Предатель

- Твари! - Брукс пнул отрубленную руку повстанца. Кость глухо стукнулась о скалу, добавляя к неестественной какофонии звуков ещё один.

Лицо Брукса под шлемом было искажено яростью. Он глубоко вздохнул, поправил воротник своего кителя с пристегнутыми к нему лейтенантскими погонами, затем, повернувшись к строю стоящих смирно солдат, во все горло закричал:

- Вы все сегодня сдохнете!

- Да, сэр! - моментально загремел хор голосов.

Он медленно передвигался вдоль строя уцелевших солдат, всматриваясь каждому в глаза, выискивая слабину.

Ни один подбородок не опустился, ни один мускул не дрогнул. Они стояли, впиваясь взглядом в лейтенанта, готовые отдать жизнь ради исполнения воли Федерации.

- Но не раньше выполнения миссии!

- Так точно!

- Мы должны спасти задницу очередного богатого засранца и эвакуировать отсюда!

Ветра на Марсе не такие, как на Земле. Суровее. Злее. Всё вокруг пропитано ненавистью и отчуждением.

Едва уцелевший отряд спецдесанта самоотверженно прорывается сквозь огонь и смерть, хотя ещё полчаса назад все они перекидывались шутками в транспортном челноке, подлетавшем к красной планете.

Один за одним тогда доставали из подсумков сигары, подаренные лейтенантом за день до операции.

Люк достал сигару вслед за остальными, затянулся и с булькающим грохотом закашлялся, то зеленея, то бледнея на глазах. Комната тут же наполнилась звонким смехом.

- Тобольский! - Сержант Чагатай подошел к Люку и, заливаясь хохотом, похлопал его по спине. - Не затягивайся ты! Набрал в рот дыма, посмаковал и выдохнул.

От кашля на глаза навернулись маленькие капельки слез, что сразу же заметили все окружающие.

- Да не реви ты, а то на штурм в юбке пойдешь! - Сержант театрально выпучил глаза, открыл рот, обнажив кривой ряд желтых зубов.

Его смех заглушили внезапно сработавшие сирены.

Взрыв прозвучал в районе кормы, словно удар кувалдой по позвоночнику челнока. Свет погас, сменившись багровым морганием аварийных ламп. Тело рвануло вперед, ремни впились в плечи. Помещение заволокло дымом от вспыхнувшей изоляции.

- Удержива-а-ай! - чей-то вопль потонул в скрежете рвущегося корпуса.

Пол ушел из-под ног. Люк ударился шлемом о потолок. В глазах вспыхнули зеленые искры.

Справа, громко ударившись, тело одного из солдат шлепнулось на панель приборов с мокрым звуком. Кровь и мозги заляпали экран. Слева: солдат без шлема. Голова неестественно запрокинута. Шея сломана о балку, вырванную перегрузкой.

Тишина окутала Люка, перебиваемая лишь звоном в ушах. Затем, уже через секунду, слух вернулся, обрушившись на него, словно торнадо.

- Горим! - чей-то хриплый вопль из темноты.

- Выходим! На выход, черти! - ревел Брукс, вытаскивая пистолет и срывая с себя ремни. Его лицо в алом свете аварийки казалось обтянутым кожей черепом.

Дверь заклинило намертво. Марсианский ветер уже свистел в образовавшемся проёме, словно дикий зверь, рвущийся на свободу. Повстанцы, вооружённые чем попало, вели огонь по корпусу нашего корабля. Судя по звуку, их оружие было не слишком мощным, но боеприпасов у них хватало, чтобы превратить наше пребывание здесь в сущий ад.

- Смитти, не тормози, открывай дверь! - рявкнул лейтенант, отступая в сторону от заблокированного выхода. Его голос дрожал от напряжения, но в глазах горел решительный огонь.

Смитти, ещё пару часов назад инвалид на коляске, а теперь облачённый в массивный металлический экзоскелет класса "Титан", возвышался над остальными.

Люка всегда терзал один вопрос, который он не решался задать рядовому Смитти: "Почему он не установит себе бионические протезы вместо допотопного инвалидного кресла?".

Громоздкий доспех делал его на целый метр выше и значительно шире в плечах. С каждым шагом титана корпус корабля сотрясался, как лодка в бурю. Смитти подошёл к двери и парой уверенных ударов ноги заставил её вылететь наружу на несколько метров от челнока.

Люк ворвался в град летящих пуль следом за остальными. Холод просачивался сквозь броню как нож, обжигая кожу ледяными иглами ветра. Он бросился за валун, укрываясь от выстрелов. Гравитация подкидывала каждый шаг, будто идёшь по батуту, натянутому над бездной. Лёгкость обманчива, мышцы предавали - прыжок едва не отправил его в свободный полёт над ржавой пропастью.

Внезапно из-за валуна выпрыгнул один из повстанцев, пролетев прямо над головой Люка в толпу солдат, размахивая длинной саблей или чем-то похожим на неё. Сержант отбил атаку холодного оружия повстанца корпусом своего автомата, затем начал наносить по врагу удары, наполненные яростью.

"Марсиане - потомки людей..." - Люк замер, не имея сил пошевелиться, глядя на картину кулачного боя между сержантом и повстанцем. "Зачем тогда мы воюем с ними? Почему нельзя договориться?"

Драку резко оборвал лейтенант, всадив несколько выстрелов в затылок повстанцу, медленно разбрызгивая кровь по сержанту в низкой гравитации.

Первая ракета ударила в скалу над головой. Не просто обвал, настоящий камнепад. Умный, направленный. Глыбы размером с танк покатились вниз, как игральные кости. Прыжок в сторону и кувырок спас Люку жизнь, но не его сослуживцу, с которым он был в "двойке".

- Джексон, держ... - успел лишь крикнуть Люк, и экзоскелет хрустнул, как скорлупа. Там, где упал валун, теперь только груда металла и розовой пены.

"Какого черта мы вообще тут делаем?.." - Люк настолько сильно зажмурил глаза, пытаясь стереть из памяти увиденное, что перед глазами поплыли синие пятна.

- Гребаные Колленберги... - пробормотал Брукс, выглядывая из-за укрытия, его лицо было искажено ненавистью. - Сколько ещё бед они заставят нас пережить?

Красные скалы резали небо зубьями. Пули цокали по камням, высекая снопы искр. Свист. Визг рикошетов. Глухие удары о броню.

Воздух дрожал.

Люк прижался всем телом к земле, проползая под непрекращающимся шквалом свистящих пуль над головой. Холод камня проникал сквозь броню и термобелье прямо до кости.

Он высунул ствол. Короткая очередь. Где-то впереди резкий вскрик, затем затих. Пыль оседала на визоре, застилала красной пеленой.

- На десять часов! Окно! - орал Брукс, паля из импульсной винтовки.

В небольшом строении вдалеке сидел снайпер, делая редкие, но точные выстрелы.

Стена скалы взрывалась плазмой. Осколки камня били по шлему Люка, словно град. Оттуда, из темной расщелины, бил гранатомет. Медленные, тяжелые снаряды. Гравитация коварно меняла их траекторию.

- Смитти! Левее! Дави их! - ревел сержант.

Смитти в экзоскелете грохотал, как танк. Его тяжелый пулемет строчил непрерывно. Скалы крошились под огнем.

Один выстрел гранатомета - совсем рядом! Взрывная волна швырнула Люка вперед, впечатав силой в скалу. От удара о камни воздух стремительно покинул легкие Люка, а звон в ушах заставил его согнуться пополам. Спустя долю секунд ему все же удалось вздохнуть - пыль резала горло смесью ржавчины и гари.

Люк поднялся, стреляя наугад, в клубящуюся красноватую мглу бессмысленной мясорубки.

Повстанцы дрались отчаянно, фанатично. Их снайперы били метко, но слабо. Пули пятидесятого калибра царапали броню, не пробивая. Звенящий укус по нагруднику. Гранатометы - громоздкие, самодельные. Пшик выстрела, потом долгий и предсказуемый свист падающей болванки. Но все же повстанцев было много. Они знали местность. Исчезали в тенях, появлялись в неожиданных местах. Как призраки в свинцовой сетке.

- Лютый! Прикрой фланг! - кто-то крикнул.

До основания выгоревший остов марсианского ровера послужил отличным укрытием от нескончаемого шквала пуль.

