Пункт выдачи №13. Второй сезон

Иногда мне кажется, что моя жизнь — это сериал, разбитый на эпизоды. Причём жанры меняются постоянно.

Первое, что я посмотрел, — детский многосерийный фильм _"Счастливое детство"_. Со всеми составляющими: молодая и красивая мама, отец, который приходит уставший после работы и подбрасывает меня, визжащего от страха и восторга, до потолка; песочница во дворе, мультики по телевизору, манная каша и компот — в детском садике. Потом школа, первая любовь и так далее.

Потом началось подростковое кино с переживаниями, первыми драками, любовью, дружбой с пацанами и воровством из магазина первой бутылки и пачки сигарет. Драки во дворе: наши против «оборотней», потом — с «оборотнями» против «понаехавших».

Что было дальше?

Наверное, военная драма. Постепенно начали приходить плохие новости: ругань политиков по телевизору, злые листовки на улицах и надписи _"Убей обычку!"_ или _"Ведьмы go home!"_ на стенах домов. Пацаны из соседнего квартала перестали здороваться, родители ссорились чуть ли не до драки, мама ушла, первый убитый парень в уличной разборке — и появилось это неприятное слово _"нечистый"_.

Ненависть. Ещё раз ненависть. И снова ненависть. А потом — война и мобилизация.

Служили два товарища, вернулся только один.

А что за кино было после войны? Да никакого. Ни ситком, ни драма, и даже не любительский YouTube-сериал, снятый на телефон. Жизнь тянулась, как бесконечная серая автострада — вся в пыли, скучная, бесцветная. Дни пролетали мимо, как хайпующие политики, и ничего не происходило, что можно было бы хоть как-то квалифицировать в киношном стиле.

Пока в моей жизни не появился пункт выдачи.

Вот тогда стало повеселее.

***

Я устроился на работу в пункт выдачи интернет-товаров. Ничего так — интересно было. А вся соль в том, что мы, в рамках какой-то госпрограммы, начали выдавать посылки не только обычным жителям города, но и необычным. _"Примирение"_ и всё такое.

Необычки — это те, кто много лет назад явился в наш мир из ниоткуда и так и остались. Можете называть их инопланетянами, можете нечистью или _особенными_ — кому как нравилось. Жили они вполне мирно, пока нечистые не решили повоевать. Или это наши так решили. Кто теперь разберёт? Как говорится в одном сериале: _"Не доверяй никому."

Кстати, о сериалах.

Пункт выдачи был практически ежедневным ситкомом, если уж продолжать в таком духе. Ну, таким лёгким комедийным сериальчиком на буднях. Каких только приколов не случалось с этими упырями! Однажды вампир шарахнулся от креста, когда другой клиент получил монастырскую водку в футляре с распятием. Был случай, когда невидимка примерял костюм Человека-паука. Как-то из коробки сбежали мыши, и нам пришлось устраивать настоящую охоту. А один клиент так возмущался плохим обслуживанием, что вспыхнул факелом, перепугав всех вокруг.

А ещё мой напарник слёг на больничный, и его заменил настоящий зомби. Ну, не совсем живой мертвец — был нюанс, но факт остаётся фактом. Гнильчик оказался не таким уж страшным, даже сработались. Он и сейчас на месте. В отличие от…

Короче, комедия в стиле _«Охотников за привидениями»_ потом перешла в триллер. Да, похищение детей, маньяки — начался чистый хоррор 18+.

Такого я насмотрелся, что и вспоминать неохота. Опять вспомнил про свой навык хождения по снам, которому ещё в армии научился, — пришлось снова его использовать и загадки разгадывать. Чудак, которого я защищал, сам оказался маньяком. Фантастический детектив. Нуар с монстрами и убийцами. Моя жизнь — тот ещё винегрет, да? Ну а что делать? Мне даже нравится. Жив остался — и уже хорошо.

Школу прошёл, войну прошёл, схватку с маньяком внутри собственного сна прошёл — будем жить. Правда, есть одно «но»: из последнего эпизода я вышел скорее проигравшим. Пришлось пойти на уступки и предательство, а вот это уже ни в какое кино не вписывается. По крайней мере, из тех, что я смотрю. Герой должен победить зло или умереть, пытаясь, но не договариваться с нечистью…

Поэтому перед вами — драма. Эпизод первый. «Жизнь предателя».

---

После всех этих приключений проспал целый день — хоть бы тысяча полтергейстов колотила в тарелки и трясла кровать, я бы не проснулся, даже если бы на пол сполз. Там, среди тапочек и носков, продолжил бы дрыхнуть.

