Провинциалка: проба пера

За время пути у Лукаша занемело всë, а левое колено, казалось, срослось с правым ухом. Но хуже всего дело обстояло с мочевым пузырем!

Ни о чём другом Лукаш и думать уже не мог и потому не обращал внимания на звуки снаружи. А когда наконец-то щёлкнули замки, и крышка чемодана отворилась, то он почти что выпрыгнул оттуда и, не разбирая дороги, бросился к ближайшей стене, благо она была черна и грязна. Сделав пару шагов, упал и остаток пути к заветной стенке прополз-проковылял как мог. Ах, какое блаженство!

— Полегчало, братец? — раздался за спиной знакомый вкрадчивый голос.

— Прошу великодушно извинить меня, я-а-а... — он не договорил, потому что наконец-то разглядел обстановку.

Широкий подвал c барной стойкой, с разбитыми или перевёрнутыми столами и с полудюжиной огромных бочек у стены весь был забрызган кровью. Потёки её местами добирались до сводчатого потолка, а местами собирались в большие лужи. Всюду валялись части тел. Рядом с тем местом, куда справлял нужду Лукаш, лежала нога, оторванная в колене; стопа и голень были обмотаны тряпками, а незакрытые части чернели порченой кожей.

— Невкусная, — пояснила неслышно приблизившаяся брукса.

Жулика вывернуло.

— Это же притон Гнилого Хью... Хью, приятель, ты ли это? — пробормотал Лукаш, обращаясь к ноге.

— Вы были друзьями?

— Нет, просто я... то есть, он, да, он был должен мне денег.

— Он долг покрыл, — брукса бросила на стол увесистый мешочек.

Лукаш глянул на содержимое — внутри оказалась медь и немного серебра.

— Жалкие крохи, — жулик растерянно рассыпал деньги на столе, — тут даже на хапку квартальному псу не хватит... Но как? Как вы сюда попали?

— На вокзале подошёл молодой, красивый... вкусный, — брукса указала на окровавленные тряпки, среди которых выделялась шляпа-котелок с вставленным цветком.

— А... мадамчик Вилли. Мадемуазель, отличить жигало от приличного человека очень просто. Мадамчики бедны и не имеют, к примеру, золотых часов, да и место... джентльмен не поведёт даму в трущобы рабочего квартала.

Он позволил себе укоризненный взгляд, в ответ брукса только пожала плечами и икнула.

В этот же миг с улицы раздались трели полицейских свистков.

Облава? Нет, скорее кто-то навёл! Уйти можно легко, тайных ходов здесь несколько, но вот следы...

— Мадемуазель, вы кого-нибудь отпустили?

Та развела руками.

— Была голодна, не следила.

— А, дьявол, зато тут следов полно и по ним пустят ведьмака!

Брукса забеспокоилась.

— Вот деньги, — она указала на монеты на столе, — твоя часть уговора.

— А, — Лукаш только махнул рукой.

Он лихорадочно соображал, блуждая взглядом по обстановке. Бочки! Знаменитые бочки на три тысячи пинт!

Лукаш метнулся за стойку и выудил оттуда ружьё Гнилого Хью.

Бах! — и струя портера ударила в колонну.

Бах! — и фонтан аббатского эля размыл кровавое пятно.

Бах!

Бах!

Бах!

На следующий день в газетах сообщили о пивном потопе в рабочем квартале. Новость была презабавной, малого того что потоп перешел в массовое гулянье, так ещё и, по словам полиции, в нём умудрились утонуть почти все члены одной из городских банд.