ПРАЙД: Сердце под шрамами

«…люди называют их мутантами, правительство называет их Биоанормалами, а священнослужители бесами и демонами! Я же вижу в них, людей, полных боли, страдания и не понимания, что с ними действительно происходит! Прошло три года с появления первых complex sapiens и что мы сделали? Если бы у нас были центры реабилитации и сдерживания как в России, если бы у нас была система регистрации как в Бразилии и сообщество волонтёров как в Джакарте, мы бы не получили трагедии в Сан-Франциско. Лаборатории в Токио и Гонг-Конге – это не последняя капля, последняя капля – это заявления Белого Дома и бред который прямо сейчас несёт главный секретарь! Нет! Нет мистер Робинсон, я не помолчу! Посмотрите правде в глаза - США и ООН это политические импотенты! Люди ненавидят демократию, и скоро эта ненависть породит новую войну! Помяните моё слово!»

Из выступления члена совета ООН Сандры МакКоэн. С Февраля 2019 года отбывает срок в федеральной тюрьме Дублина за организацию незаконных демонстраций в Сиэтле.

Питер. Вечер. Ирландский паб. Пьянка.

Рома заказал ей малиновый сидр, но Ева сделала всего пару глотков. Ей не нужен был алкоголь, её и так пьянил Роман и в целом весь вечер.

Она уже несколько раз представляла, как предстанет перед ним в своей новой покупке, которую приобрела специально к этому вечеру. Представляла, как он обрадуется, или будет ошарашен, или, наоборот, только осмелеет и…

Мысли плыли в её голове, и она сама откровенно плыла.

«Господи, Ева, соберись! Ты тут не одна!» — одёргивала она себя мысленно.

Прежде чем представить своего «суженого» маме с папой, она решила познакомить его с друзьями. Рома согласился, но со своей стороны тоже предложил представить своих.

Рома в шутку назвал это «знакомством семей Италии» — намёк прозрачный, будто сицилийское вино. Но шутка слишком быстро стала правдой: всё и вправду напоминало сходку двух кланов, чьи наследники неосторожно влюбились друг в друга.

Видимо, Рома решил довести образ до конца. Он пришёл в чёрной рубашке с закатанными рукавами, а за ним — его «свита». Только Коля выделялся: чёрный бомбер нараспашку, рукава засучены, пальцы то и дело касались то стального браслета с нордической вязью, то пышных усов. Он восседал по правую руку от Романа, словно консильери при до́не.

Слева от Ромы пристроилась Ева с подругой Лизой. Лиза делала вид, что не замечает Сергея — здоровяка с татуированной рукой и мускулистой грудью, перед которой явно сдались три верхних пуговицы. Но Ева-то видела: подруга то и дело легонько облизывала губы, едва бросала взгляд в его сторону. Сергей ловил эти взгляды и задерживал на ней взгляд своих серых глаз. Серые глаза улыбались.

Рома тоже ухмылялся, переглядываясь с Евой: «Ну посмотри на них».

Замыкал «семейный круг» Александр. Рядом с Ромой он казался младшим братом — тоже русый, худощавый, тот же андеркат, только у Саши — с налётом бунтарства, а у Ромы — с военной строгостью. Но в отличие от остальных, Сашка был живым торнадо: шуткой, улыбкой, обрамлённой аккуратной бородкой. Саша мог разрядить любое напряжение.

С Сашей и Сергеем Ева познакомилась на её первой встрече с Ромой в клубе Midnight в центре Питера. А вот Колю Рома представил в домашнем ресторанчике в районе, где жили друзья.

Уже тогда сравнения с итальянскими «семейными традициями» витали в воздухе.

Сергей напоминал телохранителя, который способен голыми руками разорвать любого, кто косо посмотрит на до́на. Саша же был этаким решалой, который может разрешить ситуацию и добрым словом, и надёжным пистолетом.