Очнулся в пять вечера. Из головы будто огромным ментальным вентилятором выдуло всю гадость, усталость и туман. Окно распахнуто, занавески колышутся, впуская свежий воздух. Поднялся, застелил кровать — и под подушкой обнаружил старую чёрную шляпу с широкими полями.

Крюков, как кукушка, решил подкинуть мне своё яичко? Или напомнить о себе, играя в какую-то игру? Давай не будем с тобой дружить, обожжённая мразь. «В печь её!» — сказал бы профессор Преображенский, но я выкину в мусорное ведро, у меня с печами ассоциации не те.

Зевая, прошёлся по дому — никого, естественно. Отец на работе. В отличие от меня, его никто не отпускал. Помитинговал, повоевал, пора и денежку зарабатывать. Поля сами себя охранять не будут. При нынешних делах я бы на месте агрария удвоил, а может, и утроил охрану.

На кухонном столе — вырванный листок из моей школьной тетради, и поверх упражнений и отметок учителя — написано послание.

«Поговорим завтра, я на сутки. Разочаровал ты меня. Кстати, звонил инспектор по делам особенных, Завозный. Очень хотел с тобой пообщаться. Ещё приезжал нечистый, такой длинный, молодой, с косой до жопы, хотел поговорить, но я не разрешил тебя будить. Пусть своих вампиров трогает, нечисть. А, ещё директор звонил, говорил, что можешь пару дней отдохнуть. Какая-то гниль вместо тебя побудет. Что у вас там за магазин?»

Ну, какой есть папа. И ты ещё многого не знаешь.

Завозный — чёрт, тебе какого нужно от меня? Заблокирую в мобиле и звони хоть весь день. Я тебе жизнь спас, может, и не нужно было, но не мог я спокойно смотреть.

Касьян Длинноволосый, тебе чего нужно было? Отстаньте от меня, у Игоря отпуск. Сначала бьют, потом бегают за тобой, дружбу ищут. Что Завозный, что этот — один хрен. Мне мальчик-оборотень ближе будет и девочка-призрак. Даже мертвец интереснее, хотя он, скорее всего, стукачок и на Касьяна работает. Нужно не забываться и за языком следить. Нет у меня друзей среди нечисти, как и среди своих, похоже, тоже.

Чем такие завязки в драмах заканчиваются обычно?

Не дождётесь.

А пока нужно утилизировать эту гадость.

Я обернул воняющую подгоревшим мясом шляпу мусорным пакетом и засунул поглубже в ведро. Сверху мусором прикрыл. Вот, кофе выпью и пойду выкину, там, где ей место. А пока кофе. Очень хочется выпить кофе.

Телефон зазвонил, когда я, наконец-то, пил ароматный коричневый напиток с подсохшей корочкой хлеба и маслицем сверху.

Пришлось прервать кайф, чтобы ответить. Телефон лежал в комнате, и, пока добирался к нему, откинул ногой лежащую на полу конфету — отец, наверное, обронил.

— На проводе. Вообще-то у меня выходной, Касьян Назойливый.

— Не очень вежливо, — спокойно ответил голос в трубке.

— Не вежливо это избивать и похищать своих знакомых. А я вообще сама человечность.

Трубка молчит. Трубке неудобно. Я убеждаюсь, что он ещё тут, и сам прерываю тишину.

— Как там Морфеус? Передавайте привет.

— Домой уехал.

— Не понравилась наша провинция? Понимаю, тот ещё винегрет. Можно отравиться.

— Интересное сравнение, Игорь. Обязательно запомню и буду использовать.

— Вы чего-то хотели? — говорю. — А то я бы ещё поспал. Выходной, всё по закону.

— Значит, всё нормально, — говорит Касьян. — Всё помнишь из произошедшего вчера?

— Такое забудешь. Приключения во сне и наяву. Не скажу, что мне понравилось, но пусть будет.

— Я сказать хотел, — мнётся Касьян. — Что мы будем на днях детишек тихонько собирать и опрашивать. Ну, ты понял, каких детишек. Хотим понять, что случилось с ними, не пострадали ли, ничего им не сделали. Не хочешь поприсутствовать?

Дети. Детки. Цветы жизни. Детки-конфетки. Меня будто обожгло, по плечам дали горящим поленом. И это я тоже помню?

— Игорь?

Сколько минут или часов была пауза, пока я вспоминал.

— Наверное, откажусь. Мне эти ваши разборки поднадоели до чёрт… сильно надоели. Меня били, возили взад-вперед, оскорбляли, со мной отец не разговаривает. Думаю, хватит с меня приключений на ближайшее время. У меня отпуск. Кстати, как там Гнилл?

— Справляется. Значит, не хочешь?

— Очень на это надеюсь. И ответ на вопрос — «нет». Воевать с вами я не собираюсь, но и дружба… Подумать надо, что с дружбой. Дайте мне пару дней.

