Проект: "Возмездие"

— Вот падла! Да держи ты его ровно!

После отрывистого рёва, сопровождаемого громогласным матом, я почувствовал, как крепкие руки схватили меня за плечи и потянули на себя. Моё обмякшее тело, превратившееся в некое подобие тряпичной куклы, поддалось без каких-либо усилий. От атакующих отчётливо пахло алкоголем, а тот, что верещал громче всех, стремительно подошёл и плюнул мне в лицо.

Холодно. Очень холодно. Сперва могло показаться, что меня выбросили с голой задницей на мороз, но на самом деле я ощущал леденящее прикосновение смерти. Боль в разбитых костяшках пальцев отступила на второй план именно в тот момент, когда у горла оказался наточенный клинок.

— Вали его! Чего ты ждёшь?

Второй. Хриплый голос, отчётливая шепелявость, а дыхание воняло гнилью. По какой-то причине я всё ещё жив, даже несмотря на то, что мгновение назад сумел кому-то зарядить прямиком в зубы. Попытка открыть глаза не привела ни к чему хорошему. Мои веки отказывались подчиняться, и всё, на что я был способен — это слышать частое дыхание моих врагов и вылетающие из их пастей вопли.

Что со мной случилось? Ведь ещё минуту назад я… А где я был? Ощущение такое, словно в голову ударил весь запас выпитого спиртного, а воспоминания в страхе спрятались глубоко в подсознании. Паршиво вот так помирать, особенно учитывая, что я ни черта не помню, кроме своего имени и пульсирующей в правом виске боли. Она одна напоминала о бренности существования, пусть и в своей слегка изощрённой форме.

— Ссыкло! — раздался голос нападающего, что держал меня за правое плечо.

— Охренел? — ловко парировал его коллега, на мгновение ослабив давление клинка на моё горло. — Хочешь получить очередной залёт? На, вали его тогда сам.

— Т-с-с, — гневно плюнул тот и, звонко фыркнув, добавил. — Тогда сломай ему хотя бы нос или ребро. Паскуда Мямле челюсть набекрень выбил.

Ну же! Почему я не могу открыть глаза? Это ведь не так сложно. Всё, что требовалось, – это подать импульс. Отдать приказ. Я делал это тысячи раз, почему сейчас не выходит? Резкая боль в правом виске дала о себе знать, будто напоминая, что в первую очередь стоит думать именно о ней, а не об отсутствии способности видеть. Иди к чёрту, мразь, с тобой я разберусь после.

Пока двое выясняли, кто меня будет убивать, я вновь попробовал открыть глаза, и на мгновение мне это даже удалось: яркий свет казался столь ослепительным, будто мне пришлось провести целую вечность в заточении. Однако этого хватило, чтобы рассмотреть силуэт человека передо мной.

“Я вообще-то всё ещё здесь!” - хотел прокричать я, но вместо этого ощутил слабость в коленях, которой предшествовал резкий и проникающий удар в правый бок. Держащий меня слева Мямля не сумел справиться в одиночку и попытался поднять меня на ноги. Разум твердил бежать, спасаться бегством, но воспитанные инстинкты приказывали продать свою жизнь как можно дороже.

Что-нибудь, хоть что-нибудь. Мне требовалось оружие, любой предмет, который можно использовать по назначению. Моя мокрая от крови ладонь шлёпала по холодному камню, пока не нащупала нечто твёрдое и весьма увесистое. Не раздумывая, я крепко сжал пальцы и саданул наотмашь. Сдавленный вопль, сопровождаемый криками нападавших ублюдков, дал понять, что удар достиг цели, а потом? Потом я просто выключился, не в силах больше терпеть ни с чем не сравнимую боль в правом виске.

***

Холодно. До жути холодно. Казалось, за последние несколько часов, я не ощущал ничего, кроме пронзающего тело холода. Веки по-прежнему закрывали мои глаза, поэтому пришлось прибегнуть к более инвазивному приёму. Я физически ощущал, как мои разбитые и закостеневшие пальцы превратились в обледенелые сосульки.

