Проклятый клан

Их команде дали миссию по сопровождению, первую за пределами Конохи. Казуки надеялся, что теперь сможет приносить больше пользы для своего клана. Учиха вернулись в деревню всего-то три года назад, и их положение, как постоянно напоминали старшие братья, всё еще было шатким.

После выпуска в конце третьего месяца у их А-класса было распределение, Казуки очень хотел попасть в одну команду со своей троюродной сестрой Юмико, но не вышло, в тройки практически никогда не ставили генинов из одного клана. В прошлом году Наруто и Саске повезло, впрочем, в прошлом году в числе наставников были Шисуи-онии-сан и Итачи-онии-сан — главы их маленькой семьи, а у Наруто к тому же другая фамилия и особые обстоятельства.

Казуки искоса посмотрел на своих товарищей.

Если он в своё время уговорил тётю с дядей, с которыми жил после смерти родителей, отдать его в Академию шиноби весной, чтобы они с сестрёнкой Юмико, младшей его на три месяца, попали в один класс, то Хьюга Ханаби явно сделала наоборот. Второй дочери главы клана Хьюга едва ли исполнилось одиннадцать, впрочем, гонору там на все пятнадцать. Почти как у Хьюга Неджи, её двоюродного брата, который учился в одном классе с Миной и Кимимаро.

Но следовало отдать должное, мелкая Хьюга оказалась весьма сильной, пусть и была ниже их с Сатоши Хомму — вторым сокомандником — почти на полторы головы и выглядела лет на десять. За тот месяц, который они обучались у наставника, Ханаби явно соперничала с Казуки, но почти не разговаривала, обращаясь лишь по делу, а вот бескланового Сатоши и вовсе игнорировала.

Они шли уже третий день.

Масая-сенсей был из клана Акимичи и развлекал себя разговорами с торговцем. Тогда как они молча шагали по обе стороны от обоза: Казуки и Сатоши с одной, Хьюга — с другой.

— Ай! — послышался рядом вскрик, и Казуки больше на инстинктах подскочил к сокоманднику, позволяя Сатоши ухватиться за свое плечо и осмотрелся.

Ничего необычного.

Сатоши же болезненно морщился, опасаясь ступать на правую ногу. Когда из-за повозки выглянула Ханаби, хватка на плече Казуки стала еще крепче.

Появившийся Масая-сенсей тоже оценил обстановку и, присев на корточки, закатал штанину Сатоши, чтобы осмотреть пострадавшую ногу.

— Растяжение, — заключил сенсей. — Устроим привал. После перевязки Сатоши поедет в повозке.

— Но Масая-сенсей… — попытался возразить тот.

— Это не обсуждается, — посуровел сенсей.

Заняться пострадавшим пришлось Казуки, у него опыта оказания первой медицинской помощи было больше всех, несмотря на то, что ирьёнином в их команде считался Сатоши. В клане Учиха полно младших ребят, тренировки которых не всегда заканчивались без последствий. За маленькими братиками и сестричками, конечно, присматривали, но уж больно много шустрых будущих шиноби, нет-нет да упустишь из виду чью-то попытку создать большой огненный шар или неосторожный прыжок с сальто назад.

Масая-сенсей приучал команду к самостоятельности и приходил на помощь, только если они не могли справиться сами. Хьюга Ханаби сидела неподалеку хмурая и выглядела страшно недовольной.

— Извините, ребята, — искривляя губы в вымученной улыбке, выдавил Сатоши.

Ситуация показалась до боли знакомой. Перед глазами Казуки всплыла гористая местность, ранняя весна и обеспокоенные взгляды его семьи. Тогда он тоже подвёл своих: глупо и обидно. Боль в тот момент не самое страшное, что его терзало.

— Как можно получить растяжение на ровной дороге? — не выдержала Ханаби, даже не смотревшая в сторону Сатоши, будто рассуждая сама с собой. — Мы же еле плетёмся! А теперь ещё и задержимся. Как можно быть таким невнимательным? И это шиноби на миссии?

— И-извини, — совсем поник сокомандник.

— Со всяким может случиться, Сатоши, не бери в голову, — миролюбиво попытался остановить «избиение лежачего» Казуки.

— Ничего подобного! — взвилась Хьюга. — Вот со мной такого никогда не случится, — заявила она категорично. — Да и с тобой, Учиха, тоже.

