Прокуратор галактики

1

Тьма. Блин, ну вот просто абсолютная, густая, как смоль, тьма. Так… Соображаю. Выходит, те ребята в подворотне были не просто подвыпившими хамами, а самыми настоящими гопниками. Срубили меня… Дальше — просыпаюсь в больничке, реанимация? Но там же должно быть светло, шумно, суета… Морг? Нет, я точно живой! Мысли вроде есть, руки-ноги шевелятся, хоть и свинцом налиты. Что за херня творится?!

Полежали, передохнули — и будя. Пора вставать. Голова раскалывается — вот оно, подтверждение, что те козлы хорошенько меня отделали. Оглядеться бы… Но где я, черт возьми? Кто я? С этим-то как раз всё ясно: Ильгиз, весь из себя замечательный парень, который вот так нелепо подставился. А вот это место… Подвал? Странно, сыростью не пахнет. Даже наоборот — тепло. Блин, в моём верном пуховике аж жарко! Пол под ногами ровный, и, как ни странно, не скользкий.

Делаю первый шаг, потом второй. Руками впереди себя вожу по воздуху, как слепой котёнок. Только бы не наткнуться носом на что-нибудь острое и железное. Ходи потом, как Терминатор, с ободранной мордой — «асталависта, бэби». Так дело не пойдет! Я тут уже минут пятнадцать шарюсь по этой черной как сажа пустоте. Свет! Дайте свет, бл…! Суки!

И дали. Ох… Ни хрена себе! Куда это меня, спрашивается, затащили? Это даже не спортзал. Это, блин, целый крытый стадион олимпийского резерва! Осматриваюсь с открытым ртом. Пол… Что с ним не так? Ровненький, чистенький. Нет, это не бетон — на ощупь гладкий, но не скользкий, похоже на какой-то пластик. И он… фисташкового цвета? Потолка почти не видно, он теряется в вышине. А светильники… Мощные такие лампы, светят ярко, но даже после полной темноты глаза не болят. Свет какой-то нереально комфортный, приятный. Точно, не наши это строили — турки, поди.

Пойдем, поищем выход. Пуховичок скину — жарковато. Стены ровные, чёткие, наверное, из того же материала, что и пол. Да и хрен бы с ними. Где дверь? Может, легкой пробежкой? Пробежал пару десятков метров — уф, запыхался. Надо бы над собой поработать, в качалку походить. Но это потом! Где дверь?! Дверь, я вас спрашиваю! Как так-то?! Люди! Выпустите меня! Ну пожалуйста, мне на лекцию надо! Серьёзно, очень надо!

В ответ — гробовая тишина. Эхо моих криков затухает где-то под потолком.

Если нет двери, можно поискать люк, лаз, ну или на худой конец вентиляционную шахту. И вот, что это у нас по середине пола? Блямба какая-то. Ну-ка, подойду поближе.

Квадрат. Хотя углы какие-то скруглённые, может, это из-за рассеивания света… И он светится изнутри мягким матовым свечением. Размером с люк — сантиметров 50 на 50. Интересно, можно его ковырнуть? Жаль, подручного инструмента нет. Да и вряд ли получится — он идеально вровень с полом. А что, если разбить? Для начала — легонько стучу по нему кулаком. Опа! Вроде не укусил и даже не обжёгся. На ощупь — тепленький, гладенький. А если по нему ногой, да посильнее? Подпрыгнуть повыше и приземлиться? А вдруг провалюсь? С такой высоты лететь — ноги поломаю. Всё, хорош гнать! Не провалюсь никуда. Если что, руки пошире раскину — зацеплюсь. Так, встаю на него аккуратно… Нормально.

Казань, 1997 год.

