Прелюдия, отнюдь не музыкальная

Джек – с открытыми глазами – лежал в кровати. Подошла Лора, наклонилась и чмокнула в лоб.

– Милый, мне нужно в душ. Если не хочешь, можешь спать.

– Я подожду.

Лора покопалась в гардеробе и, с полотенцем на плече и бельем в руках, удалилась. Но до ванной комнаты не дошла: послышалась мелодичная трель забытого на журнальном столике смартфона. Продолжающий наигрывать мелодию прибор взлетел и отправился на поиски. Лора не успела закрыться в ванной – смартфон догнал хозяйку, и воссоединение произошло.

– Алло?.. А, Натали, давно не виделись! А я в душ собралась… Нет, ничего – конечно, могу разговаривать.

Джек поморщился: разговор грозил затянуться на полчаса, а то и больше. Если заснешь, то супружеского секса не видать: наговорившаяся и вымывшаяся Лора не станет будить мужа. Несмотря на многочисленные достоинства, она принадлежала к тому типу жен, которые выполняют супружеские обязанности больше по необходимости. Поэтому Джек предпочел просто закрыть глаза, в ожидании.

– Да, все нормально… Нет, не поправилась, с чего ты взяла?.. На прошлой неделе была на собачьей выставке…

Джек насторожился: он впервые слышал о том, что Лора посещала собачью выставку. С чего бы это?

– Нет, призового места не занял, конечно… Он у меня беспородный… Разве что свежие фотографии нащелкала… Пришлю обязательно.

Послышался смех. Хлопнула дверь ванной, и слышно стало хуже: не слова, а отдаленное неразличимое бормотание.

Заинтригованный Джек принялся размышлять на тему собачьей выставки, но не смог прийти к определенному выводу. Что-то здесь было нечисто. За Лорой много чего числилось – как муж с трехлетним стажем Джек мог перечислять бесконечно, – но только не любовь к собачьему племени. Что могло изменить жену, Джек не представлял.

Тут он сообразил, что Лора упомянула свежие фотографии. В памяти смартфона они не умещались, поэтому автоматически дублировались в семейном облаке – Джек знал об этом. Новые изображения следовало искать там.

Он призывно щелкнул пальцами.

Выдрессированный ноутбук вспорхнул на грудь. Джек откинул крышку и через несколько секунд копался в облаке.

Из ванной слышалось уже не увлеченное телефонное бормотание, а журчание водяных струй. Значит, разговор с подругой завершился в рекордно короткие сроки, и Лора перешла к водным процедурам.

А Джек в это время рассматривал последние снимки. Жена позировала с огромным лохматым псом. Породы Джек не знал – он в породах не разбирался, – но что-то вроде ньюфаундленда. Внушительный такой пес, вислоухий и – совершенно незнакомый. Откуда он у Лоры?

Машинально Джек начал пролистывать предыдущие снимки. Пес на многих из них тоже присутствовал, в том числе в их жильне. Это было необъяснимо. Неужели Лора приводила пса в отсутствие мужа? Зачем?

И тут Джек обратил внимание на главное. Как он раньше не заметил?! Он отсутствовал не только на фотографиях с предполагаемым ньюфаундлендом, но и на других – тех, на которых обязан был присутствовать. Но его не было.

В волнении Джек принялся листать семейный архив все дальше и дальше, но не находил себя. Ни на одной из фотографий.

Журчание в ванной комнате прекратилось, и хлопнула дверь – для проветривания. Лора всегда распахивала дверь, когда вытиралась полотенцем. Джека это сводило с ума, но жене не нравилось, когда ее рассматривают голой. Она категорически запрещала глазеть.

Джек заскулил от огорчения.

Послышались мягкие шаги: Лора возвращалась из ванной.

Джек снова заскулил и оттолкнул предательский ноутбук – потом спохватился и ударил лапой по крышке. Крышка захлопнулась. Тем не менее ноутбук не улетел на законное место на компьютерном столике, а остался на одеяле, в качестве неопровержимой улики.

– Так-так-так! – послышался голос возвратившейся Лоры. Она стояла в дверях, недовольная, в полупрозрачной ночнушке. – Кто это у нас безобразничает? Кто на постель залез? Да еще ноутбук притащил… А ну кыш отсюда, оба!

Джек завилял хвостом, пытаясь давить на жалость. Ноутбук тоже заартачился – впрочем, Лора никогда не умела отдавать ему приказания. Но настроена была решительно. Она скинула ноутбук с дивана на пол, а на Джека грозно прикрикнула:

– Кыш, я сказала!

Сопротивляться далее не имело смысла.

Джек неторопливо, не теряя достоинства, спрыгнул с постели и поплелся на коврик в коридоре. Все происходило как обычно, но в этом чувствовался немалый подвох – он только не мог сообразить, какой именно. Ах, да: семейные фото!

Минуточку, а с чего Джек взял, что он отсутствует на семейных фотографиях? Вислоухая морда добродушно скалилась со многих файлов. Что в них не так?

Страшным напряжением воли Джек сообразил: он почему-то решил, что на фотографиях должно быть человеческое изображение. Его – не собачье. Следовательно, раньше Джек был человеком. Или ему только кажется, что раньше был человеком – в конце концов, почему бы добропорядочному ньюфаундленду не помечтать?! Или первоначальное предположение верно: он все-таки человек?

Чувствуя, что мысль важна: упускать ее из головы никак нельзя, – Джек прикинул способы доказательств. Ноутбук. Возможно, фотографии в нем уже исправились на истинные?

