Причинение справедливости

После наступления нового 1970 года наша жизнь как-то стабилизировалась. Наша - в смысле меня и моей жены Тамары. Мы оба неработающие пенсионеры из две тысячи двадцать пятого года. Непонятным мне образом я получил умение переходить из нашего времени в двадцатый век, а именно в тысяча девятьсот семидесятый уже год. Хотя изначально мы переходили в шестьдесят восьмой год, где смогли легализоваться и даже купить домик на пару окон. Насадили в огороде деревьев, кустов и прочей всячины, прописались, и живём уже третий год.

Благо связи с нашим временем не потеряли, регулярно появляемся в родной квартире, таскаем в прошлое разную мелочь. Да жена приносит из прошлого грязную одежду и бельё стирать в машине-автомате. Руками за последние тридцать лет стирать отвыкла, да и не хочется напрягаться, коли есть нормальная стиральная машинка. А так нам нравится жить в прошлом среди нетронутой, по нашим меркам, природы. Летом ходим за грибами и ягодами, ловим в реках рыбу, исчезнувшую к двадцать первому веку. На базаре двадцатого века в нашем городке покупаем продукты. Тем более, что в своём времени накупили достаточно советских денег, чтобы прожить хоть десять лет в прошлом.

Поначалу у меня были проблемы с уголовниками из шестьдесят восьмого ещё года, но я подполковник юстиции в отставке. Поэтому разобрался и с ворами, и с убийцей, и с цыганами. Теперь нас никто не трогает, даже милиции мы умудрились внушить доверие. Тем более, что за два года жизни в прошлом мы оба помолодели. Моя лысина заросла густыми русыми волосами, седина жены тоже сменила цвет на естественный чёрный. Да и фигуры наши подтянулись, окрепли, морщины на лицах разгладились. Отчего так вышло, сказать не могу, возможно, темпоральный эффект, в этом времени нам настоящим (местным) всего по семь-восемь лет.

Да, мы каждый раз переходим в тот мир, в котором прожили более полувека назад, в наш родной городок. Даже родителей посетили, ещё молодых, помогли им деньгами, натаскали вещей из будущего, ярлычки отрезали, конечно, и стёрли даты производства. Но стараемся у родителей не светиться лишний раз. Городок маленький, каждый человек на виду, вдруг свяжут нас с ними? Мы-то уйдём в будущее, а они останутся беззащитными в своём времени. Тем более, что мы убедились в невозможности перемещаться местным уроженцам в будущее, даже животным. Сразу погибают, то ли от старости, то ли от других причин.

Поэтому местным жителям в будущее не попасть, но это не значит, что мы направо и налево кричим о своём происхождении. Нет, мы живём тихой незаметной жизнью пенсионеров. Работаем в огороде, ходим на базар, купаемся в чистом (пока) городском пруду, рыбачим и всё такое прочее. Здороваемся с соседями, зимой каждый день появляемся, чтобы истопить печь в доме, огрести снег во дворе и у ворот на улицу. Но в целом получается, что основное время зимой проводим в двадцать первом веке, в квартире со всеми удобствами. А на лето переселяемся в век двадцатый, работаем в огороде.

Ещё одна интересная деталь - пока нас нет в одном мире (времени), то время там останавливается. Видимо, поэтому нашего отсутствия на всё лето даже дети не заметили, хотя радуем их свежими ягодами посреди зимы. Или бочонками солёных рыжиков, или копчёной рыбой подустом, давно исчезнувшим в наших реках двадцать первого века. Одним словом, неплохо устроились, не хуже Бонифация на каникулах, или как в Простоквашино. Поэтому стараемся не высовываться, хотя и щеголяем по улицам города в джинсовых костюмах и кроссовках. Тут никуда не денешься, мода двадцатого века даже на нас пенсионеров действует удручающе. От скуки я даже периодические издания выписал, от газеты «Правда» до журнала «Вокруг света».