Люк лежал неподвижно, выслеживая противника в прицел своей винтовки, как вдруг его по плечу кто-то неожиданно хлопнул.

- Рядовой! Срочно свяжись с третьим отделением. Доложи о потерях. Пусть готовятся к эвакуации раненых.

Люк огляделся по сторонам, сосчитав потери своей группы, затем снял со спины рюкзак с рацией и растянул длинную антенну.

- Двадцатый, двадцатый! Я восьмой. У нас шесть убитых. Шестеро - двести, повторяю...

В этот момент раздался крик одного из рядовых:

- Лютый ранен!

- Двадцатый! Я восьмой. Лютый - триста... Черт... В ту же секунду, осознав свою ошибку, попытался исправить ситуацию. - Пятый - триста!

Удар прикладом лейтенантского автомата прямо в челюсть не заставил себя долго ждать. Не глухой стук, а резкий, костяной щелчок, громче выстрела.

Мир взорвался белой вспышкой боли. Звон в ушах превратился в оглушительный гул океанского шторма. Люка выкинуло из-за укрытия, отбросив назад. Он ударился спиной о скалу, воздух вырвался из легких со стоном. Шлем треснул где-то сбоку, визор затянуло паутиной. Во рту - теплый, солоновато-медный привкус крови.

Брукс стоял над Люком, тенью ярости, автомат все ещё в руке, приклад которого теперь был влажным от крови.

- Поднять его! - рявкнул Брукс, обращаясь не к конкретному человеку, а в пространство. - В следующий раз пристрелю на месте!

Кто-то схватил Люка под мышки, грубо поставив на ноги. Мир качнулся, земля ушла из-под ног - то ли от низкой гравитации, то ли от сотрясения. Боль пронзила череп, заставив снова зажмуриться. Сквозь красную пелену перед глазами и трещины на визоре он увидел, как сержант и ещё один солдат волокут к укрытию стонущего Лютого, а сам лейтенант держит рацию, судя по всему, лично докладывая о потерях.

Резкий пшик из теней. Рядовой Морено схватился за горло. Сквозь броню торчал обломок рельса. Ни крови, только шипение утекающего воздуха. Он рухнул, судорожно хватая ртом пустоту. Тихий предсмертный хрип в скафандре.

Ярость Брукса рванула наружу. Он вскочил, поливая скалы импульсными разрядами. Свет вспышек выхватывал его оскал, искаженный ненавистью.

Люк перезаряжал магазин. Пальцы одеревенели от холода, путались в патронах. Он выглянул. Повстанец метнул что-то маленькое, блестящее, похожее на шарик. Импульсная граната упала прямо под ноги сержанту.

- Сержа-а-а! - Люк не успел.

Тихий хлопок. Не взрыв. Черный вихрь реголита взметнулся вверх. Таймстрим на руке Люка завизжал:

"Засор фильтров 85%".

Он закашлялся. Легкие горели. Сквозь черную пелену увидел маленькую фигурку в рваном комбинезоне. Девочка? Она скользнула в расщелину. Исчезла.

Брукс, ослепленный пылью и яростью, продолжал палить. Его крики глушил вой ветра и рев оружия. Лазерные винтовки ревели. Пулемет Смитти грохотал. Ответные выстрелы повстанцев редкие, но точные. Пуля с глухим стуком ударила в шлем кого-то справа. Тело осело.

И вдруг.

Тишина.

Не постепенно. Резко. Как ножом отрезало.

Последняя очередь Смитти захлебнулась. Эхо раскатилось по каньону и... замерло. Ни пшика гранатометов. Ни цоканья пуль. Только вой ветра в скалах. Натужный кашель кого-то из своих. И... собственное дыхание Люка в шлеме. Громкое. Свистящее.

Он замер. Палец застыл на спуске.

- Засада? Перегруппировка? - Люк вслух озвучил мысли, захватившие его разум.

Уши все еще гудели после недавнего грохота, привыкшие к тишине. Он осторожно выглянул наружу. Пыльная завеса медленно оседала, открывая его взору расщелины и разбросанные камни. Вокруг царила полная тишина, ни движения, ни вспышек выстрелов. Казалось, что повстанцев здесь никогда и не было.

Брукс опустил ствол. Его тяжелое дыхание фонило в общий канал рации, хриплое, как пила по металлу. Он медленно поворачивал голову, вглядываясь в зубчатые края каньона. Ярость в его глазах сменилась настороженностью, примитивным страхом зверя, загнанного в угол.

- Где они? Черти... Где?! - Его шепот был страшнее крика.

Постепенно все начали выходить из укрытий и выстраиваться перед лейтенантом в небольшом импровизированном окопе - воронке от недавнего взрыва, в ожидании дальнейших команд.

Смитти с трудом развернул титана. Пронзительный скрип изношенной гидравлики заставил всех вздрогнуть, нарушив гнетущую тишину. Он внимательно сканировал местность. Единственный техногенный звук - далёкий гул его сенсоров - едва пробивался сквозь шум ветра, завывавшего в скалах, словно потерянная душа. Эта тишина была не отдыхом, а скорее удавкой. Она висела в разрежённом воздухе, тяжёлая и зловещая, пропитанная невысказанной угрозой.

Лейтенант молча смотрел на лежащие кругом трупы наших парней, как вдруг внезапно заговорившая рация оборвала затянувшуюся тишину.

"...Говорит четвертое отделение! Прием!" - Голос в наушниках был хриплым, сдавленным. - "Граф Колленберг мертв. Повторяю, цель "Барон" - двести."

- Твою ма-а-ать! - Брукс кричал во все горло, выпучив глаза и сжав кулаки, как перед дракой, выставив их перед собой.

"Не дождались вас... Попытались вывести из бункера..." - продолжал голос из рации. - "Повстанцы... Окружили..."

Тишина повисла на мгновение, густая, как марсианская пыль. Потом голос продолжил, с трудом выдавливая слова:

"...Но дочь графа... Цель "Принцесса" жива. Новая цель эвакуации. Передаем координаты... Прием..."

- Твари...

Лицо Брукса под шлемом - маска чистой, неразбавленной ненависти. Он пнул что-то темное у ног.

Внезапный глухой стук кости о камень добавил ещё одну ноту в эту симфонию странных скрежетов и скрипов. Отрубленная кисть в обрывке свинцовой сетки неестественно медленно пролетела мимо Люка. Кровь, алая и жидкая в слабой гравитации, медленно растекалась по ржавой скале, как ядовитый цветок.

Брукс видел в глазах своих бойцов поражение и апатию. За считанные минуты они потеряли большую часть своего отделения.

Резко развернувшись, лейтенант попытался взбодрить своих солдат, вернуть им боевой настрой и заставить взять себя в руки. Делал он это в свойственной ему беспардонной манере.

- Вы все сегодня сдохнете! Но не раньше выполнения нашей миссии.

И ведь это сработало. Уцелевшие солдаты тут же оживились и начали скандировать "так точно", решительно и уверенно, будто снова готовые ринуться в бой.

Прежде чем Брукс успел договорить, из-за ближайшего гребня, поднимая рыжий вихрь, показались фигуры в таких же, но изрядно потрепанных скафандрах Федерации. Второе отделение вернулось с зачистки. Их было мало - всего пятеро, - но их появление в тот момент казалось чудом. "Теперь нас стало больше. Ненамного, но больше", - пронеслось в голове Люка.

Брукс не стал тратить время на приветствия. Его взгляд, ещё секунду назад застывший в пустоте, вспыхнул холодным огнем. Он резко поднял кулак, привлекая внимание всех - и старых, и новых.

- Внимание! - Его голос, сорванный и хриплый, все еще резал тишину. - Слушать боевую задачу! Стреляйте во все, что не имеет шеврона объединенного правительства!

Он рывком указал рукой вправо, затем влево:

- Отделение один - правый фланг! - Его палец ткнул в сторону сержанта и Смитти, чей титан дымился испаряющимся машинным маслом. - Отделения два - левый фланг. Отделение три - обойти дзот! Занять позиции!

Он вскинул автомат, его палец лег на спусковой крючок. Лицо под треснувшим визором было каменным.

- Приготовиться к штурму! Поможем четвертому отделению выбраться!

