Путь Героя

Розовое рассветное солнце не торопясь освещало деревянные стены деревни Глудин. Стражники, стоявшие наверху стен, сонно опирались на свои алебарды. Из гавани то и дело доносился гонг, сообщающий о прибытии нового корабля.

Данака приложила руку козырьком к глазам, пытаясь разглядеть с Холма Ветряных Мельниц цепочку каравана из Диона, но солнечные лучи ослепляли, и Данака могла разглядеть вдали лишь подернутые туманной дымкой руины Забытого Храма.

Данака была камаэлем, проклятым эльфом, отвергнутым когда-то даже Шилен, и лишенным за предательство одного крыла. Перья второго нежно шевелил ветер, и кончик его чуть подрагивал. Волосы у Данаки были светлые, пушистые и очень мягкие, как шелк. Глаза ее светились золотистым сиянием, в минуты злости вспыхивавшим красным огнем.

Давным-давно мама рассказывала ей, что камаэли были прекрасной и гордой расой, стремительные и сильные, как орки, мудрые, как эльфы, наделенные умением летать, как Антарас, Валакас и Линдвиор. Крылатые воители хотели завоевать Грацию, и боги наказали их за гордыню, на долгие тысячелетия заточив их на Острове Душ. Год от года они слабели в каменных объятиях крепости, пока, одним прекрасным днем, гнев Антараса не обрушился на остров душ. Дракон сражался с богами, стремившимися подчинить себе этот мир, и битва развернулась над крепостью камаэлей, превратив ее в руины и уничтожив темницу.

Слабые и беспомощные, лишенные одного крыла, камаэли начали свое новое восхождение, пытаясь вернуть былое величие своей расы.

Это было очень давно. Настолько давно, что Данаке уже и не верилось в правдивость этих слов. Правда то, что она видела своими глазами и могла потрогать. Правдой было то, что войско людей напало на Остров душ и убило защитников замка, забрав выживших в рабство. Мама Данаки погибла в тот день, а ее саму заковали в цепи и увезли на Говорящий Остров, где ее купил купец из Глудина. Так она и попала сюда, маленькая десятилетняя девочка, и вот уже пять лет ходила служанкой у господина Мэригота.

Это он отправил ее караулить караван, дав мелкую серебряную монетку, и Данака изо всех сил всматривалась вдаль, пытаясь заметить его первой. Она знала, что неподалеку околачивается Харнак, вечно задирающий ее. Харнак был человеком, но вся его натура говорила о том, что он орк. Он был старше Данаки года на два, не более, и любил собирать вокруг себя целую компанию прихвостней. Данака была единственной камаэлькой в Глудине, других здесь отродясь не видели, поэтому поводов у местных дразнить ее было более чем достаточно. Дани как-то видела другого камаэля. Он пришел в Глудин вместе с караваном пару лун тому назад, но не стал заходить в деревню, а сразу отправился на пристань, поэтому никто ей не поверил, что она видела другого камаэля. Деревенька Глудин была богом забытым местом, и Дани до сих пор было не понятно, что здесь забыл тот камаэль. Он был высоким, статным и сильным. Выглядел он так ослепительно, что дух захватывало. Его красно-белые доспехи династии ослепительно сияли на солнце, у пояса висел огромный меч, белоснежное крыло слабо трепыхалось на ветру, а на месте второго крыла сиял бледно-голубым цветом плащ Фреи. Дани знала, что таких называют героями. Они защищают простых, таких, как она, от зла, не давая монстрам вырываться из темниц и сдерживая натиск приспешников Шилен. Дани мечтала иногда перед сном, что когда-нибудь и сама увидит бело-мраморные башни Аден и начнет тренироваться. Пока что она упражнялась ночами на заднем дворе Мэригота, испуганно вздрагивая от каждого шороха: вдруг кто-то подглядывает? А если это Харнак? Его жестоких насмешек она боялась больше всего.

Небольшая тучка великодушно закрыла собой солнце, и Дани смогла разглядеть темную, медленно ползущую цепочку.

- Идет! – закричала она так, чтобы ее услышал ближний гарнизон стражников. – Караван идет!

