Проклятье

Се Лянь выхаживал возле подъезда в ожидании крестного и дяди. Се Жун и матушка остались в тепле их маленькой квартиры, он же, стоял под крыльцом, закутавшись в ветровку. Крупные капли бились о землю и, разбиваясь, разлетались каплями уже куда меньше, падая и шурша.

С гудением рядом со стоящими другими машинами остановился мотоцикл. Красно-фиолетовый. Мей Няньцин слез с него, и придвинулся ближе, прямо к подбежавшему племяннику, который сгреб его в крепкие объятия. Няньцин поприветствовал его коротким “привет” и поставив на подножку мотоцикл и прошагал за Се Лянем в подъезд.

Их встретила тишина. Се Лянь удивился, и начал осматривать комнаты. Зайдя в общую с а-Жуном спальню, он замер. Се Жун стоял за дверью, прикрыв шаловливую улыбку рукой, а во второй руке торт на блюдце. Брат показал жест, и Се Лянь замолчав, отошёл. Присаживаясь на край кровати, стрелка часов на циферблате показала шесть вечера, стрекотнув как обычно, и в комнату вошёл дядя. Се Жун выскочил из-за двери и преподнес к глазам мужчины великолепный торт.

Мэй Няньцин не мог произнести и слова, а когда обрёл дар речи, спросил:

— э. это ты испек?

— конечно я, — горделиво хмыкнул а-Жун.

Се Лянь не смог сдержать гордости за брата, роняя счастливую слезу: в их семье готовить умел только он, а у него и матушки вся еда — как отрава.

Из кухни вышла Мей-мей, их матушка и сестра Мей Няньцина, пригласив всех за стол.

Чаепитие близилось к концу. Мей ушла за подарком, а дети остались поболтать с дядей.

А-Жун долил себе чая, точно планируя съесть все сладости. Их немного, сам торт да конфеты в вазочке с печеньем. Се Лянь спросил:

— дядь Мей, как ты относишься к тому, что Цзюнь У не пришел?

— Цзюнь У? Думаю, он очень хотел бы прийти, но в последнее время его часто задерживают на работе. Такой завал, говорит.

Цзюнь У был их крестным. И Се Лянь не то чтобы сильно любил его: он больше нравится его брату; Се Лянь скорее нейтрально относился к нему, а вот Мей Няньцина Се Лянь любил. Он был их родным дядей, Цзюнь У же его муж. И поздравил Няньцина конечно же раньше — живут-то вместе — вот совсем недавно у него был день рождения.

Мей-мей принесла небольшую коробочку, завернутую в красную бумагу и серебристую ленту.

— здесь откроешь? Или у себя дома ? — спросила женщина. Мей Няньцин покачал головой, отвечая теплой улыбкой — давай здесь, уж очень интересно, что там внутри.

Он встал с места направляясь в гостиную. Прошел длинный коридор, садясь на первом диване. Се Жун и Се Лянь присели по бокам от него, уставились на его руки. Матушка стояла рядом.

Няньцин разорвал бумагу и открыл коробку:

внутри крохотная стопка подарков. На самом верху прозрачная коробочка с отцовскими серьгами, передающимися по наследству сыновьям. После них упаковка духов — чудесных – сказал мужчина, принюхавшись к крышечке, а под ними ежедневник с кожаной обложкой и его именем. Улыбка сама собой растеклась по лицу, когда он закончил изучать содержимое коробки.

— большое спасибо вам, всем спасибо — он был на грани и мог заплакать. Конечно, от счастья. Притягивая всех сразу в крепкие объятия, он правда проронил одну-две слезинки, и Мей похлопала по его спине, прижимая крепче.

Когда они распрощались, уже стемнело, зажглись фонари и разноцветные вывески магазинов через дорогу от их дома. Мей Няньцин ещё раз поблагодарил их и распрощавшись, поехал к себе. Втроём они пошли обратно. После дождя на улице было сыро и мокро, дул слабый ветер и проезжающие машины хлестали водой по асфальту. Ледяная вода, стекающая с крыши крыльца стекла за шиворот рубашки Се Жуна, тот поежился от холода и буркнув, быстрее вбежал по лестнице.