Дзот оказался пустым. Завален гильзами, обрывками свинцовой сетки, воняло гарью и потом, но ни души. Повстанцы сбежали, и бежали они впопыхах, судя по разбросанному барахлу и открытым ящикам с патронами.

"Странно, до дрожи странно - такая фортификация и брошена", - Люк медленно отодвинул носком ботинка валявшуюся на полу горсть патронов.

Четвертое отделение, воспользовавшись спешкой отступающих повстанцев, прорвались к выходу из длинных подземных лабиринтов.

Из темного зева тоннеля у основания скалы, как раз за тем самым дзотом, показались фигуры в изодранных, заляпанных красной марсианской пылью скафандрах.

Люк щурился сквозь паутину трещин на визоре, пытаясь разглядеть сквозь оседающую рыжую муть. Солдаты четвертого отделения, спотыкаясь, волокли свою ношу по камням. И тут он увидел её. Дочку графа - Бетти Колленберг.

Красное платье, красные волосы. Яркое, как вспышка плазмы, на фоне вселенской ржавчины и серости Марса. Платье было порвано у плеча, перепачкано, но цвет - алый, кричащий. Волосы, выбившиеся из-под какого-то тряпья, которым ей, видимо, прикрыли голову вместо шлема, горели медью в скупом свете марсианского солнца. Она шла сама, но её почти несли, поддерживая под руки, её ноги путались, спотыкались о каждый камень. Лица не было видно, только эта огненная копна волос и пятно нелепого, роскошного платья среди брони и оружия.

- Тащите эту "хозяйку Марса" быстрее, пока нам всем бошки не снесло!

Внезапно земля ожила.

Справа, из-под кучи реголита, которую только что использовали как укрытие, вырвались когти. Длинные, черные, как обсидиан. За ними - пепельно-серая ручища с толстыми, сросшимися пальцами-лопатой. Она впилась в лодыжку солдата Купера. Хруст. Не крик - визг, сорвавшийся в эфир. Купер рухнул, судорожно хватая ртом воздух. Из-под земли вынырнула голова. Без носа. С черными, пустыми глазами и оскалом желтых клыков.

Челюсти сомкнулись на горле поверх брони. Шипение утекающего воздуха, бульканье. Кровь фонтаном ударила в марсианскую пыль.

Слева, из узкой трещины в скале, которую все считали безопасной, вылетела тень. Длиннорукая, сгорбленная. Она прыжком преодолела пять метров над острыми марсианскими валунами и с силой пушечного ядра врезалась в спину Смитти. Визг металла. Когти вспороли гидравлику экзоскелета у бедра. Фонтаном брызнула черная маслянистая жидкость. Смитти зарычал, пытаясь развернуть пулемет, но существо уже отскочило, сливаясь с другими тенями, вылезавшими из-под камней, из щелей, словно из недр самой земли.

- Серые-е-е! - На этот раз крик Брукса был не яростью, а чистым, животным ужасом. Он отпрыгнул назад, паля из импульсной винтовки наугад в клубящуюся пыль, где мелькали серые пятна. Пули цокали по камням, вспарывали песок.

"Попал!"

Одно существо взвыло, схватившись за перебитую длинную руку. Но другие будто не замечали попадавших в них пуль. Их было десять. Двадцать. Больше. Они не бежали - они скакали, как гигантские пауки, на длинных руках и ногах, используя слабую гравитацию для невероятных прыжков. Их движения были порывисты, неестественно быстры, как в кошмаре.

Теперь стало ясно, почему стихли выстрелы повстанцев. Не отступление. Бегство. Они знают эти каньоны, знают, когда земля начинает шевелиться. Они бросили противника на растерзание Серым. Сделали их приманкой. Грязную работу закончат местные чудовища.

Хаос. Солдаты кричали, стреляли куда попало. Импульсные разряды рвали скалы, выжигали пыль, но попасть в мельтешащие, полупризрачные фигуры было невозможно. Серые атаковали волнами. Один отвлекал - нападал, швырял огромные камни, шипел из тени. Двое других окружали, впивались когтями в броню, кусали шлемы. Хруст бронестекла. Визг раздираемого металла. Короткие предсмертные хрипы.

Острые когти Серого резали броню титана как нож масло, разрывая металл в клочья. Броня - триста килограмм бесполезного хлама.

Люк прижался к валуну, стреляя короткими очередями. Его трясло. Он видел, как длинная серая рука схватила солдата за плечо и дернула с силой, ломающей кости. Как другое существо, получив очередь в грудь, лишь закачалось. Черная кровь сочилась из раны, но Серый продолжал лезть вперед, пока вторая очередь не снесла ему хрупкую на вид голову.

Над схваткой, на выступе скалы, возникла фигура. Выше. Массивнее. Надбровные дуги - как каменные навесы. Грудь - колесом. Это был Вожак. Он не атаковал. Он стоял, наблюдая черными глазницами. Его грудная клетка вздымалась. Затем он запрокинул голову и издал звук. Не рык. Низкий, вибрирующий гул, как стон самой планеты. Он прокатился по каньону, заглушая выстрелы и крики.

И стая ответила. Серые вдруг отскочили от своих жертв. Ринулись назад, во тьму, так же неожиданно, как и появились. Пока одна волна Серых отступала, вторая уже ринулась в бой с новыми силами.

"Они перегруппировываются?"

Брукс стоял посреди бойни. Его китель был изорван когтями, на шлеме - глубокая царапина. Он смотрел туда, где секунду назад был Вожак. Скала пустовала.

Люк и ещё двое солдат, охранявших девушку, отстреливались короткими очередями, как вдруг в них влетело, словно пушечное ядро, тело Серого, подорвавшегося на мине. Земля под ногами дрогнула, заскользила - и они провалились в зияющую тьму какого-то тоннеля.

Обрушившиеся сверху камни, обломки строения и какие-то металлические трубы с грохотом завалили выход на поверхность. Пыль моментально поглотила всё помещение, заполняя каждый сантиметр пространства. В щели между глыбами тускло белела рука одного из солдат, охранявших дочку графа.

Тишина тоннеля, густая после какофонии боя, была оглушающей. Легкая стрекотня выстрелов периодически ещё была слышна, но только когда была прямо над их головами.

Люк прислонился к шершавой стене, пытаясь перевести дыхание. Бетти стояла как статуя, покрытая серой пылью, не шевелясь, не дыша. Застывший взгляд уставился в темноту, где под завалами лежало тело солдата.

- Пошли! Мы ему уже не поможем! - спокойным, но хриплым от пыли и адреналина голосом проговорил Люк, подходя к ошеломленной Бетти. Её рыжие волосы тускло мерцали в темноте.

- Шевелись, "принцесса"! Мы тут ради тебя мрем как мухи! - крикнул Брукс, толкая её вперед, в непроглядную черноту.

Люк, с громким свистом в легких, сделал глубокий вдох, на мгновение задержавшись взглядом на заваленном выходе из тоннеля, пока еще двое выживших, лейтенант Брукс и Бетти, медленно шли в темную неизвестность.

Тяжелые глыбы намертво перекрыли путь назад. Свет фонаря Люка пытался пробиться сквозь густую пелену пыли, отражаясь от каждой песчинки в воздухе, создавая иллюзию тумана. Где-то в темноте капала вода, её размеренный стук лишь подчеркивал гнетущую тишину после адских звуков боя.

Люк обернулся. Бетти сидела на корточках, обхватив колени руками, её огненные волосы слипались от пыли и пота. Лейтенант Брукс стоял чуть поодаль, спиной к ним. Его плечи неестественно подрагивали. Снятый шлем с включенным фонариком валялся у ног лейтенанта, обнажив в его свете впалые щеки, запавшие глаза и нервный тик, дергавший уголок рта.

- Больше года на этой чертовой орбитальной станции Марса... - голос Брукса сорвался, переходя из шёпота в хриплый рык. Он резко повернулся к Бетти, его глаза, горящие в полумраке лихорадочным блеском, были устремлены не на человека, а на символ. На воплощение всего, что он ненавидел. - Гнилая орбитальная тюрьма! Гнилая! А знаешь почему?
Он резко, как хищная птица, перевёл взгляд на Люка, сощурив глаза, затем снова вцепился взглядом в Бетти.