— Не трогай, — вдруг послышался чей-то мужской голос в опасной близости от меня.

Я попытался схватить ублюдка за горло, попутно отползая в сторону, как вдруг понял, что снова прижался спиной к стене. Почему он не пытается меня убить? Человек замолчал, будто специально выжидал, пока я приду в себя, а затем коротко выдохнул.

— Не трогай глаза, они у тебя сами откроются, просто не спеши. Всему своё время.

— Когда? — сухо прохрипел я, бросая вопрос в пустоту.

— У всех по-разному, — продолжил бестелесный голос. — Кто-то открывает глаза всего за несколько часов, другим же требуется пара дней. Хотя бывает, что и месяца не хватит. На вот, лучше глотни, пока остальные не выпили.

Месяцы? Нет, я точно не могу так долго ждать, надо… Вдруг мои мысли затмила невесть откуда взявшаяся непреодолимая жажда. Губы разбиты в кровь, ничего не чувствую, но вот язык. Нет, кончик языка. Живительная влага попала мне в рот, и я присосался словно новорождённый телёнок к мамкиной сиське.

— Тихо, тихо, — вновь послышался голос, жестоко отнимая желаемый напиток.

— Я вообще не понимаю, нахрена ты его поишь? Сам же на днях ныл, что воды не хватает. Лучше бы вкалывал с таким же усердием, как раздаёшь воду будущему смертнику.

Ещё один голос. Явно принадлежал не ему. Женский. Хриплый, озлобленный, как у курильщика на смертном одре, но женский. Где я и сколько вокруг людей?

— Пусть глаза сначала откроет, а там вернёт должок, — раздался ответ на обвинение. — Извини, брат-смертник, больше не могу дать. Не переживай, тебя тут никто не тронет. По крайней мере, в первые двадцать четыре часа.

Я сглотнул сухой ком в горле и, с трудом сложив губы, прошептал:

— Почему двадцать четыре? Что будет дальше?

— Не загадывай так далеко. Тут никто не загадывает. Ничего, привыкнешь. Пока лучше береги силы и влагу. Советую попробовать поспать, авось проснёшься и сможешь открыть глаза.

Ну уж нет: сначала ответы, потом сон. Однако моё тело решило иначе. Я протянул костлявые пальцы в надежде на очередной глоток, а затем сам не заметил, как провалился в пустоту и вновь потерял сознание. Чёрт, отчего же так болит в правом виске?

***­­­­­

— Ещё раз тронешь, упырёныш, я тебе руку отгрызу до самого плеча, будешь наяривать по ночам окровавленной культёй!

Женский голос прозвучал как удар церковного колокола, в который меня засунули по ошибке. Боль. Боль всё ещё не покидала моё тело и по-прежнему сосредотачивалась всё в том же правом виске. Мигрень. Это слово подходило как ничто другое. Судя по звукам, девушка сидела в левом дальнем углу, из которого с босым шлёпаньем удалялись чьи-то частые шаги, напоминающие трусцу шимпанзе.

— А я тебя предупреждал, — прозвучал знакомый голос. — Воровство, конечно, вещь полезная и, может, даже благородная, но воровать у своих?

— Своих? — фыркнула женщина. — Ты настолько же туп, насколько кажешься. Нет здесь своих, — вдруг повисла пауза, а затем она смачно шлёпнула губами и добавила: — Смотри, твой смертник очнулся.

— О! — довольно протянул тот. — Уже пытаешься глаза открыть! Это, пожалуй, рекорд! Хотя нет. Бедолага с третьего звена пробудился всего за четыре часа. Помер, правда, потом сразу. Не выдержал увиденного, так что ты не спеши, брат-смертник. Прозреть полностью дано не каждому.

