Проклятие

Олег проснулся от необъяснимой тревоги, поселившейся у него в сердце. Он открыл глаза, вытер испарину со лба, выдохнул и уставился в потолок.
«Уфффф...Приснится же такое».
В эту душную летнюю ночь, он отчётливо слышал запах горящих в области лесов. Сегодня ему снова снилась эта противная бабка, Антонина Степановна. Пожилая женщина, впрочем, ничего плохого во сне не делала, но, зная причину её смерти, Олег не сомневался, что ничего хорошего для него это не значит. Антонина Степановна Фурцева была одета всё в тот же тёмно-синий сарафан, застёгнутый на все пуговицы, в нём он и видел её в последний раз. Волосы женщины были вычесаны и прямыми прядями ровно спускались на плечи. При этом они были черны как уголь, хотя при жизни её волосы были пепельного цвета и часто скручены в пучок. Она смотрела на него в полной темноте, и Олег, как ни старался, не мог разглядеть её глаз. Она стояла в углу комнаты, и это наводило на него леденящий душу ужас. А может, она снится ему только потому, что он слишком часто в последнее время, думает о её квартире, и это всего лишь игра его воспалённого разума?
Олег приподнялся в постели и, скинув с себя одеяло, сел. Он просидел так не менее трех минут, прежде чем решил встать. Олег умылся холодной водой, обтёр лицо полотенцем и вышел из ванной уже полностью проснувшимся. Воспоминания о неприятном сне постепенно стали стираться из памяти, и, посмотрев на настенные часы, застывшие на отметке 00:15, он чертыхнулся про себя и достал из холодильника початую бутылку виски. Взял с полки стакан и, налив ровно на глоток, тут же опрокинул обжигающее содержимое себе в глотку. Тепло обжигающего напитка с жаром растеклось по его желудку. Он вытащил из банки огурчик и отправил его вслед за напитком. Достал из пачки сигарету, прикурил и смачно затянулся. Взял телефон и набрал номер, записанный в телефонной книжке «жена».
— Алло, — ответил сонный недовольный женский голос.
— Привет Катюш!
— Самарин, ты на часы смотрел? — не скрывая своё недовольство, проворчала она.
— Кать, возвращайтесь с Егором домой.
— Олег, ты бухой, что ли? — недовольно огрызнулась Екатерина.
— Мне плохо без вас, Кать.
— Что, все твои проститутки тебя бросили?
— Ну что ты начинаешь? — выкрикнул он.
— Олег, мы уже два года как развелись, смирись уже с этой мыслью.
— Ну вот что тебе ещё надо-то? — сорвался он. — Меха, рестораны, машины, квартира. Я всё тебе дал.
— Мне от тебя ничего не надо, — размеренно произнесла она. — И эту квартиру, если ты забыл, я получила в наследство от бабушки.
Олег услышал в трубку недовольное бурчание мужчины.
— Это твой что ль там? — недовольно огрызнулся Олег.
— Тебе какая разница?
— Кать..
— Самарин, ложись спать, проспись.
— Я заберу у тебя своего сына.
— Нет.
— Вот увидишь.
— Самарин, тебе же никто не нужен, тебя интересуют только деньги.
— Другая была бы счастлива на твоём месте.
— Вот найди другую и осчастливь её.
— И найду. Думаешь, ты одна такая? — закричал Олег. — Тоже мне, красавица выискалась. Коза!
— Всё, пока! — отрезала Катя, и в трубке тут же раздались короткие гудки.
Олег был в гневе, ему нужно было сказать ей ещё несколько неприятных слов, но, набирая снова и снова её номер телефона, он слышал только длинные гудки. Наконец успокоившись и выпив ещё,
сидя за столом и вглядываясь в непроглядную тьму за окном, он не спеша выкурил сигарету, затушил и отправился в комнату. Включил кондиционер и, погасив свет, с головой накрылся простынёй. Но необъяснимое чувство тревоги снова завладело им. «Что опять-то?». Он стянул с головы простыню и повернув голову на бок, открыл глаза. В углу комнаты, в полнейшей темноте на него смотрела Антонина Семёновна. Её рот был нереально широко открыт. И если бы Антонина Семёновна была жива, она наверняка бы вывихнула себе челюсть.

«Это ещё сон или уже нет? — подумал он встревоженно».
