Присуха

1972 год

Степа сидел на скамейке у подъезда, поставил локти на колени, прикрыл лицо ладонями и время от времени проваливался в неглубокий сон. Одетый в мятые штаны, несвежую белую рубашку, на которой виднелись отчетливо различимые желтоватые пятна, он напоминал зарисовку из советских киножурналов о жизни в капстранах: вот он молодой американский интеллигент по уши в кредитах. Начальник вышвырнул его с работы, и теперь образованный мужчина обречён стать бездомным, если в ближайшее время не согласится на кабальные условия, которые выдвигает работодатель. Так безжалостная система ломает судьбы миллионов благонамеренных граждан, которые из свободных творческих личностей превращаются в винтики системы, послушно выполняющие распоряжения руководства.

Но дело происходило не в капстране, и довела Степу до такого плачевного состояние не безработица, которой в Советском Союзе семидесятых не было и быть не могло, а несчастная любовь. Уже третий день он дежурил у подъезда Лили, пытаясь уговорить её принять его обратно. Каждая секунда, проведённая вдали от неё, отдавалась болью в сердце. Он не мог ни есть, ни пить, ни спать, мысли о возлюбленной не отпускали. Где-то там, глубоко в памяти всплывал образ первой и пока единственной жены Оксаны, от которой он ушёл ради Лили, но образ этот быстро растворялся, всё заслоняла фигура его нынешней возлюбленной.

Почему Лиля прогнала его?

«Уходи, ты мне надоел», - сказала она как бы в шутку. Но оказалось, что она не шутила. Совершенно спокойно выгнала его из своей квартиры. Степе было где жить, он выдающийся инженер и квартиру от завода получил раньше срока даже без семьи. После того, как закрутились их с Лилей отношения, он тоже выгонял Оксану, когда та заливалась слезами и просила одуматься. Быстро же колесо судьбы совершило полный оборот…

Степа снова провалился в сон, проснулся от резкой боли, разливавшейся ото лба к вискам – он свалился с лавочки и стукнулся об асфальт. Стал подниматься и тут дверь подъезда открылась, вышла Лиля, которая с плохо скрываемым раздражением посмотрела на своего ухажёра.

- А, ты всё ещё здесь сидишь? – спокойно спросила она. – Давай-давай, уходи. У нас с тобой всё.

- Лиля, но я люблю тебя, - забормотал Степа, поднимаясь.

Как только он к ней приблизился, девушка поморщилась, попятилась и брезгливо зажала нос пальцами.

- Фу, от тебя воняет. Иди уже домой, да помойся. А лучше всего, - на её лице возникла ехидная ухмылка, - позвони Оксане, пусть теперь тебя за мной донашивает. Так ей и передай, что я тебя отпускаю.

Сказала, расхохоталась и, обогнув застывшего Степу с покрасневшими от обиды глазами, ушла прочь.

- Но мне не нужна никакая Оксана! Я только тебя люблю! – попытался крикнуть ей вслед Степа, но вместо окрика удалось издать лишь сиплый глуховатый звук.

Он был до крайности истощён. Слова Лили о вони были справедливы. Может быть поэтому ничего не получается? Нужно сходить домой, помыться, привести себя в порядок, и тогда она снова его полюбит. Ухватившись за эту мысль, Степа побежал на автобусную остановку, поехал к себе на квартиру, но по дороге позабыл обо всём, перед мысленным взором снова стояла Лиля. Она одна, больше никого и ничего. Ни о чём другом, ни о ком другом он думать не мог. Лиля бросила его, не верит в его любовь, дразнит, обижает. Потому что не понимает, как глубоко, как чисто Степа её любит! Нужно просто доказать ей, всё доказать! Купить ей самый дорогой подарок, переписать на неё квартиру, отдать всё, что есть! Тогда-то она точно снова его полюбит!

А если нет?! Если даже после этого отвергнет?!

Эта идея показалась настолько страшной, настолько преисполненной отчаяния, что сердце в груди Степы бешено заколотилось, а на лбу выступила испарина. Но испуг его лишь усилил поток негативных мыслей.

«Она бросила тебя навсегда, ты ничего не исправишь, ты ей больше не нужен!»

Как жить дальше, для чего жить дальше? Он начал вспоминать о родителях, о своей жене - пока ещё законной жене! – Оксане. Ведь им было хорошо вместе, так хорошо… Не успел подумать, как образ Лили снова возник, опять вытеснил всё остальное. Только она одна и больше никого. Если её нет, то и жить незачем.

Он вышел на своей остановке, застыл на месте, глаза его сделались стеклянными. И вдруг пришло озарение. Лиля оценит, навсегда запомнит, поймёт, как дорога ему. Губы Стёпы изогнулись в нехорошей улыбке, он пошёл к себе домой и стал готовиться. Помылся, нарядно оделся, собрал нужные вещи.