— Да я практически ничего не вижу, — привычно прохрипел я, жестом требуя ещё один глоток.

— Ладно, на, пей, но с тебя киба. Захочешь допить до конца, возьму три кибы. Такие уж тут правила.

Едва я успел коснуться губами чашки, как тут же отпрянул и, поморщившись от боли, спросил:

— В каком это смысле? За глоток воды на счётчик ставят?

Голос рассмеялся и дружелюбно ответил:

— Привыкай, здесь за всё платят. Я бы и так дал попить, но уже прошло двадцать четыре часа, а значит, ты переходишь на собственное обеспечение, и ватага наёмников больше не будет поить бесплатно. Пока ты спал, тебе влили литр жидкости в кровь, странно, что всё ещё хочется пить, видимо, желудок начинает работать. Ну так что, будешь пить или нет?

— Наёмники? — поинтересовался я, удержавшись от предложенного глотка.

— Наёмники, — повторил собеседник, чьи очертания лица постепенно становились всё более ясными. — Пафосное название для обычных надзирателей над рабами. Следят за выращиванием, тренируют, а если помрёшь, разберут на запчасти, а плоть... Стоп, ты действительно впервые о них слышишь? Кто ты? Имя-то у тебя есть?

Имя. Единственное, что намертво было выжжено в моём разуме. Только оно у меня и осталось. Стоило ли называться или лучше сначала присмотреться поближе к так называемым собратьям по несчастью? Покачал головой, на что тут же раздался сдавленный смешок с дальнего угла тёмного помещения.

— Не хочешь говорить? Твоё дело. Всё равно не жилец. Здесь уже каждая собака знает, что ты завалил Мямлю, — девушка смачно сплюнула на пол, позволив себе потерять немного драгоценной жидкости, и продолжила. — Хоть кто-то нашёл в себе силы дать в рожу этому ублюдку. Ни одна сволочь не будет скучать по этому живодёру.

Значит, всё же убил. Не знаю, радоваться ли или начинать придумывать текст для надгробия. Хотя, если щедрый владелец воды был прав, меня порежут на части и бросят местной живности. Я коротко выдохнул, закрыл глаза, отказался от воды и постарался взять себя в руки. Рано хоронить. Рано ещё ставить крест на собственной жизни.

— Я мало что помню, — решил уточнить после повисшей паузы. — Не совсем в себя пришёл.

— Неудивительно, — я заметил, как силуэт довольно крупного мужчины убрал размытую плошку за спину и провёл кончиком пальца по моему лбу. — Прилетело тебе несладко, причём именно в голову. Не переживай так сильно, тут таких как ты много. Приставят к работе, докажешь, что можешь вкалывать, а когда восстановишь силы, будет время поразмыслить. Чего-чего, а вот времени будет предостаточно.

Я попытался сесть ровно, на что о себе дала знать стреляющая боль в правом боку. Ребро? Нет, лучше сказать рёбра. Аккуратно прощупал. Вроде не сломаны, но в таком состоянии лучше не рисковать. Женский голос упомянул рабство. А учитывая, что меня бросили в тёмный зиндан, где находились такие же бедолаги, похоже, не врали.

Ладно. Будем разбираться мелкими шагами. Не знаю, что меня ждёт через несколько часов, а может, и дней, но сворачиваться калачиком и подыхать как побитый пёс я не собираюсь. Информация. Раз уж мне повезло наткнуться на говорливого сокамерника, возможно, получится выудить больше.

— Слушай, спасибо тебе за воду, только я не знаю твоего имени.

— Брут, — коротко отрапортовал человек. — А злобная ядовитая стерва вон там в углу – Лита. Приятно познакомиться.

Значит, двое. Нет. Попытался сфокусироваться и вспомнил, что девушка ранее кому-то обещала оторвать руку. Где он? Не вижу. Кажется, Брут заметил, как я вглядывался во тьму, и, усмехнувшись, добавил:

— Это Чиркаш. Не спрашивай, почему его так назвали.

