Пустоты нет

Джереми Нуцци толкнул дверь. Та легко поддалась. Все, как положено. Ведь он сам дал своему двоюродному брату Грэзи ключ. Нуцци вытер пот со лба. Даже для спуска по лестнице ему пришлось потрудиться. Комплекция подвела. Нуцци посветил мощным фонарем. В глубине подвала мелькнул силуэт.

«Не испугался, значит», — подумал толстяк.

Ночь. Старые доки. Полузаброшенное здание.

«Сюда мало бы кто поперся», — продолжил он свою мысль.

Хоть это и был их район, который железной рукой держал его старший брат, Альфред Нуцци, но и просто шпаны здесь хватало.

«Ладно. Надо завершить сделку», — решил толстяк.

Он бы и сам прихлопнул этого детективчика, но алиби, так его растак. Отсутствие алиби увеличивало расходы, а то и тюремный срок.

— Грэзи! — крикнул Нуцци и снова махнул фонарем. — Это ты?

— Нет, — ответил силуэт в дальнем конце подвала, и прежде чем толстяк сумел выхватить из кармана револьвер, раздался выстрел.

Ба-бах. В пустом подвале ожидаешь эхо от громкого звука, но здесь все было иначе. Звук зародился от подрыва пороха в патроне, выскочил наружу, попытался раскрыть «крылья», но тут же погас в вязкой темноте подвала. «Ба-бах» не получилось. Только «ба» и все. Лишь вязкая тишина.

По правой руке Нуцци с бесполезным револьвером словно садануло тяжелой палкой. Оружие отлетело в сторону. Снова грохнул выстрел. Толстяк рухнул на земляной пол подвала. Пуля пробила ему бедро. Он все понял. Сорвал с пальца кольцо, сунул его в рот. Дернул кадыком, и кольцо неожиданно легко провалилось в глубины его бездонного желудка.

Стрелявший подошел ближе. В его руке вспыхнул фонарь. Вместе с валявшимся рядом фонарем Нуцци было вполне светло.

— А, это ты, — узнал подошедшего толстяк. — За что?

Он чувствовал, как под ним быстро растет лужа крови.

— Ты знаешь, за что.

— Я был…

Стоящий рядом с Нуции человек не стал дожидаться окончания фразы. Грохнул выстрел. Потом еще. Убийца дождался пока тело перестанет дергаться, наклонился, вложил в руку толстяка револьвер и с силой сжал, начавшую холодеть кисть. Порыскал фонарем из стороны в сторону, нашел револьвер убитого, положил в свой карман и пошел к выходу.

***

Воздух вокруг казался Клаусу Зорге густым и вязким. Еще одна ступенька вниз, и это чувство только усилилось.

«А ему хоть бы что!» — подумал молодой человек.

Он имел ввиду старшего инспектора Шмутке, что спускался в эту преисподнюю сам и тянул за собой своего молодого помощника.

Ну, как тянул? Никто не заставлял Клауса идти на курсы патрульных, а потом, отработав два года на улицах в тщетных попытках примирить конные повозки и самобеглые коляски, написать заявление с просьбой перевести его в детективы. К его удивлению, заявление удовлетворили. Так он попал в 14-й участок, в чье ведение входило три района на юге города. Начальник участка, коммандер Алекс Майер, худой, пожилой мужчина невысокого роста обрадовался ему, как родному.

— У нас как раз недавно освободилось место помощника инспектора, — сказал он и что-то черкнул в документах Клауса. — У вас будет хороший наставник.

Молодому человеку очень хотелось спросить, что значит «освободилось место», но он постеснялся.

«Наверное, прежний помощник пошел на повышение», — так Клаус сам себе объяснил слова коммандера.

Старший инспектор, Корнелий Шмутке, к которому Клаус попал в подчинение, оказался не молод и грузен. Редкие волосы на голове он зачесывал назад, чтобы скрыть лысину, а под глазами набухли мешки. Щеки инспектора были гладко выбриты, но это не спасало общей нерадостной картины.

«Пьет, курит и плохо питается», — решил Клаус и тут же покраснел.

Он сам плохо питался, поскольку жалование патрульного приходилось делить на всю семью: мать и двоих младших сестренок.