Поздно вечером он вернулся к окнам её квартиры. Во дворе никого, ему не успеют помешать. Степа бросил гвозди и молоток на землю, поднял голову вверх, часто задышал, собираясь с силами, поправил костюм – нужно было представительно выглядеть – и заорал, что было мочи:

- Лиля, это для тебя!

Встал на колени, взял гвоздь, приложил острый конец себе ко лбу, подхватил молоток и что было мочи ударил. Острие скользнула по мокрой коже, оставило глубокий порез, но не пробило череп. Странно, но боли Степа почти не почувствовал. Показалось только, что теплый пот заливает лоб, однако когда кровь стала попадать в глаза, размазываться по лицу, он осознал, что натворил. Стало страшно, но лишь на мгновение. Образ Лили снова отодвинул всё остальное на задворки сознания. Только она, жить ради неё или не жить вовсе.

- Для тебя, Лиля! – снова заорал Степа, подхватил гвоздь, засунул его себе в ухо и ударил молотком по шляпке. В этот раз боль почувствовал, а раздражённый крик откуда-то сверху:

- Да заткнись ты уже! – отозвался только слева. Справа стало тихо, как в закопанном в землю гробу.

Тишина и покой – это лучше, чем страдания от невозможности быть вместе с Лилей. Мысль эта показалась Стёпе настолько ясной, настолько неоспоримой, что, справившись с приступом боли, очпредной гвоздь он направил уже себе в висок.

- Да ты что творишь? С ума сошёл что ли? – кто-то из жителей разглядел, чем именно занимается Стёпа. Это же прекрасно! Если Лиля не увидит, то они расскажут, насколько сильно он её любил, она всё поймёт!

Воодушевлённый этой мыслью, он со всей силы ударил молотком по шляпке, гвоздь с противным чавкающим звуком вошёл в висок, в глазах у Стёпы потемнело, рука дёрнулась, стремясь нанести ещё один удар, но ничего не вышло – мужчина завалился набок и, начав биться в конвульсиях, потерял сознание.

Умер Стёпа в больнице, не приходя в себя. У палаты дежурили его родители и брошенная жена Оксана.

Лиля так и не пришла.

…

Сашка вышел из палаты в коридор в надежде отвязаться от навязчивого Василия Владимировича – болтливого соседа, который почему-то посчитал молодого парня родственной душой и делился с ним своими мыслями, воспоминаниями и свежими сплетнями. Василий Владимирович, правда, пытался приставать к другим пациентам, но они его рано или поздно отшивали. А Сашка, родители которого тоже были возрастными людьми (матери на момент его рождения исполнилось тридцать семь, отцу и вовсе сорок пять), пожилого мужчину жалел, терпел уже порядком поднадоевшие повторяющиеся байки, тем более что лежать молодому парню оставалось всего несколько дней – Стасу очень хотелось отвезти младшего брата домой к последнему звонку.

Парень хотел посидеть в тишине и присматривал себе место за кадкой с высоким фикусом, где вездесущий Василий Владимирович мог его и не найти, когда увидел, как пожилая медсестра ведёт молодую девушку по коридору. Почему-то эта парочка притягивала к себе взгляд Сашки, как магнит металлические опилки. Они подошли к дверям, медсестра стала усаживать свою подопечную. Бледная высокая девушка опустилась на скамейку, привалившись спиной к стене. Пожилая медсестра отошла от неё и направилась в кабинет, а Сашка стал рассматривать сидевшую напротив него больную. Короткостриженная, чёрноволосая и чёрноглазая, с выразительными темно-розовыми губами, сильно изогнутыми тёмными бровями она была красива какой-то жуткой, нечеловеческой красотой. Так должна была выглядеть сама смерть: вселенская грусть вперемешку с женственностью; строгие, даже не геометрические, а алгебраические черты лица; в глубоких, чёрных, мёртвых глазах ни малейшей надежды на спасение.

- Залюбовался нашей Оксанкой, - Василий Владимирович незаметно подкрался к Сашке. – Она здесь из-за мужа. Ну как из-за мужа, там история любовно-колдовская, тебе такие нравятся. Про тебя ж самого болтают, что ты увидел нечто эдакое…

- Что там с историей? – перебил Василия Владимировича Сашка, в памяти которого снова всплыли торчащие из-под земли шевелящиеся пальцы.

- Дык, муж-то от неё уже ушёл, не жили они вместе несколько месяцев. Ушёл к женщине старше, гораздо. Мать-то Оксанки нашей, Светлана Батьковна – запамятовал я её отчество – сказывала, что та женщина с ней поскандалила и в отместку зятя к себе приворожила. Знает, нет для матери боли страшнее, чем боль дочери!

- Так, а с мужем-то что случилось? – шёпотом спросил Сашка, опасаясь, что Оксана услышит их разговор. Та, однако, оставалась абсолютно безучастной, вперила свой взгляд в стену и, казалось, просто дожидалась смерти.