Дани соскочила с Холма и побежала назад, в Глудин. Она быстро пронеслась мимо Холма Ветряных Мельниц, резво отталкиваясь босыми ногами от укатанной телегами теплой тропы, и на полном ходу влетела в южные ворота Глудина. Стражники даже бровью на повели в ее сторону, пришлось крикнуть:

- Караван идет!

Эта фраза вызвала интерес в их глазах – пришлось повозиться, поправить броню, надеть шлем, выпрямиться. Скоро проверять телеги, тюки, глядишь, и несколько лишних аден зазвенят в пустых карманах.

Данака проскочила площадь и юркнула в северный квартал, где стояли богатые дома уважаемых торговцев. Некому было пояснить ей, что местные богачи в Адене или Гиране сошли бы, в лучшем случае, за слабеньких середнячков.

- Господин Мэригот! – Данака забежала вверх по крыльцу, в парадную комнату. Пахло мокрым деревом – гномка Шорха только что вымыла полы – и свежими пирогами с капустой. – Господин Мэригот!

- Ну? – кряжистый носатый гном с роскошными соломенными усами и бородой отложил монокль и посмотрел на Данаку.

- Едет! Караван едет!

- Отлично! – гном довольно крякнул, вставая. – Надеюсь, Дариэль приехал сам, а не отправил своих безмозглых работничков. С ними торговаться бессмысленно, они даже полновесный золотой от обрезанного не отличат!

- Что теперь, господин Мэригот? – Данака нетерпеливо подпрыгивала. Дариэль ей нравился – утонченный светлый эльф носил белый бархат и всегда обращался к Данаке не иначе, как «Леди Инквизитор». Инквизиторами были самые сильные из камаэлей, гордые, статные, и, как казалось ей самой, прекрасные. – Прикажете пойти на площадь за медом?

- А ведь и верно, самогон Дариэль не пьет. Иди-ка на кухню к Шорхе, возьми у нее несколько аден. На рынке непременно отыщи бакалейщика, но не того, что торгует у входа в храм, я его поколотил на прошлой неделе за то, что продал мне липовый настой вместо гречишного. Ты его сразу узнаешь, у него здоровенный фингал под глазом.

Данака хихикнула и вприпрыжку побежала на кухню. Настроение у нее было приподнятое – возможно, сегодня она увидит Дариэля. При виде его тонкой улыбки и белых изящных пальцев ее всегда бросало в жар. Шорха, услышав о приезде эльфа запричитала и принялась тереть и без того чистый стол. Данаке она дала увесистый мешочек, наказав купить еще масла и сладкой пудры для пирога.

Камаэлька кивнула и заспешила на площадь, где стоял шумный и веселый рынок. Чем там только не торговали – купить можно было все, начиная с трав для чая и заканчивая драконьими доспехами.. В подарок к ним, поговаривали, давали свитки мгновенной телепортации, которые Данака, как и все подростки, отлично разбиравшиеся в доспехах, считала вещью трусов.

Данака высмотрела бакалейщика, торговавшего сладко пахнущей медовухой – оба глаза у него были целы – и направилась к нему.

- Мне медовухи, для господина Мэригота. - Данака протянула бакалейщику пять аден.

Бакалейщик, румяный усач с косой саженью в плечах, полез под прилавок и достал из-под него глиняный кувшин, запечатанный воском.

- В погребок поставьте или в кадку с ледяной водой, так оно вкуснее будет, - бакалейщик подмигнул Данаке, та улыбнулась в ответ и крепко стиснула кувшин в руках.

На обратном пути она не удержалась и остановилась посмотреть, как на площади выступали жонглеры. Заезжие артисты редко бывали в Глудине - как-никак, край мира, все-таки. За ним только Говорящий остров, последний оплот цивилизации, который она люто ненавидела, а дальше - бескрайний океан, по которому, если верить легендам, можно доплыть до самой Грации.

Спохватившись, что Шорха будет ругать ее за задержку, Данака заспешила за маслом и сахарной присыпкой. Идти стало трудновато - она боялась выронить кувшин или испачкать в грязи желтый масляный шарик, вкусно пахнущий свежими сливками. Осторожно идя по обочине дороги, чтобы не мешать повозкам и лоточникам, Дани внимательно смотрела под ноги, как вдруг носом уперлась в чью-то грудь.

Камаэлька подняла глаза и увидела перед собой ухмыляющегося Харнака. Сердце ушло в пятки.