Не так давно, в мире двадцатого века, я столкнулся с непонятным мне явлением, которое решил квалифицировать колдовством. На моих глазах, мужчина по фамилии Молчанов, привезённый в морг, как неопознанный труп, внезапно вышел из паралича и оклемался - ожил. Но кто-то же ввёл его в паралич? Без отравления или искусственной комы такое невозможно. Опасаясь неведомого колдуна, я принялся искать его ещё в августе шестьдесят девятого года. Увы, мои поиски пока не дали результатов, ни один из моих информаторов не нашёл никакого упоминания о здешних колдунах.

Потому я и говорю, что положение моё, как у Шарика, «то лапы ноют, то хвост отпадывает». Ладно, хоть не линяю пока, но продолжаю чувствовать опасность. А ещё мы с женой придумали развлечение - раскачивать партийную систему того времени. Знаю, что в эти годы в Политбюро шла жаркая схватка за власть, которую мы решили немного подстегнуть. Для этого в двадцать первом веке накачали из интернета компрматериал про партийно-советских деятелей, даже не разбираясь, где правда, а где ложь. Распечатали все наши тексты, не оставляя следов пальцев рук на бумаге. И отправили все эти пасквили по разным адресам. От МВД и КГБ до членов Политбюро.

Не с целью простого пакостничества, а чтобы отвлечь власть имущих пенсионеров от простого народа. Тогда, увлечённые борьбой внутри себя, меньше будут принимать идиотских программ. Начиная от построения коммунизма к восьмидесятому году, заканчивая поворотом северных рек на юг. Шума от подобных планов всегда было много, а выхлопа ноль. Более того, простые работяги тратили время и годы жизни на реализацию таких выдумок. Здесь же, при усилении внутрипартийной борьбы, как мы рассчитывали, подобных утопических планов будет меньше. Следовательно, больше сил и средств уйдёт на реально полезные для народа проекты, от квартирного строительства до повышения урожайности и сбережения собранных и созданных ценностей.

Может, дворцов для чучмеков меньше будут строить, больше квартир в РСФСР возведут? А что, по официальной статистике с шестидесятых годов прошлого века до девяностых в РСФСР было построено меньше квадратных метров жилья, чем в остальных союзных республиках. При том, что население РСФСР составляло почти две трети от населения СССР? Если всякие первые секретари и министры станут друг друга подозревать в подсиживании, они десять раз подумают, надо ли для обкома дворец возводить? Это может стать предлогом для доноса и снятия с должности? Почти год мы рассылали свои измышления почтой из разных городов Союза. Затем я научился подбрасывать подобные письма на территории посольств и передавать зарубежным журналистам.

Мы просто добивались своими письмами спокойной жизни для россиян, а в результате получилось, как у покойного Черномырдина. Хотели, как лучше, а получилось, как всегда. Начались заявления западных коммунистов, я думаю, с подачи наших писем. Мол, волюнтаризм Хрущёва развенчали, а допущенные им перегибы не ликвидировали? Возможно, были и свои внутренние причины, кто же нам пенсионерам об этом расскажет? Возможно, это результаты наших писем, возможно, просто совпадение, но в шестьдесят девятом году Крым был возвращён под юрисдикцию РСФСР. Или это случайное изменение, но закопанные нами вещи в двадцатом веке мы обязательно находили в своём двадцать первом веке.

То есть, я уверен в полном совпадении наших миров, никаких параллельных реальностей не просматривается. После решения по статусу Крыма наши усилия в области рассылки провокационных писем выросли в разы. Мы рассуждали уже так: к столетию со дня рождения Ленина надо вернуть Новороссию в РСФСР. Мол, Ленин, передавая все промышленные области созданной Украине, говорил, что это необходимо для увеличения числа пролетариев. И всё это временно, пока процент пролетариев на Украине не вырастет достаточно. После этого надо вернуть Новороссию до Днепра как минимум, обратно в РСФСР. Именно такие аргументы мы стали использовать в своих новых письмах, которых я раскидал не одну сотню за последние полгода.