- Муж себе в голову гвозди повбивал да помер. Болтают, врачи с десяток из головы у него выковыряли. Той, что его приворожила, хоть бы хны, а Оксана до похорон как-то держалась, а когда суженого её в могилу опускали, разрыдалась и сама туда прыгнула. С тех пор ничего не ест, пьёт насилу, да лежит всё время. Когда мать увидела, что дело плохо, сразу к врачам за помощью. Оксану сначала в психушку хотели везти, но Светлана Батьковна запротестовала – какая слава по городу-то о её дочери пойдёт, кому оно надо? – настояла, чтоб в обычную больничку ло́жили. Ну вот уже третий день здесь, лучше всё не становится. Мож ты с ней побалакаешь? Утешишь как? Молодая ж девка, жалко, если пропадёт.

Сашка кивнул, снова залюбовавшись жуткой красотой Оксаны и решил, что о несчастной девушке нужно поговорить со Стасом, когда тот придёт его навестить.

…

Стас плодотворно проводил дни теперь уже незапланированного отпуска. Когда стало ясно, что Сашка застрял в больнице минимум на неделю, Стас сразу же позвонил к себе в институт, объяснил ситуацию и попросил подменить его на лекциях. В институте он был на хорошем счету, поэтому ему пошли навстречу, хоть и пожурили. Потом он целый день крутился в больнице, узнавал, что требуется брату, но Ваня сделал несколько звонков, вечером сам приехал, успокоил Стаса, заверив того, что Сашке ничего не угрожает.

Утром следующего дня младший Яковлев уже оклемался от испуга, но всячески избегал любых воспоминаний о происшествии у ивы. Стас немного успокоился и, решив, что оставаться в больнице, когда брату стало лучше – значит тратить время впустую, отправился в архивы. В конечном итоге он приезжал сюда не только из-за просьбы Вани, всё указывало на то, что здесь орудовал разыскиваемый им культ. И погибшая за один день деревня, о которой рассказывала бабушка Оля, могла хранить ответы на вопросы, интересовавшие Стаса. Поэтому он и отправился в городской архив: возможно, будут какие-то упоминания о массовых переселениях жителей самого посёлка или соседних деревень. А может прямое указание на мёртвую деревню – раз местных расспрашивали, значит материалы следствия могли сохраниться.

Поскольку город был небольшим, то появление Стаса в архивах заинтересовало всех сотрудников и парочку краеведов, которые регулярно работали с документами. Он в общих чертах рассказал им о том, что искал, не раскрывая, впрочем, истинных целей. Неожиданно для себя Стас получил добровольных помощников, безвозмездно принявшихся пересматривать документы, в которых могло содержаться упоминание о деревне, жители которой умерли за один день. Дело пошло быстро, Стас прерывался только на приём пищи, сон и визиты к Сашке.

Вот и сегодня, поглядев на часы, он недовольно хмыкнул – нужно было ехать в больницу, да и из города в принципе придётся скоро уезжать, если Стас хотел, чтобы Сашка успел на свой последний звонок. А уезжать уже и не хотелось – ведь столько работы проделано, неужели всё напрасно? Но особого выбора не было, поэтому Стас отправился в больницу.

Брата он застал обеспокоенным и взволнованным. Коротко ответив на общие вопросы Стаса, Сашка принялся рассказывать о какой-то молодой вдове Оксане и её муже, который покончил с собой ужасным способом.

- Это всё очень грустно, Саша, но мне ты это зачем рассказываешь? Если ты себя хорошо чувствуешь, то, наверное, нужно выписываться. У тебя последний звонок на носу и экзамены.

- Ты меня не слушаешь, Стас! Мужа её приворожила какая-то тётка, Лиля. Он поэтому так и поступил.

- Приворожила? – Стас усмехнулся и внимательно посмотрел на Сашку, прежде отличавшегося железобетонным скептицизмом.

- Слушай, я пытался поговорить с Оксаной, но она вообще никакая. И её глаза… Я никогда не видел такого взгляда. Говорят, эта Лиля повздорила со Светланой Львовной – ну, мамой Оксаны…

- Понял, не дурак. Дурак бы не понял, - вздохнул Стас. Незапланированный отпуск плавно перетекал в незапланированное расследование. Хотя, если речь шла о настоящем привороте, присухе, как его называли в стародавние времена, то наложившая его ведьма могла обладать ценными сведениями о культе, который тут обитал. Вдруг, это опять никакое не совпадение, а подсказка, как это было в случае с удельницами?

- Так вот, - продолжил Сашка, - я побеседовал со Светланой Львовной, она подтвердила, что у неё с этой Лилей на работе серьёзный конфликт возник. Она метила на место Светланы Львовны, но не получила его. И Светлана Львовна подозревает, что Лиля мстит ей через дочку. Разрушила её семью, а сейчас сводит Оксану со свету. Можешь сам с ней поговорить, она женщина словоохотливая.