Коля же был универсальным солдатом: шутил скабрёзно, но по-родственному, прикрывал спину — и вообще выглядел как родной брат, который «случайно» знает все пароли.

— Он у меня слишком серьёзный, — улыбался Коля в их первую встречу. — Очень любит брать на себя всю тяжёлую работу. Ты уж позаботься о нём.

«Ух, я о нём позабочусь», — думала Ева.

А что же до́н?

Рома, как истинный «крестный отец» этого карнавала, восседал во главе стола.

Высокий, на голову ниже Сергея, но такой же широкоплечий. Худощавость была лишь видимой, Ева знала о пристрастии Ромы к боевым искусствам – они несколько раз встречались возле спортивного клуба Rashomon.

Он зарабатывал на жизнь нейросетями — не программированием, а чем-то более тонким: изучал, можно ли вложить в алгоритмы подобие души. Продавал промты, писал статьи. Как и Саша, был обаятелен, но без излишней буйности — вежлив, заботлив, с той взрослой уверенностью, что приходит только с пережитыми кризисами.

Когда они познакомились в интернете, у Евы не было отношений уже пару лет и жизнь складывалась тягостно. Прошлые отношения ее порядком опустошили, что отразилось на её работе в клинике. Родители и друзья оказывали поддержку, но с многими вещами приходилось справляться самой.

После двух лет одиночества, после отношений, оставивших ощущение выжженной земли, он появился словно ответ на неозвученную молитву. Однажды она разрыдалась, рассказывая о том, как чуть не бросила медицину.

Еве недавно исполнилось двадцать девять, и, как обычно бывает у женщин этого, а может и любого другого, века, ощущение пропущенного времени не с тем мужчиной и уходящей молодости приводило её в сильную меланхолию.

Они переписывались где-то с год, пока не решили встретиться. Сначала ей показалось странным предложение о клубе, но та ночь оказалась самой чудесной в её жизни. Именно та самая встреча в Midnight, то знакомство с Ромой и его друзьями.

Он словно грамотный проводник смог вывести её из этих чёрных дней – мягко, не торопя.

Ведь как потом оказалось, Рома креп на своих собственных трагедиях. Два года назад он был заложником в Токио. Это тяжёлая история, оставившая на нём отпечаток. Он признавался, что ему до сих пор снятся кошмары.

«Но я выбираю жизнь», — сказал он тогда.

И это её восхищало – наверное, такое бывает у мужчин в определённый период их жизни, когда, сделав свой выбор, в них рождается что-то особенное, свой непостижимый дух. Этой осенью ему исполнилось тридцать пять, но он словно только достигал своего расцвета.

Он хотел жить, и желание это было так сильно, что Ева невольно тянулась за ним.

Кроме Евы о Токио, конечно же, знала «свита», Лиза и Кристина, сестра её бывшего мужчины, который по неудачному стечению обстоятельств тоже присутствовал здесь вместе с сестрой и с которой у Евы были хорошие отношения.

— Прости, мне придётся взять его с собой, — виновато сказала Кристина за день до встречи. — Я потом тебе всё объясню.

Рома знал про Костю, Ева рассказывала ему, и потому ей было очень неудобно, говоря, что он тоже будет присутствовать на встрече.

— Не реагируй на его провокации, вот совсем! — говорила она Роме.

— Не переживай, — нежно улыбался он. — Проведём знакомство семей Италии.

«Так, стоп!» — подумала Ева.

Вот тут её осенило. Теперь она поняла весь этот флёр мафиозности и решение Ромы пригласить на встречу своих друзей. И то, как неожиданно быстро они согласились. И вообще очень повезло, что друзья Евы были не против.

— Чем больше, тем веселее, — согласилась Лиза.

— Я не против, — сказала Кристина. — Тогда у Кости будет меньше возможностей выпендриваться.

Весь этот карнавал — это продуманный ход. Рома как бы показывал, что Ева теперь под защитой. Его защитой.

