоронки. Со мной или без меня, твои люди обречены. Они погибнут. И не потому, что все мутанты ненавидят военных. Твои люди появившиеся в городе ныне рассматриваются просто как еда. Пойми это.

Отдав мне все документы и пропуска полковник дождался пока я сяду в машину, бросив напоследок:

- На центральные вокзалы идут примерно сорок эшелонов, с мутантами из других городов. Командование приняло решение свозить всех тварей сюда, коль столица все равно потеряна. Пусть жрут друг друга.

- Ты так об этом говоришь, полковник, словно тебе нравится происходящее.

Сдержанно ухмыльнувшись полковник опустил взгляд, отошел и сам открыл шлагбаум блокпоста.

- Теперь я начинаю понимать, почему Пушкарев создав фактически лекарство от неудержимой волны мутаций, решил все спрятать. Никому, кроме нас с тобой, не дал.

- Хочет дождаться пока все выйдет из-под контроля и потом дорого продать? – Предположила Аня.

- Созданное им средство никогда не достанется обычным людям. «Страж» привязывается к индивидуальной генетической информации своего носителя, и поэтому не может быть передан по цепочке. А следовательно он превратится в плетку.

- Я не очень тебя понимаю.

- Сейчас все в равном положении. Лаборатории и научные центры всего мира ищут способ остановить нашествие, но они на шаг позади. И чтобы сделать этот шаг, могут понадобиться годы. Отстающим всегда тяжело, тем более в такой лихорадке нахлынувших событий. Нанороботы захватили огромную территорию. Только я могу наблюдать уже их присутствие на берегах Ла Манша и Китайского моря. В тех местах еще не набрана критическая масса, но поверь, это вопрос пары месяцев, может чуть больше.

- И что? Всех мутантов будут свозить в Москву?

- Не думаю. В городе уже проблемы с пропитанием. Учитывая тот факт что большинство измененных - хищники, самые «веселые картинки» нам еще предстоит увидеть.

- Так ты не отдашь все разработки Андрея?

- Это будет глупо. Мутации не прекратятся. Лекарство, даже если его начнут производить немедленно все равно не хватит всем. При такой стремительности изменений получать избавление будут только богатые, допущенные к власти. Пушкарев и его команда не покидали города. Они где-то здесь. Заняли скромный лабораторный комплекс и затаились. После нападения на базу Конюшного становится понятно, что Пушкарев позаботился о том чтобы информация хранилась надежно. И именно у меня, под самым носом вояк.

Мы выехали на бульварное кольцо в районе Волхонки. За несколько недель моя машина примелькалась в разных районах города и поэтому нас не трогали. Даже крылатые, которые зорко отслеживали любое перемещение, держались в стороне.

- Пушкарев, Пушкарев, куда ж ты зараза спрятался?

- Может местные знают? Спроси крылатых или щитомордников, – предложила Анюта.

- Придется в метро спускаться.

- Упс! А там небось темно и страшно?

- Да уж без фонарика лучше не лезть. Давай оставим это на потом. Если вдруг не найдем другого способа. В любом случае искать надо в тех районах где все еще есть электроэнергия. Согласись, что проку в лаборатории если оборудование стоит как мебель. Без электричества не выйдет хоть как-то влиять на ситуацию. А наличие тока, как раз одна из примет по которым можно сыскать Андрея и его банду.

- Значит на темной территории его нет. И нам здесь делать нечего.

- Как это нечего? – удивился я. – Мы работаем над атласом. Или забыла. К зиме часть обитателей либо вымрут, либо спрячутся под землю, где искать их будет весьма затруднительно. А может случиться, что и в спячку впадут. Черт его знает, какую животную особенность они еще переняли.

Неподалеку послышалась короткая автоматная очередь. Анька рефлекторно пригнулась, а я схватился за оружие.

- Надеюсь это не оборотни схватились за автоматы?

- Не исключено, - ответил я прислушиваясь. - Лапы у них хоть и уродливые, но случись что оружие удержат. Может это тот самый спецотряд, о котором говорил полковник? Так! Ань садись за руль.

- Олежка! У меня же прав нет! – Возмутилась Анюта вешая фотоаппарат на шею.

- А здесь нет дорожной полиции. Садись, тебе говорю! Тут две педали - газ и тормоз, не то что в моей колымаге. Соберись, я тебя учил водить.

- Ну, если поцарапаю потом не гнобись!

- Давай я буду рулить. А ты отстреливайся если что!

- Ну хорошо! – забубнила Анютка переползая на водительское место. - Напомни мне коротенько, что здесь дергать.

- Ничего не дергаем, все делаем плавно! Прежде чем схватиться за рычаг, нажми тормоз. Для особо умных – это самая большая педаль. Положение рычага «D» - вперед, «R»-назад. «P»- стоим на месте. Про существование других кнопок, рычагов и переключателей просто забудь.

Анька примерно полминуты соображала как и на что ей давить и жать, потом все же тронулась с места. Я проверил магазин, взвел оружие. Запасной рожок сунул за пояс.

Раздались еще пара коротких очередей. Тот, кто воспользовался оружием, явно экономил патроны. Звуки выстрелов доносились со стороны Охотного ряда. В звенящей тишине города, они слышались весьма отчетливо. Мимо нас промчались трое оборотней. Следом за ними в подворотнях и подъездах домов скрылись около десятка щитомордников. Все они были не вооружены. Анютка сбавила скорость и теперь почти кралась. На долю секунды мне показалось, что возле фонтана мелькнула человеческая фигура.

- Притормози, - попросил я и открыл окно.

Аня суетно разбиралась в последовательности действий. Все же очень резко нажала тормоз, а потом перевела рукоятку автоматической коробки в нейтральное положение. Отпустив руль, она заткнула уши пальцами, ожидая видимо, что я тут же начну стрелять.

Но я только осматривался. Мы остановились У перекрестка на Большой Никитской. Отсюда было видно часть бывшего подземного комплекса Охотный ряд, разбитый купол и фонтан. Площадь довольно открытая. Дальше, под кремлевскими стенами, заметно пожелтевшие деревья Александровского сада. Спрятаться есть где. Выстрелы звучали отсюда. Но вот кто в кого стрелял пока не понятно. Еще движение у вентиляционной шахты. Это точно человек. Делаю одиночный выстрел в ту сторону, вижу как пуля выбивает мелкое крошево из гранитных плит. Выхожу из машины не отрывая взгляд от опасного места. Тот кто там притаился не спешит показаться на глаза, но и в ответ не стреляет. Обхожу джип со стороны водительской двери, открываю, помогая выскочить Аньке. Сам глушу двигатель и вытаскиваю ключи. Анютка встает у меня за спиной, вооружившись фотокамерой.

