Пристрелить яйцеголового

Открыв глаза, рядовой Василий Муравьев увидел над собой потолок. Слева что-то трещало. Пахло горелым, порохом, кровью и смертью. Света почти не было, только пространство помещения подсвечивалось неровными всполохами аварийных ламп.

Василий пошевелился. Обнаружив, что может двигаться, сел. Оказалось, что он лежал в исподнем на столе, напоминающим операционный. К вискам, затылку и под фуфайку убегали несколько проводков. Ощупав голову, Василий обнаружил несколько присосок. Другие такие же оказались и под одеждой прицепленные на груди и животе. Сняв с себя их, Муравьев поднял глаза. Висевшие на стене часы показывали время: девятнадцать часов одна минута. Оглядевшись, рядовой обнаружил справа от себя банкетку, на которой аккуратно лежала форма, оружие и амуниция. Рядом стояли и сапоги. Рядовой знал, что все это принадлежит ему. Между банкеткой и столом, на котором сейчас сидел Муравьев, лежал брюхом вверх труп в военной форме. Это был завлабораторией капитаном Горяем. Василий узнал его по габаритам. В затылке крупной головы бывшего капитана зияла кровавая рана. Права рука уже остывшего трупа судорожно, словно спасательный круг, сжимала пистолет. Чуть дальше бывшего завлаба лежал на животе с неестественно вывернутой головой профессор Волкоблочный - руководитель всего научного комплекса. Меньше всего теперь он напоминал научного работника, а был, скорее, похож на куклу, с которой дети поигрались и бросили в песочнице.

Рядовой поднялся с кушетки и еще раз огляделся. Слева от него горела синим огнем панель управления. Странно, что металл мог пылать, но так и было. Часть панели была разворочена, словно от взрыва тридцатимиллиметрового снаряда. Еще левее, там, где стена была обшита экранами слежения, лежали кучей трое лаборантов. Весь пол был покрыт гильзами, обломками мебели, крошками штукатурки и бетона.

Муравьев посекундно озираясь по сторонам, скользнул к сложенным стопкой вещам и амуниции. Его почему-то не удивило, что среди всего этого хаоса, огня, разрушений и смерти, его шмотки лежат так, будто все происходит в казарме, и сейчас вот-вот начнутся ученья.

Одевшись и вооружившись, рядовой еще раз осмотрел помещенье, в котором находился. Он не совсем понимал, что здесь произошло. А по характеру ранений на раскиданных вокруг телах Муравьеву сложно было определить, кто же напал на научный центр. То, что атаке подвергся весь комплекс, а не отдельная лаборатория, становилось ясным при одном взгляде на входную дверь, которая была заблокирована безголовым телом неизвестного спецназовца в бронежилете. В коридоре, куда вел этот проход, освещение было примерно таким же, как в лаборатории.

Перед тем, как покинуть помещение, Муравьев на всякий случай помародерствовал: вывернул из мертвой кисти завлаба пистолет (обойма оказалось почти полной) и, обхлопав карманы одежды покойного капитана, - пару полных обойм. Обыск остальных трупов ничего путного не дал. Даже безголовый спецназовец оказался пуст. Здесь явно было горячо, пока рядовой валялся без памяти на лабораторном столе. Удивительно, что Муравьев единственный уцелел из всех, находящихся в помещении.

Коридор встретил Муравьева теми же миазмами: гарь, кровь, смерть. К ним примешивался запах озона и еще чего-то странного, непонятного, отталкивающего. В неверном свете фонарей рядовой увидел, что стены покрыты какой-то шевелящейся буроватой массой. Что это такое Василий выяснять не планировал. Этим пусть ученые впоследствии занимаются. Перед ним сейчас другая задача - для начала найти выживших после атаки, от кого бы она не исходила, присоединиться к ним и дать отпор неведомому врагу. Или отступить, если на то будет приказ.