Сейчас Рома демонстрировал хладнокровие, собранность и полный контроль ситуации за столом. Его серые глаза внимательно осматривали всех, в том числе и «свиту».

Никаких лишних движений, только вежливость и нужные слова в нужный момент.

Рома с самого начала давал понять: «Кто ей навредит, будет иметь дело со мной. И первыми увидит ЭТИХ троих».

Саша, Коля и Сергей явно понимали, зачем они здесь, и свою роль отыгрывали блестяще – не переигрывая и не теряя контроля над ситуацией со своей стороны.

Это, видимо, понял и Вова, коллега Евы, которого она пригласила как ещё одну мужскую сторону. Вова явно получал удовольствие от этого вечера, ибо тоже знал про Костю, а потому выказывал Роме всяческое уважение.

«Так это, ради меня?» — подумала Ева, глядя на Рому.

Он, словно прочитав этот вопрос в её глазах, мягко взял её за руку и нежно улыбнулся, словно говоря «Да».

Ева сжала колени — не от страха, а от странного возбуждения, будто он только что провёл пальцем по её спине, хотя и не касался вовсе.

Ева еще раз подумала о сюрпризе, который приготовила Роме.

Костя заметил это безмолвное общение, и его скулы напряглись, но, поймав на себе взгляд Сережи, его лицо тут же расслабилось, и, по-видимому, от него отхлынуло немного крови.

Здоровяк смотрел на Костю, и этим взглядом можно было разрезать весь стол. Вместе с Костей.

Это наблюдала Лиза, которая задышала чуть чаще и начала теребить золотую цепочку на шее.

Это всё видел Вова и, отпивая лагер, легонько рассмеялся.

— Слушай, Ром, — сказал он, отставив лагер и принимаясь за принесённый стейк. — Ева говорила, что ты занимаешься нейросетями. Что скажешь? Это будущее или баловство?

— Зависит от цели и области применения, — улыбнулся Рома, — но ставить диагнозы с их помощью я бы не стал.

Все засмеялись.

— Милый, а объясни, что значит «имплементация души в искусственный интеллект»? — Ева кокетливо подперла подбородок, хотя прекрасно знала ответ.

Вова поперхнулся лагером:

— Чего-чего?

— «Души» или «призрака», — улыбнулся Рома. — Мой личный термин, который, кажется, так и останется моим. Видите ли, современные нейросети — как тот парень на вечеринке, который старательно изображает, будто ему интересно. Они подстраиваются под вас, но внутри — всё тот же железный алгоритм: вопрос, разбор, вывод. Ни искры настоящего.

Он отхлебнул виски, оставив на бокале отпечаток пальцев.

— Но человек... Человек способен на безумства. На татухи в пять утра под ром и уговоры идиотов.

Рома бросил взгляд на Сергея и Колю, которые тут же загоготали.

— Чё ржёте, черти? Это вы меня в тот салон затащили!

— Выбор эскиза был за тобой, — Сергей сверкнул белоснежной улыбкой.

— Да, но ром мне подливал ты.

— Я вернул тебе пять тысяч, — вставил Коля.

— Ага, а сам тащил меня в салон.

— А что за тату? — спросила Кристина.

— Кинжал, — ответил за Рому Сергей. — Костяной кинжал, окружённый узорами из морских животных и диких зверей. Этакая новозеландская этника – типа маори. Она у него на правом плече.

Серёжа посмотрел на Еву и легонько поиграл бровями.

— Извини, закатывать рукава выше я не буду, — улыбнулся Рома.

Ева невольно представила себе Рому без одежды.

— Круто! — сказала Кристина. — Люблю хорошие татуировки. Но, говоря об интеллекте, я согласна, что создать компьютерный мозг, который думал бы как человеческий, пока невозможно. Мы и свой-то мозг не понимаем и изучили его на десять опостылевших процентов.

— Хорошая отсылка, — оживился Саша. — Позволю предположить, что вы нейробиолог?