— Хорошо, — сухо как ветер их пустыни проскрежетал Касьян. — Принято. Отдыхай пару дней. Послезавтра Гнилла нужно сменить. И поглядывай за ним через тарелочку. Не потерял ещё артефакт?

Потерять не потерял, но забыл о нём — это да.

— Ещё вопросы и указания есть? Если что не так, в машину и дальше — вы знаете.

— До свидания, Игорь. Отдыхай. Пусть обиды останутся позади. Все могут ошибаться, дай и нам право на ошибку.

Он хитрец, не дал мне ответить и положил трубку, хотя я уже заготовил тираду. Ну и фиг с ним. Без этих волосатых проблем хватает. Отец придет завтра, скандалить будет. А сейчас у меня выходной.

***

Мусор я всё-таки выкинул. Выходить из дома было страх как лениво, но грязная шляпа в мусорном ведре пугала и могла придушить во сне. Представил — аж содрогнулся. Ну и воображение у меня. Наскоро оделся, пакет связал, пнул пару раз, потому что показалось, что он шевелится, и вышел прогуляться. Как хорошо на улице. Дети бегают, машины сигналят, солнышко уже собирается уходить, но ещё здесь. Взрослые сидят по домам или на работах вкалывают, а бабульки ещё не оседлали лавочки. Я, никем незамеченный, проскочил двор, открыл мусорный бак и с откровенным кайфом швырнул пакет, и крышку с грохотом захлопнул. Я знаю, что мы ещё встретимся, как там тебя, Федя. Но шляпа твоя не будет у меня дома лежать. Без обид, мудак. — Дядя Игорь? Я обернулся. Малой из соседнего подъезда появился из ниоткуда и на меня снизу вверх смотрел. Как его зовут? Андрей, кажется. — Вы потеряли. В одной руке он держал мусорный пакет, а в другой — большое черное перо, которое мне как раз показывал: — Вы потеряли. — Это не моё. Я что, похож на павлина? Выкинь гадость, мама увидит — наругает. Мальчик смутился, будто я накричал, и глазки опустил, покраснел.

— Ты чего, сосед? — говорю. — Испугался? Прости, но не моё это перо. Нафиг оно мне, я мусор выкидывал.

— Оно из мусорного пакета вылетело, я видел. Наверное, прицепилось где-то, а я подумал, что ваше. Извините.

— Ну, во-первых, не «моё», а «я потерял», а во-вторых, нечего извиняться. Ты чего, сосед? Ладно, выбрасывай своё и пошли, подожду тебя.

Я дождался, пока он закончил свои дела — такой мелкий, а уже хозяин. По ходу втоптал перо в землю, чтобы глаза не мозолило.

— И как дела, сосед? Смотри, всю жизнь живём в одном дворе, а не знакомы толком, да? Как школа, нравится?

— Не очень, — признался пацан и, чуть расслабившись, начал рассказывать о том о сём.

Как вдруг подключилась его мамаша. Она с таким остервенением начала его звать домой, спрятавшись где-то в проёме окна, что Андрей извинился и убежал вперёд. Я пожал плечами и дальше пошёл уже в одиночку.

К входной двери подъезда прицепилось маленькое перышко и, чудом удерживаясь на идеально ровном металле, трепыхалось на ветру. Я не стал его трогать.

Пройдя мимо, заметил ещё одно в почтовом ящике.

Ещё одно скинул с коврика у двери.

Вошёл, ожидая, что на меня сейчас посыплется целый ворох перьев, как из разорванной подушки, но нет — только ещё одна конфета лежала посреди коридора.

Тот, Кого Не Хочется Вспоминать, щедро разбрасывал напоминания о себе.

Помню я о тебе, Фёдор Крюков. Тебя забудешь…

***

Тарелочка была на месте, как и волшебный фрукт. Немного в пыли, но это поправимо. Я сходил на кухню, вымыл посуду, нежно вытер артефакт полотенцем и выкинул конфетку, лежавшую на столе, в мусор.

Расположился у стола, закрыл занавесками окно, чтобы никто даже случайно не заглянул, и покатил яблоко по краю тарелочки. Эх, как в старые добрые времена.

На кого посмотреть — долго не думал.

Кручу-верчу, посмотреть хочу. Катись, наливное яблочко, по серебряному блюдечку и покажи мне Гнилла. Моего напарника из особенных. Он сейчас в магазине должен быть.

Рулетка послушно завертелась, похоже, поняла, что от неё требуется, и через минуту я увидел Гнилла и знакомое, почти родное помещение.

Гнилл уже не такой опрятный и невозмутимый, как раньше. Скажу больше, я даже немного злорадствовал — а попробуй нашей работы, особенный. Это тебе не… Не знаю, чем они там занимаются у себя, но сейчас он явно не справляется.

