Принцесса звездных корсаров

Истинная храбрость заключается в том,

чтобы жить, если достойным будет жить,

и умереть, если достойным будет умереть.

Дайдодзи Удзана. "Начальные основы боевых искусств".

Вместо пролога

…Эта пещера чем-то отличалась от анфилады предыдущих. Стены, как будто сложенные из темного сапфира, матовые сталактиты, по которым время от времени пробегали разноцветные волны. Это не походило на прежние - хрустальные своды подсвеченные откуда-то из глубины ровным зеленым светом, обсидиановые залы, где его облик отражался в тысячах зеркал, низкие и широкие диоритовые коридоры, пресекавшиеся под прямым углом с такими же, неотличимые друг от друга. Ничего общего не было и с тем непонятным и жутким коридором -где в нишах тоже зеркала — но не отражавшие его. А иногда — отражавшие не его. Или не совсем его. И уж ничего похожего на огромный низкий сводчатый зал, со множеством проходов ведущих в разных направлениях — из некоторых тянуло ледяным промозглым холодом, из других несло тяжелым жарким ветром и изливался угрюмый багрянец мерцающих бликов непонятного пламени.

И еще — было в этом месте какое-то особое глубинное спокойствие и ощущение если не безопасности, то отсутствия прямой угрозы. Наверное поэтому он решил сделать тут привал, и бросив рюкзак на отполированный природой (или чьими то руками) камень пола, уселся привалившись спиной к прохладному натеку, прикрыв глаза.

Но долго отдыхать ему не довелось. Внезапно уха его коснулся странный ритмичный звук –едва на грани слышимости.

Весь обратившись во внимание, человек долгие минуты стоял не шевелясь, боясь даже вздохнуть. Какое-то мгновение он думал, что чувства его подводят, но звук не пропадал, становясь уже явственным. Теперь стало ясно, что доносится он из третьего прохода слева. Звук вполне тривиальный, но тут, в этом мертвом кристаллическом мире неуместный и невозможный –звук шагов беспечно приближающегося человека. И в нем слышался то перестук высоких дамских каблучков, то лязг подбитых металлом тяжелых ботинок, то сухое пощелкивание элегантных модельных туфель; а то вообще цоканье копытцев. Человек машинально вытащил из петли на поясе игольник, хотя наверняка последние боезаряды были расстреляны у Нефритовых ворот, оставшись в телах хорнитов.

Затем, с ухмылкой сунул его обратно, и выдвинул из ножен клинок.

Лезвие меча отливало угрюмой глубокой тьмой, в которой изредка можно было уловить серебряные просверки. Подумав немного, он вернул сталь в ножны. И спокойно принялся ждать — кого пошлют ему неведомые хозяева этих подземелий на окраине вселенной. И он даже догадывался -кто это может быть...

Часть первая. Гражданин.

Он обычный житель средних широт,

Он верит в то, что люди могли быть добрее

Он читает книги в свободное время,

И смотрит телевизор — пока не уснет

Илья Сосницкий

Встреча на улице "Старый мост".

В тот день с утра Антон Скиров позвонил Маргарет и сказал, что на работу не выйдет.

— Вот как? Чувствую, на тебя напал очередной приступ патентованной русской тоски? Я права? — сурово осведомилась Маргарет сквозь помехи, чуть слышно трещавшие в коммуникаторе.

— Не требуй объяснений, Марго, — попросил он. Вычти из отпуска или оформи как отгулы за свой счет…

— Ты по-настоящему беспокоишь меня, Энтони. Тебе обязательно нужно сходить к психоаналитику, — озабоченно изрекла собеседница.

— Ну вот опять началось! Ну попробуй понять меня — взмолился Антон. — Увряю тебя — завтра у меня будет все в порядке.

Последовала напряженная пауза, Антон различил шуршащие звуки компьютеров в офисе Маргарет, бормотание рекламы в мониторе инфосети, и ровное дыхание любимой. Наконец она фыркнула, и бросила твердым голосом:

— Хорошо, увидимся завтра утром, — после чего отключилась.

Маргарет считала, что чувство непонятного беспокойства и смутного страха перед будущим, время от времени преследовавшее Антона, было болезнью вроде какой-нибудь тийской лихорадки. И что от него можно избавиться, пообщавшись с очередным модным шарлатанам, пудрящим мозги измученным жизнью гражданам Иштар. Антон же воспринимал свою тревогу как нечто большее. В чем другом стопроцентный реалист и скептик, в этом он был почти склонен признать реальность темных потусторонних сил.

Но не делится же этим с Маргарет? И без того у них всё так непросто...

За завтраком Антон съел добрую миску кирсовой каши, и пару осминожьих сосисок, облачился в серую рубаху без воротника и джинсы, радуясь возможности отдохнуть от делового костюма с галстуком, и вместе с такими же обитателями спального района – техниками, продавцами, медсестрами и проститутками, загрузился в вагончик монорельса.

Он иногда любил сесть вот так, и прокатится куда глаза глядят.

Эриданский монорельс был любовью Антона Скирова – кончено, куда как уступающей Маргарет и истории. И в самом деле –это произведение человеческого разума вполне могло вызвать восхищение. Линий в городе было ровно тридцать три, и разноцветная схема эриданского монорельса своей запутанностью способна была испугать даже самого искушенного любителя путешествий — но только не Скирова.

Он проходил по всем районам, составляющим эриданский мегаполис. Он был соединен с массой других систем общественного транспорта: поездами, монорельсами, скоростными трамваями, и прочими. Самая используемая станция — "Сирус" — пропускала примерно два миллиона пассажиров в день, являясь самой «занятой» и самой крупной станцией в мире и едва ли не в домене. Мраморные вестибюли линии Арвик-Линн и открытые длинные платформы Прибрежной. Станция "Ирма" Ганзейской линии поезда на которой останавливаются на четвертом этаже торгового центра "Морсо" — крупнейшего на Иштар. Зирская линия, где зачем-то установили бесплатные стойки с сувенирными печатями и штампами. Переходы с линии на линию — целые торговые галереи, продолженные чередой ресторанов и закусочных. Айирская и Неромская линии где на схемах указаны номера вагонов, из которых удобнее всего выходить, если нужно совершить переход на другую линию.

Линия Джерби, где каждая станция имела два уровня, где наверху были кассы, магазинчики, турникеты, а перрон — внизу. Лионесская, где станции имели и несколько выходов - на узловых станциях их количество доходило до дюжины.

Линия Роу чьи станции были оформлены весьма затейливо: фонтаны, аквариумы с причудливыми рыбками, множество плакатов и голоснимков знаменитостей – иные уже давно забыты.

Самая старая — Истенд-Ларская линия, украшенная как дворцы старинных владык: майолика, мозаика, позолота.

Светильники тут были вмонтированы не в потолок и не в стены, а в плиты пола и ступени лестниц и эскалаторов. (Спроектировавший их Джек Кроу был сначала признан сумасшедшим, а потом — великим дизайнером).

Линия Нью-Берри — хромированные поверхности, гладкие стены, зеркала, плазменные экраны, электронные указатели.

Это не говоря о присутствующих на станциях и в вагонах мониторах, транслирующие видеоклипы и популярные телесериалы – так что пассажирам, едущим из одного конца города в другой по два-три часа было чем заняться.

Пересев с Кимайской линии на Пятую Пригородную, он отмерил двадцать кварталов, и вышел на ветхой, пустынной подстанции без названия, отмеченной на табло вагона лишь номером –"35".

Он иногда позволял себе вот так — поехать наугад, "никуда", а потом бродить по улочкам кварталов Эридан-сити, забредая в глухие закоулки — разумеется, избегая некоторых кварталов.

Пройдя метров сто переулком, в котором из всех достопримечательностей имелось лишь весьма недурное кафе-бар на вывеске которого были изображены чаша и бутылка, он обнаружил перед собой довольно широкую улицу, как свидетельствовала табличка, именовавшуюся на первый взгляд несколько странно — "Старый мост". Моста рядом разумеется никакого не было, а сама улица, располагалась в той части города, которая считалась самой древней в Эридан-Сити. Так ее и называли – Древний Город. Конечно, тут не осталось ни одного здания легендарной эпохи восьмивековой давности, когда люди пришли на этот материк. Но некая аура той самой пресловутой древности тут все же присутствовала.

Он подошел к старому двухэтажному дому, затесавшемуся между блестящим стеклом офисным зданием — сейчас закрытым и снабженным сакраментальной табличкой — "Сдаются помещения под офисы" и каким-то складом. Глянув в витрину он решил было что перед ним антикварный магазинчик, и поискал вывеску глазами. И удивился — тут как оказалось располагалась лавка или салон магических и оккультных наук: о чем оповещал зеленый щит с силуэтом нагой ведьмы, опершейся на помело, чья фигура была вполне достойна лучшего эро-шоу, а волосы доходили до пят.

Согласно новым городским правилам, над всеми заведениями этой части города, помимо любых других знаков, следовало водружать щиты с символом того, чем тут занимаются. Это объяснялось пресловутой программой "рекультуризации" и стремлением властей воссоздать атмосферу древних гильдий Серых Веков, когда в свою очередь воспроизводились порядки на древней Земле. Он удивился. Этот район, несмотря на свою славу, был не из самых лучших. Днем улицы окраинного района Эридан-сити заполняли дальнобойщики в полосатых куртках, фабричные рабочие, уборщики и продавщицы. Вряд ли они часто прибегают к помощи потусторонних сил. Или как раз наоборот – простонародье-то как раз и склонно поддаться суевериям?

Неожиданно заинтересовавшись, Антон принялся внимательно разглядывать содержимое витрины. В ней были выставлены старые книги времен Разделения и Серых Веков (на самом деле –подделка скорее всего), керамические сосуды, пакетики с неведомыми снадобьями и — что самое интересное — чучело танорского драконида, облаченное в красную мантию с шитыми золотом пентаграммами и полумесяцами. Чешуя — блестящая, черная, казалась твердой как вороненый доспех, а вид создание имело весьма угрожающий –хотя вообще-то питались фруктами.

Антон пристально смотрел на эту вызывающую безотчетный страх реликвию сквозь темное стекло. Он даже невольно огляделся. Улица была пустынна. Лишь в дальнем её конце промельнул мигая маячком автомобиль стандартной белой синей окраски с двумя буквами — РМ — "Полиция мегаполиса" на борту, а метрах в тридцати стоял фургон с надписью на кунге "Мороженное "Золотой слиток" — лучшее в Эридан-Сити».

Антон заметил в витрине собственное отражение, напомнившее ему сейчас лицо привидения. Потом на чучело –и ему показалось, что оно вдруг неуловимо но явственно переменилось, став более живым и как бы это сказать лучше — более потусторонним. Заостренные когти, растопыренные крылья и вздыбленная чешуя — монстр явившийся по душу грешника из мрака и тьмы.

Потом он долго не мог вспомнить — что заставило его тогда толкнуть дверь? Но как не размышлял, как не напрягал ум изо всех сил — ничего так и не смог вспомнить. А в тот момент он, кажется, вообще не думал ни о чем — просто взялся за массивную фигурную ручку, и надавил.

Войдя в салон, он на мгновение ощутил себя спускающимся в пещеру настоящего мага.

Первым кто встретил Антона, оказался вполне классический угольно черный кот с зелеными глазами, восседающий на синем коврике у входа. На стенах висели бронзовые котелки разных размеров, всякие хитроумные предметы из меди и дерева, разнокалиберные обереги, связки каких-то кореньев. Тут же — полки, уставленные книгами, название которых вызвало у него легкую улыбку. «Духи и демоны Иштар и других планет системы», «Роль оргазма в чародействе», «Волшебство в век звездолетов», «Как овладеть магией за тридцать уроков». За прилавком сидела молодая женщина, низко склонившись над небольшим терминалом. Антон, почувствовав неуместность своего появления, решил было потихоньку удалиться.

— Извините, вас что-то беспокоит? –прозвучал мягкий чуть хрипловатый голос.

Глаза его встретили глаза поднявшей на него взгляд женщины. И Антон забыл буквально обо всём. Она была очень хороша — желто?зеленые, цвета необыкновенных самоцветов, глубокие глаза, пышная копна темных, отливающих медью волос, безупречно правильные черты загорелого узкого лица.