Где бы пожрать? Вот я дурак! Надо было остаться жить у дяди с тётей. Ну и что, что пришлось бы ютиться с двоюродной сестрой в одной комнате? Зато сытый! Нет, блин, потянуло на романтику: общага, девки, бухло… Кстати, Регинка, одногрупница, строила мне глазки. Она казанская, правда, живёт на «жилке» — в районе не самом спокойном. Надо напроситься к ней в гости, перекусить хоть. А может, и что ещё выгорит — неплохой план. Цветы выклянчу у Расимки, он вроде до сих пор цветочный ларек держит — отходы там остаются ещё вполне ничего. Короче, план созрел. Только бы не рассиживаться — на «жилке» ночью пропасть можно запросто.

До конца четвертой пары осталось пять минут. Универ — это, конечно, круто, совсем не ПТУ. А куда еще было податься? Шарю в математике — значит, дорога в пед. Ну, конечно, мечтал-то о КАИ, но там на вступительных задания повышенной сложности — мда... Всё, погнали! Надо ещё Регинку успеть выцепить.

— О, здорова, Мустафа! Как дела?
— Ильгиз, тормози, тема есть!
— Мустафа, блин, я Регинку хотел приколотить, на счёт вечера.
— Да успеешь ты со своими бабами! Короче, вот: Артура знаешь? С четвертого курса, ну да, тот шкаф с антресолью. Так вот, он предложил шабашку. Тема такая: парковка у цирка. Ходим, собираем деньги за парковку.
— Ну, что это за тема? Хрень какая-то…
— Не гони, дослушай! Машина заезжает, представление часа три идет. Час стоянки — десять рублей, один талончик. Так вот, водила платит нам за три часа, а мы ему — один талончик. Двадцать рублей в карман! Старшим за расход талонов рассчитываемся. Мы — в наваре. Артур сказал — тема верная. Просто его напарники соскочили, а мы с ним вчера забухали, пока ты с девками мутил, и короче, договорились.
— А как же Регинка? Я ж и пожрать там собирался.
— Да завязывай! На Парижской Коммуне пельменная есть норм, там и потрескаем.
— Коммуна? Тоже мне, блин, ближний свет…
— Идти надо! Там нас Артур ждать будет.

Мустафа, он же Ильнур Мустафин, — пацан вообще реальный, свой в доску. Сам не казанский, но здесь как рыба в воде. Идем. Вот и пельменная. Так, а это что? Компьютерный клуб «Снайпер»! Прикольно, надо сюда как-нибудь заскочить.

— Привет, Артур! Это Ильгиз. Как договаривались, мы здесь. Ну, это… мы в теме.
— Привет-привет. Это хорошо, но есть маленькое «но». Я тебе, Ильнур, рассказал слишком красиво. Короче, борзеть не стоит. Старшие там — люди серьёзные, могут и ноги поломать за кидалово. Значит, так: на работу выходим завтра к 15:00. Форма одежды — походно-боевая, потеплее, но чтоб не очень стремно. С людьми работать придется. По поводу денег: наглеть сильно не надо. Старшие тоже не лохи. Всё-таки делайте: три часа — три талона. Ну, раз через три-четыре машины можете и барыш рубануть. Повторю: не борзеть! Хоть конкретного плана по выручке нет, но люди там деньги считать умеют. За выручкой приезжают каждый день где-то в десять вечера, там же и оплата за работу. По зарплате — вариативно. Бывало и двести в день, хотя это скорее в выходные или когда москвичи с новой программой приедут. В общем, как-то так. Вы мне ничего не должны, хотя чисто по-человечески с первой зарплаты можете поляну накрыть. Всё, ясно?
— Ясно, Артур. В принципе, всё устраивает. Спасибо большое.
— Всё, парни, я побежал.
— Слушай, Ильгиз, совсем забыл! Мне в четыре мешок картошки из дома дядька должен закинуть, встретить надо его на кольце. Я побегу, в общаге увидимся.
— Э-э-э, куда?! Вот и пожрал… Блин, и Регинку уже не поймать.

