Проект "Секунда - 7"

Пролог

Тусклый свет дежурной лампы дрожал, отбрасывая длинные тени на бетонные стены комнаты. В её центре возвышалась громоздкая, цилиндрическая машина. На её гладкой, покрытой пылью поверхности выделялась надпись: «Секунда-7».

Рядом, на потёртом столе, стоял советский компьютер «БК». Его экран мерцал зеленоватым светом. Среди бесконечно бегущих букв и символов три сообщения выделялись ярко-красным, выбиваясь из монотонного зелёного фона.

12.03.2020 — ИНФОРМАЦИЯ — «Внимание, система нестабильна! Внимание, симуляция работает со сбоями!»

15.07.2024 — ИНФОРМАЦИЯ — «Внимание, множественные ошибки симуляции. Требуется немедленное вмешательство».

12.01.2025 — ИНФОРМАЦИЯ — «Внимание, критическая ситуация в симуляции. Активирован протокол № 27».

Машина продолжала гудеть, её цилиндрический корпус слегка вибрировал, будто внутри неё что-то оживало.

Экран БК мигнул, и новое сообщение сменило предыдущий текст:

03.03.2025 — ДЕЙСТВИЕ — «Система будет перезапущена через: 60… 59… 58…»

Закончив отсчёт, экран монитора продолжил окрашивать зеленоватым ближайшие поверхности.

Глава 1

Смартфон запиликал, резко выдернув меня из рабочего транса. Я как раз заканчивал возиться с очередной платой, заменяя неисправные компоненты. Взглянул на экран — Димка.

— Алло, Илюха, здорова! — бодрый голос Димки ворвался в ухо.

— Привет, Дим, чего звонишь? — отозвался я, бросив взгляд на часы — рабочий день подходил к концу. Так увлёкся, что не заметил, как время пролетело.

— Как Юлька? — спросил он, не тратя время на пустую болтовню. Димка всегда спрашивал про Юлю. Он её просто обожал.

Я вздохнул, чувствуя досаду. Не люблю, когда напоминают о её болезни, даже если это Димка.

— Держится, носа не вешает, дома сидит, но сам понимаешь…

Рецидив проклятой болезни крови подкрался незаметно. Операция, реабилитация, ремиссия, вроде бы всё пошло на лад, и вот — болезнь снова сжимает свои когти на её шее. Юле всего пятнадцать, а она уже столько трудностей пережила.

— М-да, ну ничего, вывезем! — гаркнул Димка в трубку. — Короче, Илюха, работёнка есть как раз по твоей профессии. Нужно в старом здании НИИ демонтировать оборудование. Возьмёшься? Высокую оплату гарантирую.

Моя профессия — инженер-электронщик, так что работа по моему профилю.

— Спрашиваешь, Диман! — ответил я, чувствуя, как в груди потеплело от его предложения. — Сам знаешь, деньги сейчас очень нужны.

На первую операцию для Юли я взял кредит под залог квартиры. Тогда казалось, что это временная мера и я со временем его выплачу, а теперь врачи говорят, что нужно ещё восемь миллионов. Восемь. Миллионов. Сумма для меня астрономическая.

— Потому и звоню, — отозвался Димка. — Как прошёл у нас клич, так я сразу место застолбил! Большего по телефону сказать не могу. Завтра суббота, как раз и начнёшь. Адрес я тебе напишу. Подъезжай к восьми утра. Там тебя охранник встретит, всё покажет и расскажет.

— Ты не приедешь? — я удивился.

— Да я бы рад, но выезд у нас завтра, — вздохнул он. — На неделе к Юле заскочу. Всё, завтра к восьми. И не опаздывай! Малой привет передавай.

— Ладно, передам. — Я убрал телефон в карман. Подработка — это хорошо.

По дороге домой зашёл в магазин, купил Юле фруктов — мандарины, яблоки, бананы. Она любит, когда дома пахнет цитрусами. Дочка встретила меня в своей любимой пижаме с котиками, волосы растрёпанные, но глаза живые, хоть и усталые.

— Пап, ты чего такой задумчивый? — спросила она, пока я раскладывал продукты.

— Да так, Димка звонил. Привет тебе передавал. Обещал к тебе на неделе заглянуть.

— О, дядя Дима опять что-нибудь вкусное привезёт! — оживилась она, и я не удержался, потрепал её по волосам. Димка частенько её баловал.

— Дочь, у меня на завтра подработка появилась. Уйду рано утром. Справишься тут без меня?

— Если обещаешь не задерживаться, — погрозила она мне пальцем.