- Я сейчас готов стрелять во все, что движется! – выкрикнул я громко. – Если только не поступит других предложений.

Пауза длилась не больше трех секунд. В ответ на мои слова из-за вентиляционной шахты показалась рука с зажатым в ней укороченным автоматом, потом другая со снятым рожком.

- Я тут мимо проезжал, услышал что стреляют, решил полюбопытствовать…- продолжил я, не опуская ствол.

Человек вышел на открытое место, чуть приподняв руки. Я попытался понять кто он и что здесь делает, но так и не смог. Если он не подвергся изменению, то какого черта забыл на темной территории? Если мутант, то почему отстреливается стрелковым оружием? А может он военный? Хотя и выглядит как уличная шпана. На вид парнишке было лет восемнадцать, двадцать. На затюканного студента не похож. Физически довольно развит, сложен хорошо. Да и держался парень уверенно, не пугливого десятка. Незнакомец подошел ближе и только тогда я понял, что он мутант, причем весьма необычный.

Его внешний вид полностью соответствовал моему представлению о работе нанитов по изменению тела, под влиянием сознания. Измененный был похож на человека, но высокого, с чуточку увеличенной головой и совершенно черными глазами. Бледная, чуть голубоватая кожа, Слегка заостренные уши, немного загнутые назад как стручки перца. На руках почему-то шесть пальцев, вполне развитых и полноценных. Глаза неподвижные, будто затянуты черной пленкой. Совершенно невыразительные. Кожа сухая, гладкая, натянутая на угловатом черепе как на барабане.

- Я должен двигаться дальше, – сказал парень продолжая идти мне навстречу мелкими шагами.

- Торопишься?

- Ага.

- Ну если стрелять в нас не собираешься, тогда давай, дуй, задерживать не стану.- Я опустил оружие, продолжая откровенно разглядывать незнакомца. Анька за моим плечом непрерывно щелкала фотокамерой.

- Я знаю кто ты, – вдруг сказал незнакомец останавливаясь.

- Неужели!?

- Ты неприкасаемый. Мы знаем о тебе.

- За что ж я вдруг удостоился такой чести?

Парнишка легко закинул автомат на плечо и сдвинулся вправо, поднимая с земли меч в красиво оформленных ножнах. Заткнул оружие за пояс.

- Меня зовут Толик, Анатолий. Я разведчик. Обходил северные районы. С северо-запада к Речному вокзалу подошли тысяч десять военных. На Ленинградском шоссе развернули установки залпового огня. Минометы. Часть района минируют. Растяжки, противопехотные… Я бы на вашем месте не торчал на открытом месте. Сейчас над городом два или три спутника одновременно. Тем более точно знаю, что вы можете уйти в безопасную зону в отличии от нас.

- Стой! Ты хочешь сказать что город собрались бомбить? Но это полная глупость. Зачем?

- Здесь ошивались разведгруппы, снайперы, саперы еще неделю назад начали обкладывать минами многие районы. Ты очень рискуешь разъезжая по городу на машине.

- Предлагаешь как ты пешком ходить?

- Тебя никто не трогает. Все боятся как огня. Чего же боишься ты?

- Да я не боюсь, мне просто лень ноги сбивать.

- Кто ты? Как вы себя называете? – спросила Аня без всякого стеснения.

Парень опустил глаза и немного засмущался, но все же ответил хоть и уклончиво. Скрывать очевидное было совершенно бессмысленно на человека он больше не был похож.

- Мы особенные. Прочие измененные нас называют черноглазыми. Может все-таки уйдем отсюда? – сменил парнишка тему разговора. - Не хотелось бы попасть под залп. Да и вообще, у меня плохие предчувствия.

- Только скажи куда, мы тебя подбросим.

- Мне говорят, что на юго-востоке пока тихо. Никакого движения не замечено. Но лучше скрыться в метро. Сейчас самое безопасное место именно там. Почти все центральные станции наши.

- Что значит тебе говорят? У вас что рации работают?

- Мы… - усмехнулся парень, пожав плечами. – Мы умеем слышать друг друга.

- Ну хорошо. Веди.

10

Короткое и несколько поспешное знакомство с новым обитателем темной территории застало меня врасплох. В отличии от Аньки, которая только и делал что щелкала фотоаппаратом, я вдруг подумал, что упустил из виду четко продуманную схему. Некую скрытую, незаметную на первый взгляд, но все же последовательность. Если прежде был уверен, что все изменения происходят с людьми в сторону регресса, обратно к животному состоянию, то сейчас я бы не стал спешить с выводами. Здесь не выстраивалась классическая пищевая цепочка, как в животном мире. Почти все измененные, так или иначе, были плотоядными. Выжить в блокадном городе и при этом не охотиться, было бы просто невозможно. Продуктов сюда не поставляют. Мало того, еще и намеренно свозят мутантов из других городов, где только-только начинается повторение локального Московского апокалипсиса. Выходит, что измененных везут в город на верную смерть в надежде, что те съедят друг друга. А пока они будут истреблять сами себя, авось найдется способ остановить всю катастрофу хоть каким-нибудь способом.

Нет, нет, нет, так веревки не плетутся и узелки не вяжутся. Вояки и чиновники думают, что смогут спрятать проблему. Раздувая в средствах массовой информации откровенную брехню, подменяя понятия, они скрывают обычный геноцид. Часть населения умирает в страшных муках от разгула «красной чумы». Другая часть мутирует в кровожадных тварей. А оставшиеся пока прячутся под колпаки с электромагнитным полем которых на всех не хватает, и дают ученым любые средства и полномочия лишь бы те скорей нашли лекарство. Но лекарство уже существует! И оно благополучно покоится на жестких дисках собранного мной компьютера. Запаяно в ампулы лежащие дома в сейфе от греха подальше. Оно есть во мне это лекарство. А ведь это черт возьми революция! Та самая революция о которой говорил Пушкарев в нашей сумбурной беседе еще в начале лета. Происходит смена власти. И кто-то очень умный и терпеливый сейчас сидит и ждет пока ситуация вовсе выйдет из-под контроля генералов и чиновников. Когда эпидемия станет массовой, необратимой появится тот, кто даст лекарство в обмен на подчинение. И выбора не останется. Что есть простой человек против огромного оборотня? Кусок мяса, нежного и пряного на вкус. Вояки сами того не подозревая перебрасывают новую армию свирепых людоедов в логово где их уже ждут. Собирают, сортируют, приручают. Идет невероятная сложнейшая шахматная партия где фигурки - люди и мутанты, страдающие от чумы, беззащитные и брошенные или запертые в бункерах, теперь это не имеет значения. Кто-то взял на себя роль Бога. Решил переделать мир по своему собственному усмотрению. Как бы мне не хотелось оказаться правым в этих нелепых, сумбурных догадках. А еще и крайним, потому что решение проблемы уже есть и оно в моих руках. Стоит лишь отдать собранные материалы. А вдруг на это и рассчитано? Вдруг это часть замысла!? Голова пухнет от таких догадок. Слишком просто все складывается, слишком явно. Во всяком случае для меня.

