Призрак

В ноябре привычный путь от метро тянулся бесконечно, и Лиза почти обрадовалась, когда из тумана проспекта проступили очертания кирпичного замка интерната. Высокий забор надёжно отделял мир внутри от мира снаружи, только для кошек было сделано исключение в виде маленького круглого отверстия у земли. Лиза наклонилась и заглянула в него, но не увидела ничего, кроме папье-маше из гниющих листьев. Почувствовала, что кто-то смотрит, обернулась и заметила ворон, которые насмешливо наблюдали за ней с верхушек мокрых берёз.

Оставалась самая скучная часть дороги: вдоль сплошной стены и чахлых деревьев. С каждым годом они как будто становились меньше, а дома и асфальт, напротив, словно разбухали и заполняли всё вокруг. Хотя ещё недавно на этом месте Лиза встретила настоящую сову. Огромная птица невозмутимо покачивалась на ветке осины, прикрыв глаза-плошки. Только когда Лиза подошла совсем близко, чтобы лучше сфотографировать, сова поднялась и с недовольным «у-ху» улетела в сторону интерната. Фотографии так и не получилось, поэтому Лиза никому не рассказывала: боялась, что не поверят.

На другой стороне улицы светилась единственная здесь кофейня «Как дома», уже украшенная прошлогодними гирляндами, красными и зелёными. Лиза всегда заходила сюда на обратном пути. Она начинала мечтать об этом, как только открывала утром глаза: закончить дела, взять кофе и сидеть в углу у большого окна, на окраине мира латте и пирожных, поглядывая на серую стену напротив.

На проходной дежурил охранник, который невзлюбил Лизу после жалобы на «грубое обращение с получателями услуг и посетителями». Она каждый раз улыбалась ему в надежде на амнезию, пока он как мог медленно записывал паспортные данные, сверялся с чёрным монитором, прежде чем махнуть рукой: «Идите». Но ещё хуже было на выходе: он притворялся, что видит Лизу в первый раз, спрашивал пропуск и номер отделения, не верил, что она посетитель, снова проверял документы и нарочно долго не открывал турникет. Лиза нервничала, он это замечал и широко улыбался.

Когда она шла через двор главного корпуса, накрапывал тот мелкий, но обстоятельный ноябрьский дождь, который висит в воздухе, превращая мир в запотевший стеклянный шар. Никто не гулял в такую погоду: здесь это считалось верным признаком сумасшествия.

Лиза направилась в «отдел статистики», где нужно было получить копии справок. До обеда оставалось минут двадцать, но на просительный стук не ответили. Лиза осторожно надавила на ручку двери: закрыто. Значит придётся ждать. Здесь лучше никого не отвлекать от обеда, это она поняла давно.

Когда сидеть на «административном этаже» под пустым прозрачным ящиком «для жалоб и предложений» стало совсем грустно, Лиза надела наушники и вышла во внутренний двор, где обычно курили, прямо под табличкой «курить запрещено». Лиза вздрогнула от неожиданности, когда её радостно окликнули. Сняла наушники и повернулась к Вите, своему коллеге. Он пришёл сюда волонтёром, потом устроился работать и вот уже на удивление долго не увольнялся. Витя чем-то нравился Лизе, хотя раздражала его манера всё обращать в шутку. После обязательных жалоб на погоду, систему и руководство Витя сказал, что ждёт, пока закончится обед, чтобы погулять с братом.

– У тебя брат здесь? – удивилась Лиза. – Ты не говорил.

«Или говорил?» – в растерянности припоминала она.

– А зачем? – усмехнулся Витя. – Будут жалеть или осуждать, неизвестно, что хуже. С ним жила мама, потом умерла и мы поняли, что никто не готов её заменить. А сам он… ну, ты понимаешь.

Лиза кивнула. Она слышала много таких историй, и все они заканчивались одинаково неинтересно. Ещё одна ничего не добавляла и существовала как будто отдельно от Вити.

– Ты, кстати, не видела тут сову? – вдруг спросил он.

– Сову? Они ведь в лесу…

– В том-то и дело! – обрадовался Витя и чуть не схватил Лизу за руку. – Она живёт здесь на территории, я сам видел, а слышали многие, особенно по ночам. Директор распорядился прогнать её, да только как, личного дела-то у неё нет, – ухмыльнулся Витя. – Якобы пугает проживающих. Плохой знак, что-то такое. Да вот только никого тут сова не пугает.