— Я очень постараюсь, — я приобнял её рукой за плечи. — Что у нас сегодня на ужин?

— Вчерашние котлеты, — Юля заглянула в холодильник и добавила: — Ещё есть молоко, яйца, мёд и сырая картошка.

— От сырой картошки живот болеть будет, — пошутил я и улыбнулся. — Лучше мы её пожарим.

Мы вместе приготовили ужин. Потом посмотрели какой-то старый фильм, из тех, что Юля любит пересматривать. Она смеялась, а я смотрел на неё и думал, как сильно хочу, чтобы она снова была здорова.

Утро началось с привычного ритуала. Я проснулся, когда за окном только-только начинало светлеть, пожарил себе пару яиц, заварил крепкий кофе в старой турке — той самой, что Вера подарила мне на День влюблённых. Аромат заполнил кухню, и я невольно улыбнулся, вспоминая, как она ворчала, что я пью слишком много кофе. Приоткрыл дверь в комнату Юли. Она ещё спала, уткнувшись носом в подушку. Поправив одеяло, отправился обратно на кухню и сел завтракать, глядя в окно на рассветное яркое солнце. Люблю солнце. С ним и на душе светлее как-то.

— Доброе утро, — я обернулся и увидел её заспанную мордаху: волосы растрёпаны, глаза полузакрыты. Она потёрла их кулачком и нахмурилась. — Уже на ногах? Надо хоть иногда отдыхать, пап. Ты же себя загонишь так!

— Вот вылечим тебя, солнце, и вместе отдохнём, а пока мне отдыхать нельзя. Тебе нужно воевать с болезнью, а мне — тебя поддерживать.

Она вздохнула, но спорить не стала. Я допил кофе, проглотил последний кусок и поднялся, чмокнув её в макушку.

— Людмила Николаевна зайдёт сегодня. — Наша соседка, добрая душа, взяла на себя заботу о Юле, пока я на работе. Пенсионерка, а энергии в ней побольше, чем у иных молодых. От денег она отказалась наотрез, заявив, что соседи должны помогать друг другу. Я, в свою очередь, помогал ей — то лампочку поменять, то кран починить. Соседская взаимовыручка.

Юля подошла и обняла меня своими тонкими руками. Я почувствовал, как её пальцы вцепились в мою куртку.

— Береги себя, пап, — тихо сказала она.

— Да что мне сделается? — улыбнулся я, погладил её по голове, надел ботинки и вышел за дверь.

Оседлал старый велосипед, крутанул педали и отправился по указанному в сообщении адресу.

Научно-исследовательский институт располагался на окраине города. Я подъехал к воротам и постучал по створке. Через пару минут со скрипом приоткрылось смотровое окошко, и из него выглянул мужчина лет шестидесяти. Он оглядел меня с ног до головы.

— Прокофьев?

— Он самый, — кивнул я, вытаскивая паспорт из кармана и протягивая ему.

Охранник сверил данные и, отперев дверь, поманил рукой:

— Заходи.

Я прошёл через ворота во внутренний двор. Охранник молча повёл меня к зданию, остановился у обшарпанного крыльца и протянул журнал.

— Вот, велели передать. Успехов, — бросил он напоследок и ушёл, оставив меня одного.

Я открыл журнал. Почерк был размашистый, но чёткий — видимо, кто-то из Димкиных коллег постарался.

«План работ»:

Демонтировать старое оборудование (каб. 14, 15, 21… и т. д.).

Демонтировать проводку.

Проложить новую проводку. Не во всём здании, разумеется, а на первом и частично на втором этаже.

Упаковать всё, что ещё можно использовать.

Ничего сверхъестественного. Я прикинул объём работы — на месяц точно. Положил журнал в рюкзак и пошёл искать первый кабинет из списка.

Внутри здания царило запустение. Пол усыпан пылью и мелким мусором, кое-где валялись обрывки бумаг и сломанные стулья. Свет проникал через грязные окна, выхватывая из полумрака очертания старой мебели.

Я шёл по коридору, читая номера на дверях, пока не наткнулся на доску почёта. «Лучшие специалисты НИИ», — гласила надпись наверху. Я остановился, пробежался взглядом по фотографиям. С них на меня смотрели светлые лица. Эх, было время, когда люди жили будущим…

Я тряхнул головой, отгоняя лишние мысли, и пошёл дальше по коридору.

