Проклятые сны 3

От тихого стука в дверь я вздрогнула. И тут же отругала сама себя – похоже, меня быстрее доконает собственная паранойя, чем истинная реальность. А эта самая реальность меня совсем не радовала…

Прошла неделя. Целых семь демоновых дней, как я снова жила по месту прописки. Говорят, что человек всегда стремится вернуться домой. И что настоящее счастье – это возвращаться в место, где тебя любят и ждут. Любили ли меня? Вероятнее всего. Ждали ли? Безусловно.

Вот только на душе было так хреново, что хуже не придумаешь.

И чем дальше, тем сильнее мне казалось, что в этом мире для меня места попросту нет. Меня раздражало все – стены родного дома, шум городских улиц, люди, спешащие по своим делам, потерявшие смысл обязательства, а больше всего – ожидания. Все от меня чего-то ждали. А я никак не могла ответить на единственный вопрос – зачем?

Зачем я вернулась? Зачем мне продолжать что-то делать, что-то говорить, тренироваться, готовиться к испытаниям, планировать свою дальнейшую жизнь? Я не видела в этом никакого смысла. Да и желания что-то делать не испытывала ни капли.

Слишком многое случилось. Слишком многое я узнала. И эти знания давили, мешая воспринимать реальность. Хуже всего было каждый день видеть глаза матери – ожидающие, виноватые и, хуже всего, в них теперь плескался постоянный страх. Мы и раньше разговаривали не слишком часто, но теперь мама, казалось, в моем присутствии вообще боится произнести лишний звук.

Когда я вернулась – аккуратно выйдя из портала посреди собственной комнаты, она прибежала почти сразу. Распахнула дверь, а затем прижала руки ко рту, будто пытаясь обуздать собственные эмоции. Дернулась ко мне, словно в желании обнять, прижать к себе, но так и не подошла. Только молча сползла вдоль косяка на пол, продолжая на меня смотреть широко распахнутыми глазами, в которых явственно поблескивали подкатившие слезы.

Но она так ничего и не сказала. Как и я, устало опустившись в любимое кресло. А через двадцать минут мама ушла. И с тех пор в доме начался молчаливый ад, изводивший меня почище любого скандала.

Нет, меня не наказывали, не винили, не пытали. Пытались угодить, заглядывали в комнату каждые полчаса, словно боясь, что снова исчезну, вглядывались в любую эмоцию на лице. А я едва сдерживалась, чтобы не начать бить посуду и ругаться матом. Хотелось крикнуть, чтобы со мной перестали носиться, как с хрустальной вазой. Чтобы отругали, наорали, обозвали неблагодарной ведьмой за то, что исчезла без обратного адреса и не попрощавшись. Чтобы лучше совсем игнорировали, чем так. И что можно больше не бояться, что я исчезну, потому что… потому что нигде меня больше не ждут…

А еще я поняла, что вся моя жизнь до этих странных путешествий не стоит даже четверти того, что было после…

Правды ради сказать, я попыталась. Попробовала запереть все эмоции на замок и влиться «обратно». Снова начать тренировки, встречаться с подругами, работать. Телефон лежал разряженный на тумбочке около кровати – его я нашла быстро. А зарядив, обнаружила два десятка пропущенных звонков от Ирмы, десяток смс от нее же, почти столько же от прочих знакомых, два – от Нерона. Одно даже от Дема было, хотя он сроду мне не писал.

Первыми прочитала те, что от подруги. В основном они были возмущенными, кроме последних двух – там она сообщала, что моя мать ей сказала о моем отъезде к двоюродной бабушке. О том, что живет эта бабушка на краю географии, и связь там не ловит. О том, что, когда я приеду, никакие силы не позволят мне избежать допроса с пристрастием.

Нерон был куда лаконичнее.

«Дара, ты пропустила тренировку. Жду объяснений.»

«Могла бы и сообщить о бабушке. Вернешься - жду».

А мама молодец, все придумала. В принципе, гостить я могла хоть полгода, удивления это бы не вызвало. Вот только у меня и родных то бабушек не было, не говоря уж о двоюродных. Впрочем, кого это волновало?

