Про ледяной столп

Это ещё одна история от бабушки Шуры. Из первых двух её историй, ты, уважаемый читатель, наверняка понял про её таланты в предпринимательстве, и хитрых ходах, возможно эти навыки я получил от неё. Как и все бабушки тех лет, она вполне сносно готовила, но в отличии от многих своих товарок - готовить не любила. Поэтому чтоб избежать участи помогать на кухне, первый же раз, когда её попросила о помощи моя матушка, люто зафакапила блюдо, накидав в кастрюлю совместно нечищеной картохи, немытых грибов и прочего подобного. Думаю, всем будет очевидно, что намёк семья поняла, и более в качестве повара бабауля не привлекалась. Зато бабушка Шура любила рассказывать истории, иногда смешные, иногда жуткие, в них не было морали, только очень простая идея, звездец может подкрасться незаметно, мир - не розовый сад с пони, пукающими радугой.

Толюшка, внучек. Если с кем-то дерешься отчаянно, на смерть - постарайся незаметно посильнее в висок стукнуть, так точно победишь. Но только если один на один, и никто не видит, а иначе или изобьют толпой, или в тюрьму посадят...
Этот жизненный совет, она дала мне, когда заметила, что я не смог справиться во дворе с местным начинающим борцухой, к слову мне тогда лет семь было.

Это была присказка, а вот и сказка.

Жили в селе муж и жена. и было у них дочка, Даша её звали. У отца кузня была, и сам он кузнецом был, и подмастерья у него работали. Людям подковы, гвозди да цепи делали, а мать в доме хозяйство вела, шила да готовила, а дочка по дому, где могла помогала, да вещи с отцом на ярманку возила продавать, очень хорошо у неё деньги считать получалось. Хорошо семья жила, потому что при царе-батюшке ещё.

Но потом мать застудилась и захворала. Долго за ней дочка ходила, а отец работал не покладая рук чтоб дочерь да хворую жену кормить. И в церкву свечку уж ставили за здравие, и знахарку звали, и дохтура из города даже привозили. А все одно, видно на то была Божья воля и мать ихняя умерла. Похоронили её да поминки отпраздновали.

Alfadhirhaiti — Heilung

А куда мужику без бабы в доме? Никуда, вот и сосватался отец к вдове из соседнего села. А у той вдовушки и свои две дочки тоже были, Глаша и Параша. Дом вдовы они продали, и все в один дом съехались. В тесноте да не в обиде, но не в ентот раз.

Захотелось мачехе чтоб ейные дочери и приданное лучше получили, и жили слаще, чем родная кузнецова дочь. И еды мачехиным дочкам лучше даёт, и одежу новую, и обувку, а Дашенька круглый год в рванине да босиком ходит. Глашка с Парашкой обижают её, то одежку порвут, то поколотят, то золой изгвоздают всю, то косу состригут. И новая хозяйка мужу на ухо наговаривает, и так Даша сделает не то, и сяк сделает не то, и еду спалит, и сдачу неправильно посчитает, и по хозяйству плохо помогает. Да так зло да постоянно все рассказывает, что и родный отец Дашин верить начал.

После этого кузнец мачеховых дочек стал на все дела торговые брать, и с деньгами работать, а свою родную доченьку на всякую тяжёлую работу. И на кухню, и воду таскать, и дрова рубить, а вдова сама только посиживает да глазками похлопывает, да команды раздаёт. Совсем у Дарьюшки жизни не стало.

Но мало окаянной что отроковицу мучает, и поэтому решила она Дашу и вовсе со света сжить. Наврала сначала мужу что понесла, и по всем приметам мальчиком, мол на ярманке медведя цыганского кормила, а тот мычать начал, верный знак. И дочки мачеховы то подтвердили - да, да, тятя вот те крест - мычал медведь. А кузнец очень сильно сына хотел, ведь первая жена ему только дочку родила, да и приемные дочки были только, и обрадовался. А потом мачеха набрехала мужу что толкнула её Даша с крыльца, и кровь от того низом пошла, и не родится мальчонка теперь. Вези говорит мужу, её в лес, чтоб глаза мои мерзавку не видели больше. Да как же, зима на дворе, морозы крещенские, померзнет ведь кровиночка.

Ничего не померзнет, дай ей каши, да чаю, да дров с собой отсыпь. Она костер растопит да выживет. А как перестану серчать я, так уж и быть, обратно можешь везти бездельницу свою.

Хоть и кузнец был мужик суровый со всеми, да слушал жену как цуцик, поплакал, погоревал, усадил отроковицу в сани, положил крупы, и чаю, одежды теплой, и поленьев, и сахару с собой. Вывез в далёкий лес, разложил ей костёр, шалаш среди снежной поляны построил. Снаряжает вокруг, да глаза рукавицей вытирает. Всё сделал, кроме того, чтоб жены ослушаться да дочерь родную на верную смерть не оставлять.

Приехал обратно в село, а там люди собрались, да и спрашивают кузнеца, где мол Даша, видали как увез её, а обратно не привёз. Тут он всё им и рассказал, как доченьку свою умирать бросил. Мужики маленько ему побуцкали, дурья башка, что ирод творишь, и обратно в лес погнали и сами за ним поехали, добрались до шалаша, а костер прогорел уже, и вместо Дашеньки - ледяной столп стоит. Прибрал её Карачун, Снегурочкой сделал.

Вот так то, маму надо беречь, никакая мачеха её не заменит.

Мелкий я почему-то представлял эти ледяные столбы высотой до неба, прозрачные и красивые. А на самом деле речь была про замерзшее тело чего я по малолетству не понимал. Видимо эта чёрная сказка является версией классической истории Морозко, а тот в свою очередь является переделанной легендой в котором языческое божество зимы принимало в жертву самых ненужных с точки зрения членов сельской общины людей, а именно маленьких девочек. А возможно это очень сильно переделанная легенда о жене Лота.

Бабушка хитро улыбнулась и села читать книгу, чего она очень сильно любила, родители же были в легком шоке. Возможно, Александра Николаевна давала им знать, что и к задаче сказочника её надо привлекать не слишком активно.
В это время этого рассказа у нас в гостях была моя двоюродная сестра, её отец, кстати, тоже овдовел, и женился на женщине с двумя дочерями и отношение падчерицы и мачехи тоже максимально не заладились. Она эту историю тоже слышала, и видимо ей она не очень понравилась. Бабушка Шура была тонким троллем уже за двадцать лет до того, как это стало трендом, да ещё и в реале.