Прощание

Идрильсдейл умерла. Пала в последнем бою с ордами монстров кровожадными хищниками обрушившимися на защищаемый ею мир.

Тысячи людей в голос рыдали наблюдая как лодка с телом рыжеволосой воительницы уплывала по воде. И это только те кого допустили к священной реке. Остальные же сотни и сотни тысяч собравшихся, находящиеся вне пределов Долины Молчания полностью разделяли скорбь счастливчиков, которые могли собственными глазами наблюдать за обрядом прощания с прекрасной воительницей.

- Деда, а разве боги погибают? – подёргав за хламиду старика негромко спросил его худенький, сероглазый мальчонка лет семи.

- Иногда, внучок, даже боги смертны, - медленно ответил пожилой человек погладив по голове мальчишку. - Она погибла за нас! Принесла себя в жертву, чтобы мы жили!

Эти вроде бы простые слова старика-жреца со скоростью степного пожара разнеслись по берегу, вырвались наружу из долины передаваясь из уст в уста.

Ещё была жива в памяти картина той великой битвы когда рыжеволосая воительница в одиночку сдерживала толпы врагов до подхода подкреплений разя их мечом направо и налево, поднимала в бой раненных и упавших духом, прорубалась сквозь ряды закованных в броню монстров всегда находясь на острие атаки.

И теперь она уходит. Уходит навсегда. Древние старики чьи прадеды помнили Идрильсдейл всегда цветущей и не меняющейся, всегда готовой прийти на помощь и защитить своих детей, хранили молчание. Им нечего было сказать потому что их привычный мир рухнул. Рухнул навсегда.

- Это мы виноваты, что она умерла, - грустно и неожиданно серьёзно произнёс мальчик когда лодка с телом богини скрылась из виду. – Люди привыкли рассчитывать, надеется на Идрильсдейл зная, что она никогда не оставит их в беде, что она позаботится о всех и каждом. Её опеку считали чем-то непреложным, само собой разумеющимся, таким же надёжным и привычным как солнце разгоняющее тьму по утрам. Все так привыкли полагаться на богиню забывая задаться вопросом, а что мы сделали для неё? Что сделали помимо пустых молитв? Божественная сущность Идрильсдейл израсходовала себя не подпитываясь настоящей любовью и поэтому клинок противника оборвал её жизнь.

Старик-жрец кажется был удивлён разумностью слов внука не меньше чем окружающие. Уверенность пожилого человека в том, что когда-нибудь тот станет новым жрецом окрепла.

Сказанное мальчишкой снова было подхвачено толпой. Вынесено из долины наружу, обсуждено и оценено. Глубокий вздох разочарования в самих себя одновременно сорвался с сотен тысяч губ, незримой волной догоняя лодку мёртвой богини.

А тело воительницы, утопающее в белых цветах, в шёлковой белой юбке, чьи полы двумя хвостами опускались с бортов лодки в воду, уносилось течением на запад. Сломанный меч, исцарапанный щит с позолотой, кольчуга и погнутый шлем в изголовье так контрастировали с красивыми правильными чертами лица женщины, тонко очерченными губами, высокой грудью и прекрасными волосами цвета красной меди.

Пролетающая мимо глупая птица уселась на макушку шлема и примерившись ударила крепим клювом по металлу. То ли раздавшийся в ответ звон, то ли лёгкий сквозняк на воде догнавший наконец деревянную посудину, заставил Идрильсдейл открыть глаза, сесть и вдохнуть воздух полной грудью.

Лодка замедлила ход и ткнулась носом в берег. Ей было ещё рано умирать…