Заставить себя позвонить подруге не смогла. Раз двадцать брала в руки телефон и, подержав, откладывала в сторону. Одна мысль, что придется куда-то идти, с кем-то разговаривать, смеяться, изображать интерес – и становилось тошно. Врать я никогда не умела, а сидеть с кислым лицом, думая о своем, я могла и дома. Тут, по крайней мере, не будет недовольных окружающих, требующих своей доли внимания.

Но Ирма увидела, что мой телефон появился в сети. Само собой, мучаться сомнениями подруга не стала.

«Привет! Как ты? Как бабушка? Ты вернулась?»

Я перечитала смс раз пять, прежде чем со вздохом скользнуть пальцами по знакомым кнопкам.

«Привет. Все хорошо, не волнуйся. Нет, не вернулась пока.»

«Я так соскучилась! Столько всего произошло, ты не представляешь! Писать долго, я тебе сейчас позвоню, хорошо?»

Я вздрогнула. Нет, только не звонок! Ирма тут же поймет, что все совсем не в порядке. Да и новости ее меня, честно говоря, совсем не заинтересовали. Телефон едва не выпал из рук, и я дернулась в последний момент, подхватывая аппарат.

«Нет, не надо. Здесь связь плохая. Я как вернусь, сама тебе позвоню.»

Отправила ответ и выдохнула. Успела. Молодец.

А затем перечитала текст еще раз. Поморщилась – получилось грубовато для человека, который, вроде как, искренне рад подруге. Поэтому, немного подумав, решила отправить еще одно смс.

-«Я безумно соскучилась)»

Добавила еще пару смайликов в виде сердечка и поцелуйчика и нажала «Отправить».

Затем пришел черед Нерона.

С ним было проще – тут разговоров по душам от меня никто не требовал. Поэтому переписка получилась куда короче – тренер назначил встречу на следующий день, попросив не опаздывать. И я не опоздала.

Я вообще не пришла.

В последний момент поняла, что морально не готова. Воспоминания об испытании, о том страшном моменте, когда на моих глазах демон растерзал лучшую подругу, о том, как мы с Кастом и Велом сами едва не погибли, о том жутком клубке из частей магов… жизнь оказалась куда страшнее, чем я могла ее себе представить. И ни одна тренировка не могла даже приблизиться к реальной ситуации, в которой можно было оказаться. Бегать и прыгать в спортзале мне сейчас казалось глупым и бессмысленным.

Да и имело вообще хоть что-то смысл?

Я не знала.

Поэтому продолжала прятаться в своей комнате, не в силах решить, что же делать дальше.

- Дара, какао будешь?

Короткий стук – и мама заглянула в комнату, едва заметно улыбнувшись. В глаза мне она не смотрела.

А я не хотела. Ни какао, ни идти куда-то, ни видеть кого-либо. Но только вздохнула, выдавив из себя подобие улыбки.

- Да, конечно.

- Отлично. Я тебя внизу жду тогда.

- Угу.

Вот и весь разговор. Я знала, что будет дальше. Я приду на кухню, где будет суетиться мама. Передо мной поставят большую кружку какао, заботливо сделав шапку из взбитых сливок, посыпав их тертым шоколадом. Подадут ложечку для сахара и трубочку. Поставят пирожные и конфеты. Спросят, хочу ли я есть. А после моего отказа предложат хотя бы бутерброд…

А затем разговор сам собой затухнет. Потому что диалог – это старания двоих. В нашем же случае, ни старался никто. Мать пыталась замаскировать страх чрезмерной суетливостью. А я – обуздать подозрительность и собственные сомнения.

Разговор с сестрой я не забыла. Ни первый, ни, тем более, последний. И вопросов у меня накопилось к маме немало. Вот только задать я не решалась ни одного. Потому что спросить – значит поверить в предательство родного человека. На секунду, но от этого не легче. А это было еще страшнее, чем демоны. Страшнее клубка из человеческих останков. Страшнее всего, что можно было представить.

