Пришелец в СССР

Идрисы перли со всех сторон. Роя такого масштаба я не видел за все годы своей службы, а служу я без малого пять лет в космической штурмовой бригаде 1-ого Звездного флота Его Императорского величества Октавия XII в звании прима-капрала. Где мне только не доводилось сражаться и с кем: идрисы и майеты, пруганы и вольферы, и даже с грубберами однажды мне пришлось сойтись в неравном бою. В смысле грубберов было всего два звена против нашего штурмового батальона. Мы их разложили на атомы, так что они даже шмыгнуть воздухом не успели.

А тут рядовая операция по зачистке третьесортной планеты обернулась полномасштабным сражением с роем идрисов, намного превосходящим нас по численности. Такое чувство, что кто-то из штабных слил оперативные планы, и идрисы ждали нашего прибытия. Как иначе объяснить, что первый десантный шлюп они спалили еще при посадке в верхних слоях атмосферы. Он вспыхнул и превратился в летящий огненный шар, который мы наблюдали из своего штурмшлюпа, продолжая высадку на планету.

Наши товарищи горели заживо, а мы смотрели, зная, что в любой момент можем сами превратиться в огненный шар. А еще наш капитан крыл отборными ругательствами всё и всех вокруг, начиная от гребаных идрисов, заканчивая вышестоящее командование, которое отправило нас на эту бойню, не позаботившись о полноценном прикрытии.

Я хреначил по ним из плазмогана, жарил десятками, а их количество не уменьшалось. Они словно тут же делились на части, и на месте одного погибшего возникали три-четыре новые особи. И они перли и перли, только успевай крутиться, жарить и жарить. Плазмоган раскалился, охладители лихорадочно сбрасывали жар из трубы за моей спиной. Но заменить плазмоган на свеженький у меня не было никаких шансов.

Мы высадились на развалины старого города, который уже давно пытались заглотить джунгли. Не знаю уж кто ворочал эти каменюки, чтобы построить здания и жить тут, но кроме каменюк от них ничего не осталось. А по всем данным эту планету давно колонизировали идрисы, только вот рою разумных жуков-переростков размером с капрала Фунике, а в нем добрых два метра с шлемом, такие каменные хоромы без надобности. Они строят себе жилище из биоорганики. У них для этого целые отдельно заточенные особи есть – идрисы, мать их, архитекторы. Они в считанные часы здание из окружающей биосферы и отходов своей жизнедеятельности возведут, хлюпнуть кашей не успеешь.

Капрал Фунике, к слову, погиб почти сразу же. У него застопорило клапан охладителя. Плазмоган перегрелся и взорвался, оставив на месте головы Фунике обугленный кратер, уходящий куда-то в глубь тела. Зрелище не для слабонервных, но «мы привыкшие», как говорил рядовой Пупейко. Родом он с какой-то аграрной планеты, простецкий парень, каких много в наших рядах, но отчего-то он всех изрядно бесил вот этой своей простотой. Поэтому, когда идрисы разложили его на атомы прямым выхлопом, никто особо огорчаться не стал. Да, не считайте нас бесчувственным скотом, нам просто некогда огорчаться, когда вокруг все шпекает, плавится, взрывается и раскладывается на атомы, а ты только успевай крутись, отбивая атаку за атакой.

Нас отсекли от основной штурмовой волны. Как уж так получилось, не могу сказать. Сам не успел осознать, как мы с тремя десятками бойцов дышим в спины друг друга, а наши доблестные собратья-штурмовики уже растворились в окружающем городском пейзаже. Мы шли в первой волне, поэтому первыми и оценили весь боевой запал идрисов. И пока мы вязли в болоте боевого столкновения, вторая и третья волна покатила вперед, оставив нас позади. Так что мы им задницу прикрыли, а они нас бросили. Пусть им отец император будет судьей. И ведь будет, если из нас кто выживет и даст свидетельские показания. А я точно выживу. Я не могу погибнуть, на этой Богом забытой планете.

