Проект 117

Знаете, что самое хреновое в работе ночного курьера в Нью-Йорке? Нет, не пьяные идиоты, которые думают, что велосипедист это движущаяся мишень для внедорожника. И даже не дождь, превращающий асфальт в настоящий каток смерти. Самое паршивое, когда ты понимаешь, что твоя жизнь, как и твой рейтинг в приложении, зависит от щедрости какого-нибудь пьяного мудака, заказавшего фалафель в три часа ночи. В моем случае, три доллара семьдесят два цента.

Меня зовут Алексей Петров. Алекс для тех, кто не может выговорить русское имя без того, чтобы не звучать как персонаж из плохого шпионского фильма восьмидесятых. Восемнадцать лет, студенческая виза, которая висит на волоске, и чертова прорва долгов за обучение, которые растут быстрее, чем моя способность их выплачивать. Типичная американская мечта, правда? Только с русским акцентом и постоянным страхом депортации.

Я сидел в круглосуточной забегаловке на углу 42-й и 10-й авеню, потягивая кофе, который по вкусу напоминал разведенную моторку, и пролистывал приложение DeliverEZ. Пятница, половина четвертого утра. Самое мертвое время. Слишком поздно для клубных тусовщиков, слишком рано для офисных работяг. Экран телефона мерцал в полумраке, отражаясь в грязном окне.

"Срочная доставка документов. $150. Расстояние: 8.7 миль. Время: 45 минут".

Я чуть не подавился кофе. Сто пятьдесят баксов за доставку документов? Это же почти половина моей недельной нормы. Палец завис над кнопкой "Принять". В чем подвох? Всегда есть подвох, когда платят в три раза больше обычного.

Адрес отправителя: офисное здание в Мидтауне. Получатель: склад в Хантс-Пойнт, Бронкс. Промышленная зона. В такое время там даже крысы спят.

Внутренний голос, воспитанный на маминых советах и криминальных сериалах, орал "НИ ЗА ЧТО". Но калькулятор в голове, который считал дни до оплаты аренды, орал громче.

"Принять заказ".

Я допил кофе одним глотком, оставил официантке доллар чаевых (карма, знаете ли) и вышел на улицу. Мой велосипед ждал, пристегнутый к стойке. Не самый дорогой велик, но надежный.

Ночной Манхэттен в это время суток — это совсем другая планета. Днем здесь муравейник из туристов, офисных клерков и уличных торговцев. Ночью остаются только тени. Бездомные, проститутки, такие же как я курьеры, и те, кто предпочитает вести дела подальше от дневного света.

Иногда, проезжая мимо старинного отеля с чёрными окнами и вывеской Континенталь, я ловил себя на мысли, что здесь даже крысы не пищат громче, чем нужно. Говорят, в этом районе даже копы смотрят в другую сторону. Особенно если ты не задаёшь лишних вопросов.

Я проехал мимо закрытых витрин, мимо спящих в картонных коробках людей, мимо патрульной машины с дремлющими внутри копами.

Офисное здание на 57-й улице выглядело стандартно: стекло, сталь и корпоративная безликость. Охранник на входе даже не поднял глаз от телефона, когда я показал номер заказа. Лифт на двадцать третий этаж. Коридор с одинаковыми дверями. Офис 2314.

Дверь открыл мужчина в дорогом костюме, который сидел на нем так, словно он в нем родился. Славянские скулы, холодные серые глаза и взгляд, от которого хотелось извиниться за то, что ты вообще существуешь.

— Документы для доставки, — сказал он, протягивая конверт. Русский акцент, но едва заметный. Из тех, кто приехал давно и успешно мимикрировал. — Адрес знаешь?

Я кивнул.

— Через сорок минут. Ни минутой позже. Понял?

— Понял.

Он смотрел на меня еще пару секунд, словно оценивая. Потом достал из кармана свернутую пятидесятку.

— Это сверху. За пунктуальность.

Я взял купюру, стараясь не показать, как сильно мне нужны эти деньги. Профессионализм, знаете ли.