Справа слышались какие-то звуки, напоминающие шлепки, доносился треск автоматных очередей. Рядовой, сняв автомат с предохранителя, рванулся в ту сторону. Через десяток метров Муравьев выскочил на перекресток, половину которого заняла какая-то странная фиолетовая субстанция, похожая на болотную жижу и мусорную кучу одновременно. Неизвестное вещество или живое существо заняло часть потолка и перегородило правый коридор. Из основной массы этого неизвестного торчали в разные стороны тонкие хлыстики. Они шевелились из стороны в сторону, словно под ветром, хотя никакого сквозняка или хотя бы сколь либо ощутимого движения воздуха рядовой в коридоре не ощущал. На двух таких хлыстиках покачивалось безжизненное тело девушки в белом халате. Подбородок и губы неизвестной были в крови, мертвые глаза широко открыты. На двух других - половина туловища без ног и головы, одетая в остатки камуфляжа, заляпанного красным и фиолетовым.

Василий с опаской обошел это нечто неизвестное, но, безусловно, опасное и юркнул в левый коридор. За ним, видимо, реагируя на движение, метнулись несколько хлыстиков. Один даже ударил рядового в бронежилет у правого бока. Но вреда неизвестная тварь рядовому не причинила, только оставила на кевларе проплешину, словно ожог кислотой. В ответ тот достал из кармана разгрузки наступательную гранату (у нее разлёт осколков меньше) и, развернувшись, метнул металлическое яичко в самую гущу странных хлыстообразных отростков, не забыв, разумеется, выдернуть чеку. После чего припустил, не оглядываясь, поскольку притихшая было перестрелка, возникла вновь. Помня наставления сержанта в учебке и опасаясь взрывной волны, Муравьев слегка приоткрыл рот. Сзади грохнуло. Рядовой вздрогнул, вжав голову в плечи. Но последствий не было, как ни странно. До ушей Василия донесся только звук упавших на пол тел и громкое шипение. Следующие тридцать метров Муравьев преодолел легкой трусцой, внимательно поглядывая перед собой, поскольку аварийные лампы давали не очень хороший свет, а ему вовсе не хотелось вляпаться в какую-нибудь дрянь. Его никто этому не учил, но логика подсказывала, что неизвестная опасность может подстерегать на каждом шагу. Муравьев не был человеком тонкой нервной организации, но кровь, трупы и непонятных существ он воспринимал довольно спокойно - будто персонажей какой-то архи-реалистичной компьютерной игры. Почему так - он не знал. Видимо, психика блокировала какие-то нервные центры, чтобы солдат не тронулся умом.

Выстрелы опять стихли, но рядовой продолжал двигаться в заданном направлении. Коридор вывел Муравьева в громадное хорошо освещенное помещение. Дальняя от Василия стена зияла широким проломом, готовый был затянут какой-то белесой дымкой. По всему помещению валялся мусор неизвестного происхождения. На полу виднелись остатки тел вперемешку с какой-то синеватой слизью. Чудом висевшие над проломом часы - трещина в армированном бетоне убегала аж под корпус - показывали время девятнадцать часов одну минуту.

- Ты откуда? - раздался рядом голос.

Рядовой шарахнулся в сторону, поднимая автомат.

- Да не шугайся - голос звучал успокаивающе.

- Я не знаю. Я очнулся на столе в лаборатории на этом этаже и совсем не помню, что было со мной раньше,- ответил четно Муравьев, взглянув на собеседника.

Его тело тут же оказалось по стойке «смирно». Ибо перед ним был начальник гарнизона комплекса полковник Прокопеев. Начальник был не в повседневной форме, а в ОЗК, без противогаза и с автоматом в руках.

- Вольно, рядовой - проговорил полковник, скорее автоматически. И добавил: - Сейчас уже никто ничего не знает.

- Что случилось? Что здесь произошло? - спросил Муравьев.

Он, в принципе, не имел права задавать лицу, вышестоящему по званию каких-либо вопросов. Но ситуация была нештатная и это давало возможность слегка отступить от устава.

- А черт его знает, - полковник напряженно вглядывался в марево в проломе. - Похоже, яйцеголовые дошутились-таки с опытами с параллельным или как его там пространством. Видимо, произошел даже не прокол, а пробой, и тамошняя фауна ломанулась сюда. Верхние ярусы базы удалось изолировать. А мы сейчас внизу. И сколько нас осталось, никому не известно.

- Ну, может, прорываться надо, товарищ полковник?

- Куда?

- Наверх. Вдруг там наши?

- Какие, к хренам, наши? - вызверился полковник. - Я вообще не знаю, кто из наших остался и остался ли кто-нибудь вообще!

