Принц Тишины

Покровск остался позади — вернее, то, что от него осталось. Скорлупы домов, застывший дым над развороченной улицей, тяжёлая, пахнущая гарью тишина после интенсивных боевых действий. Бронеавтомобиль «Тигр» с потускневшим камуфляжем пробирался по разбитой дороге, подпрыгивая на ухабах и ямах.

За рулём — Серый, молодой, но с обветренным, усталым лицом. На пассажире — Кочан, ветеран с сединой и трёхдневной щетиной, прислонил автомат к дверце и смотрел в окно. Он видел не пейзаж, а лица вчерашнего боя. Почти неделя тяжелого штурма позади.

— Ну слава богу, что сегодня опять этот туман, — хрипло проговорил Серый, почти не разжимая губ. — Как одеяло. Хоть выдохнуть можно.

Кочан мотнул головой, доставая смятые сигареты из кармана разорванного флиса.
— Выдохнешь, когда на КПП горячий обед получишь. Пока едем — да, божья благодать. Эти жужжащие твари спят. — Сказал он, имея ввиду дроны и резко чиркнул зажигалкой. В тесной кабине запахло табаком и порохом, что намертво въелся в одежду.

Машина нырнула в белую пелену. Видимость — метров двадцать. По обочинам мелькали скелеты машин, обугленные, но уже не страшные. Просто часть этого нового, абсурдного ландшафта. Из динамиков тихо сквозь помехи лилось что-то блатное, создавая нелепый, но жизненно важный контраст с тем, что было за спиной. Серый гордился тем, что в прошлом месяце самолично поставил на «Тигр» аудиосистему. Мимо промелькнул разбитый броневик, точь-в точь тако же на каком они ехали. Видать дроны врага ещё могли долетать до этой дороги.

— Ты это видел? — Серый кивнул назад.
— Видел. — Кочан затянулся, выдохнул дым в щель окна. — Повезло нам, что выехали ночью. А утром — туман. Не зря говорится, кому суждено быть повешенным, тот не утонет.

Они ехали молча несколько минут, слушая рёв мотора и хруст гравия под колёсами. Туман начинал сереть, светлеть. Где-то высоко, за этой ватной пеленой, уже должно было быть солнце.

— Думаешь, зачистка к концу недели закончится? — спросил Серый.
— Кто ж её знает. Главное, что наши там. Город наш. А эти подвалы… — Кочан махнул рукой, словно отгоняя назойливую мысль. — Оставь. Наслаждайся поездкой. Час тишины. Цени.

Серый усмехнулся.
— Тишины… Только мотор и твоя духота.

— А больше тебе и не надо, салага. Больше — это когда свист над ухом и земля в зубах.

«Тигр» свернул на более накатанную грунтовку. Туман поредел, превратившись в отдельные клочья, цепляющиеся за верхушки редких сосен. Впереди уже угадывалась полоса — ничейная земля, а за ней свои, ближний тыл, где можно будет снять каску, выпить кипятку из термоса и, может, даже поспать пару-тройку часов перед следующим рейдом.

Кочан бросил окурок в окно, зевнул так, что челюсть хрустнула.
— Разгоняй потихоньку, пока видимость есть. Скоро будем дома. А там… — Он не договорил.

Но оба поняли. А там — доложиться, получить новые координаты, погрузить боезапас, провиант, медпаки и обратно. Но этот короткий переезд в туманном утре — он уже был подарком. Маленькой передышкой в гуле вечной войны.

Машина, набирая скорость, въехала в рассеивающуюся дымку, оставляя позади призраки освобождённого города.

Туман почти рассеялся, превратившись в редкие клочья, цепляющиеся за верхушки кривых покалеченных деревьев вдоль обочины. Грунтовка стала ровнее, и Серый невольно прибавил газ. Мысленно он уже был на КПП: горячий чай из закопчённого котелка, возможность скинуть тяжёлую разгрузку, хотя бы на пару часов забыть про запах смерти и пыли...

Внезапно его взгляд, привычно скользивший по дороге, зацепился за едва заметную аномалию. Выпуклость в грунте чуть левее колеи, на которой была неестественно примятая пожухлая трава. В мозгу, отточенном месяцами боёв, мгновенно сложилась знакомая, леденящая картинка.

— Мина! — выдохнул он, и его руки сами рванули руль влево.

«Тигр» послушно качнулся, уходя от рокового пятна. Но было уже поздно. Глухой, упругий удар прогремел не спереди, а как будто из-под самого днища, сзади. Заднее колесо таки зацепило край смертельного устройства.

Сперва — оглушительный, глухой удар снизу, точно гигантский кузнечный молот врезал в самое брюхо машины. Мир перевернулся, завертелся, смешались в калейдоскопе рыжий грунт, сизое небо и чёрные ветви. Звон в ушах, едкий запах горящей пластмассы.

«Тигр», описав короткую, нелепую дугу, грузно плюхнулся на бок, уткнувшись развороченной передней частью в кювет. Мотор, издав последний захлёбывающийся звук, заглох. Наступила оглушительная, давящая тишина, нарушаемая только шипением пробитого радиатора и тихим, прерывистым стоном остывающего металла.

