Проект Зомбицид. Выжить в прямом эфире

Ты явно не будешь в восторге, если тебя разбудит грохот падающей с петель двери и звук торопливых шагов множества ног. Особенно, если ты - самый разыскиваемый преступник на территории Российской Федерации, который последний год скрывался от правосудия под чужой личностью на окраине Краснодар-сити.

Ну а когда в твою спальню вламывается боевой отряд "Волка" - частников на службе полиции, - то ты понимаешь, что дела обстоят совсем плохо. Эти парни - настоящие головорезы, они начинены железом и вооружены покруче любых военных.

А ведь вчерашний вечер закончился так хорошо. Я только вернулся из Сочи, где отдыхал две недели, валялся на пляже, ел синтетическую вареную кукурузу, пил холодное пиво и плавал в морской водичке. Еды дома, естественно, не было, и я решил поесть в ресторане, где познакомился с симпатичной девушкой.

Ее лицо показалось мне странно знакомым, как выяснилось, мы встречались до этого в том же поезде, на котором ехали из Сочи. Посмеялись, что не заговорили раньше, я оплатил ей ужин и купил две бутылки вина, причем предпочитала дама почему-то Абхазию. Знакомство шло хорошо, так что скоро мы отправились ко мне, где провели жаркую ночь.

Впрочем, утро, похоже, тоже должно было оказаться жарким.

Я перекатился на пол, рванулся к пистолету, прикрепленному клейкой лентой к нижней части кровати. Я вообще рассовал пушки по дому везде где только можно, ни одна из них не была легальной - в отличие от тех, что хранились в сейфе, - но безопасность прежде всего. А от обвинений в незаконном хранении оружия я бы легко отмазался с помощью денег и хорошего адвоката, которого нанял первым делом, прибыв в город. Отделался бы исправительными работами или вообще сказал бы, что я - не я, и спрашивайте у предыдущих жильцов.

Ствола на месте не оказалось, и сколько я не шарил бы рукой, рукоять не находилась.

– Не это ищешь? - спросила моя новая знакомая, показав мне облепленный скотчем ствол.

Она не выглядела напуганной, совсем даже наоборот. И только тогда до меня дошло, что именно случилось.

Твою мать. Мне оставалось только покачать головой.

Получалось так, что попалась она мне не случайно. И более того, пасла меня с самого курорта. Я не понимал, где мог спалиться.

Не успел я ничего сделать, как двое здоровяков из "Волка" подскочили ко мне, схватили за "руки-базуки", завалили лицом на кровать, белье на которой было разбросано в разные стороны после ночи страсти. На моих запястьях застегнули наручники, а в разъем на голове вставили чип, который тут же заблокировал все соединения: и входящие и исходящие.

– О, уже готов, - послышался бодрый голос у входа в комнату. - И даже одеться не дали.

Я кое-как повернул голову и увидел вошедшего в помещение мужчину в темно-синей полицейской форме и с погонами, на которых были две красные продольные полосы и три большие звезды. Значит, по мою душу целый полковник пришел.

– Так как дать-то, товарищ полковник? - спросил один из "Волков". - Он же сразу за ствол хвататься. Если бы не лейтенант Егорова, то без жертв бы не обошлось. Сами же знаете, что это за человек.

– Знаю, - кивнул высший чин, подошел ко мне, присел на пол, наклонился к самому лицу. – Что, Молодой, думал, новое лицо себе сделал и теперь в безопасности? Не, парень, не после того, что ты сделал… Все равно всех поймаем.

– Какой Молодой? - прохрипел я. Говорить было тяжело, потому что на меня сверху навалились сразу два головореза. - Меня Эдуардом зовут. Эдуард Степанов…

– Да-да, - кивнул он. - Всех вас теперь иначе зовут.

Он разогнулся, подошёл к голой лейтенантше, которую, кажется, совсем не смущало то, что она предстала перед своими коллегами в неглиже, чуть хлопнул ее по плечу.

– Молодец, Егорова, - сказал он. - После того, что сделала, можешь место для новой звёздочки готовить. Да даже для двух, пожалуй.

– Служу Российской Федерации! - ответила она, вытянувшись в струнку и выпятив вперед немаленькую грудь.

И мне оставалось только застонать.

Надо было уезжать за границу. Впрочем, получить вид на жительство в другой стране совершенно нереально, так что покинуть территорию России я мог бы только отправившись в одну из новообретенных африканских колоний. Причем только в рядах частной армии.