Что бы ни было в конверте, оно почти ничего не весило. Документы? Флешка? Не мое дело. Первое правило курьерской службы: не задавай вопросов, не открывай посылки и доставь заказ вовремя. Я засунул конверт во внутренний карман куртки и направился к лифту.

Путь до Бронкса занял бы минут тридцать в обычное время. Ночью, без трафика, можно уложиться в двадцать пять, если поднажать. У меня было сорок минут, так что времени хватало с запасом.

Я выбрал самый прямой и быстрый маршрут на север по Второй авеню. Днем здесь ад из такси и туристов, но сейчас это была моя личная гоночная трасса, освещенная лишь светофорами. Мимо спящих кварталов Ист-Сайда, потом резкий поворот на восток в Гарлеме и через мост Уиллис-авеню прямиком в Бронкс. Оттуда уже по знакомым промзонам вдоль Брукнер-экспрессвей.

За полтора года работы я изучил этот город не по картам, а по трещинам в асфальте. Каждый переулок, каждый короткий путь, и каждое место, где можно срезать, не нарываясь на копов.

Ветер хлестал в лицо, когда я набирал скорость на спуске с моста. Внизу блестела черная вода Ист-Ривер, отражая огни небоскребов. Красиво, если не думать о том, сколько трупов она видела за всю свою историю.

Съезд на Брукнер-экспрессвей. Почти пустое шоссе, только дальнобойщики и редкие такси. Я переключился на высокую передачу, наслаждаясь скоростью. В такие моменты почти забываешь, что ты никто. Просто парень на велосипеде, везущий чужие секреты за гроши.

Хантс-Пойнт встретил меня привычной индустриальной тоской. Склады, фабрики и грузовые терминалы. Днем здесь кипит жизнь, но ночью это город-призрак из ржавого металла и разбитых фонарей.

Адрес привел меня к складу на самой окраине района. Номер 447, Гаррисон-авеню. Невзрачное здание из красного кирпича, похожее на сотни других. Единственное отличие, совершенно новая система видеонаблюдения и слишком крепкие замки на воротах для заброшенного склада.

Я проверил время: 4:18 утра. Две минуты в запасе. Идеально.

Главные ворота были приоткрыты. Узкая щель, достаточная, чтобы протиснуться с велосипедом. Внутренний двор тонул в темноте, только одно окно на втором этаже светилось тусклым желтым светом. Я пристегнул велосипед к ржавой трубе у стены и направился к боковому входу. Именно там, согласно инструкциям в приложении, должен был ждать получатель.

И вот здесь мой внутренний голос, тот самый, что обычно молчит, когда я делаю глупости, вдруг заорал во всю мощь. Что-то было не так. Слишком тихо. Даже для четырех утра, даже для промзоны. Ни звука. Ни лая собак, ни гудения вентиляции, ничего. Только мое дыхание и стук сердца в ушах.

Я остановился в десяти метрах от двери. Может, развернуться? Сказать, что не нашел адрес? Но сто пятьдесят долларов...

Дверь открылась прежде, чем я успел принять решение.

Первое, что я увидел, была кровь. Я не сразу понял, что это она. В желтом свете из дверного проема темная лужа на бетоне казалась машинным маслом. Но потом ветер донес тошнотворный металлический запах. Ошибки быть не могло.

Мужчина в дверях держался за косяк, и я понял, что он не стоит, а висит на руке, пытаясь не упасть. Белая рубашка превратилась в абстрактную картину из красных пятен. Он смотрел на меня, и в его глазах был тот особый вид удивления, который бывает у людей, понимающих, что они сейчас умрут.

— Ты... курьер? — прохрипел он.

Я кивнул, не в силах выдавить ни слова.

— Беги, — сказал он и рухнул лицом вниз.

В следующую секунду из темноты склада вырвались вспышки выстрелов. Автоматные очереди разрывали ночную тишину, пули крошили кирпич над моей головой. Я не помню, как оказался на земле. Инстинкт самосохранения работает быстрее сознания. Прижался к бетону, чувствуя, как осколки кирпича сыплются на спину.