На ней была блузка без рукавов и короткая юбка… Несмотря на чуть-чуть экзотический облик, женщина совершенно не гармонировала с магическим салоном –даже при наличии черной с серебром банданы, перехватывающей волосы. И что отметил он сразу — в этой женщине было что-то интригующее и одновременно — эротичное (не пошло сексуальное, а именно эротичное). Если выражаться образно, то она вызвала у него ассоциации, с дикой кошкой, легко скользящей между вековыми стволами древнего леса в утренний час, когда туман и лунный свет уступают место лучам солнца. А глаза... На него смотрели глаза изумительного цвета: янтарь с легким бирюзовым отливом.

— Вы… Извините, я вот тут... Так сказать... — Антон беспомощно оглянулся на почерневшую от времени гадальную доску, висящую в углу.

— Не беспокойтесь, я могу ответить на любой вопрос, который вас интересует, — сказала женщина. Я не хватаюсь дипломами магических школ, но меня учила сама жизнь… Она загадочно усмехнулась.

Тут Антон по настоящему понял как нелепо выглядит его визит сюда. Что ему –покупать приворотные зелья а потом подсыпать их в вино Маргарет на очередном свидании? Или заказать амулет, обеспечивающий прибавку к зарплате?

В конце концов, не жаловаться же незнакомке на тяжелую жизнь и беспросветную скуку бытия?

— Ну что же вы? Молодая хозяйка салона (лет двадцати пяти—вряд ли больше) доброжелательно смотрела на него. — Не беспокойтесь – со мной вы можете говорить свободно: что бы вы не сказали, этого не узнает даже священник на исповеди.

— Вы верите в Бога? – ляпнул Антон невпопад.

— Это так говорится, — чуть нахмурилась дама, облизнув темно -алые губы. Так что же? Нет удачи в делах? Мучает страх перед будущим? Она вас разлюбила?

Женщина опять улыбнулась, и от этой улыбки Антону стало вдруг не по себе. А в животе он ощутил явственное шевеление, как при приближении опасности.

— Как вы узна… — он встряхнул головой.

«Кажется, я встретил настоящую ведьму!» — жалобно пропищал внутренний голос.

— Знаете, я наверное ошибся – пойду я пожалуй домой.

Он торопливо повернулся. И прекрасное лицо таинственной хозяйки салона заполнило его внутренний взор.

Уже в дверях он развернулся на месте, словно повинуясь неслышному приказу.

Девушка спокойно стояла и с улыбкой глядела на него, как будто чего-то ожидая.

— Скажите — вы позволите мне пригласить вас на обед? — спросил он хотя еще несколько мгновений до того ни о чем таком не думал.

— Ку-уда? – лицо девушки удивленно вытянулось.

— В ресторан. Тут недалеко... – вымученно улыбнулся Антон.

***

В этот час заведение было почти пустым, если не считать пожилой дамы в длинной рубахе и жилетке. Она ела белково-соевые пирожные с выражением королевы в изгнании. Метрдотель, высокий седой мужчина, облаченный в дорогой сюртук, походил скорее на мажордома роскошной виллы, нежели на официанта, вежливо указал им на столик в углу. Стены были облицованы натуральным деревом, и украшены глиняными масками в стиле Ойдорского берега — не подлинники понятно, копии — но вполне хорошо сделанные копии. Странно — в таком квартале и такое заведение?

Проводив к столику, мажордом-официант оставил их одних, вручив меню и карту вин.

Гостья облизала губы и принялась читать меню с видом завсегдатайки.

Да – надо сказать что в этом пристойном кафе она смотрелась недурно –несмотря даже на простецкий прикид, высокие со шнуровкой ботинки, и магическую головную повязку с рунами и символами. Пусть и не тянула никак на бизнес-леди или дочку богатого папы –скорее, тренерша из элитного спортивного клуба, или ландшафтный дизайнер –с девочками с этого факультета у Антона было несколько скоротечных романов в юные годы.

— Цены тут не из доступных, — констатировал он прочтя ценник.

— Все равно — давайте закажем что?нибудь, — предложила спутница, закрывая меню. Не зря же вы оторвали меня от дел?.

— Внушительный довод, — улыбнулся Антон.

— И обязательно — бутылочку вина. Знакомство мужчины и женщины обязательно должно сопровождаться бокалом хорошего вина, — сообщила та.

Вскоре официантка принесла четверть галлона "Джаретти" и сыр с гренками.

Спуница его пожала плечами, открыв бутылку.

— Ну, за знакомство! — подняла она бокал.

— Простите, — вдруг спохватился он. Я забыл представится. Антон Скиров… Извините, а как вас зовут?

Собеседница рассмеялась негромким смехом — как колокольчик прозвенел.

— А я все думала, когда же мой галантный кавалер вспомнит?!

— Извините меня… — выдавил из себя почему-то жутко сконфуженный Антон.

— Не стоит. Зовите меня Нур.

— Нур… — повторил Антон. Редкое и необычное имя.

— «Цветок» на одном из мертвых языков, — пояснила девушка. Впрочем –может где-то в глубинах космоса на нем еще говорят…

— Вы не с Иштар? –догадался Антон.

— Я постоянный житель, с правом натурализации, — пожала она плечами. Если все пройдет нормально — через год получу гражданство.

И вытащив из сумочки старомодную визитную карточку, протянула Антону.

Тисненная на пластбумаге золотом и серебром надпись гласила.

«Нур Сидри, корпорация Александер-Спейс Ltd. квартирмейстер».

— Вы космонар?*(сноски и примечания -в конце текста) – Антон слегка удивился.

— Да… Космонарка если угодно. А также «космачка», «космиха», «космуха»…

— А... салон предсказателя?

— В этом притоне оккультных лженаук я оказалась случайно — подруга вместе с которой мы снимаем жилье просила подменить ее. Но клиентов что-то нет, так что вряд ли от моего отсутствия ее бизнес пострадает…

— Вы так хорошо разбираетесь в мистике? — непритворно удивился Антон.

— Я знаю о ней достаточно, чтобы понимать что на Иштар в основном безвредные мошенники. Но вы бы только посмотрели на некоторых, приходящих в наш салон! Они похожи на людей, к которым явился палач с подписанным приговором, и сообщил, что казнь состоится завтра после ланча.

Антон почувствовал, что вот-вот покраснеет.

— Нет, нет, я не имею в виду вас, — спохватилась Нур. — Вы вполне нормальный человек, просто… вы запутались в жизни и не знаете –как ее изменить.

— Как вы всё же догадались?

Нур пожала плечами:

— Жизненный опыт, только и всего.

Они быстро покончили с салатом, а несколько минут спустя и с вином. Нур заказала еще одну бутылку, не спрашивая Антона. Это было белое «Маро», в солидной керамической бутылке с серебряной этикеткой. Официант принес его в серебряном ведерке со льдом.

Пока они пили вино и доедали окорок, Нур поведала Антону о том, что сейчас числится квартирмейстером на яхте миллиардера Александера, удивив его еще больше – его собеседница оказывается служила у одного из воротил бизнеса в масштабах всей планеты.

Под копной темных с рыжиной волос Антон заметил тяжелые золотые серьги, украшенные не чем-то, а настоящими горисскими фламиниттами. Серьги выглядели очень старинными, и покачивались, чуть слышно звеня. На запястьях красовались массивные браслеты. Усыпанные камнями, они были изготовлены из белого металла, светлого и блестящего, но явно не серебра. Самоцветы вправленные в них тоже не производили впечатление дешевой синтетики.

«Платина?» Нет, конечно космонары неплохо зарабатывают, тем более служащие у миллиардеров, но все же… Впрочем, в Пространстве есть места где камни и металлы можно приобрести куда дешевле, чем обычно. Кроме того –неплохое помещение капиталов для странника между мирами. Ведь с обменом валюты проблемы дикие, а в большинстве обитаемых мест старинные «эквиваленты стоимости» до сих пор в ходу.

Во всяком случае, он бы не мог купить Маргарет подобных украшений. Подумав о возлюбленной, он представил почему-то, как она сейчас сидит в своем офисе и всматривается в экран сетевого терминала, изучая цены на основных оптовых рынков. А может быть проводит онлайн совещания с брокерами в Казерине и Сон-Бу, и сурово выговаривает тем за падение индексов на десятую долю пункта.

Вторая бутылка почти опустела. Антон чувствовал себя прекрасно, свободно и необыкновенно легко — как не чувствовал уже очень давно. Рядом с этой загадочной незнакомкой с ее магическим салоном, квартирмейстерской должностью, темно-русым с медным отливом волосами и глазами, подобным драгоценным камням на ее украшениях, он, казалось, мог бы находится вечно.

Он вылил остатки вина в бокал Нур, она кивнув в знак благодарности, поднесла его к губам.

— Откуда вы родом? –спросил Скиров.

— С Ауриты. Но я покинула ее очень давно и не возвращалась туда ни разу.

Такого названия он не помнил, но в конце концов лишь в их домене около трех сотен землеподобных планет, не считая поселений на планетоидах, спутниках, астероидах и всяких там "свободных владений". Все не и упомнишь.

— А почему вы так долго не были дома? — спросил Антон, чтобы снять возникшую неловкость.

Нур пожала плечами.

— Не для того я оттуда слиняла. Моя родина -явно не самое лучшее место во Вселенной. Серая категория. Крутящийся вокруг красного карлика насквозь промороженный кусок льда с силикатным ядром — только и радости что гравитация оптимальная. Много воды в твердом виде, немного аммиака, чуть побольше метана и немного серы. Днем минус сто, ночью — минус двести. Из достопримечательностей — газовые гейзеры на полюсах.

Пища — всякие продукты из хлореллы и креветочное мясо, рыба — по праздникам, мясо натуральное — только у больших начальников или по большим праздникам. Развлечения — ясно какие.

— Странно — а что в таком месте делают люди? — слегка удивился Антон.

— Гелий-три, и прочие редкие изотопы газов, — коротко бросила Нур. У нас по какому -то капризу планетологии этого добра очень много. Наших предков привезла туда Объединенная Космическая Корпорация. Вы наверное тут и не слышали про ее методы...

— Слышал — я все-таки не совсем невежда, — похвастался Антон.

— Да? — непритворно удивилась девушка. Ну тем более должны понимать. А когда корпорация, слава всем богам померла, мы стали сами себе хозяева.

Да толку вот от той свободы... Продаем гелий по демпингу, чтобы купить подешевле списанные комплектующие для "термоядок", и собираем из них реакторы.

— И что — работают? — вспомнил он школьные уроки физики.

— Вы и в этом разбираетесь? — бросила она с толикой уважения. Работают — не на полную мощность конечно, и не с нормальным КПД, но процентов двадцать от номинала выдают а топлива у нас хоть... завались. Так что не до роскоши.

— Вы не похожи на "снежницу" — машинально бросил он.

— На кого? — приподнялись ее брови.

— Ох, простите, — "снежники" — так у нас называют жителей холодных планетоидов.

Антон учился в колледже с выходцами с Нереиды — аналогичного планетоида: спутника Аида — восьмой планеты системы Иштар, на котором добывали трансураниды. Все они были щуплыми и бледными агарофобами.

— Понятно, — с толикой обиды произнесла она. Не похожа -понятное дело. Мой отец все-таки был не бурильщик и не проходчик, или там оператор диффуззора, а хозяин игорного заведения. Так что рыбу я ела каждый день, а, кроме того по ночам жарилась в солярии при заведении папаши, когда оттуда убирались местные шлюхи. Но все равно я слиняла с Ауриты при первой возможности.

— Извините, Нур — ваш отец держал казино?

— А что? — спросила она с некоторым даже вызовом.

— Да нет, — ничего такого... Просто моя мать была профессиональным игроком. Собственно, из за этого она и погибла...

— Долги? — понимающе осведомилась она, и тут же запнулась, — Простите...

— Нет, -покачал он головой, — рухнул в море воздушный паром на котором она летела на элитный турнир, где рассчитывала взять большой куш. Но она специализировалась не на казино, а в основном на скачках, беге, букмекерских спортивных ставках, преферансе...

— Простите, — еще раз попросила Нур.

— Не стоит. Это старая история, и уже почти не болит. А ваш отец жив?

— Жив, что ему будет? — пожала она плечами. Ему и пятидесяти нет.