Олег опустил руку вниз в поисках одной из гантелей, которые всегда находились у подножья кровати. Не спуская ни на миг глаз с Антонины Семёновны, он нащупал одну из них и, привстав с кровати с криком:
«На, тварь», — швырнул её в женщину.
Гантеля с силой врезалась в стену. И с неимоверным грохотом, разлетевшимся на всю округу, упала на пол, прервав ночную тишину в спящей многоэтажке.
Силуэт пожилой женщины мгновенно растворился в темноте.
— Так-то лучше ! — улыбнулся он, довольный собой.
Снизу послышались громкие разговоры соседей, и мужской грубый голос что-то громко крикнул в его адрес.
— Заткнись, — грозно выкрикнул Олег, с силой топнув ногой по полу, и снова лёг в постель.
«Что это было? — подумал он про себя. — Крыша, что ль, едет? Может, следует обратиться к врачу? Да, ладно. Это просто нервное расстройство, надо слетать на море и хорошенько отдохнуть, — подумал он и закрыл глаза». Но стоило ему только закрыть глаза, как перед ним снова выплыла картина того самого дня. Олег думал, что Фурцева уже мертва и убрал с её лица подушку, но через мгновенье, женщина резко вдохнула в себя воздух и сев в кровати, выкрикнула ему в лицо «Я проклинаю вас! Сдохните, как собаки!». Он схватил подушку и снова принялся душить и не отпускал её минут десять, пока руки окончательно не устали от неимоверного напряжения. Олег гнал от себя тяжелые воспоминания, но до конца расслабиться не получалось, мысли накатывали одна за другой как морские волны, и в нём снова зародилось чувство тревоги. Он неспешно открыл глаза. Антонина Семёновна снова была в комнате, только теперь она была ближе и стояла прямо под люстрой. У неё был всё так же широко открыт рот и она молча смотрела на Олега. Олег медленно приподнялся и сел в кровати, прижался к стене и подтянул к себе подушку. Руки старушки начали медленно подниматься вверх.
— Тебе, че от меня надо, старая кляча? — испуганно закричал он.
— Ха-ха-ха, — раздался в квартире глухой и, на его удивление, грубый мужской голос.
Олегу показалось, что смех звучал одновременно отовсюду, как в качественной стереосистеме. От страха у него по спине пробежали мурашки. Олег притянул к себе одеяло и еще сильнее прижался к стене. Схватился за крестик, висящий на его массивной золотой цепи, выставил его перед собой и закричал:
«Отче наш, еже си на небеси, да светится имя твоё! Да придёт царствие твоё. Да будет воля твоя… Как там дальше -то?» — прошептал он, не сводя глаз с женщины. Олег с ужасом осознал, что на этом его познания молитвы закончились, и решил повторить то что знал: «Отче наш, еже си на небеси, да светится имя твоё! Да придёт царствие твоё. Да будет воля твоя!»
Пожилая женщина вдруг скривила лицо и сделала страшную гримасу боли. Увидев это, Олег закричал ещё громче:«Отче наш, еже си на небеси, да светится имя твоё! Да придёт царствие твоё. Да будет воля твоя!»
Ноги пожилой женщины начали растворяться, оставляя после себя лишь облако, похожее на пепел и пыль одновременно. По трубе кто-то постучал, но Олег вытянул крестик перед собой и закричал еще громче:«Отче наш еже си на небеси, да светится имя твоё! Да придёт царствие твоё. Да будет воля твоя!»
И наконец, женщина полностью растворилась в тёмной комнате, оставив после себя лишь подобие облака из пыли, которое тут же развеялось. Олег вздохнул с облегчением и, вцепившись в крестик несколько раз поцеловал его.
— Офигеть...Работает...Работает, — обрадовался он и выдохнул. — Завтра обязательно схожу в церковь.
Довольный собой Олег прикрыл глаза, но когда открыл их, прямо перед собой увидел лицо пожилой женщины с открытым ртом и белого цвета глазами без зрачков.
— Шха-а-а-а-а, — прошипела она ему в лицо.
— А-а-а-а, — закричал Олег, и дёрнулся от испуга так сильно, что ударился затылком о стену. Его глаза тут же заволокла густая непроглядная мгла, и, потеряв сознание, он рухнул в постель. Отголоски эха его нечеловеческого крика пронеслись по округе на сотню метров, растворившись в бетонных стенах квартиры и ночного неба квартала многоэтажных домов.