Крики. Команды на каком-то языке, точно не английском и не русском. Восточноевропейский? Албанский? Без понятия. Еще выстрелы, но уже не в мою сторону. Перестрелка внутри склада.

Надо бежать. Сейчас. Пока они заняты друг другом.

Я пополз к велосипеду, стараясь держаться в тени. Десять метров казались километром. Руки дрожали так сильно, что я три раза промахнулся, пытаясь вставить ключ в замок. Наконец, щелчок и велик свободен.

Но тут перестрелка стихла. Резко, словно кто-то выключил звук. Это было хуже, чем грохот выстрелов. В тишине я слышал шаги. Много шагов. Они проверяли тела и добивали раненых.

Я толкнул велосипед к воротам, стараясь не шуметь. Еще немного. Еще чуть-чуть...

— Эй! Стой!

Прожектор ударил мне в спину. Я обернулся. Глупость, конечно, пусть и рефлекс. Сзади были трое мужчин в темной одежде. Тактические жилеты, автоматы. Лица закрыты балаклавами. Они не были похожи на обычных бандитов. Слишком уж организованно действовали.

— Парень с доставкой, — сказал один из них с акцентом. — Тот самый.

Тот самый? Какой, блядь, тот самый? Я же просто курьер!

Они подняли оружие.

Знаете тот момент в кошмаре, когда надо бежать, а ноги не слушаются? Вот только это был не сон. Это была долбанная реальность, где три ствола смотрели мне прямо в лицо, и у меня была примерно секунда до того, как мои мозги украсят кирпичную стену.

Я сделал единственное, что пришло в голову. Швырнул велосипед в их сторону и что есть сил рванул к воротам.

Выстрелы загрохотали за спиной. Пули свистели рядом, выбивая искры из металлических ворот. Я протиснулся в щель и побежал. Просто бежал, не разбирая дороги, не думая о направлении. Только прочь, подальше от этого ада.

Обычно в фильмах погоня выглядит эпично. Герой элегантно перепрыгивает через заборы, скользит по капотам машин, делает крутые кульбиты. В реальности же ты просто бежишь, как загнанное животное, с одной единственной мыслью — выжить. Легкие горят, ноги ватные, а в голове белый шум паники.

Я нырнул в первый же переулок. Мусорные баки, вонь гниющих отходов, скользкий от какой-то жижи асфальт. За спиной топот ног и выкрики. Они не отстали. Конечно, не отстали. Я же свидетель их разборки.

Проулок вывел на пустырь между складами. Я знал это место, доставлял сюда пару раз посылки. Слева был проход к железнодорожным путям, справа тупик.

Налево.

Прыжок через невысокий забор из сетки-рабицы. Штанина зацепилась, ткань порвалась. Плевать. Железнодорожная насыпь, рельсы блестят в свете далеких фонарей. Станция Хантс-Пойнт в пятистах метрах. Там камеры, может быть, охрана.

Новый выстрел. Пуля ударила в рельс в метре от меня. Они на насыпи, силуэты на фоне грязно-оранжевого неба. Трое. Нет, четверо. Откуда четвертый?

Я скатился с насыпи на другую сторону, ободрав ладони о камни. Внизу еще один лабиринт из промышленных зданий. Фабрика по переработке мяса, если память не изменяет. Ночная смена должна работать.

Должна была. Но темные окна говорили об обратном.

Забор, еще один забор. На этот раз выше. Я подпрыгнул, ухватился за верх и подтянулся. Что-то свистнуло мимо уха, пуля или оса размером с палец. Перевалился через край, упал на другую сторону. Больно ударился коленом, но адреналин заглушал боль.

Погрузочная платформа. Грузовики выстроились в ряд, как спящие металлические звери. Я проскользнул между ними, пригибаясь. Может, они потеряли меня? Может, решили, что не стоит возиться с каким-то курьером?

Луч фонарика скользнул по кабине грузовика в сантиметрах от моего лица. Неа, не потеряли.

— Проверьте под машинами, — услышал я голос. Четкий, без паники. Они охотились на меня, как на зверя.

