Преданность

Даиш давно шёл по пятам за вором. Тот порой нервно вздрагивал и ёжился, словно каким-то своим шестым, седьмым или сто десятым чувством ощущал его близкое присутствие. Даиш усмехнулся и похвалил чутьё парня. Пёс был бесшумен. И знал каждый поворот, каждую неровность длинных тёмных коридоров, по которым гнал наглеца, осмелившегося проникнуть в самое сердце крепости.

Вор снова оглянулся. Будь его зрение столь же остро, они могли бы встретиться взглядами, но человек ущербен, в отличие от него, стража. На короткое мгновение промелькнуло сожаление. Даиш незаметно для себя начал любить это ощущение чужого страха, когда жертва понимает, что её скоро нагонят и острые изогнутые клыки вонзятся в шею, ломая позвонки, заставляя захлёбываться собственной кровью. Сладкое, оно опьяняло почти вседозволенностью и давно позабытой свободой. Несомненно, так было бы интереснее, вот только сегодня пёс играет по-другому.

Лёгкое прикосновение к нужному камню и впереди неслышно открылась одна дверь и закрылась другая, перекрывая прежний путь. Накануне Даиш лично, не доверяя никому из своры, проверил бесшумность скрытых механизмов. И остался доволен.

Эта последняя банда была на порядок умнее прежних. Они хорошо прятались, умело заметали следы и ловко продвигались к намеченной цели. Вожак даже получил удовольствие, неслышной тенью следуя за ними, пока люди думали, что так и остались незамеченными и наивно полагали, что им удалось обмануть драконовых псов. Сейчас трое из них успешно отвлекали гончих, а юркий парнишка, очень похожий на самого Даиша в юности, со всех ног нёсся к выходу. Именно туда, куда было нужно. Ещё немного. Осталось совсем чуть-чуть. Всё шло как нельзя лучше. Пёс предвкушающе оскалился…

Только глупец или безумец может осмелиться настолько, что решится проникнуть в хищную громаду цитадели. Но лишь самым сообразительным из них удаётся пробраться в самое нутро. Место, что дракон охраняет пуще глаза. Сокровищницу. Средоточие драконьей сущности. Ибо там хранится заветное Око — последний осколок божественной силы.

Даиш и сам когда-то был таким. Отчаянным, молодым и слишком самоуверенным, решившим, что он сумел-таки незамеченным проникнуть в самое сердце драконьей крепости. Он до сих пор хорошо помнит, то опьяняющее чувство восторга, когда увидел Око своими глазами, когда понял, что у него получилось, что он сумел добраться. Помнит так же ясно, как и холодную усмешку, тёмные, изучающие глаза и цепкие пальцы, что впились в гортань. И шёпот, бархатный шёпот, ядом проникающий в самую душу:

— Хочешь?

— Да, — кивнул он, не раздумывая и не отводя глаз от кровавого кристалла, лежащего на ладони дракона.

— Хочу, — прохрипел он, жадно глотая воздух и падая на колени перед своим новым господином.

И боль, сводящую с ума боль, выворачивающую суставы и ломающую кости, когда хозяин поил его своей кровью.

— Я буду звать тебя Даиш, — сказал господин, легко, почти нежно, касаясь его волос.

— Знаешь, что оно означает, Даиш? — спросил господин, ласково заглядывая ему в глаза и терпеливо ожидая ответа.

И пёс впервые послушно отозвался на новое имя.

— Нет, хозяин…

Смех дракона был радостным, искрящимся, таким неподходящим ему, и от этого смеха у Даиша замерло сердце.

— Хозяин… — повторил господин, — хозяин… Мне нравится…

Отсмеявшись, дракон, склонился к самому уху и обдал его обжигающе-горячим дыханием:

— Даиш — значит верный. И если ты меня предашь, твоя смерть будет во стократ мучительнее твоего второго рождения…

Потом господин забрал с собой истекающих злобой псов и оставил лежать его в луже драконьей и собственной выхарканной крови, рядом с равнодушно сияющим Оком. Одного — в открытой сокровищнице, зная, что отныне нет никого вернее Даиша. Новорожденный щенок долго лежал скрючившись, плакал невидимыми слезами и не сводил взгляда с того, ради чего пожертвовал жизнью. И свободой.

Дракон стал для него заботливым хозяином. Надел шипованный ошейник защищая его шею от чужих клыков. Кормил с руки парным нежным мясом. Ласково трепал по голове, отводя со лба мокрые от пота и чужой крови волосы. И довольно улыбался, заглядывая в преданные глаза.