Сейчас в 1970 году заканчивался март, скоро начнут отмечать столетний юбилей вождя мирового пролетариата. Причём, в эти времена, подобное звание действительно соответствует действительности. Кроме Восточно-Европейских стран, на пути социализма стоят Вьетнам, Северная Корея, Ангола и ещё ряд африканских стран, не говоря уже о Китае и Кубе. И во всех этих странах упорно штудируют труды нашего Ильича (пока не Брежнева). По статистике семидесятых годов труды Ленина перегнали по тиражам даже Библию и вышли на первое место в мире по востребованности.

Все города и веси нашей родины увешаны плакатами с портретами Ленина, цитатами из его трудов, призывами достойной встречи столетнего юбилея. Словом, как баннерами в будущем завешивали обветшалые дома и выбитые окна, так и здесь, красными плакатами завешивали неприглядную действительность, которой было на порядок больше, нежели в двадцать первом веке. В киосках Союзпечати продавались целые наборы открыток, типа «по Ленинским местам», как правило, чёрно-белых. Зато многочисленные серии марок и значков из той же тематики были цветными и действительно радовали глаз.

Но, как принято в нашей стране, всё это выпускалось на союзные деньги и доходы возвращались туда же, в Москву. А в нашей провинциальной жизни ничего не менялось. Возможно, выделялись какие-то деньги на юбилей, но, как я понимаю, именно «на празднование», а не на благоустройство или ремонт старых домов, хотя бы в центре города. Догадываюсь, за подобное самоволие и расточительство руководители города могли не только выговор по партийной линии получить, но и должности лишиться, в свете якобы всемирно отмечаемого юбилея, на празднование которого, чувствую, во всякие Анголы и Кубы отправлялись именно наши деньги. Чтобы негры всех мастей смогли порадовать себя кумачовыми штанами после праздника.

Так вот, глядя на всю эту фантасмагорию, мы с трепетом ждали двадцать второго апреля и боялись его приближения. Поэтому сами понимаете наше настроение - работать не было сил, всё валилось из рук. Собственно, работы особой не было, ни в двадцатом, ни в двадцать первом веке. Разве это работа - огрести двор утром, затопить печь, да посидеть часик, пока всё не прогорит? Тем более, что огромное количество выписанной почты давало возможность не сидеть, тупо глядя в окно. Жена тоже не теряла времени даром, чтоб жар очага не пропадал напрасно, тренировалась в изготовлении пирогов, шанег и прочей всячины в русской печи. Одно томлёное мясо в чугунке чего стоит - пальчики оближешь. Так что время в двадцатом веке мы не теряли зря.

Да и регулярно посещали базар, закупаясь натуральными продуктами, от сметаны и молока до свежего мяса. Аналогичные занятия нас ждали в двадцать первом веке, в нашем наследственном доме. Его тоже приходилось огребать, только с печью не было возни - центральное отопление. Зато цветы приходилось поливать не реже пары раз в неделю, зимой в доме стояла жара несусветная из-за этого отопления. Хитрые коммунальщики каждую зиму топили, как не в себя, раз счета выставлялись по количеству предоставленных килокалорий тепла. Они бы так в советское время топили. Тогда нам пришлось купить два электрообогревателя, да печь протапливать почти ежедневно, чтобы маленькие дети не мёрзли и не простывали, это не смотря на центральное отопление.

Но в те времена все вокруг было государственное, чужое, истопники предпочитали дремать на работе да экономить теплоносители, от угля до природного газа. Несмотря на то, что оба этих ископаемых горючих добывали в нашем регионе. Не тратить же ценное горючее на каких-то жителей СССР? Протянут на минималке, для здоровья полезнее. Может, оно и полезнее для взрослых, но дети болели регулярно, тем более что в детских садах поддерживалась такая же температура. Помню, как моя дочь в музыкальной школе выступала в тёплой одежде и валенках. Это на отчётном концерте, под пристальными взглядами родителей и педагогов. Кто ещё мне будет рассказывать, как счастливо жили граждане Советского Союза?