- Потому что ваш папаша, ваш "барон фон Колленберг"... думаешь, я не знаю?.. О его грязных делишках с повстанцами! О том, как он им оружие поставлял через черный рынок, чтобы те резали наших парней!

Лицо Брукса покраснело и постоянно искажалось от злобы, будто он не контролировал мимику своего лица.

- Колленберги... Это все ваших рук дело! - его голос снова сбился с шепота на пронзительный, почти истеричный крик, затем упал до хриплого бормотания. Слюна брызнула из перекошенного рта. - Это вы во всем виноваты! Вы отравили эту планету!

Он сделал шаг к сжавшейся девушке. Потом ещё один. Медленно, как хищник, играющий с загнанной добычей. Его тень, искаженная неровным светом фонаря, прыгнула на стену, огромная и зловещая.

- Теперь... теперь я отниму у них... Тебя! - его голос снова стал тихим хрипом. - Их драгоценную кровь... в грязи. Я сотру их гордое имя в марсианскую пыль!

Мурашки побежали по спине Люка, сковывая дыхание. Что-то щелкнуло внутри, холодное и острое. Он инстинктивно шагнул вперед, перекрывая лейтенанту путь к дрожащей Бетти. Его тело напряглось, как пружина.

- Лейтенант? - его собственный голос прозвучал чужим, искаженным в шлеме, хриплым от пыли и напряжения.

Брукс будто не слышал. Весь его мир сузился до пятна алого платья на фоне вечной марсианской ржавчины. Он прошел не мимо, а словно сквозь него, не замечая преграды. Лейтенант оттолкнул Люка с такой силой, что тот отлетел назад и, со всего размаху ударившись головой о сталактит, отключился.

Бетти, почуяв нечеловеческую угрозу, подняла голову. Глаза, огромные от ужаса, встретились с безумным взглядом лейтенанта. Она не могла пошевелиться, не могла крикнуть. Замерла, как кролик перед удавом, лишь слабый стон вырвался из её пересохшего горла.

Лейтенант остановился перед ней, огромный и страшный в своей истерзанной броне, заляпанной пятнами красной грязи и чем-то темным, бурым. Он медленно, почти церемонно, наклонившись, со всего размаха ударяет ладонью по лицу сопротивляющейся Бетти, держа второй рукой её за плечо бронированной перчаткой. Звук пощечины - резкий, влажный - оглушительно громко прокатился по узкому тоннелю.

- Молчи-и-и! - прошипел он. - Тварь колленберговская!

Его рука в тяжелой, окровавленной бронированной перчатке потянулась... не к ней самой, а к порванному краю её яркого, грязного платья. Резким, звериным движением он рванул тонкую ткань! Платье с треском разошлось дальше, обнажив правое плечо и часть груди. Бетти издала короткий, перехлестнутый всхлип - звук абсолютной беспомощности и ужаса, как у раненой птицы. Её глаза закатились, тело обмякло.

Придя в себя, Люк действует. Без мысли. Только инстинкт. Его рука сама рванулась к кобуре трофейного пистолета на бедре. Холодная рукоять впилась в ладонь.

- Лейтенант! Стой! - крик сорвался одновременно со спуском курка.

Решение созрело в долю секунды.

Грохот выстрела оглушительно рванул в тесном каменном мешке. Огненная вспышка на миг осветила искаженное безумием лицо Брукса и перекошенный от ужаса рот Бетти. Пуля ударила Брукса в бок, чуть выше тазобедренной пластины брони. С глухим стуком сбив его с ног и отбросив от Бетти. Но ответный выстрел лейтенанта, выпущенный почти рефлекторно в момент падения, прошил флягу с водой на поясе Люка - ледяная струя хлынула на ноги. Резкая, обжигающая боль пронзила тело, заставив вскрикнуть.

Брукс поднял голову, кровь сочилась из раны на боку, смешиваясь с пылью на кителе. Его глаза, налитые кровью, нашли Люка в полумраке. Из перекошенного рта вырвался низкий, почти звериный рык:

- Преда-а-атель! - заревел он, хрипло, срываясь на визг. - Мятежник! Я тебя сгною! Сгною!

Люк не раздумывал. Ранение в ногу лишь придало ему сил, вызвав выброс адреналина. Он резко рванул назад, в темноту тоннеля, увлекая за собой Бетти, потерявшую от ужаса дар речи и не способную пошевелиться. Он схватил её за руку выше локтя, чувствуя, как она дрожит.

Они шли по лабиринту тоннелей уже около сорока минут, и, убедившись, что погони нет, Люк решил сделать привал. Кровь пропитала штанину и броню, липкая корка трескалась при каждом шаге. Тишина, нарушаемая только их шагами, эхом отдававшимися от сырых стен, и редкими каплями воды где-то в невидимой глубине. Каждое движение Люка отражало холод, пробиравший до костей, липкий пот под пластинами брони и боль в ноге.

В месте для привала скользкие от сырости стены пещеры были испещрены черными узорами плесени.

- Воды? - хрипло пробормотал Люк, снимая пробитую флягу с остатками драгоценной влаги. Его горло пересохло, нога ныла, а каждый шаг отдавался горячей иглой в бедре.

Бетти смотрела в прострацию, будто сквозь стену, не реагируя на слова Люка. Она стояла, обхватив себя руками поверх разорванного платья, плечи неестественно ссутулены. Её взгляд был пустым, устремленным в какую-то точку в темноте, где, казалось, все ещё мелькало искаженное безумием лицо лейтенанта.

Он поднес к её губам фляжку с водой. Она механически приоткрыла рот. Вода, смешанная с ржавой взвесью, потекла по подбородку, оставляя грязные полосы на бледной, почти серой коже. Она не отстранилась. Не попыталась вытереться. Просто глотала, на автомате, глядя сквозь него.

Он сунул флягу обратно в крепление на поясе, движение отозвалось тупым ударом боли в бедре.

Люк, сидя на небольшом камне, молча наблюдал, как рыдания Бетти постепенно стихали, переходя в глухие всхлипы, а затем и вовсе замолкли. Она сидела, сжавшись в комок, лицо спрятано в коленях, лишь спина подрагивала редкими судорогами. Казалось, она выдохлась, опустошена до предела.

Он с трудом расстегнул аптечку на бедре. Пальцы, одеревеневшие от холода и напряжения, плохо слушались. Достал бинт, антисептик в маленьком тюбике. Открутил крышку - резкий, химический запах ударил в нос, странно чистый среди вони гари, крови и древней пыли. Он наклонился к ране, стараясь разглядеть её в тусклом свете фонаря. Разорванная ткань, темное пятно, уже почти черное.

Он выдавил на пальцы липкую, холодную массу антисептика. Люк замер на мгновение, собираясь с духом, чтобы тронуть рану. Его тень, огромная и нелепая, металась по стене тоннеля.

Люк закончил перевязку - наложил бинт поверх липкого слоя антисептика, затянул потуже. Боль утихла до глухого, нудного гула. Он откинулся на холодный камень, закрыл глаза на мгновение. Усталость навалилась свинцовой плитой. Но долго отдыхать было нельзя. Брукс где-то там... Серые где-то там... И этот бесконечный лабиринт. Он открыл глаза.

Бетти сидела все так же неподвижно. Но теперь она не плакала. Её глаза, лишенные блеска, смотрели в темноту перед собой. Словно свеча, догоревшая до тла. Грязь и засохшие слезы полосами лежали на её бледной щеке. Руки все ещё судорожно сжимали обрывки алого шелка у груди, белые костяшки пальцев выделялись на фоне грязной ткани.

Луч его фонаря, скользнув по ней, выхватил синяк, темно-багровое пятно от недавней пощечины Брукса. Люк отвел взгляд, почувствовав жгучую неловкость.

- Вставай. Нам нужно идти дальше. - Его голос прозвучал резче, чем хотелось.

Люк потянул её за рукав. Бетти поднялась, спотыкаясь о каждый выступ. Её ноги заплетались в невесомости, будто она забыла, как ходить. Люк шел впереди, прихрамывая, свет фонарика на броне выхватывал узкую щель в скале:

- Сюда.

Она шла, наступая в густые грязные лужи. Глина засасывала ботинки, но она не смотрела вниз. Только шаг за шагом, как марионетка, повинуясь рывкам за рукав, продолжала молча идти вперед. Её дыхание в тишине было поверхностным, прерывистым.