- Что тебе нужно, Харнак?

- Куда это ты собралась, такая нагруженная? Что у тебя там? - он вырвал у нее из рук масляный шарик и с наслаждением откусил, отвернув листья, в которые он был завернут. Лицо его жирно заблестело, он утер рот рукавом.

- Отдай! Это не твое!

- Да и не твое тоже.

- А ну, что вы тут устроили? - раздался грозный голос стражника, и Дани услышала, как позвякивает при ходьбе его дешевая мифриловая кираса.

Харнак предпочел смыться.

- Лови! - Он подкинул масляный шарик в воздух и сбежал.

Дани с отчаянием смотрела, как желтый кругляш подлетает вверх, замирает там на долю мгновения, а затем начинает падать вниз. Она в жизни его не поймает! Камаэлька зажмурилась, видя через закрытые глаза, как он шмякается в грязь, теряя свой вид, но звука почему-то все не было. Она рискнула приоткрыть один глаз и увидела, как от земли, держа масло в руке, распрямляется чья-то высокая фигура в черно-красных доспехах и красном, как вино, плаще..

Ее спаситель повернулся к ней, и кожа Данаки мгновенно покрылась мурашками. Перед ней стоял самый настоящий темный эльф. Темных эльфов и орков Дани в жизни не видела, в Глудине обитали по большей части люди и немного гномов, из купцов, осевших здесь. А единственным заезжим эльфом был торговец Даниэль.

У темного эльфа была бледная серо-голубая кожа и белоснежные волосы, падавшие ему на лоб и темные, как ночь, глаза.

- Давай помогу, - он забрал у потерявшей дар речи камаэльки кувшин. - Куда идти?

- В дом господина Мэригота, - робко ответила она эльфу. - Я покажу дорогу.

- Я знаю, где это.

Улыбка у него была странная. Лицо оставалось совершенно бесстрастным, лишь легкий намек на изгиб губ и едва приподнявшиеся уголки глаз давали понять, что эльф пытался изобразить нечто, похожее на улыбку.

Темный эльф уверенно шел к дому купца, а люди, попадавшиеся ему навстречу, испуганно вжимались в стены домов, стараясь стать невидимыми. Впрочем, как показалось Дани, эльфа окружающие совершенно не заботили. Ей очень хотелось заговорить с ним, спросить, кто такой, откуда пришел, из какого клана, что искал в Глудине, но ужасная робость сковывала ее.

Эльф покосился на нее уголком глаз, и губы его тронула еле заметная улыбка.

- Как тебя зовут? - спросил он.

- Данака, - почему-то шепотом ответила камаэлька. - А тебя?

- Друзья зовут меня Фринт.

- А из какого ты клана?

- Я одиночка. У меня нет семьи.

Самым ужасным на свете Данаке казалось лишиться семьи, людей, которых ты любишь и которым веришь.

Темный эльф довел ее до самого дома, и, не останавливаясь, поднялся вверх по крыльцу и зашел внутрь. Дани, удивленная его поведением, заспешила следом.

- Приветствую, Мэригот, - немного дерзко обратился эльф к хозяину дома. - Я один из сопровождающих караван Дариэля. Если мне не изменяет ум, сейчас он должен уже входить в городские ворота.

Кустистые, соломенного цвета, брови гнома, сошедшиеся было на переносице, разошлись.

- Это хорошая новость, спасибо тебе за нее, путник. А эту ты где нашел? - купец перевел глаза на Данаку.

- Ее обидели по дороге сюда. Я защитил. - Фринт поставил покупки на стол, за которым сидел гном.

- Ну ладно, - Мэригот, кряхтя, встал и вышел из-за стола. - Отужинаете с нами? Уверен, вам есть что порассказать о том, что творится в Эльморедене или о собственных приключениях. Очень уж люблю я послушать красивые байки за ужином.

Данака встрепенулась от слов купца и с надеждой посмотрела на эльфа. Он даже ухом не повел в ее сторону, но знал - Дани была в этом уверена! - что она смотрит на него.

- Охотно. Горячий ужин редкость для путника.

Данака радостно заспешила на кухню, сказать Шорхе, что к ужину накрывать нужно на троих. Саму ее за стол не пустят, но она будет прислуживать господину Мэриготу, и сможет послушать рассказы Фринта.