Я пополз дальше, стараясь не шуметь. Выход должен быть где-то впереди. Всегда есть выход, надо просто его найти.

Дыра в заборе, прикрытая куском фанеры. Спасибо местным наркоманам за их тропы. Я протиснулся через нее, оставив клок куртки на торчащей проволоке.

Улица. Настоящая улица с фонарями и даже парой припаркованных машин. Я побежал к перекрестку, надеясь увидеть такси, патрульную машину, или хоть кого-нибудь. Но вокруг было пусто. Весь Бронкс словно вымер.

Станция метро оказалась закрыта на ночные технические работы. Конечно, блядь, иначе и быть не может. Закон Мерфи в действии.

Они появились из-за угла. Уже даже не бежали, а просто шли размеренно, уверенно. Четыре темные фигуры, отрезающие путь к отступлению. Автоматы в руках опущены, но в этом спокойствии было больше угрозы, чем в открытой стрельбе. Они знали, что мне некуда деться. Я был загнанной крысой в их лабиринте. Стена за спиной, они впереди. Конец. Это была моя последняя мысль. Абсолютная уверенность в том, что сейчас я умру.

А потом…

…вспышка.

Следующее, что я осознал, как стою на платформе станции Парчестер. Грязный, вонючий, но всё ещё живой.

Что за?

Вокруг бродят пассажиры, ждущие поезда. Нормальные люди, идущие на нормальную работу. Я быстро смешался с толпой, стараясь выглядеть обычным парнем, а не беглецом из боевика. Сел в прибывший поезд, вжался в угол вагона. Люди сторонились, от меня несло канализацией и страхом.

Поезд тронулся. Я смотрел в окно, но не видел ничего, кроме своего отражения. В голове стояла звенящая пустота. Черная дыра между тупиком со стеной за спиной и этой платформой метро. Как я сюда попал? Где преследователи? Что, черт возьми, произошло?

***

Мониторы мерцали в полумраке операционного центра. Три фигуры наблюдали за развитием событий через сеть камер наблюдения, взломанных спутниковых каналов и других источников, о которых предпочитали не распространяться даже между собой.

— Сектор семь, Бронкс. Фиксирую перестрелку, — голос оператора был скучающим. — Склад 447, Гаррисон-авеню. Тепловые сигнатуры указывают на... двенадцать, нет, тринадцать целей. Уровень угрозы средний.

Женщина в строгом костюме наклонилась к экрану. На мониторе вид с дрона, тепловизор превращал людей в оранжевые пятна на синем фоне.

— Албанцы против русских? — спросил мужчина справа.

— Ага. Ничего нового. Главное правило: не вмешиваться в межклановые разборки, пока не затронуты наши интересы. Хотя, подожди-ка... — оператор увеличил изображение. — Есть странность. Одна цель покидает периметр. Движется нестандартно.

На экране оранжевая фигура двигалась между зданиями. Но это было не паническое бегство. Каждый поворот, каждое движение были выполнены с хирургической точностью.

— Любопытно, он использует слепые зоны камер наблюдения, — заметила женщина. — Смотрите, даже не смотрит на них, но всегда вне их обзора.

— Совпадение?

— При такой частоте? Маловероятно. Увеличьте сектор Б-4.

Новый ракурс. Беглец перепрыгивал через забор. Движение было плавным и экономичным. Минимум усилий, максимум эффективности. Он не карабкался, как обычный человек в панике. Он перетек через препятствие, как вода через плотину.

— Отмотайте на три секунды назад. Еще раз. Стоп. Видите?

На замедленной записи было видно, как беглец, не оборачиваясь, отклонился влево за долю секунды до того, как пуля ударила в то место, где он только что был.

— Он не мог ее видеть, — пробормотал оператор. — Угол обзора не позволял...

— Продолжайте наблюдение. Полный пакет анализа.

Следующие пятнадцать минут они молча смотрели, как неизвестный водил своих преследователей по промзоне. Каждый его выбор был оптимален. Когда он нырнул в вентиляционную шахту — это был единственный путь, ведущий к метро. Когда он выбрал именно этот туннель — это был единственный, где в это время шел технический состав.