— А мой погиб через два года после мамы. Нет, ничего такого, — поймал он испуганный взгляд Нур, — попал под грузовик на ночной улице.

— А у меня мама умерла от рака легких. И никакая медицина не помогла, хотя отец извел на это идиотскую кучу монет, — потупясь, сообщила она. Доктор сказал, что ее убила Аурита. Так что в некотором смысле у нас похожая судьба.

Ее прервал метрдотель, церемонно протянувший подал лист бумаги на черном глянцевитом подносе.

— Ваш счет, — произнес он голосом дворцового церемонимейстера из исторических сериалов про Старую Землю — с их мушкетерами, инквизиторами и паровыми автомобилями.

— Сколько там? — спросила Нур.

— Я плачу, — отвел ее руку Антон.

Счет оказался на двести квотеров ровно, не считая налога и чаевых, то есть лишь самую малость поменьше его недельного дохода.

— Цены у них тут... — пробормотал он, углядев, что вино заказанное Нур обошлось в семьдесят и восемьдесят квотеров бутылка.

Пока он суетился со своей кредиткой, она быстро встала:

— Спасибо за обед, но мне пожалуй пора вернуться на рабочее место.

Соображая, сколько положено давать в таком заведении на чай, Антон не разобрал ее слов, а когда поднял голову, Нур и след простыл. Он не пошел за ней...

Глава 2 Кризис среднего возраста.

...Трудно сказать, как с этим обстоит дело в других мирах, но на Иштар солидность конторы можно было с точностью и безошибочно определить по стоящим на входе секьюрити. В соответствии с этой шкалой, существовали три градации респектабельности.

Первый — самый низший разряд проявлялся в здоровенных грузных молодых людях, как на подбор бритых наголо и со стандартно тупым выражением лица, скверно пошитые расстегнутые пиджаки которых не скрывали висевших в кобурах средств человекоубийства.

Глядя на них можно было определить что за дверями из самого дешевого титанового сплава а скорее всего — обычной стали будет самая дешевая офисная мебель и оргтехника (может даже и секонд-хэнд), менеджеры не первой молодости, с явственной печатью кадрового неудачника на лице, или наоборот — совсем молодые, только начинающие карьеру офисного планктона. Венцом же будет молоденькая длинноногая секретарша в мини-юбке за блестящей стойкой у кабинета шефа, нередко совмещающая в одном лице несколько функций, в том числе и трудовым контрактом не предусмотренных.

Более солидную фирму изобличают поджарые мужчины не слишком юного возраста, в нарочито плавных движениях и специфическом взгляде которых наблюдательный человек определит бывших бойцов полицейского или армейского спецназа.

Эти наличия оружия не демонстрируют, но свободные безупречно пошитые костюмы, а заодно — кое-какие выступающие детали стоек и стен подскажут что непрошенное вторжение будет иметь очень плохие последствия для наглеца. Это значило, что за дверями матового небьющегося стекла вас встретит не блондинка-ресепшн в полупрозрачной блузке, а элегантная дама — офис-менеджер, ну а о том что покосившийся или поцарапанный стол или потускневший монитор тут же спишут и говорит не приходится.

Наконец на входе в учреждения высшего класса стоят благообразные немолодые швейцары в костюмах умопомрачительной стоимости или ливреях из натуральных тканей, а внутренние двери обычно из натурального дерева и ручной работы.

Сам их вид отбивает у любого потенциального гангстера мысль — замахнутся на имущество подлинных хозяев Иштар. (Ну свою роль конечно играет и понимание, что наверняка за невидимыми дверями в стенах спрятана готовая к действию пара-тройка полицейских штурмовых роботов, а в подвале сидит не меньше стандартного отделения сотрудников лучших частных охранных агентств в легкой полевой броне и при бластерах. )

Исходя из этой градации "Эн-Соф -Билдинг" и соответственно все фирмы в нем базирующиеся относились ко второму разряду.

Кивнув старшему утренней смены охраны — бывшему капралу военной полиции Джексону, Антон вознесся на лифте на двенадцатый этаж, и сразу же погряз в повседневной рутине.

В той самой, которая не кончается никогда. Рассылочные ведомости, счета за спам, счета за антиспам, потерянные файлы, сводки и отчеты, программное обеспечение, проблемы с виртуальными серверами и виртуальными компьютерами…

Сбои мю-голографической памяти из за вспышек на Солнце… Обеденный перерыв, чашечка кофе, вечером — кафе с бокалом вина или кружкой пива.

Иногда он чувствовал, как эта повседневность буквально пожирает его. То же и дома.

Фильмы из древней земной и старинной Эялльской истории по каналу для любителей, новости, редкие (реже чем хотелось бы) встречи с Маргарет, неопределенные мысли о женитьбе, или эмиграции на другую планету — одинаково кажущиеся невозможными.

Так и будешь всю жизнь крутится в этом колесе, пока не выйдешь в тираж…

"Мы стараемся избежать самого страшного, что приходит с годами — потери чувства удивления миром, — грустно размышлял Антон. Но оно неизбежно приходит. Это — самая большая утрата. Из нашего мира уходит звездное небо. Мы привыкаем жить. Мы не хотим и даже боимся задавать вопросы, такие обычные в детстве. Что это? Почему так? Зачем? Что будет завтра? И вот мы уже не идем — нас ведут обстоятельства, привычки, рутина. Это не зависит от общественного положения, богатства или места в иерархии".

После обеда его вызвала Маргарет.

Вернее, позвонила ему Виктори — секретарша вице-директора, и деловым тоном сообщила что начальство желает его видеть.

— Из?за тебя дела шли чертовски плохо вчера, — были первые слова, с которыми Маргарет встретила Антона, когда тот вошел.

— Зачем же тебе такой плохой работник? — не скрывая недовольства осведомился он.

— Не валяй дурака! — непритворно рассердилась мисс Холли. Ты отлично понимаешь, что дела плохо шли как раз из-за твоего отсутствия!

На столе его ожидала, искрясь синим «Тариса» в стакане с тающим льдом.

— Это мне? — спросил он. А подороже ничего не было?

— Я заказала тебе лучший коктейль, и вот что слышу! Она сердито посмотрела на него поверх своего стакана с дешевым вином.

В этом была вся Маргарет Холли – сама она могла наскоро перекусить булкой с котлетой, но вот чтобы пустить пыль в глаза легко выкладывала любую сумму.

Маргарет Холли — вице-директор «Эриданс-консалтинг» — не очень большой, но и не маленькой брокерской фирмы, занимавшейся буквально всем. Предметами сделок были запасы криолита на ледниковом шельфе приполярных островов, стада гаргов на горных пастбищах Топийского плато, леопардовые креветки, добытые в Армарианском море, сахар из Лирди, стимуляторы потенции с обратной биологической связью, и детали гравидвигателей. А еще уже скоро два года была любовницей, другом и работодателем Антона.

Последнее время их отношения заметно охладились, и Антон все чаще думал что увы — но брак с шефом ему не светит.

— Хочу тебе сказать — довольно этой дурацкой игры в больного мальчика. На вид ты вполне здоров, — продолжила мисс Холли.

Антон покачал головой, посмотрел сквозь тонированое стекло, на подходящие к эспланаде и уходящие от нее самоходные баржи и прогулочные платформы и промолчал в ответ…

— И я намерена воспользоваться этим фактом...

Маргарет допила вино, и поднесла к уху коммуникатор.

— Вик–меня не беспокоить.

А потом принялась раздеваться. На ковер горкой упали дамский деловой костюм, шелковая блузка, туфли из кожи алого дрилла, и жемчужное ожерелье. Обнажившись, она махнула рукой Антону, мол, подожди. Затем босиком прошлепала в ванную, чтобы принять душ — апартаменты Марго были оборудованы на все случаи жизни. Антон посмотрел, как за ней закрылась дверь, послушал шум воды и прошелся по комнате, держа руки в карманах.

Постоял рядом с к кучкой дорогих вещей, лежавших на ковре, еще хранивших тепло тела любимой женщины. Потом он вышел на балкон, отделанный гранитом с Такласских гор, и постоял, любуясь развернувшейся внизу панорамой. С тридцать третьего этажа "Эн-Соф -Билдинг" видно далеко — от канала Харви на востоке до закрытых дымкой отрогов кряжа Биг-Онли. Вечерело. Небо над городом окрасилось во все цвета радуги.

Вздохнув, он тоже принялся раздеваться.

Когда в ванной перестал шуметь душ, Антон вернулся в комнату и закрыл тяжелую балконную дверь. Маргрет вышла к нему нагая, вытирая темные волосы розовым полотенцем. Она остановилась, дойдя до ковра, и отбросила полотенце. Антону уже не раз видел Маргарет без одежды, и поступок ее тоже его не удивил –они уже не раз занимались любовью на работе. Но он не мог видеть свою подругу, без того чтобы не захотеть ее.

.— Ты великолепна, Марго, — начал Антон. — Ты… — Закончить фразу он не мог.

— Пора бы тебе давно заметить это, — проворчала Маргарет. Ну, к делу…

— Я с самого начала знала, что это плохая идея, — сообщила Маргарет, когда они закончили. — Она противоречила интересам службы. Женщина с моими обязанностями не нанимает на работу любовника в качестве помощника. Но что уж теперь делать…

Антон лишь вздохнул. В этом была вся Марго.

— Вот что, — сообщила она, провожая его — наши отношения зашли куда-то не туда. Я думаю взять отпуск недели на три — когда я вернусь, мы это обсудим.

А теперь иди работай...

Перстень с драконом

В эту пятницу из за однодневной предупредительной забастовки связистов и провайдеров они закончили в полдень. Менеджеры и брокеры потянулись кто домой к семье, кто в разнообразные досуговые заведения — тут Эридан -Сити мог удовлетворить любой вкус.

Антон, мучимый неясной тоской, сел в монорельс, и прокатился по Береговой линии. Вышел на платформе "Сок-Хилл", и отправился на пляж. Полежав там часа два и пару раз окунувшись он засобирался и отправился обратно. Народу было немного, но почему-то задерживаться не тянуло. Хотя рядом с ним на цветастом коврике устроилась юная танорка чье соблазнительное смуглое тело украшало не так много татуировок, как обычно. Антон даже вспомнил сетования деятелей из комитета по интеграции, что бракам между жителями Архипелага и коренными иштарианцами мешают разные представления о красоте. Ибо потомков англосаксов женские формы — даже самые соблазнительные — расписанные многоцветием туши (что считалось неотъемлемой частью внешнего вида уважающей себя танорской дамы) отпугивали. И в то же время мужчины с татуировками — каковых на Иштар было весьма и весьма немало, однозначно квалифицировались традиционной островной моралью как принадлежащие к касте извращенцев. Видимо отсутствие татуировки и привлекло юную деву-южанку к нему. Она несколько раз как бы невзначай подвигалась поближе к Антону, каждые пять минут соблазнительно потягивалась, и спускала свой и без того не очень скромный купальник все ниже, так что в конце концов он уже непонятно на чем держался, а подворачивать плавки не было уже никакой возможности. Но Антон не был настроен на пляжное знакомство — по многим причинам.

На монорельсе Антон вернулся в свою квартирку на седьмом этаже Сайм-стрит.

Скромное жилище одинокого менеджера средней руки. Одна комната, отделенная стенкой матового пластика от небольшой кухни, прихожая размером с кухню, и уборная с сидячей ванной, душевой кабинкой и зачем-то — биде.

В комнате встроенный сейф-шкаф для ценных вещей — удумали же архитекторы, широкая тахта, большой сетевой терминал с уже слегка запылившейся сенс-панелью и панелью для носителей на выдвижной полочке и визор. Окна от пола до потолка. Единственная роскошь — пол натурального дерева. Нет -еще книги на стеллажах — да и то в основном не купленные а подаренные. Среди них скромно притулилась его "История ранних переселенческих культур восточного Акриса, и причины неудачи колонизационной политики Экомийского союза." получившая когда-то серебряную медаль на конкурсе работ молодых ученых ежегодного Исторического Конгресса.

И еще на стене висела картина.

Картина эта досталась ему в наследство от отца. Степан Николаевич Скиров не успел ему ничего про нее рассказать, но картина похоже была чем-то для него важна. Нарисована она была тонким пером и разноцветной тушью на внутрибрюшной пленке бохса — иштарианского псевдоящера, при определенной обработке становящейся почти вечной.