Я вообще не понимаю, за каким хреном мы поперли на этих идрисов. Их звездные трассы не пересекались с нашими. Они настолько чужды и живут в других мирах, не подвластных нашей логике и миропониманию, что они никаким образом не представляли для нас угрозы, но папаше нашего Государя Императора что-то клюнуло в голову, и он решил объявить им войну. Сам давно мотор спалил от старости, а мы вот уже сорок лет без малого воюем, не жалея брони и живота своего. И конца, и края не видно этой войне. А Его Императорское Величество только и штампует новые указы, декреты, законы и постановления, отправляя нас простых смертных в самое пекло.

Но! Империя превыше всего! Так нас учили и заставили с пеленок свято верить. И мы верим и идем с верой в бой. А если наша вера даст хоть маленькую трещину, то на это есть полковые мозгоправы, которые любую трещину, слабость и неверие излечат. А если излечению индивидуум не поддается, то его спишут из боевого состава и отправят на принудительную пенсию.

Народ говорит, что пенсионеров высылают на периферию Империи, где находятся пищевые мега-заводы, производящие пищевые концентраты для военных нужд, и там они честным трудом компенсируют свое неверие в Светлое Будущее Империи, к которому ведет своих граждан Его Императорское Величество Октавиан XII.

Спустя полтора часа боя от моего отряда осталась жалкая горстка бойцов. Восемь человек, если верить перекличке в эфире: Тощий, Батюшка, Бубен. Кувалда, Таракан, Крыса, Лодырь, Дырокол, и я девятый, позывной Леший.

Нас зажали на пятачке в развалинах какого-то древнего здания. В мешанине бетона, камня, арматуры и зеленых ветвей кустарников не разобрать, что это было раньше: жилой дом, библиотека или древний завод. Да и какая разница, где погибать. Не очень-то я верил в то, что нам удастся выбраться из этой переделки. Слишком уж большое количество живой массы идрисов нас атаковало, да и подготовлены они основательно. Судя по взрывам на горизонте, они подключили свою тяжелую артиллерию. Опять же небо над нами горело. Это идрисы сбивали наши штурмовые шлюпки и вели прицельный огонь по кораблю вторжения, с которого мы и десантировались на их хитиновые спины.

Народ говорил, что идрисы умеют контролировать человеческое сознание. Уж не знаю, где они научились этой науке, но копаются они в человеческих мозгах покруче наших мозгоправов. И среди нашего командования много марионеток идрисов, которые не понятно, когда были завербованы, а теперь танцуют под их дудку, ведя нас к скорому поражению. Правда народ об этом шептался очень тихо. Боялись шептуны, что заметут их в Политический отдел, где разбираться не будут, кто прав, кто виноват. Распространял порочащие политический строй слухи? Вперед на удобрение.

Не знаю уж правда это или нет. По мне так брехня. Если уж они такие крутые мозгоклюи, то на фига им лезть на рожон и подставляться под наши плазмоганы. Устроили бы массированное мозгосверление, а мы бы не выдержали и сами друг друга зажарили на месте. Так что думаю, не все так просто. Если и есть среди них такие спецы, то их количество и возможности ограничены. Да, признаться честно, мне об этом думать и не хотелось. Мое дело жарить врага, пока я в состоянии. Но силы мои были уже на исходе.

Идрис – большой, быстрый, хитиновый монстр, дикая смесь из земного муравья и жука носорога. Оружия у него встроено в тело, но для того чтобы его применить, ему надо приблизиться на контактное расстояние. Тогда идрис пустит струю кислоты, которая, если и не прожигает броню насквозь сразу, то плавит ее, а уже после третьей-четвертой струи разрушает полностью. Помимо кислоты они еще стреляют энергией, которая дестабилизирует атомы в живом существе. То есть раскладывает человека на атомы за долю секунды. Но применяют они это оружие редко, вероятно потому что оно энергозатратно. Еще у них есть лапы-клинки и смертоносные жвалы, которые в рукопашном бою наносят сокрушительный урон. Так что лучше этих тварей близко не подпускать, а жарить на расстоянии.