— Ты не права, — не согласился Казуки. — Однажды и со мной такое было. Даже хуже…

Заметив недоверчивый взгляд Ханаби и полный надежды — Сатоши, Казуки продолжил:

— Давно, когда мы покинули Коноху и шли через Солёный перевал. Сначала я просто стёр ногу, но жаловаться не стал. Ещё бы! — усмехнулся он тогдашним своим мыслям. — Двух-четырёхлетняя малышня не жаловалась, а тут я буду... Но гордо отмалчиваться не вышло. Я оступился и получил перелом. Только тогда до меня дошло, какого дурака я свалял. Не промолчи я, и другим не пришлось бы так тяжело. Но никто и взглядом не упрекнул.

О том, как его обжигал стыд оказаться «на ручках» у Шисуи-онии-сана, тогда как малышка Нацуми, которой не было и двух лет, шагала самостоятельно, Казуки промолчал. Но помнить об этом будет всегда.

— Неудачник, — фыркнула Ханаби.

— Неудачи случаются со всеми. Вопрос лишь в том, что мы из них вынесем, — Казуки отрезал бинт и закрепил его на лодыжке Сатоши.

— И что из этого следует? Что бездарей на миссию не стоит брать?

— Может то, что к миссии с длительными переходами нужно тщательнее готовиться? — подсказал Казуки, намекая на то, что сама Хьюга почти не умела готовить. Они же с Сатоши вполне справлялись с приготовлением пищи в походных условиях.

— Да об этом и в Академии постоянно твердили! — намёк Ханаби предпочла не заметить.

— И всё же практический опыт ничто не заменит, вот его мы в этой миссии и набираемся.

— В клане этим опытом каждый стремится поделиться, — Хьюга вновь съехала на любимую тему: «клан — наше всё, без клана ты никто», отчего Сатоши ссутулился: он-то принадлежностью к какому-либо клану похвастаться не мог.

— Так что же ты не делишься этими сведениями с сокомандниками? Ведь успешность миссии зависит от каждого из нас и командной работы в целом. Плохая информированность твоего сокомандника — это в том числе и твоя вина.

— Моя? А сам-то, Учиха?!

— Но мы с Казуки обсуждали миссию и то, что может пригодиться на ней, — виновато ответил ей Сатоши. — Масая-сенсей ведь сказал нам подумать над снаряжением.

— Так тогда… в «Ичираку-рамен»… — растерянно пробормотала Ханаби.

— Ну, да. Я звал вас, чтобы обсудить это, — кивнул Казуки.

Хьюга наотрез отказалась идти с ними, хотя распоряжение наставника было однозначным.

— Мог бы выбрать что-то получше раменной! — Хьюга не желала признавать, что оказалась в чем-то неправа.

— В следующий раз так и сделаю, — покладисто закивал Казуки, умалчивая о том, что «Ичираку» оптимальный вариант для их доходов, как генинов.

— И вообще растяжение — это даже не ранение! И совсем не перелом! При правильной перевязке ходить вполне можно. От прыжков и резких движений, конечно, лучше воздержаться, но чтобы вообще в повозку сесть...

От слов Ханаби Сатоши вновь смутился, втягивая голову в плечи, и заполыхал ушами.

— Если двигаться, то проходить растяжение будет дольше, поэтому нужен покой, чтобы не стало ещё хуже, — отозвался Казуки, у которого большая часть семьи имела ранги в ирьёниндзюцу. Юмико так вообще обещала стать ирьёнином сильнее Мины, может быть, даже такой же умелой, как названый братец Кабуто.

— Тогда проще оставить его где-нибудь в гостинице, на обратном пути заберём. Всё равно этой же дорогой возвращаться, так быстрее будет.

Сатоши побледнел. Может, Хьюга пошутила, может, нет, но слышать о подобном Казуки не мог. Нет никакой необходимости оставлять ослабленного товарища. В его семье так не принято. Поэтому он не видел смысла заводить подобные порядки в команде. Более того, сама не зная того, Хьюга нашла, чем его зацепить.

Казуки, как и его сестёр и братьев, могли когда-то оставить, потому что первоначально они были лишь горсткой детворы — обузой для взрослых шиноби, лишившихся клана, поддержки деревни и крыши над головой. Их было много, слишком много для двух парней, старшему из которых едва исполнилось шестнадцать. Казуки исполнилось тринадцать, и он был одного возраста с Итачи-онии-саном, когда тот вместе с Шисуи-онии-саном взвалил на себя ответственность за целый десяток малышни от восьми до полутора лет, впрочем, Мине было десять, но она тогда не обучалась искусству шиноби.

Но старшие братья позаботились о них. Не отступили. Не бросили. Именно поэтому клан Учиха возродился: потому что они ни от кого не отказывались.