Изображала она некое чудовище — непонятное но несомненно жуткое, причем было полное впечатление, что создание изображалось с натуры.

Восьмилапый гигант, вокруг главной головы которого покачивался венчик извивающихся щупальцев; хвост разделялся на семь змеевидных отростков, каждый из которых оканчивался смертоносным жалом на манер скорпионьего; из пасти торчали кроваво-красные клыки. Кроме главной головы создание имело еще целый набор "штук, которыми едят" — по старому юмору его предков. Из чешуйчатого тела росли головы червя, насекомого, непонятной полурыбы-полумоллюска, огромной змеи и некая пародия на человеческую. Монстр имел также грубый человекообразный торс с мускулистыми сильными конечностями, оканчивающимися длинными когтистыми пальцами. Тусклые, илистого цвета глаза чудовища излучали холодный свет, разгоняющий окружающий мрак — ночи или его подземного логова. При этом художнику удалось каким-то образом передать это движение волнообразной, пульсирующей, мускулистой массы. Десятки перепончатых щупалец блуждали словно в непонятном танце.

Ниже была надпись на непонятном языке неведомыми письменами.

Под ней на деревянной рамке гелевым стилом был выведен перевод, написанный рукой деда, выцветшими буквами старого русского алфавита: "Страшись Грядущего".

Что это за картина, кого она изображала, и что имела ввиду надпись — так для Антона и осталось тайной. Родня говорила лишь то, что вроде как к деду она перешла от прадеда, а тому — вроде бы от родни бабки Ивы.

Он еще застал эту бабку — стодесятилетнюю старуху — она умерла когда маленькому Тоше было два годика.

Повзрослев Антон раза три-четыре пытался разобраться — что это за вещь.

Но ни про изображенное чудовище справочники по мифологии хранили дружное — так и напрашивается -зловещее молчание, хотя похожих на нее был немало в разнообразных темных культах — как правило давно подохших на радость добрым людям. (Но в том то и дело что именно похожих). Ни язык ни письмена тоже были неизвестны науке — единственное вразумительное что он услышал, было сообщенное им престарелым деканом факультета древней истории человечества профессором Сэмом Торном, что вроде как знаки алфавита отчасти напоминают древний земной алфавит "тфилинг" применявшийся туарегами, однако про то чтобы кто-то из туарегов попал в число колонистов ему неизвестно, что впрочем ничего не значит.

Видный эксперт по живописи — его товарищ по спортклубу "Летящая сталь", Ниамейри Бота, согласившийся помочь, прикидывал так и эдак, а потом вручил заключение на двух печатных листах.

Из него следовало что представленная картина написана художником, неизвестным в истории искусства Иштар, однако при этом имеет несомненно иштарианское происхождение, поскольку пленку бохка нигде больше не употребляли. Особенности техники и состав красок позволяют датировать картину не ранее чем концом эпохи Большого Разделения — то есть порядка четырехсот лет назад, о чем в частности свидетельствует использование оридийской охры — ибо остров Оридия затонул в результате вулканического извержения как раз четыре с половиной века назад. Также сообщалось что в технике живописи явно присутствует влияние культуры Арториды, что вообще говоря нонсенс, поскольку первые контакты с другими планетами в истории Иштар начались лишь примерно сто лет спустя, что впрочем не исключает более ранних посещений планеты представителями более развитой части человечества, оставшихся в тайне. Что же до самого чудовища и надписи, то видимо таким образом неизвестный художник выразил экзистенциальный страх перед будущим — если только перевод верен.

В завершении Бота сообщил что несмотря на несомненные художественные достоинства картина вряд ли представляет интерес для широкого круга любителей антиквариата. Однако он может со своей стороны провести поиски среди коллекционеров, и возможно найдутся охотники приобрести столь занятный артефакт. Правда недорого — не больше одной-двух тысяч квотеров, и при двадцатипроцентном гонораре для него как для агента. Из этого Антон заключил, что картина стоит где-то тысяч пять. Но продавать отцовское наследство ему не хотелось — не так уж он нуждался в деньгах.

Если не считать картины — образцовое жилище холостяка.

Дамы тут и в самом деле бывали редко. Маргарет вот посещала его ровно три раза. Впрочем он у нее — тоже. Обычно они встречались или на работе, или у ее подруг в роскошных двухуровневых флэтах-дуплексах Ист-сайда.

Иногда выезжали в ее загородный дом. Комнаты там были размером с баскетбольную площадку. Полированный пол из дерева твердой породы, выложенные тем же деревом и мрамором стены, стеклянные панели и целый ряд арочных окон.

Полотна на стенах - начиная от абстрактных изломанных фигур, и заканчивая классической обнаженкой, которой на пуританско-старомодный вкус Антона висеть бы лучше в элитном борделе. Когда-то это была большая ферма семейного клана, которую купил еще отец Маргарет, когда разбогател.

Только одних спален под балочными потолками было двенадцать, в старых конюшнях жили лошади, для которых высевали кукурузу. В перестроенном гумне Марго устроила танцзал.

Антон не очень любил бывать там -возможно потому, что несмотря на то что завистливостью не отличался, все же страдал иногда от мысли, что ничего подобного у него никогда не будет — больно цены на недвижимость кусаются.

Отвлекая от мыслей зазвонил его коммуникатор.

Номер был незнаком.

— Алло...

— Привет, Тони, — прозвучал знакомый голос. Узнали?

— Да, конечно... Нур, — повторил он, чуя как замерло сердце. Здравствуйте…

— Вы дома?

— Да, а как...

— Не время. Давайте, быстрее, вылетайте и езжайте в "Монокини". Знаете такой кабак?

— Это на Макдермот-стрит?

— Угу. Так придете?

— Конечно! –бросил Антон вес еще ничего не понимая.

— Отлично — я буду ждать... Пока!

...Антон пробился сквозь людское месиво улицы Макдермот. Обычный вечерний пятничный мир второй по значению улицы Эридан-Сити.

Множество лавчонок и крохотных кафе самых разных кухонь. Мужчины в тюрбанах и женщины в платках. На углу улиц Нортон и Седьмой авеню трио худосочных девиц терзали струны огромных гитар, а напротив них пожилой негр показывал фокусы, вынимая из рукавов и трехцветной шляпы морских свинок.

Так он дошел до бара «Монокини» и, обогнув компанию хохочущих танорских мачо, миновал скользнувший по нему подозрительным взглядом фейс-контроль, и проник в бар, где и обнаружил Нур за стойкой под большими электронными часами.

— Привет, — сказал он. — Что пьем?

Она с улыбкой оглянулась:

— Ликёр. В "Монокини" — самые лучшие ликёры в этом городе. Он уселся рядом, и она поцеловала его -прямо в губы. Антона это удивило, но Нур, похоже, считала этот поцелуй чем-то вроде обычного приветствия. Может, у нее на родине такие обычаи, кто знает?

Антон попросил коктейль и грибной жульен. Когда заказ принесли, он сделал большой глоток и принялся разглядывать Нур. На сей раз она была не в бандане и юбке, а в облегающей клетчатой кофточке, коротких до колен брючках из какой?то тонкой ткани, и высоких обтягивающих сапогах цвета темного пурпура. И штаны и сапоги весьма выгодно подчеркивала совершенные линии бедер и ног. На тонкой талии красовался широкий кожаный пояс с овальной пряжкой светлого полупрозрачного камня янтарного оттенка — под цвет ее глаз.

На запястьях позвякивало с полдюжины массивных браслетов, которых как будто даже прибавилось с прошлого раза. Губы покрывала сиреневая с блестками помада, непослушные темно?рыжеватые волосы были зачесаны назад и собраны в пышный хвост. Ее можно принять за модель из гламурного журнала. (Понятное дело, на нормальную фотомодель а не на девочку из дешевого агентства, зарабатывающую вовсе не съемками).

Они пили ликёр и смотрели, как заведение наполняется народом. При этом Нур не забывала отдавать должное не только напитку но и жульенам.

— Ам! Объедение!

— Да, грибы у нас на Иштар готовить умеют — слегка рассеянно сообщил он.

Антон не мог подавить в себе невольных мыслей о Маргарет, смешанных с чувством вины. Взгляд все время возвращался к её даже на вид очень упругой груди, обтянутой разноцветной тканью кофточки. Он никогда не изменял Маргарет со времен их знакомства. Но ведь с Нур у него ничего такого нет? Да и... с Марго вполне возможно уже ничего не будет.

Ему привиделся вдруг дом на широком пляже, окруженный перистыми пальмами, тяжелое колыхание теплого моря, белоснежная яхта...

А из волн тихой лагуны, смеясь, выходит прекрасная женщина… Потом ему привиделся город, изобилующий мостами и тонкими башнями, смутные очертания гор за ним, монотонное покачивание океана, три луны в небе… Почему три? У Иштар две луны

Они заказали еще по одному коктейлю, и Антон начал расслабляться. Огни бара отражались в украшениях Нур. Бар заполнялся богато одетыми молодыми людьми из высшего общества — или хорошо прикидывающиеся таковыми. Антону стало даже стыдно за свой вышедший из моды зеленый пиджак, штаны темно-бордового цвета и рубашку без воротника купленную в позапрошлом году.

— Я слегка не так одет, — сказал он, кидая взгляд на хорошо сидящие костюмы и вечерние платья.

Нур махнула рукой:

— Да ладно! Ты выглядишь так, как нужно.

— Это как?

— Достаточно хорошо для меня! – сказала как отчеканила Нур.

— Я честно говоря, впервые в таком шикарном заведении, — несколько смущенно уточнил Антон спустя какое-то время.

— Разве? А небогато живут брокеры! — усмехнулась девушка.

— Верно, с космонарами нам не сравнится, — пошутил он.

Но Нур отнеслась к его словам серьезно.

— Мы вовсе не купаемся в деньгах, как думают некоторые. Если на то пошло, то больше всего мне не нравятся шутки на тему: «Космик спит-бабло капает».

Хотя — денег у меня и всамом деле достаточно, чтобы я могла иногда позволить себе пойти в дорогой кабак с человеком, понравившемся мне.

Нур покончила с напитком, закусила последним жульеном и решительным жестом поставила бокал на стойку.

Они продолжили разговор, беседуя о каких-то пустяках.

— Кстати — не хочешь узнать, как у меня оказался номер твоего коммуникатора? — посреди беседы спросила она.

— В самом деле— как? Я думал над этим и честно говоря ничего не понял...

Нур улыбнулась:

— Ты небось, уже думал, что я такая вот ловкая и пронырливая особа, которая умеет читать мысли одиноких молодых людей?? Все было проще — вечером того же дня я пошла в "Клико" — кстати –посмеешься –я и не знала что рядом такое шикарное заведение: даже не приглядывалась. Явилась к метрдотелю и делая страшные глаза говорю ему, что мы с тобой сильно поссорились. И что я рву с тобой всяческие отношения, возвращаю все подарки, включая украшения, кошку и флайт, и по этому случаю принципиально желаю лично заплатить за обед. Они не стали спорить, и достали оплаченный по кредитке счет — заведение-то респектабельное, все как и положено хранят год. А уж запомнить ее номер мне было нетрудно. Дальше уже совсем просто — пробить тебя по пиратской базе данных стоило мне тридцать три квотера ровно. Через пять минут номер твоего коммуникатора вместе с твоей кредитной историей, номером страховки и всем прочим был у меня в кармане.

Антон лишь мысленно пожал плечами — как не раз писала криминальная хроника, полиция компьютерной безопасности уже замучалась сносить сайты хакерских баз данных.

Затем их беседа перешла на другие миры.

Антон мало где бывал вообще даже на Иштар, а его космический опыт ограничивался школьными экскурсиями в орбитальные поселения, да туристическим рейсом на Геллу –вторую луну планеты. Неудивительно, что он слушал как завороженный истории о Тангуне и Прат-Прадеш, о Сарториусе, где в лесах племена до сих пор охотятся за черепами своих врагов и живут в каменном веке.