Джек вскочил с коврика и пополз по темному коридору в спальню. Остановившись возле нее, прислушался. Хозяйка спала: дыхание было ровным и спокойным. Тогда Джек с трудом протиснулся в оставленную узкую щель и пополз по-пластунски. С дивана свешивалась белая женская рука – ее следовало оползти. Произведя маневр, Джек осторожно прихватил зубами отдыхающий рядом с диваном ноутбук и тем же путем возвратился.

Джек отволок ноутбук на собачий коврик и, не без усилий, распахнул крышку. Тыкать в кнопки толстой мохнатой лапой было несподручно, но получилось с первого раза.

Фотографии оказались прежними: с собакой. То есть с Джеком-ньюфаундлендом.

Однако, ноутбуку уже не верилось: он предал владельца. Джек принюхался, затем высунул длинный красный язык и лизнул экран. Тот пах неверностью – и на вкус был такой же. Джек заскулил и захлопнул крышку ноутбука – да так удачно, что оскорбленный прибор сам, без дополнительного побуждения, упорхнул на компьютерный столик.

Джек был человеком, но не мог этого доказать, а если бы смог, тогда – он знал это наверняка – снова превратился в человека.

Что оставалось? Если только распечатанные фотографии: возможно, их труднее фальсифицировать. Они лежали в картонной коробке: досвадебные, свадебные и семейные. К сожалению, коробка хранилась на верхней полке серванта, куда Джеку – в его теперешнем виде – добраться было проблематично.

Тут Джек вспомнил, что однажды – когда они с Лорой рассматривали фотографии – карточки рассыпались по дивану. Не исключено, какая-нибудь завалилась за диван. Тогда Джек не стал проверять: лень было двигать мебель, – но теперь стоило проверить.

И Джек совершил невозможное: снова прополз в спальню, мимо свесившейся руки, с трудом запихнулся под диван и там – в пыли, от которой ужасно хотелось чихнуть, но было нельзя – нашел то, что искал. Потерянную фотографию. Разглядеть ее под диваном никак не получалось, поэтому пришлось ползти обратно в коридор, на коврик.

На добытом изображении Джек был человеком!

Морок, овладевший его сознанием, начал понемногу рассеиваться.

Через минуту Джек поднялся на человеческие ноги и пошевелил длинными человеческими пальцами на руках. И все остальное у него было человеческим. Он стал прежним, но хотел разобраться, что случилось. Хотя нет: с этим как раз имелась полная ясность – оставалось лишь предпринять ответные действия.

Джек улыбнулся и напряг волю и фантазию. Когда посчитал, что этого достаточно, крадучись прошел в спальню и заглянул в приотворенную дверь.

У него получилось!

На кровати расположилась центаврианская саламандра. Вовсе не белая женская рука – до пола свисал чешуйчатый хвост. Лапки мирно раскинулись во все стороны, а узкая морда вытянулась на подушке.

Внезапно веки саламандры дрогнули и раскрылись. В Джека вперился пронзительный взгляд зеленых горизонтально повернутых зрачков.

– Пух! – надул щеки Джек.

Саламандра вздрогнула и заметалась по постели, на мгновение запутавшись в полупрозрачной ночнушке.

– Пух! Пух! – крикнул Джек, хохоча.

Саламандра выпросталась из ночнушки, но пока не решила, в какой стороне искать спасения. Спальня была слишком мала, чтобы в ней спрятаться, а в единственных дверях застыл хохочущий Джек. Пришлось, соскочив с кровати, заныривать под нее. Размером центаврианская саламандра была поменьше ньюфаундленда, поэтому протиснулась без особых проблем.

Джек присел на кровать и немного попрыгал на ней задницей, желая посмотреть, что предпримет затаившееся внизу существо. Но центаврианская саламандра не показывалась – вообще никак себя не проявляла.

Тогда Джек с наслаждением растянулся на мягком, потом подумал и свесил голову. Под кроватью была темнота, из нее светились тревожным зеленым светом два продолговатых зрачка.

– Я с тобой всегда по-честному поступал, – весело сообщил он саламандре. – Поселил у себя, женился, сделал уважаемой дамой. А ты что вытворяешь?

Центаврианская саламандра выстрелила из-под кровати раздвоенным языком, но Джек успел убрать голову.

– Ладно, – сказал он наконец. – Вылезай оттуда, Лора, я тебя расколдовал.

Из-под кровати послышались проклятия, и выползла жена – с превеликим трудом, поскольку была крупнее центаврианской саламандры. Джек кинул ей скомканную ночнушку, но Лора не стала натягивать ткань на голое запыленное тело, а сразу проследовала в ванную комнату, со словами:

– Вот черт! Придется принимать душ по новой. Но ты был сегодня в ударе, милый.

– Ты тоже.

Джек лежал на кровати, подложив под голову человеческие руки, и улыбался. Возможно, сегодня ему все-таки обломится супружеский секс. Вряд ли – после всего случившегося – Лора рискнет применить реал-гипноз повторно.

Они оба родились на Марсе и, как всякие марсиане, обладали сильнейшими реал-гипнотическими способностями. Чем нередко пользовались: как в семейных ссорах, так в сексуальных играх.

Джек надеялся на то, что сегодняшние превращения представляют собой прелюдию к вечернему сексу, а не к семейной ссоре. Поэтому – в ожидании, когда Лора примет душ, – лежал с открытыми глазами в кровати и беспричинно улыбался.

Главное – не заснуть.