Просто Никита: Солдат

Молодой парнишка опустил взгляд на яблоко у себя в руках, а затем поднес ко рту, чтобы откусить. У самого рта он замер, нахмурившись, посмотрел на яблоко и свои руки, после чего принялся обтирать о свою поношенную, но достаточно чистую рубаху.

Протерев яблоко, он спокойно его откусил и уставился на рынок, что находился перед его глазами. В стороне ходили лоточники, что громко и протяжно то ли пели, то ли завывали:

- Го-о-оря-а-а-а-ачие пироги!

Чуть в стороне расположилась большая цветная палатка, откуда пахло необычными для парня ароматами. Для обывателей это были обычные специи: перец, кориандр и куркума. Однако для парня это были лишь простые цветные и сильно пахнущие порошки. Почему они стоят так дорого он так и не понял.

Тут же неподалеку находились лотки мясника, местных фермеров и ремесленников. Тут же ходили люди, что громко торговались, ругались и радостно вскидывали руки, заметив дальнего родственника, которого не видели целый год с прошлой ярмарки.

- Меня зовут Никита, - произнес парень, повернув голову вправо. - А фамилия моя - Просто.

Парень проглотил кусок яблока, затем вздохнул и произнес:

- Папа меня называл Ник, а мама “Солнышком”. Я любил папу и маму…

Рядом послышалось кряхтение.

- Я родился и вырос в Юнг-Блинде.

***

Задумывались ли вы над тем, сколько границ существует в мире людей? Где проходит грань между общепринятой нормальностью и откровенной странностью? А я задумывался.

И вы знаете - это тоже самое, что задумываться на тему, чем песочные часы отличаются от солнечного зайчика…

Когда я об этом думал, мама меня обычно трясла за плечо и спрашивала все ли со мной нормально. Она говорила, что я иногда “зависаю”. А еще я часто “зависал”, когда она приносила молоко от наших коз.

Я люблю молоко.

И пить, и смотреть на него.

Меня часто называли странным, отмороженным, неликвидом, особенным и даже уникальным. Но я же просто старался добиться своей цели вне зависимости от того, что говорят другие.

Папа предупреждал, что не всегда надо делать то, что тебе говорят. Правда, он так и не сказал, как понять, что делать из того, что тебе говорят не нужно.

Папа был очень умным. Я не всегда его понимал.

Моя история начинается в руднике Юнг-Блинд.

Вы, когда-нибудь слышали о таком? Конечно, слышали!

Его ещё называют: «Чёртова плешь», «Оскол мертвеца», «Клоака Империи» и «Жопная боль налоговиков»… У него много названий. Но чаще всего его называют «Та ещё дыра».

Однако на карте в кабинете начальника написано Юнг-Блинд.

Я проверял.

Когда-то это был самый крупный источник золотой руды, который удалось освободить от гоблинов и армии Князя Демонов силами императорской гвардии. Располагался он на севере Империи. Гористая местность с минимумом растительности, всюду скалы и серые камни, изредка облепленные мхом и лишайником.

Так написано в книге “Северные районы империи”. На шестьдесят второй странице, в третьем абзаце сверху. Там есть небольшое пятно. Это от моих пальцев. Я как-то ел варенье и испачкал руки, но мне было очень интересно, и я перелистнул страницу.

Папа был недоволен, что я испортил книгу. Почему маленькое пятнышко портит книгу, он так и не рассказал.

Небо у нас было всегда затянуто темно-коричневыми облаками. Отец говорил, что это из-за пыли, которая поднимается из штолен. Иногда он смотрел на них и шептал под нос: “Мы сгинем тут, в коричневой бездне”.

Наверное, это была какая-то молитва.

Ему не нравилось в Юнг-Блинде.

А мне в Юнг-Блинд даже очень нравился!

Нравился пыльный спёртый воздух штолен, запах свежесмазанных рельс для вагонеток. Нравились дожди, из-за которых местные кошки и собаки лысели. И конечно же, мне очень нравилась заботливая старая кухарка глухая на правое ухо. Она давала куриный бульон по средам. А я люблю куриный бульон.

Над ней иногда шутили, кричали ей в левое ухо: “БУЛЬОН!”. И она всегда выдавала дополнительную порцию наваристого куриного супа.

Мне немного стыдно, но я тоже так шутил. Правда, никогда не смеялся.

Просто я очень люблю бульон.