— Вот например Идалис, — рассказывала Нур. Я там жила почти полгода — между рейсами конечно. Осень там — просто чудо! Дождей почти нет, небо безоблачное, днём еще довольно тепло. Деревья красятся в жёлтые, бордовые и красные цвета, а от листвы такой терпкий аромат, что просто голова кружится! Тамошние сосны — прямо как земные: изогнутые, пушистые, с золотистой корой. Но самое красивое дерево - тамун. Летом оно почти синее, а осенью и зимой — ярко-красное. Представь — такая алая свеча высотой в сто метров. Зрелище просто потрясающее. А ещё они просто боготворят дерево инхен. Орешки инхен идут в пищу, а на скорлупке выжигают пожелания или обещания и шлют своим друзьям и возлюбленным в знак серьезности намерений.

— Это какие например? — встрял Антон.

"Убью за измену!" — сурово двинув брови изрекла девушка, вызвав невольную улыбку у Антона. Оно там растет повсюду - в парках, монастырях и городских скверах. Можно сказать — это символ Идалиса. Они в старину в голодные годы этими орешками и спасались.

Это ведь очень старая колония — если не первая в нашем домене, то уж точно в первой десятке.

— Мне вообще очень нравятся старые миры, где развитие прошло все нормальные стадии, где не пытались добиться всего сразу.

Они мне кажется... ну, нормальнее, что ли? У них свой язык, свои традиции — не то что законсервировано с самого прилета и можно сказать усохло, а свое.

Вот на Идалисе в городе Ид-Са, есть могила короля Таурирта— он умер за восемь сотен ихних лет до нашего времени — а год у них длиннее здешнего.

Он изобрел идалисский алфавит, а в его дворцовой академии собрался цвет науки планеты.

Вот — а между прочим, его алфавитом пользуются на трех десятках планет... — сообщила она. Он оказывается намного лучше этой самой штрих-азбуки.

А его могила — святыня для всей планеты.

Антон кивнул — действительно, так оно и было, и хотя Идалис была на другом конце домена, ее высокую и своеобразную культуру высоко ценили и на Иштар.

— Да, тогда тебе у нас должно понравится. Хотя у нас на Иштар королей и не было. Полисный строй почти до самого конца. Тираны были, диктаторы, узурпаторы — что было то было. А вот наследственная власть как-то не привилась.

— Да, знаю,— кивнула она -странно конечно, ну да ладно. А на Огинде есть много старинных городков — просто чудо каждый! Там даже дома многоэтажные не разрешается строить.

Помню, в музее я видела там колокол в двадцать девять тонн, которому тысяча лет. Очень такой из себя необычный — дырчатый шар, а внутри еще один такой шар, ну и внутри него -тоже шар, и так — семнадцать шаров. Как они сумели это сделать — никто не понимает. Захотел один местный богач его скопировать — так не смогли! А что говорить — там например туалеты общественные — чистые как не знаю что. Картины висят, цветочные композиции...Чего только я в разных мирах не видывал, но это меня поразило до глубины души. Старые планеты -это вещь!

— Да, культуры первого типа очень своеобразны, — подтвердил Антон, вспомнив тему своего диплома.

— Ты в этом разбираешься?

— Я ж за пять лет в университете писал курсовые по пяти планетам. А вот сам нигде не был. Так что у тебя была потрясающе интересная жизнь.

— А еще — на каждой планете –свой закат, — сообщила Нур. Этого никакая техника не передаст, это надо видеть. Нельзя сказать, что один красивее другого. Но каждый – прекрасен по своему…

— У тебя была потрясающе интересная жизнь! –с завистью повторил Антон.

— Да, — согласилась Нур с оттенком печали. — Хотя не так уж редко мне кажется, что лучше жить где-нибудь в небольшом городке, в простом доме, спать до обеда, , и чтобы муж подавал завтрак в постель. Она рассмеялась.

Тут он заметил на ее указательном пальце необычный перстень. Не то чтобы он был вычурным — скорее наоборот. Массивный, из темно-красного золота, напоминавший по форме неправильную семиугольную гайку, чьи грани порывали мелкие, тщательно гравированные письмена незнакомого ему вида. Что это были буквы или иероглифы неведомого языка, а не фантазия ювелира он бы мог поручиться — как-никак, одна из его курсовых работ была посвящена сравнительной истории оригинальных письменных систем планет домена. Да и вообще вещь производила то самое впечатление неподдельной древности, которое знакомо всякому археологу. Сверху кольцо украшало изображение некоего крылатого создания, которое Антон определил бы как дракона-мутанта. Интересно... Где простая девушка с захолустной планеты могла добыть такое сокровище? Легенды о драгоценностях, привезенных с Земли первыми поселенцами и сохранявшихся в одном роду, переходя по цепочке потомков, он конечно слышал, но как историк в них не верил. Точно также впрочем не верил он в байки про купленные на блошиных рынках у спившихся бродяг бесценные реликвии сгинувших династий и ранних культур. Хотя возможно, именно её он бы и услышал от Нур.

Бар тем временем заполнялся народом. Заиграла музыка, на угловом подиуме начала извиваться стриптизерша — по последнему писку моды прикрытая в самых интересных местах крошечными газовыми шарфиками, а танцпол затрясся под ударами высоких – тоже по моде, каблуков. Потом к ним приблизился блондинистый мачо довольно-таки наглого вида, и внушительных габаритов. Скверно залеченный косметологом-неумехой шрам на щеке не прибавлял ему обаяния.

— Разрешите вас ангажировать на танец? — развязно осведомился он у Нур.

— У тебя малыш, ангажемент еще не вырос, - деловито ответила девушка, и не поворачивая головы метнула на непрошенного гостя какой-то нехороший взгляд.

В нем было что-то такое, чего Антон не понял. Но видимо, прекрасно понял мачо, потому как лицо его приобрело на миг точно такое же выражение, какое Антон наблюдал лет пять назад у компании грабителей-подростков из Прибрежных Доков (куда его занесла нелегкая) после того как он сунул им под нос короткоствольный "олдермен".

Пробормотав извинения, парень исчез.

Антон даже забеспокоился. Конечно, центр Эридан-Сити — это не те самые Доки, и не Бейн-Риджн, но такие люди обычно так просто не отступают.

Тем более, шум стал почти невыносим.

— Ты не хочешь пойти еще куда?нибудь? — Антон положил ладонь на ладонь Нур. И вдруг почувствовал, как по пальцам словно пробежал непонятный разряд.

— Хочу... А куда?

Антон торопливо принялся было перебирать в уме знакомые ему ночные заведения.

И вдруг неожиданно для себя заявил

— Нур, скажи, а как ты отнесешься если я приглашу тебя к себе домой? ("Господи, что это со мной?" — ведь ему всегда было трудно и заговорить-то первым с понравившейся девушкой!)

— Да, — просто ответила собеседница.

— То есть...

— Да! — повторила Нур, бросая на него взгляд — бездонный и полный темным золотом — как океан под заходящим солнцем.

Отличное утро.

Антон проснулся поздним утром и едва приоткрыл глаза, как его взору предстала чудесная картина: Нур посреди комнаты отжималась от пола. На ней не было ничего кроме миниатюрных трусиков.

Антон тихонько вздохнул — Нур при дневном свете была просто восхитительна. От одного вида игры мышц под кожей начиналось сладкое томление в паху. Ему несколько раз удавалось переспать со спортсменками — с девчонками из команды по регби родного колледжа, с тренершей городской команды по плаванию, и даже с инструктором по рукопашному бою из полиции — теткой под сорок, жившей этажом ниже в его прежнем доме. (Был у него период увлечения «амазонистыми» женщинами). Но ни одна не могла похвастаться столь совершенной и соразмерной мускулатурой. Он вспомнил как лежа на ней, чувствовал под собой нечто весьма и весьма основательное. Невольно он сравнил свою новую подругу с Марго — тонкокостной и изящной, с которой никакой финтнес не мог согнать томность городской леди.

— Мне один мой парень говорил — с тобой — как с капралом Звездной пехоты, — словно прочла она его мысли, закончив комплекс.

.— А мне нравится, -промурлыкал он, потягиваясь.

— Ну я и говорю — как с капралом, — бросила она. Доброе утро, Антин!

И подхватив полотенце убежала в ванную.

Под шум воды Антон, прикрыв глаза и постарался припомнить в точных деталях вчерашний день.

У входа в «Монокини» они взяли такси и отправились к нему.

Мысли голове насчет продолжения вечера родили самые разные, но завершились они вполне ожидаемо — он сам не заметил как украдкой начал разглядывать сидевшую рядом Нур. И ему показалось, что под её одеждой не имеется нижнего белья. Сейчас появилась такая мода у дам в свете и полусвете — не носить ничего под вечерними платьями и дорогими костюмами.

Когда они поднялись в его квартиру, Нур без стеснения сбросила сапоги, и устроилась на диване, начав перебирать тома со стеллажа.

— Смотрю, у тебя много книг! –с уважением отозвалась она.

— Ну уж много. Это подарочные издания...

"...Диссипация социальности как составная часть роста социальной энтропии в онтологических практиках взаимодействия человека и общества наиболее остро проявилась в период формирования Объединеннных Городов... -нараспев прочла она. В этой перспективе составной частью практик взаимодействия человека и общества в условиях диссипации социальности выступил феномен нелинейно-динамической картины мира. В свою очередь кризис вызванный установлением прочных контактов между Иштар и другими мирами поставил под сомнение энтелехию собственных смыслов..."

— Честно сказать –ничего не поняла! –она насуплено отложила книгу.— Удивляюсь –какие брокеры пошли ученые!

Антон улыбнулся – его библиотека состояла из древних классиков и трудов по археологии.

— Я ж не всегда брокером был. Вообще-то ведь я историк по образованию — я кажется про это говорил. Большую научную карьеру мне прочили.

— А отчего тогда бросил? –изумилась Нур.

— Так, разные причины… — уклончиво сообщил он.

— С главным профессором поссорился? –участливо осведомилась собеседница.

— Не без этого…

Не пересказывать же долгую историю про семейные долги, и трех престарелых родственников, на лечение которых нужны были деньги. Ну и про пожилую нимфоманку Нору Симпсон, оказавшуюся по иронии судьбы руководителем его кафедры.

Нур босиком прошлась по комнате взад-вперед, остановилась у картины с изображением чудища.

— Хм, симпатичное создание, — резюмировала она. Ну прямо как живой!

— Это осталось мне от отца, — почему-то смутившись сообщил Антон.

— Твой отец отлично рисовал!

— Да нет, что ты! — торопливо сообщил он. Ей же лет триста как минимум — наследство.

— А-а-а, — пожала Нур плечами, — а я уж подумала...- Но все равно сделано хорошо... По-моему я даже где-то этого урода видела…

— Наверное, в своем магическом салоне, — подначил Антон. Где ж еще? Там поработаешь — такие вот милашки будут мерещиться по ночам.

— Нет, исключено, — Нур юмора не оценила. У Хорди таких картинок не было — у нее все больше всякие голые ведьмы.

— Хорди это...

— Моя подруга и хозяйка того заведения. Слушай, Тони, — а есть у тебя переодеться? — сменила она тему. Просто в этом костюме как-то уж слишком, - она секунду подбирала подходящее слово — претенциозно. Ну там шорты, футболка...

— Если только мои подойдут... — с сомнением изрек Скиров.

— Конечно, — лишь бы чистые и без дырок!

Сунув гостье стопку одежды, он деликатно отвернулся. Но все же не сумел удержаться чтобы искоса не бросить взгляд на Нур. Как выяснилось, белье на ней все же имелось — дорогое, сверхтонкое, с метками какого-то эксклюзивного бутика.

Да, деньги у нее явно есть, раз может потратить на такой пустяк.

Впрочем, с другой стороны — а на что еще тратить деньги молодой одинокой женщине как не на себя? В конце концов разве умнее поступают те, кто отказывает себе во всем, чтобы к пенсии набрать на дом на морском берегу или роскошную квартиру, хотя скорее их придется потратить на услуги медиков?

Облачившись в рыжую футболку и короткие бриджи, Нур по-хозяйски устроилась перед визором, и врубила его - не спрашивая разрешения.

-Что сегодня происходит на Иштар?- спросил с экрана телеведущий с примелькавшейся физиономией. Собеседником его был какой-то сенатор из восточных земель – грузный, краснолицый, в костюме с иголочки и замашками респектабельного бандита. Имя его ничего не говорило Антону –он и как ведущего-то зовут вспомнить не мог.