План «Б». Кто у нас тут живет поблизости? О, точно — Юлька, одноклассница! Она в кооперативном учится. Время — четыре, она уже должна быть дома. Живет возле автовокзала, пешочком не так уж и далеко. Дом помню, и квартиру тоже. Правда, бабулька у которой она снимает комнату — та ещё… Но где наша не пропадала! Наша пропадала везде!

Выхожу на улицу. Начало ноября. Погода — мрак. Как в городе с такой плотной застройкой может быть такой пронизывающий, колючий ветер? Уффф! Если бы не мой пуховик… А пуховик — вещь! Двусторонний, «гусеница». С одной стороны — бежевый, с другой — ярко-красный. Клёвый пуховик. Не стоим, бежим! Осталось чуть-чуть.

— Юль, привет! Как дела? Стоишь, куришь в подъезде в одном халате?
Снимаю пуховик, накидываю на неё. Я же джентльмен, как-никак. Хотя если честно, не очень мне нравятся девчонки, которые курят. Не то чтобы я был против, просто целоваться потом противно… Сам-то я не курю. Почти не курю. Скажем так, зависит от степени налитого. Спортсмен, блин! Первый юношеский разряд по бегу, но без претензий — просто в школе получалось, вот и получилось.
— Привет… Спасибо. Ты что здесь?
— Да так, проходил мимо. В Речном дела были, с парнями встретиться. Короче, мимо. Думаю, дай забегу, как дела узнаю, то да сё.
— Ну, раз забежал, заходи, чайку попьём.

Мда, чаёк знатный! Три брикета «Роллтона» и банка шпрот в масле с чёрным хлебом. Не бог весть что, но вкусно, зараза…
— Юль, а бабулька-то где?
— Да она дачный сезон закрывает, пока снегом всё не завалило. Карга старая! Приезжаю с учёбы, а в холодильнике — шаром покати. Ладно, ларек не подалеку… Да ну и фиг с ней, зато хоть немного отдохну от неё.

Натрескался от души. А что ещё студенту нужно? Потрепались про школу, одноклассников вспомнили. Вот не ценишь то время! Вроде бы скорей бы вырваться в город, к свободе, а тут хрясь — и аж живот сводит от ностальгии.
— Юль, я у тебя переночую? В общагу бежать не комильфо, да и бандюганов там не меряно.
— Ладно, оставайся. Только смотри, не приставай… Вон диван в прихожке, правда, застелить нечем.
— Юль, ну ты что! Я ж джентльмен. Да и не впервой одетым спать.

Диван старый, зараза, пружины так и тычут в бок. Да и хрен с ним!

Юлька — молодец, даже завтрак приготовила. «Завтрак» — это, конечно, громко сказано: яйцо вкрутую со сладким чаем. Но тоже хорошо.
— Юль, спасибо большое! Умница, красавица и золотка ты!
Чмокаю её в щёчку.
— Джентльмен-подлиза! Давай, беги, а то мы оба на первую пару опоздаем.

Накинул свой волшебный пуховик и побежал. На пару успел. Всё, нормально.

— Ты куда девался вчера? Мы картошку жарили у девчонок напротив! Маслица стрясли, пришлось, правда, поделиться — запах на весь корпус пошел. Вкуснота!
— Мустафа, да я у подружки завис. Чай, кофе, потанцуем…
— Вот ты кобель! Дождешься, кастрируют тебя как-нибудь! Ну да ладно, твое дело. Хотя картошка была волшебная! Ну что, готов на работу сегодня?
— Я как пионер! В принципе, почему «как» — пионером-то был. Готов, готов!

Кобель? Да не кобель я! Ну, можно сказать даже наоборот — пай-мальчик, чистый как слеза младенца. Ну, ладно, внешней привлекательностью я не обижен — рост, вес, самое то. А шевелюра — так просто загляденье! Густые, черные, слегка вьющиеся волосы. Руку положишь на голову — а она на волосах пружинит, представляете? Да и учился неплохо. Ладно, скажу прямо — учился хорошо, местами даже отлично. Вот, например, математика — жесть! И как я ее в школе учил? Вроде даже ничего так получалось, на олимпиады ездил, хоть и без сверхрезультатов.