«Зато не пью и не курю», — попытался оправдать себя в своих же глазах молодой человек.

«Ага, — тут же возразил ему внутренний голос. — На какие бы ты шиши пил и курил? Вот разбогатеешь, тогда посмотрим, какой здоровый образ жизни ты будешь вести?!»

«Разбогатеть» — было жизненным стремлением Клауса. Это слово олицетворяло много хорошей пищи, приличную школу для сестренок и внимание к нему самому симпатичных девушек.

— Ты меня слушаешь или нет?

Молодой человек вздрогнул. Оказывается, что он так погрузился в свои мысли, что не заметил, как старший инспектор закончил читать его направление и заговорил с ним.

— А? Что?

— Мертвяков уже видел? — повторил свой вопрос Шмутке.

Мертвяков Клаус видел. Вернее, мертвяка. Одного, поскольку мертвая лошадь вряд ли относилась к этой категории. Это случилось на пересечении Маркет-стрит и проспекта генерала Дюбаи, где стоял Клаус в бытность патрульным. Выскочившая с проспекта самобеглая коляска врезалась в грузовую повозку. Сбитая лошадь дергалась на мостовой не меньше минуты, а вот возничий, после полета с облучка на каменную мостовую, даже не пошевелился.

— А почему вы спрашиваете? — спросил Клаус.

— Решаю, как далеко от тебя стоять, когда ты начнешь блевать, — ответил старший инспектор.

— А…? — начал молодой человек.

— Б! — прервал его Шмутке. — Пошли, у нас вызов. И, скорее всего, там нас ожидает труп.

Он вышел из-за стола, надел плащ, шляпу и без слов двинулся на выход.

«Убийство?» — подумал Клаус.

Ему надо было бы вспомнить о правилах осмотра места преступления, что заставляли зубрить на курсах патрульных, но думал он о другом. Вот он уже помощник инспектора. Года через два станет инспектором, еще через пару лет, если все хорошо сложится, старшим инспектором. Значить через четыре года он разбогатеет? Но старший инспектор Корнелий Шмутке не производил впечатление богатого человека. Что получается тогда? Он, Клаус Зорге ошибся в выборе пути к осуществлению своей мечты? Нет, нет. У него все сложится по-другому.

С этими мыслями Клаус бросился догонять своего начальника.

***

Ехали недолго. В их распоряжении оказался «Гросс-25ТМ», черный мобиль, как теперь часто называли самобеглые коляски. За рулем расположился сам старший инспектор. Это было приятно. Клаус до сих пор никогда еще не ездил на этом новомодном средстве передвижения. Но, то ли из-за большой скорости движения, то ли по какой-то другой причине, мобиль неимоверно трясло на камнях мостовой, да так, что даже мысли в голове помощника инспектора подпрыгивали вверх-вниз, и связать их в одну цепочку никак не получалось. Так что, пока ехали до места преступления, Клаус ни о чем не думал. А потом пришлось спускаться в темный подвал.

***

— Привет, Вилли! Привет, Филипп! Что тут у вас? — Шмутке пожал руку сначала какому-то местному полицейскому, а потом пожилому коронеру.

— Подростки случайно забрели, — ответил полицейский и непроизвольно посмотрел на часы. Пятница, конец смены. Ему, как видно, не хотелось задерживаться. — Вот и обнаружили.

— Дурь? — спросил инспектор.

— Кто ж признается! — ответил полицейский. — Говорят, гуляли.

Инспектор хмыкнул. Портовый район не очень располагал для прогулок.

— А у тебя? — Шмутке обратился к коронеру, который сидел на корточках рядом с трупом.

— Огнестрел, — сказал, поднимаясь, тот. — Скорее всего, в плечо, потом в ногу и две пули в живот…

Коронер еще что-то говорил, а Клаус почувствовал, как к горлу начинает подкатывать тошнота. Он рассчитывал увидеть здесь полноценный труп, но тела как такового не оказалось. Труп - это не страшно. Это, как тот возничий, тихо и без движения лежавший на пересечении Маркет-стрит и проспекта неизвестного Клаусу генерала.

Здесь же все было по-другому. Истлевшая одежда, торчащие кости, пустые глазницы и отвратительно приторный запах.