А подставлять башку снова мне не хотелось совершенно. Я желал спокойной жизни. Не срослось.

***

– Ну как, Молодой, не думал, что мы тебя найдем? - спрашивал тот же самый полковник через два часа уже в комнате для допросов. - А знаешь, на чем ты прокололся?

Собственно говоря, после того как меня привезли в управление, я все время и сидел в этой самой комнате. Перед этим у меня, правда, взяли кровь и сделали рентген. Так уж положено перед отправкой в СИЗО, и никто, видимо, не сомневался, что я туда поеду.

Я был зол в первую очередь на самого себя. И мне было бы очень интересно узнать, на чем именно я попался. Но я собирался гнуть прежнюю линию.

– Да хватит меня этой кличкой собачьей погонять! - ответил я. - Я не знаю никакого Молодого. Меня зовут Эдуард Степанов, все документы мои в порядке. Можете пришить мне незаконное хранение оружия, и я даже отсижу сколько положено.

– Что, правда Эдуард? - спросил вдруг полицейский, его лицо приобрело глупое выражение. Но нарочито, будто он попросту издевался.

– Правда Эдуард! - ответил я. - Родился в Новой Москве, учился в сто шестнадцатой школе, получил вышку в институте инвестиций и права, работал, блин, в "Ростелекоме". Налоги платил исправно.

– А денег у тебя тогда откуда столько? - спросил он. - Ты же дом купил год назад.

– На крипте наторговал, - ответил я. - Не зря же инвестициям учился.

– Хорошая легенда, - кивнул полковник. - Почти непробиваемая, ты ведь и налоги заплатил с той крипты. Как будто бы. И даже кредитная история у тебя имеется. Но только есть у меня одно доказательство, что ты на самом деле - Молодой.

Он положил передо мной планшет, пододвинул в мою сторону. На нем был какой-то текст, но буквы оказались вверх ногами.

– Ну, понял? - спросил он.

– Я вверх ногами читать не умею, - ответил я.

– Извини, - тут же ответил он и перевернул планшет.

Я углубился в чтение и понял, что играть в дурака смысла нет. Потому что помимо стандартных анализов на сифилис, ВИЧ и гепатит они провели еще и анализ ДНК. Который сравнили с образцом, который хранился в базе МВД. Когда я в прошлый раз попался, у меня ведь и тогда брали анализы.

– Ну что, скажешь, Эдуард? Или все-таки Молодой?

Мне оставалось только вздохнуть. Да, аргумент железный, крыть совершенно нечем.

– Знаешь, это для меня большая честь - взять террориста номер один в России, - сказал вдруг полковник. - Но давай ты в несознанку играть не будешь, а все честно расскажешь? Пожизненное ты получишь в том или ином случае, но так, может быть, и выйдешь годам к восьмидесяти.

– Я даже в "Черном Дельфине" до восьмидесяти не доживу, - мрачно ответил я. – Даже если в одиночку закроют, то найдут как удавить.

– А мне-то какое дело? - спросил полковник. - Ты серьёзно считаешь, что меня интересует судьба такой мрази, как ты? Ублюдка, который гонял по городу, взрывал все что подвернется под руку и мочил людей налево и направо?

На самом деле это было не такой уж и правдой. Взорвал я всего одно здание, пусть оно и было штаб-квартирой крупнейшей российской корпорации и находилось в даунтауне, который назывался Новая Москва Сити. Ну а насчёт убийств… Отправлял я в переработку только тех, кто пытался отправить туда меня.

– Ну так что, будешь говорить, назовешь подельников? Ты учти, это я с тобой по-хорошему говорю - когда мы тебя в Новую Москву отправим, все не так окажется. Тамошние на тебя злы, ты ведь несколько полицейских убил.

Ну да, имелся за мной и такой грешок. Но что мне теперь, сдавать своих товарищей этому полкану? С другой стороны, а кого сдавать-то? Почти все, кто мне помогал, мертвы.

Не, не буду я ему ничего говорить. Отвечать за то, что сделал, все равно придётся, а так… Хоть никто не скажет потом, что Молодой легавым сапоги лизал. И из легенды Новой Москвы я не превращусь в посмешище.

– Нет, товарищ полковник, - я покачал головой. - Ты и так палку получишь за то, что меня взял, еще больше работу облегчать я тебе не собираюсь. Так что отправляй меня в камеру.

