Проект: "Возмездие" Книга 2.

//Оценка жизнеспособности Курьера//

//Анализ коры головного мозга//

//Повреждения незначительные//

//Оценка общего состояния организма…//

//Требуется искусственное пробуждение//

//Выполнение…//

Проснись и пой, Смертник… Очередной прекрасный день на ВР-3…

Пробуждение, сопровождающееся тяжёлым кибернетическим похмельем, постепенно входило в привычку. В привычку, от которой первым делом хотелось выпить три литра воды, затем засунуть голову в ледяную ванну и, по-хорошему, больше не вылезать.

Я открыл глаза, перебирая в голове события, предшествующие моей отключке. Помню, как Мышьяк корчился от боли, как перед глазами бегали сообщения. Помню, как пытался встать на ноги, но всё тело сковало диким приступом боли, а затем тьма…

Вокруг раздавалось множество незнакомых мне голосов, смешиваясь с человеческими криками. Кажется, всё же не сон. Я по стечению обстоятельств всё ещё был жив, хоть и не совсем понимал где очутился. Тела Мышьяка не обнаружил, и, возможно, его уже оттащили в сторону. С другой стороны, возможно, это я находился в неизвестном мне месте. В любом случае, пора просыпаться…

Минуту мой мозг плавал в мутном бульоне и пытался пробудить крепко спящие чувства. Руки, ноги, голова — вроде всё на месте. Слух, зрение, осязание тоже в порядке. Потратил ещё минуту на диагностику тела и облегчённо выдохнул. Всё на своих местах.

Этот запах я не спутаю ни с чем. Смрад ВР-3. Над головой сумеречное, но всё то же мёртвое небо, а запахи такие же, как и в первый день. Руки связаны за спиной, ноги поджаты под себя, шея затекла в неестественной позе. Перспективы вырисовывались так себе. На мгновение подумал, что меня пленил Сервоголовый в отместку за убийство Мышьяка, но вскоре начал мечтать об этом.

Я оказался недалеко от того самого Бара, которым заправлял самопровозглашённый бармен — наёмник по имени Гуталин. Повсюду сновали люди в жилетах с изображениями сжимающих человеческое сердце кулаков. Кровники. Эти ублюдки всё же смогли захватить часть района Сервоголового, но самого главаря бригады я всё же не нашёл. Но что я здесь делаю и, главное, почему связан, а не убит, как остальные?

— Хоронить себя потом будешь, лучше радуйся, что тебя в живых оставили, а не размышляй над причиной. Хотя перспектива мне начинает нравиться всё меньше.

Я узнаю этот голос. Глухой низкий бас, как после двадцати лет обильного курения. В районе Сервоголового таким обладал лишь один человек. Я поднял голову, разминая затёкшие мышцы шеи и, повернувшись влево, убедился в своей правоте. Гуталин сидел рядом, привязанный к тому же столбу, что и я, и оценивающе осматривал моё тело.

— Башка болит, — поморщился я. — Где мы?

— У моего бара, — ответил он в ту же секунду, а затем прикусил губу и злобно прошипел: — Дьякону всё же удалось, чтоб его в ежа превратили. В ту секунду, когда он объявился у моего порога, я знал, что ничего хорошего ждать не придётся, но чтобы вот так? Ублюдок явно планировал это не один день, но откуда ему было известно, что система отойдёт именно вчера?

Вчера? Неужели я был в отключке практически сутки? Система! Мысленно попытался призвать интерфейс и злобно выругался. Ну же, госпожа! Сейчас не время чтобы отходить по нужде. Нужда здесь! Давай, заканчивай свои дела, возвращайся к рулю и приводи всё в порядок. Наказывай непослушных детей, которые в твоё отсутствие устроили дома пьянку, разбили все окна, а затем угнали твою машину и утопили её в реке.

Мольбы ни к чему не привели, и, видимо, придётся справляться собственными силами. Ладно, не привыкать, только вот в первую очередь надо понять, с чем имею дело, и оценить свои перспективы. Гуталин некоторое время смотрел на свой бар и что-то мычал себе под нос, а затем толкнул меня плечом и заявил:

— Слушай внимательно, Смертник. Скоро заметят, что ты пришёл в себя, и за тобой придут. Советую не сопротивляться — живее останешься. Они что-то говорили про имплант у тебя в голове, мол, им заинтересовался сам Дьякон. Не смотри на весь этот религиозный пафос, Кровники на самом деле обычная банда мародёров-стервятников. Потрошат всё, до чего могут дотянуться, и пока не выяснят, что у тебя в башке, убивать не будут. Кстати, откуда он у тебя? Некр до нейрокибернизации ещё не до рос. Никто на ВР-3 неспособен бесследно установить хром в кору головного мозга, не отрезав при этом половину головы.