— Может, Хьюга и оставляют своих товарищей, но не все шиноби выбирают этот путь, — процедил Казуки.

— И это мне говорит Учиха? — взвилась Ханаби. — Говорят, из-за своего додзюцу… что вы убиваете родных, чтобы получить силу! Проклятый клан!

— То есть у Хьюга все обстоит иначе? — если уж речь зашла о проклятьях, то у Казуки тоже было что сказать. — А как же ваша «проклятая печать»?

— Это совсем другое. Всего лишь защита, чтобы додзюцу не попало в чужие руки, — фыркнула Ханаби, лоб которой, кстати, остался чист.

— Но у главной ветви этой защиты нет. Таким образом, получается, что одни Хьюга подавляют других, становясь для них проклятьем, освободиться от которого можно только после смерти, — попытался Казуки донести свою мысль.

Он был на прошедших полгода назад экзаменах на чуунина: уговорил братьев, что может пригодиться и будет следить за своим сектором зрителей. Он видел, слышал и запомнил то, что сказал Хьюга Неджи, когда сражался с Кимимаро.

— Эй, вы чего? — занервничал Сатоши, когда Хьюга активировала бьякуган. — Масая-сенсей сказал же уже, как мы поступим.

Встревоженный вид Сатоши и Ханаби, готовая ввязаться в драку, подсказали Казуки, что, пожалуй, стоило объясниться, пока спор не зашёл слишком далеко, чтобы сокомандники его поняли.

— Чтобы ты знала, я никогда не считал клан Учиха проклятым. Только себя, потому что это меня преследовали смерти: мама, отец, старшая сестра, тётя и дядя, весь клан Учиха… — страшные воспоминания вернулись с новой силой, отбрасывая Казуки в те, казавшиеся такими далекими, дни. — Я не мог никого защитить. Был слаб, был обузой. Но меня не оставили. Пусть я ошибался. Гнался за силой, всё дальше уходил от своей цели. Снова и снова оступался, барахтаясь в чувстве вины и собственной никчёмности.

Он вспомнил, как переживал из-за того, что Наруто оказался сильнее его, на первых же тренировках с кошачьим сенсеем показав упорство и отвагу. Что у Юмико и Мины первыми пробудился шаринган. Что его не взяли на вылазку в Коноху при том, что он старше Сэна, а Сэна — взяли, оставив самого Казуки присматривать за мелкими. Как долго ему не доверяли миссии, на которые уже вовсю ходили Кимимаро, Гурэн, Саске, Наруто, Мина и даже Юмико. Как Саске и Наруто позволили помогать старшим братьям в борьбе с врагами клана, а его, как и всех остальных, отправили в Та. Много чего было. Они многое пережили, и Казуки изо всех сил старался не подводить. Стать сильнее. Оправдать доверие. Заслужить похвалу. Внести как можно больший вклад в общее дело. Чтобы его заметили. Никого больше не подвести и вывести из-под своей несчастливой доли и своего проклятья.

Пожалуй, это была способна понять только Ханаби, когда ты должен соответствовать, быть «не хуже», когда перед тобой образ лучших соклановцев — на почти недостижимой высоте. Впрочем, поговаривали, что глава клана Хьюга всё ещё колеблется и ни во что не ставит свою старшую дочь — Хинату, которая состояла в одной команде с Саске и Наруто и уже несколько раз приходила на их клановые праздники. Казуки старшая сестра Ханаби нравилась куда больше, впрочем, он подозревал, что у Ханаби тоже существует определённый раздрай в душе. Девочка должна соперничать с сестрой, и кому-то из них двоих должны будут поставить эту их проклятую печать. Видимые на первый взгляд перспективы, как ни посмотри, со всех сторон паршивые.

Казуки вспомнил тот давний разговор с Шисуи-онии-саном, когда после очередной тренировки он сильно поранился и тихо плакал в лазарете, возненавидев собственное бессилие. Онии-сан заглянул в его глаза и спросил, в чём дело. Почему у Казуки нет в сердце спокойствия, почему он страдает. Старший брат видел это!

— И что же случилось? — прервал череду мыслей вопрос Сатоши.

— Однажды старший брат сказал мне оставить проклятия в прошлом. И довериться старшим товарищам. Потому что даже если мне в силу возраста, опыта или личной силы решение не доступно, всегда есть какой-то вариант. Однако найти его сможет лишь тот, кто ищет, а не довольствуется лёгкими путями, — повторил слова Шисуи Казуки. — После того разговора тьма стала рассеиваться, и я начал видеть многие вещи, которые не замечал или не хотел замечать ранее. Всё оказалось проще и сложнее одновременно. Никто не может в одиночку пройти свой путь. Чтобы переломить ситуацию, требуется немалая сила воли. А обстоятельства подчиняют лишь тех, кто сдаётся.