– Ну, как скажешь, - вздохнул он. – Так как спалился-то, знаешь?

– Ну и как? - без особого интереса спросил я.

– Когда матери своей деньги отправил. Надо было криптой высылать, а ты обычным переводом отправил. Совсем дурик, что ли? Не похоже на криптовалютного магната, тебе не кажется?

Ну не объяснять же мне ему, что моя мать криптой пользоваться не умеет и учиться не желает? Все равно не поймёт.

***

Дни следующего месяца для меня слились воедино. Адвокат отказался от контракта со мной и даже, тварь такая, не выплатил неустойку под предлогом того, что контракт он заключал с Эдуардом Степановым, а я оказался Евгением Петровым. Идентификационные чипы мне перепрошили под старые данные, импланты деактивировали, "руки-базуки" поменяли на самые обычные протезы, которые пусть и позволяли мне, скажем, открывать двери или есть суп ложкой, но никаких сил не прибавляли.

А после недели в одиночной камере в СИЗО меня отправили в Новую Москву. На "летуне" спецрейсом, под охраной все тех же бойцов из "Волка", которых, как я понял, прикомандировали в Краснодар-сити специально, как только на меня вышли.

Там начался ад. Меня хорошенько избили в тамошнем СИЗО. А потом еще раз, и еще. Однако я по-прежнему отказывался давать показания. Не только потому, что я был таким гордым или что-то такое, а просто потому что мне шили еще несколько висяков. Видимо, логика была такая: мне грозит сто пятьдесят лет строгача, и пара-тройка десятилетий сверху мне не навредят. По материалам дела выходило, что я нарушил закон сразу в нескольких местах одновременно, но следаков это не смущало.

Потом дело пошло к суду, и легавые от меня отстали. Исключительно для того, чтобы не портить мне рожу, ведь суд над такой известной личностью, как я, должны были транслировать на всю страну.

Оказалось, у меня были преданные фанаты. Они завалили меня передачками через ФСИН-шоп - посылок было так много, что весь месячный лимит закрылся за день или два, так что я от своих поклонников толком ничего и не получил.

Следили за мной при этом чуть ли не как за президентом. Не только потому что опасались побега - просто контракты на мою голову были еще не закрыты.

Суд прошел быстро. Мне предъявили обвинения, свидетели дали показания, судья толкнул праведную речь о том, какой я злодей, и что моим преступлениям нет и не будет оправдания, а потом мне впаяли пожизненное и отправили обратно в СИЗО. Я еще не знал, куда меня этапируют, но не сомневался, что место будет не из приятных.

За неполный месяц следствия я полностью освоился с мыслью о том, что моя прошлая жизнь закончена. Приятный домик с лужайкой, хорошая машина и прочие блага богатой жизни навсегда остались позади. Дальше меня ждала короткая жизнь в одиночной камере, пока какие-нибудь наемники не спишут меня в переработку. И все, на этом история закончится.

Но не успел я собрать свои нехитрые пожитки, как дверь камеры открылась.

– Уже? - я повернул голову, ожидая увидеть конвойных, но ошибся.

В помещение вошёл пиджак, иначе и не скажешь. Во-первых, он был одет по корпоративной моде, но немного хулиганисто по их стандартам: его костюм, неизменный атрибут любого работника корпораций, оказался клубным, да еще и темно-синего цвета. Во-вторых, лицо у него оказалось уж слишком идеальным, с первого взгляда понятно, что над ним поработал пластический хирург, причем не из худших.

И кажется, что его лощеную рожу я уже видел. Но никак не мог вспомнить, где именно.

Он был связан с "РосИнКомом? Нет. С "ИнвестТехом"? Тоже мимо. Впрочем, чего гадать-то? Сейчас сам скажет, раз уж пришёл.

– Евгений? - спросил он.

– Лучше Молодой, - ответил я. - Так проще. И давай сразу на ты, нет нужды передо мной выставляться.

– Хорошо, Молодой, - он сделал шаг в мою сторону и протянул мне руку.

Интересный парень. А что, если я его сейчас в заложники возьму и попытаюсь наружу прорваться? Хотя, куда мне? Сеть заблокирована, вместо боевых имплантов рук убогие протезы. Да я и пары шагов не сделаю, как меня снова возьмут, а уж на улицах точно не выживу.