Толик провел нас обратно до Моховой. Мимо памятника Достоевскому, где мы и спустились в метро возле библиотеки. Теперь городская подземка больше напоминала затхлый подвал, замусоренный и загаженный. Даже в вестибюле начало щипать глаза от невыносимой вони. Я поморщился, достал респиратор. Не думаю что он сильно поможет, но хоть чуточку отсечет зловония. Анька тоже накинула капюшон и маску. После нескольких первых поездок по городу я смог понять какое снаряжение понадобится для следующих выездов. Респиратор был стандартный, а вот фильтр к нему не штатный а от противогаза с длинным гофрированным шлангом. Защитные очки, плотно прилегающие к лицу. Фонарики, желательно не один. Запас воды. Это минимум без которого выход в город, при нынешнем его состоянии, будет просто пустой тратой времени.

В тоннелях и гулких переходах было мрачно и затхло. В каждом углу, в каждом углублении и нише чувствовалось движение, постороннее присутствие.

- Пост расположен на пироне. – Махнул рукой Толик куда-то в темноту. – Там уже знают что вы идете.

- А ты куда?

- Мне в другую сторону. Я еще не выполнил задание.

- Один вопрос напоследок. От кого ты отстреливался?

- Несогласные. Самоуверенные кретины, которые думают, что смогут выжить без нашей       помощи. Флаг им в руки. Приняли меня за человека. Хотели поживиться. Наивные.

- Позавчера ночью кто-то из ваших вертелся возле Курчатовского института?

- Да, водили туда пару специалистов чтобы те могли оценить возможность использования реактора.

- И что? Хотите его запустить? Обеспечить часть города энергией?

- Нет, - усмехнулся черноглазый, - хотим разобрать. Наличие ядерного топлива ускоряет многие процессы синтеза.

Парнишка махнул рукой и ушел, погасив фонарик. Двигался он в полной темноте, из чего я сделал вывод, что для него это вовсе не проблема.

Я давно не был на этой станции. Совершенно не помнил куда ведут длинные переходы, лестницы и двери. Да и в полумраке, при тусклом свете, судя по всему, аварийных ламп, ориентироваться было очень трудно.

Мы прошагали мелкими, неуверенными шагами не больше ста метров, когда в глаза ударил яркий луч прожектора. В отместку на это Анька нашлась чем ответить. Она сделал серию снимков используя довольно мощную вспышку, а сама покрылась сетью светящихся подвижных узоров вызывающих в темноте легкое головокружение.

Свет прожектора отклонился вверх и в сторону к ближайшей стене. У спуска к платформе стояли двое. Судя по внешнему виду, такие же как и наш недавний знакомый. Вот только возрастом постарше. Оба вооружены, очень неплохо экипированы.

- Давно тебя ждали, неприкасаемый. – Почти прошептал высокий здоровяк с охотничьим ружьем в руках. – Мое имя Павел. А напарника зовут Хасан.

- Вы отведете меня к «Нему»? – спросил я в лоб не тратя время на долгие разговоры. Мне было неуютно в этом месте. Я чувствовал только зловония, духоту и тоску.

Ответом на мой вопрос была долгая пауза. Черноглазые молчали, а мне хотелось просто уйти и не участвовать во всем этом. Быть может действительно оказать несколько услуг полковнику и сбежать из города, который с минуты на минуту начнут бомбить установкой «Град».

- Ты очень долго шел к нам. Мы давно ждали, - ответил наконец Павел сдерживая ухмылку на лице. – Озвучивая как будто не свои слова.

- Лучше поздно чем никогда, - добавил Хасан и они оба стали спускаться вниз по лестнице подсвечивая нам дорогу.

- Могли бы и пригласить, между прочим, - пробубнил я снимая маску респиратора.

- Не мы принимаем решения, хорошо что сам догадался, - ответил Хасан, давая тем самым понять, что они просто подчиненные и выполняют чужие указания.

Без привычного яркого освещения вестибюли и станции метро выглядели очень странно. Кромешная мгла и странные звуки отраженные от стен выложенных гранитом и мрамором создавали ощущение, что я в пещере. Обычные технические запахи смешались с человеческими миазмами в застоявшемся воздухе. Вернее будет сказать с почти человеческими. Нормальных людей в городе больше не осталось. Оборотни могли видеть в темноте, это я знал точно, Юра не раз демонстрировал свои способности. Крылатые, наги, щитомордники – тоже вели преимущественно ночной образ жизни. Черноглазые так же не стали исключением.

Спустившись по узкой лестнице, которую я сразу не разглядел, мы вышли на платформу. Павел и Хасан остановились, замерли, будто бы в ожидании поезда.

- Мы что на метро поедем? – спросила Анюта все это время держащая меня за руку.

Черноглазые молчали. Вот из тоннеля подул пыльный поток. Блеснул далекий свет фар и уже через пару минут к платформе подкатила дизельная дрезина. К ней, как к тепловозу, был пристегнут обычный вагон метро. Фары дрезины ярко осветили своды темной станции. Я успел заметить, что в дальнем углу сидели десятка два крылатых, охраняющих шевелящиеся коконы закрепленные как гамаки к перилам перехода.

Проследив мой взгляд Павел первым начал разговор как бы поясняя все происходящее.

- Метро самое безопасное место. Здесь есть автономные электростанции, сеть тоннелей позволяющая нам безопасно передвигаться по городу. Тоннели легко оборонять от военных.

Войдя в светлый вагон, я привычно присел на пустую скамью. Притихшая Анька пристроилась рядом. Павел и Хасан уселись напротив. Машинист в дрезине, довольно рослый четырехрукий щитомордник оглянулся на нас, закрыл двери вагона и мы плавно тронулись.

- Куда едем?

- На фабрику, – последовал совершенно четкий, но ничего не значащий ответ.

Я демонстративно поднял оружие и поставил на предохранитель.