Кабинет, указанный в журнале, располагался на первом этаже. Помещение выглядело обветшалым и таким… «советским», что ли: массивные шкафы с облупившейся краской, заваленные пожелтевшими папками, столы, покрытые пылью, и старое оборудование в углу — громоздкое, с кучей проводов и кнопок, явно из прошлой эпохи. Я бросил рюкзак на стол, достал инструменты и принялся за дело.

От работы меня оторвала резкая трель. Старый телефон, стоящий на столе, трезвонил так, что я от неожиданности чуть не подпрыгнул до потолка.

«Они что, до сих пор работают?!» — Я замер, с удивлением глядя на аппарат. «Снять трубку или игнорировать?»

Наконец любопытство победило. Я шагнул к столу, снял трубку и поднёс к уху.

— Алло?

Из трубки доносился странный скрежет вперемешку с сильно искажённым сигналом, похожим на радиопередачу.

— Алло, — повторил я. — Кто это?

Связь оборвалась.

— Странно, — с лёгким недоумением протянул я, вешая трубку на рычаг. — Скорее всего, это обычный сбой АТС.

«В здании вообще-то телефонная линия должна быть отключена. Чего это они её не вырубили?»

Плюнув на странный звонок, я вернулся к работе, насвистывая под нос незамысловатую мелодию.

Так увлёкся, что не сразу услышал трель телефона, которая доносилась откуда-то из коридора.

«Что за ерунда?» — нахмурился я и вышел из кабинета на поиски бесноватого аппарата, решив разобраться, что за чертовщина происходит. «Надо было начинать с монтажа телефонной сети».

Телефонные трели раздавались со второго этажа. Поднявшись по лестнице, я прислушался — телефон звонил из кабинета где-то совсем рядом.

Кабинет нашёлся быстро. На его двери красовался потёртый номер 231.

Толкнул дверь, внутри никого не оказалось. Только старый, дисковый, телефон на столе. Именно он продолжал настойчиво звонить.

Я шагнул к столу, снял трубку с рычага.

— Алло! Что за идиотские шутки?! — рявкнул в трубку, и в этот момент всё поплыло перед глазами, голова закружилась.

Очнулся я от голоса:

— Лёша, опять засиделся вчера? Спать нужно по ночам! — сказал кто-то рядом. С трудом повернув голову к говорящему, я увидел высокого мужчину в белом халате.

— Идём, у нас сегодня запуск! Первый запуск нашего детища, Лёшка! — радостно продолжал он, хлопнув меня по плечу. — «Секунда-7» готова! Если всё получится, это будет прорыв!

Я смотрел на него, пытаясь сообразить, о чём он говорит.

Мужчина уже стоял у двери, продолжая оживлённо рассказывать:

— Мы всю ночь проводили диагностику. Если «Секунда-7» сработает, это перевернёт всё! Это будет открытие века!

Я попытался заговорить, но не смог. Это сон? Галлюцинация? Но всё вокруг выглядело слишком реальным!

Я встал, всё ещё пытаясь сказать хоть что-нибудь, и отправился вслед за мужчиной. Мы спустились по лестнице, прошли через холл и оказались в большом зале, заполненном оборудованием. Люди в белых халатах суетились вокруг огромной машины с мигающими лампочками и проводами, тянущимися к потолку. Мужчина торжественно указал мне на пульт управления.

— Давай, Лёшка, запускай! — сказал он, сияя от гордости.

Я нажал, машина загудела низкочастотным, тяжёлым гулом, словно раскручивался реактивный двигатель. В этот момент картинка дрогнула и исчезла.

Я снова очнулся в кабинете 231. Только теперь сидел у стены, привалившись к ней спиной. Голова раскалывалась, в ушах звенело. Телефонная трубка валялась рядом на полу.

Я медленно поднялся, опираясь на стену. Что это было? Галлюцинация? Или я от недосыпа уже сознание теряю? Сердце колотилось, а в голове крутились слова мужчины: «Секунда-7», «прорыв». Я подошёл к столу, взял трубку и поднёс к уху — тишина, ни гудков, ни шума…

Тишину разорвал звонок мобильника. На экране высветилось «Юльчонок». Я встряхнулся и взял трубку.

— Пап, ты долго ещё? — голос звучал взволнованно.

Я бросил взгляд в окно. Солнце уже клонилось к горизонту.

— Скоро приду, солнце, — ответил я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. — Заканчиваю тут и еду.

— Ладно, жду, — сказала она и отключилась.

Я убрал телефон в карман, закрыл кабинет, спустился на первый этаж, собрал инструменты в рюкзак. Охранник кивнул на прощание, запирая ворота за спиной.