Мы заняли удобную, насколько это возможно, позицию, распределились, так что каждый отвечал за свой сектор боя и жарили тварей со всей мощи. Я понимал, что так долго продолжаться не может. Их слишком много. Энергоресурсы плазмоганов невосполнимы из-за того, что мы отрезаны от основного состава. Я братьям так и сказал: «Если к нам не пришлют подкрепление, то хана нам по всем статьям. Так что давайте что-то решать».

Отступать нам некуда, даже если бы мы захотели. В прямом эфире устроили перекличку. Все высказались единогласно, держаться до последнего. Если ситуация станет критической, то мы запустим программу ликвидации. Все лучше, чем погибать под плевками идрисов.

Лодыря отстегнули от цепочки обороны. Теперь он должен безостановочно дырявить эфир запросами о подкреплении. Дело, конечно, безнадежное. Я убежден, что у остальных отрядов вторжения дела не лучше. Доказательством этого были постоянные вспышки вокруг от разрывов снарядов идрисов, а также полыхающее небо над головой, да трехэтажный мат, которым был забит весь прямой эфир, как бельевой шкаф лифчиками и трусами у моей девчонки Беллы с гражданки, которую я уже три года не видел, и не понятно, почему сейчас о ней вспомнил.

Когда мы только готовились к высадке, температура на поверхности планеты в зоне приземления, не превышала плюс пятнадцать градусов, а сейчас датчики показывали тридцать пять и температура продолжала расти. Не удивительно. Когда вокруг столько смертоносной энергии шкалит.

Слева резкое движение. Трое идрисов перемахнули через бетонные развалины и оказались в опасной близости от нас. Одному я прожег голову, он даже жвалами щелкнуть не успел. Второму Батюшка прожарил дыру в грудине, а третий успел плюнуть кислотой в Тощего, прежде чем Дырокол не спалил ему лапы. Идрис рухнул на землю, и тогда Дырокол прикончил его залпом в туловище.

Тощему повезло. Кислота попала ему в грудную пластину. Там броня толстая и с первого раза ее так просто не расплавить. Но плохо то, что мы подпустили их так близко.

Устали?

Сдаем позиции?

Дрянь ситуация!

Таракан самый нервный из нас. Увидел все это и разозлился. Идрисов он ненавидел жутко. Они его брата родного полгода назад убили. Он погиб при точно такой же высадке на точно такую же безымянную планету. С тех пор Таракан все время рвется в бой – жечь проклятых жуков. Только все это бессмысленно. Он один войну не выиграет, но ему и не нужна победа в войне. Ему нужны горелые трупы врага здесь и сейчас.

Я принял решение. Держать оборону этого пятачка абсолютно бессмысленное, и никому не нужное дело. Нас тут всех вплавят в бетон и не заметят. Никакого стратегического значения эти развалины не имеют, даже в качестве надгробия не гонятся. Нет в них индивидуальности. Будем отступать к штурмовому шлюпу. А там либо погибнем, но тогда наши останки идентифицируют, и родственники получат полагающиеся им выплаты, либо соединимся со своими для перегруппировки и ответного удара, либо будем отступать, хотя в нашем уставе записано «не отступать и не сдаваться». Но чувствую я, что устав этот гражданские сочиняли, которые ни разу плазмоган в руках не держали и не знают, как это хоронить половину друга, потому что другая половина сожжена идрисами.

Я вышел в эфир и отдал приказ к отступлению.

Всю ответственность за приказ беру на себя.

Ребята меня поняли, никто возражать не стал. Ищите дураков за здорово живешь в свежий стейк обращаться. Но тут как назло пошла новая волна идрисов.