— Давай на «ты», — улыбнулась Кристина. — Психолог. Но мозг — моя слабость. Вы, кстати, слышали про мальчика-мутанта из Китая, который щёлкает интегралы как орешки? Парню пятнадцать лет!

— Прости, Крис, но у тебя очень устаревшая информация, — Вова вытер салфеткой свои мрачно скривившиеся губы. — Мальчик не мутант, а самый обыкновенный ребёнок. Родители давали ему какой-то препарат, сделанный на основе клеток мозга другого мутанта, который как раз обладал такими возможностями.

— Господи Боже! — ахнула Лиза, давно мечтающая о ребёнке. — Бедный мальчик! Где родители только достали такую дрянь?

— В местном Даркнете, — угрюмо ответил Саша. — На чёрном рынке по разделке на органы чего только не найдёшь.

— Иронично, что препарат работал, пусть и был собран в подпольной лаборатории, — продолжил Вова. — С ума сойти, до чего только не додумываются китайские родители, дабы их дети сдали экзамены на отлично.

— Это тот адовый государственный экзамен? — спросила Кристина.

— Гаокао, да, — кивнул Саша. — Препарат-то работал, вот только официальные СМИ не указали, что у парня теперь риск заработать рак мозга после двадцати. У того "донора" практически вся биохимия радикально отличалась от человеческой.

— Интересно, где ты про это вычитал? — спросил Вова, отпивая лагер.

— Саша иногда копается в наших закрытых источниках, только не сдавайте его Майорам, — мрачно пошутил Рома.

— Ещё чего! В мире столько лжи, где еще докопаешься до правды? — Кристина отпила своего вишневого ламбика.

—Я читал, что ту лабу нашли и полностью её накрыли, а владельцев и варщиков приговорили к смертной казни, — сказал Сергей, отпивая стаут.

— Туда им и дорога! — подхватила Лиза, пригубив свой ламбик вслед за Серёжей.

— После истории с Pandao Medical все стали осторожнее, — сказал Вова, кладя в рот кусочек стейка.

— А ты в курсе той истории? — спросил Рома, чуть подавшись вперёд. — Я уже говорил на эту тему с Евой, но мне интересно и твоё мнение, как врача.

— Неоднозначная история, — сказал Вова. — С одной стороны, такие эксперименты не этичны и подобное надо пресекать, поэтому хорошо, что партия так жёстко нагнула целую корпу. Я тогда на акциях подзаработал.

— Вовремя продал? — улыбнулся Сергей. — Сколько урвал?

— Порядка двухсот тысяч, — Вова улыбнулся. — Тоже торгуешь?

— Я больше по долгосрочным активам.

— А криптой не промышляешь?

— Очень рискованно, особенно теперь, — покачал головой силач. — Пять лет назад крипта ещё могла выйти из серой зоны, но после бунтов в Рио это теперь уже нелегальная зона. Уповаю, конечно, на Европу с их интернациональной электронной валютой.

— О, я тоже слышала! — Лиза буквально подпрыгнула на месте. — Какое-то смешное название… Эдди?

— Энни, — улыбнулся Серёжа, глядя на Лизу. — Но это рабочее название.

Лиза сияла.

— А что касается интересантов в Пандао, — Вова разделывал стейк словно эти интересанты лежали у него на тарелке. — Как-то очень вовремя там наклюнулся западный след. Очень удобно получилось!

— Тоже думаешь, что Поднебесная работала на свою оборонку? — понимающе оскалился Рома.

— Армия генно-модифицированных солдат – кто в своём уме от такого откажется? – сказал Вова прожевывая стейк. – Особенно когда с одной стороны у тебя Тайвань, который клепает свою армию дронов, а с другой стороны Русский медведь, который шокировал целый мир своей боеспособностью. КНДР еще тоже...

— Ну США тоже хоте ли бы такую армию, - сказал Коля, вытирая усы от пенки лагера. – Учитывая как жестко они соснули на ближнем востоке.