— Чиркаш? — задумчиво повторил его слова. — Мямля, Чиркаш. Довольно звучные имена, а вот Брут и Лита…

— Намекаешь на то, что имена не характерны для рабов? Возможно. Только вот мы гордо носим свои, а тем, кто не помнит, дают новые.

— И какие же?

Лита вновь жестом послала мелькнувшую в дальнем правом углу тень и злобно прорычала:

— «Тостер», «Утюг», «Говнонос», «Тарелка», «Слышь, эй ты, иди сюда», — она прервалась, когда из тени вновь шмыгнул Чиркаш, отозвавшись на голос, и продолжила: — Как ватага назовёт, так тебя и будут звать. Пока ты просто смертник, как и все остальные.

Пока звучало всё вполне логично, хоть и пульсирующая боль в голове заставляла морщиться при каждой пронёсшейся в голове мысли. Брут вновь поднёс плошку с водой и произнёс:

— Ладно, пей так, а то вижу, как застывшую кровь на губах обсасываешь. Да пей, не нужны мне твои кибы — по крайней мере сейчас. Это за Мямлю. Считай моей личной благодарностью.

Не в силах больше сопротивляться, я вонзился зубами в грань плошки, словно набросившийся на добычу хищник, и осушил её в два глубоких глотка. Живительная влага медленно стекала по засохшему горлу и попала в желудок. Мелочь, а приятно. Жить пока можно.

— Слушай, — вновь обратился я к Бруту, заранее его поблагодарив. — Раз уж нас тут заперли, не ответишь на пару особо назойливых вопросов? Обещаю: как обживусь валютой, отплачу.

— Валютой? — звонко рассмеялась Лита. — Мало кто в твоём положении может похвастаться чувством юмора. Шути, смертник, может и подыхать не так грустно будет.

Брут кивнул, и я заметил длинные засаленные волосы человека, спускавшиеся на довольно крепкие для раба плечи. Так, с чего бы начать? Я набросал в голове список потенциальных вопросов и уже готовился выдать, как из пулемёта, но судьба решила иначе. Брут вновь спрятал плошку за спину и шмыгнул в ближайший угол. Шаги. Трое, может, даже больше. Они приближались с впечатляющей скоростью и, кажется, направлялись к нам.

— Кого в этот раз, начальник? — раздался сиплый голосок.

— Щенка бери, который Мямлю грохнул. Отведи его к Некру, пусть поставит на учёт.

— Этот, что ли? Да он едва глаза открыл, я не понимаю, почему он всё ещё жив?

Звонкий шлепок, судя по всему, пришёлся по лысине возмущённого человека, и начальник рявкнул во весь голос:

— Захотел штраф от системы? Может, займёшь его место? Станешь рабом или вообще — сразу в ежи? Сказано тащи, значит тащи!

Так, видимо, с вопросами придётся повременить. Даже не смотря, что через сломанный нос я практически не чувствовал никаких запахов, от лысого разило алкоголем и застарелым потом. Он схватил меня под руки и куда-то поволок. Ну что же, Брут, мы ещё вернёмся к нашей беседе.

Ублюдку пришлось чуть ли не нести меня на руках, отчего тот был явно не в восторге. Длинный коридор с множеством клеток по обеим сторонам вёл всего в один конец. Интересно, как много смертников выносили вперёд ногами? К тому же, если он был прав и я действительно убил Мямлю, то почему всё ещё жив?

Яркий свет заставил поморщиться, и через мгновение моё тело бросили как мешок с картошкой на твёрдую лежанку, сильно напоминающую стоматологический стул. Твою же мать, я ведь ещё жив. Нельзя ли как-нибудь помягче?

— Доставлен, как и просили. Требуется ещё что?

Я повернул голову и быстро заморгал, пытаясь определить, куда же меня притащили.