«Кости, это всего лишь кости», — попытался успокоить себя молодой человек.

Как в Палеонтологическом музее, где стояли огромные скелеты динозавров. Клаус хотел сводить туда сестренок для развития, но цены на входные билеты кусались. Даже пресловутая «Ночь в музее» не могла в этом помочь. Вход-то бесплатный, но до музея, что располагался не близко от места, где жила семья Клауса, надо еще добраться, а потом снова вернуться домой. А вокруг ночь, преступность, о которой Клаус знал не понаслышке. Вот и получалось, что и «Ночь в музее» — это снова только для богатых.

Мысли о музее помогли молодому человеку успокоиться. Тошнота отступила. Вовремя. На Клауса смотрели инспектор и пожилой коронер, которого Шмутке назвал Филиппом.

— А новичок — ничего, — проговорил коронер. — Минуты три прошло, а еще не блюет. Ха-ха-ха.

Старший инспектор скривился.

— Ладно, не кривись, — правильно понял его мимику Филипп. — Лежит здесь наш клиент не менее полугода. Воздух влажный. — он ткнул носком ботинка земляной пол. — Сыро. Разложение протекало успешно, то есть быстрее, чем обычно.

— Не менее полугода? — переспросил Шмутке. — Это и два года?

— Можно и так сказать, — ухмыльнулся коронер.

«Два года», — выскочила в голове у Клауса подсказка. Упрощенный порядок оформления. От одного до трех дней. Передача в архив без включения в общую сводку происшествий.

«Он не хочет расследовать это дело!» — возмутился про себя молодой человек и слегка оторопел от своих, таких неожиданных эмоций.

Просто… Просто нет расследований, нет продвижения по службе. Цель «разбогатеть» так вряд ли будет достигнута, а сестренки еще долго не попадут в Палеонтологический музей.

В это время коронер снова опустился на корточки и стал ножницами разрезать остатки одежды, чтобы лучше разглядеть характер повреждений.

Тошнота у Клауса окончательно прошла, и он стал вглядываться в действия коронера. Пусть старший инспектор не хочет заниматься этим делом, но, возможно, он, Клаус что-то заметит, раскроет это убийство и тогда…

«Ох ты!» — воскликнул про себя молодой человек.

Его цепочка мыслей оборвалась, когда коронер достал из-под остатков одежды, оттуда, где раньше располагался желудок, перстень. Черный камень блеснул в лучах фонарей.

— Это же…, — не удержался Клаус. Такие перстни носили члены мафиозных семей. Те, что находились вверху их властной иерархии. — Мафия?!

Шмутке вновь скривился.

— Два года, Филипп, — он обратился к пожилому коронеру. — Два года. И отчет не забудь.

— Как всегда, — ответил тот. — Как всегда.

Инспектор развернулся и пошел в сторону двери. Полицейский облегченно вздохнул. Теперь и он мог уйти.

«И это все?! — думал Клаус. — Или начальник что-то задумал?»

***

В участке старший инспектор указал помощнику на пустой стол.

— Твой будет, — сказал он. — Машинка там.

На комоде с большим количеством ящиков стояла печатная машинка ядовитого сиреневого цвета.

— Вот формы отчетов, — Шмутке протянул ему несколько бумажных бланков. — Я потом проверю.

— Но…, — начал Клаус, но начальник уже углубился в какие-то бумаги на своем столе.

***

С печатной машинкой начинающий детектив столкнулся впервые. Болели кончики пальцев, а еще он запорол пару бланков.

— Хе-хе-хе, — у стола Клауса остановился высокий, широкоплечий мужчина средних лет. У него была черная курчавая шевелюра, и он широко улыбался. — Узнаю Корна. Из каждого своего помощника хочет сделать машинистку-стенографистку.

— Чего тебе, Боб? — спросил из-за своего стола Шмутке.

— В бар идешь? — ответил вопросом здоровяк.

— Не знаю.

— А твой подчиненный?

— Ему решать, — равнодушно ответил старший инспектор.

Клаус хотел сказать, что ему еще печатать и печатать. Кроме того, сегодня он остался без перекуса, и перспектива потратить сэкономленные деньги на кислое пиво его не прельщала.