Но и не спросить оказалось не легче. Потому что сомнения разъедали изнутри, мешая дышать.

И я задыхалась. Задыхалась в четырех стенах своей комнаты, в пределах нашей квартиры, в атмосфере этого напряжения и недопонимания. И мучительно искала выход.

И в этот раз я не выдержала.

Тихо спустилась по ступенькам, заглянула в кухню – мама возилась с кружками около стола, спиной ко мне – и, схватив с вешалки куртку, выскользнула из дома…

Выскочила на улицу и с удивлением обнаружила, что солнце уже давно село, а тусклый свет уличных фонарей – единственная преграда между припозднившимися прохожими и чернильной темнотой. Небо, судя по всему, еще днем затянуло тучами, и теперь даже звезды не могли пробиться сквозь плотную пелену. В воздухе явственно пахло дождем, и я машинально поежилась, обхватив себя руками – вымокнуть не хотелось.

Впрочем, возвращаться домой за зонтом или в принципе – не хотелось еще больше. Поэтому, бросив тоскливый взгляд сначала на небо, а затем на окна собственной квартиры, я бодрым шагом устремилась прочь от дома.

И успела пройти почти квартал, когда телефон во внутреннем кармане настойчиво зазвенел, ударив по ребрам вибрацией для полного комплекта. Я чуть помедлила, борясь с желанием сделать вид, что меня тут нет, но остатки совести победили. Тем более, что личность абонента была очевидна. В конце концов, она не виновата, что все получилось именно так.

- Алло. – хотела непринужденно и спокойно, но получилось напряженно и недовольно. Настолько, что звонивший ненадолго замолчал, будто сомневаясь в том, что стоит продолжать разговор.

Но все же решился.

- Дара, ты где? – в голосе мамы явственно слышалось беспокойство, в очередной раз полоснувшее по внутренностям чувством вины. Дрянь я неблагодарная, вот кто.

- Я погулять вышла, мам, - постаралась я обуздать внутренних демонов и успокоиться. На этот раз получилось куда лучше, по крайней мере, голос не подвел. – Захотелось проветриться.

- Дара, - спустя несколько секунд практически прошептала мама, а мне и этого хватило для того, чтобы все понять. И я из последних сил сдержала вздох.

- Я не исчезну мам. И вернусь. Сегодня. Обещаю.

- Хорошо. Я буду ждать. И Дара…

- Что?

- Постарайся быть осторожнее…

Я отключилась первая. И с силой принялась жать на кнопки, вырубая звук на аппарате. Чтобы после этого вновь забросить телефон в карман.

Не волнуйся, мам. Я правда вернусь. Хотя бы просто потому, что деваться мне больше некуда…

Куда шла? Да кто ж его знал. Ноги сами несли привычным маршрутом, а в голове, тем временем, мысли снова не давали покоя ни душе, ни сердцу. Ведь было еще одно, что изводило меня почище всего остального. Сильнее, чем недоговоренность с мамой, чем переживания за сестру, чем страх за собственное будущее…

Я отчаянно тосковала.

Изо всех сил пыталась не думать, не вспоминать, но… чем жестче я старалась загнать чувства вглубь, тем сильнее они сопротивлялись. И слезы все чаще подкатывали к глазам, а горло перехватывало в отчаянном спазме, мешая не то, что говорить – дышать.

И я в полной мере раз за разом осознавала страшный смысл слов «имевши – не храним»…

Пока мы были в том мире, даже не понимала, насколько парни стали мне дороги. Казалось, сколько там того времени нам довелось провести вместе – ерунда, и только. Две недели? Три? Даже говорить не о чем.

И кто бы мог подумать, что это странное знакомство перерастет в такую яркую привязанность. Я вспоминала тихий смех Каста, его уверенность и спокойствие, его умение рационально мыслить, казалось бы, даже в самой страшной ситуации. Рыжие, с медным отливом волосы… теплый взгляд…

Я раз за разом представляла Каста – до мельчайших деталей, до мелкого шрама на правом запястье. Только для того, чтобы не вспоминать Вела…

Получалось с трудом.