— Что происходит в нашем мире? – важно переспросил сенатор. А происходят весьма невеселые процессы. За двадцать лет население планеты выросло на шестьдесят миллионов человек – но зададим вопрос: за счет кого? За счет эмигрантов и их потомков, за счет жителей несчастного Танорского архипелага, и так страдающего от перенаселения –доказательством чему служат недавние крупные беспорядки в Танди-бей.

Власти просто вынуждены намного увеличились суммы выплат по безработице и прочие социальные блага –а средства на них идут не откуда-нибудь, а из карманов рядовых налогоплательщиков. А каков результат? А вот какой — белые теперь составляют меньшинство не только на Танори. К тому же эти слои населения стали активно вовлекаться в культурную и политическую жизнь Иштар. Это было бы полбеды –но они не просто вовлекаются –их туда вовлекают различного рода политические дельцы и нечистоплотные масс-медиа во имя своих политических амбиций…

«Ясно, — промелькнуло у Антона, — не иначе прогрессисты опять увеличили представительство: вот ты и бесишься». Сам Скиров политику принципиально игнорировал, и даже редко участвовал в выборах руководства русской общины, отделываясь от слишком назойливых напоминаний десятком-другим квотеров дополнительных пожертвований.

— Эти слои общества, — вещал сенатор между тем, — не способны понять, куда Иштар –и их самих — ведут беспардонные и бессовестные политики, которые обещают им процветание без труда –и уже завтра. Впрочем, непонимание это неудивительно — эти люди принадлежат к совсем иной чем наша –иштаранская — культура, и доводы разума не много для них значат!

Они не понимают, что богатая и мощная цивилизация, дающая им нынешние условия жизни опирается исключительно на иштарианскую, англосскую, если угодно –белую традицию. И если не продолжать эту традицию, то наш мир быстро скатится до состояния заурядной полунищей планеты — в котором уже пребывают когда-то процветавшие миры домена Аригато. Впрочем –нужно ли говорить о чем –то?

Посмотрите на телевизионные каналы для танорцев — они поражают своим убожеством даже на фоне всё более далекого от высокого интеллекта остального иштарианского телевидения...

Нур фыркнула себе под нос что-то — видимо, нелестное для политикана и вырубила визор.

Было видно что его высказывания ей не понравились, и он вспомнил — что его гостья сама из эмигрантов.

Правда у нее скорее всего проблем не было - как уже известно всем благодаря правозащитникам, белый европеоид, да еще имеющий полезную обществу профессию — такую как космонар, получает гражданство в течение года.

Впрочем — Нур хотя и отличается отменно белой бархатистой кожей (Антон мысленно облизнулся), но вот ревнители строгой чистоты расы — водись такие на Иштаре — нашли бы что генотип у нее не вполне идеален.

В очертаниях скул, в разрезе глаз, в очертании губ явственно проглядывала нечто азиатское.

Причем не просто какая-то примесь — похожие лица как он знал говорили, что человек прибыл с какой-то из тех старых планет, где гены переселенцев не просто перемешались, но по настоящему слились в благородную амальгаму, очищенную поколениями естественного отбора.

Тут он подумал — можно ли так сказать — "благородная амальгама"?

А от этой мысли его отвлек вопрос Нур, внимательно рассматривавшей подвешенную на двери красно-зеленую мишень из которой торчали три ножа.

— Это что?

— Найф-дартс, — сообщил он.

— Балуешься?

— Можно сказать и так, — пожал Антон плечами. То есть теперь уже нет, примерно года полтора. А вообще — седьмой результат на континентальных соревнованиях, первенство университета Корус в командном зачете, и первенство Эридан-сити в категории — "произвольные ножи".

Нур озадаченно приподняла брови, уставясь на Антона — словно видела его впервые.

— Не веришь? — улыбнулся Антон. Гляди — он распахнул сейф-шкаф, и глазам изумленной гостьи предстали кубки и дипломы.

— Раньше я их на видном месте держал — это теперь я решил что не надо уж так пижонить.

— Пижонить? — переспросила Нур.

— Ну, хвастоваться... хвастаться в смысле, — он вспомнил подходящее слово из родного языка.

— Честно говоря, ты как то с метанием ножей не очень, как бы это сказать... вяжешься, — подобрала Нур выражение.

— Это родители. Им казалось что я могу превратится в книжного червя, боящегося жизни. "Botanika " как говорили на родине моих предков в древности.

— Вот время от времени меня и пихали — в дайвинг, в акватлон, в айрсерфинг. Ничего не пошло, а вот найф-дартс почем-то пришелся ко двору.

— Пришелся ко двору, — повторила Нур осваивая непривычную формулировку. — А покажешь?

— Да ради Христа!

Вытащив все три ножа, Скиров отошел к окну, и с промежутком в несколько мгновений вогнал их в центр мишени вплотную друг к другу.

Девушка подошла к двери, внимательно осмотрела мишень, качая головой. Выдернула нож из мишени — это удалось ей не без труда.

— А если я яблоко себе на голову поставлю — не промахнешься? — лукаво улыбнулась она.

Антон нахмурился.

— У нас за подобные штучки пожизненно дисквалифицировали без права апелляции и пересмотра!

Нур пожала плечами — было видно что девушка уязвлена.

— Ладно — я конечно не чемпионка, но кое-чему училась.

Она стала рядом с Антоном, повернувшись спиной к мишени.

— Хэй!

Резко развернувшись, она метнула нож с левой руки, гортанно вскрикнув.

Результат заставил Антона невольно улыбнуться.

Посмотрев на дело рук своих гостья вздохнула.

— Прости, Тони — я, кажется, слегка испортила твою дверь.

Сконфуженная, она выдернула насквозь просадивший легкий пластиковый короб клинок, и воткнула в мишень.

— Не страшно.

Скиров подумал, что хотя она и не попала, но вот бросок "обратная тяга" был выполнен вполне профессионально. При этом специфическое мягкое перетекание тела было характерно для никконской или хинской школы. Можно было бы продолжить состязание в котором он скорее всего победил в большим отрывом, но...

Но стоит ли бросаться ножами, когда в гостях такая милая девушка?

Между тем Нур прошлась на кухню, заглянула в холодильник, скептически цокнула языком –припасов было традиционно немного.

— Чем будем питаться? — осведомилась она. Надо бы нам хорошо поужинать по случаю моего визита к тебе? Я честно говоря зверски голодна — закусками не наешься особо. Как ты думаешь насчет жареной картошки? У тебя есть сковородка?

— Черт, и не помню, — улыбнулся Антон. Может и есть, наверное, надо поискать.

"Может и есть!", — сдвинула брови Нур. Мужчины есть мужчины! Ладно — на крайний случай фритюрница тоже сойдет. Хотя настоящую жаренную картошку готовят именно в сковородке.

— Но у меня нет и картошки, — с сожалением сообщил Антон.

— А мы купим! Она достала коммуникатор... Чего бы заказать заодно...

— Доставщики в городе бастуют, -напромнил Антон...

— А... Ну, где тут рядом магазин? – осведомилась Нур уже начав одеваться.

— Я провожу тебя, — торопливо вскочил Скиров.

На улице уже стемнело. Они пошли вдоль улицы под голубоватыми диодными фонарями.

Улица была не слишком широка, довольно грязная и удручающая, как это бывает в больших городах в стороне от проспектов. Стало заметно прохладнее.

На набережной он обратил внимание, что Большой Мост смотрелся очень красиво на фоне светлого зарева не небе от Эридан-Сити.

В круглосуточном маркете Нур взяла два дорогих филе-миньона, мелкой пудамской картошки и масла, затем шоколадный пудинг на десерт и хлеба для тостов, потом добавила яиц, сливочного масла и бекона для яичницы и большой кусок копченой оленины.

Затем они нырнули в стеклянный лабиринт винного отдела.

Антон слегка растерялся –чего тут только не имелось. Бочонки игерийского шерри, кеги искангского пива и нью-аляскинского портвейна, ортасский тагс из перебродивших орехов танорского игловичника, и даже привозной бэйнский джин по полторы тысячи бутылка.

Они миновали дегустационный стол солодового виски, за которым скучал полусонный молодец, проигнорировав его дежурный призыв – отведать новый сорт дорогущего «Нихтхорс». Некоторое время Нур изучала вина, но в конце концов они купили бутылку легкого бренди, пару бутылок минеральной и пакет льда.

Нур выбирала долго, со вкусом — видно было, что ей очень нравилось покупать провизию.

У кассы она отодвинула протянутую было Антоном кредитку, и сунула накрашенной девице несколько крупных купюр.

— У нас наличные не принимаются, — буркнула та, смерив злым взглядом шелковую блузку и шейный платок покупательницы.

— Любопытно... С каких это пор торгаши отказываются от денег? — усмехнулась Нур.

- А я говорю — не принимаются, — уперлась кассирша. Если у вас нет кредитки, мисс, то отправляйтесь в "Доринго" или в "Сирену"! - А тут магазин для простых людей, и этих аристократических выбрыков у нас не водится!

— У нас и детектора нету, — заявила ее товарка из соседней кассы.

— Нур, давай я заплачу, — попытался было сказать Антон.

— Не встревай, Тони, - процедила девушка. Ты не видишь — "халдеи" просто куражатся. Нужно сбить с них спесь.

Она вытащила коммуникатор — простенький и потертый, из самых дешевых — даже не мю-кристалллический а обычный на радиоволнах. При его виде губки кассирши презрительно сжались — у нее самой на шее болтался навороченный "Джанго" если не последней, то уж точно — предпоследней модели.

— Скажите, мисс, номер вашего старшего менеджера.

— Не помню, -пожала плечами та. Извините, мисс…

— Врете, мисс, — с очаровательным нахальством улыбнулась Нур. Я сама работала в магазине, и порядки знаю. Так будем звонить или все же возьмем деньги? Или мне сразу обратиться в инспекцию по правам потребителя?

Несколько секунд девица раздумывала, но в конце концов взяла протянутые купюры, нарочно сдав сдачу самыми мелкими монетами. Нур сунула в карман не считая.

— Пошли, Тони...

— И что это за чертовщина на тебя нашла? - спросил Антон.

— Она разозлила меня. Что я ненавижу, так это жлобство и наглость таких вот... — она не закончила мысль.

Скиров ничего не ответил, но испытал странную гордость за подругу — сам бы он определенно предпочел не связываться с наглой девкой.

— Я угощу тебя вкуснейшей картошкой по гоанскому рецепту, - если только ты мне скажешь, где у тебя кастрюли и сковородки, - заявила Нур когда они вернулись в квартиру.

Сковородки не нашлось, зато девушка обнаружила большую жаровню.

Это была обычная жаровня из дешевой силикокерамики, достаточно глубокой, чтобы жарить на растительном масле.

— -Ну, это должно подойти. У тебя, вероятно, не найдётся дуршлага для жареной картошки, - предположила она.

Нет, - ответил Антон, - не знаю даже толком что это…

— Как ты жил? — искренне удивилась девушка. Ну ничего. Можно и так обойтись.

Она поискала и нашла нож для чистки овощей — похоже хозяин им никогда не пользовался. Опробовала его на одной из картошин. Он был острым и чистил мягко. Она

занялась чисткой картошки.

— Получится отменная вкуснятина! Ты такой точно не пробовал.

- Я в этом и не сомневаюсь...

- Да…- вкрадчиво произнесла она и принялась отрезать полоски мяса от большого куска. Одну из них она протянула ему и запах копченой оленины в миг затмил разум. Дожевывая кусок он заметил, как Нур улыбается, наблюдая за тем, с каким аппетитом он ест. Она показалась ему очень красивой –в простой футболке и на простой кухне стандартного флэта, за домашними хлопотами, повязавшая вместо фартука его старую рубашку.

После трапезы, они долго сидели в тишине у окна, глядя на я вечерние огни города и ощущая тепло исходящее от тел друг друга. А затем она принялась неторопливо расстилать постель. А потом… всё произошло так естественно и просто… Она посреди разговора взяла и стянула футболку под которой почему-то белья уже не оказалось…

Он притянул ее к себе, почувстовав её крепкую грудь — в ответ она чуть приподняла голову. Затем их губы встретились. Её язык легко дотрагивался до его губ, обжигая огнем. Затем она отыскала языков его язык и затеяла с ним отчаянную дуэль.

Она обняла его за спину, притянула к себе. У него кружилась голова, а Нур ловко освобождали его от одежды.

