Профстандарт

Архангел Михаил уже битый час сидел за столом, возглавляя Тройку. Одесную от него сидел простой ангел, ошую, соответственно, такой же простой черт. Ангел, надо сказать, был ленивым оппортунистом, сам за все века существования Тройки не предложил ни одной полезной мысли, окромя своевременных напоминаний о перерыве на обед, в остальном всегда и во всем соглашаясь с начальством. Черт же, напротив, отличался неуемной энергией, великолепным знанием всех законов, регламентов и правил, а также на удивление острым умом, явно заменявшим ему любимые вилы на время заседания тройки. Так что за Рай Архангелу приходилось отдуваться практически в одиночку, несмотря на видимый численный перевес. Ситуацию спасало только то, что присяжные обладали правом лишь совещательного голоса, а итоговые решения Архангел Михаил принимал единолично, в совсем уж сложных случаях советуясь с Творцом.

В этот раз заседание было посвящено писателям. А точнее — вопросу о том, кого писателем считать, а кого нет в свете нового профессионального стандарта, принятого в России. И вопрос сей был весьма и весьма животрепещущим несмотря на то, что все присутствующие на заседании писатели уже скончались, причем многие из них — далеко не вчера. Все упиралось в то, что в последние десятилетия нормы морали во многих странах изрядно изменились, так что периодически перед вратами Рая стали появляться всякие уникумы типа праведников-педофилов. Поначалу Архангел Михаил попросту отправлял таких господ в Ад, но те повадились, согласно установленному Регламенту, сочинять слезные грамотки в адрес Творца на предмет обжалования решений нетолерантного Архангела.

Тот, впрочем, был занят и отписал всю эту пачку макулатуры обратно Михаилу с указанием разобраться и решить дело. Каким образом можно считать праведником злостного нарушителя Заповедей, он так и не придумал, а посему созвал заседание Тройки. Тогда решение нашел черт, предложив учитывать при маршрутизации душ сложившиеся в местах их прижизненного обитания социальные и законодательные нормы. Проголосовали за это единогласно, отчитались наверх и в Рай потек ручеек разношерстных «праведников». Первое время Архангел с изрядным напрягом ждал праведников-людоедов, но Господь миловал и до такого дело не дошло.

Не обошлось, конечно, без инцидентов. Периодически забредающие в рай праведники-нацисты незамедлительно оказывались в центре внимания праведников-воинов из земель русских. Нет, скопом никого не били, русичи, разобравшись с ситуацией, просто выстраивались в весьма разношерстную очередь на предмет хорошенько размяться и начистить супостатам морду. Рядом стояли и былинные богатыри и бойцы в суперсовременной экипировке. В результате сдуру сунувшиеся в Рай нацисты предпочитали отсиживаться в Аду в чанах с кипящим маслом, дабы не было мучительно больно — после таких столкновений даже бестелесные души нацистов обзаводились знатными коллекциями синяков. Творец рассматривать жалобы и сводить синяки отказывался, мотивируя это тем, что не считает нужными пересматривать решения своих детей.

И вот сейчас, благодаря чьей-то бюрократической дури, весь Рай и, отчасти, Ад оказались поставлены на уши. Проблема была в том, что многие писатели после смерти категорически не желали бросать творчество. Стихи и проза лились с их стороны бурным потоком, нарастающим с каждым годом и почившим автором. И, если обитатели Ада, были несколько ограничены в своих возможностях вследствие необходимости по расписанию вариться в масле, лизать раскаленные сковородки и т. д. и т. п., то обитатели Рая не были ограничены ничем. И их творения, согласно все тому же Регламенту, полагалось публиковать с местном СМИ — еженедельнике «Этот Свет».

Собственно, перегрузка еженедельника и была одной из реальных причин данного собрания. Черти вполне обоснованно отмечали преобладание в означенном издании произведений обитателей Рая, а посему считали нужным защитить своих подопечных. НО! Имелись и другие узкие места…

Перед Тройкой находились как известные писатели и поэты — Михаил Васильевич Ломоносов, Александр Петрович Сумароков, Гавриил Романович Державин, Александр Сергеевич Пушкин, Николай Васильевич Гоголь, Михаил Афанасьевич Булгаков, целый выводок Толстых и еще сотни и сотни тех, кто на слуху и чьи имена уже давно забыты публикой. В дальнем углу скромно сидел даже Павел Григорьевич Тычинин, более известный как Павло Тычина. Как этот кошмар школьников УССР оказался в Раю, никто не знал, но многие подозревали, что предки-церковники отмолили. Так что компания была и большая и очень приличная.