— Хочешь этим сказать, что Хьюга сдались? — с вызовом спросила Ханаби.

— Хочу сказать, что нынешние главы клана Учиха нашли другое решение, отличное от прошлого пути, по которому шёл клан до этого. Конечно, это не значит, что отдельные его представители когда-нибудь не оступятся, но у них будут те, кто способен удержать от лёгкого пути. Потому что клан — это одна большая семья, где всем есть место: и самым маленьким или старым и слабым. Просто каждый должен быть на своём месте, чтобы можно было максимально использовать весь его потенциал.

— Как в команде, когда один поддерживает другого, развивая в себе сильные стороны, чтобы вместе отразить любую опасность, — услышал из его слов своё Сатоши. — Вот у Казуки гендзюцу, ещё земляные и огненные техники. Ханаби хороша в тайдзюцу. А у меня техники замены и ирьёниндзюцу, правда, пока слабоватое, но я буду стараться.

Хьюга на Сатоши даже не взглянула, продолжая сверлить взглядом Казуки.

— Чтобы искать путь выгодный всем, между соклановцами должно быть взаимопонимание. Не политика, а родственные и дружеские узы. И да, это не только отношений внутри клана касается, но и сокомандников, одноклассников, соседей. Порой от людей, окружающих тебя, зависит не только твоё личное благополучие, но и благополучие твоей семьи: вовремя сказанное слово может сильно повлиять на ситуацию в целом, потому что информация — ключ к успеху. Если с тобой предпочитают не делиться даже мизером информации — это проблема и не только твоя, но и тех, кто связан с тобой, — Казуки отвернулся, посчитав, что главное он сказал, а что из этого вынесла Ханаби, покажет время.

* * *

После привала Сатоши залез в повозку, а Казуки и Ханаби встали по разные стороны обоза, будто отгородившись друг от друга на весь оставшийся до Коро путь.

Распрощавшись с торговцем, они поужинали, и Масая-сенсей снял два номера в гостинице. В Коноху решили выдвинуться на рассвете. Сатоши спокойно наступал на ногу, как и говорила Ханаби, с растяжением двигаться было можно, главное — правильно сделать перевязку. Но обратный путь в любом случае обещал быть небыстрым.

Когда расходились по комнатам, Хьюга пожелала спокойной ночи, после чего, вздёрнув нос, гордо удалилась. Причём обращены её слова были не только к Масая-сенсею и Казуки, но и к Сатоши. И если наставник удивления не выказал, то Сатоши провожал Ханаби, чуть ли не открыв рот. Раньше Хьюга, даже разговаривая о нём, предпочитала не смотреть в его сторону.

— Чего это она?.. — спросил Сатоши у Казуки.

— Наверное, что-то для себя решила, — пожал плечами он.

Сегодняшний разговор и вся ситуация разбередили душу. Но когда всё улеглось и успокоилось, Казуки не пожалел ни об одном сказанном слове.

Проклятье существует только до тех пор, пока в него веришь и не видишь другого исхода. Бьякуган славится тем, что видит на триста шестьдесят градусов вокруг, но отчего так вышло, что представители этого клана в обычной жизни по большей части видят максимум на один градус? Словно для них существует лишь один путь.

Со слов Юмико, их постоянные медицинские преобразования и заполнения особыми токсинами попросту не позволят кому-либо чужому воспользоваться шаринганом, их додзюцу или любой другой позаимствованный орган просто убьёт неправильного носителя. Нет ни печатей, ни подавления, ни особого деления. Они настоящая семья, а не просто трясущаяся над своим додзюцу группа людей.

— Спокойной ночи, Казуки, — пробормотал Сатоши, которого сначала удивляла его привычка прощаться перед сном.

— Спокойной ночи, Сатоши, — ответил Казуки и мысленно добавил: «Спокойной ночи, Юмико, Шисуи-онии-сан, Итачи-онии-сан, Наруто, Саске, Кимимаро, Мина, Нацуми, Таро, Рензо, Сэн, Юкимаро, Юи, Агара, Гурэн, Карин, Кабуто, Орочимару-сан, Ракурэй-сан, Комацу-сан, Такеши, Шо и Кенджи, Има и Ёши, Шизуне-сан, Какаши-сан, Таюя, Мамору, Ранмару, Джуго. Пусть Рикудо хранит всех вас от бед».