Они появились одновременно отовсюду. Юркие и быстрые. Тут же в нас полетели десятки струй кислоты, которые жгли развалины. Хорошо, что в нас пока не прилетело.

Идрисы крыли по площадям, нисколько не заботясь, куда они попадают. Они вообще не сильно развиты в плане подумать. Идрисы-солдаты, что работают в поле, живые машины для убийств, которые мало что понимают в стратегии и тактике. Они идут убивать и жечь все на своем пути. Примитивные особи, другое дело кто ими командуют – идрисы – офицеры, но мне с ними сталкиваться не доводилось.

Таракан рассказывал, что до перевода в мою команду, еще когда он с братом служил, им пришлось брать штурмом командирский бункер идрисов, и там они видели офицеров. Ничем эта дрянь от солдат не отличалась, разве что расцветом хитиновых панцирей, только они явно были намного умнее и расчетливее, чем простые солдаты.

Я крутился из стороны в сторону, поражая жуков переростков. Мои ребята трудились рядом. Когда сожженных мной идрисов в этой атаке перевалило за несколько десятков, напор вдруг ослаб и появилось маленькое окно возможностей, в которое я тут же нырнул с головой. Не выпуская плазмоган из рук, я развернулся и побежал прочь из этих проклятых развалин, где мы оставили столько братьев по оружию.

Когда уже кончится эта странная, никому не нужная война? И мы сможем разбрестись по домам и заняться тем, к чему были с детства заточены.

Тощий вон должен был стать химиком, сидеть в научно-исследовательских лабораториях, пялиться в микроскопы, раскладывать вирусы на атомы, да изобретать новые лекарства, которые будут бороться с новыми болезнями, появившимися после того, как старые лекарства перестали быть эффективными.

Батюшка потомственный священник в тридесятом поколении. Все его предки были священниками в культе Триединого. В нашем секторе космоса этот культ не очень популярен. У нас все больше Золотоволосые правят в храмах. Но в Империи Триединого славят. Поговаривают, что Императрица Матушка в Триединого верила.

Бубен тот из циркачей. Его отец владеет небольшой цирковой труппой, которая на собственном звездолете кочует от одной аграрной планеты к другой, радуя неискушенный в зрелищах народ своими представлениями.

Об остальных я знал намного меньше. Да и какое мне дело в семейные истории лезть. Знаю только, что никто из них не планировал связать свою судьбу с военной службой. Все были заточены на гражданские профессии, но пришел приказ и начался набор. И тут уж ничего не попишешь. Годен держать плазмоган, доброе пожаловать жарить идрисов. Будь они неладны.

Идрисы заметили наше поспешное отступление и тут же бросились за нами. Теперь мы были дичью, которую гнали злые, полные энергии гончие. Пока мы держали темп, но хватит ли нам запала до штурмового шлюпа. Очень я сомневаюсь. Лодырь уже не бежит, а спотыкается и кувыркается на каждом шагу. Как еще на ногах держится.

Я бежал изо всех сил. Встроенные в броню усилители, помогали мне, распределяя нагрузки и корректируя неаккуратные движения. Без них я давно бы уже споткнулся о торчащие арматурины, выступавшие на поверхность корни деревьев или подвернул бы ногу на одной из многочисленных рытвин в почве. Время от времени мне приходилось отстреливать слишком близко подобравшихся идрисов. Палил я не прицельно, так что скорее во устрашение, а не ради убийства врага.

Первым погиб Лодырь. Но тут я даже не удивился. Очень плохо он держал темп отступления. Видно было, что драпает из последних сил, только сил этих давно уже нет. С координацией движений у него было плохо, словно не он управлял броней, а она им. Идрисы увидели легкую добычу и сосредоточились на ней. Хотя Лодырь был не последний. Мы шли на одном уровне, только Таракан чуть отставал, но это скорее потому что он постоянно оборачивался и отстреливал идрисов. Его вообще злило, что мы вынуждены отступать.

