Проклятый Портной: Том 5

Иркутск

29 июля 2046

Воскресенье

Поздний вечер

— Что у нас тут? — Бекерева, приложив к лицу платок и стараясь дышать через раз, посмотрела на одарённого криминалиста, пинцетом ковыряющегося в комке чего-то, напоминающего чёрное желе.

Девушку, которая практически успела обрадоваться своему первому спокойному вечеру, час назад буквально выдернули из домашних тапочек и, затолкав в служебную машину, привезли на край города, даже не потрудившись объяснить, что к чему. Впрочем, учитывая количество патрульных машин, застывших подле длинной одноэтажной бетонной коробки и сверкающих сигнальными огнями, следовательница сразу поняла, что её пригласили не на вечерние посиделки в тёплой дружеской компании.

— У нас тут труп. Точнее, трупы, — ответил мужчина в возрасте с заметным брюшком, которое даже серый комбинезон скрыть не мог, при этом невозмутимо поднимая пинцетом комок тягучей дряни.

И то ли так совпало, то ли коллега действительно не шутил, но прежде чем дурнопахнущий сгусток шлёпнулся на землю, он, растянувшись, порвался в нескольких местах. При этом образовавшиеся в нём дыры странным образом походили на пустые глазницы и разинутый в ужасе рот.

Плюх! Непонятный студень всё же упал на бетонный пол, и образ человеческого лица, полный животного ужаса, исчез, оставив после себя уродливый чёрный холодец, трясущийся от малейшего прикосновения.

— Вы бы, кстати, поаккуратнее ходили, — произнёс мужчина, вновь подбирая образец и повторяя процедуру, видимо, эта процедура веселила криминалиста. — А то на Петю наступили…

— Твою… — не сдержалась Бекерева, обнаружив, что пяткой кроссовка угодила в такую же кучку желе.

Тряхнув ногой, девушка избавилась от налипшей дряни, с удивлением отметив, что вся она отвалилась целиком, не оставив ни единого пятна на белой подошве кроссовок.

— Это что, реально люди? — Алая оглядела цех, освещённый несколькими яркими фонарями, и насчитала с десяток подобных студней. — И почему Петя? Уже успели определить, кто это был?

— Не-а. Имена я им дал для удобства, а то они все на одно лицо. Вот это Петя, — криминалист кивком указал на вновь свисающий с пинцета комок слизи, растянувший рот в крике ужаса, — а вляпались вы в Антошку. Чуть дальше Константин Первый валяется… Второй, метрах в трёх от него трясётся…

— Спасибо, я поняла, — девушка едва заметно качнула головой, в очередной раз поражаясь юмору мужчины, окружённого десятком трупов, превратившихся в непонятную субстанцию. — Так что касаемо их личностей? Установить удалось?

— Конкретно кто из них кто, нет, — коллега Бекеревой перестал развлекаться с Петром и, поднявшись, поманил за собой девушку. — Одно мы знаем точно, это люди барона Барцева. Ну и барон собственной персоной. Вот, собственно, и он…

Криминалист остановился перед столом, на котором лежал всё тот же студень. Только по размеру он был больше остальных и очертаниями походил на человека. Даже лицо можно было разобрать без всяких фокусов с растягиванием. Впрочем, ничего нового Алая не увидела. Всё та же гримаса ужаса и невыносимой боли.

— Да что же такое… — выдохнула Алая, разглядывая барона, входившего в список лиц, участвовавших в событиях на чёртовом курорте. — Секта у них, что ли, какая, искателей приключений на собственные задницы? Что не вызов, так «октопусцы»…

— Ага. Поэтому мы, как только узнали, что это ваши подопечные, вас и вызвали. Начальство сказало, что теперь это ваше дело, — мужчина помахал перед Бекеревой планшетом.

— Как нашли тела? И вообще, каким образом умудрились их опознать? — девушка посмотрела на лицо барона. Пусть общие черты разобрать и можно было, но даже она, пару раз видевшая Барцева вживую, вот так сходу его бы не узнала.

— Нашёл их местный обитатель, у него тут берлога неподалёку. Днём он по району шарится, а ночью сюда приходит отдыхать, — мужчина ткнул в студень всё тем же пинцетом, отщипнул кусочек и бросил полученный образец в пробирку. — Он в начале машины приметил. Вроде как брошенные. Ну и решил, что один со свалившимся на него богатством не справится. И позвал друзей. Само собой, сюда они тоже заглянули.

— Какие сознательные граждане, — не сдержалась от улыбки Бекерева. — Авто бесхозное воровать им совесть позволяет, а мимо трупов пройти, даже таких, нет.

