Ако устало вытирает пот со лба. Руки пахнут железом и машинным маслом, и в сочетании с палящим солнцем кажется, что он и впрямь попал в ад на земле.
Ако никогда не любил жару. Сколько себя помнил, он предпочитал расслабленной неге южных широт северные просторы. Хоть и был родом из этих мест.
Дрянная железяка никак не хотела заводиться.
Кончилось топливо.
Хорошо было Экзюпери, конечно. У него самолёт был, а не дурацкая моноколесная телега - пик постапокалиптичных технологий, блин. Угораздило же Ако жить в эпоху перемен.... Хотя....
А когда это в мире ничего не менялось?
Вообще, единственное, что в мире не меняется - это тот факт, что в нём постоянно что-то меняется. Такой вот смешной парадокс.
Даже гайки на этом палеве плавятся и не хотят закручиваться.
Ако со всей дури лупит гаечным ключом по запасному аккумулятору, который никак не хочет входить в паз из-за этой отвратительной расплавившейся гайки.
Оглядывается.
Нет, никаких златоволосых инопланетян всё ещё не появилось. Он в этой пустыне совсем один.
А можно ли вообще считать пустыни пустыми?
Ну, типа, пустота - это же вообще отсутствие всего. А в пустынях есть...
Песок.
Колючки.
Воздух.
Если повезёт - оазис.
И....
Ну, Ако с машиной тоже тут. Получается, пустыня автоматически перестаёт быть пустой, когда в неё кто-то попадает.
Значит, весь он, в некотором роде, пустыня. А раз это всё - Ако, то и происходить всё будет именно так, как он захочет.
С этими мыслями он спокойно выдыхает, собирается с силами и откручивает треклятую гайку, после чего вставляет аккумулятор.
Машина довольно гудит.