- Мы знаем о твоих способностях, - вдруг сказал Хасан силясь перекричать грохот дрезины и скрип колес вагона на длинном повороте. – Ты очень рискуешь отправляясь… к «Нему».

Поезд проскочил станцию. Я взглянул в окно и успел заметить, что мы пронеслись мимо Кропоткинской. Здесь было намного светлей. Вдоль платформы стояли железные ящики, заполненные каким-то мусором. В сумрачном освещении мелькнули силуэты десятка нагов, и оборотней. Измененные выгружали носилки и тележки с каким-то барахлом прямо на пол станции.

- Что здесь происходит?

- Собираем припасы везде где только можем. Неизвестно сколько придется ждать, так что мы должны быть готовы,- пояснил Павел мельком взглянув в окно.

- Я не очень понимаю…

- «Он» тебе все объяснит если захочет. Кстати, пока ты здесь, скажи, слышал что-нибудь о проекте «Невод»?

- Нет, а что это?

- Ты новости вообще смотришь?

- Иногда, когда дома бываю.

- Они создают вокруг города блокирующую сеть. Целое кольцо башен с ретрансляторами. Это долгосрочный проект, и зная об этом уже можно делать совершенно определенные выводы.

- Я поинтересуюсь, что за проект, от вас первых о нем услышал.

- Я что-то подобное слышала, - кивнула головой Анька. - Пару раз мельком упомянули о каком-то защитном барьере. Но тогда мне подумалось что они просто пыль в глаза пускают, создают видимость активных действий.

Я промолчал. Голова и так пухла от обилия информации.

Укороченный вариант метропоезда сбавлял ход и наконец остановился прямо посреди темного тоннеля.

- Дальше дороги нет. Мы затопили тоннели основной ветки.

Двери открылись. Непривычно было выходить из вагона в кромешной тьме, при отсутствии ровной платформы у выхода. Сделать первый шаг в темноту, в неизвестность. Проводники спрыгнули первыми, я вслед за ними подсвечивая фонариком пыльный тоннель, и тут же развернулся чтобы поймать Аньку.

Убедившись, что все пассажиры сошли, машинист-щитомордник помахал нам рукой и тут же дал задний ход.

Перед нами была короткая лестница. За ней длинный и узкий проход, совершенно не освещенный и мрачный. Свет фонарика словно бы упирался в стену из пылевой взвеси. Хасан пошел первым. Он уверенно ориентировался в кромешной мгле, и свет моего фонаря ему только мешал. Но я не собирался его отключать. В отличии от всех прочих я в темноте не видел. Анька, сердито бурча себе под нос, плелась сзади, крепко вцепившись в мою руку.

- Никогда не был в тоннеле метро за пределами вагона, - посетовал, я стараясь идти за проводниками след в след.

- Тогда смотри на что наступаешь, здесь все прогнило насквозь, - буркнул Павел ускоряя шаг.

Анька замолчала, отцепилась от меня стараясь не очень сильно отдаляться. Все же азарт фотографа брал свое. Она отставала, разворачивала вспышку, чтоб не резануть нам по глазам, и что-то фотографировала приседая на корточки. Я пошарил фонариком по ребристым ячейкам тоннеля. На ржавых потеках, в серой пыли были заметны какие-то наросты плесени и грибы. Идущий чуть правей от меня Хасан словно бы уловил мысли и прокомментировал:

- Чем примитивней клеточная структура, тем проще ее модифицировать, наполняя новыми, нужными нам свойствами. Эти грибы, - Хасан указал на тоненькие зонтики густо растущие вдоль всего тоннеля, - при жизни вырабатывают кислород, а отмирая образуют что-то на подобии коралла. Плотный известковый налет укрепляющий стенки тоннеля. Есть их нельзя, очень ядовиты.

- Ты наверное еще не успел заметить, - добавил Павел, - но в городе и окрестностях почти все деревья подверглись модификации. Теперь это не просто зеленая поросль, а плодоносные леса и травы. Это в корне сломит пищевые цепочки многих видов животных, но мера просто необходимая.

Мне нечего было ответить. Проводники говорили так уверенно, что складывалось впечатление будто они сами принимали в этом активное участие. Что мне было знать. Я с этими существами только познакомился, и знал о них только то, что они сами посчитали нужным рассказать.

- Долго еще идти? - не унимался я чувствуя что дышу с трудом и уже начинаю замерзать.

- Почти пришли, - успокоил меня Хасан, который в этой паре казался наиболее дружелюбным.

- Там сзади что-то шипит, - прошептала мне на ухо Анька и прижалась ко мне всем телом.

Я прислушался. Действительно до нас доносился какой-то цокающий звук и странное, прерывистое шипение, словно от работающего насоса.

Павел казался спокойным, на лице не дрогнул ни один мускул. Но курки ружья он взвел. Большие черные глаза всматривались в темный проход. Наконец он расслабленно отвернулся и осторожно спустил курки.

- Это оборотень. Видать не хочет идти один вот и припустил, чтоб догнать нас.

В свете фонаря мелькнул черный силуэт. Огромный зверь встал на задние лапы цепляя загривком потолок.

- Привет Олег! - Выпалил оборотень на ходу положив тяжелые, грязные лапы мне на плечи.

- Юра!?

- Услышал от знакомых что ты к нам наконец пожаловал. Вот решил составить компанию. Не против?

- Пес ты блохастый! Аньку напугал! Ты что же, за поездом бежал?

- Да что тут, пара станций всего. Бешеной собаке семь верст не крюк. А что эти? – спросил Юра косясь на Павла и Хасана, - новая интеллектуальная элита? Пудрят тебе мозги и надувают щеки!?

- Ну немногословны, если честно. В какой-то момент уже после того как с вами расстался, я вдруг понял, что все мутации не случайны. Изменения словно бы закрепляются и становятся не хаотичными и последовательными. Вот тогда я и решил что у всего этого должен быть автор. Тот кто все это контролирует.

- Ты хороший человек, Олежка, но тугодум страшный, - брякнул оборотень несколько иронично. – Мы этот процесс контролировали почти с первых фаз. Работали над развитием схем и отлаживали системы. Мы же тебе говорили, но ты как-то мимо ушей все пропускал.

- Следовательно ты в курсе кто несет ответственность за весь этот хаос? Ты знаешь администратора этой сети?

- Ты его тоже знаешь. Во всяком случае должен знать. Именно он разработал стратегию и последовательность всех действий.

- Вскрываются все более удивительные подробности. И кто же он?

Оборотень встал на четыре лапы и медленно пошел вперед совершенно не обращая внимание на стоящих рядом черноглазых, к которым похоже, относился весьма пренебрежительно.

