Пробуждение

Перед выходом на прогулку в парк Павел, неожиданно для себя, подошёл к стеллажу с книгами. Какое-то непонятное чувство было внутри, словно, он что-то забыл. Привыкнув за многие годы доверять интуиции, он медленно скользил глазами по полкам в поисках того, что привлекло его сюда. Взгляд остановился на небольшой керамической вазе с крышкой, напоминающей церковный купол, которую венчала ручка в виде шишки. На крышке вокруг этой самой шишки были небрежно намотаны его чётки из рудракши. «Ох, как же долго я их не носил, наверное уже и не вспомнить, сколько», – подумал Павел и протянул руку. «Удивительно, почему они всегда такие тёплые?». Он вспомнил, что именно из-за их необычной теплоты он и купил. Просто перебирая руками в магазине целую связку, почувствовал сильное тепло именно от этих, и уже спустя несколько минут чётки заняли своё место на левом запястье, как браслет. Следующие полугода Павел вообще не снимал их с шеи даже ложась спать. Но после остановки всех своих практик, на нём больше не было ни одного из атрибутов «духовности». Он избавился от всего, но рудракши эта участь миновала, и они обрели новое место жительства на крышке вазы. Изредка Павел брал их в руки. Ему было приятно почувствовать их тепло и, приложив к носу, ощутить едва уловимый запах благовоний.

Стоя перед стеллажом, рука сама потянулась к чёткам и они, словно разумное змееподобное существо, любящее своего хозяина, аккуратно обвились вокруг запястья, а заметно выделяющаяся своими большими размерами гуру-бусина из горного хрусталя заняла своё привычное место аккурат между большим и указательным пальцами. Это была бусина, сделанная на заказ из кристалла и она была в 2 раза больше, чем бусины из рудракши. Появилась она после того, как чётки лопнули и Павел даже не рассматривал других вариантов, кроме как самому освоить мастерство вязания и связать их заново. Он поднёс запястье к лицу и начал, не спеша, скользить вниманием по чёткам. Это можно было делать вечность – словно живые существа, каждая косточка со своим неповторимым рисунком была абсолютно уникальной. Когда взгляд остановился на хрустале с его замысловатым узором внутри, он вновь ощутил зов, который всегда воспринимался им не иначе, как приглашение войти. И он входил. Самая контрастная трещинка внутри бусины отчётливо выделялась от прочих своим голубым цветом. Она, словно яркая и искрящаяся голубая молния, проходила через микроскопическую вселенную из скопления звёздных систем и спиралевидных галактик, сотканных из серебристых и золотистых ниточек. На лице мелькнула улыбка, по телу пробежала лёгкая дрожь, а внутреннее чутьё уловило давно знакомое и приятное чувство полной безопасности и защиты.

Было ещё что-то. Какое-то новое еле уловимое чувство, будто тело прибавило в весе. Несколько минут понаблюдав за ощущениями, Павел отметил, что это чувство возросшей тяжести тела нарастает. Он сделал несколько шагов по комнате и его глаза удивлённо побежали вверх. Из едва заметного это ощущение тяжести начинало становиться явным. Но интересным было то, что ощущение это было приятным…

«Что происходит?» – звучал в уме лишь один вопрос. Стоя у окна, Павел закрыл глаза и сделал глубокий вдох, сконцентрировав всё своё внимание на теле. С выдохом он заметил, как тяжесть тела немного ушла. Он продолжал глубоко и осознанно дышать, наблюдая за ощущениями в теле. Не было никаких отчётливых очагов «уплотнений», всё тело просто было равномерно «тяжёлым». Медленно, чтобы не нарушить состояние глубокой концентрации, Павел снял чётки и положил на подоконник. Тело плавно вернулось в привычное ему и оттого незаметное ощущение собственного веса, но тут же яркой искрой вспыхнуло беспокойство. Волнительное чувство явной угрозы мелькнуло в сознании и через мгновение чётки снова бережно обмотались вокруг запястья, а хрустальная бусина заняла своё привычное место между пальцами. Не заметить разницу было невозможно – чувство существенно возросшего веса тела и ощущение безопасности были очень яркими на фоне той привычной лёгкости, что была секунды назад.

Но на этом необычное не закончилось. Павел почувствовал, как его спина начала слегка чесаться в лопатках, а живот вдруг заурчал и по нему словно прошёл нервный тик. Инстинктивно Он расстегнул рубашку – живот едва заметно пульсировал и продолжал урчать.

«Так, достаточно. Понаблюдаю за этим в парке», – произнёс мысленно Павел и сохраняя максимальную осознанность вышел из дома.

***

Поток из серебристых и золотистых искрящихся нитей, идущих сверху-вниз и снизу-вверх одновременно, охватил Павла словно водопады из иного мира. Нити струились вокруг, переливались золотом и серебром, искрились и сверкали на фоне солнечных лучей, пробивающихся сквозь липовые ветви. Павел зажмурил глаза, а когда открыл, видЕние стало еле заметным. Он крутил головой по сторонам – слабое, еле заметное мерцание всё ещё сохранялось…

Буквально пару минут назад Павел просто сидел на своей любимой скамейке под огромными липами и читал книгу. Привыкнув к своему необычному ощущению более тяжёлого тела, он уже практически перестал замечать эту новую особенность. И вот сейчас снова нечто непонятное происходило с ним. Никогда ещё такого не было, чтобы что-то трансцендентное он видел так явно своим физическими глазами. Но то, что начало происходить далее, вообще выходило за рамки его понимания.