— Экая неожиданность! — хохотнул Вова.

— Ходят слухи – японцы уверенно гребут в эту сторону, — сказал Серёжа, глядя на Сашу как на источник альтернативной информации.

— Уже огребли санкциями от Штатов, — хихикнул Саша, берясь за тёмное пиво.

— Кстати о Японии, — встрял в разговор молчавший до этого Костя. — Ром, это правда, что ты был в токийском плену два года назад?

За столом воцарилось молчание.

Ева стремительно метнула взгляд на Кристину. Та, явно стараясь не смотреть на Еву, сделала большой глоток ламбика и так же, не глядя, занялась гренками.

«Ну конечно! Как бы еще он узнал?» — подумала Ева.

Рома издал нервный сдавленный кашель. Ева посмотрела на него и взяла за руку. Он рассказывал, что иногда у него бывают панические атаки, и Ева знала, как с ними справляться.

Коля быстро глянул на руки друга и на его лицо. Он тоже знал про приступы и понимал, с чего они начинаются.

Серёжа смотрел на Костю с неприкрытым бешенством, но его скуластое, чуть смуглое лицо старательно не выражало ничего — только глаза хитрo улыбались. По факту, Серёжа не мог сделать Косте ничего, что не привлекло бы внимание.

Саша перестал улыбаться — лицо его стало ровным и каменным. Не моргая, он смотрел на Костю.

Вова недоумённо переводил взгляд с Ромы на Костю.

— Тебя интересует что-то конкретное? — глухо спросил Рома, глядя в стол.

— Охренеть! — прошептал Вова, опуская столовые приборы в тарелку.

— Ну, просто столько ужасных вещей происходит в мире, что, когда что-то подобное случается с людьми рядом, сложно в такое поверить, — Костя пытался придать голосу озабоченность, но звучало это слабовато.

Со стороны Серёжи раздался характерный хруст пальцами.

— Серёжа! — голос Романа прозвучал предостерегающе. — Закажи мне, пожалуйста, ещё виски. Лёд сильно растаял. Ты знаешь, как я люблю.

Рома протянул ему бокал, где полоска воды была толще полоски алкоголя. Серёжа взял его и направился к барной стойке.

— Мне кажется, это неуместная тема для разговора, — начала Ева.

— Ну, спрашивай, что хотел узнать, — Рома посмотрел на Костю, как ястреб на червяка. — Всё в порядке, милая, я смогу ответить.

Костя заметно замялся:

— Ну, как это было?..

— Как было? — холодно спросил Коля. — Ты уверен, что спрашиваешь не из праздного интереса?

— Или ты ждёшь историй о том, как они там пили мочу вместо воды? — лицо Саши всё ещё оставалось каменным. Правую руку он держал под столом, словно в ней лежал заряженный пистолет.

— Спасибо, Саша, но я могу за себя постоять, — сказал Рома, не отрывая взгляда от Кости.

Серёжа вернулся с виски.

— Спасибо. Ну давай, дерзай — я готов удовлетворить твоё любопытство. — Рома улыбнулся Косте и подмигнул.

На бритой голове Кости вдруг проступил пот. Видимо, он не ожидал, что Рома пойдёт в контрнаступление.

— Ева права, здесь не место для психотерапии, — покачал головой Вова, глядя на Костю.

— Я копил на отпуск в Токио почти пять лет, — Рома отпил виски, начиная рассказ. — Мог бы накопить быстрее, но хотел подучить японский, поэтому откладывал с запасом на хорошего учителя. Не хотелось в чужой стране булькать что-то на английском в кафешках.