- Ну, может подорвать этот пролом в стене? Проход завалит и наверх тикать. Наверняка всех этих тварей побьют войска, если притока новых не будет.

- Если и подрывать, рядовой, то не пролом, а проход в другое пространство. Его наличие обеспечивает какой-то электронный прибор. Он внутри камеры, куда ведет этот пролом.

Вдруг здание вздрогнуло. С потолка что-то посыпалось. Раздался какой-то тихий свист, от которого полковник болезненно скривился и присел. Муравьев и сам почувствовал себя неважно. Будто стальным обручем перехватили голову и сдавили так, что рядовой почувствовал, будто кости черепа сейчас хрустнут и разваляться. Василий застонал от боли. Марево на соседней стене всколыхнулось и выпустило в ангар нечто осклизлое, полупрозрачное. Справа затрещал автомат. Это полковник открыл огонь по неведомому пришельцу. Но существо не обратило ни малейшего внимания на агрессивные поползновения военного. Пули, попадавшие в полупрозрачную тушу, не причиняли монстру никакого беспокойства. Существо, не обращая на людей внимания уползло куда-то в боковой коридор. Боль утихла и, как только туша твари исчезла из поля зрения рядового, почти пропала.

«Если появление каждой такой твари сопровождается головными болями, то я против» - подумал Муравьев.

Он извлек из карманов на разгрузке три оборонительные гранаты и, выдергивая чеку у каждой, метнул их одну за другой в пролом. Чтобы самому не пострадать, рядовой укрылся за одним из ящиков, утянув за собой все еще корчащегося полковника.

Три взрыва почти слились в один. Выглянув из-за укрытия, Василий увидел, что марево в проломе исчезло, но его место заняла чернильная темнота. Она настолько контрастировала с цветом стены, что Муравьев внутренне содрогнулся. И сразу поймал себя на том, что давящая боль исчезла вовсе.

- Похоже, через портал прорвалось что-то, с чем нам не справиться - поднялся рядом полковник.

- Значит, надо отступать, а то и бежать, - подытожил Василий.

- Дудки - ответил офицер. - У меня кое что есть для этого нечто.

Он нагнулся и поднял незамеченный Муравьевым снаряженный гранатомет «Муха». Видимо, кто-то уронил во время разгрома гарнизона и бегства оставшихся в живых, и оружие закатилось за ящик, откуда его и поднял полковник Прокопеев.

- Вы с ума сошли! - возмутился рядовой, - Заряд в замкнутом помещении угробит нас обоих!

Между тем из пролома полезли странные антрацитно-черные жгутики. Тонкие и быстрые, они нервно обшаривали пространство вокруг издавая звук, похожий на шуршание дождя. Их было много, и они лезли из той темной массы, которая заполняла сейчас камеру для экспериментов.

- Отходим к дальнему коридору, рядовой! - рявкнул полковник.- Ты прикрываешь!

И военные бросились вон из помещения. Оказавшись у самого входа в коридор, офицер повернулся и почти не целясь, выстрелил в сторону пролома в стене, из которого расползались странные жгутики из гранатомета.

- Ходу, ходу! - рявкнул полковник и они понеслись по коридору.

Грохот взрыва застал их уже почти у гермодверей на лестничную площадку. В спины ударила взрывная волна, отбросив на створки. Сбитые на пол и слегка оглушенные военные вскочили на ноги и попытались вырваться наружу. Хоть запоры были перекошены, а створки смещены и почти заклинены, мужчины смогли протиснуться на площадку. Убедившись, что лестница, не смотря на наличие на пролетах странной слизи и следов боя, безопасна, рядовой и полковник, посовещавшись, решили для начала попробовать подняться наверх на лифте. Идти пешком было бы безопаснее, но использование автоматики существенно ускоряло процесс.

Лифты на удивление оказались не заблокированы. Пока спускалась вызванная нажатием кнопки кабина, мужчины пытались отдышаться.

- Жаль, «Мухи» не бывают фугасными или осколочными, - сказал полковник.

- Это точно, товарищ полковник, - согласился рядовой.

Вообще-то Василий вел себя несколько не по уставу, но в данный момент ситуация это оправдывала.

- Интересно взрыв заряда уничтожил тот прибор? - спросил Муравьев.