Да, можно жить счастливо в СССР при наличии нескольких условий, какие мы умудрились соблюсти. Иметь свой дом, который можно топить хоть два раза в день при желании. Провести в этот дом летний водопровод, и не знать горя с поливом посадок, как и с водой для хозяйственных нужд. Не работать на пенсии и не экономить, имея пару тысяч рублей на сберкнижках, при средней зарплате в нашем регионе около семидесяти-ста рублей в месяц. Уж об огромных пенсиях я не говорю, у нас с Тамарой были колхозные пенсии - двенадцать и восемь рублей. Не буду лукавить, такими были только колхозные пенсии, так их сохранили почти нетронутыми до середины восьмидесятых годов.

Я сам лично разговаривал с женщинами, которые в те времена получали пенсии в шестнадцать и четырнадцать рублей. Жили они, что характерно, одни и в частных домах. Вот и приходилось торговать всем, чем можно, практически круглый год. Ещё бы, кроме денег на пропитание, надо было каждым летом запасти дрова. Машина дров стоила от полусотни до восьмидесяти рублей, так эти брёвна требовалось ещё распилить и наколоть, что обходилось в сумму не меньше сорока рублей. Не забудьте счета за воду и электричество, а если хвораешь, то можно сразу ползти на кладбище. Такая вот гримаса советской действительности.

Так что не отрицаю, некоторые жили припеваючи, а большинство экономило на всём. Не случайно в те времена на помойках не было видно ни одежды ношенной, ни старой мебели, ни выброшенной надоевшей обуви, как сейчас валяются у мусорных баков. Да что там говорить, я проработал в милиции до выслуги, от оперуполномоченного дослужил до подполковника. Докладываю, у меня была одна пара обуви на каждый сезон, зимние сапоги, осенние сапоги, летные туфли, большее я не мог себе позволить, как и жена, тоже проработавшая всю жизнь на государство. По второй паре обуви мы стали покупать, когда я заработал милицейскую пенсию, и то, Тамара очень старалась не тратить «огромные» деньги на себя. Лучше деткам купить, быстро вырастают из одёжки и обуток.

Поэтому мы не сомневались и не сомневаемся сейчас, при таком отношении к своим гражданам Союз распался бы обязательно. И пытаться его сохранить могут лишь дети и внуки номенклатуры, покупавшие всё через распределители. У них, действительно, не жизнь была, а малина. По государственным ценам доступен почти любой дефицит, поездки за границу, которые другим и не снились. Помню, зашёл как-то в гости к своему другу из номенклатуры низкого уровня. На кухне сидит его папенька и похмеляется после праздника бражкой, закусывая чёрной икрой, привычно зачерпывая её столовой ложкой из банки. Я до девяностых годов чёрную икру пробовал лишь в ресторане «Седьмое небо» на Останкинской башне, где взяли с родителями по бутерброду на человека, чтобы попробовать диковинку на вкус.

Ну, ладно, что вспоминать о плохом и прошлом, пока мы с женой в преддверии столетнего юбилея едва не засыпали все более-менее ответственные учреждения Советского Союза и западных журналистов своими листовками. Не знаю, как чувствовали себя генералы КГБ, которые не могли меня поймать два года. Но нисколько не жалко руководителей службы, призванной охранять страну, умудрившихся эту страну даже не профукать, а откровенно продать. Мы с Тамарой печатали новые тексты с новыми компроматами на власть имущих едва ли не каждые две недели. Точно помню, что чаще раза в месяц, стараясь не повторяться. А по ночам я рассылал эту подрывную литературу почтой или просто подбрасывал в различные учреждения.

