Проект Рай

Южное солнце ласково грело кожу Иллариона. Каждый луч проникал сквозь плетение пальмовых листьев, создавая на его лице игру света и тени. Рядом, на шезлонге, нежилась Света, ее юное тело медленно бронзовело под жаркими лучами. Легкий бриз доносил соленый запах моря и шепот волн, мягко накатывающих на белый песок. Казалось, что они единственные люди во всем мире, сбежавшие от суеты и проблем в этот райский уголок.

Вдоволь напитавшись солнцем и морским воздухом, Илларион и Света направились к своему бунгало. Прохлада внутри приятно контрастировала с внешней жарой. Дизайн бунгало был безупречен: сочетание натуральных материалов и передовых технологий. Голографические панели имитировали вид из окна, позволяя менять пейзаж по желанию. Робот-дворецкий дорогой модели, бесшумный и незаметный, поддерживал идеальную чистоту и порядок.

Прикоснувшись к Свете, Илларион почувствовал, как волна желания накрывает его с головой. Их губы встретились в жарком, яростном поцелуе новобрачных, полном страсти и обещаний. Этот поцелуй говорил больше, чем любые слова... Освежившись под прохладными струями душа, они опустились на огромную двуспальную кровать, укрытую белоснежным бельем. Илларион обнял Свету, чувствуя ее тепло и нежность…

…он готов был заснуть, убаюканный шелестом пальм за окном. Но над крышей бунгало, над сплетением искусственных органических ветвей, простирался не тропический лес, а спрятанный под технологическим мороком проектора бетонный потолок. За ним, прятались мощнейшие железобетонные конструкции, а на них навалилась израненная радиоактивная земля. Земля, хранящая на себе выжженный, безжизненный город, некогда известный как Ново-Николаевск, вокруг руин раскинулась простирающаяся до горизонта выжженная пустошь, – безмолвное напоминание об атомной войне, превратившей цветущий мир в радиоактивный пепел.

Райский уголок Иллариона и Светы, был создан человеческой волей и технологиями, являлся лишь иллюзией, скрывающей небольшое убежище под призрачной личиной природы, словно стыдясь страшной правды о мире, который человечество потеряло.

Илларион и Света вновь сплелись в объятиях, их дыхание изменилось от возбуждения. Каждое прикосновение отзывалось мурашками по коже, усиливая желание. Света податливо отвечала на ласки Иллариона, ее пальцы скользили по его спине. С каждым мгновением они уходили все дальше от реальности, погружаясь в океан чувственности, где существовали только они…

Засыпая, Света уткнулась лицом в плечо Иллариона, ее дыхание стало ровным и спокойным. Илларион нежно погладил ее волосы, чувствуя, как усталость и спокойствие медленно овладевают им. Он прикрыл глаза, убаюканный легким шелестом виртуальных пальм и теплом от любимой женщины, его взгляд, в очередной раз, остановился на знакомой с детства цитате великого вождя, которая золотыми буквами была нанесена на потолок: «Мы как мученики попадём в рай, а они просто сдохнут.» Вскоре Илларион погрузился в сон, вслед за любимой, позволяя своим мыслям раствориться в темноте.

В это время, за тщательно замаскированными искусственными скалами, что возвышались над райским островом, прятался неприметный вход. Он вел вниз, вглубь горы, к небольшой сверкающей станции монорельса, называющейся просто «Свадебное Путешествие».

Отсюда начинался путь в настоящий человеческий мир, скрытый под радиоактивной пустыней. Монорельс, словно гигантский подземный червь, проложил себе путь сквозь давно заброшенные производственные комплексы. Он проходил мимо покинутых подземных ферм, где вместе с мощнейшими светильниками и насосами угасли последние надежды на возрождение. Его путь пролегал сквозь полуразрушенные склады-бункеры, уже пустующие и хранящие в себе лишь эхо величия прошлых запасов Государственных Хранилищ. Наконец монорельс нырял в недра древних энергетических станций, где еще теплилась жизнь, именно они поддерживали иллюзию рая для Иллариона и Светы, они же позволяли жить всем остальным…

И вот, наконец, монорельс прибыл к одной из конечных станций – ещё обитаемому жилому сектору. Здесь, в глубине земли, теплилась жизнь, искра надежды человечества в мире радиоактивного мрака.

Здесь люди продолжали жить, любить и мечтать, несмотря ни на что, скрытые от солнца и ветра, под надежной защитой горных пород и технологий, унаследованных от ушедшей цивилизации, которая смогла погубить себя.

Жилой сектор начинался сразу у станции монорельса. Узкие коридоры, выкрашенные в пастельные тона, освещались тусклыми лампами. Здесь и там виднелись двери квартир, возле некоторых стояли детские коляски или валялись игрушки. Несмотря на почтенный возраст всего подземного обиталища, данный сектор поддерживался в чистоте и считался благополучным. Стены казались ровными, если не приглядываться, а пол аккуратно вымытым. Чувствовалась забота и стремление создать уют в этих искусственных условиях.