Лодырь вообще не везучий. У него то плазмоган клинит, то броня плохо слушается, то пищевой паек испорченный, так что он два дня дрищет дальше, чем видит. Поэтому мы его берегли. Старались держать за своими спинами, чтобы не попал под случайную раздачу. Но тут мы ничего не могли поделать.

Идрисы появились отовсюду. Один выпрыгнул на дорогу прямо перед бегущим Лодырем. Тварь ударила лапами ему в грудь, останавливая движение. Лодырь на ногах не удержался, хотя броня завизжала сервоприводами усилителей, пытаясь удержать его на ногах. И он уже поднимался с земли, когда на грудь ему прыгнул другой идрис. А третий впечатал его голову в бетон ударом мощной лапы. Идрисы разорвали его в клочья, заплевав кислотой, отчего броня стала хрупкой, как стекло.

Шедший позади Таракан увидел это. Вопль ярости ворвался в эфир, вплетаясь в разноголосый шквал ругательств, которыми эфир был забит под завязку. Он вскинул плазмоган и стал стрелять залп за залпом. Я тоже обернулся и сделал несколько выстрелов, но разряды не поразили противника.

Крыса и Дырокол, кажется, тоже озверели. Они бежали рядом друг с другом. Резко остановились, развернулись и пошли в атаку на преследующих идрисов. Кажется, наш план отступления накрылся стальной крышкой. Что за невезуха в последнее время? Я чувствовал, что закипаю, еще немного и мне сорвет крышечку. Остальные ребята продолжали отступление. Слишком далеко оторвались от нас, они не видели ту задницу, в которой мы оказались.

То, что произошло дальше, никто из нас не мог предвидеть. Я, честно говоря, с такой тварью раньше не встречался. Она упала откуда-то сверху прямо на головы Крысы и Дырокола. Огромная, хитиновая черепаха. Из ее панциря вырвались с десяток щупальцев с острыми лезвиями на концах. Она замолотила ими по добыче, превращая наших товарищей в кровавый фарш. Индивидуальная штурмовая броня тип «Панцирь» не защитила. Черепаха кромсала броню, словно палубная кошка картонную коробку.

Таракан увидел эту тварь и тут же переключился на нее. Залп за залпом он расплескивал энергию по панцирю черепахи, только ее это не трогало. Слишком прочная у нее была защита.

Что за тварь эта черепаха? Раньше у идрисов я никогда не видел такую. Даже в методичках про нее не писали, и на занятиях по теории боя не рассказывали. В одиночку вступать с ней в бой бессмысленно. Я еще тогда не знал, что эта гадина умеет летать. Поэтому принял решение продолжить отступление. Мертвецам уже не поможешь, равно как и Таракану, который похоже окончательно умом тронулся. Как командир отряда я имел доступ к датчикам его эмоционального и физического состояния, и, судя по показаниям, он уже не жилец. Даже если его не прикончат идрисы, черепаха или все вместе взятые, то через несколько минут мозг его взорвется от перенапряжения.

Я бросил Таракана одного разбираться с черепахой и продолжил отступление. Пусть меня за это осудят, да хоть под трибунал отдают. Спасать смертника я не буду. Если человек не хочет жить, кто я такой, чтобы его заставлять.

Через несколько минут погиб Кувалда. Он бежал впереди меня, когда в него с двух сторон ударили струи кислоты. Первые две струи он выдержал, хотя и потерял темп отступления, а вот вторые два залпа прожгли броню насквозь и убили его.

Следующим погиб Таракан. Я обернулся посмотреть, как он там, поскольку датчики показывали, что он стал успокаиваться и приходить в себя. И увидел, как черепаха, которой видно надоел плазменный массаж развернулась, щупальца выстрелили в сторону Таракана и раскромсали его в мгновение. На землю упал мелко нарубленный человек пополам с броней. Тут же датчики возвестили о его кончине и отрубились.