Тоннель сужался, заставляя Люка идти согнувшись. Каждый шаг острой болью напоминал о недавнем ранении, несмотря на тугую повязку. Воздух был густым, спёртым, пропитанным запахом старой ржавчины, влажного камня и чего-то кислого, напоминающего гниющие водоросли. Свет фонаря на его броне дрожал, выхватывая из мрака скользкие стены, покрытые странными влажными наростами, и лужи жидкости с разноцветными радужными разводами на поверхности. Бетти шла следом, её шаги - бесцельные шарканья.

Люк внезапно замер. Даже боль в ноге отошла на второй план, вытесненная резким ощущением холода, пробежавшим вдоль позвоночника. Его рука инстинктивно сжала рукоятку автомата.

Звук доносился справа, из боковой расщелины, скрытой тенью. Не грохот, не топот. Металлическое поскрёбывание. Мягкое, скользящее царапанье когтей по камню. Бетти на мгновение встрепенулась, её пустой взгляд метнулся в сторону звука. Люк резко погасил фонарь, вжавшись в холодную, шершавую стену тоннеля, притягивая Бетти за собой. Мир погрузился в абсолютную, давящую черноту.

Звук приближался. Медленно. Методично. Из той самой черноты, куда они только что смотрели.

Сначала - шорох. Нежный, скользящий, как песок, пересыпающийся по камню. Потом - приглушенное постукивание когтей.

Люк вжался в стену сильнее, стараясь слиться с неровностями камня. Гул собственного сердца заполнил шлем, заглушая все другие звуки, грохоча в ушах, как барабанная дробь.

Пальцы Бетти впились в его предплечье сквозь ткань рукава, судорожно сжимая его. Дрожь, переходившая через её хватку, внезапно прекратилась, сменившись оцепеневшей, мёртвой неподвижностью.

Из темноты бокового ответвления выплыла высокая, сгорбленная тень.

Серый.

Его кожа цвета пепла почти не выделялась на фоне камня, лишь слегка мерцая в темноте. Длинные конечности с широкими, сросшимися пальцами, похожими на лопаты, без труда находили опору на выступах стен и пола.

Он передвигался низко, почти полз, но на всех четырех конечностях с паучьей плавностью, неестественно выгнутыми в слабой гравитации. Серый двигался медленно, почти крадучись, периодически останавливался, принюхиваясь к земле. Слышно было, как воздух с шипением втягивается в его широкие ноздри, больше похожие на щели, прикрытые складками кожи. Его голова поворачивалась на тонкой шее то влево, то вправо.

Люк затаил дыхание. Каждый мускул напрягся до предела, превратив его в холодную каменную статую.

Когда Серый замер на мгновение, проходя мимо них, Люк почувствовал, как сердце готово вырваться из груди, ударяя в рёбра как кувалдой. Он мысленно видел, как длинная рука впивается в Бетти, как жёлтые клыки смыкаются на его горле... Но Серый лишь снова потянул носом воздух, повёл плечом, словно отгоняя назойливую муху, и... пополз дальше.

Его спина, покрытая буграми мышц и костяных пластин, проплыла в сантиметрах от Люка. Запах - дикий, звериный, смесь пота, крови и чего-то гнилостного - ударил в нос даже сквозь фильтры шлема. Люк видел каждую чешуйку на серой коже, каждый шрам, каждый бугорок на черепе.

Его силуэт растворился в темноте основного тоннеля, звук царапающих шагов постепенно затих.

Люк не шевелился ещё долгих десять секунд. Потом воздух с силой вырвался из его лёгких свистящим, болезненным выдохом. Он прислонился лбом к холодному камню, чувствуя, как его всего трясёт от прилива адреналина. Нога снова напомнила о себе - тупой, нудной болью. Он рискнул включить фонарь. Слабый луч выхватил бледное, искажённое ужасом лицо Бетти. Её глаза были невероятно широки. Она не плакала. Она смотрела туда, куда ушёл Серый, её пальцы судорожно сжимали обрывки платья.

- Шагай. Быстрее. И... старайся не дышать так громко.

Развилки тоннелей, резкие повороты и внезапные тупики заставляли чувствовать себя лабораторной крысой, бесконечно пытающейся найти сыр в центре лабиринта.

Через час пути Люк остановился у подножия обвала. Камни висели над головой, грозя похоронить заживо. Но под ними образовалась небольшая ниша, относительно сухая, защищенная от сквозняков. Лучшее, что они могли найти.

- Привал, - бросил он, снимая шлем с характерным шипящим звуком отстыковки. Холодный, влажный воздух тоннеля ударил в лицо, смешавшись с запахом собственной крови, пота и гари, въевшейся в кожу. Он прислонил винтовку к стене и осторожно опустился на камень, застонав от боли в ноге.

Бетти села напротив, машинально попыталась прикрыть разорванное платье, стянув лохмотья на груди... и замерла. Её пальцы дрогнули, ощупали грубую, испачканную ткань, порванные края. И вдруг тихий, прерывистый всхлип сорвался с её губ. Плечи задрожали сильнее.

- П-папа... - шепот, слабый и полный невыносимой боли утраты, сорвался в тишину. Беззвучные рыдания прорвались наружу тихим, душераздирающим воем, заглушаемым только стенами тоннеля. Она сжалась в комок, уткнувшись лицом в колени.

Люк смотрел на её трясущуюся спину. Он непроизвольно отвернул взгляд, а пальцы сжались в кулаки. Он был солдатом. Он знал, как стрелять, как прятаться, как убивать. Как утешать сломленную девушку - нет.

Что сказать?

"Всё будет хорошо?" - Ложь.

"Я тебя защищу?" - Он еле сам на ногах держится.

Он молчал, слушая этот стон отчаяния, глядя на её трясущуюся тень на стене. Он видел синяк, расползающийся по её щеке там, где ударил лейтенант. Видел страх в каждом её содрогании.

- Нет! - внезапный крик оглушил Люка, сорвавшись с её губ, прервав рыдания. Она резко вскинула голову, глаза, огромные и дикие от ужаса, метнулись к нему, к свету фонарика. - Не смотри!

Бетти вжалась в стену за спиной, прикрывая порванное платье и грудь руками, хотя вокруг была лишь тьма и он смотрел не на неё, а мимо, в пустоту. Её взгляд был то остекленевшим, то полным паники.

- Ты не смеешь! Мой дед... дед... - Голос срывался на визг, теряя силу, становясь детски-истеричным. - Он тебя в шлюз выбросит! Как мусор! Ты... ты никто!

Люк молчал. Её врожденное высокомерие, дремавшее где-то глубоко, под грудой ужаса и боли, пробивалось сквозь слезы.

- Ты... ты даже не знаешь, кто я! - всхлипнула она, пытаясь выпрямиться, поднять подбородок, но тут же снова сжалась, обхватив себя руками.

Какое-то время они снова сидели молча, стараясь не встретиться взглядами, затем Люк нарушил тишину, отрывая и протягивая ей брезентовую ткань подкладки своего портфеля.

- Прикройся.

Она схватила её, дрожащими руками обматывая плечи.

- Что он имел в виду... - Люк разглядывал патрон в свете фонаря. - Брукс. Про вину Колленбергов.

Бетти резко подняла голову, глаза блеснули лихорадочно:

- Врёт! Он сумасшедший! Папа... - голос снова задрожал, - он хотел мира! А они убили его за это...

Люк хмыкнул, вытирая грязь с приклада:

- Мир? Здесь?

- Ты не понимаешь! - В голосе Бетти снова зазвенела старая надменность. - Мы строили станции, колодцы...

Люк прислонился к шершавой стене, вытирая ладонью пот со лба. Грязь смешалась с кровью от ссадины на виске, оставленной сталактитом. Боль в ноге пульсировала в такт учащенному сердцебиению. Он украдкой взглянул на Бетти. Она сидела, подтянув колени к груди, кутаясь в брезентовую подкладку, словно в королевскую мантию. Её взгляд, остекленевший после рыданий, теперь был устремлен в темноту тоннеля, откуда пришел Серый.

Тишину нарушил хриплый голос Люка, пробиваясь сквозь фильтр шлема:

- Серые... - Он выплюнул слово, как отраву, с ненавистью, копившейся с момента первой атаки. - Мерзкие твари... Откуда они вообще взялись на Марсе? Какая дыра их породила?

