PRO Алкашей.. (сборник рассказов)

Аэропорт Шереметьево. Зона Duty-Free. Это не просто магазин, это – заповедник для особого подвида Homo sapiens: транзитного алкаша. Здесь время не летит, а бродит, как неперебродившее вино.

У витрины, сияющей бутылями как стоглазая бестия, застыли два столпа международного пьянства.

Слева – Артур из Лидса. Он был не пьян. Он был «на стадии завершения многолетнего исследования». Его твидовый пиджак, помятый, но гордый, пах вереском, туманом и вчерашним элем. В руке он сжимал пузатый стаканчик с «Бифитером», как джентльмен трость. Его взгляд, блуждающий по полкам с водкой, выражал не просто интерес, а научный расизм: «Ах, вы, варвары с Востока, и это вы называете напитком?»

Справа, прислонившись к витрине всем телом, как к родному косяку, пребывал Николай из Иванова. Он достиг той стадии опьянения, когда земное тяготение ощущается как личная обида. Его спортивные штаны были летописью всех вчерашних событий, а лицо выражало спокойную готовность к страданию и просветлению.

Молчание длилось до тех пор, пока взгляд Артура не упал на бутыль «Беллуги» с позолоченным ящером.
– Простите мое вторжение в вашу… медитацию, – голос Артура звучал так, будто сквозь слой мармелада. – Но не кажется ли вам, что этот экземпляр – яркий пример алкогольного китча? Где букет? Где намёк на вересковые пустоши?

Николай медленно отлип лбом от стекла. В его глазах плавали обломки мыслей.
– Э-это, браток, не напиток, – просипел он. – Это – понт дорогой. Стекло блестит, а внутри – пустота. Как аквариум без рыбы. Только водка.

– Водка? – Артур поднял бровь. – Но это же просто дистиллят агрессии! Настоящий напиток должен шептать. Как старый добрый эль. Он пахнет лондонским туманом и слезами футбольного болельщика!

Николай мотнул головой, и мир поплыл.
– Твой эль – это комариное пискляво. Шепчет? А зачем шептать? Надо чтоб било! Чтоб сразу понятно было: пришла она – истина! Водка – она как гвоздь в голову. Точнёхонько. Без этих твоих шептаний.

Он с трудом отыскал у себя в кармане заветную пол-литру «Столичной», завернутую в газету «Труд».
– На, пробуй свою истину. Только маленьким глоточком, а то с ног сшибет. Непривычного.

Артур, движимый духом первооткрывателя, принял бутылку. Он открутил крышку с церемонностью хирурга и пригубил. Лицо его исказилось в гримасе, достойной трагедии Шекспира. Он кашлянул так, что с соседней полки чуть не упала бутылка ликера «Шартрез».

– Good grief! – выдохнул он, хватая воздух ртом. – Это… это не гвоздь! Это удар кузнечного молота по моим представлениям о реальности!

– Ну как, понравились нам вересковые пустоши? – с отеческой гордостью поинтересовался Николай.

– Это восхитительно варварски! – воскликнул Артур и потянулся за бутылкой снова. – Это очищает разум от шелухи цивилизации!

Их диалог перешел в фазу братского единения. Они решали мировые проблемы.
– Слушай, твой король… – начал Николай, тыча пальцем в грудь Артуру.
– Чарльз? – уточнил Артур.
– Да неважно! Так вот. Он пьет что? Чаек? А надо бы ему с утра… огуречный рассол! Прямо с перцем! Чтобы он проснулся и сразу понял: страной править – это не на параде махать. Это ж тяжелый труд!

– Боже мой, это гениально! – Артур достал блокнот. – «Меморандум для Букингемского дворца: рассол вместо эрл грей». Продолжайте, мой русский друг!

Идиллию, как это обычно и бывает, прервали. К ним подошли два охранника, лица которых не выражали ничего, кроме желания соблюсти устав.

– Граждане! Вы нарушаем общественный порядок. Просьба проследовать с нами.

Артур выпрямился. В нем проснулась кровь предков, покоривших полмира.
– Милейший! – провозгласил он. – Вы видите перед собой не нарушителей, а участников международного симпозиума! Мы устанавливаем культурные мосты! На ваших глазах творится дипломатия!

Охранник, не моргнув глазом, взял его под локоть. Второй обратился к Николаю:
– Ты, товарищ, тоже пошли.

Николай посмотрел на него взглядом, полным вселенской скорби и снисхождения.
– Сынок, – сказал он хрипло. – Я тебя понимаю. Устав. Должность. А душа-то где? Душа просит праздника! На! – И он сунул охраннику в руку смятый пакетик с воблой. – Закуси. Поймешь, что жизнь – она не только в уставах прописана.

Охранник замер, глядя на дареную рыбу. В его глазах читалась когнитивная дисфункция. Артур, видя замешательство, подхватил:
– Он предлагает вам тайное знание! Закусь – фундаментальный принцип евразийской стабильности!

Их повели. Но это было не задержание. Это был триумфальный выход двух мудрецов, окруженных недостойными, но обучаемыми стражниками. Артур что-то горячо доказывал о преимуществах «опохмела по-королевски», а Николай, шатаясь, напевал «Подмосковные вечера».

А у витрины Duty-Free, словно на смену караула, уже появлялись новые фигуры: бледный японец в идеально помятом костюме и пламенный итальянец, жестикулирующий перед бутылкой граппы. Мир был велик, и алкашей в нем хватало на все широты..