Почти как в забытой басне Льва Толстого о двух лягушках, одна из которых приняла неизбежную смерть и утонула. Другая же барахталась изо всех сил в кринке с молоком, и добилась его сбивания то ли в сыр, то ли в масло. Но, в любом случае, выжила и выбралась, достигла своей цели. Так и мы решили барахтаться до конца, получится - хорошо, не получится - используем предоставленное время максимально, чтобы не пришлось воевать русским против русских на СВО. Если есть хоть малейший шанс предотвратить войну, будем его использовать. Будет изначально Новороссия и Крым русскими, а граница с западенцами по Днепру, труднее станет провоцировать Россию. Не станут щирые бандеровцы воевать своими руками, они и во время Отечественной войны предпочитали мирное население резать.

Пока же я продумывал план «Б» на случай неудачи с возвращением Новороссии и писал письма, чтобы по ночам их распространять, надеясь на адекватный вариант, не забывая посещать моих немногочисленных знакомых в двадцатом веке. Кроме того, под влиянием внезапно возникших мыслей, мы с Тамарой прокатились в двадцатом веке на поезде. Выбирали самые разные маршруты, посетили в Москве Красную площадь семидесятого года. Затем проехались по Украине, с заездами в Кишинёв, Киев и Львов, Одессу и Николаев. При этом я не забывал переходить регулярно порталом в Среднюю Азию, конкретно в Ашхабад, на Текинский рынок. Там покупал самые лучшие овощи и фрукты Средней Азии.

Не забыл я обновить в памяти и Алма-Ату, Ташкент и Фрунзе. План «Б», возникший в моём сознании поражал действенным результатом, но требовал соответственной подготовки. Для чего на всякий случай навестил и все столицы кавказских республик, с тщательной экскурсией по всем трём городам. Именно в двадцатом веке, двадцать первый век мне без надобности. Всё это происходило на фоне ежедневного разгребания снега, протопки печи, полива цветов и так далее. Не хотелось выбиваться из графика своей пенсионной жизни, создавать подозрения на ровном месте. Так что времени уходило достаточно много на самые непритязательные занятия, вроде сочинения привычных писем «счастья».

Пока же приходилось ждать, чтобы развлечься или отвлечься от постоянного гадания на кофейной гуще - получится или нет, занялись подготовкой садово-огородного сезона. Дополнительно к рассаде помидор высадили всё, до чего додумались. От цветной капусты и земляники, до всяких цветов, названия которых я и не пытался запомнить. Съездили с Тамарой в питомник двадцать пятого года за новыми сортами малины, крыжовника и жимолости. Не обошлось без покупки ещё пары саженцев груши и яблони.

- Тамара, у нас весь огород засажен, куда мы всё берём? - пытался я остановить разошедшуюся супругу.

- Ты что, места вполне хватает, лучше картошку садить перестанем. Её дешевле у соседей или на базаре покупать. А мы засадим огород действительно нужными ягодниками и фруктовыми деревьями. В двадцатом веке таких саженцев ни у кого нет. Погоди, через пару лет, когда соседи расчухают, они у нас саженцы покупать начнут. Сами начнут мешки с бульбой на дом к нам привозить за пару саженцев малины, например, - достаточно разумно отвечала мне жена. В принципе, я с ней согласен, с саженцами возни меньше, нежели с картошкой.

Не забыл купить театральный грим в двадцать первом веке, пришло время менять свой образ татарина. Закупился бородами и усами по последней моде, чтобы можно было принять образ махрового хохла или кавказца. Если придётся переходить на план «Б», такие образы вызовут меньше подозрения ко мне, провинциальному пенсионеру. Пусть ищут на Украине классического запорожца, а в Москве или Средней Азии заросшего кавказца. Глядишь, самим специальным товарищам интереснее будет, поскольку именно эти две маски наверняка засветятся, в отличие от маски татарина, которого, как мне известно, никто не ищет. Даже обидно, я так часто клею себе усы, а меня никто не заметил?