- С ней мне разговаривать незачем, - ответил Стас. – Говоришь, муж этой твоей Оксаны покончил с собой, вбив в голову гвозди? Я с Ваней о нём поговорю, думаю, он и без имени-фамилии поймёт, о ком речь.

- Да, точно! Ваня может что-то подсказать! – оживился Сашка, вспомнив о патологоанатоме, дружившем с братом.

Яковлевы ещё немного поболтали, но Сашка всё время переводил разговор на Оксану, Стас догадался, что девушка брату понравилась и, пообещав во всём разобраться, ушёл. Откладывать это дело в долгий ящик он не собирался, позвонил в морг прямо из телефона-автомата у больницы, узнал у Вани подробности смерти мужа Оксаны – Степана – поинтересовался адресом его любовницы.

- Если знаешь, конечно, - добавил Стас.

- Да он прямо напротив её квартиры всё это сотворил.

Выяснив адрес, Стас сразу же туда и поехал. Зайдя во двор и увидев сидевших на лавочке бабушек, направился к ним. Если с чего-то и начинать, то со сплетен. Представившись следователем, он стал расспрашивать о Лиле и Степане.

- Они недолго жили с этим её новым мужем, даже не знаю, почему так всё вышло, - ответила старушка, сидевшая на краю лавочки.

- Новым? – заинтересовался Стас.

- Так то ж не первый её муж, - вставила другая бабушка. – Она уже в третий или четвертый раз вдовой становится. Говорю вам, - она окинула взглядом своих товаров, - к ведьме она повадилась ходить. Присушит мужиков, потом бросает, а они без неё уже не могут. Мстит так за обиды свои.

- Мстительная, значит? – заинтересовался Стас.

- Ещё какая! - продолжила бабушка, воодушевлённая интересом к её версии. – Она баба ветреная, нравятся ей такие, знаешь, сбитые, крестьянские, хозяйственные мужики, - старушка сжала кулак и потрясла им у головы, - а сама-то уж не молодая, поди ж найди такого. Иной раз свяжется с мужиком, а он свои дела сделает, да и бросит её. От этого её такая злоба разбирает, о-о-о! Отомстит! К ведьме побежит, а мож сама наколдует. И будет бегать за ней мужик, унижаться, а ей только в радость – знай своё место!

- Ой, сочиняешь, - перебила бабушку первая собеседница Стаса. – Её последний-то ухажер на пять лет младше, да хлюпенький совсем был. На кой же она с ним связывалась?

- Так то она его тёще мстила. Он же ж семью бросил! – уверенно ответила бабушка. – Лилька-то у егойной тещи в подчинении трудится.

- И что, она готова человека погубить ради каких-то споров на работе? – спросил Стас.

- А то! С детства такая! Она внучку моему Игоряше раз по голове камушком к-а-а-а-к стукнет! И за что? В песочнице сел на место, где она обычно сидела. Будто это её песочница. Вот какая язва!

- Ой, старая сказочница, - отмахнулась первая бабушка. – Ты потому на неё и наговариваешь, что из-за внука озлобилась.

Прежде чем старушки начали друг с другом ссориться, Стас успел спросить вторую бабушку:

- А вы, случайно, не знаете, к какой ведьме она могла пойти?

- Да кто ж то скажет? Их у нас в городе развелось. Сама по молодости грешным делом ходила, когда мой из семьи уйти хотел, - усмехнулась бабуля.

Стас кивнул, поблагодарил, но принявшиеся браниться между собой бабушки даже не заметили, что он уходит. Тем лучше. Всё что нужно он узнал. Оставалось придумать, как найти ведьму, к которой ходила Лиля. Стас обдумал детали разговора с бабушками. Спросить Лилю напрямую не получится, а вот хитростью…

Стас замер на месте, его глаза округлились от восхищения возникшим в голове планом.

…

Когда Лиля подходила к своему подъезду, то заметила блестящую на солнце белую «Волгу», под капотом которой копался крепкий мужчина средних лет. Заметив её, он взял лежавшую неподалеку тряпку, вытер ею грязные руки, улыбнулся.

- Извините, девушка, видите какая ситуация приключилась. У вас случайно телефона нет? Я бы позвонил знакомому.

- Это его машина? – с любопытством спросила Лиля, начав кокетливо накручивать свои кучерявые волосы на палец.

- Нет, - мужчина улыбнулся шире, - моя. Я врач, недавно переехал сюда, пригласили как ведущего специалиста. Вот, - показал руками на машину, - наградили, так сказать. В придачу к квартире. А я автомобилист неопытный, - театрально вздохнул, - пока никак не справлюсь со своей «лошадкой».

- Конечно, я вам помогу, - Лиля, наконец, улыбнулась. – Мне в квартиру телефон пока не провели, но у соседа он уже есть. Если его нету дома, посидите у меня. Чего тут торчать-то?