— Кто он?

Оператор уже работал с базами данных.

— Распознавание лица... Есть совпадение. Алексей Петров, восемнадцать лет, студенческая виза, работает курьером в DeliverEZ. Никакой подготовки, никаких связей с нашим миром. Чистый гражданский.

— Невозможно. Перепроверьте.

— Уже трижды. Это он. Но... — оператор замолчал, изучая новые данные. — Интересно.

— Что?

— Они загнали его в угол. Сектор девять, тупик между складами. Четверо против одного, некуда бежать. Переключаю на камеру банкомата через дорогу.

Новый ракурс. Не самый лучший, но достаточный. Четыре фигуры приближались к одной. Загнанный в угол курьер попятился к стене. Преследователи расслабились, добыча поймана.

А потом началось то, что заставило всех троих наблюдателей синхронно наклониться к экрану.

Первый нападающий упал прежде, чем кто-либо понял, что произошло. Курьер двигался... нет, двигался было неправильным словом. Он скользил между противниками, как ртуть. Локоть в горло, колено в солнечное сплетение, захват, бросок. Второй противник попытался выстрелить, но курьер уже был не там. Он использовал тело первого как щит, одновременно выворачивая запястье второго.

Третий и четвертый атаковали одновременно. Курьер нырнул вниз, их выстрелы прошли над его головой. Подсечка, удар основанием ладони в подбородок, захват головы, хруст сломанной шеи. Четвертый успел отскочить, поднял автомат...

Нож вошел ему под подбородок, пробив мозг. Откуда взялся нож? Перемотка показала, что курьер выхватил его из разгрузки второго противника, даже не глядя, словно точно знал, где он находится.

Семь секунд. Четверо профессиональных убийц мертвы за семь секунд.

Курьер стоял посреди тел, тяжело дыша. А потом...

— Он не помнит, — выдохнула женщина. — Посмотрите на его лицо.

На зернистой записи было видно выражение абсолютного ужаса и непонимания. Курьер смотрел на тела так, как будто видел их впервые. Он попятился, его вырвало, он побежал прочь, спотыкаясь, как пьяный.

— Эхо, — тихо сказал мужчина.

— Что?

— Проект Эхо. Я думал, это миф. Спящие активы с подавленной памятью, активирующиеся в критических ситуациях. Живое оружие, которое не знает, что оно оружие.

— Нужно доложить Архивариусу.

— Уже докладываю, — оператор печатал на клавиатуре. — Он заинтересован. Очень заинтересован. Приказ извлечь актив немедленно.

— Отправляю группу захвата. Расчетное время прибытия к месту проживания цели сорок минут.

***

Я не помню, как закончилась погоня. И как я добрался домой тоже. В памяти были отдельные вспышки: выход из метро, вокруг люди, автомат с кофе на станции, мой отраженный в витрине образ, похожий на зомби из дешевого ужастика. Ноги несли сами, мышечная память, которая может найти дорогу домой даже в коме.

Квартира-студия в Квинсе, которую я делил с двумя такими же неудачниками. Тридцать квадратов на троих, вид на кирпичную стену соседнего дома, кухня, она же гостиная, она же спальня. Рай, блядь, на земле.

Соседей не было. Мигель работал в ночную смену на стройке, Чен вообще появлялся раз в неделю, ночуя у своей девушки. Я был благодарен за одиночество. Не хотел объяснять, почему выгляжу так, словно полз через канализацию. Что, в общем-то, было недалеко от правды.

Я стянул грязную одежду и встал под душ. Горячая вода смывала грязь, кровь (чью кровь?), страх. Но не смывала воспоминания.

Что, черт возьми, произошло?

Перестрелка на складе это понятно. Я попал в разборку каких-то банд. Албанцы, русские или вообще китайцы? Да и какая нахрен разница? Нью-Йорк полон этнических группировок, воюющих за территорию. Не повезло оказаться не в то время не в том месте.

Погоня тоже ясно. Свидетелей не любят. Логично, что они пытались меня убрать.

Но потом...