Еще мгновение, и Антон уже сам принялся стаскивать с Нур шорты. Она чуть приподнялась, помогая ему поскорее выполнить эту нехитрую операцию.Тем временем его губы уже скользнули вниз, коснувшись затвердевших сосков. Ладони Антона скользили по ее плоскому животу и ниже... Пальцы Антона коснулись ее груди и соски мгновенно отвердели, наполняясь сладкой тяжестью. Он нашел их губами и стал целовать и ласкать языком. Нур ощутила его упругую плоть, прижавшуюся к ее бедру.Её дыхание было сладким и чуть терпким. Приоткрыв рот она с готовностью ответила на его поцелуи. Потом Нур обняла Антона за шею и всеми силами притянула к себе

Нур издала короткий стон, потом обхватила его голову, прижала к своему животу изо всех сил... Затем их губы вновь встретились, впились друг в дружку, не желая разъединяться. Нур тихонько застонала, а затем оказалась сверху, и она почувствовала упоительную тяжесть живого горячего тела…

— Нур, милая, — еле слышно проговорил Скиров.

— Молчи! — прошептала она. Только молчи...

Потом они некоторое время отдыхали... Она лежала на животе совершенно обнаженная и смотрела на него, поглаживая по спине.

Он смотрел на голую подругу, на ее стройные ноги, идеальной формы ягодицы, словно боясь, что она исчезнет, растворится, если он хоть на секунду отведет взгляд.

Она перевернулась на спину и раскрыла ему свои объятия, призывая вновь предаться любви. Он обнял её, и Нур раздвинула ноги, потом крепко?крепко прижала его к себе. Приподняла колени, простонала, закрывая полные вожделения глаза.

Нур крепко прижимала его к себе, её губы не желали расставаться с его губами, его руки ласкали ее ягодицы, окатывая волнами страсти. Нур трепетала, называла его по имени, всхлипывала. Затем из ее груди вырвался стон, больше похожий на вопль.

. В следующий момент он перестал ласкать ее, и сжав в ладонях ее ягодицы, дугой изогнулся над ней. Прекрасный вечер подумал он, перед тем как пучина страсти накрыла ее сознание… Движения Антона становились все более резкими и сильными. Нур застонала и стала беспокойно метаться в его объятиях. Она готова была потерять уже сознание от напряжения и восторга одновременно. Напряжение росло и достигло высочайшей точки, они перестали ощущать свои тела.

Она вся горела. И он уже не смог отодвинуться,он словно прирос или стал одним целым с ней. Его прикосновения только разжигали этот огонь. Он ласкал ее рот губами. Хотелось изо всех сил прижаться к этому пружинистому теплому телу. Она изгибалась, стон сорвался с губ, еле слышный стон страсти. Он все теснее прижимал ее к себе, шепча что-то. С непонятной робостью скользнул рукой к низу живота.

Вздохнув, она всем своим существом устремилась навстречу ему... Рука скользнула по гибкой спине, обхватила затылок и пригнула голову к груди. Их губы встретились. Он обнял это изумительное создание, медленно, словно пробуя на вкус, прошелся губами и языком по лицу. "Невозможно... если бы я ее не встретил..." — подумал Антон лаская языком губы.

Ощущение было сладостным до изнеможения. Она проявляла действительно чудеса акробатики. Бесконечные повороты, смена позиций прямо в ходе процесса, движения мышц когда и где надо. Господи, почему блаженство не может быть бесконечным?

Но увы –всё рано или поздно кончается…Нур колотила мелкая дрожь, которая постепенно уступила место блаженной истоме . Антон нежно обнял ее и потеплее укутал пледом. Они оба молчали… И только звездное небо плыло у него перед глазами...Вскоре усталость взяла свое и пара вернулась в постель чтобы вместе провалиться в глубокий сон.

Это было вчера...

В этом месте мысли Антона прибрели несколько иное течение, вернушись в сегодняшний день.

Никогда – ни на заре межзвездных перелетов в Ойкумене, сразу после открытия Чандрагона Гуптара, ни в эпоху ОКК, ни потом никогда не вставал вопрос –брать ли женщин в экипажи?

И дело было даже не в том, что умники подсчитали, что смешанные экипажи лучше справляются со своими обязанностями и меньше склонны к дрязгам и скандалам. При этом женщины могли быть кем угодно по специальности и рангу – даже дослужиться до капитанов. Но было одно "но" — они не могли быть недотрогами. Нет, конечно, прямо обязанность развлекать членов экипажа на них никто не возлагал. Но если девушка начинала отказывать всем, или даже отвечать на попытку приласкать кулаками — то ее списывали при первом удобном случае.

Сюжет с юной и чистой душой и телом космонаркой выброшенной в захолустном порту похотливым капитаном, и выручаемой из беды благородным героем стал основой не одного десятка романов и фильмов. А запись в личных данных — " предельно неконфликтна в отношениях с товарищами по команде" прочно вошла в анекдоты.

Антон оборвал себя. Злословить — даже и в мыслях — о женщине, с которой делишь постель, он считал недостойным мужчины.

Нур вышла из ванной, завернувшись в полотенце. В руке она держала коммуникатор наблюдая что-то на экранчике.

— Что ты скажешь о поездке на острова? –насмешливо осведомилась она. Через полтора часа как раз отходит туристская платформа.

— Какие острова? Какая платформа? –привстал Антон.

— Тур выходного дня на Сайлимские острова, — как ни в чем не бывало пояснила девушка. Всего за тысячу на двоих. Как тебе?

Море и берег.