— Дело не в совести, — криминалист, закончив с образцами, закрыл чемоданчик и поманил следовательницу за собой в сторону двери, ведущей в помещение, расположенное в задней части ангара. — Просто среди них оказался человек, ещё не до конца пропивший свои мозги. Он всё это увидел и сообщил «старшим» на районе. А уж эти «неравнодушные граждане» сообщили нам.

— Перепугались, что, когда правда всплывёт, мы начнём копать куда жёстче, чем если они сами сообщат о находке? — девушка кивнула стоящему у двери полицейскому в респираторе. Непонятно, от кого тот охранял проход, учитывая, что в радиусе километра, кроме представителей полиции, никого не было.

— Никто не хочет проблем, тем более из-за чужих разборок. А барон сюда со своими людьми приехал в эту заброшку точно не в страйкбол играть, — криминалист, даже не поморщившийся от вони в комнате без окон, посторонился и указал на порушенные пирамидки, состоявшие из какого-то мусора.

— Что это? — поинтересовалась Бекерева и зашлась кашлем.

— Дышите через рот, будет легче, — порекомендовал мужчина, после чего подошёл к одной из пирамидок. — А это у нас артефакт — пиявка. Вытягивает ману из мага. Вещица не то чтобы запрещённая, но, скажем так, не одобряемая. Впрочем, думаю, вы и так это знаете.

Вместо ответа Бекерева лишь кивнула. Она и вправду сталкивалась с подобными артефактами. Только выполнены они были из других материалов, да и формой отличались. Впрочем, многие одинаково действующие артефакты мастера делали так, как умели, и из того, что было под рукой. Оттого и отличия в исполнении.

— Как я понимаю, барон со своими людьми пытался сдержать какого-то сильного одарённого, — произнёс криминалист, вороша ногой пирамидку. — Но не справились. Пленник вырвался, убил похитителей, после чего провёл какой-то ритуал.

— Отпечатки? — всё же спросила Бекерева, о чём сразу же пожалела. Лёгкие моментально обожгло, а на глазах выступили слёзы.

— В том-то и дело. Никаких следов. Никакой органики, — развёл руками криминалист. — Мы здесь всё проверили. И обычными способами, и магией. Всё выжжено метров на пятьсот. Предполагаю, что на это и был рассчитан ритуал. Одарённый потратил время, но замёл следы.

— Дерьмово, — процедила Бекерева, после чего махнула рукой, указывая на выход. Сюда она ещё вернётся, но уже после того, как найдёт скафандр.

— Держите. Выпейте, полегчает, — едва девушка оказалась снаружи, стоящий на посту полицейский протянул ей бутылку с водой. — Первых, кто туда сунулся без противогазов, вообще выносить пришлось. Это только Евгеньевичу хоть бы хны.

— Ты с моё поработай, и не таким нанюхаешься и надышишься, — ответил криминалист, направляясь к желеобразному барону, рядом с которым оставил свой чемоданчик с образцами. — В общем, Алая Ивановна, всё самое интересное я вам показал. Однако дальше вы уже сами.

— И на том спасибо, — кивнула продышавшаяся девушка. — По образцам результатов когда ждать?

— Думаю, к завтрашнему вечеру я вам дам полный расклад, но вы на это сильно не рассчитывайте.

— Почему? — удивилась девушка.

— Потому что эта чёрная дрянь даже не подтвердит, что это были люди. Если бы не оставленные вещи, то мы бы могли гадать до посинения, кто это. По итогу тел, вроде как нет, отпечатков нет. Все участники событий исчезли, — произнёс криминалист. — Так что во всём этом деле есть только один положительный момент…

— И какой же? — нахмурилась Бекерева.

— То, что это теперь ваши проблемы, а не наши, — весело усмехнулся криминалист и, махнув чемоданчиком, отправился на выход, оставляя девушку в одиночестве и раздумьях.

***

Иркутск

Владения Серовых

30 июля 2046

Понедельник

— Макс, вставай! Надо поговорить!

Первые робкие стуки в дверь, раздававшиеся часа полтора назад, я проигнорировал. Наверняка это была Зорина, которой я ещё в пятницу сказал, что с понедельника мы начнём серьёзные тренировки. С ней и Шорниковым.

Однако, учитывая «весёлое» воскресенье, особенно его вторую половину, я решил, что имею право поспать немного дольше. Поэтому, издав череду непонятных, даже для меня, звуков, отправил Василину прочь.