Потому что образ темноволосого парня лез в голову настырнее демона в щель между мирами…

Я не хотела, но закрывала глаза – и видела его. И до боли закусывала губы, понимая, что воспоминания – это единственное, что осталось от человека, к которому тянулось все мое существо. И спустя эту жуткую неделю, я уже не была уверена, что для меня эти воспоминания – спасение или пытка.

Темный, как сама ночь, взгляд – он мог окутать, подобно желанному дурману, либо располосовать наживую, в зависимости от настроения их обладателя. Жесткие линии скул, подбородка, губ… а ведь я не забыла, как он мог улыбаться. И то, какое эти губы могли дарить удовольствие – тем более…

Я тряхнула головой, в стотысячный раз пытаясь избавиться от будоражащей картинки, но безуспешно. Упрямое подсознание убирало одну, но тут же подсовывало другую, будто издеваясь…

А я бы многое отдала, лишь бы еще раз ощутить ладони Вела на своем лице. Вдохнуть запах, который узнала бы из миллиона… услышать, как он произносит мое имя, мягко перекатывая букву «р» на языке в извращенной ласке…

Но этому желанию не суждено сбыться.

Я зло и резко махнула тыльной стороной левой ладони по щеке, стирая противную влагу – не дождь, эти капли были куда как более солеными и горькими одновременно. И, словно не в силах смотреть на окружающую меня реальность, опустила глаза вниз, на собственные ботинки. Раз – два, раз – два… мерные шаги отсчитывали метры пути. И время жизни не там и не с теми…

Теперь я ненавидела ночи. Не могла спать, даже просто закрыть глаза было сродни подвигу. Я пыталась читать, смотреть телевизор, пару раз даже взяла в руки спицы – но ничего не помогало. Книги не увлекали, программы казались глупыми и раздражали, а пряжа словно нарочно выскальзывала из пальцев, расползаясь из петель. Засыпала уже под утро, когда организм, вымотавшись морально и физически, в какой-то момент просто отключался, бескомпромиссно заставляя меня отдохнуть. Впрочем, просыпалась я уже через пару часов, не в силах расслабиться даже во сне.

Я усмехнулась собственным мыслям. Надо же, в первые дни боялась спать из-за страха переместиться в тот мир непроизвольно. А теперь… я не хотела засыпать, потому что боялась еще одной ночи без сновидений и даже шанса на такое перемещение. А ведь сон – это такая малость! Почему же я не заслужила хотя бы этого? Еще раз увидеть, почувствовать, обнять, поговорить. Пусть это самообман, пусть это игры собственного разума! Но даже в этом мне отказывали…

Из груди вырвался полный тоски тяжелый вздох.

Где-то на периферии сознания, я понимала, что нужно взять себя в руки. Собраться, сгрести в кулак волю и все остальное, начать строить жизнь здесь и сейчас. Ведь ничего непоправимого ведь не произошло – подумаешь, пришлось вернуться, велика ли беда? Тем более, что здесь мама, Нерон, Ирма и много других людей, которые меня искренне любят. У парней своя судьба, у меня – своя. И если бы не мой страшный дар, мы бы вообще никогда не встретились! Так какой смысл изводить себя несбыточными мечтами и желаниями, которым не суждено сбыться?

Но от этих мыслей становилось так жутко, что в груди все холодело до тонкой корочки льда. Ведь для чего-то мы же все-таки встретились…

Резко затормозила, едва не налетев на металлические перила, которые шли по бокам не слишком крутой каменной лестницы. Подняла взгляд – и хмыкнула в удивлении. Каким-то образом ноги принесли меня к до боли знакомому заведению. Еще удивительнее было то, что этот путь я даже не заметила, хотя раньше он казался мне весьма выматывающим.

Чуть потоптавшись на месте в нерешительности, я дернула плечом и отступила на два шага вбок и назад, огибая злосчастные перила. И, не торопясь, принялась подниматься по лестнице…