- Мы называем его господин «К», – ответил наконец Юра чуть обернувшись в нашу сторону. – Тебе он должен быть известен как руководитель, в том числе и нашего проекта. Владимир Костюхин! Помнишь такого?

- Такой нервный тип, что все время приводил в бункер каких-то туповатых бизнесменов?

- Он самый.

- Правду сказать я считал его просто менеджером, исполнительным директором. Шустрым мужиком, если угодно, который, умело выколачивал вам, ботаникам, деньги.

- Мы не хотели тебя напрягать всеми сложностями. Так уж получилось, что ты сам влез в это по уши. А еще и приобрел такую уникальную мутацию.

- Да было бы неплохо если кто-то расскажет мне все подробно и последовательно. Уверен что я имею на это право.

- Тут недалеко осталось, - успокоил меня Юра и тут же направился вперед по пыльному тоннелю.

Черноглазые - Хасан и Павел молча направились следом за нами.

Я действительно тугодум. Что уж тут поделать. Не люблю напрягать мозг решая не свои проблемы. Люблю четкость и конкретность, а всякие недомолвки и недосказанности меня только расстраивают. Вот пытался сейчас вспомнить Костюхина, и в голову приходили какие-то рваные эпизоды. Вечно спешащий, бубнящий в гарнитуру, подписывающий документы, проверяющий работу специалистов. Он был везде, лез во все, но умудрялся оставаться тихим и незаметным. Он был серый. Да, совершенно невыразительный, плоский, вот и не отпечатался в памяти.

Дальше шли молча. Если бы мне пришлось самому отсюда выбираться, я бы наверное не смог, просто бы не нашел обратной дороги. Вот свернули в какой-то боковой проход, проскочили через еще одни метрошный тоннель. Вышли к большим воротам. Примерно таким же, как почти на каждой станции, но эти были наглухо заперты.

- Ну и куда вы нас привели? – не удержался я стоя перед железными створками как перед глухой стеной.

- Это вспомогательная станция. Еще месяц назад была основной, но теперь мы наладили синтез в другой части города, – ответил Павел с раздражением глядя на оборотня Юру.

- Станция? Синтез? Я вообще ничего не понимаю! Что здесь происходит?!

- А! Олег. Нестеров, – услышал я сиплый голос. Звонко ударила железная створка в бетонную стену и к нам вышел, надо думать тот самый Владимир Костюхин. Вот только похож, он теперь, на тысячелетнего старца. Весь сгорбленный, сутулый, закутанный в какой-то балахон, он вышел ко мне в сопровождении еще шестерых черноглазых. – Мой воплощенный ночной кошмар! – Сипел он. - Мое маленькое чудовище.

- Господин «К» я полагаю?

- Мне нравится это имя. Пусть так.

Костюхин был слеп. Глаза белые, пустые. Череп сильно деформировался, раздулся, стал каким-то угловатым. Длинные пальцы рук совершали какие-то непроизвольные движения, словно бы жили сами по себе. Я узнал его. Именно это лицо предстало перед моим взором когда майор включил рацию демонстрируя мне шум в эфире.

- Что же я такого сделал что вы вдруг назвали меня своим кошмаром?

- Ты вирус! Да, Олег, самопроизвольно возникший вирус. Я не уничтожил тебя только потому что не заметил в твоих действиях угрозы. Пока не заметил. Вопрос в другом, если вдруг действительно захочу избавиться, кто из нас успеет первым подчинить себе нанитов?

- Хороший вопрос…

Загудели скрытые в стене двигатели и большие ворота стали медленно открываться. Господин «К» подошел ближе и положил руку на мое плечо.

- Пойдем, пошепчемся Олег, нам есть что обсудить.

Я только обернулся чтобы взглянуть на Аньку, как тут же увидел что она сама сделала шаг назад вставая возле Юры. – Не волнуйся ты так, - успокоил Костюхин, - она в безопасности. Да и ты тоже. Пока это будут мирные переговоры, обещаю.

- Звучит угрожающе.

- Я смотрю ты все же применил «Стража». Весьма разумное решение. И супруга твоя тоже. Очень хорошо. Мне пришлось поторопиться чтобы прибыть сюда на нашу встречу, так что много времени уделить тебе не смогу. Дела. Спрашивай.

- Так все-таки, почему я вирус? В чем моя опасность?

- В уникальности. Твоя мутация, если можно так назвать этот выверт, не была мной спрогнозирована. Ты влияешь на сеть и очень активно. Порожденные «Джином» копии вдруг стали тебе подчиняться. Они не отвергают и моих команд, но и тебя допустили к управлению собой. Не находишь это странным?

- Мне уже тут прямо сказали, что я тугодум и тормоз, так что давайте конкретней, а то я уже раздражен от всего происходящего. И от повинности непрерывно думать над тем чего я не понимаю.

Мы вышли на балкон глубокой шахты уходящей вниз на несколько уровней. Шахта была ярко освещена и в ней чувствовался поток свежего, теплого воздуха.

- Я господин «К». Контролер, куратор, координатор, конструктор… Во что бы превратился этот город, а вслед за ним и мир, если бы не мое вмешательство? Наше вмешательство. Не догадываешься? Ты видел первые изменения происходящие с человеком? Бесконтрольное самопроизвольное скатывание на уровень примитивного животного. Разгул мерзости и больной фантазии. Нанороботов нельзя остановить. Я узнал об этом еще тогда когда первые образцы покинули стены лаборатории и начали копировать сами себя. Ими можно управлять, но сломить вбитую программу нереально. Боюсь что даже тебе это не под силу.

- А что стоит попробовать?

- Рискни, но я не ручаюсь что сеть тебе подчинится. Это не просто отдельные исполнительные платформы. Они самоорганизовались в сеть, в наносферу пронизывающую все сущее. По сути дела любые мутации, изменения происходящие сами собой – всего лишь плохая альтернатива «красной чуме». Не без исключений разумеется. Мы выделили самые устойчивые, жизнеспособные и решили их закрепить.

- Вот поэтому город наводнен этим бестиарием по нескольку тысяч каждого вида?

- Это способ выжить и в будущем чувствовать себя комфортно.

- А оно настанет, это будущее?

- Ну разумеется. «Страж» положения не исправит. Его производство займет многие месяцы. Мы уже это делаем. Но пока все выходит из-под контроля. Кто-то должен взять на себя ответственность. Мы выпустили «Джина» - нам и отвечать.

- Все созданные вами существа – хищники! Не знаю насчет черноглазых, да это и не важно.