Потом вроде приходила Дарья, возмущённая по поводу очередного гостя, о котором её никто не предупредил. Её я тоже спровадил, но уже тогда понимал, что это ненадолго. Всё же врождённый стальной стержень, в народе именуемый «шилом», не даст Серовой сидеть на месте, пока она всё не узнает.

Так что я не слишком удивился, что между «Надо поговорить» и «Я вхожу. Надеюсь, ты не голый» было всего несколько секунд.

Замок, который я вчера опрометчиво забыл запереть, щёлкнул, и ко мне в комнату ввалилась пышущая недовольством Дарья Витальевна.

— Максим, какого чёрта этот урод у нас дома делает?! И почему… — и тут Мышь осеклась, едва увидела меня. После чего, подскочив к кровати, начала тарахтеть, больно давя мне своими словами на барабанные перепонки: — Что с тобой произошло?! Ты заболел? Нужно срочно врача вызывать!

— Не надо никого звать, — я схватил девушку, пытающуюся стянуть с меня одеяло, покрытое чёрными пятнами, за руку и с неудовольствием отметил, что моя собственная рука по-прежнему щеголяет чёрными венами. Пусть и не таким насыщенным цветом, но, чтобы перепугать кого-нибудь, определённо хватит.

— В смысле не надо? Ты себя видел? — Мышь ткнула мне пальцем в лоб, отчего я поморщился, потерял бдительность и всё же лишился пусть и влажного, но такого тёплого одеяла. — Так, Максим, я тебе сейчас вполне серьёзный вопрос задам. И если пойму, что ты мне врёшь, буду делать по-своему.

— Уже пугаешь, — я прикрыл глаза. — Но, так и быть, задавай.

— Действительно ли тебе не нужен врач? Или ты просто опасаешься, что кто-то увидит тебя в таком виде?

— Вообще-то, это два вопроса…

— Так, блин, всё, едем в больницу! — Мышь рванула к шкафу и, открыв дверцы, принялась доставать оттуда мою одежду.

— Всё, всё, успокойся, — с трудом привстав на локте, окликнул я Дарью. — На оба вопроса «да». Врач мне не нужен, просто вчера хапнул маны куда больше, чем положено. А потом слил её так быстро, что это тело попросту не справилось.

— Но ты сейчас выглядишь, как будто месяц не ел. И эти чёрные прожилки на теле и лице… — девушка успешно пропустила мою оговорку «это тело» мимо ушей.

— Отдача. Ничего страшного, день-другой, и буду краше прежнего. Хотя, казалось бы, куда ещё больше… — успокоил я Дарью, после чего свесился с края кровати, пытаясь подтянуть к себе одеяло. Вроде и жару обещали с самого утра, а морозит чего-то…

— Его стирать надо, — девушка оказалась быстрее и выхватила у меня одеяло, когда я его уже практически схватил. Хотя, учитывая, насколько медленно я двигал руками, меня бы любой ленивец опередил бы. — А то и вовсе сжечь. Как и всю твою комнату! Запах стоит, аж глаза слезятся.

Не обращая внимание на мои протесты, девушка, подойдя к окну, отдёрнула шторы и открыла окно. После чего повернулась ко мне.

— Скажу, чтобы тебе ванну приготовили. И поесть. Так что вставай. А потом уже сядем, поговорим. И ты мне всё расскажешь. И куда вчера пропал, и с какого перепуга у нас этот Киселёв теперь ошивается.

— Может, отложим на денёк? Я тут по кровати еле передвигаюсь, а ты про ванну с кухней говоришь. Пожалей уставшего брата… — предпринял я попытку надавить на жалость. Однако потерпел катастрофическую неудачу.

— Вот как раз поэтому ты и не сможешь свалить из дома и в очередной раз избежать разговора, — довольно произнесла Мышь, едва не потирая ладошками. — А насчёт «передвигаюсь»…

Блондинка буквально на две минуты покинула комнату, а когда вернулась, за её спиной уже маячила Зорина.

— Как видишь, Максим Витальевич перетрудился на благо рода… вроде бы… Так что ему нужно оказать посильную помощь. Дотащить до ванны…

— А почему не Шорникова позвала? — задал я вполне резонный вопрос, глядя на приближающуюся ко мне Зорину, не успевшую сменить спортивную одежду.

— Во-первых, Михаил уехал в магазин, а, во-вторых, Макс, ты реально хочешь, чтобы тебя мыл мужчина? — с деланным изумлением произнесла Дарья.

Стоит признать, что Серова порой имеет дурную привычку переигрывать. Например, как в этот раз. Ведь сразу же видно, что эту шутку Мышь Серая заранее придумала.