— Пошли, — здоровяк хлопнул помощника инспектора по плечу. — Завтра допечатаешь. Все равно без отчета коронера в архив не примут.

Его начальник вроде бы не возражал, а отказываться от общения с коллегами в первый же день работы было неудобно.

***

Клаус сидел за столиком один. Перед ним стояла кружка пива, из которой он отпивал напиток короткими глотками. Молодой человек рассчитал, что так он сможет протянуть не менее часа. Потом можно будет встать, улыбнуться всем и отправиться домой.

— Что не нравится пиво? — за стол к нему уселся здоровяк Боб.

— Не привык, — честно признался Клаус.

— А вот это правильно. Со своими надо быть честным, — сказал Боб и махнул официанту. — Кружку пива!

Они помолчали. Здоровяку принесли его заказ.

— Повезло тебе, — сделав глоток из кружки, сказал Боб. — Корн хороший начальник. Вырастешь в настоящего детектива.

Клаус хотел сказать, что он уже детектив, но вовремя понял, что его слова будут звучать глупо. Вместо этого, он задал вопрос, который постеснялся задать коммандеру, начальнику участка.

— А куда девался предыдущий помощник? Пошел на повышение?

— Хех, — поперхнулся пивом Боб и снова приложился к кружке. — Всех нас ждет такое повышение. — он с мгновение подумал и продолжил. — Пропал он. Убили, скорее всего. А раз не нашли труп, значит, попал в немилость к серьезным ребятам.

— Видишь, — еще через мгновение добавил он. — Никаких тайн между своими.

Клаус был ошарашен. Убить полицейского, детектива, пусть хотя бы и просто помощника инспектора и все? Только досужие разговоры в баре? Он схватил кружку и сделал большой глоток.

— А…? — начал Клаус.

— Не волнуйся, — оборвал его Боб и серьезно посмотрел на собутыльника. — Корн такое не спустит. Или уже не спустил.

***

Корнелий Шмутке вышел из участка. Налево вела дорога в бар, где каждую пятницу собирались его коллеги из участка, направо — к трамваю, который довез бы его до окраины города, где в одном из домов инспектор снимал квартирку.

Шмутке почти уже повернул направо, но его окликнули.

— Эй! С тобой хотят переговорить.

Это был молодой парень с короткой стрижкой, одетый во все черное. Он указывал на роскошный белый мобиль, стоящий неподалеку.

— Предпочитаю свежий воздух, — сказал Шмутке и пошел к фонарю, что стоял неподалеку и освещал кусочек улицы, на которую уже опустились сумерки.

Под фонарем инспектор достал сигарету и закурил.

— Ни капли у тебя уважения, — сказал подошедший пожилой мужчина в белом костюме.

— С чего бы? — ответил Шмутке.

— Ладно, будем считать, что со светской частью беседы мы покончили, — сказал подошедщий. — Как будешь расследовать дело?

— Какое дело? — инспектор впервые с начала разговора посмотрел на своего собеседника. — Какое дело, Альфред?

— Убийство моего брата! — повысил голос старик.

— Кто сказал, что это твой брат?

— Но кольцо…, — начал тот, кого Шмутке назвал Альфредом.

— Чушь, — отрезал инспектор.

Он сделал затяжку, еле удержался, чтобы не выпустить струю дыма в лицо собеседника. — Вот что я тебе скажу. Кто-то обокрал твоего брата. Самое ценное проглотил. Вы его нашли и убили. Как тебе история?

— Неважная.

— Не хуже твоей.

Они помолчали.

— Значит, отправишь в архив?

Инспектор не ответил.

— Но ты же понимаешь, что мы начнем сами копать.

— Ты спрашиваешь у меня разрешения? — усмехнулся Шмутке.

Старик в белом костюме плюнул, развернулся к пошел к мобилю. Под его шагами скрипел песок на дорожке, но звук быстро угасал в опускавшейся на город темноте, в которой, казалось, вязло все: звуки, чувства и желания.

Шмутке сделал затяжку, бросил окурок в стоящую рядом урну. Усмехнулся своей меткости. Потом подумал и пошел по направлению к бару.

Конец первого рассказа

(В следующем рассказе приключения помощника инспектора Клауса Зорге продолжатся)