Под ногами разорванные картонки, мусорное ведро забито бумагой, открытые ящики с неразобранным товаром заняли весь пол за столом. Отдельно стояла пластиковая бутылка с химией — и, кажется, она протекла, а Гнилл этого ещё не заметил, потому что был занят скандальной клиенткой.

— Где моя посылка?! — кричала она так звонко, что даже у меня заложило ухо. — У ребёнка день рождения! Я пообещала подарить ему приставку сегодня! Сообщение пришло, что товар доставлен! Где моя посылка?!

— Простите, товар ещё не принят, — пытался объяснить Гнилл. — Если вы зайдёте через полчаса…

Но клиентка и слушать не желала — продолжала завывать сиреной:

— У меня нет полчаса! Это вы живёте вечно, а мы не бессмертные! День рождения у сына только раз в году! И когда я плачу большие деньги, я хочу получить товар вовремя!

Гнилл ещё что-то попытался ответить. Я видел, как он прячет под прилавком дрожащие руки — нервничает. Знаю, проходили.

— Не смей меня перебивать, как там тебя… особенный Гнилл! Не такой уж ты и особенный, если не можешь быстро и вовремя обслужить клиентуру! Не стыдно перед людьми, которые вынуждены ждать мертвеца?!

Очередь и правда уже тянулась к двери, и люди заполнили всё маленькое помещение. Старики скучали, женщина умудрилась затащить коляску и катала её взад-вперёд, бросая укоризненные взгляды на бедного Гнилла. Дети залезли в примерочную и сражались на обувных ложках. Полный беспредел. И что самое плохое для Гнилла — среди них не было ни одного особенного. Даже морально ему никто не мог помочь.

И я не могу. Как мне сейчас начать вещать из ниоткуда, распугивая клиентов? Да и незачем. Пусть сутулый учится — мне никто не помогал. Вот такой я злой.

А приставка — вон она. Стоит справа от него, в ящике, только логотип выглядывает. Гнилл, успокойся и просто обернись.

Я что, это вслух сказал?

---

Больше в тот день к тарелке я не прикасался. Гнилл справится. А у меня по квартире начали появляться конфетные обёртки — то на полу, то на кровати, то в ванной, то в раковине на кухне.

Ещё и голубь врезался в кухонное окно, оставил коричневые разводы, а перо приклеилось — всё в крови.

Я всё понимаю. ФК пытается что-то сказать, но без переводчика трудно. Пусть сам приходит или гонца присылает, а я буду спать.

Ещё один звонок был. Неприятный. Тяжело вспоминать.

Как только аппарат затрезвонил, я почувствовал неладное. Звонок у нас один на всех, но почему-то именно этот блеял так жалобно, что брать трубку совсем не хотелось.

— Алло?

— Это ты, щенок?

— Не понимаю вас. Кто это?

— Слушай ты, мразота. Мне этой ночью очень неприятный сон снился. Там и ты участвовал, и придурок с кладбища. Ничего не хочешь мне рассказать?

— Я не психотерапевт, извините.

На той стороне что-то грохнуло, он зашипел от боли.

— Слушай, мразь. Не думай, что для тебя всё закончилось. И не мечтай, щенок. Думаешь, связался с нечистью — сам стал бессмертным?

— Чего вы от меня хотите?

— Я? (он так эмоционально выругался, что и повторить нельзя) Я теперь к тебе неравнодушен, щенок. Всю свою силу, всё своё влияние использую, но тебе в нашем городе не жить, гнида нечистая. Каждый полицейский будет помнить, кто ты есть, и что с тобой делать. Каждый бандит будет смотреть на тебя с ненавистью. Любая городская служба, на которую я могу повлиять, будет ставить палки в твои нечистые колёса. Твоя жизнь превратится в ад!

— Вы чего слюной брызжете? Аж сюда долетает. Случилось чего?

Кажется, он там задыхаться начал. Может, астма или что-то вроде того? Я бы не сильно сожалел, если что, но такие не тонут. Успокоился и затих.

— У меня правая рука вся ошпарена, и «бочина» в ожогах. Я мажусь вонючими мазями и вспоминаю этот сон, где меня поливают кипятком, а ты стоишь рядом с придурком и смотришь.

— А больше ничего не помните? — намекнул я.

Там ведь был ещё и финал, когда я спас Завозного, договорившись с Крюковым о сотрудничестве. Да, я согласился работать на него, чтобы этот мудак на той стороне провода не превратился в обожжённую котлету. Вот и благодарность прилетела.

Он ещё орал в трубку, когда я спокойно завершил бесполезный разговор. Дружить не получится.