Хотел бы я ему ответить, но вот только доверять другому наёмнику, значит добровольно вонзить себе в ногу нож. К тому же мне и самому неизвестно, откуда в моей голове это устройство. Однако сейчас проблема стояла ребром. Кровники каким-то образом узнали о наличии импланта и явно будут вытягивать из меня информацию. Возможно, она станет моим козырем в переговорах.

— Ладно, хочешь молчать – молчи, тогда лучше слушай меня внимательно.

Не успел Гуталин продолжить, как у нас на глазах из соседнего здания, где раньше располагалась закусочная при баре, вышли три ежа. Каждый из них со спиленными на спине иглами, место которых заняли те самые увесистые бутыли с жидкостью. В памяти резко всплыли кадры, предшествующие взрыву, и от того, как они несли опасную смесь, нелепо переваливаясь с ноги на ногу, у меня на лбу выступила испарина.

Раньше на ВР ежей я видел исключительно издалека. Их старались держать непосредственно у мест работы, где они спали и ели. Условия хуже, чем у раба, но никого не интересовали чувства штрафников, дневной паёк которых составлял треть тюбика питательной пасты. Если смертников не считали за людей, то ежи, пожалуй, могли выступать лишь в качестве ходячей табуретки или подставки.

Как бы то ни было, больше всего в их внешнем виде меня удивляло количество железа. Руки ежам оставляли сугубо ради функционала, так проще закидывать кибу на иглы, а вот с ногами было всё иначе. Чтобы поддерживать такую конструкцию и справляться с работой на протяжении долгого времени, требуется мощный каркас.

Металлические, из толстых прутьев, они поддерживали и без того напичканное хромом тело ежа и заставляли его двигаться. С каждым шагом тот издавал характерный механический скрип, которым он предупреждал всех о своём появлении. Туловище, согнутое пополам скорее всего из-за неспособности скелета поддерживать массу тела, но этот, как казалось на первый взгляд, дефект как раз позволил приобрести ежу его характерную форму.

Каждое движение штрафника кричало о нестерпимой боли. Тело двигалось медленно, шаг за шагом, и могло показаться, что он вот-вот завалится набок и уже не сможет встать, настолько нелеп и ужасен был его внешний вид. Однако существо умудрялось не только оставаться на ногах, но и беспрекословно выполнять все прихоти господина.

На гладковыбритой голове обычно выжигался личный номер, который штрафнику заменял его былое имя. Некоторые, конечно, грезили о возвращении в статус хотя бы смертников, но всё это ВРовские байки. Последним этапом в создании такого монстра была химическая лоботомия, начисто выжигающая лобную долю штрафнику. После этого оставалась лишь пустая оболочка, способная на выполнение простеньких команд. Чёрт его знает, чувствовал ли ёж боль, так как абсолютно лишённое эмоций лицо, если оно не было скрыто под маской, не менялось даже в моменты порки.

Ежи Кровников отличались от других ещё большей кибернизацией и характерной металлической пластиной на лбу, как у остальных наёмников. Вообще странно, что даже их награждали этим символом, особенно учитывая, какой религиозный смысл он нёс в себе. Правда, если размышлять о странностях, больше всего меня удивляло то, сколько кибы и усилий тратят на создание одного ежа.

Напичкать таким количеством железа одного штрафника, да ещё и накачать препаратами для химической лоботомии — и ради чего? Ради того, чтобы превратить бедолагу в живую тележку, которая только вперёд и назад ходит? Полнейший бред, пустая трата ресурсов, но таков был закон, записанный госпожой. Когда она выдавала приказ на создание нового ежа, никто из наёмников не мог даже пискнуть, как раз наоборот, молча шёл, ловил бедолагу и отводил к местному мяснику, не забыв получить за это награду.