Юнг-Блинд по-своему прекрасен. Я здесь родился и вырос. Получил образование, ведь мама всегда говорила: «Ник! Когда-нибудь ты окажешься в приличном обществе! Ты должен уметь себя прилично вести. Помимо этого, ты должен понимать, о чем говорят люди, чтобы не выглядеть идиотом!»

Прилично себя вести меня учила мама. Дома мы часто устраивали “приличный ужин”. Мама надевала единственное платье, отец брился, и мы ели за столом в нашем доме. В такие дни мама выкладывала не только ложки, но и старые серебряные вилки и тупые ножи.

В такой день кушать без платка на коленях было нельзя.

Мне нравились такие дни. Не знаю, что такое вести себя прилично, но мама тогда улыбалась. А папа сидел с прямой спиной и тоже улыбался, когда смотрел на маму.

Еще были другие дни.

Папа их называл “Потуги попугая стать вороном”.

Ворон я видел. Они были коричневыми и всегда норовили украсть твою пайку, когда ты не видишь. Кстати, снаружи они черные, а внутри красные. Если метко кинуть камень, то с них слетает коричневая пыль. Под ней черные перья. А если попасть очень хорошо, то окажется, что внутри они такие же красные, как люди.

Я видел какие внутри люди.

На руднике такое бывало. Когда балки и перекрытия ломались, после чего потолок падал на людей.

Про попугаев отец мне рассказывал.

Это такие птицы ярких цветов. Они бывают зелеными и синими, иногда желтыми. Папа говорил, что они умеют повторять за человеком слова.

Я их никогда не видел, но мне кажется, что они очень красивые. Зачем им становиться воронами - я не понял. Вороны жадные и хитрые. А еще коричневые.

В такие дни папа отводил меня в дом, усаживал и учил читать и писать. У меня плохо получалось и папа очень злился. Он говорил много странных слов. Но я очень старательный.

Я умею писать, читать и считать до ста. Может быть и дальше, но я не проверял. А еще я умею складывать и делить.

Отец был хорош в магии, но её на руднике, почему-то запрещали. Иногда он показывал мне фокусы, пока никто не видит. Мог зажечь фигурку танцовщицы из чистого пламени прямо у себя на ладони. А иногда поджигал самокрутки большим пальцем. Мама такого не одобряла, поэтому папа часто говорил “АЙ!”, когда у мамы в руках была кастрюля.

Иногда меня посещали странные мысли. Этакое праздное любопытство, а что же там за высоким забором с колючей проволокой, который так усердно стерегли стражники с большими винтовками? Я точно знал, что там есть попугаи. А еще ослы. Это такие маленькие несуразные лошади с длинными ушами. Папа мне рассказывал, кто это такие. Начальник часто меня так называл, хотя уши у меня обычные.

А ещё мне было интересно есть ли люди, кроме пыльных работяг, опальных аристократов и суровых стражников, которые обожали ругаться и кричать? Как они одеваются? Какую форму им выдают? Существуют ли не облысевшие от зелёного дождя животные?

Но отец всегда говорил, что придёт время, и я обязательно об этом узнаю.

Но годы шли. А время всё не приходило.

Я жил, работал в штольне и изучал различные науки, тайком от всех практиковался в магии ровно до того момента, когда за этим делом меня не застукала матушка.

Я понял, почему папа говорил “Ай!”.

Мама почему-то не любит магию.

Я столько новых слов узнал, пока огребал кастрюлей. Правда, отец строго-настрого запретил мне их произносить на людях. Сказал, что это «маты». Что-то, типа древних проклятий, которые могут серьёзно навредить.

Отец плохого не посоветует, поэтому я решил прислушаться.

Помню… как-то раз к нам приехал человек. Одет он был красиво! Тёмно-синий мундир с кучей золотых блестяшек. Но меня больше заинтересовала его паровая машина. Незнакомец почти целый час общался с отцом, тряс зелеными бумажками, ругался, пытался выкупить «Гархель» - массивный кусок драконьего золота, который был нашей семейной реликвией. Но отец ему отказал. В итоге, таинственный незнакомец уехал в крайне расстроенных чувствах.

Отец потом сказал, что это - господин Бувье. И что раньше он был вассалом аристократического Дома Просто. Отец сказал, что господин Бувье причастен к тому, что мы теперь работаем на Юнг-Блинде. А ещё отец назвал господина Бувье – «ослиным калом» и «позором Дома Просто».

