Птичий удар

Конец уикенда был отмечен проливным дождем. Ливень шел стеной. Казалось, что природа пыталась смыть все следы удовольствия от тех трех дней, которые Алекс провел с Мартой, как-будто это были следы преступления. Алекс усмехнулся этому сравнению, расплатился, поднял воротник плаща, выскочил из такси, и трусцой побежал к стеклянным дверям аэропорта.

Пройдя регистрацию на рейс, он не спеша потягивал в баре свой кофе, ожидая посадки. Вылет из-за такого дождя могут и задержать, подумал он. Это было бы совсем ни к чему. Завтра ему снова предстояло делать из чужих денег еще большие деньги, а к этому следовало хотя бы немного подготовиться, прочитав кучу аналитики и прогнозов.

Но не смотря на все его опасения, посадка началась вовремя. Он показал стюардессе у маленькой стойки свой паспорт и посадочный талон, и прошел по длинному рукаву до дверей ждавшего своих пассажиров Боинга 737. В салоне народу было немного, половина кресел были не заняты. На его талоне было написано 8-б. Он прошел к своему месту, положил портфель в отделение над головой, сел, и стал рассеянно смотреть на традиционную пантомиму с ремнями и масками, исполняемую в проходе двумя стюардессами.

Самолет начал плавно выруливать на взлетную полосу. Силуэт здания аэропорта расплывался в дождевой воде заливавшей иллюминатор. Было видно, как пружинисто качалось крыло самолета с красными надписями «не наступать». Двигатели загудели и самолет начал разгоняться. Алекс почувствовал как линейное ускорение прижимает его к спинке кресла. Струйки воды на пластике иллюминатора стали почти параллельными земле. За круглым окошком быстро мелькали огни, белые прерывистые полосы и контуры строений. Самолет немного трясло, где-то внизу гулко отдавались шасси, но вот нос судна поднялся вверх, и стук шасси прекратился. Колеса больше не касались земли. Послышался звук механизмов втянувших шасси в чрево лайнера. Пилот заложил вираж. Боинг набирал высоту. Город внизу стал похож на детальную топографическую карту.

И в этот момент раздался звук мощных ударов о корпус, будто невидимый монстр колотил по самолету огромными кулаками.

С попаданием голубя, вороны, чайки, и любой другой птицы этого размера, авиационный двигатель ещё может справиться, но когда в него на встречной скорости попадает канадский гусь весом 6 кг, то такая птица гнет и даже ломает лопасти вентилятора, а из мотора спустя секунды начинает валить черный дым, и вырываться пламя. Это происходит из-за остановки компрессора, который больше не контролирует поток воздуха, а значит и не охлаждает работающий мотор.

Алекс увидел как сначала вспыхнул, а потом задымил двигатель. Перед его лицом запрыгала повиснув на клистирной трубочке выпавшая из потолка кислородная маска. Тут же громко заголосила какая-то женщина. Сначала одна, а потом визгом и криками наполнился весь салон. За правым бортом запылал второй двигатель. Вопли пассажиров казалось достигли частот ультразвука, поскольку к женщин присоединились некоторые мужики. У Алекса до боли заложило уши.

Он увидел лицо стюардессы – в глазах паника, но профессиональная улыбка все еще сводит ее губы. Она даже что-то пыталась говорить орущим от страха пассажирам. Алекс обхватил голову руками, и зажмурил глаза, поэтому не видел, чем вызван оглушительный хлопок, который раздался в салоне. Самолет очень сильно тряхнуло. Алексу показалось, что внешний мир закрутился как барабан стиральной машины. И он тоже заорал. Заорал истошно, освобождаясь от хлынувшего в кровь настоянного на смертельном ужасе адреналина. При этом его мозг почему-то начал работать в автономном и не очень адекватном режиме. Зачем-то всплыли и замелькали цифры и факты, о которых Алекс никогда не помнил. Он даже не подозревал, что эти данные лежат где-то на дне его подсознания, и что он даже способен эти факты воспроизвести.

«Боинг-737 летит со скоростью 800 километров в час, – кричал мозг Алекса, – а в это же время Земля крутится вокруг своей оси со скоростью 1 600 километров в час, а сама Планета вращается вокруг Солнца со скоростью 108 000 километров в час!»