— Да я как-нибудь сам помоюсь, — стараясь кряхтеть как можно тише, я поднялся на ноги и ощутил, как подо мной закачался пол. Так что пришлось всё же опереться о Василину.

— Угу. Вижу я, как ты сам помоешься. Да и что ты в самом деле, Лину, что ли, стесняешься? Не ты ли относительно недавно заявлял, что она для тебя всего лишь слуга. А слуги должны помогать своим хозяевам. Ты же с ней не планируешь ничего такого делать, да, Макс?

Говоря это, Мышь буквально светилась от удовольствия. Причём, судя по всему, её больше забавляла реакция покрасневшей словно помидор и пыхтящей себе что-то под нос Зориной, чем моя постная рожа.

— Когда-нибудь я тебе твои большие уши, да откручу, — пообещал я Серовой, ковыляя по коридору в стороны ванной комнаты. — Василина, на следующем спарринге разрешаю работать в полном контакте. Посмотрим, чему эта блондинка научилась.

— Ну и ладно, ну и пожалуйста. Оно того стоит, — Мышь показала мне язык и толкнула дверь в ванную. — Василина, отмыть Максима Витальевича полностью. И одного не оставлять, вдруг утонет или поскользнётся…

Раздав указания, Мышь, заливисто смеясь, покинула нас, закрыла за собой дверь. Я же подошёл к ванной и открыл краны, набирая воду. После чего повернулся к Василине:

— Я и сам справлюсь…

— Извините, Максим Витальевич, но у меня приказ от госпожи, — слегка заикаясь, произнесла Лина, уже успевшая стянуть топик, под которым оказался спортивный лифчик. — И я его должна выполнить.

«А я на тебя печать поставил…» — мог бы сказать я, но не стал. Чай, не юнец какой-то, стесняющийся остаться наедине с полураздетой девушкой. Так что лишь пожал плечами и полез в ванну, способную вместить и троих.

***

Особняк Серовых

Спустя час

— Зря ты так над Зориной издеваешься, — произнёс я, намазывая на свежий хлеб паштет. — Ладно я, иммунитет от подобных шуток имею, но Василина так краснела, пока меня мыла, что я думал, вода закипит.

— Не захотела бы, не стала делать, — пробормотала Мышь, после чего уже добавила громче. — И вообще, чего мы такие темы при посторонних обсуждаем? Что он в нашем доме до сих пор делает?

Блондинка, в отличие от меня ограничившаяся одной чашкой чая на обед, кивнула в сторону сидящего напротив неё Киселёва. Тот, кстати, скромничать не стал и пообедать решил плотно. Впрочем, учитывая, как готовит Шорникова, это было неудивительно.

— Я тот же вопрос задавал, Дарья Витальевна, но Максим Витальевич заявляет, что мне здесь пока безопаснее будет, — произнёс Дмитрий, ловко орудуя столовыми приборами. Не благородный, но правилами этикета за столом этот мужчина владел на должном уровне.

— Дмитрий Владимирович оказывал посильную помощь в решении проблемы, возникшей после нашей эвакуации из Октопуса, — я насадил на вилку кусок мяса и с наслаждением отправил его в рот.

После водных процедур со смешно заикающейся и то бледнеющей, то краснеющей Зориной я и вправду почувствовал себя лучше. И теперь организм требовал еды. Разной и побольше.

— Да он же в суд обещал на тебя подать! — Дарья зло посмотрела на мужчину. — А потом ещё и мешал людей спасти. Сколько на том плоту людей было?! А?! Сколько?!

— Восемь, — не отводя взгляда, ответил Киселёв. — Егоров Андрей Михайлович, двадцать четыре года, холост, единственный ребёнок в семье. Тарасов Кирилл Матвеевич, тридцать два года, остался сын. Поляков Александр Петрович…

— И? Ничего не ёкает, когда ты их вспоминаешь? — с такой дозой яда в голосе поинтересовалась Дарья, едва Дмитрий закончил перечислять, что любой другой на месте Киселёва тут же задёргался в конвульсиях, а после испустил дух. Однако, к счастью мужчины, до этого момента он уже успел достаточно пообщаться со мной, так что ограничился лишь болезненной гримасой.

— Не наседай на него, Дарья, — стукнув вилкой по опустевшей тарелке, остановил я вновь открывшую рот Серову. — Дмитрий многое сделал, чтобы исправить содеянное.

— Да? И что же такое он сделал? — девушка возмущённо посмотрела на меня.

Н-да, хорошо, что мы вчера вечером поздно приехали, и Мышь не знала, что Киселёв ночует у нас. Иначе утром кое-кто мог бы и не проснуться.