Просто – это фамилия моей семьи. И раньше мы были настоящими аристократами.

Мама вздыхала, когда отец упоминал прошлую жизнь. Она отворачивалась и вытирала слезы. Мне кажется, что тогда было что-то плохое, но она мне никогда не рассказывала.

Из-за «длинного языка отдельных личностей» наш род превратился в опальный. Я не знал, что там за личности, и каким образом длинный язык повлиял на превращение. Госпожа Ксандрия – местная знахарка, наоборот, говорила, что длинный язык – истинное мужское достоинство, чем ещё больше меня запутывала.

Госпожу Ксандрию очень любили, но когда она выходила на смену — большинство работяг чувствовало себя плохо, поэтому шли к ней за помощью. Она им помогала, и когда они возвращались, то все радостно улыбались.

Да и вообще я самостоятельно пытался понять, чем опальный аристократ отличался от обычного, кроме красивой одежды, зеленых бумажек и паровой машины. Анализировал. Спрашивал у отца, но тот лишь грустно улыбался и уходил от ответа.

Но в целом у меня была прекрасная жизнь.

В пять утра – подъем.

Завтрак пресной кукурузной кашей, которую местные ласково именовали «жижей» и киселем на картофельном крахмале. Работяги из штолен говорили, что она неприятно пахнет, и зажимали нос, пока ели. Не знаю, почему им так не нравилась каша. Куропатки, которых изредка ловил отец, конечно, были вкуснее, но каша тоже ничего.

Мне нравилось.

Затем освежающие процедуры с ледяной водой. Мама говорила, что ледяная вода смывает сон. Но мне казалось, что она смывала желание жить. Правда, через некоторое время желание жить всё же возвращалось, как и желание спать.

К семи утра мы с работягами собирались возле огромного лифта, который спускал нас в штольню. Отец говорил, что лифт работал на магии, и был единственным исключением из правил.

А в штольне начиналось самое веселье! Под лязганье кирок я изучал подземный мир. Сотни цветастых камней, блестящих линз и разнообразных пород окружали меня. Иногда красота отдельных представителей каменного царства настолько очаровывала, что я любовался ими по полчаса, пока по каске не прилетало от бригадира.

Бригадир очень часто употреблял в своей речи маты. На справедливое замечание он лишь добавил в мой словарный запас ещё несколько словесных оборотов. Я решил, что рисковать больше не буду, и дома ничего не говорил.

Когда мне стукнуло восемнадцать – матушка отошла в иной мир. Отец сильно горевал. Говорил, что еле удерживает себя от бутылки. Что такого страшного было в бутылке, я не знал, но на всякий случай поддержал отца.

Папа умер в среду. Я помню, что тогда шел грязный дождь, и на улице делать было нечего. Тогда перед смертью он сказал мне: «Сын! Ты должен очистить наше доброе имя! Дом Просто должен вновь обрести величие…»

После этого он захрипел и умолк, оставив меня в раздумьях.

Родителей больше нет. А на мои вопросы можно ли очистить доброе имя нашего Дома здесь, на руднике, как правило, отвечали забористым хохотом.

Кажется, отец упоминал, что для получения нового аристократического титула необходимо поступить на службу в армию и совершить военный подвиг. Это такой поступок, на который нужна отвага. А местный миссионер, страдающий от алкогольной зависимости, неоднократно говорил мне, что я заслуживаю медали за слабоумие и отвагу.

Насчёт слабоумия не знаю. Мама всегда говорила, что я весьма смышлёный. А вот отваги мне реально было не занимать. Отец с детства учил, что страх – это болезнь, которая поражает разум в самый неподходящий момент. Поэтому я без тени сомнений выступил с палкой против стаи волков, которые пролезли на территорию рудника через небольшую дыру под забором и напали на наших молочных свиней.

Атаку отразили, а меня даже похвалили, но попросили больше так не делать.

Может потому, что я мешал охране стрелять, а может быть потому что так получилось, и я попал одному волку прямо в зад, загнав черенок от лопаты почти наполовину.

Странно.

После этого он сильно визжал и быстро убегал.

Наверное, охрана просила так не делать, чтобы потом выгодно продать шкуру волка. Того волка с черенком я больше не видел.