Дом, где родилась Света, ничем не отличался от остальных. Та же типовая планировка, те же тусклые лампы. Квартира их находилась на третьем этаже. Дверь была выкрашена в голубой цвет, на ней висела выцветшая табличка с номером. Внутри было тесно, но чисто. Две небольшие комнаты, кухня и санузел – вот и всё пространство.

Мама Светы, постоянно пропадала на работе, возвращалась всегда уставшая, но заботливая. Сестра Ира, на четыре года младше Светы, училась в местной школе.

Их сектор славился небольшим парком, разбитым прямо в большом зале: искусственные деревья, небольшие клумбы с цветами, сохранился даже маленьким пруд с золотыми рыбками. Это было излюбленное место отдыха жителей, особенно детей. Общепит предлагал простую, но питательную еду, приготовленную из продуктов с ферм. Магазин-склад работал по талонам. Каждый житель получал определенное количество талонов на месяц, которые можно было обменять на продукты, одежду и товары первой необходимости. Ассортимент был стандартным, не улучшенным как в хороших районах, но достаточным для выживания. В воздухе витал слабый запах хлорки и свежей выпечки, хлеб пекли к утреннему открытию магазина. Стены украшали детские рисунки и фотографии.

Здесь кипела жизнь, пусть и искусственная, но настоящая. Люди работали, учились, влюблялись, рожали детей. Они пытались сохранить человечность в этом каменном мешке, борясь за свое будущее. Информационный планшет пронзительно завибрировал под подушкой, включилась мелодия будильника.

Ира, открыла глаза, нашарила рукой громкое устройство и отключила сигнал. По-детски вздохнув, она села на кровати, свесив ноги на пол. Комната была небольшой, но уютной: кровать, стол, шкаф и несколько полок. На стенах висели плакаты с мотивационными цитатами вождей и фотографии друзей.

Ира поднялась и подошла к зеркалу. В отражении она увидела высокую, стройную, хорошо развитую девушку с каштановыми волосами и большими карими глазами. Наскоро умывшись и одевшись в школьную форму — серый сарафан и белую блузку – Ира вышла из комнаты.

В небольшой общей кухне уже накрыла на стол робот-кухарка.

— Доброе утро. — заявил робот, ставя перед Ирой тарелку с кашей. — Как спалось?

— Нормально, — ответила Ира в пустоту, сонно поедая обыденный для всех завтрак.

Она уже собиралась выходить, когда на телефон пришло сообщение от мамы:

«Доченька, я уехала на совещание в управленческий сектор. Буду через три дня. Не скучай. Люблю, мама.»

Ира вздохнула. Мама, как всегда, вся в работе. Но девочка понимала, что работа мамы, как главного энергетика, важна для всего их бункера.

Выбежав из квартиры и быстро зашагав по коридорам жилого сектора, Ира взглянула на экран настенного дисплея. Время не ждало — первый урок начинался через пятнадцать минут. Прибавив шагу, Ира свернула в широкий туннель, ведущий в сторону школьного сектора, расположенного недалеко от станции монорельса. Дорогу ей освещали ровные ряды ламп, встроенных в потолок.

Дойдя до кажущегося бесконечным траволатора, который полз по середине туннеля, Ира запрыгнула на движущуюся ленту и почувствовала, как ее несет вперед, вместе с другими, спешащими по своим делам, жителями убежища. Ветер, возникавший от скорости, приятно холодил лицо. Траволатор плавно поворачивал, на некоторых участках сильно ускорялся и замедлялся у площадок входа-выхода, огибая массивные колонны, поддерживающие своды туннеля.

Ира машинально рассматривала проплывающих навстречу людей: пара рабочих в грязных робах, инженеры в строгих серых костюмах, дети из младшей школы с ранцами за спиной. Все встречные, как и она, были частью этого подземного мира, выжившие после катастрофы, нашедшие убежище в недрах земли.

На одном из перекрестков, Ира замедлила сегмент траволатора и направила его в сторону школы, плавно изменив направление движения. Вдали Ира увидела знакомую фигуру.

— Машка! — радостно воскликнула Ира, догнав свою лучшую подругу, спрыгивая с ленты травалатора.

Маша, как всегда, выглядела безупречно: идеально уложенные светлые волосы, аккуратный макияж и неизменная улыбка на лице. Она всегда умела поднять настроение. Ира подошла к подруге, и девушки обнялись, начав быстро обмениваться новостями.

— Представляешь, — затараторила Маша, — вчера в сети увидела фотки новенького соседа из техсектора! Какой красавчик! Говорят, он гений в программировании и увлекается трансформацией виртуальных миров…

Ира улыбнулась, не слушая. Маша, как всегда, не столько интересовалась парнями, сколько говорила о них.