Я отвлёкся не просто так, рассматривая проходящего мимо меня ежа, а потому что он на мгновение повернул голову в мою сторону и, в отличие от остальных, чуть не уронил бутыль. Его левая нога издавала металлический хруст с каждым движением, а от кожи человека не осталось ничего, кроме бледной рваной тряпки, натянутой на некое подобие скелета.

Кровник, сопровождающий группу, подошёл к ежу, снял бутыль, аккуратно поставил на землю, а затем, не раздумывая, достал мачете и коротким ударом отрубил бедолаге голову. Отмучился…

Остальные ежи спокойно обогнули павшего товарища и зашагали в сторону бара. Гуталин поморщился от увиденного, но не потому что ему было жалко ежа, а потому, что из его бара устроили склад взрывоопасной жидкости.

Кровник, убивший штрафника, вытер мачете, убрал его за пояс и резко бросил на меня взгляд. Его соратники, дождавшись кивка вожака стаи, набросились на тело ежа и принялись яростно его дербанить на железо и кибу. Хруст металла, мокрое чавканье разрываемой плоти и отвратительный запах машинного масла, смешанного с гноем.

Кровник медленно подошёл, присел на корточки и, постучав указательным пальцем по моему правому виску, заговорил:

— Кто поставил?

Лысый, причём не бритый, а именно лысый, широкие скулы, длинный нос и покрытое десятками мелких шрамов лицо. Судя по всему, нанёс он их себе сам. На лбу такая же металлическая пластина с религиозным символом единства ВР-3 и чёрные как кожа Гуталина глаза.

— Спрошу ещё раз: кто поставил?

— Принтер, — коротко ответил, заметив у него на шее вырезанное имя: «Сирота».

Сирота улыбнулся, похлопал меня по плечу, заверяя, что разговор ещё не окончен, и вернулся к своим, которые продолжали дербанить ежа, отрывая куски железа вместе с остатками плоти. Наёмник пнул по рёбрам одного из Кровников и кивком указал на меня.

— Слушай, Смертник, — быстро зашептал Гуталин. — Старайся лишнего не сказать, главное выживи, а ночью попробуем свалить на холм.

Я посмотрел по сторонам. Между нами и холмом было минимум человек пятьдесят Кровников, потом ещё два километра до площади и потом столько же до холма. Оптимизм Гуталина мне нравился, но вряд ли его можно назвать заразным.

— И как ты себе это представляешь? — спросил, наблюдая, как Сирота ещё раз саданул по рёбрам непослушного наёмника, сильно увлёкшегося потрошением трупа.

— Мой бар. Ещё первый владелец вырыл дыру под землёй, о которой все забыли. Всё, что мне осталось – это всего лишь её расширить.

— Значит, потайной ход, ведущий до самого холма? Как удобно, Гуталин. Только я не первый день на ВР…

— Думаешь, я шучу? — слегка повысив голос, процедил сквозь зубы тот. — Кровники больные на всю голову. Я, может, пока ещё и жив, но это ненадолго. Не глупи, Смертник. Ты единственный здесь из сброда нашего района, у кого работает голова, так что используй её. Сегодня ночью, как стемнеет, будь наготове.

Наёмник закончил потрошить тушу ежа и, вытерев мачете о тряпки, убрал его за пояс. Он широко улыбнулся, и вокруг взорвалась буря из радостных криков и воплей. Несколько ежей, запряжённые в своего рода упряжку, тащили за собой массивную статую, которая выглядела идентично изображению на налобных пластинах Кровников.

При виде сооружения фанатики, погружаясь в религиозный транс, разом выхватили небольшие ножики и стали наносить себе короткие и неглубокие ранения. Мало того, что у подавляющей части и живого места на теле не осталось, так ещё и оказалось, что большинство шрамов они скрывали под одеждой.

Ублюдок, который должен меня конвоировать, так же обернулся и резанул ножом по груди. Рана не глубокая, но тот даже не поморщился, а всё его внимание было устремлено на статую. Кровники явно разделяли общие религиозные догматы, которые, судя по всему, были как-то завязаны на восхваление системы.

Наёмник подошёл, развязал мне руки и потащил за собой в сторону бара…

Внутри привычно пахло алкоголем, пускай и с некой примесью чего-то кислого. Вскоре я обнаружил источник – им оказался сидящий в углу ёж, который, как его животный родич, свернулся мясисто-железным комочком в углу. Не сразу заметил, но вместо металлических прутов, срезанных до самого основания, его спина была покрыта твёрдым слоем наростов, очень похожих на шишковатую броню.