— Нет, пшёл вон, пока не позову, — совершенно спокойным и ровным голосом приказал Некр и, прокрутившись на стуле с колёсиками, насильно поднял мне веки. — Ну что, кто здесь у нас?

Ощущение было такое, словно мне в глаза насыпали горсть ржавых гвоздей. Резкая проникающая боль заставила инстинктивно отпрянуть, на что Некр звонко выругался и застегнул фиксирующие браслеты на запястьях и лодыжках.

— Открывай уже глаза, смертник, — недовольно процедил человек и отвесил мне несколько звонких пощёчин. — Давай, раз начал, то открывай уже. Ну же, давай!

Стоит признаться, его метод сработал. Веки по-прежнему ощущались налитыми свинцом, но я наконец смог навести резкость зрения. Пожилой человек с дряхлой кожей старика и с глубокими морщинами смотрел на меня единственным механическим глазом, который при каждом движении издавал характерный скрип.

— Крепкий, жаль, что придётся в утиль.

— Может, как-нибудь без утиля обойдёмся? — решил я выторговать собственную жизнь. — На кой прок тебе мёртвый раб? Сам же сказал, что я крепок. Дай отлежаться пару дней, а там сам увидишь, на что я способен.

Некр рассмеялся так звонко, будто я выдал дежурную шутку, а затем выпалил:

— Ты что, только из принтера? Хорош смертник, умеешь пошутить. Ладно, рассказывай, кто твоя бригада. Куда мне гонца отправить и дать весточку о беглом? Наши-то тебя скрутили как раз на Дальнем перевале. На второй уровень планировал свалить?

Я бы ответил, если бы хоть примерно понимал, о чём говорил этот блаженный. Ватага? Бригада? Дальний перевал? Для меня эти слова звучали абсолютно бессмысленно, как для слепого щенка. Чёрт, я уже сам себя так называю.

— Чего молчишь? — уже серьёзнее вопросил тот. — Я ведь всё равно узнаю. Где твой индекс?

— Индекс? — я непонимающе повторил его слова, пытаясь понять их смысл.

— Ну да. Индекс! Паскуда, говорил же им не бить по голове. Индекс! — повторил он, слегка повысив голос. — Идентификатор наручный для подключения к системе. Индекс! На ладони не вижу, неужели система на жопе выбила?

— Послушай, старик. Не знаю, какие у вас тут нравы, но я понятия не имею, о каких бригадах, ватагах и индексах ты говоришь.

Вдруг Некр замолчал и его взгляд изменился. Старик стучал кончиками пальцев по подлокотнику рабочего кресла, выбивая несвязанный ритм. Я внимательно наблюдал за его реакцией, как вдруг он глухо выругался, схватил меня за руку и, повернув ладонью кверху, занёс небольшое устройство, похожее на портативный принтер.

— Сейчас будет больно.

Не обманул, фашист. Устройство едва заметным лазером всего за несколько секунд выбило на ладони пару десятков чёрных палочек, похожих на штрихкод. Некр, не дожидаясь пока высохнет краска, отщёлкнул браслет с правого запястья и протянул железную коробочку с отполированной до блеска поверхностью.

— Логинься!

— Что?

Некр недовольно сморщился и повторил:

— Логинься, смертник! Мне из-за твоей амнезии проштрафиться не светит. Узнает система, что завалили безучетного — на ватагу повесят штраф, а меня поставят на железо. Логинься, мать твою, пока я тебе хер на лбу не набил!

Штрихкод, то есть индекс. Считывающее устройство. Кажется, понятно, чего он от меня хотел. В любом случае, я не в том положении, чтобы перечить, поэтому пару раз сжал и разжал кулак, убедившись, что краска застыла, и положил на отполированную поверхность.

//Идёт сканирование

//Удачно

//Регистрация нового пользователя

//Ошибка

//Матричный импринт не найден

//Установка интерфейса пользователя под уникальный импринт существующего импланта

//Готово.

