Простое волшебство

Слегка покачиваясь под порывами игривого ветра, небольшой фургон одиноко стоял на выезде из прибрежного посёлка. Его зелёные стены с нарисованными на них яркими цветами напоминали весеннее поле, распростёртое под лучами ясного солнца. На входной двери из красного дерева весела табличка, на которой аккуратными буквами было написано: «Томас Четлинг – иллюзионист». Для его профессии это был плохой выбор цвета фургона, плохой выбор рисунка, плохой выбор подписи и просто ужасный выбор имени. Странствующий фокусник, чтобы привлекать внимание, должен быть загадочным и таинственным. Поэтому обыкновенно повозки свои они раскрашивают под звёздное небо, морские глубины с жуткими чудовищами или под нечто непосвящённому глазу непонятное, но чрезвычайно мистическое. Большинство коллег Томаса никогда не называли себя иллюзионистами или фокусниками, они представлялись магами, волшебниками, чародеями и мистиками. Имя же Томас Четлинг куда лучше подошло бы какому-нибудь портному или банковскому работнику. Магу же требуется что-нибудь более звучное и обязательно с красочным эпитетом, например, Велизариус Великолепный.

Томас и одевался под стать своему имени: никаких замысловатых узоров на одежде, никакого плаща. Он носил простую кожаную куртку коричневого цвета с широкими рукавами, благодаря которым он и совершал большинство своих трюков, штаны такого же цвета и серую шерстяную рубаху. Такой наряд проще представить на лесничем. Неудивительно, что Томаса нельзя было назвать особенно успешным представителем магической профессии, тем более что трюки он делал не самые сложные и как будто не пытался придать им дополнительной загадочности. Выступая в городах, он проигрывал в борьбе за внимание избалованных зрелищами зрителей как своим коллегам, так и другим артистам – акробатам, жонглерам, танцовщицам и музыкантам. Однако в этом небольшом рыбацком поселении фокусника приняли неожиданно тепло. Этому имелось несколько причин: во-первых, в такую глушь крайне редко приезжали бродячие артисты; во-вторых, на море как раз разыгрался шторм, и рыбаки скучали на берегу; в-третьих, простота и открытость Томаса пришлись по нраву местным жителям. Вначале фокусник планировал пробыть в деревне только одну неделю, потом решил остаться ещё на несколько дней, потом ещё и ещё. Так и стоял зеленый фургончик на одном и том же месте уже третий месяц.

Красная дверь повозки откидывалась и превращалась в сцену, на которой фокусник давал свои представления. Несмотря на малочисленность и бедность населения деревни, на выступлениях всегда было весьма многолюдно. У некоторых не было денег заплатить, и они просили пустить их в долг, на что Томас всегда соглашался, а потом обыкновенно о долге забывал. Нехитрые трюки фокусника отвлекали селян от их тоскливой и скучной жизни. Особенно частыми гостями на представлениях были два брата. Младший - пухлощекий мальчишка шести лет, рыжеволосый, лицом усыпанным почти сплошным ковром веснушек. Он поражался даже самым бесхитростным фокусам и считал их настоящим волшебством. Старший – подросток двенадцати лет, высокий, тощий, с волосами цвета смолы, постоянно старался разгадать секреты трюков. Он знал, что кролик появляется из двойного дна в шляпе, что цветы и разноцветные шарики иллюзионист достает из своих широких рукавов. Знал, что, когда фокусник берет у зрителя карту, рвет на четыре части, а потом достает целой, карта подменяется заранее. Разгадав секрет очередного фокуса, мальчик очень радовался, а его младший брат радовался увиденному чуду.

Томас быстро приметил двух братьев и много общался с ними. Младшему он подарил тряпичную куклу рыцаря в доспехах, с мечом и щитом, и пообещал, что эта заколдованная игрушка защитит его от всех напастей. Старший брат много над этим смеялся и говорил, что такой маленький рыцарь защит только от очень небольшого врага.

В тот год в регионе, где находился посёлок, вспыхнула эпидемия малярии, и во многие дома заглянул этот страшный недуг. Заболел и младший из братьев. Целыми днями он лежал в постели, его трясло от лихорадки, он бредил и выкрикивал непонятные слова. Старший брат ухаживал за ним, ведь родители их из-за тяжёлой работы почти не бывали дома, и часами сидел у его кровати. Иногда мальчику становилось немного лучше, он приходил в себя и с трудом мог присесть. В один из таких периодов улучшения ребёнка навестил Томас Четлинг, который показал ему несколько новых трюков. Впервые за всё время болезни мальчик улыбался. Но затем улыбка убежала с его лица, и малыш горько заплакал. Он достал из-под подушки куклу рыцаря и тоскливо произнёс:

- Вы обещали, что он защитит меня от всех бед, а я заболел и скорей всего умру, так сказал маме врач.

Фокусник достал из кармана куртки пыльную склянку с коричневым порошком, высыпал содержимое в кружку, разбавил водой и велел ребёнку выпить. Томас сказал:

- Это волшебное зелье, от него ты непременно выздоровеешь. Пока ты спал, тряпичный рыцарь собрал для него пыльцу на цветущих ромашковых полях в полночь при лунном свете. Завтра я уезжаю, но оставлю твоему брату необходимый запас.
Старший брат, который всё время визита фокусника сидел рядом, был страшно возмущён: какое еще волшебное зелье из собранной дурацкой игрушкой пыльцы дурацких ромашек, зачем давать несчастному больному эти ложные надежды? Его распирало от злости, он был готов наброситься на фокусника с кулаками, хоть тот и был вдвое больше, и когда они с Томасом вышли из комнаты, сразу же высказал иллюзионисту своё негодование. Но тот спокойно показал склянку, на которой большими буквами было написано – «Хинин». Томас достал из карманов куртки ещё несколько склянок и сказал:

- Давай это брату с водой каждый день один раз, не больше четверти склянки. И не говори ему, что это не волшебство, вера очень важна в лечении, а он сейчас скорее поверит в магию, чем в медицину.

На следующий день зелёный фургон, покачиваясь, укатил из поселения, а малыш вскоре пошел на поправку.