Он перехватил руку Евы и рассказывал Вове, намеренно игнорируя Костю. Говорил уверенно, голос не дрожал — держался мужественно. Ева положила голову ему на плечо, пепельная прядь легла ему на плечо словно шарфик, и снова слушала эту историю:

— Я помнил золотое правило туриста — не ехать одному, но те, с кем планировал поездку, в последний момент отказались. Взял двухнедельный тур подороже — с безопасными маршрутами и проверенными отелями. Всё шло хорошо первую неделю. В субботу вечером решили прогуляться по Акихабаре — в это время там самое оживление. Нас было шестеро. Не то чтобы мы стали друзьями, но для безопасности держались вместе. Мы тут же установили несколько правил: никаких баров, никаких клубов, алкоголь только в закусочных и только пиво – не больше одного бокала, никаких знакомств с зеваками и гуляющими ребятами, никаких love-отелей и намёков на секс-туризм и никаких азартных развлечений типа пачинко. Приглядываем друг за другом и если хоть один перебрал или стало нехорошо – возвращаемся.

Мы шли за всяким мерчем, сувенирами, безделушками, вкусной едой и недорогими доступными развлечениями. Даже маршрут смогли спланировать. Помню, первым делом мы хотели заглянуть в зал аркадных автоматов: вспомнить детство.

Рома замолчал.

— Вспомнили, блять, — ругнулся он, отпивая виски.

— Если не хочешь продолжать, не надо, — аккуратно сказала Кристина.

— До Акихабары мы не доехали, — продолжил Рома. — Поезд остановился в паре остановок от неё. На Уэно — развязка. Объявили, что по техническим причинам до Акихабары проследует следующий состав. На платформе началась давка, и мы решили выйти в город и пойти пешком.

Он снова отпил. Все слушали, затаив дыхание.

— Сначала они применили светошумовые гранаты. Стрелять начали сразу — сначала в потолок, потом выше голов, потом в нас. Паника вспыхнула мгновенно. Мы попытались вернуться на станцию, но толпа сыграла против. Они могли даже не целиться, пуля попала бы в любого. Я очень быстро потерял своих из группы.

Ещё один глоток виски.

— Потом в ход пошёл слезоточивый газ. Они были в противогазах. Сволочи хорошо подготовились к мероприятию. Тех, кто убегал, стреляли в спину. Тех, кто не смог и кого свалил газ, связывали и собирали в группки. Они даже сортировку продумали: женщин, детей, стариков и тех, кто явно слаб физически и не сможет оказать никакого даже потенциального сопротивления, брали в заложники. Остальных... Нас поделили на три группы. Моя группа осталась на переходе. Ребят, с которыми я ехал, со мной не было, и, как я понял, их не было в двух остальных группах. Поэтому я до сих пор не знаю, что с ними. А, была ещё четвёртая – человек семь или восемь. Но их увели буквально сразу же и больше мы их не видели.

Рома помолчал.

— Так начались наши четверо суток ада. Кормили нас только первые сорок восемь часов. Скудный паёк: бутылочка воды, шоколадка или пакетик чипсов — и только один раз в сутки. Ебись как хочешь. Сначала террористы поставили ультиматум: их требования должны быть выполнены за те же сорок восемь часов. Но их лидер явно был не в себе — переговоры он вёл отвратительно, и полиция быстро взяла инициативу в свои руки. Это раскололо группу.

Террористы не были японцами — все они приехали откуда-то. Лишь один говорил по-японски бегло и естественно, чтобы общаться с местными заложниками. Когда он узнал, что я знаю язык, то сразу же выделил меня... в качестве игрушки. Над нами издевались — возможно, из-да их собственного бессилия: они не могли договориться ни с властями, ни между собой.

— А потом вас освободили, — сказал Саша, явно намекая, что пора закругляться.

— Но почему так долго? — спросил Вова.

— Видимо, в новостях иногда говорят правду, — ухмыльнулся Рома. — Система видеонаблюдения была отключена ещё до захвата, и террористы позаботились, чтобы её не восстановили. Группе освобождения пришлось действовать вслепую — им нужно было хотя бы примерно понять, где мы находимся.

Он сделал глоток виски.