Вот это уже интересно. Перед глазами забегали неизвестные символы, среди которых я смог распознать лишь несколько, а затем высветился агрессивно красный интерфейс.

Имя пользователя: неизвестно.

Статус: Раб-смертник.

Уровень: Недоступно

Активация базового пакета пользователя… удачно

//Доступные вкладки системы:

//Статус пользователя

//Инвентарь пользователя

//Для разблокировки и установки личного счёта требуется выполнить ежедневное задание системы один раз.

— Что там у тебя? Залогинился? — ядовито бросил Некр и, вытянув из затылка тоненькую нить, подключил к порту считывающего устройства. Единственный механический глаз человека вспыхнул голубоватым свечением, и через некоторое время он заговорил. — Хм, вроде всё верно, — затем щелчком отсоединил провод, и тот змеёй вернулся в небольшое отверстие на затылке. — Ладно, теперь ты на учёте и официально собственность бригады Сервоголового. Добро пожаловать, смертник. Теперь тебя наконец-то можно убить.

Я хотел возразить, как вдруг дверь в помещение распахнулась, а затем вбежал один из отморозков бригады. Взгляд потерянный, в правой руке длинный наточенный мачете, а левая перевязана старой пропитанной кровью тряпкой.

Долго следить за короткой перепалкой так и не вышло. Через мгновение после того, как парнишка с забавно выкрашенными в синий цвет волосами забежал внутрь, интерфейс несколько раз моргнул, и меня вновь накрыло нестерпимым приступом боли. Я еле как смог сдержаться и стиснул зубы в надежде пережить наваждение, как вдруг... Вдруг перед глазами появилось сообщение:

//Внимание, пользователь

//Происходит синхронизация с сервером Города-Кокона

//Попытка установить соединение

//Удачно

//Загружается стартовый пакет данных

//Доступна информация о новом сигнале

//Координаты приложены.

— Сигнал! — проревел голос крашеного сквозь мутную завесу белого шума. — Сигнал, Некр! Очередной! Сервоголовый этого не ждал!

— Ну а хер ли ты от меня хочешь? Предлагаешь катиться туда? — возмущённо выпалил техник, и тут я заметил, что тот сидел не на кругленьком стуле с колёсиками, а вся эта конструкция заменяла ему нижнюю часть тела. — Рви к Сервоголовому, пусть он тебя в ватагу определит, может, в этот раз лута соберёшь как следует. Ты мне ещё за коленный сустав сотню кибы и литр синты должен.

Крашеный бросил на меня презрительный взгляд и недовольно цокнул. М-да, видимо, Мямля был и его другом. Ну и чёрт с ним. Мне теперь чувствовать себя виновным за то, что защищался?

— Не, я не поэтому, — вдруг заговорил крашеный, вновь взглянув на Некра. — После прошлого сигнала у нас туго с «манками», а бригада Дьякона наступает на пятки. Отожмут ведь лут. В общем, Сервоголовый приказал выгрести из погреба всех смертников и пустить на дело, — он вновь обратил на меня внимание и, широко улыбнувшись, добавил. — В том числе и этого. Идти сможет?

Некр вполглаза посмотрел на меня и, щёлкнув челюстью, ответил:

— Только если ты его понесёшь сам. Без него не обойдётесь? Он и так почти труп.

— Приказ главного, — пожав плечами, ответил тот. — Сказал, всем смертникам, кто не может идти, поставить укол. Минимальную дозу. Я говорю тебе, Некр: он, как только узнал о новом сигнале, чуть с ума не сошёл. Рвёт и мечет, выгребает всех.

Техник крутанулся на месте, отчего его механический глаз с трудом следовал за телом хозяина и, достав из поясной сумочки железный шприц, злобно улыбнулся и процедил:

— Вот и выпал тебе шанс, смертник. Сдохнешь не под сапогами ватаги, а за святое дело. Ладно, сиди смирно — сейчас будет больно.