- Почему нет? - ответил полковник. - Камера там небольшая, а убойная сила у заряда приличная.

- Но три ручных гранаты ничего не сделали!

- А одна противотанковая сможет, - отрезал полковник, давая понять, что спорить не намерен.

С лязгом открылись двери лифта. В кабине было сухо и светло. Рядовой даже сощурился от контраста яркости ламп в лифте и на лестничной площадке.

Вверх поднимались молча. Каждый думал о своем, параллельно проверяя оружие и оставшиеся боеприпасы. Видя, что у полковника почти не осталось патронов Василий, молча вынул два магазина для автомата и отдал их офицеру. Тот кивком головы поблагодарил рядового. У Муравьева сложилось впечатление, что Прокопеев досконально знает, что произошло в лаборатории и винит себя за смерть персонала и охраны. При этом, что делать, полковник не знал и пытался действовать исходя из известных ему схем поведения в подобных случаях. Но, опять, же, как в плохом боевике что-то шло не так.

Вестибюль встретил военных запустением и полным разгромом. Вокруг валялась разбитая мебель. Стойка у проходной была перевернута, турникеты вырваны, что называется «с мясом», стеклянные двери разбиты вдребезги. Повсюду странная слизь, ошметки какой-то бурой желеобразной массы и опять фрагменты тел. Муравьев вслед за полковником прошли через пространство вестибюля в полной тишине, нарушаемой лишь звуками шагов и скрипом битого стекла под подошвами сапог. Подойдя к двери, Василий оглянулся. На электронных часах, висящих над проходной, застыло то же время - девятнадцать часов одна минута

Оказавшись во дворе научного комплекса, Муравьев огляделся. Все пространство, включая городок, рядом с которым были возведены здания НИИ, были затянуты какой-то буро-желтой пленкой. Где-то в городе что-то горело - столб черного дыма поднимался к облакам. Были слышны автоматные очереди и выстрелы из оружия калибром посолиднее. Стрекотал вертолет.

Рядовой попытался посмотреть на наручные часы, чтобы определить точное время. Ведь с момента, как он очнулся в лаборатории и до сего мига, минуло прилично. Но внезапно все закружилось перед глазами Василия Муравьева. Он пошатнулся и упал, потеряв сознание.

Очнулся рядовой осознавая, что находится в горизонтальном положении.

«Наверное, треснулся башкой, навернувшись», - подумал Василий.

Открыв глаза, он увидел давешнюю лабораторию и людей суетящихся вокруг. Муравьев находился на столе, напоминавшем операционный. К его груди и голове были подключены датчики.

- Как испытуемый? - донеслось до слуха рядового.

- Жить будет, - последовал ответ.

В поле зрения Василия появился капитан Горяй и профессор Волкоблочный. Оба смотрели на него, но каждый по-своему. Капитан, с нескрываемым нетерпением, ученый - с интересом и участием.

- Как вы, голубчик? - участливо спросил Волкоблочный. - Вы понимаете, где вы и кто вы?

Василий сел, осоловело глядя перед собой. Как во сне содрал с себя датчики и поднял глаза на висящие напротив часы. Они показывали восемнадцать часов пятьдесят девять минут.

- Все в порядке? - какой-то лаборант сунул под нос Муравьеву ватку с нашатырным спиртом. Рядовой вздрогнул от резкого запаха, ударившего в нос, и вернулся к действительности.

Рядовой все вспомнил. Странную слизь в коридоре, фрагменты тел, кровь, запах пороха и смерти. Боль, неизвестных существ и пролом в стене лаборатории. Лицо полковника Прокопеева, готового умереть неизвестно за что. Вспомнил и ужаснулся.

Несколько пар глаз непонимающе уставились на Василия. А он, цепко ухватив капитана Горяя за лацкан кителя, одним движением подтянул его к себе. Не слушая возмущённого офицера, Муравьев торопливо затараторил:

- Капитан, не знаю, сколько у вас тут власти, но срочно прекратите все эксперименты! Срочно, - голос рядового сорвался почти в визг. - Слышите, срочно остановите яйцеголового, который сейчас собирается проводить опыты с параллельным пространством! А лучше - пристрелите, к чертовой матери!

А. S. 30.08.2016.