- Я понял что ты имеешь ввиду. Уверяю, я давно об этом позаботился. Мы сейчас находимся как раз на одной из вспомогательных баз где запущен целый конвейер производящий белковые и углеводные массы. «Полигон» - над одной из версий которого работал твой знакомый Пушкарев, отлично справляется с производственными задачами. Какой бы мусор ты ни загрузил в этот контейнер, он все равно изготовит еду. Пищу, которая позволяет нам выжить. Настраивай как угодно. Любую аминокислоту, любой белок, простые и сложные сахара, даже витамины. Это не французская кухня, но вполне съедобно. И главное дает возможность существовать независимо от внешних источников снабжения! Не будь в нашем распоряжении такой замечательной технологии пришлось бы охотиться как делают это те измененные что не желают с нами знаться. Несогласные. Их участь незавидна.

- Выходит что вы не можете удержать мутации, но способны их контролировать. Даже планировать.

- Для дальнейшего существования, и выживания единственного представителя того или иного вида просто недостаточно. Нужны группы, пары. Мне ли тебе рассказывать!? Внесенные изменения в структуре ДНК делают особей разных видов несовместимыми. Они просто не смогут иметь потомство. Дело в том, что внеся какие-то поправки нанороботы как бы успокаиваются, переходят в пассивную фазу. Но могут продолжить кромсать тело в любой момент под действием самых разных факторов. Вот для этого и нужен «Страж». Он остановит, если нужно, этот процесс. Пока с этим справляются электромагнитные ловушки которые мы намеренно отдали военным. Но власти решили устроить концентрационный лагерь свозя сюда всех измененных из других городов. Мы предвидели такой сценарий.

- Ведь именно на это вы и рассчитывали, Не так ли?

- Да. Разумеется. Это прямое доказательство того что властям наплевать. Они заботятся только о себе. А измененные, мутанты, сожрут друг друга и дело с концом. Всем прибывшим мы вводим «Стража». Это вполне адекватная, самостоятельная платформа не склонная уничтожать, самоорганизовываться и чудить. Мы контролируем ее. Именно «Страж» сделает разгул прежнего наноробота совершенно невозможным. Но я не допущу чтобы технология попала властям. Они крайние в моем списке.

- Тогда почему отдали мне? Почему все разработки одним куском лежат в моей квартире?

- Причин несколько. Тебе доверяет Пушкарев, и я уважаю его доверие. Тебе в действительности плевать на технологию, она слишком сложна для тебя, уж извини. И самое главное – ты в состоянии ее сохранить, даже если сто тысяч солдат пойдут на штурм твоей квартиры. Ты сам по себе уникальный «Страж». Но мы приглядываем за тобой. И сразу же почувствуем, если что-то произойдет, то поспешим на помощь, если понадобится.

- Спасибо за такое доверие, но я все равно не могу охватить всей проблемы, не могу понять…

- Не старайся Олег. Достаточно того, что ты можешь усилием воли убить почти любого на этой планете не сходя с места. Хоть поодиночке, хоть скопом. Ты своими способностями сорвал мне великолепно спланированную операцию. Вот поэтому ты мой ночной кошмар, мой персональный монстр. Твой гнев, ярость, жгучее желание – ураганом отражается во всей сети созданной нанороботами. Я замкнул эту цепь на себя. Я позволил им использовать мои знания, мой опыт. Я создал миньонов. Да, Олег, черноглазые, это часть меня самого. Они звенья этой цепи, и наверное только ты можешь всецело понять, что они получают взамен своей преданности. Я вмешиваюсь в происходящие мутации, если они не жизнеспособны, корректирую, направляю. У меня на контроле почти каждый измененный и те, в ком только что набралась критическая масса готовая заняться переработкой. Без моего участия, моей жертвы, это был бы хаос.

- Да и сейчас далеко не цветущий рай.

- Ты не прав. Когда мутант один, он изгой в обычном человеческом обществе, а когда их много, они не чувствуют себя одинокими. Они так же любят, переживают, мыслят, мечтают. Есть очень красивая мутация, я ей горжусь, но не считаю пределом возможностей. Я назвал этих существ атлантами. Они прекрасны. Сильные, красивые, умные. Каждая из новых рас довольна собой. Им нравятся собственные возможности, новые свойства. Я тот кто лепит мир заново. Я создатель. Бунтарь. Революционер.

- Но какой ценой?

- Дорогой. Но это будет действительно свободное общество. Без вечного гнета, без войн, болезней, голода.

- Так не бывает! Это утопия. Всегда найдется недовольный, завистливый, жадный, кто рано или поздно начнет дележку, драку.

- Ты не понимаешь Олег. Повторюсь, хоть и устал уже, я не могу запретить роботам переделывать человека. Я могу лишь попытаться их потоньше настроить. Переделывать надо последовательно, логично, чтобы это был не штучный экземпляр - однодневка из кошмарных снов, а жизнеспособная, гармоничная особь. Повторюсь, производство «Стражей» процесс очень долгий. Мы только начали массовый поток. Нам не хватает ресурсов и оборудования. Кстати!

Костюхин устало развернулся и потянул меня за руку куда-то вниз к лестницам. Из ворот вышли черноглазые ведущие с собой Аню.

- Нам пора уходить. Внизу ждет поезд. Там спутник будет не в состоянии отследить твой сигнал.

- Мой сигнал? О чем речь вообще.

- На тебе висит «жучок». Довольно мощный передатчик, который я намеренно не стал блокировать. Военные уже отметили цель, так что скоро здесь будет очень жарко.

- Я не сотрудничал с вояками! И ни о каком жучке не знаю.

- А тебя никто и не обвиняет. Кто-то незаметно подложил тебе в карман следящее устройство. Они все верно рассчитали. А тебя, просто использовали как приманку. Вот только я не позволю им завершить начатое.

В голове все просто вскипало от обилия новых знаний и информации, я весь бурлил от гнева и невозможности хоть как-то изменить это положение. Словно все это время жил за ширмой. Отгороженный от событий, но совершенно уверенный в том, что они происходят. Как же черт возьми это неприятно - думать о себе как о человеке, которого бессовестно использовали. Я стал наживкой, подсадной уткой. Наверняка тот самый полковник, что задержал нас на мосту подсунул что-то в карман. Значит операция была спланирована заранее. Я для него пустое место. Пешка, которой можно пожертвовать. Но всевидящий и всезнающий господин «К» все рассчитал, предусмотрел. В буквальном смысле ощупывающий волны эфира, он нарочно вызвал огонь военных на это место. Он все продумал, все решил, взял за все ответственность на себя, а мое дело просто быть самим собой и не брыкаться корча из себя обиженного мальчика. Костюхин мягко коснулся моей руки сухой ладонью, словно успокаивая. Будто дуновеньем теплого ветра прошелестел его голос в голове: - Я знаю, что ты можешь это остановить. Но не нужно. Как тогда у Даниловского монастыря. Пусть потешатся. В сущности, они обречены. Мир изменился и теперь от нас с тобой зависит каким он станет. У нас много работы. Мне одному трудно разгребать этот бардак. Так, что береги себя! – Он вдруг лихо подмигнул мне незрячим оком и неслышно исчез в полутьме бокового лестничного пролета.