Все это зачем-то вспыхнуло, потом снова исчезло в сознании Алекса, а в следующий миг он уже не помнил ничего из всех этих цифр. Он боялся открыть глаза, боялся опустить прижатые к ушам руки. Все его тело сжалось словно кулак. Сознание скукожилось до простейшего рефлекса самосохранения, и едва воспринимало происходящее по ту сторону крепко зажмуренных век.

Наверное, от этого напряжения он и потерял на какое-то время сознание.

Когда он открыл глаза, самолет опять катил по посадочной полосе. Содержимое багажных полок было хаотично разбросано по всему салону. Кого-то тошнило прямо на колени, кто-то громко рыдал, кто-то причитал. Алекс понял, что он жив, что самолет уже на земле, и скорее всего, он сегодня уже не умрет. Но вместо радости, которая должна была наполнить его сердце, им владело странное чувство отстраненности от всего происходящего. Словно он наблюдал за событиями из-за стекла или смотрел фильм. Он тупо уставился на молодого мужика в модной рубашке, который неизвестно откуда оказался сидящим в соседнем кресле. До встречи с птицами кресло было свободным. Мужик был пристегнут ремнями, и говорил без умолку, глядя на то на Алекса, то прямо перед собой. Речь его была украшена хорошей дикцией и приятным баритоном. Его подсознание видимо тоже бурлило накопленной за всю жизнь информацией, и выталкивало ее наружу через речевой аппарат.

– Посадка на Неву в 1963 году. Сначала у самолета компании "Аэрофлот" заклинило стойки шасси, а после выработки топлива остановились и двигатели. Экипаж принял решение садиться на воду. Все остались живы. 24 июня 1982 года лайнер Boeing 747 авиакомпании British Airways с 248 пассажирами и 15 членами экипажа на борту, на высоте около 11 000 метров попал в облако вулканического пепла. У самолета заглохли все четыре двигателя. Второму пилоту и бортинженеру удалось запустить два из них. Однако лобовое стекло полностью было почти полностью залеплено пеплом, и пилоты отслеживали путь самолета только через две ма-аленькие щелочки. Никто не пострадал, – мужик весело засмеялся и продолжил, – 23 июля 1983 года Boeing 767 авиакомпании Air Canada Ошибочные сведения привели к тому, что вместо 20 тонн керосина, в баки самолета было заправлено лишь 5 тонн. Топливо закончилось, двигатели самолета заглохли, а также вышла из строя вся электросистема. Недалеко находился старый аэродром, и самолет направили туда. Но давно закрытый аэродром к этому времени был переделан в гоночную трассу. И в тот день там проходили соревнования. Лайнер остановился в 30 метрах от зрительских трибун. Несмотря на начавшийся на борту пожар, никто не пострадал.

— Меня зовут Макс, – наконец сказал мужик, и протянул Алексу руку.

Он передохнул секунд двадцать, и продолжил говорить. Он перечислил все авиакатастрофы без жертв, которые помнил. А помнил он их, кажется, все. Оказалось, что он работает ведущим на радио, и не так давно готовил на эту тему передачу. Память у него была отменная, и говорить он любил. И надо сказать, умел. И когда они спускались по аварийному трапу, и пока их везли в автобусе к терминалу, Макс говорил, говорил, и говорил.

Странно, но Алекса эта болтовня совершенно не раздражала. В другом случае он давно бы послал болтуна куда подальше, но сейчас он наоборот хотел, чтобы этот голос не смолкал. Ему казалось, что еще немного, и Макс сообщит ему что-то очень важное, или по крайней мере по-настоящему интересное. Он внимательно слушал Макса, и время от времени поощрительно кивал. Ожидание чего-то важного, что вот-вот произойдет не покидало его.

Макс предложил взять в складчину такси до города. Алекс согласился, и когда они сели в машину, он почти не удивился, услышав как Макс называет его улицу и номер дома.

«Наверное, я ему сказал свой адрес, и он поедет дальше, после того, как я выйду», – подумал Алекс.