- Ваша правда, - мужчина подошёл вплотную к Лиле. От него пахло дорогими духами, а в грубоватых чертах лицах чувствовалась дикая влекущая сила. – Меня, кстати, Иваном Трофимовичем зовут. Но вы можете звать меня по-простому – Ваней.

Лиля улыбнулась и кокетливо протянула руку новому знакомому. Неужели ей наконец-таки повезло с мужиком?

…

Стас, заночевавший прямо в кабинете Вани в морге, с утра названивал ему, пока тот не ответил около десяти часов.

- Кто там? – рявкнул разъярённый патологоанатом в трубку.

- Стас это! Ну как, получилось.

- Твою мать! Сам меня отправил эту девчулю развлекать, а теперь отоспаться не дашь! У меня она, спит.

- Отлично. Я тебе минут через двадцать позвоню, разбуди её. Ко мне обратишься «Наташа», и постарайся разговаривать елейным голоском, - усмехнулся Стас. – Дадим ей понять, что этой ночью всё и ограничится.

- Хорошо, Наташенька, - писклявым голоском ответил Ваня. – Но ты мне будешь обязана по гроб жизни, подружайка.

Стас хохотнул и, не прощаясь, повесил трубку, выждал нужное время, позвонил и разыграл сцену.

Вечером Стас ещё раз переговорил с Ваней, и тот рассказал о ссоре с Лилей.

- Разговор с «Наташей» она услышала. Тогда я прямо дал ей понять, что она у меня на одну-две ночи, - резюмировал Ваня.

Теперь оставалось следить за Лилей и надеяться, что она приведёт Стаса к ведьме. Ждать долго не пришлось. Уже на следующий день утром (Стас крутился в районе засветло) Лиля направилась не на работу, а в холмистую часть города, где почти не было многоэтажек, одни лишь частные дома. Стараясь держаться незаметно, Стас всюду следовал за ней. Сложнее всего было скрыться в автобусе, но Лиля настолько погрузилась в свои мысли и обиду, что ничего вокруг не замечала. На улице же следить за ней оказалось проще простого – Стас просто шёл по противоположной стороне дороги, держась чуть поодаль. Проблемы снова возникли, когда она свернула в переулок, и Стас на какое-то время потерял её из виду. Пришлось перейти на бег, обогнуть росший у дороги кустарник, вдохнуть аромат свежей весенней травы, забрызгать брюки ещё не высохшей росой.

Переулок изгибался полукругом, свежий чёрный асфальт, которым недавно уложили дорогу, испускал неприятный терпковатый запах. Ступив на него, Стас сбавил ход, перевёл дыхание, чтобы ненароком не привлечь внимания Лили, если она не успела далеко отойти, пошёл дальше быстрым шагом и, миновав крутой поворот, обнаружил, что оказался в центре самой настоящей деревни, спрятанной посреди города: всюду зелено, часть домов новые, кирпичные, но хватает и стареньких, деревянных, перед домами пасутся куры, а кое-где и коровы с козами, по дороге бегает веселящаяся ребятня, всюду царит пасторальная атмосфера. Торопящаяся Лиля выглядела здесь неуместным элементом, как если бы на картинах девятнадцатого века вдоль сельских дорог нарисовали ряды фонарей. Дальше следить за ней было несложно. Лиля так и не заметила Стаса, перешла на асфальтовую дорожку у домов и свернула в одну из калиток. Яковлев предусмотрительно расположился на противоположной стороне улицы, сел на удобную скамеечку и принялся делать вид, что читает газету, хотя в действительности с нетерпением ожидал возвращения Лили.

- К ведьме нашей пришёл? - голый по пояс пузатый мужичок лет сорока незаметно подкрался к Стасу со спины.

- С какой стороны посмотреть, - неохотно ответил Стас.

- Мы с ней здесь стараемся не ругаться, - между тем продолжил мужичок, садясь рядом со Стасом, - но и не дружим особо. Живёт себе и живёт, нам гадостей не делает, но вот другим… К ней бабенки обычно ходят, ты первый мужик, который заявился.

- Я не совсем к ней.

- А что, следишь за подругой? Боишься, что приворожит? Такое тоже бывает. Мария Васильевна ведьма сильная, приворожит как присушит.

- То есть ведьма она настоящая? - тут Стасу стало любопытно.

- Конечно. Это тебе не бабулька с картами, эта колдовать умеет всамделишно.

Стас задумался, пропуская мимо ушей болтовню мужичка. Когда Лиля вышла в приподнятом настроении, Стас удовлетворенно кивнул своим мыслям, повернулся к собеседнику.

- Слушай, а тебя как зовут?

- Серёга, - запнувшись, ответил мужичок.

- А я Стас. Слушай, Серёга, я вообще не из этого города, но если, скажем, я попрошу тебя писать мне о том, что за слухи ходят о вашей Марии Васильевне, ты согласишься?