Шорха ее не отпустила, заставив месить тесто для пирогов. Дани, измазавшись в муке по самые локти, мечтательно думала о том, как когда-нибудь сама покинет стены Глудина, встав на путь героя. Может, даже сравняется с великими инквизиторами прошлого, имена которых знал наизусть каждый камаэль. Мысленно она помолилась Норнил подсказать ей правильный путь.

Когда с тестом было закончено, и пироги отправились в печь, излучая сладкий сдобный аромат, Дани сглотнула слюну и отправилась во двор, к бадье, отмываться от муки. Можно было пойти к морю и искупаться целиком, но Дани не хотела пропустить появление Дариэля. Сосредоточенно выскребая клейкую массу из-под ногтей, она воровато оглянулась - есть ли кто рядом? - и, закончив мытье рук, вытащила из-под разросшихся кустов малины длинную деревянную палку, которой при помощи кухонного ножа она постаралась придать форму рапиры.

Ловко перемахнув через забор, Данака нашла взглядом своего противника - в пшеничном поле торчало одинокое, с глупыми пуговичными глазами, чучело.

- Ха! - камаэлька атаковала своего врага, осыпав его ударами рапиры, ловко уворачиваясь от воображаемых ответных ударов. Крылом она помогала себе держать равновесие во время уворотов.

Она так увлеклась, что не услышала, как шелестит от чьих-то шагов позади нее пшеница.

- Ловко ты, - услышала она чуть насмешливый голос Фринта. - Давно занимаешься?

Камаэлька в ужасе замерла и, потеряв равновесие, грохнулась прямо на пшеницу. Темный эльф задумчиво жевал соломинку. Броню он снял, оставшись в темной льняной рубахе и штанах. На изящных пепельно-голубых руках проступали мышцы.

- Вот уже год, - смущенно ответила она.

- Для твоего уровня - отлично, - оценил эльф. - Хочешь, покажу тебе пару приемов?

В его руках появились два парных клинка, благодаря которым Дани опознала в нем Призрачного Танцора. Эльф играюче, будто танцуя, снес чучелу голову, располосовав ее на несколько голов поменьше. Его рука метнулась к Данаке, легко коснулась ее макушки, и камаэлька почувствовала такой прилив сил, что хоть прямо сейчас на толпу врагов.

- Ого! Что это!

- Заклинание. Могу усилять друзей.

- А я так смогу?

- Нет. Инквизиторы - это темные маги, они ослабляют врагов.

- Не хочу быть темным магом.

- А кем хочешь? - улыбнулся эльф. - Арбалетчиком?

- Хочу быть целителем! Или менестрелем!

- Не слышал о целителях камаэлях. Если тебе удастся им стать - будешь первой в своем роде.

Слова Фринта Данаке очень нравились. Ее отвлек шум со двора.

- Это Дариэль приехал! Идем! - она зашвырнула палку в кусты и вприпрыжку отправилась назад, к господскому дому.

На переднем дворе царил переполох. Фыркали лошади, хотевшие пить - конюх уже уводил их, ласково хлопая по бокам и крупу. Бегали служки, таскавшие багаж гостей наверх. Дариэль, в запыленной светло-кремовой дорожной одежде, обнимался со своим давним другом. Дани видела, что они очень рады друг другу.

- Исхудал-то как, Дариэль! Все в дороге видать, да в дороге! Хоть изредка надо отдыхать, завел бы жену себе!

- Не до жены мне, Мэри! - улыбаясь, отвечал эльф. - Мне и одному хорошо!

Камаэлька, чтобы не путаться под ногами, отправилась на конюшню, помочь конюху Лавкою с лошадьми. Лошадей она очень любила и сразу же взялась за щетку, окуная ее в ведро нагретой солнцем воды, чтобы очистить блестящую гнедую шерстку. Дариэль привез с собой двух охранников, также бывших эльфами. Она видела их в прошлом году, но особой разговорчивостью они не отличались, а вот Лавкой болтал непрестанно:

- Хороши лошадки у этого эльфа. Сытые, довольные, подковы вон какие свежие, еще и посеребряные. Он мне даже щетку для гривы дал, и бока ни разу не взмыленные, бережет он своих лошадок.

