Протокол 734 и протокол войны

Возвращение было мягким. Слишком мягким. Айла очнулась в кресле спускаемой капсулы своего шаттла, которая, по всем показателям, благополучно приземлилась в пустынной местности.

Сознание было затуманено, память — как шахматная доска с выбитыми фигурами в странной русской игре «в чапаева». Всплывали лишь обрывки: синий свет, ощущение невесомости, чувство пристального, безразличного наблюдения.

Ее нашли через два часа. Не спасатели, а люди в строгих защитных костюмах без опознавательных знаков. Их движения были выверенными, синхронными, а взгляды — сканирующими, лишенными человеческого тепла.

— Объект доставлен, — доложил один из них в коммуникатор. Голос был ровным, как у диктора, зачитывающего инструкцию.

Теперь Айла лежала на столе, почти идентичном антигравитационной платформе пришельцев, только из матовой стали. С нее только что, с предосторожностями срезали странную мягкую... это не даже назвать одеждой... будто толстую плёнку без единого шва. Прозрачную, ничего не скрывающую, как упаковка в супермаркете.

Над ней шевелились не щупальца, а руки в стерильных перчатках.

Доктор Эванс, руководитель проекта, с холодными глазами человека, видевшего слишком много аномалий, изучал первичные показания.

— Пациентка в сознании. Память фрагментирована. Начинаем полное сканирование, — его фраза была поразительно похожа на мысленную команду Зориана.

— Кто вы? Где я? — попыталась спросить Айла, но ее голос затерялся в гуле аппаратуры.

— Эмоциональная реакция предсказуема, — отметила женщина-ассистент, доктор Шоу. Протокол запрещает обследовать голых женщин без участия женщин. Её тон был таким же, как у Лиры. — Страх, дезориентация. Приступаем к неинвазивному сканированию нейронных связей.

Яркий свет сканера ударил Айле в глаза. Она зажмурилась, и в этот момент из глубин подсознания, как те щупальца, вырвались образы.

Вспышка: голографическая проекция ее собственного тела, светящаяся тепловыми аномалиями. Еще вспышка: безликий голос, произносящий «Биологический контур «Солнечный-3».

— Смотрите! — техник Фогнер у монитора резко увеличил изображение энцефалограммы. — В гиппокампе всплеск. Неестественной природы. Это не ее память. Это... импринт.

— Извлекаем, — скомандовал Эванс.

Процесс был болезненным, будто вытягивали живые нервы. На экране возникали смутные, искаженные кадры, которые системы распознавания тут же очищали и анализировали.

Кадр A: Бесшовные стены синей камеры.

Кадр B: Сложная голограмма позвоночного столба.

Кадр C: Три силуэта за стеклом. Не люди. Другая геометрия тел.

В отсеке наблюдения за земными учеными, на невидимом корабле «Эон Скиталец», царила гробовая тишина.

— Они... они делают то же самое, — мысль Тэла прозвучала с оттенком ужаса. — Те же протоколы. То же сканирование.

— Они видят в ней не личность, а артефакт, — прошептала Лира. — Информационный носитель. Мы... мы вернули ее в руки ее собственных... «зорианов». Простите, командир.

Извинение прозвучало странно, совсем по-землянски. Зориан молча смотрел, как на земных экранах вырисовывается контур его корабля, вычисленный их примитивными, но эффективными компьютерами.

На Земле доктор Эванс изучал итоговый отчет. Его лицо оставалось непроницаемым.

— Вывод: объект подвергся воздействию неизвестного технологического происхождения. Получены данные о корабле внеземного разума. Намерения их, с большой вероятностью, враждебны — похищение, изучение, стирание памяти.

— Протокол требует расценивать это как акт разведки перед вторжением, — холодно констатировала Шоу.

Эванс кивнул. Его следующие слова эхом повторяли решение Зориана, но с точностью до наоборот. Он потребовал от Фогнера связи с военным министерством.

— Активировать протокол «Громоотвод». Повысить уровень угрозы до «Омега». Все силы перевести в состояние готовности. Мы не знаем, чего от них ждать. Действуем на опережение.

На корабле пришельцев сенсоры зафиксировали мгновенную активизацию военных частот по всей планете. Запуск систем ПВО, приведение в боевую готовность ракетных шахт, сбор флотов. Ближайший космос тщательно сканировали.

— Они... готовятся к войне, — Тэл отступил от панели, его щупальца непривычно дрожали. — Из-за нас. Из-за нашего любопытства.

Лира смотрела на Зориана, и в ее взгляде была бездна отчаяния.

— Мы хотели понять принцип работы одного тела. А запустили принцип работы целой цивилизации. Их принцип — страх.

Зориан наблюдал, как на карте планеты загораются десятки алых точек — очаги обороны готовящегося к бою человечества. Через камеры земной лаборатории он смотрел на Айлу, которую снова погрузили в медикаментозный сон, теперь уже свои.

Ее тело, бывшее для них откровением о людской чувственной связи, стало для её собственной расы сигналом к разъединению и отторжению чужого. К войне.

— Они не атакуют, — тихо сказал он. — Они защищаются. От призрака, которого мы им показали. Мы принесли им не знание. Мы принесли им их собственное отражение. И оно оказалось слишком страшным.

«Эон Скиталец» беззвучно висел в пустоте, затягиваясь маскировочными полями. Корабль-невидимка в центре бури, которую сам и создал. И единственным желанием его команды теперь было не изучать, а забыть.

И надеяться, что эта новая, воинственная вселенная, которую они открыли, никогда не найдет их сама.