— Убей! — приказывал господин с неуместной мягкостью в голосе и спускал его с поводка вслед за очередным неудачливым грабителем.

— Молодец, — хвалил хозяин после, собственноручно стирая бурые пятна с его лица.

— Я не ошибся в тебе… — в который раз повторял дракон, и сердце Даиша замирало от подаренной ему нежной улыбки.

Всего лишь однажды решился пёс спросить без разрешения. Уже после того, как подмял под себя всю свору, выгрызая путь наверх. После того, как удостоился чести стоять за правым плечом хозяина. И после того, как его единственного дракон допустил в свои внутренние покои, где, отливая холодным серебром, мягко светились стены, а в огромные изогнутые окна заглядывало равнодушно-холодное небо.

— Почему я? — он посмотрел прямо в чёрные омуты зрачков напротив и поразился хрипоте своего голоса.

А господин удивлённо приподнял бровь и легко улыбнулся ему, решив снизойти до ответа:

— Ты удивил меня… Наверное, я был слишком сентиментален, когда меня только стали называть драконом, …

И сильнее затянул ошейник любимца.

— Не забывайся!

Пёс больше не забывался. Он старательно служил дракону, охраняя его сокровищницу и каждый свободный миг зачарованно проводил у камня цвета свежепролитой крови.

Даиш не помнил сколько времени прошло с тех пор, как он стал верным псом. Как не помнил и своё первое имя. Это было не важно. Важно другое, что Око теперь всегда рядом. Свободно он мог приходить к нему, замирать, погружаясь в игру света на сияющих гранях, ловить алые отсветы на своей коже. Не мог только одного — взять Око в руки. Это единственное, что все эти годы сводило с ума. До зубовного скрежета, до изнеможения, до кровавых пятен перед глазами.

В то мгновение, когда Даиш стал псом, Око стало для него недоступно. Едва пальцы касались манящей, отсвечивающей багровым поверхности, как всё существо пронзала адская боль, во много раз сильнее той, что била его при рождении. А ведь он хорошо помнит гладкость и твёрдость кристалла. Тяжесть, что наполнила руки, стоило вынуть Око из гнезда. И бессильную пустоту, когда Око забрал дракон…

Тихая, почти не слышная для человеческого уха, брань рассказала псу о многом. Что человек устал. Что нервы его почти на пределе. Что новое, только что созданное Даишем, разветвление коридора заставило усомниться в собственной удачливости и ловкости.

Гончие где-то далеко и счёт идёт на секунды. Мгновение, второе и пёс уже дышит вору в затылок. Протянув руку он легко может схватить за тёмные, стянутые в тугой хвост, волосы. Человек это чувствует, как и то, что Даиш медлит, словно нарочно играет. Пёс просто ждёт, когда вор добежит до нужного ему места.

Почти ощутимая, отдающая кислым, паника подгоняет грабителя и заставляет делать ошибку за ошибкой. И вот уже начинает сбиваться дыхание. Вот шаг становится неровным, а начинающее уставать тело задевает угол поворота, едва не теряя равновесие.

Бег драконова пса спокоен и размерен. Сильные ноги легко несут поджарое тело. Даиш полностью уверен в силах и собственном преимуществе. И ошибается второй раз в своей долгой собачьей жизни. Потому что на испуганном лице внезапно обернувшегося парнишки видит знакомый, давно позабытый взгляд. Тот, что он много лет назад видел в собственном отражении. Взгляд подло бьёт под дых и выбивает весь имеющийся в лёгких кислород. Пёс ошалело мотает головой, судорожно ищет воздух и сбивается с шага. Быстрый хриплый вздох, но время потеряно безвозвратно: ещё один нужный камень остается позади, оставляя дверь закрытой и коридор ведёт вора обратно в сокровищницу, где его терпеливо ждёт дракон…

— Хочешь? — после пристального изучения вора, вкрадчиво интересуется дракон у пришлеца.

Человек тяжело дышит и делает шаг назад, сильнее прижимая к себе суму с украденным. Вместе с отчаянием в глазах человека плещется ненависть. И страх, который Даиш сейчас хорошо чувствует. Дракон пугает: мягкость голоса и холодный, равнодушный блеск глаз бросают в дрожь. Пёс так давно рядом с ним, и всё равно нервничает, когда хозяин становится таким. Обманчивым.