Но когда машина подъехала к дому Алекса, Макс тоже вышел вместе с ним.

– Ты давно здесь живешь? – спросил он Алекса.

– Пять лет, – ответил Алекс, – А ты...?

– Я здесь меньше года назад квартиру купил. Срочная продажа была, ну и я не удержался – тут такой классный район. Давай ко мне зайдем. По-соседски, выпьем по рюмахе, а? После сегодняшнего просто будет как-то неестественно не выпить. Что скажешь?

Алекс не нашел, что возразить, и согласился. Он уже чувствовал, что вот оно и происходит. Что сейчас случится какое-то откровение... и оно ему, скорее всего, не понравится.

Они вместе вошли в подъезд. Когда они сели в лифт, Алекс уже не сомневался, что Макс нажмет на кнопку именно его этажа. Он молча просто наблюдал за происходящим. Так и было, Макс нажал на кнопку «25». Это был этаж Алекса.

«Что происходит?» – спрашивал себя Алекс. «Почему я даже не скажу ему, что это и мой этаж? Он ведь сейчас достанет ключ, и откроет мою квартиру».

Так и вышло. Оказавшись на площадке 25-го этажа, Макс зазвенел ключами, и подошел к двери с номером 111. Это была квартира Алекса, он обратил внимание, что замок на двери стоит новый. Вот оно. Началось. Макс открыл дверь.

– Проходи, – сказал он, и зажег свет в прихожей.

Алекс переступил порог собственной квартиры, стараясь ни чем себя не выдать. В обстановку квартиры были внесены изменения, но только отчасти. Появились новые картины на стене и пара стеллажей с виниловыми пластинками. Но мебель купленная Алексом для гостиной осталась той же. Тот же низкий столик перед диваном, те же кресла. Даже фикус, подаренный мамой, стоял у окна на своем месте; и шторы на окне были те же самые. Их выбрала Марта на распродаже, когда приезжала к нему на Рождество.

На журнальном столике перед диваном появилась бутылка «Джим Бим», пара стаканов, тарелочка с крекерами и открытая банка оливок. Макс продолжал говорить.

– Родители хотели поскорее от нее избавиться, – Макс обвел широким жестом гостиную, – они вообще от смерти сына были в хлам, прости за выражение. Он финансами занимался, кажется на бирже.

– На валютной бирже, – глухо уточнил Алекс.

Он глаз не сводил с газеты небрежно лежавшей на столике. На ней была дата: 11 июня 2010 года. Он незаметно достал свой посадочный талон, все еще лежавший в кармане . Сжав зубы он посмотрел на дату: сегодня 11 июня 2009 года. Газета из будущего!

– Да, на бирже, – продолжал Макс, – Они квартиру со всеми вещами продавали. Так и не смогли войти сюда после его смерти. Их можно понять. Сын молодой, как говорится, перспективный, невеста красавица, и тут – на тебе! Он на самолете разбился. Помнишь, на Новый год самолет упал, прямо на взлетную полосу? Он как раз к невесте этим рейсом летел, на праздники.

– Что-то припоминаю, – отозвался Алекс, хотя ничего такого не припоминал.

– Еще бы. Все газеты писали. 185 трупов. Я в своей программе даже траур объявил — только тяжелый рок, – Макс налил себе и Алексу еще виски, – Я тут нашел его фотоальбом, хочешь посмотреть?

Алекс только и смог, что кивнуть. Макс встал и направился к полке с пластинками.

Алекс незаметно сунул руку под журнальный столик из черного дерева.

Тайник с пистолетом был на месте.

Работая на бирже, Алексу иногда приходилось привозить домой крупные суммы денег. С собой он оружия никогда не носил, но в доме оно имелось. Когда он покупал этот столик у антиквара, мысль о тайнике с пистолетом тогда уже у него полностью созрела. У столика было два плюса: во-первых, он был очень тяжелый из массивного дерева, а значит домработница его не опрокинет и не сломает, а во-вторых, он был низким, и под него было практически невозможно заглянуть. Алекс прибил обойными гвоздями к нижней стороне столика специально купленную для этого кобуру, и вложил в нее заряженный пистолет. Это был газовый пистолет, переделанный под стрельбу боевыми патронами 22-го калибра.

