Проводник

Вернувшись из дома, я лёг поодаль от белой дамы, что сплетала нити в своих руках. Они тянулись в разные стороны, словно веер, усеянные множеством колокольчиков. Дама водила руками вдоль этих линий, считывая судьбы. Я поднял голову вверх и увидел как нити уходят далеко в небо, а колокольчики становятся похожи на звёзды. Их блеск расстилается на полотне космоса.

Я зевнул и собрался вздремнуть, как вдруг один из колокольчиков слегка звякнул. К белой даме подбежал пёс, размахивая хвостом. Он носился и прыгал вокруг неё, будто ожидая чего-то. Ох уж эти собаки. Не отвлекаясь от дела, дама медленно подняла свою костлявую руку и указала куда-то в сторону. Пёс тут же помчался в том направлении.

Звон колоколов звучал все чаще и складывался в приятную мелодию. Она убаюкивала. Да, я всё ещё мог видеть сны. Сквозь эту колыбельную слышались голоса пришедших: звонкий детский смех, мяуканье других кошек, лай собак, провожающих своих хозяев. Все они приходили к белой даме — кто в одиночку, кто со своими спутниками. Дама встречала гостей с улыбкой, а затем провожала их дальше, снимая колокольчики с нитей.

Денно и нощно, год за годом я был свидетелем данного обряда. Я мог бы отправиться с ними, но я не хотел. Не сейчас. Периодически я заглядывал домой, навещая свою хозяйку. Мне нравилось проводить с ней время, хоть она и не знала, что я рядом.

Но однажды дома она больше не появлялась. И никогда не появится. Белая дама повесила новый колокольчик. Он неподвижно висел на одной из нитей, а я пристально смотрел на него. Звон остальных колоколов продолжался, а этот пребывал в молчании. Означало это только одно — она борется.

Может ещё рано? Может ещё есть надежда? Может белая дама передумает и снимет этот колокольчик? Может…

Звон. Тот самый. Знакомый. Я уже слышал его, когда хозяйка в последний раз обнимала моё тело. Дама повернула ко мне голову и медленно кивнула. Момент настал. И я помчался.

Я бежал над улицами, покрытыми январским снегом. Он блестел под лучами яркого зимнего солнца. Я вскинул морду вверх и закрыл глаза, в последний раз наслаждаясь этим теплом.

В больнице было шумно. По коридорам расхаживали люди в белых халатах. Кто-то громко кричал. Кто-то плакал. Отыскав нужную палату, я вошёл сквозь закрытую дверь.

В центре комнаты стояла кровать, над которой склонилась женщина и тихо плакала. Рядом с ней я увидел её — свою хозяйку. Она смотрела на себя, неподвижно лежащую в кровати. Заметив меня, хозяйка радостно воскликнула:

— Боцман!

Я подбежал к ней, выпрямив кверху хвост. Она села на корточки и стала гладить меня, а я тёрся у её ног. Как же мне этого не хватало.

Вдоволь наласкавшись, я направился к выходу.

— Нам пора, — говорю я.

Хозяйка молча последовала за мной, но потом остановилась и посмотрела на свою мать.

— А как же она?

— Её колокольчик ещё не прозвенел.

С этими словами мы вышли через закрытую дверь и направились к белой даме.

Больница осталась позади, как и весь город. С каждым мгновением он становился всё меньше, растворяясь в снегу, пока совсем не исчез. Далеко впереди начали поблескивать колокольчики, всё громче издавая знакомый звон.

— Куда мы летим? — спросила меня хозяйка.

— К звёздам. Мы летим к звёздам.