Бесшумно появившаяся мгновение назад свора пятится от мягкой улыбки господина и жмётся к холодным стенам. Их руки окрашены красным, и Даиш понимает, что из троих грабителей не ушёл никто. И хозяин наверняка будет ими доволен.

Последний из оставшихся в живых нервно вздрагивает, когда дракон внезапно оказывается за его спиной. Костяшка длинного пальца медленно, почти любовно, очерчивает скулу и ладонь аккуратно ложится на шею. Человек сглатывает. В тишине молчаливого зала заполошный стук его сердца громкий, почти оглушительный.

— Хочешь? — повторяет дракон тихо и, склоняясь к чужой шее, шумно втягивает воздух.

Вор замирает, а губы дракона снова трогает лёгкая улыбка. Настоящая. Хищная, опасная, совсем не такая как мгновение назад. Очень похожая на оскал пса.

— Ну же?..

В нетерпеливом ожидании ответа дракон слегка сжимает руку на чужом горле. Он намного выше человека и кажется, что тот полностью теряется на фоне тёмной фигуры. Память Даиша скалится и достает из своих глубин воспоминание об этой же руке на собственной шее. Холодок пробегает по спине пса, вздыбливая мнимую холку. Хорошо, что хозяин, увлеченный сейчас совсем иным, не замечает этого, потому что на краткий миг преданность в глазах сменяется злобой.

— Я…

Голос вора хрипит и обрывается, а взгляд прожигает ненавистью, что почти осязаема. Ненависть падает тяжёлыми каплями и растворяется, так и не найдя своей цели.

— Да?.. — проникновенно уточняет дракон.

— Не хочу… — выплёвывает человек, его пальцы белеют, намертво вцепляясь в кристалл.

— Да?

Удивление в голосе дракона кажется искренним, таким, что хочется верить. И вор не выдерживает.

— Ненавижу! — кричит он, почти задыхаясь, — ты — тварь… Тварь! Это всё из-за тебя! Я лучше… сдохну… Но никогда! Слышишь? Никогда! Не стану твоей шавкой…

При этих словах ногти Даиша больно впиваются в ладони, а дракон слегка поднимает человека за горло, заставляя хрупкое тело вытянуться, встать на цыпочки. И замолчать.

— Да, — соглашается дракон задумчиво, — ты сдохнешь… Или нет?

— Т-ва-рь… — хрипит человек.

Он вцепляется пальцами в руку дракона. Безнадёжно скребёт ногтями по чешуе. Раскрытым ртом судорожно ищет воздух. И псу почему-то кажется, что это ему сейчас не хватает воздуха. Когда глаза человека почти закатываются, дракон ослабляет хватку и вор падает на колени. Обхватывает шею, громко и шумно вдыхает.

— Я могу подарить тебе бессмертие… — склоняется господин к вору, также, как когда-то наклонялся к Даишу.

— И то, за чем ты явился может стать твоим…

Шёпот дракона такой же манящий, такой же искушающий, что и много лет назад.

Человек затихает и отчаянно смотрит снизу-вверх. Даишу кажется, что сейчас он смотрит в зеркало. Кривое зеркало прошлого, в котором видит иного себя.

— Я подарю тебе ловкость, силу, вечность… И Око… Как и ему, — указывает дракон рукой на своего верного пса.

— Лжёшь… — криво смеётся человек.

— Нет, — возражает господин и тепло улыбается в ответ, — я никогда не лгу.

И каждый из псов готов подтвердить эти слова. Хозяин не лжёт. Никогда. Но каждое слово его, каждый его жест — это обман, иллюзия, коварство.

— Ложь… — скалится вор прямо в лицо дракона.

— Бескрылая тварь… — бросает он в начинающие холодеть глаза.

— Ненавижу… — выплёвывает человек своё последнее слово.

— Жаль…

Интерес в глазах господина гаснет, а пальцы снова впиваются в горло. Псы скалятся у стен, пока вор хрипит и бьется в удушье. Даиш останавливает себя на самой грани от броска и беспомощно умирает вместе с человеком. Ещё раз. Через несколько бесконечно долгих мгновений чужой и одновременно знакомый взгляд подёргивается мутной дымкой и стекленеет. Последний вздох рассеивается вместе с бесполезной уже ненавистью. Пёс медленно выдыхает и поднимает глаза на господина, чьё лицо снова бесстрастно и холодно. И впервые замечает усталость, скопившуюся на глубине его тёмных зрачков.

— Ещё один… — глухо бросает дракон в тишину сокровищницы. Его слова быстро затихают, теряясь в высоте пустынного зала.