Я оседлал велосипед и поехал домой. Ветер бил в лицо, но я его почти не чувствовал. В голове был полный хаос. Этот странный обморок, телефонные звонки, потом видение. Мужик в нём упоминал проект «Секунда-7». Что это вообще за проект?

Я вспомнил его слова: «Если всё получится, это будет прорыв!» Что это значит? И почему я не помню его лица? Или… Стоп. Что со мной вообще происходит?!

Я затормозил на обочине, тяжело дыша. Сердце колотилось, в висках стучало. «Может, я просто переутомился?» — подумал я. «Да, точно! Усталость, стресс, недосып. Слишком сконцентрировался на работе, а мозг просто дорисовал остальное. Логично же?» Просто надо выспаться, и такого больше не повторится.

Подъезжая ближе к дому, я уже достаточно успокоился. Поставил в подъезде велик и поднялся в квартиру.

— Пап, ты чего такой задумчивый? — спросила Юля, пока я снимал куртку.

— Да так, день длинный был, — уклончиво ответил я. Не хотел пугать её своими странными переживаниями. — Ты как, солнце?

— Нормально. Людмила Николаевна заходила. Угостила нас парой порций супа. Я свою уже съела, а твоя в холодильнике, — сказала она, кивнув на кухню.

— Спасибо, — улыбнулся я и потрепал её по голове.

Мы поужинали вместе. Суп у Людмилы Николаевны был наваристый, с картошкой, морковкой и большими кусками мяса — простой, но вкусный. Юлька рассказывала что-то про сериал, который смотрела днём, а я кивал, стараясь слушать. Но мысли всё равно возвращались к НИИ. После ужина я вымыл посуду, чмокнул Юльку в лоб и отправил её спать.

— Спокойной ночи, пап, — сказала она, обняв меня на прощание.

— Спокойной, солнце, — ответил я и пошёл в свою комнату.

Лёг в кровать, выключил свет. Тишина окутала квартиру, только за окном слегка шумел ветер. Я закрыл глаза, решив, что сон всё расставит по местам. Надо просто отдохнуть, и завтра я взгляну на всё свежим взглядом.

Утро началось с привычной суеты. Я проснулся, чувствуя себя чуть бодрее, чем вчера, хотя тяжесть в голове всё ещё давала о себе знать. Заварил кофе, пожарил яичницу, выпил пару глотков и пошёл будить Юльку. Она приоткрыла сонные глаза, пробормотала что-то невнятное и снова уткнулась в подушку. Я улыбнулся, поправил одеяло и тихо сказал:

— Скоро вернусь, солнце. Отдыхай.

Она только кивнула, не открывая глаз. Я собрал рюкзак и вышел из дома. Утреннее солнце уже пробивалось из-за горизонта, освещая своими яркими, рассветными лучами город. Люблю солнце. В солнечные дни всегда настроение радостное. Я проверил цепь и поехал к НИИ, чувствуя, как свежий воздух разгоняет остатки сна.

По дороге мысли снова вернулись к вчерашнему. Этот странный обморок, телефонные звонки… Я всё раздумывал, что это могло быть. Усталость? Галлюцинация? Или я просто слишком много думаю, а всё это — игра воображения?

Подъезжая к воротам, я отметил, что они приоткрыты. Меня явно ждали. Охранник — тот же, что вчера, — выглянул, кивнул мне и молча открыл проход. Я поздоровался, стараясь выглядеть как обычно, хотя внутри всё бурлило от смеси интереса и неверия. Хотелось рвануть на второй этаж, в кабинет 231, и проверить, что там творится. Вдруг телефон снова зазвонит?

«Илюх, хватит в сказки верить. Один раз привиделось, теперь будешь бегать, смотреть, словно ты ждёшь подарка от Деда Мороза. Иди уже работай».

Я отправился в кабинет на первом этаже, где вчера разбирал оборудование. Бросил рюкзак в угол, достал инструменты и принялся за дело. Сначала снял проводку, затем принялся демонтировать блоки, помечая их. Возможно, потом их будут использовать. Руки работали, а глаза то и дело косились на старый дисковый телефон на столе. Он молчал, как будто и не оживал вчера.

Прошло два часа. Работа продвигалась споро. Я уже и думать забыл про случившееся. Ну, было и прошло. Только сказал себе: «Да нет, Илюха, это всё фигня. Переутомился, вот и привиделось».

И в этот самый момент телефон зазвонил. Резкий, пронзительный звук разорвал тишину кабинета. Я выронил отвёртку, которая упала на пол, и выругался вполголоса:

— Твою мать…