Я пожал его руку. Главной проблемой этих протезов было то, что в них практически полностью отсутствовала чувствительность, которая прекрасно имитировалась "базуками". Так что ощущал я себя безруким. Так и до приступа киберфрении недалеко.

– Меня тогда можно называть просто Макс. Я один из представителей канала СТВ. Может быть, ты меня видел?

– Точно, - кивнул я. - Видел.

Вот, где я его наблюдал - по телевизору. А я-то стою и думаю, в прошлом своем копаюсь, а тут все гораздо проще, оказывается.

– Ну и чего руководству СТВ нужно от осужденного преступника-террориста? - спросил я.

– Об этом я и хотел поговорить. Присядем?

Не спрашивая разрешения, он уселся на мою шконку. Я сел рядом.

– Мир нашего бизнеса очень похож на мир наемников, Молодой, - сказал он. – Стоит тебе на секунду зазеваться, как конкуренты обойдут тебя. Подрежут идею, обрушат рейтинги, а то и вообще спихнут на обочину, понимаешь?

– Ага, - кивнул я.

А он явно любитель заходить издалека. Даже непонятно, чего он вообще хочет мне предложить. Серию интервью? А может быть, записать репортаж о моей тюремной жизни?

– Мы запускаем шоу, - наконец, продолжил Макс. - Популярность кровавого спорта давно не даёт покоя нашему руководству. Даже ты ведь в нем выступал.

– Не по своей воле, - ответил я.

– Не суть. Так вот. Людям надоело смотреть, как люди месят друг друга в виртуальной реальности. Эмоции от этого все равно в скором времени притупляются. И они идут на нелегальные трансляции, где все по-настоящему. Но наше шоу снова заставит зрителей прильнуть к экранам.

– Вы собрались транслировать кровавый спорт? - прищурился я. - Это незаконно.

– Нет, - он улыбнулся. - Наше шоу будет о выживании. А уж то, что участникам придется убивать друг друга, так это… Мелочи. Более того, проект уже согласован с Министерством Культуры, площадка подготовлена, и в это ввалены такие деньги, что никто не даст обратный ход. Но есть условие: в шоу участвуют исключительно осужденные преступники.

– Давай более детально, - сказал я. - Что это за шоу? Где будут выживать его участники? В Старой Москве, что ли?

– В Старой Москве слишком много посторонних, - покачал головой этот пиджак с внешностью кинозвезды. - По этой же причине отказались и от Петербурга, хотя обе столицы, конечно, подняли бы рейтинг до небес. Но и стоило бы это совсем других денег. Это будет Казань.

– Но погоди, - сказал я и потер лицо ладонью. От прикосновения холодного металла протеза меня передернуло, но привычка есть привычка. - Казань же закрыта почище Новой Москвы. Ее обработали вирусом, как он там… N-что-то там. Дрянью, которая превращает людей в зомби.

Этим вирусом во время Войны обработали всего несколько городов, в которых находились крупные оборонные предприятия. Казанский вертолетный завод, видимо, посчитали достойной целью. Так или иначе, вход в город был закрыт, хотя имелись смельчаки, которые все-таки забирались туда, чтобы таскать вещи из руин. То, что не успели эвакуировать.

Про вирус этот, кстати, в сети ходили слухи, якобы его создали в России. А уже потом наши западные партнеры украли его прямиком из лаборатории. Я не знал, можно ли верить в эту версию, но полностью её не исключал.

Люблю читать в сети про старые заброшенные города. Есть в этом что-то завораживающее.

– Именно, - кивнул Макс и улыбнулся. - И тварей туда тоже сбрасывали. Ты как, встречался с ними? Приходилось?

– Один раз, - вот эта была одна из вещей, которые мне хотелось бы забыть. - Погоди. То есть, ты хочешь сказать, что вы в СТВ настолько сумасшедшие, что взяли в аренду целый заброшенный мегаполис? И все для того, чтобы устроить шоу, где зеки будут мочить друг друга?

– Я знал, что тебе понравится, - этот пиджак улыбался еще шире.

Честно говоря, мне это совсем не понравилось. Более того, мне хотелось выбить этому уроду его имплантированные зубы, превратить его лощеную рожу в кровавое месиво.

Я знал, что к заключенным в нашей стране относятся плохо. Рабочие нормы в колониях составляют по шестнадцать часов, причем они обязательны, платят за это гроши, а на продукции с зон делают огромные бабки. Но чтобы такое шоу выдумать… Это надо быть полным моральным уродом.