Помолчали. Лиза посмотрела на часы: время чужого обеда тянулось медленно. Они прогулялись в сторону деревьев и спрятались под крышу беседки, похожей на гриб из Страны чудес.

Со стороны второго корпуса свернул на тропинку и шагал, не замечая, казалось, ни дождя, ни грязи под ногами, высокий худой человек. Сразу было понятно, что он из этого мира, хотя его пальто и ботинки были не из тех, что выдавали здесь как «обеспечение одеждой и обувью по сезону». Он шёл, смотря под ноги, но не очень успешно: то и дело наступал в лужи. Когда приблизился, стало видно бледное лицо и неестественно сжатые сине-лиловые губы.

– Это Призрак, – сказал Витя.

– Тот самый? – Лиза заворожённо смотрела, пока одинокая фигура не скрылась за углом.

Все знали историю Призрака. Это была любимая волонтёрская байка. Давным-давно, когда «Большие надежды» ещё не работали в этом интернате, сюда иногда приходили «самовольные» волонтёры, в основном жители нового квартала напротив, которых притягивала эта неприступная стена, заманивала узнать, что за ней. Призрак был тогда студентом-филологом и, вероятно, филантропом, потому что как-то явился на проходную и в ответ на вопрос: «К кому?» – сказал: «К людям». Охранник посмотрел удивлённо, администрация – снисходительно, и он стал приходить каждый день, выполнял разные поручения, летом гулял с теми, кто не мог выходить сам, зимой читал им «Графа Монте-Кристо».

Но однажды он познакомился с Альваром. Маленьким, хрупким подопечным на коляске, который обычно сидел, укутанный одеялом, и всегда молчал. Все, кто встречался с Альваром, удивлялись его взгляду: он словно смотрел куда-то в пространство, в котором вас никогда не существовало, и это выглядело жутко. Многие старались не оставаться с ним один на один, но Призрак, который тогда был ещё просто Ваней или Лёшей, как только увидел Альвара, попытался с ним заговорить. «Наверняка мы просто не знаем его языка», – решил он и стал пробовать все известные языки, в том числе мёртвые. Выводил и показывал замысловатые буквы, потом произносил что-то клокочущее или шипящее. Альвар переводил взгляд на собеседника, словно дарил ему несколько секунд за старания, но потом снова отворачивался в свою пустоту. «С древнескандинавского его имя переводится как ‘эльф-воин’! – увлечённо рассказывал Ваня или Лёша очередному товарищу-волонтёру. – Или, может, это неправильно записали в детском доме, а на самом деле он Анвар, что значит ‘лучезарный’! Фарси я уже пробовал. Надо ещё санскрит, совсем забыл…» Сначала его слушали с любопытством, потом с беспокойством, потом соглашались и быстро находили срочные дела. Он уже не занимался другими подопечными, при всякой возможности садился рядом с Альваром, но всё чаще просто смотрел перед собой.

Никто точно не знает, что произошло потом. Говорили, что он сорвался дома или в университете, что его увозили на скорой, что он долго был в больнице, где перестал вообще с кем-либо разговаривать. А потом его направили в интернат № 5. Конечно, на другое отделение, не на то, где жил Альвар (Лиза знала, что правильно «в отделение», но здесь все говорили «на», поэтому и она стала говорить так, чтобы сойти за свою).

– Он Призрак, потому что не говорит? – задумчиво спросила Лиза.

Ей вспомнился Призрак отца Гамлета. У того были доспехи и сын, а этот казался одиноким и беззащитным.

– Ну да, – пожал плечами Витя, – даже «привет» не скажет. Хотя вот на первом отделении есть Проповедник, так от него я тоже не слышал ни слова. Впрочем, его редко выпускают.

Ещё помолчали, пока Призрак шёл обратно.

– Кстати, недавно был случай. Призрак решил, видимо, сыграть с Альваром с шахматы. Это ведь тоже вроде языка. Украл шахматы из библиотеки. Его отправили в изолятор. Как будто не знают, что он Призрак.

Лиза вернулась в отдел статистики, но поняла, что забыла доверенность. Решила всё-таки попытаться: её же здесь знают. «Без доверенности мы не можем, вдруг это не вы», – строго сказала сотрудница. И была права.

Лиза вышла во двор, где ни Вити, ни Призрака уже не было. Дождь закончился, оставив в воздухе что-то морское. Она обошла второй корпус, свернула в сторону деревьев и остановилась, прислушиваясь.

Когда она выходила за территорию, охранник листал ролики в телефоне и даже не взглянул на неё.