Поверх неё процветала настоящая жизнь — колония из микроорганизмов, если быть точнее. Они впитывали жизненные соки хозяина в то время, как сам ёж был подключён к двум пластиковым трубкам. Одна вставлена в рот, по которой поступала питательная жидкость, а другая, соединённая с ней, уходила в заднюю часть существа. С виду могло показаться, что ежа кормили собственными же отходами, и если это так, то, кажется, я только что нашёл самую низшую ступень существования.

За барной стойкой сидел Сирота с двумя Кровниками. Судя по их внешнему виду и надменным рожам, они занимали высокие посты в бригаде Дьякона. Тот, что иссиня-черной гривой, как у лошади, бросил на меня презрительный взгляд, а затем отпил из кружки, в которой булькала ядовито-салатового цвета жидкость. На вид кажется отвратительной, но даже несмотря на то, что с каждым глотком наёмник кисло морщился, он всё равно продолжал пить.

— Вот про этого я тебе говорил, — указав на меня пальцем, прошипел Сирота.

— Этот? У него в башке, что ли? Ты уверен? — поинтересовался второй писклявым, практически как у Мыши, голосом.

— Он ни хрена не уверен, Раб, — сипло прохрипел тот, что с гривой. — Дьякон, да будет славиться его имя, сам определил. Хочешь пойти и поинтересоваться у него самого?

Наёмник по имени Раб недовольно фыркнул, перемахнул через барную стойку и, поставив на неё бутылку с салатовой жидкостью, налил себе новый стакан. Сирота отмахнулся и продолжил осматривать меня с ног до головы.

— Ставлю десять синты, что в башке у него обычная железка. Мясник поставил смеха ради, да и содрал ещё синты и кибы за пустышку. Эй, Смертник, что у тебя в башке? Хрень, да? — не дождавшись моего ответа, он продолжил. — Прикинь, он мне сказал, что из принтера таким вышел. Сразу с черепным имплантом!

— Да заливает! Никто из принтера с хромом не выходит. Это каждый ёж на ВР знает.

Пока они вели в словесную перепалку насчёт моего маленького секрета, я по-быстрому осмотрел помещение. Любимый диванчик Гуталина, на котором он восседал, словно теневой управитель, был порезан ножами и перевёрнут ножками кверху. Возможно, это своего рода жест, который темнокожий наёмник должен был принять за оскорбление, но ему, скорее всего, плевать.

Вообще, стоит сказать, что за такое короткое время Кровники неплохо поработали над интерьером бара. На стенах красовались изображения их бригады, на левой и правой, напротив друг друга, висели красные тряпки, опять же, с такими же символами, но больше всего меня привлёк довольно заметный склад бутылей с мутноватой жидкостью в углу.

Точно такие же носили на себе ежи-смертники, и интуиция подсказывала, что эта гремучая смесь готовилась для финальной атаки на холм. С другой стороны, какой идиот будет складировать взрывоопасную жидкость в сердце их армии? Если я правильно рассчитал, то её хватит, чтобы не только разнести этот бар к чертям, но и захватить с собой десяток-другой Кровников.

— Нравится? — вдруг раздался чей-то неизвестный голос, и из заднего помещения бара вышел высокий мужчина.

Длинные засаленные чёрные волосы, не менее длинная борода, прямой нос и красные как кровь зрачки. Он, в отличие от других, не мог покрасоваться металлической пластиной, врощенной в лоб, и вместо неё там находился старый, уже затянувшийся шрам. Видимо, этот ублюдок и есть Дьякон, глава бригады Кровников, и как бы двусмысленно это ни прозвучало, кровный враг Сервоголового. На их противостояние мне было абсолютно плевать, однако воля и желание этого человека напрямую влияли на моё благополучие. Достаточно одного его слова, и мне придётся несладко.

— Система, да пускай продлится Её царствие вечно, не даёт детям Её серьёзное оружие, ибо дети слабы и не ведают путей, которые Она выстроила перед нами, — он подошёл поближе, и первое, что я ощутил, так это тот самый кисловатый запах, который исходил от ежа-фермы в углу. — Но те, кто вступил на Путь, могут приблизиться к разгадкам Её секретов и получить оружие в борьбе с неверными.