Иные люди ли, эльфы, к своим животным относятся лучше, чем к соплеменникам, это Дани усвоила давно. Когда ее, закованную в цепи, привезли для продажи на Говорящий Остров, местный тетрарх даже не взглянул на нее, предпочитая рабов посильнее да покрасивее. Зато господину Мэриготу она приглянулась, тот всегда считал, что лучше вырастить послушного и преданного раба из ребенка, чем пытаться переделать взрослого и норовистого, да и дешевле их продают в разы. Цену свою она тоже знала - один миллион аден. Таких деньжищ у нее никогда не было, и выкупиться из рабства она даже не мечтала.

Отложив щетку, Дани вздохнула и прижалась щекой к теплой конской шее, обхватив ее руками.

- Скоро ужин будут подавать, Шорха пироги пекла, - доверчиво поделилась она с Лавкоем. - Если господам пироги, то нам хлеба дадут. - От мысли о сладком, сдобном хлебе с семечками и клюквой, рот наполнился слюной. Она с утра еще ничего не ела, совсем забыла про еду во всей этой суете.

- Я люблю хлеб. Еще и яблочной браги немного сообразил с прошлой недели, когда яблоки собирали.

Брагу Данака не пила, а вот молока с щедрой руки Шорхи, да с хлебом…

- Мне пора, - она поцеловала лошадь в шею - та довольно фыркнула в ответ и тряхнула гривой. - Шорхе помогать надо.

Дани покинула конюшню и отправилась на кухню. Гномка, недовольно ворча, суетилась, составляя блюда с едой на кухонный стол. Увидев Дани, сердито погрозила ей кулаком и беззлобно побранила. Камаэлька, хорошо знавшая свою работу, залезла под стол и вытащила с полок белоснежную крахмаленную скатерть. Расстелив ее за обеденным столом, который работники уже вытащили в сад, Данака принялась носить приборы и блюда, глотая слюну от дивных ароматов буженины с огненным перцем и мятой, пряной красной рыбки с лимоном, сладких, присыпанных сахарной пудрой пирогов. Купленная ею медовуха уже перекочевала в высокий запотевший стеклянный кувшин, от которого приятно тянуло медом. Блюдо со спелыми сливами, грушами и темно-фиолетовым виноградом кружило своим ароматом голову.

Скоро начнет смеркаться, и работники господина Мэригота зажгут в саду факелы с еловыми веточками, чтобы отпугнуть комаров. Сад озарится теплым оранжевым светом, и можно будет укрыться под низкими кустами вишни, обняв руками коленки, и слушать рассказы Дариэля и Фринта.

Шум из дома перенесся в сад, когда в него вышли Мэригот, Дариэль и Фринт. Ее хозяин, по случаю гостей надел парадную шелковую рубаху красного цвета с синей вышивкой на рукавах и вороте, Дариэль сменил свои запыленные кремовые одежды на бледно-золотистые, но такие же утонченные, как он сам. Данака тут же наполнила их бокалы медовухой, и встала за спиной Мэригота, готовая выполнить малейшую его прихоть.

Некоторое время слышалось только, как активно звенели бокалы, стучали ложки о тарелки и жевали челюсти. Мэригот, раздобрев от медовухи, расщедрился и разрешил Данаке присесть за дальний краешек стола и взять кусок пирога. Счастливая камаэлька уплетала пирог с горячей джемовой начинкой ярко-лимонного цвета, запивала холодным молоком, от которого ломило зубы после горячего джема, и слушала, слушала, слушала. Дариэль говорил много - о ценах на оружие и доспехи, о нестабильном курсе адена, о том, как людно стало в Адене и Гиране, и что в Хейне уже почти нет никакой торговли. В замке Адена правит клан Рамсхеарт, а в замке Руны уже много лет подряд обосновался Дистрактед, земли этих двух городов процветают и потому туда стекается много народу. И путешествовать там можно спокойно, не боясь нападений, а вот ближе к Диону и по дороге сюда они несколько раз подверглись нападению орков, ящеров и гигантских пауков.

- Пауки… - насмешливо протянул Фринт, до сих пор молчавший, и все разом повернулись к нему. - В своих странствиях я сражался с монстрами Долины Святых и убивал созданий, населявших Башню Дерзости, пытаясь подняться на самый верхний ее этаж…

- И как? Получилось? - неожиданно для самой себя спросила Данака.

