Пропавшие без вести

День Икс

–Вчера был красный закат, видать сегодня придётся топать на речку,– тётя Наташа уже вовсю готовила на кухне, несмотря на ранние часы.
–Почему это "придётся"? Не хотите, не заставляем. Жарьтесь здесь в одиночестве, мы не против,–дед Степан сидел на низкой скамеечке у печки, привязывал крючки к леске, чтобы потом на следующий день утром поставить на живца.
–Лучше помолчи и помоги мне развесить постиранное бельё на улице,– в разговор вклинилась тётя Клава с очередным поручением.
–Ладно-ладно, молчу уже. Вот только ругаться не надо,–пробубнил обиженный дед и ушёл вслед за тётей Клавой на свежий воздух.
Тётя Наташа тихо хихикнула, взяла самую большую ложку и начала помешивать геркулесовую кашу под своё мелодичное напевание. Она облизала ложку, положила её на стол и, повернувшись, вздрогнула от неожиданности. Видимо, не заметила меня в дверном проёме.
–Ой, неужели ты уже проснулся? А мы тебя и не заметили. Наверное давно там стоишь, шпионишь за нами.
Я отрицательно покачал головой. Всё тело ломило от долгого пребывания в одной позе. Дедушка давно обещал отыскать новый матрас, но всё никак не соберется. Его вечно отвлекает тётя Клава. Принеси то, сделай это, пойди туда, попроси того, не бери, если то-то–в общем, дедушка замотался уже. На меня, на "бессовестного бездельника" иной раз смотрят с укором, но ничего не говорят. Считают задохликом. Да, комплекцией я не вышел, зато с умом дружу!
–Ну-с, с добрым утречком!
–С добрым,– хмуро пробубнил я и направился к умывальнику.
В последнее время моё настроение ниже плинтуса, отчего-то мне хочется скрыться, убежать как можно дальше отсюда. Это ничем не подкреплённое чувство съедает меня изнутри, оставляя за собой следы давно ушедших дорогих мне людей. На своем веку я побывал столько раз на похоронах, что меня уже не то, что живые, мертвые отлично знают!
Я не трус, не слабак и не люблю хвастунов, но как-то всё же больше полагаюсь на научные открытия, чем на поверья и всякие домыслы,поэтому для меня легче отмахнуться от этого наваждения, как от назойливой мухи.
Но накануне мне приснился странный сон. Я сидел в старой лодке, и из неё невесть откуда выползали крысы и прыгали за борт в воду, в которой большими лужами плавала зелёная кислота. Некоторые проплывали метр, некоторые три, но у всех них был один конец–они сваривались заживо и уходили камнем ко дну.
Завтрак был очень вкусным, не зря тётю Наташу определили местным поваром. Мама как-то говорила, что когда она помогала готовить в интернате, там одна повариха научила её всяким тонкостям и секретам вкусной готовки.
Всё было прекрасно, пока тётя Клава не начала опять ссориться с дедушкой. Брат с сестрой, видишь ли. Тётя Клава ненамного младше моего дедушки, но очень не любит говорить о своём возрасте, поэтому все её называют чуть ли не девочкой. Короткий рост, короткая стрижка, красные волосы–она всеми силами старается выглядеть помоложе и побезобидней. Хотя кто знает её ужасный характер, так не думает. Как говорится, чем меньше собака, тем она злее.
Дедушка у меня добрый, не сквернословит и не пьёт. Одним словом, не мужик, а загляденье! Старушки смотрят на него и завидуют, хотят себе такого мужа, да он неприступен, вечность будет любить свою умершую любимую. Бабушку я не застал, она умерла ещё до моего рождения. А дед не дал по тормозам, не выпал из реальности, до сих пор работает, непокладая рук.
Единственное, что я могу сказать о маме, так это мне её жаль. Она в одиночку воспитывала меня, сама встала на ноги, когда её отец бросил. Да я его отцом с большим трудом могу называть! Урод, и всё тут! Бросил беременную женщину, побоявшись последствий своих развлечений. Но мама при упоминании о нём поникает, уходит себе в комнату и, небось, там тихо плачет в подушку. Если б встретил его, убил, заразу такую. Это уже не человек, это ходячая гниль общества. Её нужно уничтожать с корнем.
Из раздумий меня вывел громкий противный возглас тёти Клавы. Она что-то яростно доказывала дедушке.
–Нет! В этот салат обязательно нужно добавить репчатый лук, без него у салата не будет приятной горчинки! Лук, срочно нужен лук! Антон, быстро принеси! Я этим луком заряжу в твоего дедушку, чтоб помолчал, послушал умных людей.
Ага, умных, а как же! Вот только вы в их число не входите, тёть Клав! Но вслух я, конечно, этого не сказал, только посмотрел в её сторону с усмешкой.
В корзине много луковиц, на которых поселилась плесень. И куда только смотрят хозяйки? Отсеиваю плохие и попутно беру самые крупные. За моей спиной всё никак не утихает дискуссия. Дедушка спокойно что-то отвечает, а я не перестаю удивляться, как он терпит свою невыносимую сестрицу.
Я подбираю лук и плохой, и хороший и иду к столу. На полпути слышу пронзительный грохот с улицы. Как будто что-то упало или взорвалось. Меньше, чем через секунду стёкла во всём доме лопаются во внутрь. Всё происходит пугающе медленно. Ударной волной меня отбрасывает к дальней стене. Весь собранный мною лук разлетается в разные стороны. Затылок пронзила острая боль, а по спине потекло что-то тёплое. Наверное, кровь. На мне тысячи осколков, некоторые торчат из-под кожи. Те, кто были у окна, лежат на полу, корчатся, стонут, кричат от боли.
Я ничего не могу понять. Меня накрыло, мир вокруг ходит ходуном, голова болит, в ушах звенит, а желудок скручивается. Сильно пахнет жареным мясом. Перед глазами вновь возникают те доли секунд. Окна разбились, и оттуда, с улицы, что-то выплеснулось сюда, прыснуло, словно гноем.
Дергаясь в конвульсиях, ко мне лицом повернулся дед. Лицом... Или скорее тем, что осталось от лица. О, Господи... Его кожа, кожа, она прожжена до мяса, до костей. Кое-где из-под мышц белеет кость черепа. Кислота пожирает их заживо. Это та самая кислота из моего сна! Либо я свихнулся, либо так оно и есть. Меня всего трясёт. Это неправда! Это просто кошмар, и я точно скоро проснусь! Господи, пожалуйста, кто-нибудь, разбудите меня, я больше не вынесу этого!
Но этот кошмар не уходил, и я знал, почему. Это был никакой не сон. Это была реальность.

Этот ад навсегда оставил отпечаток на моей душе и в памяти и кардинально изменил ход моей жизни. Война наступила неожиданно, разрушая всё на своём пути.