Я очень любил папу и маму. Я хорошо запомнил слова отца о чести рода Просто. Теперь осталось понять, как можно уйти с рудника. Отец неоднократно говорил, что наша семья не может переехать из-за решения Императорского суда. И виноват всё тот же длинный язык.

В общем, я решил уточнить в таверне у работяг. Они всегда, что-то советовали, даже если тебе это вовсе не нужно.

- Ребята, – пробившись сквозь душистые ароматы не самого качественного пойла, произнёс я: - У меня вопрос.

- Давай, Ник! – хмыкнул Толстый Билли – один из старейших старателей нашего рудника: - Жги.

- Кто-нибудь знает, как уйти с рудника? – поинтересовался я.

В ответ мне последовали лишь вспышка дикого хохота и фразы: «Никитос – жжёт!», «Уйти с рудника?! А чего? Не нравится?!», «Ну, Ник… Ну, даёшь!»

Печально, но либо ответ был максимально очевидным, либо даже работяги ничего не знали.

Выйдя из таверны, я хотел направиться к себе домой, чтобы вновь пораскинуть мозгами, как услышал тихое:

- П-с-с-с-с…

- М? – я огляделся по сторонам.

- Ник! – из кустов выглянул Малыш Тоби: - Поди сюда!

Тоби был солидного возраста. Но вот рост, увы, подкачал. Мама всегда говорила, что низких людей обзывать нельзя. Поначалу Тоби называли Карлом, и он почему-то сильно с этого обижался. Но затем заменили прозвище на “Малыша”, и Тоби успокоился. Мне до сих пор не ясно, почему Карл – более обидное, чем Малыш. Я считаю, что Карл – это здорово! Звучит величественно.

- Что такое? – спросил я.

- Случайно услышал, что ты интересовался побегом из этой дыры…

- «Побег» и «Уйти по собственному желанию» - немного разные вещи, Малыш.

- Как скажешь, – улыбнулся Тоби, потирая потемневшие мозолистые ладони: - Так, как? Интересует по-настоящему? Или шальная мысль в голову взбрела?

- По-настоящему, – ответил я.

- Тогда загляни к Управляющему Хоперу. Он точно знает, как отсюда свалить.

- Управляющий Хопер ни с кем не разговаривает, – вздохнул я: - У него даже друзей нет.

- Щепотка старой зеленушки развяжет ему язык.

- Старой? То есть ты имел в виду сушёной? Мама говорила, что травы придают вкусу неповторимые нотки…

- Нет! – Малыш ударил ладонью по лицу: - Я имею в виду деньги! Купюры! Капуста! Ну?

- Денег у нас в семье никогда не было.

- Ну… Тогда золото! Неужто отец ничего не оставил после смерти?

- Хм-м… - я немного подумал и вспомнил про «Гархель» - приличный кусок драконьего золота, который, если верить легендам, достали из пещеры Юмерского нефритового дракона во время празднования Первого дня весны: - Кажется, оставил.

- Много?

- Я бы не сказал.

- А где? – Тоби вновь потёр ладони.

- В ящике под кроватью.

- Вот, как? – Малыш как-то странно улыбнулся: - Что же… Спасибо. И, да! Как пойдёшь к Хоперу – не забудь и про меня упомянуть.

- Как скажешь, – я быстрым шагом направился домой.

Нужно вытащить «Гархель» и разыскать Хопера, пока тот не лёг спать.

Аккуратно вырвав две кухонные доски, я вытащил завернутый в старую тряпку кусок золота. Страшно представить, сколько людей погибло из-за него.

Накинув на плечи старый китель отца, я направился к дому Управляющего Хопера.

Он находился в самом конце поселения, рядом со старой потрескавшейся трубой. Отец говорил, что раньше там была котельная.

Поднявшись по крыльцу, я трижды постучал в дверь. Из глубины дома послышалось недовольное бурчание. Спустя мгновение в окне зажегся свет, и дверь со скрипом приоткрылась. На крыльцо выглянула помятая недовольная физиономия и крайне неодобрительно посмотрела на меня.

***

Отставив в сторону светильник, Хопер хотел приступить к трапезе, но его отвлек аккуратный стук в дверь. Это кого там нелегкая принесла? Трудяги? Нет… Они обычно ломятся, как разъярённые медведи в брачный период. Стражники? Тоже нет. Они не приходят после шести часов вечера. Неужто… опять проверка приехала?!