С другой стороны, может, меня и не сильно тянуло на грех и разврат. Вот, к примеру, мой одноклассник Андрюха — тот еще крендель. Курит как паровоз, пьет все, что горит, к девчонкам так и липнет. Не было ни одной школьной вечеринки, чтобы он пришел без пузыря чего-то спиртосодержащего и ушел, не загадив всё вокруг рвотными массами. И всё равно девки на него поглядывают! Мудак мудаком, а девкам нравится. Ну, не то чтобы он совсем уж плохой — в подходящее время очень даже нужный, а иногда даже крайне необходимый, нормальный «свой парень». Помню, даже люлей ему вломил на уроке труда за очередную его пошлость в сторону прекрасного пола. Так вот он, по моему мнению, — кобель. А я — золото, а не человек! Вот отломил бы от себя кусочек да продал…

Так, погнали! Три часа. Доходим.
— Мустафа, а как же пожрать?

— Там ларек есть, неплохие треугольники продают.
— Да, я вчера с тобой тоже «пожрал».

— Вчера была бизнес-встреча, которая не подразумевала приема пищи. Главное бизнес!
— Ладно, не грузи меня. Посмотрю я на твои треугольники.

Вот и Артур. Ну, какой же он здоровый! Реально монстр, в хорошем смысле этого слова.
— Здарово.
— Привет.

— Почти опоздали. Ладно, старших пока нет. Больше не опаздывать. Цепляйте повязки.

Повязки на рукава — красная тряпка на резинке.

— Что за хрень? Там даже ничего не написано.
— А что там должно быть написано? Типа «гони бабки», что ли? — усмехнулся Мустафа. — Повязка есть — значит, ты здесь не просто так, лицо почти официальное. Опять же, психология. Да и читать никто и ничего не будет. Идите, парни, идите! Машинка подъезжает — вы к ней подваливаете, водиле говорите: «Парковка — час за десять рублей». Оталониваете и — к следующему. Если проблемы — зовете меня, я порешаю. Как-то так. Идите, работайте.

Пошли работать. Блин, а холодно тут, на улице-то!
— Мустафа, смотри, вон машинка подъезжает. Ладно, я к ней, а ты уж сообрази тот треугольник, который обещал.
— Здравствуйте! Вы в цирк? Оплатите, пожалуйста, парковочку. Да, всего лишь десять за час. Да, представление длится около трех часов? С вас тридцать рублей. Вот ваши талончики. Спасибо, хорошего дня!
— О, треугольник! И чай горячий! Прикольно. Спасибо, Мустафа, ты просто волшебник!
— Че, там как? Мужик не кривлялся?
— Не, все норм. Видимо, люди в курсе. Всё ровненько и непринужденно.
— Вот и следующая. Ладно, ты давай хавай, а я пойду сам попробую.

Дело пошло. Машины, люди, машины… Кстати, о талончиках: они как у кондуктора — на веревке, рулон проездных билетиков, на которых черным фломастером написано «Один час». С виду — чушь полная, но пипл хавает. По поводу навара я вам скажу — не наглел. Раза четыре всего получилось. Да и Мустафа, глядя на меня, тоже не рисковал.

Всё, время! Тут же, как из-под земли, нарисовался Артур. Мы ему сдали повязки, талоны, деньги. Он всё забрал и пошел в сторону подъехавшей черной «BMW 730». Мда, бэха-семерка… Мечта.
Немного погодя возвращается.
— Ну что, парни, поздравляю с первым, так сказать, рабочим днем. Получите, распишитесь.
Выдает нам по сто шестьдесят рублей. У-у-у! Вообще нарядно!
— Так, куда идем? Разговор был — поляна с нас.
— Так значит, тут напротив, у стадиона, есть неплохая кафэшка. Там и посидим.