Я несколько секунд молча смотрел в глаза Дьякону и с изумлением осознавал, что он на все сто двадцать процентов верил в свои слова! Вся эта чушь о божественности системы и богах Города-Кокона воспринималась остальными как весёлая байка или, по крайней мере, нечто неизвестное. Для большинства, но только не для Кровников. Только не для Дьякона.

Мне не понадобилось вести с ним длинный диалог или пытаться поймать его на слове и извратить всё в свою сторону. Одним взглядом он дал мне понять, что говорить с этим человеком не имеет никакого смысла. Нет ничего в этом долбанном ВР-3, что сможет переубедить его в обратном и уж тем более отвратить от высосанной из пальца веры. Единственное, что я мог сделать, так это постараться выиграть время до вечера и выслушать план Гуталина.

— Твой имплант, — продолжил он, постукивая длинным ногтем указательного пальца по моему правому виску. — Сирота говорит, что ты считаешь его подарком от Матери при рождении? Весьма горделиво с твоей стороны, так может, тогда скажешь, за что именно Она тебя наградила?

— Тоже самое могу спросить и тебя, Дьякон. Твои люди считают тебя не просто бригадиром, но каким-то мессией системы. Что в тебе такого особенного, что…

— Закрой свою лживую пасть, сука, а то рёбра заживо вырву и запихаю в глотку, — взорвался Сирота.

Стоило Дьякону лишь слегка приподнять раскрытую ладонь, как гнев человека мгновенно пропал, и он, фыркнув, отвернулся и уселся обратно за барную стойку. Раб и Лживый с прищуром наблюдали за развитием диалога, попутно не забывая давиться ядовито-салатовым напитком.

— Не вини его, Сирота. Смертнику не ведомы наши пути, он просто ищет ответов, как и я ищу ответ на свой вопрос, на который так его и не получил.

Я некоторое время молчал, а потом ровным голосом заговорил:

— Твой Сирота со мной и словом не перекинулся и сам всё выдумал. Ни о каком импланте в моей голове мне неизвестно. Всё что есть – это простенький первого поколения, над котором вы, рожи мародёрские, уже успели поработать.

Дьякон улыбнулся.

— Многие считают нас простыми мародёрами, но это не так. А что касается твоего козыря в запястье, ты думал, мы его не обнаружим? Простая предосторожность, чтобы ты сам себе не навредил, по крайней мере, пока мы пытаемся понять, что у тебя в голове.

Значит, как только поймёте, разберёте меня на запчасти? Странно, почему бы сначала не разобрать, а уж потом вытаскивать содержимое и рассматривать под микроскопом? Видимо, нейроимплант на ВР-3 вещь настолько редкая, что даже такие отпетые ублюдки боялись навредить устройству при извлечении «привычным способом».

— Чего тебе от меня надо, Дьякон? — спросил напрямую, не в силах выслушивать его религиозный бред.

Сирота вновь попытался вмешаться, но в этот раз сразу осёкся и залпом выпил содержимое своего стакана.

— Единство детей под эгидой ВР-3 неизбежно, — сделав странный жест правой рукой, ответил Дьякон. — Механизмы пророчества приведены в действие. Сколько, по-твоему, продержится твой бригадир? Мы убили немало твоих соратников, многие из них всё ещё живы, и ты можешь повлиять на их будущее.

— Не нравится мне, куда ты клонишь, Дьякон, но я тебя выслушаю.

Мужчина ядовито улыбнулся.

— Ты, наверное, и сам догадался, почему ещё жив, почему не присоединился к остальным. Мне интересен твой дар Системы, и признаюсь, я верю, что ты был рождён с определённой целью. Присоединяйся ко мне, Смертник. Чего ты хочешь? Рабов? Женщин? Статуса в ватаге или, может, даже возглавить собственную? Я могу тебе всё это дать…

— А взамен я стану твоим подопытным материалом для изучений? Изучений так называемого фантомного импланта в моей голове, о существовании которого мне неизвестно?

Тон Дьякона немного изменился, и он продолжил:

— Большинство твоих соратников уже присоединилось ко мне, и сейчас они проходят обряд посвящения. Выбора у тебя на самом деле всего два: либо присоединишься по доброй воле и вкусишь все плоды даров моей бригады, либо сядешь на цепь. Нет, можешь пока не отвечать, Смертник. Сегодня мы празднуем возвышение Системы и начало пророчества, а утром… Утром ты дашь свой ответ…