Подскочив, Хопер в один прыжок оказался возле рабочего стола. Вытащив кучу папок с потёртыми бумажками, он резво порвал всё и швырнул в печь.

- Никакого житья от них. Только и делают, что обдирают мой рудник, как липку! Сволочи… Негодяи! – сжав кулаки, Управляющий открыл дверь и выглянул на улицу: - А… Просто. Чего тебе?

Это всего лишь недалёкий сынуля покойных аристократов… Какое облегчение.

- Добрый вечер, Управляющий Хопер! – поздоровался молодой человек. Сегодня он выглядел как-то иначе. Серьёзный. Опрятный… и слегка пугающий: - У меня к вам важное дело.

- Дело? – Хопер недовольно почесал посиневшую щетину: - С чего бы? Видел, который час?

- Вот, – парнишка вытащил из-за пазухи свёрток с драконьим золотом. У Хопера аж во рту пересохло!

- М-м-м… «Гархель»? – попытавшись изобразить максимальную незаинтересованность, произнёс Управляющий: - Видимо… дело и вправду не терпит отлагательств. Заходи!

На секунду Хопер пожалел, что выкинул отчётные документы в печь, но если Никита захочет отдать «Гархель» на «хранение», то можно будет забыть про любые отчётности на пять лет. К чёрту этих налоговиков! Только и делают, что приезжают и отщипывают часть прибыли. За что? А за просто так.

- Кхм… И зачем пожаловал? – аккуратно поинтересовался Управляющий, закупорив дверь на щеколду.

- Малыш Тоби сказал, что вы знаете всё, – ответил парнишка и уселся на скрипучий табурет: - А мне, как раз нужна информация.

- А Малыш Тоби упоминал, что информация стоит денег?

- Денег у меня нет. Но может быть… подойдёт это? - Никита указал на свёрток.

- М-м-м… И, что же именно тебя интересует? – Хопер налил себе прокисшего пива, но затем немного подумал и плеснул туда на пару пальцев бурбона.

- Я хочу уйти отсюда, – до жути спокойным тоном произнёс Просто-младший, вперив в Управляющего два огонька ярко-голубых глаз.

- Уйти? С рудника? – Хопер едва не подавился.

- Всё верно, – кивнул парнишка: - И за эту информацию я готов отдать «Гархель».

- Хорошо, – Хопер отставил кружку и указал на стол: - Положи его сюда.

- Вот, – Ник развернул кусок драконьего золота и положил прямо перед Управляющим. Тот вытащил нож и срезал небольшой кусок. Даже попробовал его на зуб. Сомнений быть не может! Перед ним лежал самый настоящий кусок драконьего золота.

- Ладно, – сделав небольшую паузу, произнёс Хопер: - Ты можешь идти.

- И… Всё? – удивился Ник.

- Да.

- Как-то это…

- Что? На самом деле ты мог уйти отсюда сразу, как научился ходить. Тебя тут никто не держал, – пожав плечами, ответил Управляющий: - Наказание было только для Дома Просто. А ты же родился здесь и формально… титул не получил.

Парень молча смотрел на Хопера. Видимо, в его голове сейчас шёл сложный мыслительный процесс, в который лучше не вмешиваться.

- То есть… Я могу идти прямо сейчас? – уточнил Ник.

- Именно. Но я бы порекомендовал дождаться утра. Говорят, в окрестностях завелись кобольды.

- Благодарю, – парнишка поклонился и поспешно вышел из дома Управляющего.

Хопер ещё некоторое время внимательно смотрел на Гархель. Отдать семейную реликвию за такую глупость… Нет, всё же у Ника явно не все дома.

А если у него не все дома… То значит, можно посмотреть, что ещё покойные богатеи оставили своему сынишке. С таким складом ума и никакого золота не нужно!

Накинув старую куртку старателя, Хопер вышел из хижины и аккуратно проследовал за Ником. Тот быстрым шагом дошёл до своего дома и захлопнул дверь.

Только Хопер хотел постучать, как из глубины дома послышался жалобный крик. Это точно не Ник… Тогда, кто?

Подбежав к ближайшему окну, Управляющий обнаружил очень интересную картину. Гузло Малыша Тоби торчало из-под кровати. Видимо, карлик попался в ловушку… Чёртов Просто-старший обожал подобные пакости. Как-то поставил капкан возле своего колодца. Возмущались всем рудником!