Имитация солнца пробивалась сквозь декоративные стекла, создавая обманчивое ощущение настоящего дня. Девчонки захихикали, представляя, как директорша сегодня снова будет бубнить про важность «завтра», которое наступит через почитание «вчера». В общем, когда-нибудь.

Ира поморщилась. Нудный голос директора уже давно вызывал у нее зевоту, на еженедельном уроке «Разговоров о важном» … Но, вот молодой учитель истории! Тот вёл уроки так, что дух захватывало, не только про скучные пыльные древности умел интересно рассказать, но даже и про никому не нужные «важные разговоры» … Жалко, что он уволился.

Повернув за угол, они оказались на широкой площадке, с которой открывался вид на школьный сектор. Здесь всегда было шумно и многолюдно. Многочисленные дети всех возрастов смешивались с немногочисленными учителями и редкими родителями.

Проскользнув между двумя группами старшеклассников, Ира и Маша направились к входу в свой учебный блок. Первый урок у них был в классе 310, в зоне Б. Поднявшись по широкой лестнице, они наконец-то добрались до нужной двери. У учебного кабинета уже собрались товарищи по классу. Раздался неприятный звонок на урок, и группа ребят постепенно вошла внутрь. Ирина и Мария заняли свои привычные места у окна, за третьим рядом столов. Директор школы уже находилась в помещении.

— Здравствуйте, ученики! – монотонно произнесла директриса, бросая по сторонам усталый взгляд. Это была невысокая, худенькая женщина с седыми волосами, собранными в тугой узел. На её лице было множество морщин, каждая из которых словно хранила воспоминания о трудных годах бурной юности.

— Сегодня мы продолжим наше обсуждение важных тем. О том, как необходимо помнить прошлое, чтобы формировать будущее. Наша цель – сохранить ту искорку жизни, которая горит в наших сердцах, – провозглашала она, – не забывать мудрость древних правителей, которые благодаря своему дальновидению создали этот укреплённый объект, чтобы уберечь человеческий род, когда внешний мир был уничтожен пламенем опустошительной войны. Вспомните выдающихся политиков, их проницательность и способность предвидеть события. Именно благодаря им мы сейчас находимся здесь, в безопасности, и можем продолжать жить и надеяться на лучшее.

Директор замолчала, и в классе воцарилась тишина. Ирина незаметно посмотрела на Марию, и подруги обменялись лёгкими улыбками. Они уже слышали эту речь множество раз…

Ирина смотрела на директора и не могла понять, почему женщина выглядит такой утомлённой и разочарованной. Возможно, она просто устала от своей работы и от того, что вынуждена каждый день повторять одно и то же, пусть и в разных классах?

Внезапно директор откашлялась и очнулась от своих мыслей.

— Итак, – продолжила она, — сегодня мы поговорим о нашем вечно молодом и незаменимом лидере, чьё имя не должно быть названо. Он понимал, что только благодаря стабильности и процветанию можно обеспечить счастливое будущее для своих граждан. Именно этот великий вождь оставил нам шанс, который мы должны сберечь!..

Директор многозначительно подняла палец вверх и устало вздохнула, и Ирина, вслед за директором, тоже почувствовала грусть.

Всем было скучно слушать о каких-то вечно молодых правителях, давно правящих национальных лидерах, о которых всё разрешённое уже было известно, а запрещённое не вызывало и малейшего интереса.

Ирине хотелось чего-то нового, интересных историй о настоящем, о том, что происходит здесь, в убежище, и за его пределами. Но она знала, что директор не будет говорить об этом. Она всегда говорила только о прошлом, о принятых ранее важных решениях, об общенародных достижениях, о мудрости вечно молодого и навечно незаменимого вождя, который через мудрость свою вечно с нами…

— Эй, не спи! – прошипела Мария, толкая Ирину в плечо. – Перемена началась!

Ирина вздрогнула, с трудом открывая глаза.

— Ну что ты, соня? — Маша засмеялась, вытаскивая подругу из-за парты. — Пойдём, расскажу тебе о новой книге. Там такой сюжет! Детектив в вымышленной реальности эльфов пионеров, где главный герой… Хватит спать, прямо как медведь в берлоге.