- А тебе зачем?

- Так я учёный, фольклорист. Собираю разные народные истории. А про ведьм истории всегда интересные. Если что, я тебе по десятке в год присылать буду. Два письма в год со свежими слухами. Как, устроит?

- Ну если аванс дашь…

- Договорились, - Стас кивнул, пожал руку Серёге. В его неофициальном штате осведомителей скоро прибавление. – А сейчас мне надо идти, детали обсудим позже.

Стас направился к калитке ведьмы, предусмотрительно скрестив мизинец и безымянный палец на левой руке – самый простой и в то же время надежный способ уберечься от колдовства и дурного глаза. Узенькая асфальтовая дорожка по одну сторону от которой располагался палисадник, а по другую новый кирпичный дом, привела его к красивому крыльцу, балясы которого были выполнены в форме животных – зайца, вставшего на задние лапы, петуха, гордо задравшего голову к небу, кошки, подпиравшей перила своим хвостом. Хозяйка дома явно не бедствовала – такая работа стоила больших денег. Особо не церемонясь, Стас поднялся по ступенькам и, легонько постучав в дверь, вошёл внутрь. Откуда-то из глубины дома появилась моложавая женщина лет сорока-сорока пяти. Лицо приятное, но улыбка слащавая, неискренняя, а выразительные зелёные глаза так и вовсе не улыбались, а пристально изучали гостя.

- Ты кто такой? – не поздоровавшись, спросила ведьма.

- Здравствуйте, Мария Васильевна. Я Федя Копылов, мне вас порекомендовала наша с вами общая знакомая.

- Это какая знакомая?

- Лилия. Она только от вас ушла.

- А чего ж она о тебе не сказала? – улыбка не сползала с губ женщины, но в её словах чувствовалось недоверие. Даже когда слушала Стаса, она постоянно что-то шептала себе под нос, но, похоже, нужного ей эффекта добиться не получалось.

- Не знаю. Может забыла. Я могу позвать её, если ещё не ушла.

- Зачем, не надо. Ты чего хотел? – ведьма, наконец, перестала улыбаться, опустила голову и исподлобья посмотрела на Стаса.

- Есть у меня одна подруга, взаимностью никак не отвечает…

- Хватит врать! – рявкнула ведьма. Левую руку Стаса прострелила боль, скрещенные пальцы свело. Он, однако, не разъединил их. – Я не могу тебя прочитать. Ты защищаешься. Как?

- Не твоё дело, - Стас тоже решил не церемониться. Он убедился, что перед ним настоящая ведьма.

- А что моё дело? Зачем явился?

- Ива за городом. В направлении Березовой горки. Что ты о ней знаешь?

Ведьма отступила на шаг назад, сделалась ещё мрачнее.

- Вот чего затеяли, - пробормотала она. – Ушли те, кого ты ищешь. И добро своё унесли.

- Куда ушли?

- А того тебе ведать не пристало.

- Если знаешь, скажи, что хочешь взамен, я готов заплатить.

Ведьма тихо засмеялась.

- Заплатить? Да никакие деньги не заставят меня говорить о том, о чём ты спрашиваешь. Ты ведь ничего не знаешь? Дурак! Пальцы, значит, скрестил. Ну ничего, и на тебя управу найдём. А теперь пошёл вон из моего дома, пока я милицию не вызвала!

- Я никуда не…

- Караул! Грабят! – заорала Мария Васильевна, перепугав Стаса не на шутку. Он сделал пару шагов и вышел на крыльцо, увидел, что крики подействовали, во дворах соседних участков появились соседи.

Ведьма снова заорала, и Стас счёл за лучшее ретироваться. К счастью, переполох, поднятый Марией Васильевной, закончился ничем. Когда Стас выскочил на улицу, люди было подались к нему, но тут объявился Серёга, который поручился за Стаса и все разошлись.

- Ты мне это, хотя бы рубль дай, - прошептал Серёга, провожая Стаса обратно. – Авансом.

«Заслужил», - подумал Стас и просьбу пузатого мужичка выполнил, пообещав вернуться. После поехал в библиотеку, оттуда позвонил Ване, узнал, нет ли новостей.

- Есть. Лилька твоя меня на ужин приглашает, угостить хочет.

- Ясно. Ведьма дала ей приворотное зелье.

- И что, мне соглашаться? – спросил Ваня.

Стас задумался. Ваня считал себя природным ведьмаком. Если это правда, присуха ему не страшна, а вот Мария Васильевна и Лилия сильно пожалеют о попытке приворожить патологоанатома. Но если Ваня ошибался, тогда он рискует кончить так же, как кончил Стёпа и другие мужья Лилии.

«Ведьма может знать, где деревня», - напомнил себе Стас.

- Да, соглашайся. Но пригласи её к себе.