Бетти вздрогнула, словно её что-то толкнуло. Она медленно повернула к нему голову. В тусклом свете фонаря на броне Люка её лицо казалось высеченным из бледного мрамора, с темно-багровым синяком на щеке. Глаза, огромные, отражали непостижимую смесь ужаса и... жалости?

- Они... - Её голос сорвался, слабый и прерывистый. Она сглотнула, пытаясь собрать силы. - Они потомки людей...

Люк резко дёрнул головой, словно от удара.

- Что? Люди? - Он указал пальцем в темноту, куда исчезло существо. - Эти твари, которые когтями рвут броню как бумагу?

- Да, - Бетти кивнула, и этот жест был полон невероятной усталости и тяжести знания. Она прижала ладони к вискам, словно пытаясь выдавить из памяти картины.

- Первые колонисты... инженеры... геологи... - Каждое слово давалось с трудом. - Они пришли сюда с надеждой. Строили купола, бурили скважины... Думали, что покорили планету.

Она замолчала, её дыхание стало поверхностным, прерывистым. Люк смотрел на неё, гнев постепенно сменялся ледяным любопытством. Он ждал.

- Радиация, - прошептала Бетти, обхватив себя руками, словно защищаясь от невидимых лучей. - Она повсюду. Проникает сквозь щиты, стены... Пыль. Реголит. Он въедается... не только в лёгкие. В гены.

Она посмотрела прямо на Люка, её чёрные зрачки казались бездонными в полумраке.

- Сначала уродства. Редкие. Потом... эпидемия. Дети стали рождаться... другими.

- Мутанты, - хрипло сказал Люк, вспоминая пепельно-серую кожу, чёрные глазницы, длинные кости.

- Их истребляли, - голос Бетти стал жёстче, в нём зазвучали нотки старой аристократической горечи. - Исполняли указ Земли... "Очистка генофонда". - Она презрительно скривила губы. - Тех, кто осмеливался прятать... "уродцев"... вывозили в безжизненные районы. Бросали. - Она замолчала, глядя куда-то сквозь стену. - Выжили сильнейшие. Приспособились. Размножились. Стали... Серыми.

- А повстанцы?

Бетти пожала плечами, словно сбрасывая невидимую тяжесть. Жест получился резким, угловатым, полным усталого безразличия.

- Кто-то их боится. Кто-то... использует как орудие. Подкидывает в стан врага, как мясо псам. А кто-то... - Она замолчала, её взгляд скользнул по влажным стенам, -...видит в них жертв. Таких же, какими были их предки. Серые это чувствуют. Сквозь камень чувствуют. Терпят... или ненавидят тоже. Кто их разберет.

Она вдруг резко вскочила, словно её ударило током. Руки забились, бессмысленно смахивая невидимую грязь с бедер, с рукавов, движения отрывистые, как у птицы в клетке. Её движения были настолько резкими, что брезент соскользнул на мокрый камень. Она тут же застыла на месте и спустя долю секунды быстрым движением прикрыла оголившуюся грудь руками, стараясь снова укрыться упавшим на землю брезентом.

- Нам нужно идти. Скорее. - Её широкие глаза метнулись в черноту тоннеля позади. - Они могут вернуться. Или... почуять. - Она втянула голову в плечи. - Они чувствуют... Они знают эти тоннели.

Люк медленно поднялся, опираясь на приклад винтовки как на костыль. Он посмотрел на Бетти - на её бледное, перепачканное грязью лицо, на мелкую, неконтролируемую дрожь в пальцах, судорожно сжимающих края брезента у горла. Тень той надменной "принцессы" растворилась в марсианской пыли.

- Ладно, - хрипло выдавил он, щелкая тумблером на броне. Луч фонаря дрогнул, выхватив из непроглядного мрака узкую щель в скале, ведущую куда-то вглубь. - Шагай впереди. - Он ткнул стволом в темноту. - И... тише воды. Если услышишь хоть шорох - падай плашмя и не дыши. Поняла?

Бетти кивнула, её движения все еще были скованными, как у марионетки, но в глазах появилась тень прежней решимости. Она шагнула в темноту, её алые, спутанные пылью волосы мелькнули в луче света на мгновение, как предупреждающий сигнал.

Капли воды падали с потолка в лужи. Звук был громким, металлическим, как удары крошечного молоточка. Он заглушал их шаги и тяжелое дыхание, но не мог заглушить далекий, едва уловимый вой ветра где-то на поверхности - звук вечного марсианского похоронного марша.

Щель вывела их в низкий, залитый черной жижей тоннель. Вода, смешанная с маслом, ржавчиной и бог весть чем ещё, стояла мутными лужами, местами доходя до щиколоток. Запах ударил в нос - едкий, химический, с гнилостной кислинкой, как в старом машинном отделении, затопленном сточными водами. Поверхность жижи поблескивала тусклыми радужными разводами.

- Нет... - Бетти отпрянула назад, наткнувшись на Люка. Её лицо исказил чистый, физиологический ужас. Она смотрела на черную поверхность как на кипящую смолу. - Там... микробы. Радиация. Въестся... в кожу...

- Иди, - Люк толкнул её в спину не столько рукой, сколько корпусом, едва удерживая равновесие. - Или хочешь обратно? К Бруксу? Он, поди, уже ищет.

Все тело Бетти сжалось в комок, мелко задрожав. Потом - резкий, отчаянный шаг. Черная жижа хлюпнула, облепив ботинок, забрызгав и без того рваный подол платья темными крапинами. Она пошла, высоко задирая ноги, будто ступала по раскаленным углям, каждый шаг отдавался судорогой в плечах. Брезент прижимался к груди, как щит. Шелк платья цеплялся за скрытые под водой камни - тихий, жалобный звук разрываемой ткани. Еще один клочок алого шелка оторвался, обнажив бледную кожу бедра, исчерченную свежими царапинами. Люк, хромая следом, слышал в шлеме ее дыхание - короткое, частое, как у загнанного зверька перед прыжком в пропасть.

Каждый шаг сопровождался мерзким чавканьем и всплесками грязной зловонной воды, громкими в звенящей тишине тоннеля.

- Тише! - Люк прошипел ей вслед. Он сам шагал тяжело, волоча раненую ногу.

Люк старался ставить ногу ровно, но вода скрывала неровности дна: то глубокая яма заставляла его оступиться с глухим вскриком, то острый камень больно впивался в подошву даже сквозь броню.

Луч его фонаря дрожал на черной, мерцающей поверхности, выхватывая пузыри газа, всплывающие из глубины, и странные, масляные разводы. Выше, почти у потолка, глубокие параллельные царапины, будто что-то массивное и когтистое продиралось здесь не раз.

Внезапно впереди раздался короткий, приглушенный всплеск и сдавленный стон. Люк рванулся вперед, забыв про боль, подняв ствол автомата. Фонарь выхватил Бетти. Она стояла по пояс в воде, спина неестественно выгнута, лицо искажено ужасом. Ее нога была зажата в узкой щели между двумя плитами, словно капканом.

- Застряла... - ее голос дрожал, срываясь на визг. - В воде... там что-то скользкое... шевелится!

Люк подошел к ней, направляя луч фонаря в щель на дне. Пузырьки воздуха прорывались сквозь черную муть воды.

- Медленно вытаскивай ногу. - скомандовал Люк, подсвечивая дно одной рукой, а второй держа Бетти за локоть. - Аккуратнее.

Свет фонаря, скользнув по телу Бетти, выхватил что-то... бледное, студенистое, прилипшее к ее запястью. Оно медленно, пульсирующе двигалось, обволакивая кожу.

- Не шевелись! - скомандовал он, отстегивая нож с бедра. Лезвие блеснуло в луче фонаря. Он резко, точным движением срезал скользкую массу с ее руки. Она отпрянула с тихим вскриком, потирая запястье, на котором остался красный, жгучий след. Срезанная масса упала в воду и медленно потонула.

Люк улыбнулся, удовлетворенный проделанной работой, взглянул в расширенные от ужаса глаза Бетти и неестественно перекошенную улыбку.