— Ой, Маша, молчи уж, медведей твоих всех давно атомная бомба сдула, зачем вы, люди, их всё время вспоминаете? — Ирина зевнула. — После этих утренних «Разговоров о важном» меня вообще ничего не интересует, кроме как выспаться. Может, лучше поиграем в «Космических Первооткрывателей»? Хотя ты всё равно дальше третьего уровня не проходишь…

— «Космических Первооткрывателей»? Да ну их, надоели! — отмахнулась Мария. — Все эти игры такие старые, что в них ещё наши прабабушки до войны играли… Как и все эти старые фильмы, новые же никто не снимает. И что в них интересного? Ничего! А вот в книгах ещё что-то новенькое происходит. Слушай, в том новом романе есть любовная линия, очень захватывающе описана…

Они шли по коридору, обсуждая последние книги и жалуясь на отсутствие новизны в других видах искусства. В итоге девочки условились, что кинематограф и компьютерные игры застряли в прошлой эпохе, закончившейся до атомной войны, в то время как литература продолжала жить и развиваться, назло всем невзгодам…

Внезапно раздался пронзительный звонок. Девочки переглянулись.

— Вот же, опять… — расстроенно сказала Ирина. — Снова урок… Ладно, расскажешь про свою книжку на следующей перемене.

В класс вошёл новый, но уже не молодой, учитель. Невысокий, плотный мужчина с намечающимся животом и короткой стрижкой, с пронизывающим взглядом из-под очков. Он заметно отличался от утончённого и артистичного предыдущего преподавателя истории. От него веяло практичностью и даже некоторой суровостью. Окинув взглядом затихший класс, он хрипло произнёс:

— Здравствуйте. Меня зовут Сергей Владиленович. Я буду вести у вас «Разговоры о важном» и историю, читая стандартный общий, конечно же святой и довоенный, учебник. И давайте сразу договоримся: никакой лишней информации и пустых разговоров. Только факты, только суть.

Он прошёлся вдоль электронной доски, заложив руки за спину. В классе повисла напряжённая тишина. Даже Мария, обычно улыбчивая, поджала губы, внимательно наблюдая за новым учителем.

Сергей Владиленович вдруг остановился напротив Ирины, прищурился и спросил:

— Как вы думаете, почему нас всех здесь собрали? Почему именно мы?

Ирина растерялась. Она не ожидала такого вопроса. Замявшись, она пробормотала что-то о важной роли в спасении человечества.

— Нет, – гордо отрезал Сергей Владиленович. — Вы здесь, потому что вы дети лучших. Вы – надежда. В этом бункере были спасены самые выдающиеся личности. Артисты, управленцы, чиновники, бизнесмены. Лучшие учёные, некоторые художники, спортсмены, писатели и военные. И вы – их потомки. За спасение ваших прабабушек и прадедушек проголосовало подавляющее большинство населения великой страны! Корчась в атомной агонии, они голосовали! Народ понял своё место, осознал через хаос войны преимущества чинопочитания и с чувством уважения к вышестоящим рангам принял сложившуюся издревле иерархию, осознавая важность уважения к чинам для спасения человечества. Потому вы – генетический фонд Родины, вы – элита, вы – те, кто должен повести человечество вперёд, когда придёт время вернуться на поверхность. Запомните это. Каждый из вас несёт огромную ответственность. И не опозорьте память того народа, что пожертвовал всем, чтобы вы жили.

"Ничего не поняла", – подумала Ира, но ответила учителю сначала кивком, а потом добавила стандартную фразу:

– Спасены его мудрым и хитрым планом!

В это время мама Ирины и Светы находилась на Совете Бункерной Безопасности, в качестве приглашённого эксперта по энергетике, где в очередной раз обсуждалась самая серьёзная проблема.

Вопрос энергоснабжения системы бункеров остро стоял с самого начала проекта. Экономить приходилось на всём, без энергии не работали системы жизнеобеспечения, не выращивалась еда на гидропонных фермах, не функционировали медицинские комплексы.

Атомные станции, расположенные глубоко под землёй, изначально, а это было уже давным-давно, казались идеальным решением, но запасы их топлива за прошедшие столетия почти иссякли.

— По нашим несложным подсчётам, — говорила мама Ирины, сжимая в руках папку с графиками и отчётами, — у нас осталось топлива максимум на три года. После этого половину атомных станций придётся остановить. Это приведёт к коллапсу, описанному ранее, в докладе, Егора Петровича.

В зале заседания вновь повисла гнетущая тишина. Совет Бункерной Безопасности состоял из самых уважаемых и влиятельных людей. Каждый из них понимал, что остановка даже одной атомной станции станет катастрофой.

— Что вы предлагаете? — спросил председатель Совета, строгий отставной партийный генерал. — Неужели нет никаких альтернатив, кроме печального конца?

— За последние сто лет, мы исследовали все возможные варианты. Переработка отработанного топлива дает лишь незначительную прибавку, и уже исчерпала себя. Переход на другие источники энергии, такие как геотермальные или солнечные, требует огромных инвестиций в технологии и производственные мощности, которых у нас нет. Да и в лучшие годы, до атомной войны, наверное, не было. Я не знаю, что делать, скажу страшное — наш проект «Рай» закончится провалом, как ни экономь, мы все умрём, не позже чем через десять лет.