Анютка тут же вцепилась в мою руку. Находиться в обществе существ мало чем похожих на людей ей было явно неохота. Мы спустились на три уровня вниз. Тут же забрались в вагонетки электропоезда, примерно такого, который возит шахтеров и отвалы породы в шахтах. Земля уже сотрясалась от взрывов там наверху. Сотни ракет рвались сейчас над этими тоннелями. В этом адском месиве должен был оказаться и я. Маленькая проходная пешка в большой игре. Все идет так как и должно быть. Пусть господин «К» считает себя богом. Пусть военные молотят из всех орудий вытравливая неизвестную угрозу. Мне плевать! Я обыватель. Я прикину что к чему, и найду свою выгоду. Займу нишу, в которой буду чувствовать себя комфортно. Я привыкну ко всему происходящему. Да у меня просто нет выбора. Пусть я не самый умный и сообразительный, но это не порок, с этим тоже можно жить. Меня успокоил тот факт что я все ж таки встретился с администратором сети. С тем, кто контролирует ситуацию. Большая часть ответов на мои вопросы была получена, какого черта мне еще надо? Администратор делает все возможное чтобы держать события под контролем. Он пожертвовал собственным телом, силами, знаниями. Он взял на себя ответственность за весь это хаос. Сделал все возможное чтобы не ввергнуть цивилизацию в ад. Мне жалко его, мне жалко всех измененных, жалко себя, и тех кто еще только готовится к тому чтобы испытать на собственной шкуре все этапы мутаций или уничтожения. Я могу повлиять на это, но не буду этого делать. Мир который мы знали, к которому привыкли, больше не существует, он просто не способен больше существовать.

Вместо эпилога

Андрей прикурил от уголька в мангале и встал на краю крыши глядя в сторону кольцевой дороги.

- Я благодарен тебе Олег за твое терпение и сдержанность. Ты поступил правильно что не стал крушить и ломать все то что мы так долго и упорно строили. Костюхин рисковал идя на встречу с тобой. Я же сам вовсе не жалею, что участвовал в этом проекте. Мой «Страж» закончен. Он берет под охрану все больше и больше людей. Не измененных, а людей, тех кому предстоит еще налаживать жизнь в новом обществе.

- Это та самая революция, о которой ты так много и упорно говорил? Это результат твоей работы?

- Ну почти, – согласился Андрей подхватывая из переносного холодильника банку пива. – Ты знал например о том, что все современные вирусы гриппа, создавались одновременно с вакцинами? Или например тот факт, что от большинства самых распространенных болезней давно существуют отработанные методики лечения. Просто обычным людям этого не доставалось. Это бизнес. В общество запускается вирус, чтобы ограничить права граждан, напугать, показать свою значимость, а потом за бешенные деньги продавать им лекарство, которое давно создано и не является самым эффективным. Сто тысяч, двести, триста, плевать. Вымрет хоть миллион, люди все равно побегут в аптеки и отдадут последние гроши за вакцину. Убьют, зарежут, украдут, но добудут лекарство. Это один из способов управления человеческими массами. Страх и ненависть. Вот ключевые позиции в эффективном управлении. Ты знал о том, что не существует никаких террористов? Нет и никогда не было никаких пандемий, страшных болезней и прочей хрени которой нас пугали. Все это выдумки. Ложь. И все ради денег, ради власти. Очень скоро, электромагнитное излучение превратит остатки правительства в инвалидов. Уже к концу года процессы будут необратимы. Но они так и будут сидеть под этими колпаками, прятаться от «страшных», «свирепых нанороботов». Моя работа на этом этапе закончена. «Страж» всецело оправдывает свое название. Мы с тобой стоим на пороге нового мира, нового порядка. Людей – на которых мы с тобой были раньше похожи, больше не осталось. Всех так или иначе задели или еще заденут процессы трансформации. Страны Запада, обе Америки только переживают начальные этапы этого процесса.

- Ты псих Пушкарев. Тебе доставляет удовольствие сам процесс. Вы изменили мир. Что вам еще надо? Получить над ним полный контроль? Да пожалуйста! Вы берете на себя ответственность за все происходящее. Великолепно! А я готовлю мясо! Парную свинину, которую добыть в блокадном городе стоит больших усилий. Полюбуйся! Просто развел костер на крыше собственного дома как дикарь, и готовлю мясо стараясь забыть все те ужасы что пришлось пережить. И теперь мне глубоко наплевать на все, что там в мире происходит. Я устал. Устал, понимаешь! От лжи, от вечного ожидания каких-то проблем, от бесконечных войн, социальных перекосов. Я не овощ, и меня тревожат эти мысли, но вы оставили мне всего два пути. Или все взять в свои руки и переделать по-своему, или вовсе не вмешиваться. Теперь я уверен, что могу заставить нанорботов выйти из системы и впасть в режим ожидания до полного распада. Он ведь в них запрограммирован, как оказалось. Процесс самоуничтожения! Через сколько? Одиннадцать месяцев?

- Двенадцать если точно. – Пояснил Пушкарев.

- Вот видишь, я могу заставить ждать. Но не делаю этого, а все потому, что почуял свободу. Унюхал ветер перемен. И именно вы в этом виноваты. Именно благодаря вам я забыл о собственных способностях. Но учти, что это временно. Я обдумал все, взвесил, и пока решил не вмешиваться. Но ситуация может измениться. Радикально, мгновенно.