Потом господин хищно улыбается и наваждение покидает Даиша, оседая в душе лёгким недоумением. Показалось. Это вековое бремя, что на короткое мгновение выглянуло из драконьих глаз.

Господин легко вынимает из мертвых пальцев бывшего вора кровавый кристалл и ненадолго вглядывается в его багровую глубину. Вскоре с лёгким щелчком Око занимает привычное место в гнезде, и стены зала начинают светится белым призрачным светом. Тонким чутьём зверя пёс чувствует, как невидимые потоки силы текут внутри стен, пронизывая всю крепость до основания. Она словно бы оживает и чуть подрагивая сливается с Оком.

Двери легко и послушно распахиваются перед драконом, уводящим за собой свору и оставляющим Даиша одного в своей сокровищнице…

Позже пёс привычно нашёл хозяина в тишине внутренних покоев. В огромном окне сияли холодные звёзды. Они равнодушно отражались в таких же чёрных, как небо, драконьих глазах, придавая им странное, непривычное выражение. И второй раз за сегодняшний день Даиш поразился увиденному. Бескрайней тоске выглянувшей из глаз господина.

— Человек прав… Я действительно… бескрылая тварь… — негромко роняет дракон не поворачиваясь. И, помолчав немного, добавляет: — Я так давно упал, что обо мне уже позабыли…

Горечь в словах не спеша оборачивалась обречённостью и застывала. Глаза не отрывались от далёких звёзд за прозрачным стеклом. Свобода за окном манила своей иллюзорностью. Вот только там на свободе дракон терял свою ловкость. Ему приходилось долго облачаться в тяжёлый доспех, теряя драгоценное время, чтобы суметь провести за высокими стенами лишь несколько часов и снова спешить обратно. В крепость. Но одновременно с этим, на свободе дракон умел извергать огонь, выжигая всё что попадалось ему на пути. Песок становился гладким стеклом, а куцые деревья со временем переставали расти сами собой, стараясь не забираться за невидимую черту драконовых владений.

И всё равно это не спасало от попыток пробраться внутрь. Зачастую большинство из этих самоубийц были наивными идиотами, не сумевшими добраться даже до второго рубежа. Слишком самонадеянные и слишком слабые, они почти сразу становились лёгкой добычей его своры. Десятая часть из них, которой удавалось пройти дальше долго и безуспешно блуждала, пугаясь собственных шагов и по-идиотски отказывалась от предложенной помощи. Измучившись и нервно вздрагивая от смазанных теней гончих, только перед самой смертью они замечали оскаленную пасть вожака, направленного рукой хозяина. Либо же становились новыми стражами, если им счастливилось видеть самого дракона, заманчиво обещающего вечность.

И лишь единицы могли не только увидеть Око, но и взять его в руки. На памяти Даиша таких было двое. Сегодняшний парнишка и он сам…

Дракон грузно поднялся, тяжело уронил руку на плечо пса и ушёл, подметая длинными полами плаща антрацитово-чёрный пол.

Даиш долго ещё смотрел на звёзды, огромный простор расстилающегося ночного неба и думал. Ему, неслышной тенью следующему за господином, снова остаётся только ждать и верить, что его жизни хватит на то, чтобы увидеть, как ещё один безумец сможет пробраться в сокровищницу и вынести Око. Ведь в этот раз всё почти получилось. Ещё одна дверь, ещё один поворот и человек смог бы выбраться из замка. Вынести сокровище, к которому страж не может даже прикоснуться.

Ставший псом отчаянно надеялся, что всё ещё получится. Ещё будет много молодых и дерзких, мечтающих спасти мир и вернуть ему былое величие. Мечтающих вынести Око и отдать его людям, чтобы живой огонь вернулся и согрел оставшихся в живых. Подарил надежду на выживание, что была потеряна в тот момент, когда с небес на святилище бога рухнул дракон, потерявший огненные крылья.

Цель, которой жил и дышал Даиш, ради которой отдал жизнь и свободу, сегодня была так близко. Нелепая, роковая случайность разрушила его тщательно выверенные планы. Больше он не ошибётся, как в этот раз. Дождётся и поможет. Вовремя оброненными фразами, случайными намёками, тропами к сокровищу, подброшенными под ноги очередным сумасшедшим, решившим рискнуть и попытаться. Снова и снова он будет ходить на грани, служить дракону и, оставаясь в тени, открывать дорогу в самое сердце крепости.