Они прошли еще сотню метров. Тоннель начал расширяться, подниматься. Вода постепенно спадала, сначала до колен, потом до щиколоток. На полу появились скользкие, поросшие черным налетом камни. Люк про себя заметил, что стал постепенно привыкать к здешней вони. Воздух стал чуть менее спертым, но запах гнили и ржавчины не исчез, лишь примешалась сладковатая, тошнотворная нота разложения.

Люк, волоча раненую ногу по щиколотку в липкой черной жиже, чуть не врезался в замершую Бетти. Ее рука взметнулась - бледная, дрожащая тень в тусклом свете его фонаря - и застыла, пальцем вонзаясь в темноту впереди. Его сердце судорожно рванулось в грудную клетку, адреналин горечью ударил в горло. Инстинктивно он швырнул приклад винтовки к плечу, палец нащупал холодную металлическую скобу спуска. Луч фонаря, дрогнув, рванулся вперед, пробивая мрак.

Тоннель не упирался в стену. Впереди - хаотичная груда камней, скрученных, как бумага, металлических балок и кусков бетона, сквозь которые пробивался слабый, марсианский свет - неяркий, ржаво-багровый.

- Выход... - прохрипел Люк, облизывая пересохшие губы. Слюна была липкой, с привкусом железа. Он сделал шаг вперед, сапог чавкнул в черной воде. - Давай. Ползком.

Но Бетти не двинулась с места. Она стояла, вцепившись пальцами в грубый брезент, которым куталась, ее взгляд прилип к узкому лазу, а потом скользнул вниз, по остаткам алого шелка, грязного, порванного, облепившего ее ноги. Губы ее дрогнули.

- Мое платье... - шепот был едва слышен. Она подняла на Люка глаза - огромные, в темных кругах от усталости и пережитого ужаса, но с тенью былого высокомерия. - Я... я не могу там ползти. В этом... - Ее рука бессильно махнула в сторону лохмотьев. - Это... унизительно!

Люк медленно перевел на нее взгляд. Удивление, холодное и усталое, на миг сменило напряжение на его перепачканном сажей и кровью лице.

- Унизительно? - Люк тяжело вздохнул, но не стал это комментировать. - Ладно. Я проползу первым. Затем ты! Смотреть не буду, обещаю!

Не дожидаясь ответа, Люк щелкнул предохранителем на винтовке, повесил ее за спину. Он опустился на одно колено рядом с лазом, черная жижа тут же пропитала ткань, обжигающим холодом просочившись сквозь броню. Он пригнул голову, втянул живот и, стиснув зубы от боли в бедре, начал протискиваться в узкую щель, уходя в багровый полумрак марсианского дня, оставив Бетти стоять одной в зловонной темноте тоннеля, кутаясь в брезент.

Он прополз уже несколько метров, вытягивая за собой раненую ногу. Багровый свет Марса, просачивавшийся сквозь щели в завале, резал глаза после кромешной темноты тоннеля.

Люк полной грудью вдохнул пробивающийся с поверхности сквозь узкий тоннель свежий ветерок. Он протянул руку Бетти, ползущей на карачках за ним, но она, стиснув брезент у горла, выбралась сама, спотыкаясь о край плиты.

Они стояли в небольшой расщелине, заваленной обломками старой техники - остовом марсианского бура, проржавевшими балками. Люк припал на колено, опираясь на винтовку, всматриваясь в зубчатый горизонт каньона. Тишина была гулкой, неестественной, нарушаемой лишь завыванием ветра в скалах.

Вдруг... Едва слышный звук. Как камешек, скатившийся сверху.

Люк резко рванул голову вверх. Солнце слепило глаза, заставляя его сначала прищуриться, а затем и вовсе прикрыться рукой от него.

Тени на гребне расщелины ожили. Фигуры в потрепанных, перепачканных рыжей пылью скафандрах Федерации, но без шевронов. С оружием на изготовку. Повстанцы. Их было человек восемь.

Они стояли неподвижно, силуэты на фоне багрового неба, словно выросли из камня. Один из них держал двумя руками у бедра тяжелый помповый гранатомет. Лазерные прицелы метались по телу Люка, как светлячки.

- Руки! - Голос в общем канале рации был хриплым, лишенным интонаций, как скрежет камня по металлу. - Оружие на землю. Медленно.

Два силуэта начали медленный спуск на тросах с возвышенности, не переставая целиться в путников.

Люк обернулся на Бетти, которая в этот момент начала шагать в сторону одного из спустившихся повстанцев. Медленно, не отводя взгляда от них, плавно, будто плыла.

- Я сказал, руки вверх! - Голос резко рявкнул. Сверху щелкнули предохранители. - Брось ствол! Сейчас!

Люк разжал пальцы, не отводя недоумевающего взгляда от плывущей в сторону повстанцев Бетти. Винтовка с глухим стуком упала в красную пыль, подняв ржавое облачко. Затем медленно поднял дрожащие руки.

Бетти, с резвостью хищной кошки, кинулась с кулаками на подошедшего к ним повстанца и начала колотить его по-детски сжатыми кулачками, злобно осыпая их проклятиями. Повстанец даже не шелохнулся. Он еще секунду наблюдал за буйствующей Бетти, затем ударил её прикладом винтовки с такой силой, что она упала на землю без сознания. Следующий сильный удар в висок настиг и Люка. Он потерял сознание.

Придя в себя, Люк огляделся. Их привели в большую пещеру, превращенную в наспех сконструированный блокпост. В ней даже было несколько помещений, отгороженных друг от друга импровизированными стенами из ящиков и металлических щитов.

Воздух здесь был густым от запаха махорки, пота, металла и чего-то горелого. В углу коптила самодельная горелка. Повсюду ящики с патронами, трофейное оружие, канистры. И две тюремных камеры. В самом конце базы. Тяжелая металлическая дверь с решетками из арматуры и сваренных труб. В одну из них грубо затолкали Бетти. Засов с грохотом задвинулся.

Люка связанного повели в другое помещение, к группе повстанцев. Среди них выделялся один - высокий, сутуловатый, в потертом, но аккуратном кителе поверх скафандра. Лидер. Его глаза, узкие и пронзительные, как щели в броне, изучали Люка без особой злобы, скорее с холодным расчетом.

- Видели, - начал он без предисловий, голос глуховатый, но четкий. - Как ты своего офицера уложил. Чисто.

Он одобрительно покачал головой.

- Подстроить мог! - выкрикнул стоящий справа от него повстанец, плюнув в сторону Люка. Кровавая слюна растеклась по пыльному камню. - Чтоб к нам втереться!

- Да! - поддержал поодаль сидевший на ящике патронов еще один из повстанцев. - Колленберговская шкура рядом! - Он ткнул грязным пальцем в экран, на котором было изображение с камеры из клетки Бетти. - Гляди, какое платьице!

Люк молча наблюдал за происходящим вокруг.

- Так и будешь молчать? - Главарь повстанцев подошел вплотную к связанному на стуле Люку и прислонил к его виску пистолет.

Люк смотрел ему в глаза, не зная, что он должен сказать.

- Может, тебя это разговорит? - Он направил дуло пистолета в сторону экрана с изображением Бетти. - Может, нам стоит поиграть с твоей подружкой? Мы давно сидим в этой пещере, если ты понимаешь, о чем я.

Грубый прерывистый смех повстанцев пробрал Люка до мурашек. Не от страха, а больше от отвращения. Будто скрип старого гидравлического механизма.

Затем последовали несколько ударов по физиономии Люка. Каждый - будто выстрел из корабельной пушки - отдавал шумом в ушах и болью в голове.

- Карта! Базы Федерации. - спокойным голосом медленно проговорил главарь повстанцев. - Системы ПВО на подступах к Шахте-4.

Люк молчал.

- Карта, - повторил он спокойно. - Или мы начнем с нее. - Он кивнул в сторону экранов. - Прямо сейчас. По кусочкам. На твоих глазах.

Люк закрыл глаза. Он видел синяк на щеке Бетти, ее пустой взгляд. Слышал хруст кости под прикладом Брукса. Видел Серых, рвущих плоть.

Мысли путались. Вернуться к своим? После выстрела в Брукса? Расстрел. Или Серые...

Внезапные звуки взрывов, прозвучавшие в паре километров от убежища повстанцев, заставили их тут же повскакивать со своих мест. Они схватили ружья и быстро выбежали наружу. В пещере осталось пятеро повстанцев и их главарь, который скомандовал запереть Люка в карцере.