Сумароков хмуро поглядывал на Ломоносова, с которым в свое время имел изрядные споры, но продолжать конфликт с бывшим другом явно не рвался. Он прекрасно помнил, к чему привела слишком активная жизненная позиция. Впрочем, ему, посмевшему критиковать саму Екатерину Великую, опала в итоге окупилась сторицей. Жертве репрессий скостили и прелюбодеяние с дочкой кучера (с которой он в итоге таки обвенчался) и некоторые другие грешки. Впрочем, после кончины он свое поэтическое и политическое рвение поутратил и, в отличие от того же Пушкина, в «Этом Свете» не опубликовал ни строчки.

Сидящий через пару мест Александр Сергеевич, напротив, всегда был готов заполнить своим творчеством ближайшие пару дюжин номеров и всегда же таскал с собой здоровенную папку со стихами. Редколлегия, состоящая из тех же персон, что и Тройка, регулярно выла по этому поводу, но избранные произведения публиковались в каждом номере. Надо отметить, что столь же регулярные попытки означенных членов как-то избавиться от столь почетных обязанностей так и не встретили понимания у Творца…

Место рядом занимал Гоголь, в свое время с восторгом встретивший старого друга. До последнего времени Николай Васильевич к творчеству не возвращался, однако не так давно Пушкин по дружбе уломал его на восстановление второго тома «Мертвых душ» и глубокие размышления о третьем. Впрочем, далеко не впервые — первый том и «Ревизор» были написаны под его же влиянием. В результате Гоголь тоже сидел с неслабой папочкой, хотя и уступающей таковой у друга. И на эту самую папочку с непередаваемой тоской смотрел черт…

Впрочем, разных размеров папочки наблюдались у доброй половины присутствующих. Складывалось впечатление, что многие писатели и поэты, освободившись от оков земной жизни, обрели не только второе дыхание, но и сотню последующих разом, так что отдельные господа имели при себе сравнительно тонкие папки не потому, что ничего больше не написали, а по той простой причине, что не успели ничего больше написать за сегодняшнее утро. Надо сказать, что последние регулярно доводили черта до белого каления своими требованиями о публикации, но с ними он ничего сделать не мог — сии графоманы числились за Раем.

На галерке жалась кучка литераторов из Ада, но эти особых сложностей не вызывали — избытка времени на свою писанину не имели и приказания об объеме и тематике разрешенных работ выполняли беспрекословно. Ну и стенгазету «Адские радости» каждый месяц исправно выпускали. Собственно, еженедельник «Этот Свет» печатали тоже они, так как в Аду было куда меньше проблем с энергообеспечением, да и не хотел Творец портить Рай отходами производства. Так что на место в еженедельнике могли претендовать вполне обоснованно, но печатались только заслуженно — победитель адсоревнования получал не только красивый переходящий вымпел с рогами и вилами на бортик своего котла, но и право напечатать аж половину авторского листа. На эту половинку алки черти никогда не покушались, а вот неуемных обитателей Рая всегда старались поджать, дабы сохранить место для более важных, по их мнению, публикаций.

— Предлагаю начать заседание, посвященное необходимости внедрения нового профессионального стандарта «Писатель» — заявил архангел Михаил.

— Не возражаю — синхронно донеслось с обеих сторон.

— Данный профессиональный стандарт регулирует деятельность писателей по созданию литературных произведений в жанрах словесного художественного творчества, группа занятий 2641 — Писатели, поэты и другие литераторы. Требуется высшее образование — специалитет или высшее образование — подготовка кадров высшей квалификации по программе ассистентуры-стажировки. — на этих словах черт резко оживился и начал плотоядно улыбаться, подергивая кончиком хвоста. — Согласно Стандарту, у писателя имеется ряд трудовых функций, а именно: создание оригинальных литературных произведений в разных литературных жанрах, создание оригинальных литературных произведений для аудиовизуальных произведений, оценка качества литературных произведений, переработка (обработка, инсценировка) литературных произведений. Содержание каждой из трудовых функций представлено на экране. — Архангел взмахнул рукой и перед аудиторией появилась белая плоская поверхность с текстом соответствующей части Стандарта. Аудитория ненадолго погрузилась в чтение, сопровождпая лное комментариями, самым приличным из каклвых был «ключница стандарт писала!»