— Тогда, в Башне, когда гибли люди, Максим Витальевич сказал мне, что признание вины лишь наполовину искупление. Стоя на краю и глядя на то, как те монстры кромсают людей, я понял, что их я спасти уже не смогу и погибли они по моей вине. Пусть и было нас там много, — Киселёв вытер салфеткой губы и потянулся к стакану.

И несмотря на то, что мужчина вроде как говорил твёрдо, в какой-то степени даже равнодушно, я заметил, как подрагивают его пальцы.

— И тогда я решил, что должен помочь остальным выжившим. И наказать тех, кто подставил людей ради собственной выгоды. Но куда мне, обычному юристу, способному разве что в суде кому-то задницу надрать, — невесело усмехнулся Киселёв. — Ох, извините…

— В общем, ещё там, в Октопусе, мы пообщались с Дмитрием, — произнёс я. — Однако, кроме как физического устранения Петрова, на ум ничего не приходило. А это могло повлечь за собой негативные последствия. Так что мы решили, что коль все думают, что с Дмитрием мы «на ножах», особенно после произошедшего в «рыбацкой», то пусть так будет и дальше.

— Именно это помогло мне заручиться доверием парочки родов, пригретых Петровым, — осушив стакан наполовину, продолжил Киселёв. — Как ни посмотри, дело с курортом весьма щекотливое, и многие не хотели напрямую подключать родовых юристов. А у меня довольно неплохая репутация в определённых кругах. Была до вчерашнего дня…

Мышь непонимающе посмотрела на меня, однако я был занят едой, поэтому лишь кивнул Киселёву, чтобы тот продолжал.

— За эти несколько недель я фактически стал одной из ключевых фигур, кто готовил претензии на Чигерёвых. Понятно, что во внутреннюю кухню меня не пускали, но поверьте мне, даже с такими полномочиями можно узнать многое. Причём не только касающееся Чигерёвых, — Киселёв передёрнул плечами. Видимо, вспомнил, в чём ему пришлось покопаться за эти дни. — По итогу я получил много, даже чересчур много информации, способной пустить на дно большую часть мелких родов, вставших в этом деле на сторону Петрова.

— А нам-то какое дело до них, Максим? Это их проблемы, к чему нам лишний раз рисковать? Или ты о чём-то договаривался с Чигерёвыми? — Дарья посмотрела на меня таким взглядом, что я со вздохом отодвинул от себя тарелку с очередной порцией еды.

— Я поначалу и не планировал лезть во все эти предварительные ласки жабы и гадюки. Хочется им, пусть развлекаются, — я пожал плечами. — Вот только Петров решил перестраховаться и неосмотрительно начал мне угрожать. А я этого ой как не люблю. Плюс попутно он начал давить некоторые рода, которые отказывались плясать под его дудку. И вроде бы тоже не моё дело, но одно к другому… Сама понимаешь.

Я пододвинул к себе тарелку, но Дарья многозначительно покашляла, и мне пришлось продолжить.

— В принципе, я и после этого, особо суетиться не собирался. Просто сообщил Чигерёвым, кто попал под давление Петрова и с кем стоит поговорить, перетянув на свою сторону. Всё остальное нарытое дерьмо на всеобщее обозрение я выставлять не собирался…

— Но?.. Макс, я сейчас всю еду заберу, если она тебе нормально рассказывать мешает, — возмутилась моей очередной попытке набить брюхо Дарья.

— Нельзя так с любимым родственником, — возмутился я, после чего в нескольких словах описал свои вчерашние приключения. Само собой, опустив особо кровавые моменты.

— И поэтому мы вчера переслали практически всю имеющуюся информацию Чигерёвым, — закончив рассказ, произнёс я. — Это поможет им взбаламутить воду, а нас убережёт от необдуманных действий со стороны Петрова. Едва начнёт всплывать компромат, как друзья «графа» начнут стремительно откалываться от его коалиции. И Петров бросит все силы на её сохранение.

— Ладно, с этим понятно. Вроде бы, — задумчиво произнесла Дарья. — А почему ты в таком состоянии? Как я понимаю, с места похищения ты выбрался на своих двоих. Да и, судя по сказанному, в плену ты был до обеда, ну максимум до вечера. Где ты был всё остальное время, Макс?!

— Скажем так, общение с бароном настолько зарядило меня, что я решил заглянуть в гости к графу и оставить привет. Само собой, в свойственной мне манере, — я по-злодейски рассмеялся, на что присутствовавший в момент наложения проклятия на забор Киселёв лишь нервно икнул и потянулся к стакану с водой, явно сожалея, что там не алкоголь.