Их глаза встретились, но взгляд темного эльфа был непроницаем.

- На последнем этаже башни живет Баюм. Смерть грозит тем, кто нарушит его покой.

- Говорят, золотое было время, когда Баюм правил Эльмореденом. Все жили богато, и в безопасности. Не начни он строить ту башню, желая избежать смерти, так, глядишь, и дальше бы жили, как будто Эйнхасад благословенные, - громогласно объявил Мэригот.

- Не суди о том, чего не знаешь, - тихо произнес Фринт.

Возникла неловкая пауза, и Дани поспешила ее заполнить.

- А драконы? С драконами ты бился?

- Бился, - усмехнувшись, ответил эльф и высвободил из-под рубашки тонкую серебристую цепь, на которой болтался длинный загнутый коготь. - Убил Линдвиора собственными руками.

Данака восхищенно молчала, переваривая информацию. Убил целого дракона! При том что сам размером был ему едва по щиколотку!

- На то и нужны герои, защищать жителей Эльморедена, - мирно произнес Дариэль. - Женщин, детей, стариков и тех, кто не выбрал путь героя.

- Герои - да. Но я не герой, - Фринт насмешливо поднял брови. - Я служу сам себе.

- Ну, кому б ты не служил, в моем доме, будь любезен, уважай традиции, - недружелюбно произнес Мэригот.

Дани видела по лицу эльфа, что у него готов сорваться с уст колкий ответ, но она недооценила сдержанность темного эльфа. Вместо этого он встал, поклонился хозяину дома и сказал:

- Благодарю за гостеприимство, щедрый хозяин. Сожалею, если злоупотребил им, и мне пора. В полночь из гавани отбывает корабль до Говорящего Острова, его я и ждал.

Не дав Мэриготу ничего ответить, эльф сделал шаг назад, спрятавшись в пламени ослепляющих факелов, и растворился во тьме за ними.

После отбытия Фринта разговор за столом не клеился, и вскоре хозяин и его гость засобирались спать. Данака осталась помогать Шорхе убирать со стола. Она нервничала и сильно торопилась, ведь до полуночи оставалось совсем немного времени. Закончив уборку и перемыв всю посуду, она наспех убрала оставшуюся еду в погребок и выбежала на улицу. В груди холодило от быстрого бега, слюна стала густой, дыхания не хватало.

Она почти успела. В гавани стоял корабль, идущий на Говорящий Остров, и темный эльф поднимался по сходням на борт.

- Фринт! - отчаянно закричала она.

Эльф замер и удивлённо обернулся. Запыхавшаяся камаэлька замерла на пристани, не решаясь взойти по трапу вверх. Темный эльф сам спустился к ней, отмахнувшись от ворчания недовольного капитана.

- Возьми меня с собой!

Столько отчаяния, мольбы и надежды было в ее голосе, что они могли бы растопить лед в сердце самой Шилен.

Эльф приподнял подбородок ей рукой. Пальцы у него было холодные и шершавые. Он долго и внимательно вглядывался ей в глаза, прежде чем сказать:

- Не могу. Нет у меня такого права.

- Но я… - в отчаянии начала было камаэлька, но эльф приложил ей палец к губам.

- Не торопи события. Эльмореден огромен и опасен, он погубит тебя, если ты слишком рано вступишь на тропу Героя.

Слезы жгли ей глаза, но она не могла больше вымолвить ни слова.

- В Дионе есть страж, Харлан. Он должен мне. Найди его, когда будешь готова. Скажи ему, что готова пойти путем Палача.

- Мы еще увидимся? - прошептала Данака.

- Если ты этого захочешь.

Конечно, она этого хотела, больше всего на свете! Фринт, ни секунды не колеблясь, снял с шеи серебряную цепь с блеснувшим при луне когтем, и надел его ей на шею.

- Береги себя, Дани.

С этими словами он поднялся на борт корабля. Капитан тут же убрал трап, раздался удар гонга, и морская птица величаво отчалила от берега. Дани долго стояла на пирсе, наблюдая за медленно удаляющимся кораблем, пока он не исчез с горизонта. Уже тогда, в пятнадцать лет, она понимала, что эта встреча была судьбоносной, и ей непременно нужно закончить свое рабство и отправиться в путь.

Путь, который проходили все Герои Адена.