Тайник получился просто идеальный, хоть и примитивный. Пистолет мог лежать там годами, и никто бы его не заметил. Как не заметил и Макс, который как раз повернулся к Алексу, и в руке у него был фотоальбом, раскрытый на их с Мартой отдыхе на Бали.

– Смотри, вот они оба здесь. Он и его деваха. Что это? – Макс увидел пистолет в руке Алекса.

В его глазах не было испуга, а скорее любопытство. Он вопросительно посмотрел на Алекса. Но тот вместо ответа поднял руку, прицелился изумленному Максу в лоб, и нажал на спуск.

Грохот и вспышка последовавшие за этим никак не соответствовали по своей мощности пистолетному выстрелу. Это скорее были грохот и ослепительное пламя какой-то очень мощной бомбы, взорвавшейся прямо в руке у Алекса. Ему показалось что этим взрывом с него разом сдуло все мясо с костей, а заодно испепелило и квартиру вместе со всем домом как при ядерном взрыве. Потрясенный своим поступком, он стоял посреди гостиной и дико озирался.

Он находился в своей квартире №111.

Он был один.

Не было ни Макса, ни стеллажей с виниловыми пластинками.

И никакой газеты из будущего не лежало на столике.

Алекс впервые в жизни упал в обморок.

***

Лето кончилось, пришла осень, потом зима.

Постепенно, очень медленно, вся эта история начала уходить из памяти и превращаться в некую веху в судьбе, о которой принято вспоминать только в особых случаях. Ни кому из близких Алекс не рассказал о том, что с ним случилось.

Земля заканчивала очередной облет Солнца, год шел к концу. С каждого дерева свисали мигающие гирлянды, отовсюду и от всего пахло мандаринами и хвоей.

Предновогоднее время было хлопотным, но все хлопоты были по большей части приятными, хоть и заставили Алекса побегать по заполненным отарами понаехавших черт-де откуда туристами магазинам. Маме был куплен японский халат, бате – холодильник в машину.

Жалкая попытка откупиться. Ему неловко было оставлять стариков на Новый год одних, но Марта никак не сможет прилететь. А раз так, то он отправиться к ней сам, и привезет эту маленькую коробочку из черного бархата. Внутри – тонкое платиновое кольцо с бриллиантом 1,1 карата.

Тяга к целым числам и значимым датам свойственна большинству людей. Гораздо легче отказаться от второй тарелки салата, чем не доесть одну тарелку с двойной порцией. Так же и с датами: сделать предложение тридцать первого декабря за час до полуночи или второго января в обед? Второго января тоже будет неплохо, и бриллиант останется бриллиантом. Но будет как-то уже не то. Новогодняя ночь, путавшаяся на пути, сама просилась для реализации такого дела, и пропустить эту возможность было бы просто противоестественно.

Алекс прекрасно помнил о том, что сказал ему Макс в том странном и диком кошмаре: «летел к своей невесте на Новый год». Вывод прост – не лететь, а ехать.

И он взял билет на "Сапсан" — будет на три часа дольше, но зато спокойней и надежнее. Уверенность Алекса в неизбежности катастрофы была абсолютной – самолет рухнет на взлетную полосу едва оторвавшись от земли, как и было написано в той газете из будущего.

Сидя в кресле поезда очень похожем на самолетное и потому невероятно удобное, он не снимал наушников, чтобы не пропустить сообщения о катастрофе. В проходе под потолком висел монитор, на который тоже транслировали новости. Пока никаких сообщений о катастрофах или чем-то похожем не было. В углу монитора высвечивались данные о скорости поезда, температуре за бортом и оставшегося до прибытия времени. 200 километров в час. «Взлетная скорость самолета», подумал Алекс, и его живот начал наливаться ужасом. «Мы же просто летим», подумал он глядя в окно.

Земля вращается вокруг своей оси со скоростью 1600 километров в час…

За стеклом, на котором параллельными полосами налип мокрый снег, быстро мелькал лес сливаясь в сплошную темную полосу. Он представил как на этой скорости локомотив соскальзывает с путей и снарядом летит прямо на деревья, круша и ломая все перед собой и внутри себя. Вагоны с грохотом громоздятся друг на друга, давя и кромсая острыми железными обломками тела пассажиров.

