Прыжок веры

Он стоял на вершине гигантского небоскрёба и восторженно созерцал разворачивающийся перед ним пейзаж: сияние мириад витрин, плоских экранов, неоновых вывесок, глянцевых билбордов, зорких светофоров, осанистых пароходов, гудящих авеню, бушующих стадионов, исполинских аттракционов, роскошных казино, раскинувшихся парков, элитарных драмтеатров, зазывающих клубов, оживлённых ресторанов, бильярдных и баров и, конечно же, несметного количества многоликих окон. А в многоликих окнах мелькали многоликие люди: проворные официанты, разносящие заказы клиентам, уставшие офисные клерки, заканчивающие повседневную рутинную работу, накрашенные женщины, торопящиеся на свидания, довольные кинокритики, уходящие после продолжительного предпоказа, беззаботные тинейджеры, отрывающиеся на дискотеках, взволнованные шопоголики, снующие со своими тележками взад и вперёд… Над его непокрытой головой с оглушительным рёвом пронёсся внушительный «Боинг», несколько раз дружелюбно подмигнув импульсными огнями. Где-то вдали уносился в ночь пассажирский экспресс, а внизу по гладкому асфальту сновали новенькие «Кадиллаки», «Шевроле», «Ниссаны», «Бьюики», «Форды» и «Хонды». Он заворожённо взирал на всё это с высоты птичьего полёта и не мог произнести ни слова, настолько увиденное поражало его воображение. На залитых неоном улицах, словно копошащиеся муравьи, мельтешили неоновые пешеходы: низенькие и высокие, молодые и старые, худые и пухлые, чёрненькие и светленькие. Все они, до мозга костей отравленные собственной муравьиной кислотой, давно привыкли к бесконечному свету «софитов» и уже ничему не удивлялись, залезая в неоновые такси, которые везли их к неоновым остановкам. Но ему все эти тонкости были совершенно безразличны, он с трудом оторвал восхищённый взгляд от улиц и бульваров и с упоением уставился на висящее посреди ночного небосвода око. Его око.

Око озаряло священный залив, в котором отражался священный мегаполис, точно брат-близнец, хранящий равновесие. Наверное, где-то там, в этом священном заливе, прячется и его двойник, который сейчас бесстрашно смотрит вниз, то есть прямо на него, бесстрашно смотрящего вниз. Интересно, если бы он прыгнул с вершины и заставил прыгнуть своего двойника, они бы на мгновение встретились лицом к лицу в необычайно хрупкой зеркальной глади и поменялись местами? А что бы произошло потом? Все повторилось бы снова и снова, пока… Пока он не заслужит высшего блага? Для чего люди воздвигли эти колоссальные замки? Может быть, это испытание веры? Прыгнувший и подхваченный священным дыханием человек либо обречён упасть в зеркало мира, либо достоин обрести крылья и взмыть к самому божественному оку? Если так, то ему ясно всё! Это не замки, это храмы! Храмы для испытания! Храмы на зеркальной водной глади для тех, чьи души мечутся и никак не могут найти пристанища, и городские храмы на святой земле для истинных праведников – тех, кто чист сердцем и душою и достоин того, чтобы взойти на небо без священного испытания!

Осанна! Осанна! Праведники торжествуют над грешниками, городских храмов намного больше, чем храмов на воде! Все эти бессчётные огни вокруг, все эти счастливые люди внизу, торопящиеся на вечернюю службу, все эти тысячи свечей, зажжённые в великих храмах до небес, – всё это во славу Господа! Человек наконец-то заслужил благословение Божие и теперь собственными руками создаёт Рай на земле! Рай, где не станет жадности и зависти, где будут на корню истреблены болезни и пороки, где миром будет править Закон Божий, а не глупость и невежество людское! Святое око в небе улыбается ему и хочет, чтобы он тоже прошел испытание! Проявил стойкость и мужество перед лицом смерти, ведь его жалкая душонка мечется, словно испуганная птица в клетке, и он, как никто иной, прекрасно знает это! Всего лишь жалкий грешник, недостойный городского храма! Ничтожный червь, который должен пройти крещение водой!

Он торопливо встал на самом краешке крыши и решил помолиться напоследок. Дрожащими губами несколько раз повторил хорошо знакомые с детства слова, а затем расправил крылья и прыгнул.

***

– Сжечь его! Сжечь! – хором кричала толпа простолюдинов. – Сжечь еретика!

– Я видел будущее человечества! – вновь завопил привязанный к столбу человек. – Я видел храмы до неба! Я видел счастливых людей, прославляющих Господа! Я видел…

– Не смей произносить Его Имя, отродье сатаны! – рявкнул высокий человек в балахоне. – Ты уже достаточно сказал, и за свои слова ты будешь предан священному огню!

– Сжечь алхимика! Сжечь еретика! – вновь подхватила толпа.

– Священный эликсир открыл мне глаза! – продолжала кричать жертва. – Я создал его и выпил по велению Господа нашего, а потом на меня снизошло сновидение, в котором я видел…

– Закрой свой поганый рот, исчадие Ада! – рявкнул человек в балахоне. – Как ты смеешь называть это дьявольское зелье священным эликсиром! Как смеешь называть себя гласом Божьим и развращать людей грязными речами об игрушках дьявола!

– Небесный град Иерусалим! – не унимался приговорённый, но почти никто его не слушал. – Наши потомки узрят его! Когда последние храмы на воде истребятся вместе с последними грешниками, на земле настанет Царство Вечного Блаженства! Я прошёл испытание веры, и Господь Всевышний милостиво послал меня обратно, чтобы я донёс благую весть до всех и каждого! На земле будут сиять праведным светом тысячи великих храмов, а люди смогут летать выше птиц! Истребятся болезни, исчезнут людские пороки! Железные ангелы будут трубить во все трубы и проноситься над нашими головами, посылая нам знаки! Смердящие железные повозки будут разносить славу о Господе нашем по всем городам!

– Безумец! Прекрати эти бессовестные речи о смердящих железных повозках! – выкрикивал высокий человек в балахоне.

Толпа продолжала галдеть и улюлюкать. Какая-то женщина не удержалась и смачно харкнула в сторону осуждённого.

– Ты будешь сожжён на костре! – вновь провозгласил человек в балахоне. – Господь наш Всевышний, отдаю грешную душу его в Руки Твои!

– Сжечь его! Сжечь проклятого колдуна! – возликовала толпа. – Предать его священному огню!

Человек в балахоне незамедлительно привёл приговор в исполнение. Толпа обрадованно притихла в ожидании.

Раздался невыносимый вопль отчаяния, а через несколько минут языки пламени раз и навсегда поглотили отвергнутого пророка-алхимика.