— Кочан! — первый очнулся Серый. Его отбросило на дверь, теперь бывшую потолком. Голова гудела, в глазах плавали тёмные, пульсирующие пятна. — Жив?!

Под Серым раздался матерный стон.
— Живой, чёрт... — Кочан отстегнулся, с трудом отжал искорёженную дверь, которая теперь была люком в бледное небо. Выглянул наружу, мгновенно оценивая обстановку. — Вылезай. Быстро. Бензин течёт.

Вскарабкавшись на боковину через дверь водителя, они вывалились на сырую землю и отползли на несколько метров от машины. Серый, шатаясь, встал на колени, ощупывая себя. Всё цело, только висок распух от удара о стойку.

Кочан остался сидеть, скривившись и обеими руками сжимая ногу выше колена. На штанине его разгрузочных брюк быстро расползалось тёмное, мокрое пятно.
— Дерьмо... — сквозь зубы выдохнул он. — Осколок.
— Мина... — прохрипел Серый, с отвращением глядя на перевёрнутый ость «Тигра», но его взгляд тут же метнулся к напарнику. — Где? Покажи.

Кочан, скрипя зубами, расстегнул крепления штанины и стащил окровавленную ткань с бедра. На внешней стороне ляжки зияла рваная, но неглубокая рана. В мякоти мышц засел угловатый, синеватый обломок пластмассы, похожий на щепку от приборной панели. Кровь сочилась, но не хлестала.
— Чёртова мина. Какого хуя?! — продолжал материться Серый, уже отстёгивая свою разгрузку и доставая ИПП. — Тут наши танки вчера прошли! Колонна «Уралов»! Я сам видел!
— Значит, прошли, — сквозь стиснутые зубы процедил Кочан, бледнея. — А эту гадость поставили после... Ночью. Или на дистанционку...
— Держись. Неглубоко, похоже, до кости не дошло, — сказал Серый, и его голос обрёл непривычную твёрдость. Он порвал упаковку ИПП, вынул бинты. Ловким, решительным движением — такому в учебке учили — обхватил пальцами торчащий обломок. — На раз.

Кочан лишь хрипло крякнул, когда осколок с мокрым хрустом вышел наружу. Серый тут же швырнул его в сторону и, не теряя темпа, прижал стерильную подушечку из пакета к ране. Затем схватил пузырёк с антисептиком из своего подсумка, вылил содержимое на кровавое месиво. Кочан дёрнулся от жгучего холода, прошипев матерное слово.
— Молодец, терпи, — сквозь зубы процедил Серый, начиная туго бинтовать бедро напарника, делая несколько фиксирующих витков поверх подушечки. Его пальцы, в крови и земле, работали чётко и быстро. — Всё. Готово. Держаться будет. Попробуй встать.

Кочан, тяжело дыша, кивнул. Лицо было серым от боли и напряжения. Он упёрся в плечо Серого и поднялся, осторожно перенося вес на раненую ногу. Мышцы держали, но больно простреливало.
— Спасибо, салага, — хрипло бросил он, опираясь на товарища. — Теперь ты и медслужба... Ладно, трястись буду, но идти смогу. Пошли.

Серый вскинул голову, инстинктивно всматриваясь в небо. Туман почти исчез. Чистое, холодное утреннее небо. Идеально для...
— Рация, — резко сказал он. — Надо доложить. Вызвать эвакуацию.

Кочан уже держал в руках армейскую рацию. На попытки связаться с ближайшими подразделениями ответа не было — только резкий, белый шум. Ни свистков, ни переговоров. Абсолютная, мёртвая тишина эфира.
— Глушилка, — брезгливо бросил он прибор в грязь. — Работает где-то рядом. Весь диапазон забит. Умные, твари.

Серый ощутил холодный комок в желудке. Они были в пятнадцати километрах от своих. На подбитой машине. С одним раненым. В эфире — тишина. И где-то тут, в этих лесках и перелесках, явно работала недобитая диверсионная группа, успевшая заминировать, казалось бы, чистую дорогу.

— Что делать? — его голос прозвучал чуть выше, чем он хотел.
Кочан, опираясь на автомат, медленно поднялся.
— Что делать? Идти, салага. Пешком. На КПП по азимуту. — Он кивнул на залитое кровью и грязью пятно на своём боку. — Пока я иду, рассказывай. Как ты думаешь, куда они свою глушилку поставили, а? И сколько таких мин ещё раскидано по нашим тыловым тропам?

Он посмотрел на разбитую машину, на дорогу, уходящую вдаль, в уже не казавшуюся безопасной дымке. Туман, который они так благодарили, скрыл не только их от дронов. Он скрыл работу минной команды.

— Всё идёт по плану, — мрачно усмехнулся Кочан, проверяя магазин. — Только не по-нашему. Пошли. Тише воды, ниже травы. И смотри под ноги. Вдруг тут не одна «сюрприз» осталась.

Они двинулись вдоль обочины, держась подальше от накатанной колеи, два силуэта на фоне подбитой техники и бесконечной, внезапно ставшей очень враждебной, земли. Рация молчала. А в чистом небе уже могла появиться первая, едва заметная, точка чужого разведывательного дрона.