Пальцы Алекса вцепились в подлокотники, и побелели от напряжения. Как же он не сообразил, что в этот Новый год нельзя даже садиться в машину, да и вообще в любой транспорт, даже в лифт, если уж на то пошло. Ему вспомнились слова одного фаталиста: "У каждого своя дорога к могиле. Общее лишь то, что с этой дороги не свернуть…"

На бледный вид и выражение ужаса на лице Алекса обратили внимание вышколенные проводники, и вскоре перед ним на подставке стоял пахнущий валерианой стакан воды, а под языком лежала таблетка с мятным привкусом.

Даже обсуждалась возможность вызова «скорой» прямо на перрон, к приезду поезда. Но Алекс попросил проводников этого не делать.

Поезд мчался дальше, а он мысленно молился всем мало-мальски знакомым богам, чего в жизни никогда раньше не делал; он просил у них прощения за все гадости, которые совершал в жизни, и обещал больше так никогда не поступать. Он так старательно молился, что даже в запале даже оговаривал себя, беря на душу чужие грехи. Четыре часа поездки равнялись четырем часам пытки непрерывным страхом смерти. А ее близость, как известно, делает верующими и самых заядлых безбожников. Даже в самолете с горящими двигателями Алексу было проще: там счет шел от силы на минуты, а здесь это же ощущение ужаса и ожидание смерти тянулось и тянулось...

На перрон Алекс вышел совершенно измотанным, с дрожащими руками и коленями. Мысленную клятву данную себе в поезде — поцеловать землю, если доедет живым — он не выполнил. Примерно с час он не мог покинуть бар на вокзале, глотая рюмку за рюмкой. Страх уступил место чувству стыда, он чувствовал себя одураченным. Алкоголь на Алекса почти не действовал, как и тогда, когда они тогда пили с Максом.

В конце концов Алекс собрался с силами, взял такси, и поехал к Марте, изображая на лице безмятежную радость.

***

Земля продолжала очередной облет своей звезды, и снова пришло лето.

Мягкое точечное освещение ресторанного столика на верхней палубе круизного лайнера было рассчитано так, чтобы не терялся свет от красной свечи в его центре. Бриллиант 1,1 карат на тонком пальце Марты отбрасывал искры каждый раз, когда она поднимала свой бокал с Бонардой. «Лучше ей об этом не говорить, – лениво подумал Алекс, – а то еще наклюкается». Марта была в восторге от круиза, который он ей дарил. Ее почти детский восторг наполнял сердце Алекса нежностью. Он жестом подозвал официанта, бесшумно катившего по ковровой дорожке между столиками тележку с сигаретами и аперитивами. Это был их медовый месяц.

Похожий на дирижера из филармонии официант ловко поставил перед ним пузатый бокал и налил виски.

Марту что-то заинтересовало на нижнем отделении тележки. Официант заметил ее взгляд, и предупредительно подал ей газету.

– Не может быть... – нахмурившись протянула Марта.

– Что там? – поинтересовался Алекс.

– Вердера убили.

– А кто это?

– Ты что не знаешь Вердера? – удивилась Марта, – Да его все знают. Он из каждого утюга вещает.

С этими словами она протянула Алексу газету.

На первой странице был фотография Макса. На ней он был в той же модной рубашке, что и год назад во время их встречи. Под фото была крупная надпись: «В своей квартире застрелен популярный радио-ведущий Макс Вердер. Полиция ведет расследование. Рассматривается несколько версий случившегося».

Макс на снимке смотрел прямо в камеру, и от его взгляда Алексу стало не по себе.

Он посмотрел на дату выхода газеты: 11 июня 2010 года. Вчерашняя.

– Ну что, узнал его? – спросила Марта.

– Нет, дорогая. Впервые о нем слышу, – не сразу ответил Алекс.

Он вернул ей газету, и залпом допил свой виски.

Глаза его сразу же стали снова искать официанта с тележкой.