Автоматически начало замедляться дыхание. Включилось состояние полного присутствия в моменте здесь и сейчас. Все мыслительные процессы мгновенно отключились. Происходило всё так чётко и системно, словно Павел всё это проделывал много раз. В его сознании начали всплывать очень отдалённые, как силуэты в густом тумане, воспоминания. Он словно пытался вспомнить, почему у него такое тяжёлое тело, почему зудит спина у лопаток, почему урчит и пульсирует живот. Промелькнули образы фрагментов тела непонятного существа с видом от первого лица. Вдруг в голове нечеловеческим, но до боли знакомым голосом вспыхнуло: «Вспоминай». На лице начала медленно появляться едва заметная улыбка, глаза лукаво прищурились. Рубикон пройден… Далее всё происходило вне временнЫх рамок привычного мира…

Время попросту остановилось. Шелестящие липовые листья полностью замерли. Исчезли все звуки. Павел без доли удивления видел и осознавал происходящее. Он чувствовал каждую клеточку своего тела, которое существенно увеличилось в объёме, и одновременно видел себя со всех сторон и всё вокруг во всех направлениях сразу.

В следующий миг, всё внимание Павла словно взрыв на обратной перемотке сжалось до одного лишь его тела и вошло в точку в центре груди. На мгновение задержалось там и затем, как всё тот же взрыв, разлетелось и охватило всю округу, метров на пятьсот и это послужило сигналом к… атаке…

Тысячи еле видимых тончайших кристаллических игл устремились к Павлу со всех сторон. В защите из нитей больше не было необходимости – это лишь универсальный вспомогательный элемент. Огромные крылья изящно окутали тело, сформировав непроницаемый кокон, заостренный сверху и снизу, словно веретено. При этом, Павел продолжал, как и прежде, видеть всё вокруг, только немного по-другому: менее ярко и контрастно. Внутри бушевал дикий азарт.

Первая волна игл рассыпалась в пыль у ног Павла, едва коснувшись кокона из крыльев, и тут же пришла следующая из более плотной субстанции: прозрачной, как стекло и прочной, подобно металлу. Павел не стал дожидаться прямого контакта и из центра груди во все стороны от его тела разошлось облако кроваво-красных искр и мгновенно каждая искорка превратилась в небольшую перевёрнутую пирамидку. В сумасшедшем вихре из кристаллических рубиновых пирамид все иглы мгновенно разлетелись в мелкие осколки.

«Ну хватит уже», – сказал Павел вслух и следом снова не своим голосом добавил, – «достать!».

Повинуясь команде, мгновенно, из небольшого нароста на животе вырвались шесть полупрозрачных голубоватого цвета щупалец и устремились все в одну сторону. В паре сотен метров пульсировала яркая точка, безошибочно определённая, как угроза. Ещё секунда и перед лицом Павла скрученная щупальцами с ног до головы висела испуганная и с глазами навыкате женщина лет 50. От страха её била дрожь, а глаза бегали из стороны в сторону, пытаясь понять, что произошло. Всё случилось для неё слишком стремительно.

– Как такое может быть? Что ты такое? Пощади, пожалуйста. Я не хотела причинить тебе вреда. Я не знала, кто ты, иначе никогда не посмела бы. Пожалуйста, отпусти, – женщина наперебой противным хрипловатым и дрожащим голосом перебирала никак несвязанные фразы, а глаза её тем временем становились всё тусклее. Еле уловимая команда и щупальца чуть ослабили хватку.

– Кто ты и зачем напала на меня? Почувствую враньё, ты труп. – Тем временем кто-то внутри меня начинал злиться, а в голове крутилось лишь одно «Сжечь!».

– Я… Я лишь видела тебя пару раз здесь в парке и почувствовала твою силу. Я… Я не хотела… Я не думала, что ты… Я честно, не хотела навредить вам, пожалуйста отпустите.

Щупальца начали скручивать её словно пучок сухой травы. Женщина истошно заорала. Павел снова ослабил хватку и понял, почему так произошло. Она врала. Он глянул в её глаза и увидел в них всю мерзость, которую она творила в этом парке долгие годы. Потоки боли, страданий, детские крики, чувство дикой печали и безысходности… «В моём парке! С людьми, с детьми, с природой! Ну нет, никакой пощады!» Тётку охватил ужас, а затем в её глазах мелькнуло что-то, что Павел не мог пропустить. Ему даже стало интересно. Видимо, она решила идти ва-банк.

– Ты не причинишь мне вреда. Это всё игры разума и однажды я снова найду тебя и превращу в овощ. Ты же сам знаешь, это всё игры разума, – она кричала, не понимая, что.

– Ты не поняла, с кем имеешь дело, – произнёс Павел, но уже не своим голосом, от которого глаза женщины округлились, выражая нечеловеческий страх. Она всё поняла.

«Сжечь!» – щупальца в миг налились ярко-красным светом, потоки которого хлынули в дрожащую от ужаса тётку. Мелькнула вспышка и от неё остались лишь еле уловимые тающие очертания тела, которое только что было перед Павлом. А в паре сотен метров от него, за небольшим холмом, над такой же скамейкой растворялся в пространстве такой же силуэт. Утратив свою материальную природу, он таял словно дым, теряя первоначальные очертания, теряя чёткость и форму. Растворялся, чтобы больше никогда не обрести никакой формы. Потому что первозданный огонь уничтожает всё вплоть до первоосновы…

***