– И много у вас добровольцев? - спросил я.

– Немало, - кивнул корпорат. - И я надеюсь, что ты станешь одним из них. Потому что победитель - тот, кто проживет дольше всех - получит амнистию. И станет суперзвездой, заработает миллионы. Да черт подери, он сможет потом всю жизнь жить на деньги с интервью и рекламных контрактов. А твое участие…

– Поднимет рейтинг шоу вообще выше всяких небес, - кивнул я. - Вы собираетесь запихнуть в этот город всех пойманных злодеев за последний десяток лет, а террорист номер один в стране станет жемчужиной этой коллекции. Я понял. Нет.

– Но почему? - на лице Макса появилось выражение удивления и обиды.

– Да потому что я живу сам по себе, - ответил я. - И у меня нет желания умирать на потеху публике.

– А за бабки? - спросил он. - Большие бабки.

– Бабки, - я фыркнул. - Во-первых, у меня денег столько, что ты себе и представить не можешь. Вот только они меня не спасли. Я все равно оказался здесь. А во-вторых, они мне все равно не понадобятся. Я же на пожизненном. Да и вообще, даже если я соглашусь, никто не позволит мне участвовать в этом шоу.

Он положил передо мной планшет и ручку-стилус.

– Подпишешь - и уедешь отсюда со мной прямо сегодня. Заброска через месяц, до этого тебе нужно обновить софт и железо. Поживешь в нашей тюрьме. Да, это тоже тюрьма, но условия там гораздо более комфортабельные. И убить тебя там никто не попытается.

– Это контракт? - спросил я.

– Точно, - кивнул пиджак.

Я принялся читать. Ну да, я обязуюсь отбывать свое наказание в особом режиме в качестве участника шоу. Ни одно из моих преступлений, совершенных в процессе, не будет считаться подсудным. А еще отказ от последствий, включая смерть или заражение N-715. А вот это уже совсем скотство.

– То есть вы даже вакциной колоть никого не будете? - спросил я.

– Нет, - покачал головой Макс. - Но в городе сделаны закладки с супрессантом. Их хватит, чтобы прожить какое-то время. К тому же у нас будут реализованы пожертвования.

– Ты имеешь в виду донаты?.

– Да, - кивнул пиджак. - За большие бабки зрители смогут скинуть тебе чего-нибудь. Или как-то изменить условия испытания. Все это заложено. Город готов, наши команды там работали почти полгода. И все это в строжайшей секретности, чтобы конкуренты не узнали. Что-то, конечно, просочилось, но мы и липы им скормили порядочно.

– О как, - сказал я и глумливо протянул. - Интерактивность.

– И вовлечение, - подтвердил корпорат. - Через полторы недели мы начнем продавать права на трансляцию за границу. И уже на этом планируем троекратно отбить все затраты.

А может быть, зря я так резко? В тюрьме меня удавят уже через неделю, а так хоть поживу еще сколько-то. Да и весело будет, наверное.

Я продолжил читать контракт и сперва не поверил своим глазам. Поднял голову и спросил:

– Нельзя курить и материться? А это еще почему?

– Так возрастной рейтинг, - ответил он.

– Погоди, - сказал я. – То есть убивать и умирать можно, а курить и материться - нет?

– Такие уж возрастные рейтинги сейчас, - пожал он плечами.

Возразить на это мне было нечего, и я продолжал пялиться в планшет, продолжая усиленно думать.

Умереть в колонии или стать шавкой корпоратов, да еще и в индустрии развлечений… Что в итоге все равно закончится смертью, скорее всего, потому что из пойманных за последние годы злодеев я точно не самая зубастая рыба.

С одной стороны, я должен был умереть еще год назад, так что стал относиться к этому философски. Но с другой… В колонии все может быть совсем плохо, там ведь и опустить могут попросту. А тут…

А тут гораздо больший простор для воображения. Мутанты могут сожрать, в зомби можно превратиться. Да много чего может произойти. Но что-то подсказывает, что смерть эта в любом случае будет более достойной, нежели меня втихаря задушат или застрелят.

Да и вообще. Там это будет просто очередной убитый зэк. А вот на шоу…

Да, было бы классно сделать из своей смерти шоу.

– Решай, - прервал он мои мысли. - Тебя конвоируют через полчаса, даже вещи забрать не дадут. Летуна уже заправляют.

Да пошло оно все.

Я взял стилус и поставил подпись в указанном месте.