— Позвольте. — поднял руку известнейший литературный критик XIX века Виссарион Григорьевич Белинский.

— Прошу. — кивнул Архангел Михаил.

— При прочтении представленного нам материала складывается впечатление, что авторы его весьма плохо представляют себе то, о чем пишут. Третья трудовая функция к писательству вообще отношения не имеет, это работа литературного критика. Зачем отнимать хлеб у моих нынешних коллег? К тому же для написания великолепного произведения зачастую не нужно образования, а потребны лишь материал и талант. Критик же, напротив, должен быть не просто образован. Для него просто необходима широчайшая эрудиция, только и способная дать надлежащую широту ассоциаций и глубину оценок. К тому же вызывает глубочайшее удивление перечень критических работ. К ним, как известно, относят рецензии, критические и проблемные статьи, а также критические монографии. Фактически, это не писательская, а научная деятельность. Фельетон же, например, произведение сатирическое, а не критическое. Да и эссе имеет куда большее отношение к философии, чем к литературной критике. — Белинский кивком подтвердил завершение своего выступления и сел.

— А ведь Вы, Виссарион Григорьевич, Университет так и не закончили, если не ошибаюсь… — промурлыкал черт.

— Не по своей воле, но возместил самообразованием — ответил Белинский и пригвоздил черта взглядом, не уступающим по твердости алмазу. Черт, по здравом размышлении, не стал связываться с отмороженным социалистом и перенес прицел на Пушкина.

— А вы, Александр Сергеевич, вообще закончили какой-то сельский лицей, каковой, согласно нормативным документам, представляет собой общеобразовательное учебное учреждение с техническим уклоном. Так что Вам, с Вашим образованием надлежит не вирши сочинять, а примуса починять! — гордо завершил черт, вызвав у Булгакова ехидную усмешку в свой адрес.

— Но позвольте! — попытался вступиться за любимого ученика Гавриил Романович Державин.

— Не позволю! — рявкнул словивший кураж черт. — У Вас вообще образование два класса, три коридора, так что нечего в писатели лезть! Нам из-за этого вашего Пушкина на важные нормативные документы места в «Этом Свете» не хватает, а они без публикации в силу не вступают, не можем инновационные методы обжарки грешников внедрить! — ошалевший от такого напора Державин рухнул на свое место.

— Если у Александра Сергеевича стихи не берёте, то я на это место свой второй том «Мертвых душ» подаю! И немедленно сажусь за третий! Что же касается Стандарта, то очень странно отсутствие требований к наличию таланта, суть — искры Божьей. — заявил Гоголь, переглянувшись с Пушкиным.

— Не смею отказывать — погрустнел черт. — У вас, Николай Васильевич, с образованием полный порядок.

Через секунду приунывшие, было, писатели и поэты единым фронтом пошли в атаку, задавив массой юридические инсинуации черта. Заседание Тройки превратилось в откровенный базар, быстро приближаясь к типовой кабацкой драке. Черт об отсиживающихся в котлах «праведниках» и уже начал подумывать о путях эвакуации. Ситуацию спас Архангел Михаил.

— Господа! Ввиду явного несоответствия данного стандарта Закону Божьему и здравому смыслу заседание откладывается до консультации с Творцом. О дате и времени следующего заседания будет сообщено дополнительно. Спасибо. Все свободны.

Остывающая толпа литераторов повалила на выход, по пути кровожадно приглядываясь к черту, заставляя его нервно подрагивать. Это грешники из Ада ему шею намылить не могли, в вот обитатели Рая — очень даже. И явно не прочь были это сделать…

— Нет, все же писатель без Искры Божьей — это черт знает что! — резюмировал Архангел Михаил себе под нос, но изрядно перенервничавший черт вздрогнул.

— Не виноватый я, они сами стандарт приняли! — сдавленно пропищал он.