- Привет, Ник… - виновато пробубнил голос Тоби из-под кровати.

- Виделись, – ответил парнишка, с интересом наблюдая за ёрзающим гузлом: - Решил в гости заглянуть?

- Ага. Мы не договорили.

- Тебе помочь?

- Да… Было бы очень неплохо… - продолжал лебезить карлик.

Парнишка подошел к кровати и схватил Тоби за ноги. После нескольких безуспешных попыток вытащить воришку, Ник уселся на кровать и задумался.

- Что такое, друг? – дрожащим от напряжения голоском спросил карлик.

- Не выходит.

- Разве ты не знаешь, как она работает?

- Отцу строго-настрого запретили показывать мне устройство ловушек.

- Неужели ничего нельзя сделать? – заныл карлик.

- Могу позвать стражников. Они наверняка знают, как тебя освободить.

- Боже! Только не их!

- Почему?

- Мы с ними… В дурных отношениях. Они будут смеяться надо мной!

- Хорошо. Есть у меня одна идея… - Ник поднялся и отошёл к огромному шкафу с одеждой: - Но пообещай, что никому не расскажешь! Договорились?

- Клянусь сердцем моей покойной матушки, друг! Только вытащи меня отсюда!

- Хорошо, – парнишка выпрямил вперёд правую руку. Его глаза вспыхнули ярко-синем пламенем, а вокруг гузла карлика сформировался энергетический круг.

- Батюшки святы… - прошептал Хопер, схватившись за голову: - Магия высшего ранга?!?!? Откуда?!?!?

Хлопок, и карлик вылетел из-под кровати, словно пробка от игристого вина. Сделав идеальную дугу, Тоби рухнул на пол и кубарем прокатился до самой кухни. Врезавшись причинным местом в дровяник, карлик распластался звёздочкой и тихонько заныл.

- Прости. Не ушибся? – спокойным тоном поинтересовался Ник.

- Чудовище… - с ужасом прошептал Хопер.

- Нет-нет… Что ты? – виновато улыбнувшись, Тоби поднялся и поковылял к выходу: - Договорим в другой раз! Всего доброго…

С этими словами коротышка вылетел во двор и скрылся в ближайших кустах.

Наверное… Чёрт с ними… С этими оставшимися драгоценностями Просто. Пускай забирает их и сваливает на все четыре стороны!

Перескочив через колючий куст, Хопер побежал в сторону своей хижины.

Проклятые маги… Недаром старики говорят, что надо держаться от них подальше!

***

- РЫБА!!! СВЕЖИЙ СОМ! - раздался оглушительный крик грузного торговца.

- Да, какая-же она свежая? У тебя сомы воняют хуже обосраных портков! - выкрикнул, какой-то мужик в рабочей одежде.

- Это, кто воняет?! Да он свежий! С утра в реке плавал! Вон! Глянь, как усами шевелит!

Никита, наблюдавший за этой сценой, удивленно наклонил голову, но тут услышал справа хриплый голос.

- Ты кто, мать твою, такой?!

Повернув голову, он взглянул на грязного, одетого в одни тонкие подштанники мужчину, что сидел в стальной клетке.

- Меня зовут Никита. Фамилия моя Просто, - произнес парень с улыбкой.

- Я это уже слышал! Какого черта ты тут делаешь, и почему это все мне рассказываешь?

- Мама говорила, что у меня плохо с общением, - признался парень все с той же добродушной улыбкой. - Папа говорил, что мне надо учиться общаться с незнакомыми людьми.

- А я тут причем?! - рыкнул заключенный бандит.

- Ну, вы точно не сбежите! - оценил взглядом толщину клетки Никита. - А еще я сижу так, чтобы вы не можете до меня дотянуться и ударить.

- Ты больной?

- Нет. Я здоровый, - мотнул головой парень и нахмурился. - Так… на чем я остановился? Ах да! Меня зовут Никита, а фамилия моя Просто. Просто Никита…

- Эй! Эй, кто-нибудь! Уберите этого кретина! - заорал во всю глотку заключенный. - ЭЙ!

- …Все говорят, что Юнг-Блинд — мрачное место, где люди не живут больше десятка лет. Мне кажется, они не правы. Я там родился и вырос…

- ЭЙ! УБЕРИТЕ ЭТОГО ИДИОТА ОТСЮДА! НУ, ПОЖАЛУЙСТА!!!!