Эта высадка оказалась роковой для всех нас. В эфире стояла какофония ругательств, из которой не вычленить ни грамма полезной информации. Фильтры матоподавления давно уже не справлялись. Так что руководить штурмовой операцией просто не представлялось возможным. Не знаю, что там себе думали штабные крысы.

Я потерял в этой операции почти всех своих ребят. От моего отряда осталось лишь трое бойцов – Тощий, Батюшка и Бубен. Им удалось добраться до штурмового шлюпа. Я дышал им в спины, поэтому увидел катастрофу самым последним. Наш боевой корабль был уничтожен. Его разворотило прямым попаданием снаряда идрисов, а возле горящих обломков этих тварей было видимо-невидимо.

Теперь нам точно пришел конец. Никаких тут сомнений. Отступать больше некуда. Идрисы взяли нас в клещи.

Тощий, Батюшка и Бубен застыли на месте, ошеломленные увиденным. Я добежал до них. Хотел подбодрить, заставить двигаться, только вот куда и зачем. Впереди были идрисы, позади на нас накатывала волна идрисов. Эти твари были повсюду. Ни на спасение, ни на поддержку надежд никаких не оставалось. Наша надежда горела перед нами, а идрисы обгладывали стальной труп убитого штурмового шлюпа.

Мы встали спина к спине и приняли последний бой. Мы палили с отчаянностью обреченных на смерть. Жерла плазмоганов раскалились до белого свечения. А мы жарили и жарили идрисов, желая перед смертью как можно больше их уничтожить.

Первым погиб Тощий. Все энергобатареи истощились. Стрелять было нечем. Он перехватил плазмоган поудобнее и бросился в рукопашную, нанося удар за ударом раскаленным жерлом по идрисам. Но в него ударило одновременно несколько залпов идрисов, и Тощего разорвало. Потом настал через Бубна. Он не смог вовремя сориентироваться после гибели Тощего, как-то глупо раскрыл спину и тут же получил с десяток залпов кислоты, которые расплавили броню и выжгли ему позвоночник и сердце.

Я не хотел умирать, но разве меня кто-то спрашивал. Меня никто не спрашивал, когда призвал в армию, и когда отправил на эту проклятую всем человечеством планету. Я разменная пешка в этой ужасной войне. Я больше не хочу быть пешкой.

Я еще жарил идрисов, когда один их них оказался слишком близко ко мне. Я уже ничего не мог сделать. Он поразил меня двумя струями кислоты в грудь. Первая ослабила броню, а вторая выжгла дыру и добралась до сердца.

Я выронил плазмоган и упал на спину. Тут же включилась вшитая в мое тело программа «Последний шанс».

На поле боя мы не всегда умираем по-настоящему. Человек, к тому же обученный воевать человек, стоит слишком дорого, чтобы просто так его расходовать, поэтому в каждого из нас вшита программа «Последний шанс». Она рассчитана на четыре переноса, максимум пять. Больше не выдержит, потом ее надо обновлять. После того как наступает смерть физического тела, программа вырывает сознание из мертвой оболочки и информационным пакетом отправляет на ближайшую приемную станцию, откуда сознание транспортируют до ближайшего «Посмертного лагеря», где посмертники вшивают наши сознания в готовые клонированные оболочки. После месяца восстановления, нас отправляют назад в штурмовые бригады. Империя превыше всего! Ты должен служить Империи даже после своей смерти.

Я умирал уже три раза в трех разных мирах. Это моя четвертая смерть и четвертое перемещение. Как же мне чертовски надоело умирать, чтобы дальше воевать за Дело Его Императорского Величества.

Батюшка продолжал еще сражаться, когда мое сознание покинуло тело и отправилось в долгое путешествие к воскрешению.

Но только в этот раз что-то пошло не так.