Простишь ли ты меня, когда я постарею,
Когда застолья уж не в радость мне хмельные,
Не важно, что подумают другие,
Я стану, наконец, к себе честнее.
Поймёшь ли ты меня, когда так важно,
Смотреть в глаза, разглядывая детство,
Прими это желание, как средство,
А дальше — ничего уже не страшно.
Разделишь ль одиночество со мною,
Которое как плед согреет мягко,
Мне нравиться касаться рук украдкой,
И наполнять себя твоей волною.
С годами ты становишься мудрее,
И для меня всё это только в радость,
Мою романтику ты мнишь за слабость,
Поэтому — прости, когда я постарею.