- Ладно. Но ты сегодня в морг не ходи, тогда где-нибудь ещё заночуй, у нас там проверка. Влетит, если узнают, что я превратил свой кабинет в гостиничную комнату.

- На худой конец у Сашки в палате, если в гостинице снова мест не будет, но сегодня я допоздна в библиотеке останусь, - сообщил Стас.

- Слушай, а после всего эта твоя Лилия не повадится ходить ко мне домой?

- За это не переживай. Сегодня с ней такое приключится, что она и тебя, и твою квартиру за три квартала обходить будет.

Они с другом распрощались, и Яковлев вернулся к работе. Его помощники рассказали, какие источники уже успели перерыть, пока было тухло. Стас с азартом включился в работу, не только потому, что пропустил больше дня из-за слежки за Лилей, но и оттого, что хотел не думать о судьбе Вани. За работой день пролетел незаметно. Около десяти вечера, перед самым закрытием читального зала, где Стас был последним посетителем, молодая библиотекарь ворвалась в помещение и окликнула его.

- Станислав Николаевич! Там вас к телефону. Человек как будто задыхается!

Стас перепугался. Значит, он ошибся, с Ваней беда! Побежал к телефону, схватил трубку, ещё до того, как приложил к уху, услышал отрывистый кашляющий звук:

- Алло! Что случилось?! – взволнованно спросил Стас.

- Алло, Стас? Это Ваня. Не поверишь, что сейчас приключилось, - Ваня едва сдерживал смех, с трудом произнося слова. – Как ты и говорил, эта кикимора явилась ко мне с пирогом и выпивкой. Ну я отказываться не стал, распили мы с ней, значит, бутылочку, и тут такое началось. Она вся позеленела, в туалет убежала и оттуда, наверное, час не выходила. Такого звукового сопровождения я никогда не слышал, - он снова расхохотался. - Потом резко засобиралась и убралась восвояси. Я к окну, гляжу – она из подъезда чуть не выползает, согнулась в три погибели, хромает, на колени упала, а рвать-то и нечем. Будет знать, как ведьмака привораживать.

- Будет, - неожиданно для самого себя Стас сделался серьёзным. – Да только мертвых это не вернёт. Заслуженного наказания она не понесла.

- Тут уж чем можем.

- Ну спасибо тебе, Ваня. Я тогда ещё в библиотеке чуток поработаю, приду поздно. У тебя же уже можно переночевать?

- Конечно. Как ты и сказал, Лиля меня теперь за три квартала обходить будет, - Ваня снова расхохотался.

На том разговор друзей закончился.

- Ну как, ничего страшного? – спросила молодая библиотекарь, заинтересовавшаяся литературой, которую читал Стас.

- Нет, он не задыхался, а смеялся.

- Ну и славно, - девушка улыбнулась. – А вы знаете, я ведь забыла вам рассказать. Тут Владимир Семенович, краевед местный, одну книжку отыскал, рекомендовал вам почитать, я сейчас, - девушка отошла, повозилась где-то между полками, вернулась со старым изданием. – Вот.

Стас взял ярко-красную книгу в руки. На обложке значилось: «Богданов Е.И. Ереси в дореволюционной России».

- Спасибо, - он поблагодарил библиотекаря и принялся читать. Книга оказалась уникальной, и очень скоро Стас нашёл упоминание культа богини смерти Морены. Пролистал пару страниц и замер. Это оно! История о деревне, которая вымерла за один день! Достав свой блокнот, Стас принялся старательно стенографировать содержание нужных страниц.

…

Следующим утром Стас отправился в район частной застройки. Неспешно брёл по дороге, добрался до дома ведьмы, бесцеремонно открыл калитку, прошёл по узкой асфальтовой дорожке к дому, без стука вошёл внутрь, не разуваясь проследовал по коридору прямо в спальню, где и застал Марию Васильевну, лежащую в постели. Выглядела она паршиво: левая половина лица отекла и, похоже, как при параличе Белла не слушалась свою обладательницу. Правая была искажена болью – глаз прищурен, рот приоткрыт, по щеке стекала слюна, но у ведьмы не было сил даже на то, чтобы поднять руку и вытереть жидкость. Заметив Стаса, она прищурилась ещё сильнее, задышала чаще, но ничего не сказала.

- Смотрю, Мария Васильевна, уверенности у вас поубавилось, - холодно сказал Стас.

- Я ничего не скажу, - хрипя, проговорила ведьма.

- О, уже не надо, я всё выяснил без вашей помощи. Сюда я пришёл с другой целью. Знайте, это только начало. Я стану следить за вами, узнаю, когда придёт ваш последний час, и в тот день я буду стоять у изголовья вашей кровати, не позволю никому принять от вас вашу колдовскую силу. Вы будете умирать несколько дней в страшных муках, да и после смерти не обретёте покоя. В расплату за содеянное.