— Когда начался штурм, нашу группу попытались увести, но наткнулись на спецназ. Завязалась перестрелка. Меня ранило в ногу — хотя я одним из первых бросился на пол. Полиция и медики обращались с нами бережно: тщательный осмотр, аккуратный допрос, качественное лечение. Через неделю меня депортировали, а позже пришла компенсация от японских властей — приличная, по тем меркам. Почти вся она ушла на терапию и реабилитацию.

— Подожди, тебя не направили к специалисту бесплатно? — изумился Вова.

— Не прошёл по квоте. Когда вернулся, в Москве как раз случился теракт — всех психологов бросили на пострадавших. Да ещё и местные анархисты устроили волнения... В общем, я оказался на отшибе, — мрачно усмехнулся Рома.

— Господи, точно... — поморщился Вова. — Тот год вообще был отвратительный.

— Меня поставили в очередь, но лекарства и наблюдение требовались сразу. Мозги могли подождать, а вот панические атаки — нет. Они приходили без предупреждения. К счастью, потом нашёлся хороший специалист — вдумчивый, терпеливый.

— А кто были эти террористы? — не унимался Костя. — Говорят, они мутантами были.

— Говорят, тебе пора заткнуться! — рявкнула Ева.

— Я не вслушивался в их разговоры, — Рома положил руку ей на плечо. — Они говорили на ломаном английском, да ещё и в противогазах — разобрать что-то было невозможно. Да и желания не возникало, особенно когда тебе бьют под рёбра со словами: «Грязный варвар смеет говорить на моём языке».

— Но ты молодец, — сказала Кристина. — Я понимаю, это было тяжёлое происшествие, во всех смыслах, и, безусловно, тебе с этим жить. Но я смотрю на тебя и вижу сильного, красивого мужчину, который не сдаётся и в открытую говорит о своих «демонах» и не боится их. Смотрите, какие они лапочки! Давайте за молодых, ребята!

Кристина подняла бокал.

— Поддерживаю! — Вова поднял своё пиво. — Давайте о позитивном! За молодых! Ура!

Все чокнулись бокалами.

— Ещё погуляем на вашей свадьбе! — сказала Лиза.

— Давай не спеши с этим, — улыбнулась Ева.

— Говоря о позитиве… — начал Вова. — Извини, что топчусь на этой теме, но ведь весь этот ужас с пленом одной терапией не вывезешь. На одних медикаментах и врачах сложно вернуться в реальный мир. Что тебе помогло?

— Помогли друзья, которые бьют тебе татухи, — улыбнулся Рома.

Друзья, как по команде, выпрямили плечи при этих словах.

— Новые знакомства, — он посмотрел на Еву. Её глаза сияли. — Хорошие книги. И моё не умирающее пристрастие к боевым искусствам: тайский бокс укрепил тело, карате собрало и дисциплинировало ум. Ну, и стоицизм помог.

— А что это за стиль такой? — спросил Костя, тоже выпрямляя плечи и напрягаясь, словно стараясь не уступать в комплекции Сергею. — Я сам занимался UFC, но про стоицизм не слышал. Кто у них самый сильный боец?

«Как он со своим UFC надоел! Всего два месяца в зал ходил!» — подумала Ева.

От вопроса Кости Рома усмехнулся, а его друзья откровенно хихикали.

— Что? — непонимающе спросил Костя.

— В стоицизме много сильных бойцов, — улыбаясь, ответил Рома, а Серёжа фыркнул. — Могу выделить Марка Аврелия.

— Итальянец? — спросила Кристина, тоже улыбаясь. Она поняла прокол брата и шутку, в которую Рома всё это обернул.

— Да, примерно II век нашей эры! — Саша заржал в голос, и все подхватили.

— Саш, «Государя» знаешь? — смеясь, спросил Вова. — Макиавелли написал!

— О, это моё любимое, могу трындеть часами!

За столом воцарилась весёлая атмосфера, на отшибе которой сидел молчаливый Костя.