Притворщица

Кухонная дверь бесшумно открылась. В такой час лишь бдительные кошки и юркие мыши могли встретить гостя, но даже их не потревожило его появление. Порыв ветра занёс на каменные плиты несколько снежинок, и в проёме возник силуэт.

Яркое пламя камина наполняло комнату теплом и светом. Все уже давно разошлись по своим спальням и видели десятый сон.

Хозяйка дома, вдова Хелверг, не только позаботилась о комфорте слуг, подарив им новые шерстяные одеяла, но и позволила им отойти ко сну раньше обычного. Хотя чествование Светлого Святого, означающее начало зимы, уже осталось позади, для добрых поступков любой день хорош. Потому-то и казалось невероятным, что кто-то решится на преступление всего через десять дней после такого светлого праздника.

Ключ, изготовленный по восковому оттиску, идеально вошёл в замок. Это придало вору уверенности, и его движения стали более резкими, будто этот человек не раз бывал в этом доме.

Незваный гость крался вдоль стены, напряжённо всматриваясь в тени и прислушиваясь к каждому шороху и скрипу. Каждое его движение было настолько выверенным, что даже старые половицы не скрипели под весом его тела. Лишь один звук сопровождал незваного гостя в ночной прогулке по дому баронессы – тиканье настенных часов в холле.

Будуар вдовы находился на втором этаже, в конце коридора. Спрятавшись в нише, скрытой портьерами, гость выждал, когда пройдут охранники, после чего покинул своё укрытие и поднялся по лестнице. В последний момент ему едва удалось скрыться в тенях, прижавшись спиной к стене. К счастью, уставший взгляд охранника не приметил ничего необычного.

Дом был погружён в траур. Вместо длинных еловых гирлянд, украшенных бусами из сухих ягод и шишками, висели траурные ленты. Без хозяина дом словно осиротел, хотя совсем недавно в роскошных залах звучали музыка и смех.

Будучи частым гостем в этом доме, вор знал, какая дверь ему нужна, и где именно баронесса хранит свои драгоценности. Оставалось только войти и забрать всё самое ценное. Проще всего, конечно же, было залезть через окно, но из-за снега этот вариант показался слишком рискованным. Сорваться с обледеневшей крыши было легко, поэтому пришлось идти длинным путём.

Достать ключи оказалось непросто, но это того стоило. Проникновение прошло без пыли и шума, главное – не попасться на глаза охранникам.

Слишком доверяя нанятым людям, вдова и не подумала запереться. Её покои, хоть и находились дальше остальных, но были самыми просторными. В комнате для ожидания стоял специальный диванчик. Помимо гостиной, спальни, гардеробной и отдельной купальни имелся, конечно же, и будуар, где благородной госпоже помогали собраться.

Аккуратно приоткрыв дверь, вор проскользнул внутрь и беззвучно закрыл за собой створку. Из спальни доносились характерные звуки, услышав которые можно было сделать вывод, что вдова недолго горевала по кончине любимого супруга.

Губы вора изогнулись в самодовольной ухмылке: ещё один удачный шаг на пути к цели. Ослеплённая удовольствием, вдова не заметит незваного гостя и нескоро обнаружит пропажу.

Также тихо проскользнув в гардеробную, а из неё – в будуар, преступник оказался в тёмной комнате. Только полоса света из-под двери в спальню да звуки страсти указывали на присутствие людей.

Единственным источником света был яркий лунный, безмятежно льющийся в окна. Свидетелями преступления стали морозная ночь и Искушающий, извечно обвиняемый в совращении душ. Любое преступление – это сделка с совестью, но от своей, вор отказался бы и сотню раз, лишь бы план сработал. И, казалось, сама луна, словно светящееся око древнего божества, следила за каждым движением, предвещая неизбежный финал.

Небольшой сейф поддался без труда даже в темноте, да и не мог изящный навесной замок, стать достойной преградой. При желании даже неумёха справится с таким.

Достав шкатулку, вор откинул крышку, и в лунном свете сверкнули драгоценности. Среди них особенно выделялись сапфиры Лэнкера: огромные камни, обрамлённые витой оправе с бриллиантами, имели богатую историю. На преступника манила вовсе не их история, а нечто более личное.

Сапфиры Лэнкера лежали в груде драгоценностей, холодные и совершенные, будто капли неба, пойманные в плен земной жадностью. Вор замер на мгновение, ощущая, как пальцы сами собой тянутся к драгоценностям. В этот миг он видел не камни – а годы унижений, а также умирающего старика, сломленного собственной холодностью и жаждущего прощения.

– Наконец-то... – прошептал он, сжимая камни в ладони так, что острые грани впились в кожу.

Этот шёпот больше походил на змеиное шипение, такое же опасное и ядовитое.

В этот момент за дверью раздался стон, переходящий в счастливый смех, затем шорох простыней и шлепок. Вор резко обернулся – звуки любовных утех продолжались, никто не поднимал тревоги. А значит, всё идёт как надо.

С усмешкой он сунул ожерелье в карман, следом – серьги, браслет и горсть цепочек. Однако истинный огонь в его глазах вспыхнул лишь при виде сапфиров, ведь только они могли превратить его мечту о мести в реальность.

Закрыв шкатулку и оставив её на прежнем месте, вор также тихо направился к двери, через которую и проник в будуар. Тень поглотила его фигуру, растворив в темноте, словно тут и не было никого вовсе.