Я закрыл глаза, пытаясь вспомнить. Все словно в тумане. Я помню, как меня загнали в тупик. Помнил жестокие и уверенные лица. Они знали, что я труп, который еще почему-то дышал. А потом...

Провал.

Нет, не совсем провал. Скорее, набор бессвязных кадров, как в плохом сне. Ощущение давления на ладонь. Хруст, от которого сводит зубы. Запах меди и дерьма (кто-то обосрался?). Тяжесть чужого тела, которое я почему-то держу перед собой, как щит. Но это не мог быть я. Это просто шок. Мозг придумывает то, чего не было.

Они убили друг друга. Да, точно. Разругались из-за того, кто меня пристрелит, и перестреляли друг друга. Или там был кто-то еще. Например, снайпер на крыше, еще одна группировка. Бритва Оккама, самое простое объяснение обычно верное.

Но тогда почему кровь была на мне? Почему костяшки разбиты, а на предплечье синяк в форме чьих-то пальцев?

Я вытерся и рухнул на матрас. Усталость навалилась, как бетонная плита. Надо спать. Утром все встанет на свои места. Может, это вообще сон. Кошмар от переработки и дешевого кофе.

Стук в дверь.

Три удара, пауза, еще два. Кто-то пришел в пять утра и стучит особым ритмом.

— Доставка для мистера Петрова, — голос за дверью был вежливым, почти дружелюбным.

Доставка? Я ничего не заказывал. И уж точно не в пять утра.

Я затаился, решив притвориться, что здесь никого нет.

— Алексей, мы знаем, что ты дома. И знаем, что произошло этой ночью. Открой дверь, и мы поговорим. Не откроешь, мы войдем сами, но разговор будет менее приятным.

Нужно было валить. Срочно.

Я подошел к окну. На улице был черный внедорожник без номеров. Рядом еще один. Профессионалы. Но другие, не те, что гонялись за мной.

— У тебя тридцать секунд, — сказал голос.

Но у меня не было тридцати секунд. Дверь слетела с петель на пятой.

Они вошли. Трое в темных костюмах, движения отточенные, глаза внимательные. Точно не бандиты. Что-то большее, серьезнее.

— Алексей Петров, — сказал тот, что стоял впереди. Азиатская внешность, но акцент чисто американский. — Или мне стоит называть тебя иначе?

— Я не понимаю, о чем вы...

Удар был быстрым и точным. Я даже не увидел, как он двинулся. Просто в одну секунду он стоял в трех метрах, а в следующую его кулак встретился с моим солнечным сплетением. Я согнулся пополам, хватая воздух.

— Не надо врать, — сказал он тем же спокойным тоном. — Мы видели, что ты сделал с албанцами. Впечатляюще для простого курьера, не думаешь?

Албанцы. Значит, это были албанцы.

— Я не... я ничего не делал...

Он вздохнул и кивнул одному из своих людей. Тот достал планшет, повернул ко мне экран.

На зернистом изображении с камеры банкомата через дорогу я увидел самого себя, загнанного в угол. А потом... этот человек на экране перестал быть мной.

Семь секунд, и четыре профессионала, вооруженные до зубов, оказались мертвы.

Семь секунд.

А потом я увидел, как этот... двойник, остановился. И на его лице… Нет, на моем лице, отразился абсолютный ужас и непонимание.

— Что это? Подделка? Дипфейк? — мой голос дрожал.

— Это ты, Алексей. Или тот, кем ты являешься на самом деле. Вопрос в том, знаешь ли ты сам, кто ты?

Туман в голове стал гуще. Мысли путались, словно кто-то перемешивал их чайной ложкой. Я хотел что-то сказать, но язык не слушался. Комната поплыла.

— Интересная реакция, — услышал я голос словно издалека. — Ментальные блоки активируются при прямой конфронтации. Элара будет в восторге.

Элара? Какая еще нахрен Элара?

— Усыпите его, — последнее, что я услышал. — Нас ждут.

Укол в шею. Мир начал растворяться. Последняя мысль перед тем, как сознание погасло: мама всегда говорила, что Нью-Йорк опасный город. Надо было слушать маму.