Пролетев пару часов, они высадились на Кордо - самом восточном острове из архипелага Орну, как гласили туристские онлайн-проспекты.
Почти весь остров был плоским, только самая южная его часть приподнята над уровнем моря на полтораста метров. Его можно было объехать полностью на велосипеде за два-три часа или обойти пешком. Рыбачий поселок, меньше тысячи жителей, как и встарь занимавшихся сельским хозяйством и рыбной ловлей.
Множество рыболовных лодок и суденышек, спрятанных в укромных бухтах. Вид на соседние острова — кратеры потухших миллионы лет назад вулканов.
И удивительно красивая природа.
Собственно ради этого они и прибыли сюда. Здесь не было ресторанов, шумных дискотек, увеселительных заведений и лазерных шоу. Но тут зато было звездное небо, чистый теплый песок, лунная дорожка над океаном, и незабываемый восход солнца!
. Вокруг острова было проложено шоссе, по которому постоянно курсировал электробус что развозил местных жителей и немногочисленных туристов от пристани и наоборот. Из окна автобуса можно было полюбоваться тихими улицами и заборами, выложенными из вулканического камня.
Из этого же камня сложены дома и многочисленные гробницы (люди поселились здесь давно) и памятники или скульптуры. У одного из таких памятников на самом восточном берегу самого восточного острова в лагуне с песчаным коралловым пляжем они и облюбовали место для отдыха.
В ближайшем крошечном отеле взяли напрокат палатку, и договорились о пропитании — им были весьма рады, ибо других посетителей не было.
Побросав вещи в гостинице, первым делом они нырнули в изумительно чистую бирюзовую воду Эриданского моря. Первые ощущения, посетившие Антона, были те, что это сказка или сон и на самом деле так не бывает. Но время шло, а сказочные ощущения оставались.
Значит, это реальность, и есть еще на Иштар такие райские уголки. И ведь совсем рядом!
Подводный рельеф составляли то чистейший песок, то покрытые водорослями и кораллами камни, то гроты, то отвесные стенки, уходящие в черную бездну. И обитатели были под стать морскому дну. На песке лежали камбулары, плоские и вытянутые в длину, как будто по угрю прошлись катком. Попадались раковины-моллюски - обычные арусы, только с шипами, большие галиотисы, красивые цириевые мурексусы и эргалатаксы.
Айнур взвизгнула, увидев выползших на берег оки. И в самом деле, на непосвященного эти жутковатые на вид, хотя и безобидные создания, могли произвести впечатление.
По форме напоминавшие окаменевший круг с полметра в диаметре, с четко вдавленной звездой и пятью прорезями, откуда высовывались во множестве маленькие усики или щупальца.
На подводных скалах переползали бинокариды ярко красного цвета, шевеля всеми девятью лучами, а в гротах и под камнями сидели мелкие пятнистые осьминоги, завезенные первопоселенцами да и размножившиеся в теплых морях Иштар. Они встречали гостей недружелюбно, выпуская облака черной жидкости.
Зато плоские многочисленные полосатые вдоль и поперек и очень разноцветные иштарианские рыбы подплывали близко и, по-видимому, они смотрели на них с таким же любопытством, как и люди на них. Антон подумал что может быть им интересно.
Накупавшись, они принялись бродить по берегу, и набрели на руины старой крепости. Сложенные из валунов, скрепленных выветрившимся цементом, они походили на небольшой амфитеатр. Они поднялись на парапет, поглядели на колодец порохового погреба, и исполинские проржавелые кольца, к которым крепились пушки.
— У вас тут давно воевали последний раз? — спросила Нур, присев перед амбразурой. Я не имею ввиду Кайсон, а вообще, — она прищелкнула пальцами.
— Лет почти уже триста, — пожал плечами Антон. Хотя форт пожалуй, старше. Но это я про серьезные войны. А то ведь по всякому было — пираты, мятежи...
Он подумал, что символично, что этот старый форт, построенный для утверждения господства человека над морем, постепенно сползал в океан.
Накупавшись досыта и насладившись блаженством такого отдыха - одни на всем пляже, они вернулись в отель приняли душ и завалились спать.
Поднялись уже на закате и первым делом решили перекусить.
Им подали рыбный суп — не в тарелках, а в больших морских раковинах - экзотика и романтика одновременно!
А вечером яркие полные луны освещали им путь вдоль берега и холодным серебристым цветом прочертила лунную дорожку на поверхности безбрежного океана, который был, очень тихим в эту ночь. Чуть набегавшие на берег волны что-то им при этом нашептывали. Нечто завораживающее и таинственное было вокруг. До восточного маяка им дойти не удалось — начался прилив и затопил единственную узкую тропку соединяющую остров с маяком, но на смотровую башню они забрались и долго любовались ночной панорамой и огромными звездами появившимися в небе.
Насладившись вдоволь после шумного Эридан-сити тишиной и покоем девственной ночи, надышавшись озоном, бромидами и прочими элементами периодической системы, которых так не хватает в повседневной суете, они решили лечь. Но спать категорически не хотелось. Естественным продолжением было ночное купание, после которого они направились в палатку, по молчаливому согласию решив провести эту ночь на свежем воздухе.
Не было сказано ни слова. Просто минуты три спустя он почувствовал прикосновение ее руки. Ладонь гладила его руку, осторожно и настойчиво, затем стала шарить все дальше и дальше по телу. Когда рука подобралась достаточно близко к цели, та напружинилась в ожидании. Сонное ощущение беспомощности и неподвижности сохранялось, и он молча лежал, как лежал на дне океана, позволяя этому случиться с ним, как бы наблюдая за всем издалека, как будто он был зрителем какого-то древнего ритуала, который ему не полагалось ни видеть, ни понимать. Ладонь по-прежнему гладила и ласкала, нежно ухватилась, затем медленно в темноте Нур поднялась скользнула на него, стала на колени и нежно и медленно опустилась, соединяясь с его телом. Она вся напряглась, откидываясь назад, медленно поднялась, задержалась, снова опустилась. Вновь ее тело поднялось в напряжении и опустилось снова. Опять и опять. С каждым разом все убыстряясь, и с каждым разом завладевая им все более настойчиво. Её сильные руки жадно ласкали нагое тело Антона, словно это она овладевала им. Затем она вдруг напряглась и сжалось на нём, вскрикнула, до боли вцепившись пальцами в его плоть — и его разум отлетел куда-то в небытие. Нур легла рядом, вытянулась и обвила его обеими руками, как будто страшась что кто-то отнимет его у нее. Они долго лежали вместе. Некоторое время спустя послышалось ровное дыхание, и он понял, что она спит.
Уснул и он, наполненный весь каким-то необыкновенным счастьем.
Утром следующего дня они встречали восход солнца. Огромный шар багряно красного цвета поднимался из океана и подсвечивал облака над горизонтом. Цвет менялся очень быстро и буквально в считанные минуты из багряного превратился в ослепительно белый.
— Что может быть лучше ночного купания? - изрекла Нур.
— Риторический вопрос! Только утреннее, — рассмеялся Антон.
— Правильно!
В таком приподнятом настроении они провели несколько часов, купаясь, загорая, снова купаясь и наслаждаясь одиночеством на затерянном в океане островке. Только прибой иногда приносил кокосовые орехи с еще более южных островов или выбрасывал на берег непонятные дары моря. Вода была удивительно чистая, прозрачная и теплая. Надев маски, они ныряли, наблюдая корабли, неизвестно сколько времени пролежавшие на дне морском, и с некоторым пиететом — исполинские тела планктонных скатов, поднимающихся из водной бездны как дирижабли. Антон знал, что на дальних океанских архипелагах где еще живут по древним порядкам, люди как-то ухитряются их приручать, и даже на них кататься. Но лично он не смог бы проехаться на спине создания, которое обитало в морях планеты по утверждениям палеонтологов, уже полмиллиарда лет, почти не изменившись.
Уже на закате Антон с сожалением влез в бот, подваливший к пристани острова, и тот понес их вместе с Нур к лифту рейсового флайта, зависшего над волнами.
Предстояло возвращение из сказки к обыденности будней — к фьючерсам и рекламным голо-буклетам, к их странной любви с Маргарет. В жизнь, куда Нур никак не вписывалась — хотя жизни без нее Антон уже не представлял.
И задача –как решить это противоречие, все больше занимала его.
— Ты не против еще кое-куда прогуляться? –осведомилась Айнур когда гравиплатформа высадила их на городскую пристань.
— Нет. А куда? –невпопад бросил Антон.
— Если поторопимся, то успеем на бои, — сообщила девушка, поглядев на коммуникатор.— Бои? — удивился Антон. Чьи это?
— Трилапов, -как нечто само собой разумеющееся бросила Нур..
Несколько станций монора они проехали молча. Он машинально просматривал бегущую строку новостей на подвешенном к потолку вагона мониторе. Танорки с головами, повязанными цветастыми шарфами, входили в вагон и выходили из него, и за каждой тянулись три?четыре ребенка.
— У тебя дети есть? – почему-то спросила Нур
— Вроде нет, — ответил Антон. Неоткуда.
— Уверен? — чуть улыбнулась Нур. Ты сперму не сдавал в банк чтоб подзаработать?
— Нет. Это же нужно быть элитным производителем, а я не сподобился.
— Я бы не сказала... — многозначительно сдвинула брови его подруга.
Некстати Антону вспомнился сериал "Реггана", где юная бедная фермерша продает свою яйцеклетку, а двадцать лет спустя узнает в промелькнувшей в светской хронике миллиардерской дочке себя в молодости, и начинает искать встречи с дочерью, из чего проистекали приключения и несчастья на сто двадцать серий.
Сошли они после двух переходов, так что Антон, несмотря на свое знание монора, никак не мог определить - в каком месте агломерации они находятся.
Пройдя метров сто они оказались перед здоровенным обшарпанным куполом, напоминавшем акварапарк — как их строили лет сорок назад.
Вывеска гласила — "Центр спортивных поединков "Лакримоза"
Нур сунула пару монет в кассу у входа. Миновав ворота, она и Антон направились к зданию по цементной дорожке. Над головой сияли диодные лампы. В воздухе стояли запахи сигарет, перегара и мускусный дух непонятной живности.
Антон оглядел собравшихся — мрачных личностей в рубашках с короткими рукавами и круглых шляпах с загнутыми кверху полями, юнцов с собранными в хвост волосами и их спутниц в лосинах и куцых кожаных курточках, небрежно наброшенных на плечи. Какой?то плешивый тип жевал сэндвич и одновременно ухитрялся что-то передавать через коммуникатор — одним пальцам порхая по сенс-панели. Другой рукой он держал за голую, увитую татуировкой руку юную девушку -танорку — судя по всему начинающую проститутку.
— Ты когда?нибудь бывал здесь?
— Нет.
— И как оно тебе?
— Не слишком -то. Притончик так себе...
— Перестань, — одернула его Нур. Снобизм тебе не идет. Надо быть проще и принимать жизнь такой, какая она есть.
— Хорошо, — смутился Антон. — А зачем мы тут?
Нур пожала плечами.
— Зачем люди ходят на бои? Потешить душу азартом, ну и выиграть немного денег. — Я собираюсь расплатиться с тобой за чудесную поездку, — сказала она и повела его к застекленной трибуне.
В баре сидели два старика, и курили сигары. Стойка была окантована золочеными полосами. Монитор над стойкой показывал бои для тех игроков, которым было лень оторвать задницы от стульев.
Антон занял столик, а Нур пошла к стойке. Вернулась она с программой состязаний и двумя пинтами темного пива в литых кружках бутылочного стекла.
Антон пригубил зелье и еле-еле не скорчил брезгливую гримасу. Оно напомнило ему об университетских годах. Вернее, о пьяных поездках за город в набитых битком машинах; о пустых банках от такого же скверного пива, катающихся по полу под задним сиденьем, и трусливо-похотливом лапаньи повизгивающих подружек по кустам.
Нур подвинула к нему программку боев:
— Поторопись — осталось три боя, у нас есть минут десять, чтобы сделать ставки. Ты выбери ящерок, а я заплачу. Выигрыш — в твою пользу. Будем надеяться, что уйдем отсюда с достаточным количеством денег, чтобы оставить на мелкие расходы. Ну, давай развлечемся.
Антон взял программку и посмотрел на цветные головрезки. В голове уже начинало бродить выпитое пиво, и он еле?еле сосредоточился на кличках трилапов: Владычица Смерти, Дикий ветер, Черная Линия, Сумасшедшая Богиня.
— Надо же –бои трилапов. Моя мать бы оттаскала меня за уши.
— Не думай об этом, — посоветовала Нур. Что тут особенного? Просто играй — и выиграешь — она улыбнулась, и ее улыбка показалась Антону многозначительной и слегка зловещей — такой ему раньше видеть не доводилось.
— Когда речь идет, например, о борцах без правил, — заметил Антон, снова глянув в программку, — то еще можно чего сказать. В данном случае перед нами безмозглые твари, капризные и непредсказуемые как сто чертей…
«Твари безмозглые»! — прорычал один из старых игроков. Да у наших жабочек мозгов будет больше чем у некоторых сопляков!
— Слыхала мнение настоящего игрока? –подначила его Нур.
— Я-то не игрок, — возразил Антон и почувствовал, как что?то в нем перевернулось — в конце концов, почем бы не сыграть, раз дама просит? Он выбрал Владычицу Смерти, интуитивно решив, что она победит.
Нур сделала ставки в последний момент, и они отправились в зал, оставив недопитое пиво.
Трилапов тем временем загнали в ячейки, где они сразу стали шипеть и подвывать.
— А вот и наши попрыгунчики, — объявил рифери.
Прогремел гонг, ячейки открылись, и трилапы рванули к центру арены, сминая друг друга. Перемешалось все: буро -зеленые пятнистые шкуры, многосуставчатые конечности, треугольные головы и поднятый в воздух песок.
Зрители вопили, взвизгивали, выкрикивали что то несуразное, размахивали билетами и самодельными плакатиками с именами любимцев...
Слышалось только
— Разорви его, Дубина!
— Выверни ей манду, Веселая!
— Прикончи!
– Раздави!..
– Врежь ей, твари чешуйчатой!
– Выпусти кишки жабе!
А потом внезапно все кончилось.
На изрытом, забрызганном синей кровью песке среди поверженных, валяющихся на спинах трилапов горделиво возвышался один, на брюхе которого была намалевана цифра семь. Победительница твердо стояла на двух лапах, воздев кверху третью, украшенную длинными полупрозрачными когтями, способными царапать стекло.
— Победила Владычица Смерти, -объявил голос из динамиков.
Нур ободряющей хлопнула его по плечу, и убежала за выигрышем.
Она вернулась от кассового окошечка улыбаясь и вручила Антону пачку шестиквотеровых купюр.
— Поставила двадцать, — сообщила она, — выигрыш тридцать к одному. Мало кто ставил на Владычицу.
— Новичкам всегда везет, — пожал плечами Антон, пытаясь выглядеть равнодушным, но удивление с лица согнать не сумел.
Страсть играть вновь и выигрывать нарастала в нем почти физически, вызывая легкое копошение под ложечкой и медный привкус во рту.
— Давай уйдем отсюда, — предложил он тем не менее. — Я знаю случаи, когда вот так начав, люди останавливались только оставшись без штанов — причем в самом прямом смысле.
Нур положила ему руку на плечо. В отсветах ламп ее глаза блестели, как самоцветы редкостной огранки..
— Последний бой, — сказала она серьезно и спокойно. — Сделай это для меня. Пожалуйста.
Он наобум перечислил клички:
— Царица Змей, Эсмеральда и Леонарда.
— Спасибо!
Улыбнувшись, она продолжала сидеть, не снимая руки с его плеча. И рука эта казалась ему отменно крепкой и горячей.
Но тут сирена объявила об окончании боев, и он соизволил поднять глаза на табло. Да так и обмер — его трилапы одержали победу — все трое. Стало быть выигрыш составил семьдесят к одному при двадцатиквотеровой ставке.
По случаю шальных денег, для возвращения в город Нур наняла самое роскошное из стоявших у "Лакримозы" такси. . Это был уже неновый "компаунд-арк", длинный, как орбитальный катер, чей бампер был украшен стразами, а место водителя отделялось толстым стеклом.
Напоследок, официантка и с недовольной миной вручила им бутылку подарочного шампанского — от заведения.
Громадная машина неспешно катилась по улицам. Сквозь стекло, отгораживающее пассажиров от водителя, проникал слабый зеленоватый свет. Антон выпил один за другим три бокала шампанского и его неожиданно развезло — видать пиво в смеси с игристым вином приобрело куммулятивный эффект с которым его печень не смогла справиться.
— Похоже, это у тебя в крови, — голос сидевшей рядом Нур прозвучал как?то приглушенно.
— Склонность напиваться? — пробормотал Антон.
— Везение, — пояснила Нур. — Говорят, удача, успех, или как там еще это назвать, плюс склонность играть и выигрывать передаются по наследству. На то похоже — ты подряд дважды выиграл. Понятно почему ты стал брокером.
— Да ничего подобного— я никудышный бизнесмен, — сказал Антон, с трудом ворочая языком. — Эти фьючерсы и акции просто достали меня.
— Что? — не поняла Нур.
— Говорю –не мое это! А Марго этого так и не усекла! Вот последнюю неделю я знаешь чем занимался? Фьючерсами на продажу виртуальных серверов! Ну подумай сама — я ни-чер-та не понимаю в виртуальных серверах, а должен их продавать! — слезливо воскликнул он, стараясь чтобы язык не заплетался.
— Ну не волнуйся ты так — я тоже ничего в них не понимаю! — усмехнулась Нур. Только вот помню один анекдот:
"На виртуальном сервере создали еще один виртуальный сервер. На нем – другой виртуальный сервер. На другом –третий, на третьем – четвертый, на четвертом — пятый. На пятом –шестой..."
— А с-сколько их всего было? –спросил Скиров.
— Весь смак анекдота сбил! Двенадцать.
— А что потом?
— В смысле?
— Что крутилось на последнем сервере?
— Не помню уже, — давно слыхала анекдот. Кажется – там был сайт для пассивных зоофилов...
— Извини, — очнулся Антон. — Я не привык к такому количеству вина. Обычно я веду вполне так сказать, бла-ачестивую и правильную жизнь.
За окнами оранжевой дымкой светилось городское небо. Потом появились зеленые дорожные знаки с белыми надписями и старый монорельсовый мост. Затем Антон обнаружил, что, что наступило утро и что он лежит дома на диване полностью одетый, страдая от головной боли.
Он даже никак не мог вспомнить, каким образом попал домой.
Наглотавшись аритина, он поехал на работу, и весь день, изо всех сил старясь не выдать своего состояния пытался воссоздать по частям картину событий предыдущего вечера. Сказала ли ему Нур что-нибудь, поцеловала ли на прощание, назначила ли встречу?
Но ему бередило душу смутное подозрение, что он забыл нечто важное.

_____________________________

*Космонар - то же что и космонавт и астронавт. Слово взято у С.Лема, и использовано ради оригинальности.