- Ни минуты в этом не сомневаюсь. «Страж» не смог подавить твою способность влиять на сеть. Эта особенность закрепилась в твоей ДНК. Господин «К» кроит мир под себя и это его забава. Его игрушка. Я лишь винтик в большой машине созданной им. Маленькая деталь в его жесткой схеме. Как и ты между прочим. Повлиять на ситуацию можно, но при этом надо брать на себя ответственность за смерть сотен тысяч, миллионов людей. Ты готов? Нет?! Я тоже. А он взялся. Он решил что имеет право. Это его решение. Вот пусть так все и будет. Я в команде! У меня дух захватывает от того, что мы наворотили. И не испепеляй меня взглядом. Да! Поначалу - «накосячили». Что было то было. Но теперь, шаг за шагом, исправляем! Уже ясно, что медики остались почти без работы. Новые люди…И не хмыкай! Да! Несколько непривычные. Согласен. Но они действительно новые люди и … не болеют! Ничем! А что касается внешнего вида… было время когда на чернокожих в Москве пялились как на диковинку. Ничего! Привыкнем.

- Нет! Ну ребята! Мы так не договаривались! Услышал я голос Сергея Слюсаренко поднявшегося на крышу вместе с Анькой. Заставлять старого человека возиться с рыбой. Я между прочим с дороги. Почти неделю добирался до этой вашей бывшей столицы! На каждом военном посту доказывал что я не верблюд и не иностранный шпион. А они на меня сваливают, как на молодого лаборанта самую грязную работу. Ну так не честно. Я в гостях или где!?

Андрей представил мне Сергея еще утром, когда они вместе пришли к нам совершенно неожиданно и без предупреждения. Андрей рассказал что когда-то вместе с Сергеем работали над одной и той же темой. Слюсаренко был одним из авторов принципиальных новшеств и разработок которые впоследствии стали основой для построения первой наноплатформы.

- А мы уж думали вы не придете.

- Ага! Сейчас! Тут мясо на ребрышках а мы значит не «придете». Ищи дурака Пушкарев! Представляешь Олег, – обратился ко мне Сергей как к старому приятелю. – Я этого салагу в свое время на экзаменах вытягивал, а он, гад неблагодарный, за все время пока тут черти с бесами плясали и бог знает что творилось даже не позвонил. В сеть выходил и ни строчки не отписал. Подлец! Подонок!

- А с чего все началось? – вдруг спросил я, видя в бодром профессоре интересного собеседника.

- Это долгая история, - промямлил Пушкарев выбрасывая окурок с крыши.

- Ничего не долгая! – возмутился Слюсаренко поправляя очки. – Молчи паршивец! Я расскажу! Значит дело было лет семь назад у нас в Киеве! Этот оболтус Андрюха приехал как бомж вокзальный без денег, без вещей, попросился на пару дней переночевать, а в конечном итоге остался на месяц. Я ему как радушный хозяин выделил дачу в пользование так сказать, а он гад такой, устроил там просто помойку! Вот тогда-то мы с ним, после бутылки «кваса» разумеется и придумали «утилизатор». Ну вот как-то само собой в голову пришло. Суммировали значит разработки разных лабораторий и решили что будет вполне прибыльный бизнес.

- Утилизатор? – удивился я?

- Да. Андрей потом представлял его как «полигон», говорил что такое название более звучное, и коммерчески успешное. На самом деле это просто утилизатор для мусора.

- Сам подумай, - вмешался Пушкарев, - сколько желающих нашлось финансировать такой проект. Это же золотая жила! Огромный реактор, в который засыпаешь обычный мусор без всякой сортировки, а на выходе получаешь готовое сырье для производства. Любые вещества, как запрограммируешь, что только есть в периодической таблице - пожалуйста.

- Полигон был построен из нанотрубок с встроенными неподвижными платформами и манипуляторами способными расщеплять материю на атомарном уровне и собирать во все что угодно. Только задай программу и на выходе получишь чистый материал, или готовую продукцию – добавил веселый профессор.

- И что весь этот мировой апокалипсис начался с «утилизатора»?

- Ага, – кивнул головой Слюсаренко. – Хотели избавить планету от мусора, а в конечном счете чуть не избавили от всего человечества.

- Но «полигон» я все же завершил и вполне успешно модифицировал! – вставил свое слово Пушкарев.

- Ну да! – согласился Сергей Сергеевич. - Теперь это самый «Полигон» из чего попало выдает нагора сотни килограмм белковой массы. Совершенно безвкусной и нестабильной. Хотя, в блокадном городе и не такое жрать будешь…

Я поднялся из кресла и подошел к краю крыши где стояла подзорная труба установленная профессором. Над бывшей территорией аэропорта Внуково, куда был направлен окуляр, сейчас возводили огромную башню соединенную с другими, такими же сетью электромагнитных катушек. Башни были огромными, примерно такими же как вышки с прожекторами на стадионах. Воплощали в жизнь проект «Невод». От каждой вышки тянулась сеть проводов и блоков транслирующих в город непрерывный сигнал должный блокировать действия нанороботов. Какой в этом смысл? Просто показуха. Да, башни замедлят развитие микрочастиц, увеличат время накопления критической массы, ну, а дальше что? Заткнули одну дырку в дуршлаке ценой немыслимых усилий. Пустая трата сил. Цивилизация в том виде в котором мы ее знали – совсем скоро перестанет существовать. Все ее представители либо вымрут, либо видоизменятся. А что остается нам, тем кто думает что выглядит как прежде? По крайней мере внешне. Да просто привыкнуть, смириться. И найти возможность жить при изменившихся обстоятельствах. В новом мире, в новой эре, если угодно. Самое главное – люди остались людьми, только в других оболочках. На смену прогнившей насквозь цивилизации пришла новая, неизведанная. Ее создадут иные поколения. Мы только закладываем основу.

- Бессильная истерика, - буркнул Пушкарев глядя на строящиеся башни. – Их время истекло, – хмыкнул он почесывая кончик заостренного уха. – Как считаешь Олег, долго еще протянут олигархи и ошметки выжившего правительства без моего «Стража»?

- Учитывая тот факт что они последние в очереди, то думаю что еще пару месяцев, не больше.

- Вот то-то и оно! Пару месяцев. А мы столько лет терпели их издевательства, их гадские эксперименты над живыми людьми загнанными в нищету и убогость. Ограбленные, униженные…

Я посмотрел в глаза Андрею. Глубоко черные, лишенные зрачков и радужки, глаза того кто когда-то, всего каких-то пол года назад, был человеком взявшим на себя смелость изменить весь мир. Совершить немыслимую по своим масштабам, мировую революцию. Такое не снилось ни одному даже самому смелому утописту.

В черных немигающих глазах отражались оранжевые всполохи заката. Заката человеческой цивилизации. Я смотрел в них как в бесконечный космос, как в бездну. Сейчас я думал о том что нас ждет. Всех нас сумевших выжить в новом мире. Такая же беспросветная чернота или все же светлое будущее, до которого мы, возможно, и не доживем, но хотя бы оставим потомкам.

Июнь 2011