Когда Люка привели в клетку, Бетти там не оказалось. Видимо, она заперта где-то в другом месте.

Дверь карцера захлопнулась с металлическим лязгом, эхо от которого долго билось о сырые камни. Люк огляделся. Камера была по голень затоплена ледяной, густой, словно желе, жижей - смесью мазута, глины и марсианской пыли. Каждый шаг сопровождался мерзким хлюпаньем; ноги утопали в вязкой трясине, как в болоте.

Света почти не было. Лишь тусклый багровый отсвет от какого-то далекого аварийного фонаря за решеткой двери падал косыми полосами на стены. На одной из них, прямо напротив входа, темнели зловещие пятна: следы от пуль, рваные и глубокие, с веером брызг запекшейся, почти черной крови. Она впиталась в камень, став его частью, как и обрывки свинцовой сетки, торчащие из щелей.

Люк прислонился к холодной стене, стараясь не смотреть на кровавый узор. Вода ледяными тисками сжимала голени. Где-то сверху, в темноте, методично капало. Каждая капля отдавалась в тишине, как удар молотка по наковальне.

Он сжал кулаки, ощущая, как дрожь от холода и адреналина пробегает по рукам, несмотря на связанные запястья за спиной. Пальцы нащупали неровность камня - глубокую царапину, оставленную когтем или пулей.

Люк рванул связанными за спиной руками, тросы впились в запястья. Боль была острой, ясной. Он зажмурился, пытаясь вытереть лицо о плечо брони. Пыль, грязь, пот.

Звук капель сливался со свистом ветра где-то наверху, за толщей камня.

Люк пытался безуспешно определить, как долго он сидел в камере. Спустя какое-то время пребывания там, к двери подошли:

- Ты же не планируешь вернуться к своим? - голос был низкий, но не враждебный. - Ты думаешь, за убийство офицера тебя по головке погладят?

Люк, подойдя к двери, заглянул в решетчатый проем, но никого там не увидел.

- Я сам когда-то был солдатом Федерации... Исполнял все их приказы, бросался под вражеские пули, вёл войска в бой, отражал налёты Серых... - голос на пару секунд затих, будто собеседник за дверью пытается собраться с мыслями. - Но им всё было мало. Они, как ненасытные вампиры, требовали всё больше моей крови.

Человек за дверью глубоко вздохнул, затем спросил:

- Как тебя зовут, сынок?

- Люк...

- Люк, не надо тебе обратно... Не надо тебе к Федерации. Оставайся тут.

- Они убьют меня, когда узнают, что им нужно. - Люк решил заговорить с человеком за дверью.

- Меня не убили, и тебя не убьют. Они не злодеи, а просто люди, которые жаждут свободы... Просто скажи, что они хотят, и всё.

- А тебя как зовут?

- Базальт...

Люк задумался над словами Базальта, пытаясь взвесить все за и против. Будто бы ведя диалог в своей голове с самим с собой, то отговаривал себя, то, наоборот, пытался найти аргументы в пользу повстанцев.

Окон у карцера не было, поэтому Люк не понимал, утро сейчас или вечер, сколько времени прошло с тех пор, как он попал сюда. Время тянулось медленно, как тягучая смола.

За дверью снова послышался голос. На этот раз Люк узнал в нем главаря повстанцев в сопровождении ещё пары человек. Они что-то бурно обсуждали. Голоса приближались.

Они выволокли Люка в уже знакомое помещение с ящиками для патронов и экранами с камер.

- Ну что, солдат, готов говорить? - главный, как и прежде, говорил спокойно и уверенно.

Люк еще секунду сомневался, но всё же ответил:

- Рюкзак... - прохрипел он. - Левое карманное отделение... Планшет с картами.

Повстанец вырвал рюкзак у одного из конвоиров, грубо порылся, достал потрепанный планшет. Лидер взял его, включил. Свет экрана осветил его каменное лицо. Он что-то быстро пролистал, кивнул про себя.

- Хорошо. - Он отдал планшет одному из своих. - Проверить. Сверяй с последними данными разведки.

Потом повернулся к Люку:

- Мне тут птичка напела, что ты решил вступить в ряды правильных честных людей?

- А что мне остаётся? - еле слышно проговорил Люк. - Там меня и так убьют. А тут... Вы меня убьёте?

- Зависит от тебя. - Рассмеялся командир повстанцев.

- Что нужно делать?

- Нашу базу обнаружили, мы срочно сворачиваемся и отходим глубже в тыл. Ты либо уходишь с нами, либо остаёшься тут дожидаться своих, но уже с парой лишних отверстий в голове.

- Я с вами... - вздохнул Люк, закрыв от отчаяния глаза.

- Держи! - главный сунул Люку в руку пистолет. - Докажи, что ты с нами. Окончательно. Прикончи дочку графа. Очисти Марс.

Люк долго смотрел на врученный главарем пистолет, пока за его спиной спешно собирались повстанцы, вытаскивая ящики из пещеры.

Коридор до карцера с Бетти казался бесконечным. Тусклые аварийные фонари бросали прыгающие, неестественно длинные тени на стены, покрытые инеем и красной пылью. Пистолет в руке Люка был обжигающе холодным, словно опущенный в азот, и невероятно тяжелым.

Его неспешные, будто в замедленной съемке, шаркающие шаги гулко отдавались в металлических накладках на полу. Он волочил ногу, спотыкаясь в слабой гравитации. Пистолет был якорем, тянущим руку вниз.

Люк с трудом нажал кнопку, наваливаясь всем обессилившим телом на панель у двери. Замки щелкнули с металлическим скрежетом. Дверь со скрипом отъехала в сторону, открывая маленькую темную камеру. Вонь гниения и плесени ударила в нос.

Бетти сидела на корточках в углу, на голом камне. Она не подняла головы при его появлении. Её рыжие волосы, спутанные и грязные, падали на лицо. Остатки алого платья висели лохмотьями, обнажая плечи, спину и часть груди. Она даже не пыталась прикрыться. Красная марсианская глина покрывала ее ноги, руки и почти всё платье, впитавшись в тонкую ткань. Она казалась сломанной куклой, брошенной в грязь. Ее плечи чуть вздрагивали от беззвучных рыданий или просто от холода.

Люк с трудом поднял пистолет перед собой и медленно сделал шаг. Затем еще один. Ноги казались свинцовыми, неподъемными.

Бетти медленно подняла голову. Грязь полосами лежала на её бледных щеках, смешиваясь со слезами или потом. Глаза... Люк ожидал увидеть дикий ужас, мольбу. Но в её взгляде, огромном и пустом, как марсианская пустошь, не было ничего. Ни гнева, ни надежды. Только бесконечная усталость и принятие. Она смотрела на него, на пистолет в его руке, и в этом взгляде не было даже удивления. Война обесчестила все. Смерть здесь была логичным финалом.

И её лицо... не исказилось от страха. Оно просто... обрушилось. Как подточенная скала. Губы задрожали, но крика не последовало. Только тихий, надрывающий душу стон вырвался наружу, переходя в беззвучные рыдания. Она не вскочила, не попыталась защититься. Она просто медленно, как в страшном замедленном кино, соскользнула с корточек прямо в лужу грязи у своих ног. Упала на колени. Потом наклонилась вперед, уткнувшись лбом в липкую, холодную глину. Её спина содрогалась от беззвучных рыданий. Волосы впитывали грязь, превращаясь в темные, мертвые космы. Платье окончательно расползлось по спине, обнажая грязную кожу и синяки. Она сидела, вернее, лежала в грязи, разбитая, уничтоженная.

Люк стоял на пороге. Холод пистолета прожигал перчатку. Палец на спуске одеревенел. Он мог нажать. Закончить это. Присоединиться к лагерю повстанцев. Выжить.

Пистолет в его руке дрожал так, что прицельная мушка прыгала перед глазами. Он смотрел на эту сгорбленную фигуру в грязи, на эти спутанные рыжие волосы, слипшиеся от глины.

Иногда единственный честный поступок - обречь себя.

Он резко опустил пистолет. Голос сорвался с губ, хриплый, громкий, разрывая гнетущую тишину пещеры:

- БЕГИ!