Проклятие вилы

В последний ноябрьский снегопад бабушка рассказала, почему у меня нет родителей.

После школьного выпускного компания папы уехала на Алтайские горы, где каждый закат у старинного колодца он видел очень красивую девушку. Похожую на анимешную героиню. Так при мне её описывали папины знакомые. Постоянно что-то мешало ему познакомиться. Оставалось лишь отправиться домой, когда закончились деньги.

В Алтай папа заглянул с невестой. Вспомнив о той, кого считал первой любимой, несмотря на отсутствие возможности поговорить, он пошагал к месту встречи. Незнакомка из прошлого полулежала среди цветов. Такая же, как четырнадцать лет назад. Как и тогда.

— Лада, — ответила задумчивая девица. — Тот, кто не ценит любовь, не достоин её. Дурак.

Больше возлюбленная не появлялась. Провёв свадьбу и медовый месяц в республике, папа вернулся в Москву. Спустя три года он развёлся, махнув на сына и неожиданно для себя покорил сердце нестареющей Лады. Новая супруга, конечно, смутила бабушку. Узнав её привлекательный чистый внутренний мир и хорошее влияние на глуповатого Толю, решившего наладить отношения с сыном, она успокоилась. Родилась я и за месяц отец, бросив меня, моего брата, уехал с любовницей в Питер, а мама ушла.

Перед этим сказала бабуле, что человек выронил её крылья. Что мне лучше жить тут. Что при желании я смогу её найти или позвать к себе. Озадачив странными словами, мама вышла из квартиры. Ещё живой дедушка пытался догнать её и наблюдал за расправлением крылышек бабочки, торчащих из спины невестки, и её превращением в капельки воды.

Безумную историю я услышала в тринадцать, на эмоциях принялась расследовать всё в Инете, некоторое время искренне верила, что мама — вила, женский горный дух, повелительница озёр и колодцев, и в себе замечала мистическое очарование, а потом посчитала рассказ за маразм.

Бабушка, единственный родная душа, умерла, когда вскоре после восемнадцатилетия. От тоски я забила на колледж и заперлась в квартирке в двухэтажной хрущёвке. Мысль о том, что могла быть дочерью вилы, медленно ела меня. Ужасно хотелось чудес.

В очередной день смотря на собранные из соцсетей фотки того самого колодца, прошептала, что хочу к маме. В следующий миг спальня пропала. Я лежала на холодном лугу. На том самом, где находится якобы целебный источник воды. Где папа впервые увидел маму. Где она, наверное, была.

— Мила, — на каменном кольце сидела длинноволосая почти девочка в полупрозрачном голубом платье. Та очаровашка, которая смотрела на меня из зеркала. Только более красивая. У неё блестящие русые локоны и синие глаза. У меня же были короткие мышиные пряди, с каких слезала красная краска. — Мила моя. Почему ты пришла? — из-за спины поднялись мерцающие прозрачные крылышки. Меньше, чем мамины. От подобного облегчённо расплакалась. — У тебя был выбор. Ты меня разочаровала.

— Что, мамочка?

— Вила привязана к одному месту до прихода того, кто похищает её крылья. Или той, кто своим добровольным присутствием занимает её место, — мамочка заплакала. — Почему? У тебя была семья, внешность, частичка сил. Жизнь в том прекрасном мире. Почему?

— Мне было одиноко…

— Если позвала бы меня, проклятие не перешло бы. Мы бы виделись. Разговаривали. А ты… Возможно, однажды к тебе подойдёт мужчина.

— Какое проклятие? Что? Почему у тебя козлиные ноги? Теперь… — показавшиеся в разрезе уродливые чёрные копыта прекратились в тонкие женские ножки. — Чего?! — упав, потрогала беленькие копытца. Потянула за шерсть и айкнула. — ЧТО ПРОИСХОДИТ, МАМА?! ТЫ КУДА УХОДИШЬ?!!