Ведьма попыталась что-то ответить, но ничего не вышло – язык тоже ей почти не подчинялся. Бросив последний полный презрения взгляд в сторону Марии Васильевны, Стас развернулся и ушёл. Постучал в окно к Серёге, дал тому свой адрес и попросил писать, пообещав регулярно присылать деньги.

- Особенно следи за её здоровьем. Если захворает – пришли телеграмму, - распорядился Стас.

Теперь, когда вопрос с ведьмой был решён, оставалось забрать Сашку из больницы, поблагодарить Ваню за гостеприимство (которым, по правде говоря, Яковлевы уже злоупотребили), и вернуться, наконец, домой из этого несчастливого, но не безуспешного путешествия.

Добравшись до больницы, Стас поднялся в палату брата и обнаружил, что вещи того были собраны и лежали на кровати, но самого Сашки внутри не было. Отыскал его Стас в коридоре женского отделения, где тот пытался разговорить вышедшую из ступора Оксану. Девушка время от времени улыбалась и что-то отвечала.

- Саша! – окликнул брата Стас. – Нам пора.

Тот кивнул, что-то шепнул на ухо девушке, взял её за локоть и подвёл к Стасу.

- Это Оксана, а это мой брат Стас.

Девушка слабо улыбнулась, кивнула.

- Приятно познакомиться, - сказал Стас. – Простите, что так бесцеремонно, но мне придётся забрать Сашу.

- Конечно, - едва слышно ответила она. Стасу показалось, что в голосе зазвучали нотки грусти. Тоска по мужу, или ей не хочется, чтобы Сашка уезжал?

Впрочем, поиски ответа на этот вопрос не были задачей первостепенной важности. Стас забрал брата, они сходили за его вещами и направились к выходу.

- Это ты ей помог, ведь так? Ты ходил к той ведьме? Вчера ей стало гораздо лучше, - тараторил Сашка, пока они спускались по лестнице. – Как Оксана сказала, ощущение такое, будто она снова научилась дышать.

- А ты же не веришь в ведьм, разве нет? – усмехнулся Стас.

- Не верил, - поправил его Сашка. – И поэтому очутился здесь. То, что я увидел под этой ивой… - румяный Сашка моментально побледнел, упёрся рукой о стену. – Нет, не будем об этом.

- Не будем, - Стас знал – дело не только в увиденном, кто-то наложил на дерево могущественное заклятье.

- Лучше объясни мне, Стас, Лиля была ведьмой?

- Нет, ведьмой была не Лиля. Она ходила к другой женщине.

- Тогда я вообще ничего не понимаю… Если ведьма обладает такой силой, что может присушить человека к другом, зачем так поступает? Почему разменивается на мелочи?

- Это не мелочи! – твёрдо сказал Стас. - Для зла нет ничего важнее, чем вбить в голову других людей идею наказуемости добра. Над всеми мелочными мотивами – мести, зависти, жадности – всегда возвышается именно она, эта идея. Никогда нельзя об этом забывать. И ничего не укрепляет веру в эту идею так, как беды, приключающиеся с хорошими людьми. Именно поэтому ведьма согласится «помочь» даже бесплатно, если будет знать, что причинённый ею вред покажет другим – быть плохим выгодно, а с добрыми всегда приключаются только беды, никакой награды за свои поступки они не получают. Но это абсолютная неправда! Награду за добро человек получает сразу и обладает ей до конца своей жизни. Награда эта – чистая совесть и душевное равновесие. А деньги, власть, помешательство на тебе чужой жены – присуха не рождает любовь, это скорее разновидность душевной болезни - рано или поздно оставят после себя лишь пустоту, потому что ничего настоящего в них никогда не было. Глубокое чувство не столько яркое, сколько непроходящее.

Сашка призадумался, какое-то время они шли в тишине. Уже на улице он вдруг развеселился, набрал полную грудь пахнущего цветущими полями и налившимися соком деревьями воздуха, с улыбкой посмотрел на Стаса.

- Знаешь, я подумываю поступить в местный институт. Ну его, этот Ленинград. Никогда не любил большие города. Здесь мне нравится.

Стас кивнул. Сашка влюбился в Оксану. Что же, может это и к лучшему.

Из больницы Стас позвонил Ване, поблагодарил за всё и попрощался, дал Сашке трубку, тот отвесил парочку так раздражавших патологоанатома шуточек, потом с непривычной для него серьёзностью сказал «Большое спасибо!» и попрощался. После братья пешком добрались до автовокзала и спустя пару часов уехали из города. Больше Стас никогда не брал Сашку с собой туда, где его могло поджидать столкновение со сверхъестественным. Не мог позволить себе рисковать жизнью брата. Он бы и сам бросил всё это без раздумий, но оставалось одно дело, оставить которое незавершённым Стас не мог.

Вернув Сашку домой, Стас не стал засиживаться на месте и снова отправился в путь, на поиски мёртвой деревни.