И посидели. Неплохо так посидели! Литр водки и десять бутылок «Красного Востока». Лагман, манты — просто прелесть. Наелись, напились.
— Парни, был рад, так сказать, связать с вами свою трудовую деятельность. Вроде неплохо пошло. Но что-то я притомился — поеду домой.

Мы тоже оделись. Честно, не помню, кто платил — расплатились. Вышли. Артур, как человек, прямо скажем, себя уважающий, тормознул «мотор» и к нашему удивлению предложил подвезти. Мустафа, парень ушлый, не стал отказываться и с удовольствием согласился. А мне ужас как не хотелось в эту унылую общагу.
— Господа, с вашего разрешения, прошвырнусь по делам амурным!
— Ну, кобелина! — хором заржали они.

Кобель… Ну, вот опять «кобель»! Ну, что я в общаге забыл? Тоска зеленая. А пойду-ка я в «Снайпер» на Парижской Коммуне! Взял в ларьке пару «Красного Востока» и пару чипсов — пошел.

Клуб «Снайпер» находился в полуподвальном, довольно большом помещении. Народу было не так уж и много, но шум стоял тот еще — народ рубился в «Quake». Нет, не тот настрой. На экшен душа не лежит сегодня. Запустил «Эпоху Империй», подключился к сессии — понеслось! Пиво, чипсы… Это мое! Я в раю. Время? Да какое там время? Меня просто нет.

Время… шесть? А может, и пять? Но вроде утро должно быть. Выхожу. Стоят, курят, парни — вроде не гопота, прилично одеты, трындят про «железо».
— Мужчины, угостите, пожалуйста, сигареткой.
Да, спортсмен. Да, не курю. Но вот захотелось! Пиво вкусное, чипсы — прелесть. «Союз-Аполлон»? Прикольно. И даже прикурить дали. Затяжка… еще одна… Ой-ой-ой, наверно, это вольвы… Темно…

— Приветствую тебя, Прокуратор.

Что за хрень? Кто здесь? Никого не вижу. Какого банана? Блин, и в висках заломило.
— Приветствую тебя, Прокуратор.
Да это же голос… в моей голове! Спокойно, Ильгиз, только спокойно.
— Здрасти, уважаемый. Кто вы и где я нахожусь?
— Прокуратор Галактики «Черный Глаз» — по вашей классификации. Вы находитесь на своем корабле «Ипцуакер». Я — «Ипцуакер», корабль.

Какой корабль? Какой, к черту, прокурор? Ну как так? Прет мне геморрой! Это наверное я в детстве много фантастики перечитал, пересмотрел. А так, наверное, лежу сейчас в подворотне в отключке после наскока гопников, и эта чушь мне грезится. Хотя, если честно, я фанат фантастики. «Звездные войны» — эпический фильм всех времен и народов, хотя и «Приключения Стальной Крысы» тоже прикольно. Да и не супермен я вовсе, и «сила» со мной не прибывает.

Как быть? А что, в принципе, делать? Ладно, сыграем. Всё равно, пока скорая приедет, пока в реанимации откачают, а там еще выйду из комы или нет…
— Приветствую, «Ипцуакер». Ответь мне, пожалуйста: как я сюда попал, зачем, насколько и для чего?
— Для начала я поясню: Прокуратор — неотъемлемая часть корабля. То есть корабль — это Прокуратор, и, следовательно, Прокуратор — это «Ипцуакер». «Ипцуакер» — это свет и тьма, порядок и хаос, разрушение и созидание. «Ипцуакер» — это равновесие. Никто не управляет «Ипцуакером», и «Ипцуакер» ни кем и ни чем не управляет. «Ипцуакер» не один. У «Ипцуакера» есть братья. Братья несут равновесие во Вселенной. Для несения своей миссии «Ипцуакер» должен функционировать всегда. Но «Ипцуакер» неоднороден. Он — машина и биоорганическая жизнь, логика и эмоции. Машине нужна была жизнь. Теперь они есть друг у друга.